Аннотация: Десять историй из детства Моргана Ван Крида. История вторая, о том, как Морган нашел и услышал незамысловатую скрипичную мелодию в оглохшей черной пустоте.
Ван Крид. Школа солнца.
Десять историй в картинках словами.
История вторая: Шепот.
–Вот скажи, Мори, зачем на школьной крыше построены эти несуразные железные площадки?
–Не железные, а стальные.
–А есть разница?
–И не площадки, а причалы для дирижаблей.
–Какой-то ты сегодня с утра... – в солнечном свете, что слепил глаза даже с полуприкрытыми веками, показался ироничный Рем. Темная, на фоне светлых волос, четко очерченная бровь изогнулась дугой. – Вредный ты какой-то, как дядюшка бурундук из сказок Де Псито... Не выспался?
–Никакой я тебе не бурундук, – буркнул Морган и отвернулся. Его взгляд лениво скользнул по асфальтированному школьному плацу с белыми полосками разметки и по небольшим гомонящим кучкам школяров, рассыпанным тут и там в ожидании первого звонка. По зеленым кронам каштанов с бело-розовыми свечками соцветий, плавно качавшимися на теплом ветру. Пышные зеленые облака листвы окружали плац со всех сторон, влажно перемигиваясь алмазами росы, стекавшей по листьям. Затем взгляд Моргана, сам того не желая, переместил фокус зрения на гранитные ступени в школу, которые упирались в широкую площадку с квадратными колоннами по четырем углам и массивными перилами между ними. Прямо была распахнута тяжелая дверь с металлической инкрустацией, возле двери стоял высокий и статный господин школьный распорядитель Тоот, который держал в одной руке часы на цепочке, а в другой колокольчик на деревянной ручке.
–Ну, не бурундук, – легко согласился Реми, затем хмыкнул и локтем толкнул Моргана в бок. – На гуся ты похож... Вот на кого!
Они сидели на небольшой деревянной лавочке, в тени каштана. Теплый ароматный сквознячок касался лиц и пушил волосы.
–А в торец? – вяло ответил Морган, чуть отодвинувшись от Рема.
Он не мог разобраться в себе с утра. С того самого момента, как проснулся, он чувствовал странную и совершенно непонятную тревогу. Вместе с тем, душу наполняло теплое умиротворение, потому что солнце так красиво золотилось между зарослей сирени под окном, потому что Рем проснулся на удивление раньше него и приготовил чай с бутербродами, для чего сбегал в столовую и натырил там хлеба с маслом... И всё же, тревога, как горький женский шепот, как заклятие на могиле, поросшей фиалками, ворочалась в глубине души, растекалась по задворкам молочным туманом, не позволяла сосредоточиться на ярком солнечном дне. Шепот..., да, это странное чувство было словно привнесено извне, и более всего напоминало тоскливый женский шепот.
–Фу, как грубо, – Рем снова легонько толкнул Моргана в бок. – Я, между прочим, совершил сегодня геройский поступок! Даже не один, а целых четыре!
–И какие же это такие, если не секрет? – Морган с усмешкой ответил толчком в бок Реми.
–Я сам проснулся, безо всякой там посторонней помощи – это раз, – гордо рассказывал Рем, загибая пальцы на правой руке прямо перед лицом друга. – Застелил постель – два. Сбегал на кухню, и пока повар, Ханс наш разлюбезный Штольц, мух ловил, набрал хлеба с маслом и чаю в термос, – три. Ну и покормил тебя, олуха неблагодарного, – четыре.
–Ну да, ты герой, – усмехнулся Морган. – Вот только через полчаса мы, и без того, пошли в столовую, выпили того же самого чаю с теми же самыми бутербродами.
–Я знал, что ты не оценишь... Дубина ты стоеросовая Морган, а не гусь!
–А ты хитрюга, – Морган вздохнул и потянулся, солнце мягко коснулось глаз, скользнув золотистым веером по самому дну зеленых зрачков. Перед глазами пронеслись яркие картинки школьного двора, цветущих каштанов, пацанвы, разбредшейся по плацу... Как вдруг Морган заметил Мирозу, направлявшегося к ним..., и выдохнул, как кашлянул. Высокий светловолосый мальчик точно шел в их сторону. Мальчик с неприятным, хотя и красивым лицом. И что самое странное... он улыбался. – Его еще тут не хватало... – пробормотал Морган с невеселой усмешкой. – Знать к дождю или того хуже.
