Паромобиль чихнул, дёрнулся и, свернув с основной дороги влево, подкатил к открытым воротам в поместье Рохарим. Акира, красный и злой, процедил сквозь зубы:
-Человечья техника... Давно бы уже прилетели на своих крыльях.
Парогенератор страшно пыхтел и выпускал со свистом излишки горячего пара. Машина въехала в ворота. Инга внимательно рассматривала двор и свое новое обиталище, из которого, как она поняла, было только два выхода. Либо она взрослеет и живет, как все обычные ангелы. Либо... Либо она пройдет через грандиозную залу Битакона и останется в ней навсегда. В каждом из вариантов было свое очарование и самое главное...
Инга посмотрела на приближавшиеся башенки Рохарима, на его открытые окна, на белые шторы в них... Она рассматривала приближавшуюся круглую клумбу с розами, чтобыла разбита возле главного входа. Песчаная дорожка вокруг неё казалась золотой.
Взгляд девочки скользнул выше. Промелькнул по белым ступеням, по мраморным скульптурам сидящих волков в основании лестницы. Бегло пробежался вправо и влево по широкой террасе под изысканным навесом на стройных колоннах. Коснулся дубовой двери с начищенной до блеска бронзовой ручкой...
Рохарим.
И самое главное, Инге было очень интересно узнать Мессере лучше. Битакон поразил её. Поразил и своей архитектурой, и всеми своими подтекстами...
-Мессере дома?
Акира глянул на неё и усмехнулся.
-Я же говорил, он и Дакота поехали вчера вечером на озеро Луговое.
-Это далеко от Рохарима?
-Нет, в соседнем поместье. На самом его краю.
-Мне кажется, мастер Симатори обиделся на Мессере за то...
-Это не твое дело! - резко оборвал её Акира.
Инга с удивлением глянула на мальчишку. Тот повернул руль, потянул на себя какой-то рычаг и паромобиль остановился. Ударив по рулю, Акира выпрыгнул из машины и пошел к дому.
-Акира?
Он не приостановился даже.
-Акира? А я?
Он приостановился, повернулся назад вполоборота и сказал:
Она сама открыла себе дверь и вышла из машины. Под ногами тихонько хрустнул мелкий гравий, поблёскивавший на золотом песке яркими точками. Осмотрелась вокруг, снова задержав взгляд на клумбе с бардовыми цветущими розами. И только потом соизволила пойти вслед за Акирой. Тот усмехался.
Она поднялась по четырем ступеням и подошла к мальчишке. Акира толкнул дверь и сделал ей галантный приглашающий жест. Инга хмыкнула и вошла.
И сразу же дом понравился Инге. Он был тёплым и уютным. Коврики, шкафчики орехового дерева, изящные стулья и круглые столы. Проходя мимо входа в гостиную, она краем глаза осмотрела и её... Свет... Там было много солнечного света. Косые солнечные лучи из окон, золотые пятна солнца на аль-тиграмском ковре во всю комнату, рояль в дальней стороне с поднятой крышкой, столик с фотографиями в латунных рамках, в которых тоже отражалось солнце слепящими пятнами. На большом круглом столе, что стоял посредине гостиной, возвышалась массивная хрустальная ваза с парой роз, склонивших тяжелые бутоны. И несколько кроваво-красных лепестков на черной полировке...
-Нам дальше, - снова голос этого вредного мальчишки. Инга и не заметила, что остановилась и рассматривала гостиную, хотя собиралась только высокомерно прошествовать мимо.
Она пошла за ним дальше и скоро оказалась в просторной кухне с подвесными шкафчиками на стенах и большой плитой в углу, на одной из конфорок которой как раз пускал пар пузатый чайник. Акира приподнял крышку латунного чайника и, пискнув от боли, уронил её обратно.
-Горячо!
Инга усмехнулась.
-Чай, кофе? - он держался ошпаренным пальцем за ухо и смотрел на неё. - Только готовь себе сама. У меня с кухней давняя война, сама видишь. Там на блюде, - он кивнул на стол возле большого распахнутого окна, на котором стояло блюдо, накрытое белым кухонным платком. - Там пирожные. Если Апар не слопал их. Чашки там, чай и кофе в крайнем шкафчике.
-Я не ем человеческую еду.
-Да?.. А зря. Рина печёт вкуснейшие пирожные.
