Аннотация: Иногда под воздействием любви рождается желание сделать других счастливыми. Даже если это странные жители планеты "Собкоу", где нет ни чувств, ни музыки, ни других земных удовольствий.
СОБКОУ
Профессор кафедры математического анализа Кант Гелей Эммануилович с презрением взглянул на студента Пенькова, тщетно пытающегося решить дифференциальное уравнение.
- Оставь это, - Кант нетерпеливо взмахнул рукой и сдвинул в одну линию кустистые поседевшие брови. - Дай мне определение предела функции.
Алексей вжал голову в плечи: за два года учебы в его мозгу никак не укладывалось стремление функции к бесконечности.
- Гелей Эммануилович, я все выучу к экзамену, - протянул студент без всякой надежды, глядя на свои каракули.
- Пень-ков, - профессор произнес фамилию по складам, подчеркнув ее корень, - я готов предоставить тебе этот шанс. - Кант взял его зачетку и, проставив вожделенные буквы, протянул книжечку владельцу. - Имей в виду, без знания пределов на экзамен можешь не приходить.
Алексей выскочил в коридор, где его дожидался дружок Вадик по прозвищу Тополь, любитель выпивки и тусовок.
- Ну? - спросил Вадик, вглядываясь в побледневшее лицо другана. - Ты чо молчишь, Леха? К экзамену не допустили?
- Допустили, - наконец выдавил Алексей, напоминавший сейчас нахохлившуюся птицу. Уложенные волосы свисали прядками на лоб и шею, нос казался похожим на клюв. - Только идти мне туда - дело гиблое. Пределы меня погубят.
- Не кисни. Завалимся ко мне с ящиком пивка и покажем этой бесконечности, мать ее... Вопрос, где лекции взять, чтобы шпоры сделать. Ну-ка вспоминай: кто лучше всех рубит по мат.ану?
Пока два друга рылись в памяти, перебирая ботанов, которых они презирали, один из упомянутых возник на горизонте.
- О! На ловца и зверь бежит! - радостно воскликнул Тополь. - Сейчас я его сделаю.
Тимур, паренек невысокого роста и тщедушного телосложения со смешной челочкой-хохолком, похожий на волнистого попугайчика, засунув руки в карманы, шагал по коридору.
- Здорово! - выступил навстречу Тополев.
- Привет! - Тимур вытащил один наушник из уха.
- Ты это... - Вадик кашлянул, посмотрел на Леху, ища поддержки, но тот молчал видимо, пребывая в бесконечности. - Ты на все лекции ходил. Может, одолжишь тетрадку в ночь перед экзаменом, а?
- Да, пожалуйста, - Тимур загадочно улыбнулся. - Только вы там ничего не поймете.
- Ты чо нас за дураков держишь? - насупился Вадим, сжимая кулаки и нависая над низеньким сокурсником.
Тимур пожал плечами и достал из сумки тетрадь.
- Сам смотри.
Вадим открыл тетрадь и присвистнул: страницы пестрили формулами без пояснений.
- А где это... ну теория?
- В голове.
- А-а-а, - озадаченно промычал Вадим, но быстро нашелся. - Слушай, а давай ты нам эти пределы с интегралами объяснишь, а мы тебе пивка нальем.
Тимур легко согласился, но предупредил, что пива не пьет. И, вообще, не пьет.
В ожидании Тимура парни выпили по банке "Туборга" для усиления интеллекта и удобно устроились в креслах с сигаретами в руках, посматривая на часы.
- Ну, где этот ботан? - проворчал Алексей. - Если он не придет - нам каюк.
- Придет, куда денется. Для него это повод влиться в нашу компанию.
- Думаешь, мы ему нужны? Он какой-то странный: бабами не интересуется, не пьет, не курит. На переменах музыку слушает. Классическую, между прочим.
Тимур появился ровно в восемь. После рукопожатий в комнате повисла неловкая пауза.
- Держи, друг! - Туполев протянул ему золотистую банку "Туборг".
- Я не пью спиртного.
- Пиво не относится к спиртным напиткам, - убедительно изрек Тополев. - Давай, не выпендривайся. Ты же не девчонка, чтобы тебя уговаривать.
- Ладно, - Тимур открыл банку, сделал несколько глотков: приятная слабость распространилась по телу, он заметил, что стал лучше чувствовать. Более того, четко улавливал эмоции парней: он им неинтересен, его личность вызывает раздражение, но он им нужен. Тимур, конечно, об этом догадывался.
