Аннотация: Здесь есть всё, что нужно: предательство, убийство, самоубийство, дружба и, конечно, любовь. Подойдёт для любительниц сериалов.
Автор:Татьяна Соловьева
ГЛАВА 1
Иногда ей казалось, что на одного человека не может свалиться столько несчастий. Мысль, что она неудачница вновь и вновь приходила ей в голову, заставляя прятаться в свою скорлупу, чтобы в одиночестве обдумать случившееся. В чём её вина? Когда она прогневила судьбу, что та обходится с ней так жестоко?
Ещё пару лет назад, ей казалось, что они с Пашей всегда будут вместе, и их любви не будет конца. И вот она снова одна. И где все те мечты о счастье?
С тоской она ходила по опустевшей после Пашиного отъезда квартире, прощаясь с хорошо знакомыми вещами. Она долго держала в руках фотографию родителей. Счастливые и родные, они улыбались Кате со старой, так хорошо знакомой фотографии. Этот снимок был сделан не задолго до того, как случилась трагедия. "Почему вы оставили меня?" - прошептала она, чувствуя подступивший к горлу комок. "Почему я всегда теряю всех, кого люблю?"
Резкий звонок телефона заставил её отвлечься от воспоминаний. Она осторожно поставила фотографию на журнальный столик, и подошла к телефону.
- Катя, выслушай меня, пожалуйста, - раздался в трубке до боли родной голос её мужа. Она хотела повесить трубку без объяснений, как она это делала последнюю неделю, но не смогла.
- Мне не о чем с тобой разговаривать, - сказала она тихо, стараясь, чтобы её голос не был жалким.
- Ты не можешь просто так уехать. Нам надо встретиться, это было ошибкой, чудовищной ошибкой.
- Поздно, мой самолёт вылетает через четыре часа, - сказала Катя.
- Позволь мне приехать в аэропорт и проводить тебя? Пойми, всё подстроила твоя сестра. Она хотела, чтобы мы расстались. Тебе не нужно было ей верить. Мы можем вернуть всё назад, я до сих пор люблю тебя.
- Мы уже ничего не можем, и я не хочу с тобой встречаться, - сказала она, злясь на себя, что не может просто повесить трубку и вычеркнуть его из жизни. Его голос заставлял колотиться её сердце.
- Катя, пожалуйста, я умоляю тебя. Ты не должна ...
- Давай не будем начинать всё сначала, - перебила она. - Ты сделал свой выбор, и я ещё удивляюсь, как ты вообще можешь звонить мне и просить о чём-то.
- Катя! Пойми, твоя сестра - чудовище. Она всё продумала, а мы попались в её ловушку.
- Всё, Паша, у меня больше нет времени на пустые разговоры. Я хочу забыть и тебя и её! - твёрдо произнесла она и повесила трубку.
"Вот так, правильно, не надо никаких сцен. Я буду выше этого", - уговаривала она себя, пытаясь сдержать подступившие слёзы. Телефон зазвонил снова, отдаваясь эхом в пустой квартире, но она не стала брать трубку. Через минуту зазвонил мобильный, и, увидев Пашин номер, она выключила его.
"Всё это пора оставить в прошлом, если я собираюсь начать новую жизнь", - подумала она, подходя к зеркалу.
На неё смотрела молодая женщина в строгом сером костюме со светлыми, отливающими золотом, волосами, спускающимися мягкими волнами ниже плеч. Она поправила причёску, равнодушно посмотрела на своё лицо и, убедившись, что с макияжем всё в порядке, лишь слегка тронула светлой помадой губы. Да, она была красива и сотни зеркал, в которые она смотрелась, всегда отражали её бледное лицо с правильными чертами, большие выразительные глаза и стройную фигуру. Она отвернулась от зеркала. Теперь даже её внешность, которой она гордилась, причиняла ей боль. Красота вызывает зависть. А ведь именно с этим чувством на неё смотрели другие, не столь щедро одарённые природой, женщины. Они и знать не знали, что она тоже завидовала им, тому, что у них были, например, дети, возможность иметь которых она была лишена. А кому нужна женщина, которая не может рожать? И пусть сейчас это стало общей проблемой, и уже придумано искусственное оплодотворение, всё равно от этого не легче. Мужчины продолжают желать наследников и их не удержать в пустом доме, лишённом детского смеха. Эх, если бы тогда, ещё в шестнадцать, глупый хирург правильно сделал операцию, они бы с Пашей сейчас жили вместе и воспитывали парочку ребятишек. Но что теперь об этом?! Теперь ей как-то надо научиться справляться с одиночеством, потому что нет смысла начинать всё сначала с другим мужчиной.