-Значит вы не настоящие ангелы, если любите человеческую еду.
Акира иронично приподнял бровь, собрался что-то ответить, но передумал всё-таки. Махнул рукой и направился к выходу.
-Как хочешь. Дом в твоем распоряжении. А я пошел в гараж.
Он скрылся за дверью.
-Ты оставишь меня одну? - бледная Инга смотрела в пол. Её тонкие руки были крепко сцеплены перед собой.
Из-за двери послышался характерный вздох мальчишки, которому не удалось вовремя смыться. Он снова заглянул в кухню.
-А что?
Инга пожала плечами, и глаз не подняла. Акира заглянул наполовину.
-Тебе еще что-нибудь нужно?
-Еще?
Мальчик закатил очи горе и с неохотой вернулся на кухню.
-И что ты хочешь знать?
Инга искоса бросила на него короткий взгляд и снова опустила его к полу.
-Например, где остальные дети и этот ваш... Мессерино?
-Остальные, - Акира посмотрел на блюдо и, решив, что если остался на кухне, то не стоит тратить время зря, подошел к столу и откинул платок. На блюде лежало три кремовых пирожных. В раскосых глазах Акиры сверкнул огонек живого интереса. Он взял одно и откусил от него половину. - Остальные... Кто где... - он пытался говорить с набитым ртом. - Рина, скорее всего, с малышами в саду. Апар дрыхнет на потёртом диване, на чердаке. Вем в мастерской - сто один процент. Ему завтра сдавать работу по предметной эпитомии. А наш непревзойдённый Дакота вместе с Мессере рисует цветы на озере.
-Дакота... Какое красивое имя, - прошептала Инга.
Акира покачал головой и принялся жевать вторую половину пирожного.
-Вот дела... Ну, все девчонки от него без ума. Что вы в нём находите? Не пойму. Ты, ведь, даже не видела его, а уже говоришь о красоте.
-А он красивый?
Акира изобразил вредное лицо, словно вместо пирожного жевал лягушку.
-Уродец, каких свет не видел!
-Даже уродливее тебя? - острый девчачий взгляд, как иголкой кольнул.
Но Акира только усмехнулся.
-Скажи спасибо Мессере, что он научил меня стойко переносить вредных девчонок. - Он глянул на блюдо. Недолго поразмышлял и ... И всё-таки взял второе пирожное. - Но за это мне придётся съесть второе пирожное. Так-с. Что еще хочет знать настоящая девчонка ангел?
-Я боюсь, - прошептала Инга. - Я не знаю чего именно, но... Я боюсь потому, что не бывает всё хорошо. Никогда не было... Что-нибудь будет не так.
-Э?
-Не делай такое глупое лицо, Акира. Я же вижу, что ты понял, о чем я говорю!
-Нет, ну, скажите мне, почему я терплю эту маленькую вредину?
-Я чувствую, что в Рохариме всегда спокойно и все вы добрые, но... Но я не могу этого принять, почему-то.
Акира подошел к окну и раздвинул прозрачные шторы. Солнечный луч прочертил золотистую линию по белой скатерти, по полу, по фарфоровым чашкам с капельками воды, по блюдцам, по забытой чистой ложке. В лицо девочки дохнуло сладким ароматом цветущих роз. Медвяное дыхание ветра, с тонким привкусом цветущей липы, что росла возле ворот, вспушило волосы на голове и ласково прикоснулось к лицу. Инга улыбнулась. Всё-таки улыбнулась.
-Теперь поняла? Этого не объяснить словами. Просто это нужно почувствовать и понять из воздуха.
-Из воздуха...
-Мне действительно нужно заглянуть в гараж. Боюсь, что Дэн всё-таки покопался во внутренностях электроцикла. Сможешь побыть здесь пару минут одна?
Акира с сожалением посмотрел на последнее пирожное, глянул на Ингу и вздохнул. Он сунул руки в карманы, (наверное, это привычка у него такая, держать руки в карманах, - подумала Инга), затем подмигнул девочке и вышел из кухни.