–Он ко мне, – обижено буркнул Рем и теперь сам отодвинулся от Моргана. – Вот больше не буду ничего делать для тебя по утрам.
–Ну, извини, – Морган хмуро следил за каждым шагом Мирозы. Тот довольно быстро пересекал плац и даже руку заранее приготовил для пожатия. – Давай в следующий раз я что-нибудь приготовлю с утра?
–Правда? – оживился и сразу перестал дуться Рем. – Мори, ты лучший!
Он с умилением и одновременно с каким-то щенячьим восторгом смотрел на Моргана. А тот подумал, что Реми, как всегда, был так беззащитен в простых и естественных чувствах своих. Реми очень легко прощал. Так легко и быстро, что Морган испытывал за себя неловкость, словно получал прощение не просто так, даром, а как бы обманом или другим хитрым способом. И хотя между ними не было лжи, – и более того, они и не знали, по мальчишеской своей наивности, что люди часто обманывают близких своих, – всё же..., Рем был невероятной недостижимой человеческой величиной для Моргана. Легко прощающий, без толики зла в душе, с широко открытыми честными глазами, бурно радующийся и горько печалящийся – всё по максимуму. Он был высоким человеком, так думал Морган иногда. И все это несмотря на то, что росту в Реми было от силы метр пятьдесят. И еще..., человеческий рост вовсе не измеряется в сантиметрах, – вот какое открытие сделал Морган, общаясь с Реми. Или, по крайней мере, искренне так заблуждался..., кто знает.
–Мори, а давай завтра утром не пойдем на завтрак? – Реми схватил Моргана за локоть и даже принялся размахивать свободной рукой, живописуя открывавшиеся перед ними перспективы. – Запасемся хлебом и маслом, наберем чайной заварки в магазине, встанем пораньше..., а заваривать будем сами, у себя в комнате!
–Костерок разведем, чтобы чай в котелке вскипятить? – Морган смотрел на Мирозу и чувствовал нараставшее раздражение на этого типа, который посмел испортить такое замечательное утро своей персоной.
–Зачем костерок-то? – воскликнул Рем и махнул в сторону приближавшегося Мирозы. – Вот же, это идёт к нам электрическая плитка!
Тот подошел к ним в этот самый момент, когда Реми произнес последнее слово. И первым он подал руку Рему. Тот затряс ее, как сумасшедший.
–Скажи-ка Мироза, наши планы неизменны?
–Всё зависит от тебя, – хмыкнул тот и, всё же, как-то нерешительно протянул руку Моргану.
Черноволосому мальчишке ничего не оставалось делать, кроме как неохотно пожать тонкую бледную кисть этого высокомерного и неприятного мальчика. Мироза расплылся в самодовольной улыбке.
–У тебя всё готово? – он перевел взгляд своих холодных глаз на Рема.
–Да! – тот похлопал по своему портфелю. – Я, как и договаривались, пишу за тебя годовую контрольную по фебмеханике, а ты...
Мироза кивнул и снова посмотрел на Моргана. В его взгляде расплывалось черное ядовитое пятно насмешки, несмотря на то, что сами по себе глаза, на первый неподготовленный взгляд, вроде бы оставались синими. Мироза улыбнулся, обнажив маленькие острые зубки.
–Вы тут прямо как парочка сидите, – язвительно прошептал он.
Морган подумал с внутренней усмешкой: А всё-таки ты слабак... всё же, ты прошептал это, а не сказал громко, чтобы все услышали.
Мальчик прямо глянул в глаза Мирозы и ответил:
–Что ты там обещал Рему в обмен на контрольную?
–Тебя это не касается... – Мироза ухмылялся. – Не все же попали в имперскую школу солнца из приюта. У кого-то есть и обеспеченные родители, которые снабжают своих детей самыми разными вещичками.
–Морган не сердись, ну! – Рем снова затряс руку друга. – Мироза даст мне плитку, я говорил тебе.
Наивная ты моя душа... – подумал Морган. А вслух сказал, четко и ясно:
–Если обманешь Рема, найду и выбью зуб. Усек?