Катя взяла вещи и вышла из квартиры. У подъезда стояло заказанное такси. Немолодой шофёр услужливо вышел из машины и убрал её вещи в багажник. Перед тем, как сесть в машину, она обернулась и посмотрела на окна своей квартиры. Прощай дом, прощай Москва. После того, как она ушла от мужа, единственное, что помогало ей держаться, была мысль, что она уезжает. Уезжает далеко и надолго, и, может быть, горячее южное солнце отогреет её измученную душу и вернёт ей желание жить. Всё-таки как здорово, что она получило это неожиданное предложение уехать на Кипр.
В гостинице "Стар" Катя работала уже больше шести лет и за это время сделала карьеру от простой официантки до администратора. Официанткой Катя начала работать ещё на третьем курсе института, когда подруга попросила подменить её на время отпуска. Дело пошло так хорошо, что она решила остаться. Через пару лет она была уже помощником администратора. Ко времени получения диплома по специальности "Туризм и гостиничное дело", Катя уже знала все тонкости работы не только по учебникам, и через несколько лет заняла должность администратора, с которой успешно справлялась. У неё был какой-то особенный подход к людям, и клиенты всегда оставались довольны. Конечно, многие ей завидовали и даже пытались распускать слухи о её связи с управляющим гостиницы, киприотом Луисом, но не имевшие под собой почвы, они исчезли сами собой. К тому же Катя, не участвующая ни в каких устраиваемых фирмой вечеринках, не давала поводов для сплетен, поэтому завистникам оставалось лишь молча скрипеть зубами. Они бы очень удивились, если бы узнали, что единственное к чему Катя стремилась - это быть хорошей женой и матерью, а всё остальное, было для неё не так важно. Но, странным образом, то чего она так желала, ускользало от неё, а то, что она считала второстепенным давалось слишком легко. Вот и сейчас, когда её семья была разрушена, в карьере наступил новый неожиданный взлёт. Но зачем он ей? Ей кажется, что уже ничего не нужно.
"Твоя сестра - чудовище", - вспомнила она слова Паши. "Сестра", - прошептала Катя, и из её глаз хлынули слёзы, смывая тщательно наложенную косметику. "Как я могла быть такой доверчивой, несмотря на то, что она всегда мучила меня?" Эх, если бы жива была мама, она хотя бы могла бы выплакаться на её плече, а так ей даже не с кем поделиться своим горем.
Она вновь мысленно вспоминала тот страшный вечер. Это был день рождения Светланы Ивановны, родной сестры её мамы. Они поехали к ним в Отрадное всей семьёй на машине. Катин папа, Виктор Степанович, как обычно, был за рулём. Поздравив именинницу и посидев недолго за столом, Катины родители засобирались домой, а Катя решила навестить подругу, живущую в том же районе. Пробыв у неё несколько часов, Катя вернулась домой и удивилась, что родителей до сих пор нет. Теряясь в догадках, где они могут быть, она включила телевизор и стала смотреть фильм. Резкий звонок телефона заставил её вздрогнуть.
- Кем вам приходятся Гордеев Виктор Николаевич и Гордеева Людмила Анатольевна?
- Мои родители, - дрожащим голосом ответила она.
- Они погибли в автомобильной катастрофе. Вам нужно приехать для опознания. Запишите адрес.
- Как погибли? - выкрикнула Катя.
- Я не знаю, записывайте адрес, - равнодушно ответила женщина.
Дрожащей рукой она с трудом записала улицу и номер дома и долго сидела в оцепенении. Этого не может быть: такие молодые, весёлые, родные. Это какая-то ошибка, папа так хорошо водил машину. Невозможно поверить, что их больше нет. Она не помнила, сколько она просидела, пока не позвонила Светлане Ивановне. Трубку после первого гудка сняла её двоюродная сестра Злата. Она грубо оборвала Катины рыдания:
- Не реви, дура. Радуйся, что сама жива осталась. Поехала бы с ними - тоже бы разбилась.
От неожиданности Катя перестала всхлипывать. Действительно, если бы не спонтанно появившаяся мысль навестить подругу, её бы постигла та же участь.
А потом был морг, куда Катя приехала со Светланой Ивановной и Владимиром Юрьевичем. Они хотели не пускать её на опознание, но, вырвав руку, она вошла первой. Она должна была увидеть всё сама. До тех пока она не увидит - она не поверит. И вот санитар откинул белую простыню, и она увидела такое родное мамино лицо: неживое, в ссадинах и порезах.