Инга подошла к окну и провела рукой по белому подоконнику. Чистый. Нет даже намёка на пыль. Её прошлая воспитательница частенько наказывала Ингу за то, что та вовремя не успевала вытирать пыль с мебели. А вовремя в её понимании было величиной постоянной. В конце концов, она привязала пылевую тряпку к руке девочки грубой проволокой и, усмехнувшись, процедила со злобой: "Вовремя, значит - всегда"
Не похоже, что в этом доме так наказывают детей. Совсем не похоже. Просто, всё это мои старинные неприятные воспоминания... Инга выглянула в окно, заметив Акиру, который почти бегом пересекал двор. Он подошел к невысокому строению под красной черепичной крышей и с воротами во всю стену, открыл маленькую дверь, встроенную в них, и зашел.
Акира не похож на запуганного ребенка. Инга села на краешек подоконника так, чтобы просматривался двор, разлапистая липа и ворота. Определенно мне здесь нравится. Чистый дворик, клумба с розами, дорожки, вымощенные гранитной плиткой, и самое главное - сладкий воздух с медовым привкусом.
А хорошо, ведь. Страшно признаться, но я начинаю расслабляться.
Инга прислонилась спиной к оконному косяку... И заметила в кухне неизвестного юношу. Тот рассматривал её с долей интереса и улыбался.
Это что, видение? Такой красивый... Высокий... Белокурый....
Видение открыло дверцу шкафчика, достало стеклянную банку с кофейным порошком и поставило её на стол. Затем, видение поставило рядом с банкой фарфоровую чашку, насыпало в неё две ложки порошка и налило в неё горячей воды из чайника.
-Где у нас сахар? Всегда забываю, в первом или во втором шкафчике?.. - задумчиво сказало видение и открыло первый. - Точно, в первом.
Инга принялась хлопать глазами. Мне не привиделось? Он настоящий? Но ведь не бывает по-настоящему такой красоты! Не бывает!
Видение, тем временем кинуло в чашку пять кусочков сахара из стеклянной сахарницы, и, помешивая получившуюся смесь тонкой серебряной ложечкой, крикнуло назад, в дверь:
-Мессере, она уже дома.
Мессере? Значит это...
-Давно приехали? Как добрались? Надеюсь, Акира не обидел тебя? - он отпил глоток кофе и прищурился от удовольствия. - Хочешь кофе? Он у нас особенный... - юноша подошел к Инге, ошарашено хлопавшей глазами, и выглянул в окно. И не заметил, как смущенно и пылко зарделись бледные щечки. - Самурай понёсся в гараж, я так понимаю.
-Самурай?
-Мы так называем Акиру за глаза. Он ведь сын самурая... Ах, да, ты ведь не знаешь еще ничего... - он внимательно на неё посмотрел и улыбнулся. - И где же мои манеры, позвольте спросить? Меня зовут Дакота. Я ангел рори из Рохарима. А ты?
-Я... Инга... И я не знаю - кто я на самом деле.
-Вот как? - Дакота легонько, двумя пальцами, вспушил её челку и подмигнул. - Значит тебе к Мессере. Все дети, которые не знают, кто они и зачем живут, все они, рано или поздно, приходят к Мессере.
Он отпил еще глоток и вернулся к столу. Откинув кухонный платок с блюда, Дакота покачал головой.
-Всё-таки слопал. - Глянул на Ингу. - Иди в дом, к Мессере. Скоро вернется Рина с малышами, и я попрошу её приготовить что-нибудь вкусненькое в честь твоего приезда. Это событие нужно отметить, как считаешь?
Инга и смущенно пожала плечами, и кивнула, и всё это сделала одновременно, неловко, робко, что Дакота снова улыбнулся ей весело. Он показал на дверь.
-Иди туда. Мессере в гостиной.
Она пошла.
Холл. Ковер. Круглый столик на высокой ножке, на котором стоял массивный черный телефон. Лестница на второй этаж справа... Вход в гостиную слева. Она остановилась в дверях.
В большом кресле, что стояло напротив окна, сидел худой мужчина в круглых очках с золотой оправой, сверкавшей острыми точками на солнце. Инга почему-то обратила внимание на его идеально-белую рубашку с широким воротом и расстегнутую жилетку. Она заметила золотую цепочку часов, петелькой свисавшую из маленького бокового кармашка жилета. И еще... Необычный цвет его волос. Сочетание черного и платинового оттенков, показались ей притягательными и загадочными.
Он читал газету, расслаблено вытянув ноги и положив их на низенький стульчик с пуфиком. Появление Инги в дверях он всё-таки заметил. Опустил газету, поправил очки указательным пальцем и принялся рассматривать её внимательнейшим образом. Наконец, он вздохнул и показал на кресло, стоявшее напротив. Инга, ступая по ковру бесшумно и робко, подошла к креслу и села на край.
