Мир "Белой акации" - фантастический, не смотря на то, что действие происходит в наши дни, в реальных, так сказать, условиях.
В этом мире Вы столкнетесь с незнакомыми словами и понятиями, некоторые из которых я кратко обрисую и объясню.
Итак.
"Тригора" -- город-государство где-то на побережье южной Европы. Население численностью в 70 млн. человек, (пёстрая смесь наций и конфесий), живет по жестким законам Симаторикона, (свод правил, обязанностей и "допущенных свобод", разработанный в 1923 году загадочным "Комитетом Симаторикона"). Контроль над исполнением законов и обязанность "надлежащих исправлений и наказаний" возложен на государственную корпорацию Simatory Imagine .
Основными из них являются законы "О пропорциях наций" и "О праве на родство". Вокруг Тригоры по трём сторонам расположены города сателлиты: Симавур, Перпелен, Уцтригораш (Подтригорье).
Тригора была основана в 1914 году сектой "симаторианов", члены которой поклонялись некоему Неведомому Богу. История тщательно скрывает имена и фамилии её адептов, которые стояли у основания "Храма Сима Тори" в Европе. И внешнему миру доподлинно известно только одно:
На официальном языке Тригоры - "тригваре" (см. ниже) Сима - Бог, Тори (или Гори): неведомый, непостижимый, безымянный.
Так же эти слова относятся к особой группе слов, называемых "номиронами". Правила тригвары запрещают видоизменять и склонять существительные "номироны", а также произносить их в сочетании со словами "октитонами".
"Тригвара" -- официальный язык Тригоры, основанный на таинственном церковном языке симаторианов .
"Ронсим, Арбан, Верма" - так называемые "три горы" или "три столпа" Тригоры. Небоскребы, каждый по 220 этажей, (Ронсим - белый цилиндр, Арбан - хрустальная пирамида, Верма - черный плоский прямоугольник), построенные в период с 1931 по 1953 годы и расположенные по трём углам города. По основному строительному закону все остальные здания в городе должны быть ниже этих трёх на 23 метра. В Тригоре имеет хождение пословица "Небеса в Арбане, преисподняя в Верме, а трон в Ронсиме"
"Симари" -- общеупотребительное самоназвание жителей Тригоры. Однако закон "О праве на родство" вполне четко разъясняет, что "симари - это второе поколение детей от родителей, рожденных в Тригоре. И все прочие поколения от родителей симари". Никаких особенных привилегий чистокровным симари не дано, кроме одной. Они имеют право на "Пятый грант Симатори". Это значит, что Тригора и сросшаяся с ней корпорация Simatory Imagine, берут на себя все расходы на обучение симари, любое по счету, в любой стране мира.
"Спиралус" - подвесная дорога, опутавшая Тригору от низа до верха, (верхняя граница Спиралуса была установлена на отметке 188 метров, в 1979 году). Спиралус удерживают 99 колон. Каждая часть дороги подвижна и периодически отсоединяется от одной части и присоединяется к другой на разных уровнях по особому расписанию, которое в народе прозвали "кори-нори", что в переводе значит "туда - сюда". Спиралус - скоростное шоссе, с нижней границей скорости 150 км/час и верхней 250км/час. Многие автомобильные компании, в основном японские, с середины 70-х годов, выпускают для Спиралуса специальные модели, могущие выдержать жесточайшие требования, предъявляемые к ним в Тригоре. В самом городе только одна фирма выпускает, (либо переоборудует), машины для Спиралуса. И это одно из подразделений Simatory Imagine, а именно Spirasfera.
Все остальные разъяснения в проекте "Аниготика".
Далее.
В повести Вы обнаружите, что только две главы выделены мною особым образом. Это главы "Жасминовая беседка" и "Выбор Ёко". Они были придуманы и написаны не в контексте основного течения истории "Белой акации" и уже гораздо позже были вшиты в её полотно.
Пейзажи, картины и описания Токио отчасти соответствуют действительности. Однако улица "Белой акации" в Токио есть, точно так же, как она есть и в Тригоре.
В повести я уделял особенное внимание тому, что называю "нервическим романтизмом", поэтому описания природы и вообще все прочие описания подчинены этому правилу - прежде всего красота.