- Мама, мамочка, - прошептала она и покачнулась, силы почти оставили её, и, если бы не вовремя подставленные руки санитара, она бы упала на пол.
- Уведите девочку, - строго сказал санитар Владимиру Юрьевичу.
- Нет,- выкрикнула она. - Я никуда не пойду.
У неё ещё оставалась слабая надежда, она ещё не видела папу. Они подошли к другому телу, накрытому простынёй. Владимир Юрьевич крепко держал её под руку. Простыню откинули, и она увидела папино лицо, с навсегда закрытыми глазами. Катя вскрикнула и потеряла сознание.
Позже она очнулась лежащей на кушетке и первое, что она увидела, был белый потолок. Как в тумане она услышала голоса:
- Как произошла авария? - узнала она голос Владимира Юрьевича.
Незнакомый мужской голос ответил:
- У меня записано, что смерть наступила ещё до приезда скорой помощи. Столкновение было слишком сильным, автомобиль вылетел на встречную полосу и врезался в грузовик. Подробнее вам могут рассказать в ГАИ, а я лишь могу сказать, что в крови у водителя обнаружено большее количество проветала, препарата затрудняющего моторную деятельность и категорически противопоказанного при вождении автомобиля.
Катя удивилась, что папа принимал таблетки втайне от всех. Она никогда не слышала, чтобы он жаловался на здоровье.
Всё происходящее было как во сне - похороны родителей, два креста на свежевырытых могилах и постоянная боль оттого, что их больше нет. Почти месяц она провела в постели, никак не могла оправиться от нервного потрясения: её всё время лихорадило, и она разговаривала во сне.
А потом как-то она проснулась утром, в окно светило солнце, и она поняла, что, несмотря на боль утраты, может жить дальше.
ГЛАВА 2
После смерти родителей Светлана Ивановна и Владимир Юрьевич настояли на том, чтобы она жила с ними, а трёхкомнатную квартиру на Фрунзенской набережной сдали иностранцам. Больше у Кати не было дома, даже не было угла, где бы она могла побыть наедине с собой и своими мыслями. Мало этого: так ещё все трое постоянно напоминали ей, что они сделали благое дело - взяли её к себе нахлебницей.
Квартирка была маленькая, двухкомнатная, девятиметровую комнату, они делили вдвоём со Златой, а в другой была спальня её родителей, в которой Кате иногда позволяли посмотреть вместе со всеми телевизор. Злата обладала взрывным и неуправляемым характером и частенько захлопывала дверь перед Катиным носом, и тогда она уходила на кухню, садилась на табурет и делала уроки или просто читала. Она была чужой в этой семье и иногда даже думала, что с посторонними людьми чувствовала бы себя лучше, чем со своими единственными родственниками. Настоящим праздником для неё было лето, её отправляли на три смены в лагерь, где ей было намного веселее, несмотря на то, что это был обычный подмосковный лагерь, где плохо кормили, а душ был раз в неделю. В то время её новая семья отдыхала где-нибудь в санатории на море. Они никогда не брали Катю с собой, так как считали, что им нужно побыть вместе всей семьёй. К тому же, Катин постоянный успех мальчиков, которые обрывали ей телефон и дежурили у подъезда, вызывал у Златы постоянную зависть. У Златы не было ни подруг, ни кавалеров. Ей никто не звонил и не приглашал на свидания или в кино. Несколько раз Катя пробовала взять её с собой в компанию, но из этого ничего хорошего не выходило, Злата из-за своего тяжёлого характера ни с кем не могла сойтись.
На четвёртом курсе института Паша Кондрашов сделал Кате предложение выйти за него замуж. Катя поморщилась, воспоминания о нём по-прежнему причиняли ей боль. Она действительно любила его, да, может быть, и до сих пор любит. Иначе никогда бы не сделала столько ошибок. Они редко ссорились, и Катя была уверена, что у них будет хорошая семья. Такая же, как у её родителей. У него был мягкий и добрый характер, пожалуй, даже слишком мягкий. Она вздохнула. Конечно, она тоже во многом виновата. Но как хорошо им было вместе, в те далёкие студенческие годы! Сколько счастливых часов они проводили в постели, открывая для себя таинства любви. Её первый мужчина, её единственный мужчина, с которым она познала, что значит быть женщиной. Счастливой женщиной. Он смог разбудить в ней страсть.
Их отношения были достаточно серьёзными для всех, кроме Катиной новой семьи. Светлана Ивановна прямо сказала ей:
- Не смей приводить парней в наш дом. Где хочешь с ними там и встречайся. У нас и так тесно.