- Ну что, Тимка, - развязно спросил окосевший от второй банки Алексей, - так ли ты умен, чтобы объяснить мне эти чертовы пределы, а?
- А мне проколотую окрестность? - поддержал его Тополев, закидывая ноги в кроссовках на низенький журнальный столик, где рядом с пепельницей сиротливо примостилось блюдечко с фисташками.
Тима не умел выражать свои чувства и почти никогда за исключением экзаменов не отстаивал свое мнение. Но сейчас спиртное сыграло с ним плохую шутку: в голове мелькнула шальная мыслишка.
Молодой человек бросил пустую банку на пол и пружинисто вскочил с кресла. Ему показалось, что его плечи расправились, и он вырос. Что-то случилось со зрением, он стал лучше видеть. Он убрал очки в карман и с улыбкой оглядел расслабленных парней.
- Вы хотите, чтобы я объяснил вам мат. ан? - И, не дожидаясь ответа, спросил. - А готовы ли вы поучаствовать в эксперименте?
- Если это поможет нам впихнуть дурацкие формулы в башку, то валяй, - милостиво согласился Леша, ниже опускаясь в кресле и отставляя недопитую банку в сторону: какие-то еле уловимые изменения во внешности этого щупленького паренька его насторожили.
- О кей, - Тимур усмехнулся. - Вы любите музыку?
- Чувак, ты ближе к делу. Я не девушка, которую надо уложить после первого свидания, - усмехнулся Тополь. - Если ты сейчас мне поможешь, я в ответ, - он подмигнул Вадиму, - обязуюсь обучить тебя этому искусству.
Тимур пропустил мимо ушей последнюю реплику и, скрестив руки на груди, застыл перед парнями в излюбленной позе профессора Канта. Ему показалось или парни насторожились?
- Наверно, я удивлю вас, если скажу, что математика - это музыка. Кто-нибудь из вас в музыкальной школе учился? - Студенты отрицательно помотали головами. - Я так и думал. Попытаюсь объяснить. Математика, которую проходят в школе, подобна простым детским мелодиям, высшая математика - это классика. Каждая формула - набор звуков определенной частоты, исполненных в заданном ритме, их не нужно запоминать, их надо услышать.
- Ну, ты загнул. И какая же музыка - предел бесконечности? - спросил Алексей
- Ничто лучше не выражает бесконечность, как клавир Баха, - Тимур оглянулся и увидел притулившееся к стенке забытое пианино, которое, судя по белым следам, оставшимся от стаканов, давно не использовалось по назначению. - Сейчас попробую изобразить, - молодой человек подвинул табурет и начал играть. Глубокие аккорды, музыка, льющаяся через край, замирающая и рождающаяся вновь.
Чувство растерянности, возникающее у Алексея при упоминании слова "предел", испарилось, послушная память услужливо открыла перед ним страницу из учебника. Теперь он мог легко изобразить эту проклятую функцию, которую ранее не мог постигнуть.
- Здорово! - восхищенный Алексей потянулся за новым "Туборгом". - Если это так легко, то сбацай нам теорему Ферма.
- Нет проблем, - ловкие пальцы Тимура вновь забегали по клавишам. - К вашим услугам отрывок из первой части первого концерта Брамса.
- Следующий вопрос? - голосом фокусника предложил Тимур.
Время шло, двадцать билетов улеглись в голове вместе со старинными мелодиями в течение двух часов.
- Мы или напились, или он вместе с музыкой передает нам свои знания? - шепнул Вадим слегка ошалевшему Алексею. Леха пьяно икнул и затянулся сигаретой. Предел больше не казался враждебным, теорема Ферма прочно зависла в мозгу вместе с ее доказательством, несмотря на легкое головокружение.
- Слушай, Тим, а может, ты и к физике нас также подготовишь? - заявил Вадим. - Физика - это тоже звуки, да?
- Физика - это волны и разность потенциалов. Напряжение, слышали о таком? Ага, слышали! Когда хрен стоит, голова не думает. Вот это и есть напряг, - расхохотался Тополь.
Тимур поставил банку на стол, посмотрел сначала на Алексея, потом на Вадима.
- Когда вы занимаетесь сексом с женщиной, чтобы снять напряжение, вы зря расходуете свою силу. Энергия должна замыкаться, а вы выбрасываете ее на ветер.
- Слушай, чувак, ты совсем того что ли? И чо, теперь баб не трахать?
- Женщину нужно любить. Тогда ее энергия будет переходить в тебя, а твоя в нее. Закон сохранения в применении к действию, - он улыбнулся. - Физика.