Правдоподобность мыслей и поступков героев повести исходят только из логики "Белой акации".
Первейшей моей целью было исследовать тёмные закоулки человеческого сердца... Но на этом поприще я потерпел сокрушительное поражение, ибо не только не смог понять велений сердца, но запутался в них безнадежно сам и, по всей видимости, запутаю Вас. Своей удачей считаю только описание этих тёмных сторон.
Повесть в первую очередь ориентирована на Читательниц. И не потому, что история "Белой акации" - история сердечная и романтичная. Вернее, не только потому. По моему глубокому убеждению, только женщина способна оценить, понять и принять все хитросплетения, тонкости и нюансы "нервического романтизма". Только она способна увидеть всю красоту картин и чувств, которые совершенно не укладываются в цепочку логических мужских умозаключений. Природа наградила прекрасную часть человечества не только способностью к цепкой логике, но и пониманием её полного отсутствия или замещения её "логикой нервных окончаний".
А теперь собственно...
Проект Аниготика
Глава 1
"Белая акция"
1.
Точка. Сохранить файл. Закрыть программу.
Юма убрал руки с клавиатуры, глянул на мерцавший монитор компьютера в последний раз, отодвинулся от стола и потянулся в кресле. Скользнул взглядом по дисплею электронных часов. Тонкие изумрудные цифры показывали 07:01. Он откинулся на спинку кресла и..., не удержался, снова бросил взгляд на монитор. На его лице появилась улыбка и во взгляде мелькнула та особенная искорка, которая появляется в глазах каждого писателя, когда слова сплетаются в красивый кружевной рисунок, события точны, и он точно знает, что ведёт свою историю верной дорогой.
"Я хороший проводник для своих историй... - Подумал он и посмотрел в потолок, расслабившись в кресле. Упругий валик на подголовнике кресла приятно сдавил затылок особенным образом, расслабив спину до приятной истомы. Юма пошевелился в кресле, разминая кости, затекшие за ночь работы за компьютером.
"Я хороший рассказчик и лучший в мире фантазёр, черт возьми!"
Он вытянул руку вперёд так, чтобы она появилась в поле его зрения на фоне ровного побеленного потолка. Сложив пальцы, он представил, что в них появилась бардовая роза. Тёмно-зелёный стебель, острые коричнево-серые шипы, зазубренный по краю лист, косой срез на конце стебля и... И конечно сочная мякоть розы. Цветочное мясо, истекающее прозрачными слезами сладкой боли. Юма закрыл глаза и представил запах розы. Сладкий и кислый одновременно, запах застоявшейся истомы. Особый гормон эротической печали... Он вдохнул этот запах и блаженно улыбнулся.
Да, так. Именно так... Вы скажете, что это глупо звучит, но... Я-то знаю значения слов. Те значения, о которых вы и помыслить не сможете!
-Я вижу и чувствую, - прошептал он, двигая рукой, как дирижер управляющий своим оркестром. - Я слышу!
В этот момент в дверь его комнаты постучала госпожа Сабия. Юма застыл с вытянутой рукой... Сабия. В её маленьком пансионе он снимал крайнюю угловую комнату на втором этаже.
-Семь утра, Юма-сан. Яичница с ветчиной и крепкий кофе ждут вас на кухне.
Юма открыл глаза, сожалея об исчезнувшем образе красной розы. Он любил эти цветы... Ах, Сабия-сан, как грубо, как грубо... Юма вздохнул и опустил руку.
-Спасибо, Сабия-сан. И доброе утро.
-Доброе утро и вам. Советую поторопиться, иначе яичница остынет, и вы снова будете сердиться на меня весь день.
Юма сконфужено посмотрел на дверь. Вчера он действительно злился на госпожу Сабию за холодную яичницу. Впрочем, свое раздражение за ошибки в тексте, за сквозняк, за мигрень, за пустую пачку сигарет и, в конце концов, за общую нестабильность в мире..., - он тоже выплеснул на неё. Она переносила его тяжелый характер и бесконечное ворчание, с терпением свойственным истинным японкам.
А всё почему? Он не смог сразу оторваться от правки текста, клацал на клавиатуре ещё целый час, а когда опомнился и, наконец, спустился на кухню, то... "Ну, сколько раз повторять вам, Сабия-сан? Один раз постучать в дверь в семь утра и всё!" - "И что? Вы спустились через час!" - "Я работал!" - "А в это время ваша яичница безнадежно остывала"
-Юма-сан? Вы проснулись-таки?