Катя попыталась объяснить ей, что Паша не просто её новый знакомый, это человек, за которого она собирается выйти замуж, но Светлану Ивановну это ещё больше разозлило. Она сказала тогда Кате что-то грубое, но она даже не обиделась. За все эти годы она привыкла к пренебрежительному отношению со стороны Светланы Ивановны и Златы, хотя никогда не могла понять причину. Чем больше она старалась им угодить, тем больше они злились. В результате Катя просто стала редко бывать дома, надеясь на то, что когда-нибудь она сможет вернуться в родительскую квартиру. И вот сейчас, когда она собралась выйти замуж, настал подходящий момент, чтобы поговорить об этом, тем более что денег от сдачи своей квартиры Катя никогда не видела. Её, конечно, кормили и одевали, давали на карманные расходы, но с её замужеством это теряло смысл, да и Катя очень хотела после свадьбы вернуться в дом, где она жила с родителями. Она предполагала, что разговор будет трудным, поэтому долго выжидала благоприятного момента. Наконец, он настал. Вся семья собралась за ужином, пребывая, что случалось крайне редко, в добродушном настроении. Собравшись с духом, Катя объявила новость:
- Я выхожу замуж. Паша сделал мне предложение.
За столом повисла гробовая тишина, лишь было слышно тихое бормотание телевизора. Катя обвела взглядом всех по очереди. Злата, как ни в чём не бывало, поедала с аппетитом ужин и даже не подняла головы. Светлана Ивановна смотрела в тарелку и только застывшая в её руке вилка выдавала, что она потрясена услышанным. Владимир Юрьевич не отрывал взгляда от телевизора, всем своим видом показывая, что происходящее на экране для него гораздо интереснее. Катя не выдержала и сказала громче:
- Меня кто-нибудь слышит? Я выхожу замуж.
- Чего орёшь? Думала, обрадуешь что ли? - отозвалась Злата. - Ты собираешься привести его в мою комнату, в которую я милостиво впустила тебя?
- Да уж, у нас итак тесно, - поддержал её Владимир Юрьевич.
- Вы, кажется, забыли, что у меня есть квартира, которая осталась мне от родителей, - напомнила Катя. - Мы будем жить там.
- Ты не будешь там жить! - завизжала противным тонким голосом Светлана Ивановна. - Это не твоя квартира, я тоже имею все права на неё, твоя покойная мать приходилась мне сестрой, и мы там сделали ремонт за свой счёт. Кроме того, из нас никто не работает, мы живём на деньги от сдачи этой квартиры. Ты просто неблагодарная: мы тебя кормили, одевали, воспитывали, а ты хочешь нас оставить без денег на старости лет?!
- Подождите, Светлана Ивановна, - попыталась её урезонить Катя, - квартира принадлежит мне по праву, и я могла бы переехать в неё раньше, лет в восемнадцать, но все эти годы я входила в ваше положение. Но, в конце концов, это не может продолжаться вечно.
- Я всегда говорил, что эта девчонка себе на уме, - вставил Владимир Юрьевич, отодвигая тарелку с недоеденным ужином, всем своим видом демонстрируя, что она испортила ему аппетит. - Значит так, - он строго посмотрел на бледную Катю: - эту квартиру мы сдаём и будем сдавать. А ты нам обязана до конца дней своих, что тебя, сиротку, в детский дом не отдали. - Забыла, что ли, как просила нас не отдавать тебя, а?
Катя выдержала его взгляд:
- Вообще-то я этого не помню. И думаю, что если бы вы захотели, то отдали бы меня куда угодно. Вам просто выгоднее было оформить опекунство надо мной и сдавать мою квартиру, а если бы вы отдали меня в детский дом, то ...
- Ой, посмотрите на неё, какая она грамотная! - завизжала Светлана Ивановна. - Да ты скажи своему парню, что будешь у него жить, он сразу передумает тебя замуж брать. Он женится на тебе только из-за квартиры. Думаешь, нужна ты ему будешь без неё?
- Это неправда, - тихо сказала Катя. - Паша любит меня. Ему ничего не нужно.
- Вот, поди к нему и расскажи, что квартиру тебе не отдают, и посмотришь, как он сразу тебя и бросит.
- Конечно, с трёхкомнатной хатой на Фрунзенской набережной, и я бы замуж вышла, - включилась в разговор до сих пор молчавшая Злата. - А пусть он тебя сначала возьмёт к себе, а там посмотрим: отдавать тебе квартиру или нет.