-Рони звонил мне.
Инга опустила глаза.
-Он сказал, что ты замечательная и, самое главное, не безнадежная девочка. Это так, Инга?
Она заметила краем глаза какое-то движение в дверях в гостиную, но не решилась туда посмотреть. Она кивнула для Мессере.
-Посмотрим. И будем надеяться, что это так.
Мессере глянул на вход. Там нерешительно топтался Акира.
-И даже не начинай, Акира-тян.
-Но Мессере!
-Я сказал - нет.
-Но Мессере, Мессере!
Мессере безнадежно покачал головой и поднял газету.
-Не умеешь обращаться с техникой сам, попроси тех, кто умеет. Например, Дакоту или Вема.
-Я сам смогу починить свой электроцикл!
-Кстати, позови-ка ко мне Вема. Где он пропадает? - Мессере задумчиво глянул куда-то в пространство сквозь Ингу, поверх газеты, затем посмотрел на Акиру.
-Мессере, не увиливайте от ответа! Онегаи, Мессере-сама!
-Вема мне позови. И... Мне кажется, ты снова начинаешь упираться... Или мне так просто показалось?
Акира сделался пунцовым... Но он, всё-таки, промолчал, вздохнул и поплелся выполнять поручение. Инга пыталась не показывать улыбку. Определенно, ей нравился этот упрямый мальчишка.
Глаза Мессере наблюдали за ней. Солнце в окне сделало его светящимся...
-Скоро придёт Рина. Она покажет тебе комнату и всё остальное, что нужно девочке.
В дверях показался еще один высокий юноша. Так, подумала, Инга, значит здесь у них двое старших ребят. Они, видимо, следят за порядком в доме и в семье, и все прочие вопросы, пожалуй...
Она обратила внимание, что вместе с обычной мальчишеской задорностью в лице юноши читались решительность и ответственность. Что-то непоколебимое было в глазах стального цвета. Что-то стоически чистое, честное, прямое, бесхитростное. Что-то, от чего мороз пробегал по коже. Во что трудно было поверить, что оно есть.
Да, подумала Инга, все прочие вопросы, пожалуй, эти двое решают почти наравне с учителем. Акира середнячок, в сравнение с ними, (хотя и очень забавный). Она наблюдала за добродушным юношей с роскошной копной волос, заправленных в косу. Проходя мимо, он весело подмигнул ей и стал напротив Мессере.
-Поездка была удачной?
Мессерино устало кивнул.
-Отнеси папку с эпитомажем в мастерскую, будь добр.
-Я могу посмотреть ваши рисунки, Мессере?
Тот вздохнул.
-Моих там всего два. В основном эпитомию работал Дакота. И знаешь... Еще совсем чуть-чуть и он превзойдет своего учителя... Если уже не превзошел. - Мессере снова неопределенно взмахнул рукой. - Ты уже обогнал меня в эпитомии механики, он в эпитомии аёры... Как грустно... - Но Мессере улыбался и смотрел на юношу тёплыми глазами. - Так грустно и так хорошо на сердце, Вем. Я испытываю гордость за своих малышей. А это, доложу тебе, ни с чем несравнимое удовольствие - испытывать гордость за учеников!
Вем смущенно опустил голову.
-Спасибо, Мессере. Я сейчас же отнесу рисунки в мастерскую.
Он поклонился слегка и направился к двери. Мессере задумчиво смотрел в окно, сиявшее золотыми солнечными переливами.
-У нас появились соседи, - тихо сказал он, всё так же задумчиво рассматривая шторы, вздымавшиеся на сквозняке. - И это обстоятельство меня, почему-то, тревожит.
Вем приостановился на выходе. Акиру, который собирался ворваться в гостиную, он ловко перехватил одной рукой и всего лишь строго глянул, чтобы тот успокоился. Акира насупился, но попыток делать резкие движения - больше не предпринимал.
-Соседи? Вы имеете в виду поместье за полем?
-Да, именно его. Прошлой ночью, когда мы ждали цветения розогнорий, я обратил внимание на окна в заброшенном доме. Во всех окнах первого этажа был свет. И, кажется, горел фонарь во дворе.
-Может быть, охотники из Сабарота решили заночевать?