- Слушай, а женщина,- это тоже мелодия? Вот Светка наша, например, с ее ножками в короткой юбчонке. Сам небось обмираешь, когда она идет по аудитории на каблуках.
- Ты ничего не понял. Светка подобно собачьему вальсу, от которого морщится любой музыкант, кроме начинающих, которые пытаются его играть. Женщина тоже мелодия, мелодия чувств. Но Светка лишь бессмысленный набор звуков.
- Да ладно тебе. Колись, ботан, у тебя хоть одна баба была?
Тимур вздохнул. Музыка в голове стала чуть громче. Он давно забыл эту мелодию. Приучил себя не вспоминать. Но сейчас...
Высоко вверх взметнулись качели, он услышал ее звенящий смех.
- Сильнее, Тимка, сильнее. Я не боюсь.
Он видит ее раскрасневшееся лицо, понимает, что она раззадоривает его. И чувство это, - когда она вся твоя от мизинчиков до длинных пушистых ресниц и сделаешь для нее все на свете - накрывает его целиком. И она, настроенная на его волну, становится вмиг серьезной. Он останавливает качели, целует ее мокрый рот, проводит губами по горячей щеке. Тогда он слышал ту музыку, он всегда слышал ту музыку, когда видел Настю. Позже, дома, садился к роялю и пытался ее записать, но у него никогда не получалось.
После того как Настя исчезла, Тимур больше не встречался с девушками. И от того, что не видел навеки закрытых глаз любимой, он продолжал верить, что однажды она появится, так же неожиданно, как и пропала.
Мелодия стала громче, Тимур подошел к окну. Пушистыми неровными хлопьями опускался в свете фонаря свет, следы прохожих накладывались друг на друга, чтобы навеки затеряться. На белом покрывале никто не оставит свой след навечно. "Ну и мысли, - усмехнулся Тимур, - напился, наверно". Он тряхнул головой, чтобы прийти в себя, но вместо этого увидел стремительно приближающееся светящееся пятно. "Ну, точно напился", - подумал Тимур, отходя от окна.
- Слушайте, а что это там? - услышал он голос Вадима. - У меня, наверно, пивной глюк. - Лех, ты видишь пятно?
Тимур встрепенулся: вместе с парнями прилип к окну. От идущего от объекта слепящего зеленого цвета слезились глаза. Странный аппарат кубической формы завис на уровне их этажа и выпустил светящийся зеленый луч, вонзившийся в подоконник. В кубе открылась невидимая дверь и два существа, один за другим, просочились через стену, и, подобно канатоходцам, уверенно прошли по световой дорожке.
Тимур с удивлением рассматривал существо, похожее на большую мышь с зелеными иголками на спине как у ежика. Кончики колючек вспыхивали и переливались разноцветными огоньками, словно маленькие антенны. Второй гость казался выше ростом.
- Кто вы? - вежливо спросил Тимур.
Ответ возник в голове незамедлительно.
"Мы представители планеты Собкоу. Меня зовут Сэт, его Кэрри. Вести переговоры буду я, он капитан нашего корабля. Все функции строго разделаны. Мы прибыли на землю с определенным заданием. Ты должен немедленно сесть в наш корабль. Земные ворота и ворота Собкоу скоро закроются, а мы потеряли слишком много времени, чтобы войти в твое подсознание.
Сэт взял из рук Тимура банку с пивом и начал ее внимательно рассматривать.
- Поглядите, парни. Он выпить хочет. Угостить тебя пивком? - вступил в разговор Алексей.
- Спасибо. Еда и питье нам не нужны, мы получаем энергию с поверхности тела, - вежливо, не отрывая смешных глазок бусинок от банки, ответил Сэт. - Ты никогда не употреблял раньше алкоголь? - спросил он у Тимура.
- Н-нет, - отрицательно покачал головой Тимур.
- Значит, мы смогли проникнуть в твое подсознание только благодаря этому напитку. На планете Собкоу не существует воздуха и царит полная тишина. Мы научились передавать мысли без использования голосовых связок, но у нас есть органы слуха, - существо дотронулось до своих маленьких прижатых ушек, и однажды изъятый нами образец земли внушил нам, что мы должны слышать музыку. А поскольку мы происходим из одной грибницы, наши знания не утрачиваются с нашей смертью, как непрактично это происходит у вас, а накапливаются, мы отыскиваем на земле интересные экземпляры, чьи таланты могли бы пополнить интеллектуальную сокровищницу нашей планеты.