"Черт подери!" - прошипел он и, встав с кресла, демонстративно громко пошаркал по полу шлёпанцами.
Тишина. Она, видимо, стояла возле двери и слушала, что происходит в его комнате, чтобы удостовериться, что он точно проснулся. Юма снова прошелся от одной стены до другой, шаркая шлёпанцами по циновке. Затем он услышал её вздох и тихие удаляющиеся шаги.
Яичница и крепкий горячий кофе это очень хорошо, но... Юма посмотрел на монитор. Но... Где-то, в последнем абзаце он допустил неточность изображения. Да, он понял это только сейчас. Юма подошел к компьютеру и нерешительно протянул руку к мышке...
А яичница и горячий кофе?
Рука, самопроизвольно, легла на серебристую спинку мыши, курсор прыгнул к синей папке на рабочем столе. Двойным щелчком открыл её. Вскрыл последний сохранённый файл...
"Солнечные лучи делали сливовое дерево, что росло посредине двора, какой-то особенной драгоценностью, с алмазными каплями росы на розоватых цветах с сиреневым отливом, на тёмно-зелёных лакированных листьях, по которым стекали серебристые капли, с частичками истаивающего тумана, как тонкие жемчужные нити"
Юма сморщился, как от зубной боли, выделил текст и, не медля, удалил его.
-Не так, - пробормотал он и подвинул к себе кресло свободной рукой. - А вот так...
"Золотистая волна утреннего света превратила сливовое дерево, что росло посредине дворика, в сказочное растение, блиставшее миллионами драгоценных камней, словно за одну ночь выросших на его ветвях. Алмазные капли росы, дрожавшие на розоватых, с сиреневым отливом, цветах, отбрасывали золотые лучи на окна маленького домика; на прозрачные лужицы, скопившиеся на стыках брусчатки, которой был выложен двор; золотистыми иголками прокалывали жасминовые заросли; чиркали по белокаменной стене; и рисовали в воздухе золотые круги и линии. По тёмно-зелёной листве стекали серебрящиеся нити истаивающего тумана..."
Точка. Сохранить.
Вот так будет лучше. Позже еще раз вернусь к этому абзацу и переверну его с ног на голову. Слишком много слов..., просто катастрофически много... Вот поем и посмотрю на него свежим глазом. Я не имею цели добиться точного описания тонкого сливового дерева. Я хочу красоты. Просто красивой картинки хочу, и точка.
Юма встал и подошел к окну, по пути захватив со стола полупустую пачку сигарет. Здесь он поднял окно и сел на подоконник. Тёплый ветер, с прохладными нотками утренней свежести, обдувал его бледное лицо. Он подался вперёд, чтобы лучше рассмотреть деревце, которое так долго и трудно рисовал словами.
Дерево, как дерево и нет в нём ничего особенного. Просто вчера на меня накатила волна, и понесло меня, и понесло... Впрочем, просто так на меня не накатывает... Я всё ещё не нашел точных слов для последнего предложения формулы.
Он вытряс из пачки мятую сигарету, прилепил её к нижней губе и прикурил от старенькой зажигалки, которую нашел здесь, в ящике старинного письменного стола, на котором едва поместился компьютер. Нужно, наконец, убрать этот гроб, к чертовой матери, чтобы не цепляться за него всякий раз. Поговорю, сегодня с Сабией, пусть вынесет его, куда угодно, прочь из комнаты.
А ведь и, правда, какое же красивое дерево. Никогда бы не подумал, что простое сливовое деревце, к тому же кривое на одну сторону, если присмотреться к нему внимательнее, окажется таким изыскано прекрасным. Юма выдохнул струйку ароматного сизого дымка, наблюдая, как ветер подхватил белесое облачко и понёс в глубину двора. В полете оно меняло свою форму, переливалось в солнечных лучах и, наконец, совсем растаяло.
Тишина и покой...
В дверь снова постучали. Юма закатил глаза и промолчал из вредности. "Нет, ну, всему есть свои пределы, Сабия-сан!"
-Юма-сан? Вы здесь?