-И для этого починили парогенератор? Я точно слышал его характерное завывание и пыхтение. Этот звук ни с чем не спутать... К тому же, это частная земля. В Сабароте свято чтут право на частную собственность.
-Старые хозяева вернулись?
Мессере повернулся и внимательно посмотрел на Вема.
-И это странно. Там никого не должно быть.
-Но...
Мессере отвернулся и вздохнул.
-Где же Рина? Только она умеет готовить правильный кофе. Хотя бы глоток... И папиросу.
-Принести, Мессере?
-Нет... Ты слетай туда, Вем. Вот, хотя бы с Акирой слетай. Сделай пару кругов над поместьем, походи там по-соседски. Можешь даже в гости зайти...
За спиной Вема появился Дакота. Он положил руку на плечо Вема и щелкнул Акиру по носу.
-Мессере, давайте я слетаю. Акира с электроциклом не ни как разберется, у Вема полно работы в мастерской... А я свободен.
-Мы не спали всю ночь.
-Что для ангела одна бессонная ночь, Мессере?
То устало кивнул.
-Хорошо, если сам этого хочешь. А я вздремнул бы часок. Солнце такое ласковое...
Скоро пришла Рина с малышами. Она быстро всё устроила. Напоила Мессерино правильным кофе, укрыла его полосатым пледом и всех выпроводила из гостиной. Закрыв двери, Рина посмотрела на Ингу и улыбнулась ей. Девочка расслабленно вздохнула, но снова напряглась. Не бывает так, подумала она, всё слишком легко. Слишком красиво... Неужели всё это правда?!
Она смотрела на малышей Дэна и Ойну, которые прятались за Риной, и не знала, что ей делать. Ойна улыбалась, как солнышко, а Дэн пытался выглядеть сурово, как кумир всей малышни Акира. Рина взяла её за руку.
-Пойдем наверх. Я всё покажу.
Они направились к лестнице на второй этаж. На первой ступени Рина приостановилась и посмотрела в глаза Инги. Внимательно и пронзительно. Инга едва удержалась, чтобы не отвести глаза... Но Рина уже улыбалась.
-Добро пожаловать в Рохарим, маленький ангел по имени Инга. Мне кажется, что этот дом скоро станет для тебя таким же родным, как и для всех нас. Ах, как же давно я мечтала о подружке здесь. А то кругом одни мальчишки.
И девочки прыснули самым настоящим девчачьим смехом, как маленькие заговорщицы. Вместе.
Семь месяцев спустя...
Инга смотрела в окно.
Просто сидела за своей партой и смотрела в окно. Чистый лист эпитомажа лежал перед ней и не вызывал никакого желания снова попробовать что-нибудь написать-нарисовать. Наоборот... Отвращение он вызывал. И только.
Она посмотрела вправо, на Акиру, что-то усердно строчившего на своем эпитомаже. Солнечный луч, коснувшийся его головы, низко склонившейся к столу, отражался от густых иссиня-черных волос, растекаясь по ним волнами вниз. Акира бросил на Ингу невидящий взгляд, (он был поглощен работой, потому, что любил эпитомию), и снова занялся своим текстом.
Почему я не люблю эпитомию? - подумала Инга. - Точнее сказать... Почему я боюсь её?
Она посмотрела влево. Вем сидел за партой Рины и что-то шептал ей на ухо. Смешное что-то? Рина прикрывала рот ладонью и... Почему ее щеки стали смущенно-розовыми? Что он ей шепчет? Анекдот рассказывает, что ли?
Инга закатила глаза. Ах, ну, да, конечно же. Влюблённая пара. Шепотки, смешки, конфетки, букетики ночных фиалок под окном, и целая туча записочек на маленьких бумажках.
Мяу-мяу, цапки-царапки... Фи.
Однажды Инга взяла такую записочку и уже собралась развернуть ее, как вдруг заметила взгляд Рины. Так-так, - подумала Инга и положила бумажку обратно. - Это уже не лечится.
Инга посмотрела на пустовавший стол возле окна и грустно вздохнула. И это тоже не лечится. Я неизлечимая больная. И мне тяжелей!
Она удобнее села за столом и подвинула ближе к себе лист. Взяла карандаш из пенала и написала вверху "Дакота"... Дакота... Рука положила карандаш обратно, Инга снова расслабленно откинулась на спинку стула. Ничего не идёт в голову. Вот, имя его написала и всё. Больше ничего не могу и не хочу. Нарисовать его эпитомией никак не решусь... Боюсь, что выйдет непередаваемое уродство. Нет, нет... Он слишком красив для простого рисунка.