–А ну прекрати мне сейчас же, Мори! – рассердился Рем, глядя то на побледневшего Моргана, то на Мирозу. – Никто никого не собирается обманывать. Всё просто же! Ну?! Я пишу, он дает... Перестань так страшно на него смотреть, Мори!
Морган отвел взгляд в сторону.
–Мори... – сказал, как выплюнул Мироза, развернувшись, чтобы отойти. Однако он задержался на мгновение, дабы напоследок сказать Моргану: – Я запомнил твои слова..., Мори.
Он не хотел смотреть ему вслед... Поэтому Морган глянул вверх... На плоской школьной крыше возвышались и блестели на солнце две причальные площадки с поручнями. Голуби сидели на прутьях, распушив хвосты и громко курлыча.
–Что с тобой, Мори? – прошептал Рем и мягко коснулся его локтя.
Морган вздохнул и закрыл глаза.
–Извини... этот тип... раздражает меня.
–Ну, он непростой человек, я согласен... – Рем тоже посмотрел вверх. Голуби шумной стаей сорвались с металлических прутьев и мерцающим серебристым облаком полетели в сторону города. – Но мне кажется, это оттого, что его никто не любит. Знаешь, так бывает.
–Возможно, – Морган еще раз вздохнул, потянулся и встал. – Пойдем, скоро звонок.
–Ты не сказал мне... – Рем пристально всматривался в глаза Моргана.
–Ни в коем случае, – примирительно и с улыбкой ответил тот. Потом подумал и добавил: – Но если, всё же, обманет...
–Морган, не делай так, чтобы мне становилось стыдно за тебя!
*
–Почему ты не пишешь?
Морган оторвался от созерцания качавшихся каштановых верхушек за окном, и скосил глаза вправо. Рем делал страшные глаза, изображая адовы муки учеников, не сдавших контрольную работу.
–Что? А, это... Я уже написал.
Рем покачал головой и вздохнул. Затем заглянул в тетрадку Моргана и всё-таки улыбнулся.
–Я горжусь тобой, – снова шепотом сказал он и легко толкнул под столом ногу Моргана. – Не зря Антон называет тебя гением.
–Просто задачки были простыми... – Морган вернулся взглядом к большому распахнутому окну на левой стене, которому и всего солнца было мало. Синее-синее небо простиралось до горизонта, нависая над сопками, на которых располагался Бином Гота, робко задевая крыши и колокольни... Затем мальчик осмотрел класс. Двадцать пар сосредоточенных глаз были устремлены в свои тетрадки. Коротко стриженные мальчишечьи затылки, ровные виски, нахмуренные и жутко серьезные брови, скрипящие по бумаге ручки... Взгляд скользнул выше, на стены, на которых были развешаны портреты великих фебмехаников прошлого, графики трех солнечных фаз, чертежи светосборочных машин в рамках, списки Фебаритов... Морган вдруг вспомнил о второй контрольной и глянул на Рема. Перед другом лежали две тетрадки, одна на другой.
–Справишься? – шепотом спросил Морган.
–Угу, – не отрываясь от тетради, ответил Рем.
–Давай помогу... – как-то неловко предложил Морган после некоторого раздумья.
–Ты наслаждайся там видами из окна, а я как-нибудь тут сам справлюсь, – хмыкнул Реми и легонько наступил на ногу Моргана. – Кстати, почему сегодня ты не надел свои очки?
-Забыл...
Морган глянул вперед. Учитель фебмеханики Самарсвир дремал за столом, сложив руки на внушительном своем животе, периодически отдуваясь от мухи, что кружила возле лица. Он был хорошим, этот добродушный толстяк Самарсвир, и тоже считал Моргана гением солнечного ремесла, поэтому допускал в отношении его множество поблажек и свобод. Морган облегченно вздохнул, затем, чтобы убедиться точно, заглянул в контрольную Рема. Работа явно двигалась к своему завершению. Реми был очень умным мальчиком, и хотя не имел никаких даже маломальских способностей к механике, в солнечной физике и, особенно в метафизике, преуспевал так сильно и быстро, что из всего класса только Морган успевал угоняться за ним по этим двум предметам. Эти мальчишки каким-то странным и мистическим образом дополняли друг друга, словно части одного организованного разума, постигая каждый что-то свое и в тоже время, объединяя знания в совершенно невообразимый, но вкусный и яркий коктейль умов.