Оши, (племянник Сабии)?!.. А ему что нужно в такую рань?
-Юма-сан?
Точно, это голос Оши.
Юма вздохнул, затушил недокуренную сигарету в пепельнице, выстроганной из какого-то корня, и встал с подоконника. Оши так и быть впущу, думал он, с ним выгодно дружить, так сказать. Японский подросток пятнадцати лет, фанатичный адепт программирования на каком-то трудно произносимом программистском языке - это очень полезный и незаменимый друг для такого "ламера", как я. Юма подошел к двери и повернул ключ в замке.
Дверь скрипнула и в образовавшуюся щель ужом проскользнула худенькая тень в белой бейсболке.
-Закрывайте, закрывайте скорее, Юма-сан! Тётушка всё ещё бродит по этажу!
-Ну, во-первых, доброе утро, Оши.
-Тише, тише, прошу вас! - Замахал руками Оши и изобразил на лице самый настоящий "анимешный" чибик испуга со слезой. Юма хмыкнул. Не хватает только полноводных слёзных рек на щеках, как в японских мультфильмах. - Тётушка Сабия не должна знать, что я у вас, иначе всё пропало!
-А что, собственно, случилось?
-Мне нужен ваш компьютер на пять минут, прошу вас!
-Между прочим, ты кричишь громче меня.
Оши залепил рот обеими ладонями и моргнул, дескать, обязательно сделаю себе "сеппуку", но сначала... Юма нахмурился и вытряс из пачки новую сигарету. Оши умоляюще моргал своими влажными выразительными глазами с огромными, "девчачьими" ресницами. Юма снова хмыкнул и прикурил сигарету. Тебе в актёры нужно подаваться после окончания школы, в театр Кабуки, например. Могу устроить протекцию...
-Юма-сама!
-Подхалим, ты опрометчиво употребил суффикс "сама", который применим только к имени его величества императора.
-Не только к нему. К вам он тоже применим, Юма-сама!
-Зачем тебе мой компьютер?
-Мне срочно нужно зайти на один сайт... Я не могу со своего, вы же знаете принципы тётушки Сабии - никаких компьютеров с утра и до позднего вечера! Я сойду с ума или погибну молодым, если вы откажете мне! А потом, ведь, буду являться жутким приведением по ночам, и парить над изголовьем, - Оши потряс перед Юмой сложенными руками, как фанатичный буддийский монах.
-На моем компьютере не подключен интернет.
-Это не проблема, Юма-сан, я подключу за три секунды, используя ваш именной сертификат.
Юма заметил, что пепел свалился с сигареты прямо на чистенькую циновку, только вчера собственноручно вычищенную госпожой Сабией, ту, чтобыла с тонкой зеленой полоской вдоль стены. Он перевёл взгляд на Оши. Тот сделал вид, что не заметил этого чудовищного попрания идеальной чистоты дома Амато. Юма ехидно пыхнул струйкой дыма. Подхалим, всё-таки! Затем он подумал о яичнице и крепком кофе... Интересно, всё уже остыло или стоит надеяться на чудо?
-Мне нужно умыться, побриться, почистить зубы и, наконец, позавтракать. На все вышеперечисленные манипуляции у меня уйдёт полчаса. Управишься?
-Вы бог!
-И кстати, посмотри мой именной сертификат, раз уж о нем зашла речь. Он не включился вчера почему-то. В прошлый раз, помниться, ты починил его за пару минут.
-Как скажете, Юма-сама!
Оши топтался на месте и смотрел на Юму такими глазами, что тот только махнул рукой и пошел к двери.
-Так бы и сказал, что время поджимает. А то моргаешь своими супер ресницами так, что ветер поднялся. Что вы за люди такие, японцы, никогда и ничего не говорите прямо?!
Оши сложил руки и снова изобразил на лице "не погуби, Юма-сан!" со смешными умоляющими глазами.
-Всё, ушел... А то ведь еще и на колени грохнешься... И не вздумай залезать на порно сайт с моего компьютера! Бу ккуросу! (Убью на фиг!)
-Что вы Юма-сама! Я даже слов таких не знаю! - Оши был сама скромность, даже румянец на щеках выступил.
Пепел!.. Черт...
Юма успел вынуть сигарету изо рта, чтобы пепел упал не на циновку, а всего лишь на полировку ненавистного стола.