Щелкнула дверь. В комнату кто-то зашел...
Инга вздрогнула, взяла из пенала ластик и быстренько стёрла имя тайного возлюбленного.
Это моя тайна. Никому её не покажу!
Она заметила краем глаза, что Вем торопливо пересел за свою парту. Она наклонилась над эпитомажем, взяла карандаш и написала первое, пришедшее на ум, слово. Под неровный стук сердца...
Её глаза стали удивленными. Надо же... Вот, что значит быть на нерве, как говаривала ее прошлая воспитательница.
Посредине листа появился рисунок. Стакан с молоком на подоконнике. И серая тень от него, наискось.
Она почувствовала спиной чье-то присутствие... Напряглась.
-Очень не дурно, девочка, - Мессере положил руку на ее плечо и склонился ближе. Его остро-заточенный карандаш коснулся изображения и добавил всего одну черточку.
-Теперь он точно такой, как у нас на кухне.
А ведь, правда... Не хватало всего лишь одной тонкой линии. Инга посмотрела на Мессере. Тот выпрямился и улыбнулся ей. Затем глянул на пустовавшую парту Дакоты, и улыбка растаяла, словно тень.
-Иди за мной.
-Я?
Глаза Мессере были печальны. Пустовавшая парта расстраивала не только маленькую влюблённую девочку, но и учителя. Он с трудом оторвал взгляд от солнечных бликов скользящих по парте...
-Пойдём, - он развернулся и направился к выходу.
Инга оглянулась назад. Дети смотрели на неё. Акира... Спасибо тебе, Акира-кун, за этот взгляд!
В кабинете Мессере было ветрено и солнечно, шторы надувались, как паруса, солнечные зайчики прыгали по стеклянным дверкам книжных шкафов и по фотографиям учеников, выставленным на комоде. Он прошел к своему столу, сел и достал из шкатулки папиросу. Прикурив от серебряной зажигалки, махнул ей рукой, чтобы присаживалась в кресло напротив, и откинулся на спинку кресла.
-Как живется тебе в Рохариме, Инга?
Она села на краешек кресла. Впервые за семь месяцев учитель пригласил ее в кабинет и задал неожиданный вопрос. Она робко глянула на него. Мессере курил свою папиросу, пуская белое облачко дыма, которое сразу уносилось сквозняком в окно, и внимательно смотрел на Ингу.
-Мне хорошо здесь, Мессере, - тихо ответила Инга и опустила глаза.
Он сбил пепел в хрустальную пепельницу, и открыл верхний ящик стола.
-Как дается тебе обучение?
-Легко, - прошептала Инга.
Мессере достал из ящика стопку эпитомажа и положил на стол перед собой.
-Всё, кроме эпитомии.
Инга ничего не сказала, только кивнула в ответ.
-Мне так жаль, Мессере.
-Жаль? - он постучал пальцем по бумаге. - А мне нет. Нисколько не жаль.
Инга сверкнула коротким удивленным взглядом и снова опустила глаза. В голосе учителя было... В нём было больше удивления, чем ожидаемого ею негодования.
-Я просмотрел все твои неудачные попытки эпитомии. Внимательно просмотрел, вернее - прочитал. И знаешь, что?
Она всё-таки подняла глаза.
-Это - он положил ладонь на стопку. - Это не эпитомия, определенно. Это, голуба моя, литература. Самая настоящая. На удивление настоящая.
-Литература?
-Да. Ты неосознанно пыталась соединить литературу и эпитомию и почти открыла то, что в свое время открыл я, но... - Он вздохнул и затушил папиросу. - Но посчитал, что это слишком опасный вид искусства. Ты, детка, пыталась создать динамическую эпитомию, которую мастер Симатори давным-давно назвал - гипердинамика... Удивительное открытие. В этакой малявке с косичками, оказывается, скрыт удивительный талант.
-Мессере... Вы серьезно?
-Куда уж серьезней, дитя. Я настолько серьезен, что даже захотел показать тебе свой первый и последний опыт гипердинамики... Если ты захочешь его посмотреть, точнее почитать.