Морган почти расслабился, как вдруг... снова услышал горький женский шепот. Мальчик точно осознавал, что этот невыносимо тоскливый голос слышен изнутри, но одновременно с тем, не принадлежал ему. Словно его вихрастая голова стал антенной, которая принимала чьи-то сигналы о помощи... Впрочем, нет, не о помощи... То была просто чья-то боль... боль... боль... Морган зажмурился.
–Мори, что с тобой? – Рем с тревогой смотрел на друга. – Ты весь сжался.
–Что-то... голова разболелась... – ответил тот и медленно выдохнул, выгоняя из головы чужеродную женскую горечь.
–Может, отпросись у учителя, да походи там, по рекреации? Ты ведь всё равно уже сделал свою работу.
Морган показал на наручные часы, когда-то подаренные ему Редиардом Роххи, и постучал пальцем по стеклу.
–Через пятнадцать минут урок закончится. Ты пиши, давай, а то не успеешь.
На большой перемене, между второй и третьей парой уроков, мастер Антон нашел Моргана на третьем этаже. Мальчик сидел на подоконнике и смотрел в окно. Рядом с ним стояла тарелка с нетронутым бутербродом, который перед тем принес для него Рем из школьной столовой. Сам Реми в это время командовал группой одноклассников, которые пытались приделать стенд с лучшими контрольными работами к стене. Он показывал то вправо, то влево, наклонялся вбок сам и махал ладонью, чтобы легче там давили, а то ведь стену обрушите, силачи вы мои. Эй, Марк, а ты чего отлыниваешь? А ну-ка поднажми слева. А ты Питер справа. Мальчишки послушно двигали шкаф, следуя указаниям Рема, при этом совершенно не так и не в ту сторону, что получалось у них не специально, а от неуклюжести. Рем махнул рукой и подставил свое плечо...
Мастер Антон улыбнулся, затем посмотрел на Моргана и подошел к нему.
–Аппетита нет? – учитель показал глазами на бутерброд.
Морган нехотя глянул в его сторону.
–Добрый день, мастер. Угу, что-то не хочется.
Антон взял бутерброд с ветчиной и откусил от него добрую половину. Затем принялся с удовольствием его пережевывать.
–А зря, очень вкусно!
–Приятного аппетита...
–А скажи-ка, Морган, ты сегодня что-то необычное не почувствовал с утра? – Антон внимательно смотрел на своего ученика.
Морган подобрался и напрягся. Он во все глаза смотрел на мастера, чувствуя, как колко и больно перекатывались по спине холодные мурашки. Что-то он увидел в глазах мастера..., что-то, чего не смог бы понять, по причине слишком малого возраста и отсутствия жизненного опыта..., но...
–Да, – сказал он в ответ. – С самого утра.
–Что же ты чувствуешь?
–Я слышу... – Морган сам того не замечая спрыгнул с подоконника и подошел еще ближе к мастеру. – Шепот... мучительный шепот в голове... Вы знаете, что это?
–Откуда же мне знать? – хмыкнул Антон, хитро сощурившись. Он принялся доедать бутерброд, и одновременно рассматривать двор залитый солнцем за распахнутым окном. В пронзительно зеленых глазах учителя, словно чертики прыгали... Покончив с бутербродом, он стряхнул пару крошек с пиджака и вздохнул.
–А знаешь ли ты, мой юный друг, что маленькая больница при школе солнца пользуется большой популярностью в Биноме Гота?
–Ну, да, я часто вижу городские машины возле больничного флигеля, – Морган не отводил от мастера напряженного взгляда.
–Всё дело в том, что там работает два очень опытных имперских доктора, которые когда-то закончили медицинскую академию в Верме и служили военврачами в армии. Империя направила их сюда, попутно распорядившись не отказывать в помощи местному городскому населению. И представь себе, слава нашей крохотной больнички затмила собою даже авторитет муниципального госпиталя. Директору школы солнца даже пришлось ограничивать поток желающих осмотреться у наших докторов, чтобы всё это не происходило в ущерб интересам школы. Он установил довольно высокую плату за посещение, но желающих не убавилось.