-Знаю я тебя, переросток, - он погрозил парню окурком.
-Клянусь чистыми циновками тётушки Сабии, никаких порно сайтов!
Юма окинул Оши последним придирчивым взглядом и вышел.
С Сабией-сан он столкнулся почти сразу же за дверью. Она слегка склонила голову.
-Наконец-то, Юма-сан. Я уж подумала, что вы всё-таки заснули.
Юма изобразил некое подобие вежливой улыбки и неопределённо повертел ладонью.
-Ох, уж эти ваши Тригорские жесты, Юма-сан, что хочешь то и понимай. Может быть, поменять постельное бельё, пока вы умываетесь и завтракаете?
Юма снова пыхнул облаком дыма.
-Не стоит, Сабия-сан. Я бываю в постели раз в месяц. Всё остальное время сижу за компьютером.
-Это вредно для глаз.
-Знаю, - Юма тоскливо посмотрел на коридор. Правильные житейские разговоры с госпожой Сабией угнетали его и портили настроение на весь оставшийся день. - Вот только...
Она вопросительно посмотрела на него.
-Я хотел просить вас... Просить вас убрать стол, который стоит здесь, сразу за дверью. Постоянно цепляюсь за него, знаете ли. Синяки на ногах не успевают заживать.
-Ну, конечно же, уберём, Юма-сан! Почему не сказали об этом раньше? Я как раз освободила местечко на чердаке, вот туда мы его и поместим. Сейчас позову этого лентяя Оши, и он всё перетащит, пока не удрал в школу.
-Оши... Не стоит звать Оши... - Юма скосил глаза на дверь. - Давайте так поступим. Я позавтракаю и перенесу его сам. Всё время хотел побывать на вашем чердаке...
Сабия-сан посмотрела на него с удивлением.
-Под вашим чутким руководством, конечно, перенесу... А насчет чердака... Я... - Юма возвёл глаза к потолку, придумывая отговорку. - Как раз пишу рассказ... О чердаке...
Юма осторожно глянул на Сабию. Поверила ли?
-Вы начали писать очередной свой изысканный триллер, Юма-сан? - Её глаза смотрели на него с восхищением фанатки. - Обожаю ваши триллеры!
-Да, что-то вроде того..., очередной рассказец... Насчет изысканности - не знаю.
-О, Юма-сан, можно я буду первой читательницей?! Для меня это такая честь!
Юма обратил внимание, что очередная частица пепла, серой струйкой, просыпалась на пол. Однако Сабия-сан, кажется, не заметила этого или сделала вид, что не заметила. Она, не отрываясь, смотрела ему в глаза и выглядела почти, как Оши, всего минуту назад. Юма вздохнул и, вынув сигарету изо рта, проворчал:
-Да, конечно.
"Вот именно поэтому только японцы хорошо рисуют свои ванильные и одновременно кавайные чибики... Они сами, иногда, похожи на эти нелепые портретики, со сдобными глазками и с носиками пипочками" - Юма искал место, куда было можно незаметно засунуть погасший окурок.
-Ёкатта, Юма-сан! Ёкатта! Я буду терпеливо ждать, когда вы закончите писать! Всё, что вам нужно - только дайте знать!
Юма кивнул и, спрятав руку с окурком за спину, обошел госпожу Сабию по-над стеной и направился в ванную комнату максимально быстрым шагом.
-Всё, что нужно, Юма-сан! Отныне в моём доме царит тишина, так необходимая творцу!
Он обошел старинную европейскую посудную горку, под чистым стеклом которой, на зелёном сукне, белел старинный европейский чайный сервиз.
-Не просто тишина, Юма-сан, а тишина тотальная! Если хотите я отправлю Оши обратно к родителям в Осаку, чтобы не гремел по ночам своей кошмарной музыкой!
"Оши слушает хорошую музыку, зря вы так... - Юма налетел на большое кресло с белой кружевной накидкой на спинке. - Заодно и это чудовище с кружевами вынести. Постоянно наталкиваюсь на него... Так, что слушает Оши в последнее время? Кажется "Muse"? Красивая романтичная музыка, точно по настроению... И этот диванчик тоже вынести, а ещё лучше порубить на куски. Самый свирепый диван во всём вашем доме, Сабия-сан!"