При этих словах Светлана Ивановна открыла рот, чтобы возразить, что они никогда не отдадут Кате квартиру, но Злата наступила ей на ногу под столом и продолжила:
- Ты, сестрёнка, иди к нему и скажи, что ты без квартиры остаёшься, и посмотрим: женится он на тебе или нет. Если женится всё равно, значит, любит тебя, и мы только рады будем за вас. А если нет, значит, ты не того выбрала. Не ты ему нужна, а квартирка твоя. Поняла, сестричка? - похлопала её по плечу Злата и добавила ласково: - Мы же тебе добра желаем и хотим уберечь тебя от ошибок в жизни.
Катя сидела вся красная, сдерживая злые слёзы, и думала, что никогда ей не удастся с ними договориться. К тому же это обидное предположение, что Паша женится на ней по расчёту, больно ранило её. Это был её первый бунт против них, до сих пор она лишь подчинялась, поскольку не выносила скандалов. Да знали бы они, как Пашка любит её.
- Катюш, - елейно запела Светлана Ивановна поняв, куда клонит её хитрющая дочь. - А у этого Паши твоего квартира-то есть или он приезжий?
- Да, конечно, есть. Но он живёт с родителями, - сквозь слёзы ответила Катя.
- Вот и иди к нему, если он тебя возьмёт, - продолжала Злата. - Поживёте у него, обвыкнетесь. У нас во все времена так было: муж жену в свой дом хозяйкой вводил, а не наоборот. А потом посмотрим.
Катя молча встала из-за стола, быстро оделась и уехала к Паше. Как только за ней закрылась дверь, Злата накинулась на родителей:
- Вы чуть дело не испортили! Нужно уметь хитрить. Нельзя переть напролом. Видели, как я всё обыграла?! А вы заладили: не отдадим квартиру, не отдадим, - передразнила она. - Да у вас прав нет никаких, она - единственная наследница, а ты мама, как родная сестра Людмилы Анатольевны, можешь получить квартиру только после смерти Катьки.
- Ну ты умна, Злата, - воскликнул Владимир Юрьевич. - Ловко ты всё завернула, и законы знаешь.
- Конечно, - Злата улыбнулась, - слушайте, что дальше будет. Этот придурок Пашка, женится на ней всё равно, он за ней, как собачонка бегает с первого курса. Она сейчас начнёт плакаться и расскажет, как мы её обидели своими подозрениями. Катька, она же простофиля, у неё ума не хватит скрыть от него всё, она сейчас ему всё выложит. А после её слов он просто не сможет переехать в её квартиру, потому что тогда, он даст ей основание думать, что женился на ней по расчёту.
- Ну ты голова! - воскликнула Светлана Ивановна и чмокнула дочь в щёку.
- Как ловко ты всё придумала, - восхитился Владимир Юрьевич.
Злата снисходительно улыбнулась родителям. На самом деле её гораздо больше порадовали слёзы её ненавистной сестры, чем похвала родителей. Ей доставляло ни с чем несравнимое удовольствие обижать Катю, считая, что таким образом она мстит за поруганную любовь матери.
ГЛАВА 3
Как во сне Катя доехала до дома своего жениха и позвонила в дверь, моля бога, чтобы он оказался на месте. На её счастье Паша сам открыл дверь.
- Катя, что с тобой? На тебе лица нет! Почему ты не позвонила? Я бы тебе встретил.
- Мне нужно было тебя увидеть. Я им всё рассказала, - шёпотом произнесла она.
- Подожди, сейчас всё расскажешь, - Паша помог ей снять пальто, и они прошли в его комнату. Он усадил её на диван и сел рядом.
- Ну что ты, родная, - он гладил её по волосам, - не стоит так расстраиваться, чтобы это ни было.
- Они не хотят отдавать мне мою квартиру. Они говорят, что я им обязана до конца жизни, что меня в детский дом не отдали.
Павел вздохнул. Ещё когда они начали встречаться Катя рассказала ему о катастрофе, в которой погибли её родители и о том, что сестра матери взяла её жить к себе в семью. Тогда он пожалел Катю, что она вынуждена жить в чужом доме, но даже не мог себе представить истинное положение вещей, только удивлялся почему она никогда его не приглашала к себе. Но, когда он один раз без предупреждения зашёл к Кате, чтобы вернуть ей её лекции, он случайно стал свидетелем некрасивой сцены. Тогда он понял, как на самом деле обстоят дела и почему Катя становится грустной, когда приходит время возвращаться домой. Её тётя просто ненавидела Катю и разговаривала с ней так, как будто она была существом низшего сорта. Она даже не постеснялись его, незнакомого человека, чтобы устроить Кате какой-то скандал из-за того, что она взяла какую-то вещь, не принадлежавшую ей.