- Во, загнул! - возмутился Алексей. - Если я правильно понял, мать твою, вы похищаете наших гениев. Будто мало нам Америки и старухи Европы, - Леха выругался и вытащил сигарету из пачки.
- Не понимаю причины вашего волнения, ваш уровень интеллекта не представляет никакого интереса для планеты Собкоу, - прозвучал голос в голове у Алексея. - Сэт посмотрел на прикорнувшего на подлокотнике кресла выключившегося из беседы Вадима. - Так же как интеллект этого экземпляра.
- А не пошел бы ты... - Алексей неожиданно почувствовал усталость, у него стали закрываться глаза. Ему пришло в голову, что это сон.
- Время нашего пребывания в гостях заканчивается. Нам пора возвращаться. Мы могли бы усыпить вас и доставить силой, но хотелось бы договориться.
Тимур услышал слова Сэта сквозь знакомую мелодию. Плачущий голос саксофона разрывал душу на клочки: в жизни не должно быть места такой грусти. Музыка напоминала ему Настю, бесконечная печаль приближала к ней.
Интересно, почему ему никогда не удается сыграть эту мелодию? Он, покачиваясь, подошел к роялю и взял несколько аккордов. Совсем не то. Захлопнул крышку. С тоской посмотрел на спящих сокурсников.
- Если я соглашусь лететь на вашу планету - это навсегда? - безразлично спросил он Сэта, наблюдающего за ним внимательными немигающими глазами. Кэрри по-прежнему не участвовал в разговоре.
- Ты сможешь вернуться в следующий раз, когда откроется путь.
Тимур проснулся в похожей на операционную комнате без окон. Повертел головой и увидел сидящую спиной девушку. Перед ней на столе три маленьких светящихся экрана. Словно, почувствовав его взгляд, она повернулась:
- Привет!
-Настя?
Тима поспешно приподнялся на белой кушетке. Так вот почему, когда появились те двое, он слышал музыку. Мелодия привела его к Насте.
Уже через мгновение она была в его руках: живая и теплая. Он касался щек, губ, крепко прижимался к ее телу. Прошли годы, а ничего не изменилось, он опять чувствовал ее любовь и тут же отдавал всего себя. Навсегда, без остатка, а потом - все, что угодно.
- Как ты попала сюда, Настенька?
- Также как ты, в этом зеленом кубе.
- Но ты исчезла из нашего города, и никто не знал, где ты.
- Ты тоже сейчас исчез.
- Мне нечего было терять на земле. Но как ты могла это сделать? Они тебя заставили?
Настя отвела глаза, ее лицо стало сосредоточенным и чуть-чуть отрешенным, она стала теребить волосы, - этот жест всегда означал смущение, но потом заговорила:
- В тот вечер мы с подружкой выпили немного вина. Алкоголь открывает дверь в подсознание, и ты разрешаешь себе пройти в тебе миры, которые в трезвом состоянии не доступны. То, что называют белой горячкой, лишь означает, проникновение в другую реальность. Помнишь теорему Фалеса: параллельные отрезки прямых всегда будут параллельны... В то время я не знала, что твой трезвый образ жизни станет преградой для нашей встречи. Ты просто не видел ни Сэта, ни его корабля, хотя он каждый раз, когда открывались земные врата, прилетал к твоему дому и пытался передать информацию от меня. И тогда пришлось действовать через посредников.
- Ты хочешь сказать, что Алексей и Вадим...
- В их подсознание пробиться не составляет труда, - Настя растянула в слегка презрительной улыбке розовые губки. - Твои сокурсники так часто бывают под мухой, что можно внушить им, что угодно. Я выбрала зимнюю сессию и подстроила вашу встречу.
- Это ладно, - махнул рукой Тимур. - Ты хотела объяснить, как ты могла поступить так безрассудно и оставить меня.
- Не называй это безрассудством. Это было желанием поделиться нашим счастьем - Тима нетерпеливо дернул головой, словно хотел возразить, но она лишь крепче прижалась к нему, словно всем своим теплом хотела объяснить то, что не могла объяснить ни словами, ни мыслями. - Не перебивай. Наша любовь напоила меня таким счастьем, что я задыхалась от чувства благодарности. Если бы в тот момент моя жизнь потребовалась, чтобы спасти кого-то, я бы отдала ее, не задумываясь. Невыносимо видеть других несчастными. Я возвращалась домой после встречи с тобой и прятала свои счастливые глаза. Я считала, что не заслужила такого подарка от судьбы, - Настя остановилась, чтобы перевести дыхание.