Юма остановился и достал еще одну сигарету. Впереди его ждал низкий косяк двери перед лестницей на первый этаж, и там, на средней площадке, крутой поворот с выступающими перилами. "Черт, пока я дойду до ванной то разобью себе ноги в кровь. Вот же куриная память..."
-Юма-сан, как мне поступить с Оши?
Он повернулся назад... А вдруг войдёт в комнату? Этот японский партизан из Осаки, наверное, прильнул к двери и от страха уже три инфаркта схватил.
-Что вы говорите, Сабия-сан?
Послышались быстрые и мягкие шаги Сабии по ковровой дорожке. Юма прикурил, перед тем сунув прежний окурок в щель между косяком и стеной. Выпустив облако дыма, он посмотрел на приближающуюся хозяйку.
-Кофе бы подогреть, Сабия-сан. А то ведь остыл.
-Лучше уж нового вам заварю.
Юма кивнул и, отвернувшись, скорчил вредную рожу. Он осторожно ступил на первую ступень. До чего же узкие коридоры в японских домах...
-Конечно, в Осаке ему будет не сладко. С такими-то родителями... Но ради искусства я готова пойти на всё!
-Не нужно его в Осаку отправлять. Меня не напрягает его музыка, Сабия-сан.
-Все эти бум-бум-бум..., неужели сейчас это называется музыкой?
-Именно. Это называется музыкой вполне себе талантливой британской группы "Мюз".
-Тем более европейская музыка... Меня всегда удивляло, как молодёжь слушает европейские песни, в которых не разобрать ни слова?
-Это удивляет многих и в самой Европе, Сабия-сан, поверьте.
-В Тригоре тоже слушают этот шум?
-Ещё как слушают! За уши не оттащишь, - Юма усмехнулся, вспомнив своё юношеское открытие "Роллингов" и целые сутки напролёт с наушниками от плеера в ушах: на улице, в школе, за столом, в постели... - Наверное, это гениальность, Сабия-сан.
-Вы так считаете? Странно... А знаете что, раз уж вам нравится... Я попробую послушать эту группу, сегодня же. Гениальность... Мне стало интересно.
-Даже не пытайтесь, мой вам совет. Это музыка совершенно другого поколения, Сабия-сан, они поют не "про" или "для", а скорее "как".
Юма выдохнул дым и помахал рукой перед собой, разгоняя сизое облачко. "Про японский рок я говорить не буду, - подумал он, осторожно миновав крутой лестничный поворот и погрозив перилам пальцем. - Странно, что Оши не включает ничего японского... Некая форма протеста, наверное... Мне нравятся песни Аюми Хамасаки. У неё такой голос, друзья и соседи, что всякая мужская душа и иже с ней гормоны - начинают закипать и скоро плавиться. Этим голосом она может повелевать всем мужским племенем, как ей заблагорассудится. Зуб даю!"
-И всё же, попробую, - раздался за спиной задумчивый голос Сабии-сан. - Ну..., люди же поют, не инопланетяне.
Юма усмехнулся и, пробормотав "Ну-ну, Сабия-сан, рискните...", открыл дверь в ванную комнату. Он задержался на секунду и посмотрел в другой конец коридора, туда, где мерцало большое окно во внутренний дворик пансионата. Солнечные лучи, расцвеченные красно-синей мозаикой окна, цветными струями били в стену, растекаясь по ней яркими кляксами. Редкие тополиные пушинки всё же проникшие в дом, порхали в солнечном блеске, как невесомые, то плавно спускаясь почти до самого пола, то поднимаясь вверх к ровному белому потолку. Каждая пушинка светилась, как маленькая лампочка. Юма улыбнулся и зашел в ванную.
Он положил тлеющую сигарету на край идеально белой раковины, снял рубашку, включил холодную воду и умылся. Свежая прохлада вернула, казалось потерянное на весь день, настроение. Юма фыркнул и ещё раз ополоснул лицо. Рука по привычке нащупала всегда свежее и пушистое полотенце справа, и он вытер лицо, с удовольствием вдыхая лавандовый аромат чистоты и настоящего домашнего уюта.
Обожаю Сабию чистюлю!