- Не смей ничего хватать без спроса. Ты здесь никто. Никто, понимаешь?! И тебе ничего не принадлежит, - визжала Светлана Ивановна.
Катя молчала, неловко теребя фартук, а Паша, боясь вмешаться, топтался в прихожей, переживая за неё.
- Уходи, - попросила она его.
- И больше не смей никого приводить в мой дом, - услышал он вдогонку, когда Катя закрывала за ним дверь.
Именно тогда он решил, что женится на ней и заберёт её из этой невыносимой обстановки. Его любимая девушка не должна жить в таких условиях.
- А про тебя они говорят, что ты женишься на мне из-за моей квартиры, - прервала его воспоминания Катя. - А не потому что ты меня любишь.
- Я на тебе женюсь из-за квартиры?! Какая глупость! Да ты же мне рассказала только на прошлой неделе, что ты хочешь, чтобы мы жили там. А до этого мы встречались два года и предложение я тебе сделал давно, когда я ещё не знал ничего. У меня есть своя квартира, и она меня вполне устраивает. Я вообще не хочу переезжать, мне до работы близко и друзья у меня здесь. Это же ты предложила на Фрунзенской жить, Катя?!
Катя молчала, думая о том, что он прав. Она действительно никогда не рассказывала ему о том, что у неё есть квартира. Просто её родственникам, как всегда удалось сбить её с толку.
- Катя, ты что им поверила?
- Нет, - покачала она головой. - Просто я думаю, что ... - она замолчала. - Я не смогу пока забрать у них мою квартиру.
- И не надо, - воскликнул он. - Да гори она ясным пламенем, мне ты нужна, а не квартира. Я тебя люблю.
- И твоё предложение остаётся в силе? - спросила Катя, внимательно наблюдая за ним.
- Господи, ну конечно, глупенькая ты моя. Более того, я больше не отпущу тебя туда, а то они ещё каких-нибудь мерзостей про меня наговорят, и я не буду знать как оправдаться. Твой дом теперь здесь, а туда сходим вместе - только вещи твои забрать или можем вовсе не ходить - новые купим.
На её красивом лице, всё ещё бледном и грустном, появилась слабая улыбка, и она неуверенно спросила:
- Так ты, действительно, любишь меня?
- Конечно, - он заключил её в объятия и их долгий поцелуй прервал их печальный разговор и только позже Катя спросила:
- А твои родители? Они не будут против, что я останусь здесь.
- Нет, конечно. Я ведь им так и не решился рассказать, что собираюсь уезжать. Они так радовались, что мы будем жить вместе. А теперь выходит, что правильно сделал, что ничего не говорил.
Оставшееся время до свадьбы Катя жила у Паши. Он настаивал, чтобы она прервала всякое общение со своими родственниками, но она не могла не пригласить их на свою свадьбу, объясняя это тем, что они много для неё сделали, и она не хотела бы выглядеть неблагодарной. У Паши было своё мнение на этот счёт: он склонялся к тому, что они просто использовали Катю, но он не вмешивался, чтобы не раздувать конфликт, надеясь, что после свадьбы эти люди просто исчезнут из их жизни.
ГЛАВА 4
Прошло три года. Катя работала помощником администратора в гостинице "Стар", а Паша был менеджером по закупкам в крупной строительной фирме. Уделяя много времени работе, оба редко бывали дома. Их карьера и отношения в семье складывались достаточно удачно. Они обладали спокойным ровным характером и были не склонны ссориться. Для Кати, наконец, настала светлая полоса - любимый муж и его родители, которые относились к Кате, как к дочери. Но, конечно же, им хотелось жить отдельно. Катя несколько раз пыталась поговорить со Светланой Ивановной, но всё заканчивалось упрёками в её адрес, и она, не выдерживая натиска, соглашалась ещё подождать. Выдержав полугодичную паузу, Катя попробовала снова. К телефону подошла Злата. Вежливо поздоровавшись, Катя попросила к телефону Светлану Ивановну.
- Ах, это ты! - язвительно спросила Злата. - Что же ты ничего не знаешь?! Или решила так пошутить?!
- Что не знаю? - растерялась Катя.
- Даже на похороны не пришла, а ведь именно мама настояла, чтобы взять тебя к нам, сироту горемычную.
- Светлана Ивановна умерла? - поразилась Катя.
- Умерла мучительной смертью от рака, бедная моя мамочка. А ты даже...
- Я ничего не знала, - перебила её Катя. - Ты могла бы мне позвонить...