–Я не понимаю, мастер, зачем вы всё это мне рассказываете? – пробормотал Морган.
–А затем, что вчера вечером в больницу привезли одну необычную пациентку. Очень интересный случай... – мастер склонил голову набок, рассматривая эмоции, сменявшие одна другую на лице Моргана. – Меня вызвали к ней ночью..., ведь я по совместительству еще и врач, – Антон как-то странно улыбнулся. – Все механики должны быть врачами и патологоанатомами отчасти... Но речь не о том. Сначала ее показали мне. А теперь, я хочу показать ее тебе.
–Мне? – весьма удивился Морган, да так, что тоска и смятение, возникшие где-то глубоко в сердце, вслед за женским шепотом в голове, сразу куда-то улетучились.
–Ты ведь не забыл то условие, которое я поставил перед твоим батюшкой, досточтимым лордом Редиардом Роххи, прежде чем согласиться взять тебя на свой факультет?
–Не забыл... – Морган опустил голову... вдруг боковым зрением заметив, или даже скорее почувствовав, что Реми смотрел на него и Антона..., с большою тревогой смотрел.
–Напомни-ка мне. Там всего два слова, и я хочу их услышать.
–Послушание и непротивление, – тихо произнес мальчик, кожей чувствуя на себе встревоженный взгляд Рема.
–И всё это в абсолюте... – Антон похлопал Моргана по плечу. – Я рад, что ты помнишь. Это, знаешь ли, редкое, но весьма важное человеческое качество, помнить о данном слове и исполнять его.
–Да, мастер.
–Поэтому, сейчас ты пойдешь со мной...
–Но уроки, третья пара... – прошептал Морган.
Антон легкомысленно махнул рукой в сторону Рема.
–Он прикроет. Идем.
*
Они вышли из школы и быстро пересекли разогретый солнцем плац. Оказавшись в тени каштанов, мастер первым делом раскурил свою обычную тонкую папиросу, рассматривая Моргана из-за облачков сладковатого пряного дымка. Моргану снова показалось, что учитель хотел ему что-то сказать. И, как всегда, он переборол это свое желание, выдохнув тонкую струйку дыма и направившись по дорожке вглубь парка. Мальчик старался не отставать от мастера, разглядывая то его спину впереди, то побеленные стволы каштанов по бокам аллеи и густое зеленое покрывало газона. Через пять минут они вышли на центральную сосновую аллею, и остановились перед знаком с указателями, каждый из которых указывал на одну из дорожек, что лучами разбегались в разные стороны от середины парка. На одном указателе, том, что был самым нижним, было написано "Школьная больница".
Мастер щелчком отбросил папиросу, которая вертясь и испуская последние завитки дыма, упала в урну, затем посмотрел на Моргана. Он прищурился... Потому что с мальчиком явно что-то творилось. Морган тер одной рукой правый висок.
–Голоса? – поинтересовался Антон.
–Голос... – прошептал мальчик.
–Ты боишься?
Морган невесело усмехнулся.
–Простите, мастер, но только того, что схожу с ума.
–Ну, если находишь силы на шутку, значит, еще поживешь, – Антон показал на дорожку, которая вела к больнице. – Нам туда. И кстати, что говорит этот женский голос?
–Я не могу разобрать... что-то про черных воронов... про холодную землю...
–Хм..., – мастер потер подбородок, затем вынул свой портсигар из кармана, достал из него папиросу и принялся обстукивать ее об плоскую крышку. – Пойдем, а по дороге я расскажу, что узнал вчера. – Антон направился в сторону дорожки, сворачивавшей в тенистую аллею. Морган поспешил за учителем. – Вчера из города, точнее из предместья, приехала семья фермеров на стареньком паромобиле. То были отец, еще крепкий мужчина лет шестидесяти пяти, мать, того же, кажется, возраста... – Антон прикурил и с наслаждением выдохнул сизую струйку. – И дочь, девица лет двадцати или двадцати пяти, я не интересовался. Собственно, родители привезли свою дочь, чтобы показать ее нашим докторам, ибо врачи в Биноме Гота давно опустили руки, совершенно не представляя, что приключилось с юной барышней.