Снова прилепив сигарету к нижней губе, он посмотрел на своё отражение в большом овальном зеркале. Вот, значит, как выглядит современный модный писатель... Он, позвольте показать вам, высокий худощавый мужчина, пепельный блондин. Брови с лёгким ироничным изгибом на уголках, от рождения. Рот прямой, губы не выразительные. Что там ещё? Глаза небесно-голубые, которыми он, этот модный писатель, покорил "десяток-другой" женских сердец. Холодные глаза, если присмотреться внимательнее... Какой-то яойный образ, черт возьми, этакий "сэмэ" обольститель и соблазнитель, который прячет глубоко в душе некую страшную загадку из детства.
Юма выдохнул облачко дыма на зеркало со звуком "бу-у".
Впрочем, и в "хентаях" этот образ тоже попадается изредка, в качестве рокового красавца обрекшего героиню на страшную мучительную смерть через пять непрерывных оргазмов. Глаза Юмы стали ироничными на несколько секунд. Знали бы вы, что на самом деле творится в душе красавца иногда, и чего он хочет на самом деле...
За спиной тихо скрипнула дверь, в щель просунулась рука с деревянными плечиками, на которых болтала рукавами чистая белая рубашка. Её рука елозила по двери, (и вправо, и влево), в поисках одёжного крючка... Юма не выдержал и буркнул: "Ниже, еще ниже. Теперь вправо" Рука, наконец, нашла крючок и повесила на него плечики. Дверь закрылась.
-Спасибо, Сабия-сан.
-Сумимасен, Юма-сан, уж извините старую маразматичку! Пока гонялась за этим лентяем Оши забыла о своих обязанностях.
В кармане брюк завибрировал мобильный телефон. Юма безнадежно покачал головой. Что они там, с цепи сорвались?! Юма достал телефон и посмотрел на дисплей. На нём мигала надпись "Оши, мобильный". Он нажал кнопку с нарисованной зелёной трубкой.
-Ну?
-Юма-сама, не сердитесь на меня, прошу вас! Мне пришлось срочно убегать в окно. Тётушка вломилась в вашу комнату с постельным бельём... В общем, я успел только выключить монитор... Когда вернётесь к себе, то просто отключите модем и всё.
-Как же ты... Со второго этажа?..
-Усиленные занятия спортом, Юма-сама...
-Не называй меня так!
-Извините, Юма-сан. Я чемпион школы по прыжкам в высоту, "чесслово"!
-Ну-ну, скорее уж с высоты...
-Значит так, вы главное не включайте браузер. Просто кликните по иконке модема и нажмите на надпись "отключить". Ваш сертификат я исправил, как и обещал! И... Юма-сан... На рабочем столе у вас лежит папка с одной фотографией... Неужели это?..
-Я не разрешал тебе залезать в мои папки.
-Извините, случайно вышло... Только скажите, вы знаете Ёко Хито?!
-Ну, знаю...
-О, Юма-сама! Она богиня! О, Юма-сама! Я готов целовать асфальт, по которому она ходила!
-В школу опоздаешь.
-Юма-сан, достаньте для меня её автограф, умоляю вас! Всё что хотите, просите взамен!
Юма скосил глаза в сторону двери. Ему показалось, что из-за неё раздался какой-то шорох... Значит Сабия-сан не ушла полностью..., но часть себя оставила рядом, за дверью.
-Юма-сан, я умру, если вы скажете - нет!
Юма бросил дотлевший окурок в раковину и включил воду.
-За то, что ты починил мой сертификат - хорошо, возьму. Но запомни на будущее. Больше я не позволю тебе пользоваться моим компьютером - это раз. И тема под названием "Ёко Хито" закрыта для обсуждения - это два. Ты понял меня, Оши?
-Юма-сан...
-Не хнычь!
-Юма-сан...
-Меня не разжалобить причитаниями и дрожащим голосом. Возможно, я допускаю варианты. Но их обсуждение начнётся не в скором будущем!
-Юма-сан, вы бог!
-А ты подхалим и маленький негодник. Всё, отбой.
- И еще, Юма-сан... Простите меня, Юма-сан! Просто я не мог иначе!
Сигналы отбоя.
Юма удивленно посмотрел на телефон. На прямоугольном дисплее мигала надпись "Соединение завершено".