- Глупенькая, - прошептал Тима, касаясь губами ее щеки: давно забытое ощущение, когда клеточки кожи сливаются без твоего согласия.
- Я вернулась домой и села за рояль. Помнишь ноты, которые ты мне достал? Музыка, услышав которую, я закричала "моя". Третья часть третьей симфонии Брамса. Светлая печальная мелодия окружила меня волнами. Когда я взяла последний аккорд, почувствовала вздох. Не тот вздох, который определяется музыковедами и который придумал композитор, а реальный. Подняла голову и увидела ... Сэта. "Какое чудо, эта твоя музыка, - сказал он. - Вот если бы я мог подарить эту мелодию людям моей планеты".
Мне показались несчастными жители планеты, где не звучит музыка и, как позже выяснилось, отсутствуют чувства. Они заперты в своих знаниях, как в футлярах. Их жизнь всего лишь скучная формула, хотя их интеллект на несколько порядков выше нашего. Взять хотя бы их способность к телепатическому общению. Очень удобно - не нужно знать языков, сокращается время и... невозможно обмануть. Но у жителей планеты Собкоу есть свои минусы: у них нет детей, нет любви, нет желания сделать друг друга счастливыми. Общаясь с Сэтом, я почувствовала, что смогу научить их чувствовать с помощью музыки. По капельке, ведь чувства развиваются, как слух. Ты не поверишь, но мы организовали здесь маленький оркестр. Конечно, они могут играть только в заполненных воздухом комнатах. Они, такие умные, научились искусственно производить воздух, а техническим характеристикам инструментов, которые они придумали, позавидовали бы земляне.
Я подумала, если я так люблю тебя, то смогу передать им свою любовь, а они передадут ее другим. И это будет выплатой налога за счастье, которое я испытала.
- И ты осталась бы здесь навсегда?
- Не знаю. Мы вместе идем вперед, я перенимаю их знания, а взамен учу их чувствовать и любить, делать подарки и быть благодарными. У нас даже есть урок, где они обнимаются и говорят комплименты.
- Все это понятно. Но.. как же... я?
- Я безумно скучала по тебе, поэтому и дала задание Сэту. Он каждый раз пытался привезти тебя сюда. Но ты был так реален и так далек.
От яркого света комнаты без окон и слов Насти у Тимура закружилась голова. Он чувствовал, что приходится делить любимую с кем-то еще: пластичная желто-зеленая змейка ревность вползла тонкой струйкой в его душу, отравляя Настины слова.
- Через полгода откроются земные врата, и я обещаю тебя не удерживать, - Настя отошла от него и отвернулась, чтобы он не увидел ее слез: телепатия имеет минусы: мысль несется с безумной скоростью и невозможно извиниться.
Тимур сел на кушетку, локтями уперся в колени, пальцы запустил в короткие русые волосы. Пытался осмыслить то новое, что он узнал и понять сможет ли он принять эту "новую" Настю и делить ее с мышиными существами.
Озарение пришло неожиданно: вспомнил, как он "объяснял" высшую математику сокурсникам и охватившее его чувство радости, когда они уловили связь между значками формул и музыкальными фразами. Что он почувствовал тогда? Ах, ну то же самое. Он отдал частичку себя: подарил им свои знания. Налог на ум? Если его любимая выбрала этот мир, ему нужно его принять.
И вновь она в его руках и больше нет разногласий. Они снова вместе!
Новый год отмечали весело. Самое большое помещение ради Насти и Тимура наполнили воздухом, нарядили искусственную елку, накрыли символический праздничный стол, за которым по-настоящему ели только Настя с Тимуром. Но главное: на планете впервые играл настоящий оркестр, под звуки которого все танцевали. Хотя и собковцы были вынуждены выбегать из помещения: длительное нахождение на воздухе подсаживало их энергосистему, они признавались, что это их самый веселый Новый год.
А после двенадцати ночи все дружно отправились на прогулку. Сэт надел на Тимура и Настю специальные скафандры через которые подавался кислород, и они долго блуждали между кратерами, исследуя планету, которой греки дали имя бога зари Гермеса.
* * *
Тридцать первого декабря профессор Кант пребывал в недоумении: впервые за двадцатилетний опыт преподавания в математическом университете два лоботряса студента, не знавшие накануне ни одной формулы, с блеском ответили на все экзаменационные вопросы и решили по две задачи. "Может и на самом деле за ночь перед экзаменом можно все выучить?" - думал старенький профессор, смакуя единственный разрешенный врачом бокал шампанского и поглядывающий на хитро подмигивающую в окно голубоватую звезду.