- А вот если бы ты имела чувство благодарности к моей матери, - снова начала Злата, и Катя уловила в её голосе знакомые нотки Светланы Ивановны.
Как бы там ни было, Кате стало стыдно. Всё-таки Светлана Ивановна была родной сестрой её матери. Конечно, ей следовало бы звонить почаще, но у них были такие сложные отношения.
- А что ты, вообще, хотела? - вдруг спросила Злата.
Катя набрала в грудь побольше воздуха и ответила:
- Ключи от своей квартиры. Когда мы последний раз разговаривали со Светланой Ивановной она просила подождать ещё три месяца. С тех пор прошло полгода.
- А ты звонишь только когда тебе что-нибудь нужно? Не так ли?
- Мне ничего нужно, кроме того, что принадлежит мне по праву, - пыталась говорить спокойно Катя. - Я приношу соболезнования по поводу скоропостижной смерти твоей матери и сожалею, что не была на похоронах. Но мне нужны ключи от моей квартиры. Я не могу всю жизнь прожить у чужих людей.
- Да подавись ты своей квартирой. Мне она не нужна! - ответила Злата и бросила трубку.
Прошёл всего месяц после смерти матери, и Злата ещё никак не могла прийти в себя. Мама была единственным человеком, которого она любила, и она так мечтала подарить ей то, чего её лишила сестра. Злата была готова на всё, только бы она улыбнулась. Она должна была отомстить, и подарить ей эту проклятую квартиру на Фрунзенской, но у неё не получилось. Кто же знал, что Катька не сядет в машину, а так бы разбились все втроём. А ведь всё так хорошо получилось, и никто даже не заподозрил, что это она подсыпала проветал Катькиному отцу в чай. Уж она-то, как медик, хорошо знала, что его нельзя принимать при вождении автомобиля. Она едва не проговорилась, когда мать сказала:
- Видно их бог покарал. Есть справедливость на свете.
Злата ухмыльнулась. Если бы Катька погибла, она бы чувствовала себя богом, разрешившим чудовищную несправедливость. По её плану они должны были погибнуть все трое. Эта проклятая семья Гордеевых! Она вынашивала свой план целый год. Сколько времени ушло, чтобы подобрать лекарство, которое не вызовет подозрений. А как долго она выжидала удобного случая. Ведь Гордеевы почти не ездили в их бедную квартирку, а предпочитали приглашать к себе.
Она опоздала, везде опоздала. Злата обхватила голову руками и вспомнила жалкие похороны своей матери. У Светланы Ивановны не было знакомых и родных, поэтому кроме Златы, её отца и двух могильщиков на кладбище никого не было. После того, как гроб опустили в могилу, она прогнала отца и долго стояла на коленях.
- Я отомщу, мамочка, клянусь тебе. Я не буду убивать Катьку, но я буду мучить её, чтобы она страдала, так же как и ты. Прости меня, что я не успела сделать это при твоей жизни. Но, я надеюсь, что ты будешь смотреть сверху и радоваться. Я клянусь тебе: Катька потеряет всё. Она будет проклинать тот день, когда она появилась на свет.
Злата обхватила голову руками. Звонок ненавистной сестры ещё больше распалил её. И ведь она вынуждена отдать ей её квартиру, которая приносила хороший доход. Теперь ей придётся больше работать, чтобы обеспечить себе уровень, к которому она привыкла. Как же она ненавидит Катьку, которой совершенно несправедливо больше повезло во всех отношениях. Она могла бы придушить её собственными руками. Сколько себя помнит, она всегда ненавидела её, ещё до встречи с ней. Внезапно она хихикнула. Да уж, её матушка основательно постаралась, чтобы её дочь впитала ненависть к Гордеевым, что называется, с её грудным молоком. "Мама ловко перевела стрелки",- пришло ей в голову. Мать считала себя пострадавшей стороной. Если бы не её родная сестра Людмила, она бы жила совершенно иначе. Людмила отняла у неё всё. Вся вина на ней, и Светлана Ивановна постаралась донести это до своей мстительной дочери, как можно раньше и со всеми подробностями.
ГЛАВА 5
Валентина Леонидовна, мать Светланы и Людмилы, жила в деревне Алексеевка под Калугой. В этом скромном деревянном домике с резными наличниками она провела всю жизнь, и даже когда, её младшая дочь Людмила, Катина мама, переехав в Москву, вышла замуж и предлагала ей переехать к ним, она не согласилась. Во-первых, она не хотела мешать, считая, что молодая семья должна жить отдельно, а во-вторых, не представляла себе жизни в пыльном и душном городе. Она привыкла к деревне, любила копать землю, с удовольствием ухаживала за своим большим огородом и даже держала козу. Она любила запах свежескошенной травы, пение птиц и вольные просторы полей. Она была ещё достаточно крепкой, для своего возраста, ещё и потому, что всё ей приходилось делать своими руками, рассчитывать было не на кого.