-Я? Вашу эпитомию?.. Мессере... Я... - Инга была на седьмом небе от счастья.
-Эпитомия - это статика. Гипердинамика - движение, почти как кино. Лишь за тем исключением, что в гипердинамике чувства, эмоции и часть авторской души - напрямую проникают в тебя. Наверное, неприятно чувствовать в себе чужое сознание и испытывать чужие эмоции. Всё зависит от автора. Впрочем, от читателя зависит не меньше.
Он встал из-за стола и подошел к книжному шкафу. Открыл одну дверку и достал из плотного книжного ряда тонкую папочку синего цвета. Погладил её и посмотрел на Ингу.
-Ты первая из моих учеников, кому оказалось мало статики и захотелось движения. Поэтому у тебя ничего не получается с эпитомией... Ну, что, моя маленькая писательница, хочешь почитать и посмотреть картинку, которую я придумал двести лет назад?
-Да, Мессере, да!
Он улыбнулся и протянул ей синюю папку.
-Но будь осторожна, из этой картины можно не вернуться. Впрочем, я рядом. Я всегда рядом.
Абсолютная фантазия.
1.
Арая, видимая из школьного окна, была прекрасна в этот полуденный час. Невысокие холмики, мраморные арочные мосты и белые домики, выглядывавшие из густой зелени, пёстрые крыши и трамвайные рельсы, яркими полосками слепившие глаз, - всё было пропитано спокойствием и величественной красотой. Рони, сидевший на широком белом подоконнике, расслаблено привалившись спиной к оконному косяку, лениво покачивал ногой, щурился от солнца и насвистывал какой-то модный нынче мотивчик. Иногда он поворачивал голову и бросал вопросительные взгляды вглубь классной комнаты, от чего серая тень делила его лицо на две половины: серо-расплывчатую и ярко-контрастную. Затем он переставал свистеть, словно собираясь что-то сказать, всё-таки передумывал и снова возвращался к созерцанию летнего городского пейзажа. Из окна доносился знойный стрекот цикад и эхо звонких детских голосов с футбольного поля. Рони проследил взглядом за группкой старшеклассников, направлявшихся в сторону блестящего стеклянного купола школьного бассейна.
-Люди отдыхают вовсю, - пробормотал он. - А мы торчим здесь уже целый час... Тоска.
-Это от безделья, - ответил ему голос из глубины классной комнаты. - Занялся бы чем-нибудь... Кстати, ты дописал свое домашнее задание?
Рони вяло махнул рукой и тихо добавил:
-Оно бессмысленно.
-Бессмысленно что: само задание или то, что именно тебе его поручил написать отец?
-Всё бессмысленно. Ты в курсе, какую тему он мне дал?
Горячий июльский ветер ворвался в окно и, растрепав волосы Рони, надул белую рубашку и рукава, и понёсся дальше, в комнату. Скоро громко хлопнула дверь.
-В курсе.
-И ты считаешь, что это моя тема? - Рони всё-таки повернул голову и посмотрел в класс. Тень от оконного косяка словно расчертила его лицо на две половины: левую тёмную, в которой глаз был черным, и правую светлую, с солнечной бахромкой по контуру, в которой глаз был пронзительно-зеленым.
Тот, на кого он смотрел, сидел за первой партой и, подперев голову руками, рассматривал странный прибор, лежавший перед ним на столе. Мальчишка пятнадцати лет с черными, как смоль, волосами и благородными чертами лица. Он убрал одну руку и посмотрел на младшего брата.
-Так считает отец.
Ишир снова подпер голову и принялся рассматривать прибор, похожий на планку толстого стекла с впаянным в него золотым узором энергетических дорожек и с тысячью тончайший оптических волокон, словно силиконовая трава из футуристического сна. Периодически по скрипящей белесо-прозрачной поверхности пробегали волны мерцающего света, волокна начинали шевелиться и наклонялись вслед волне.
-Этот прибор... Он и есть твоё домашнее задание, Ишир?
Ишир коротко глянул на Рони.
-Это моё хобби. А задание я уже давно сделал и сдал отцу.
Рони тяжело вздохнул.
-Уже сделал и сдал... А что это за хобби?
-Я думаю ветер.
-Ты хотел сказать, думаешь о ветре?
Ишир нахмурился, и в тот же миг по силиконовой траве прошла неоновая рябь, словно отблеск на речной глади, в которую только что бросили камень.