О чем он? За что простить?.. Его удивил голос Оши... Таким неожиданно нервным он не был никогда... Таким неожиданно нервным и испуганным, если быть точным.
Он налил тёплой воды в стакан, сунул в него зубную щетку, и поставил на край раковины. Кстати, про Ёко Хито... Тот факт, что я вспомнил о ней и почувствовал вину - говорит об одном... Я что-то пообещал малышке и забыл, что именно...
Что я мог пообещать?
Юма вздохнул и вытряс сигарету...
Что-нибудь купить обещал?
Он прикурил и задумчиво посмотрел в зеркало. Приблизился... Совсем забыл об этом шраме на левом виске... Впрочем, его почти не видно, - (Юма прикоснулся к вспотевшему зеркалу и провёл по нему пальцем) - Совсем не заметен.
Позвонить ей что ли?.. Так просто взять и позвонить... В этот момент в кармане снова завибрировал телефон. Юма вытер влажную руку об брюки и достал серебристую мобилку.
Надо же... На ловца и зверь...
-Привет.
-Привет... Я ждала твоего звонка... Чем занимаешься?
-Пытаюсь почистить зубы, а затем попытаюсь позавтракать.
-Я не вовремя?
"Как же у неё спросить-то, что я там ей наобещал?"
Юма стряхнул пепел в раковину и посмотрел на стакан с зубной щеткой.
-Всё нормально.
-Ты не забыл?
Так-так-так, продолжай!
-Что именно?
Ёко вздохнула на том конце.
-Конечно, забыл. Было наивно с моей стороны надеяться, что ты запомнишь такую мелочь.
Юма виновато вздохнул и даже выбросил недокуренную сигарету.
-Ты знала, с кем связалась, малышка. Я предупреждал, что невыносим, вреден для здоровья, (особенно душевного), и всегда всё забываю. Ещё это называют рассеянностью.
-Мы планировали это вместе, поэтому я не сержусь на тебя, Юма. Просто напоминаю, что завтра я приезжаю в Токио. Из аэропорта мы сразу же едем в ресторан "Венеция".
-Это который из них?
-Тот, что в Сибуйе.
Юма вспомнил. Его малышка сейчас в Осаке с концертами. Его малышка поп звезда!.. А я только придумываю отговорки, называю их: то рассеянностью, то ещё чем-нибудь... Как она терпит меня? Почему?
-Значит жду... Черт...
-Что случилось, Юма?
-Я хочу тебя. До очертенения хочу!
-Юма...
Её голос, её дыхание с хрипотцой, этот особенный обертон в голосе, который сводил его с ума... Юма громко выдохнул. Нужно спустить пар..., или перестать думать о сексе круглые сутки.
-Прекрати там так дышать, Юма! А то ведь брошу всё и приеду к тебе на попутках!
-Всё-всё, потерплю, осталось-то всего день подождать... Но сразу из аэропорта мы заедем к тебе на квартиру..., а потом уже в ресторан.
-Ты же столик там заказал, Юма! По записи, с огромной предоплатой!.. Я тебя знаю, только дорвёшься до тела и всё... Зависнем на сутки.
-А может... Ну, его к черту, ресторан этот?!
-А предоплата?
-И предоплату к черту!
Ёко вздохнула с дрожью и затем зашептала тихо-тихо, страстно-страстно.
-Юма, Юма, я тоже очень хочу тебя... Хочу твои руки, твоё горячее дыхание, вообще всё твоё тело, худое, пружинистое... Черт, я только подумаю о тебе и сразу становлюсь... Юма, я люблю тебя!
Он закрыл глаза.
-Но давай всё сделаем правильно, Юма. Договорились? Я всего хочу: и красивый ресторан, и бешеную ночь с тобой!
Он вытряс одной рукой сигарету из пачки, рассыпав оставшееся содержимое в раковину, и прилепил её к губе.
-Хорошо. Так и поступим...
-Ты не договариваешь.
-А там посмотрим. Мы ещё не занимались сексом в машине, кстати.
-Пожалей моего водителя, Юма. Шестидесятилетний почтенный дедушка умрёт от инфаркта, когда мы начнем. А с учетом твоего темперамента... Машина развалится на куски.
-Я приеду в аэропорт на своей тачке. А этого твоего почтенного отправь играть с внуками.