Она вышла замуж в первый после военный год, за человека, на девять лет старше её, прошедшего всю войну и имеющего множество ранений. Этот брак нельзя было назвать браком по любви, скорее по необходимости, чтобы не остаться одной. Да и кто тогда думал о любви, в те сложные послевоенные годы, когда почти все мужчины из их деревни погибли на фронте? Потом Валентина пожалела о своём скоропалительном решении, они были разные люди, к тому же муж оказался слишком вспыльчивым и нервным, чему виной была война и те ужасы, которые ему довелось пережить. К тому же он часто и много болел, давали знать о себе фронтовые раны, и Валентина была вынуждена ухаживать и за ним и за своей маленькой дочерью, Светланой, которая родилась через год после свадьбы. Для неё это было тяжёлое время - вечно брюзжащий, требующий внимания, муж и маленький капризный ребёнок, который плохо спал по ночам. Пролежав полгода, муж умер, так и не поднявшись с постели. Она осталась одна, ещё молодая, полная сил и желания любить и быть счастливой.
Любовь пришла неожиданно, и она, как девчонка, всецело отдалась этому чувству. Анатолий приехал в их колхоз на практику. Светловолосый, с зелёными насмешливыми глазами, он был так красив, что девушки не могли остаться равнодушными при взгляде на него. Он нравился многим, но обратил внимание на Валентину. Они стали встречаться, несмотря на косые взгляды и разговоры вокруг, что это ни к чему не приведёт. Конечно, она понимала, что он ей не пара, но отказаться от любви у неё не было ни сил, ни желания. Он приходил к ней по ночам, когда, уложив Светлану, у неё оставалось несколько часов для себя. Какие это были ночи! Когда он уехал в столицу, пообещав вернуться, и не вернулся, она терпеливо сносила насмешки односельчан по поводу её растущего живота, и ни о чём не жалела.
Родившуюся девочку Валентина назвала дочь Людмилой. Как все незаконнорожденные дети, она была удивительно похожа на отца - те же зелёные глаза и соломенного цвета волосы, такой же лёгкий и весёлый характер.
Валентина Леонидовна больше не вышла замуж и одна вырастила двух дочерей. Сёстры были такими же разными, как и их отцы. Старшая, Светлана, отличалась неуживчивым и взбалмошным характером, в отличие от её приветливой и ласковой младшей сестры. После окончания школы Светлана уехала в Москву, где поступила в архитектурный институт и приезжала домой только на каникулы. Несмотря на то, что отношения между сёстрами складывались непросто, Людмила скучала о старшей сестре, и каждый раз с нетерпением ждала её приезда, а, закончив десятилетку, и сама приехала в столицу поступать в педагогический институт. Чужой город помог сёстрам наладить отношения, и они стали иногда встречаться.
Светлана осталась равнодушна к памятникам архитектуры, красивым площадям и улицам Москвы. Единственное, что её интересовало - это возможность удачно выйти замуж за москвича и остаться в столице.
Виктор Гордеев, который учился с ней в одной в группе, сразу же привлёк её внимание. Он был из интеллигентной семьи. Его отец, известный архитектор, занимал высокую должность в проектном институте, а мать читала курс лекций по зарубежной литературе в университете и делала переводы. Виктор был их единственным и долгожданным ребёнком, появившимся когда его матери было почти сорок лет. Он хорошо закончил школу, и мечтал о Суриковском училище, поскольку имел способности к рисованию, но отец настоял, чтобы мальчик поступал в архитектурный.
Девчонки из института наперебой заигрывали с ним, видя в нём перспективного жениха, но он вежливо отвергал их ухаживания, и они, разочаровавшись, оставили его в покое. Внимательная Светлана, проанализировав ситуацию, избрала другой путь: она решили сначала приручить его к себе. Она занимала для него место в аудиториях и писала для него лекции под копирку, когда он отсутствовал на занятиях. Иногда они вместе ходили куда-нибудь, но у него никогда не возникало желания обнять её или поцеловать.
На третьем курсе Виктор, катаясь на лыжах, сломал ногу, съехав со слишком крутой горы. Проклиная свою беспечность, он валялся в постели с загипсованной ногой уже неделю, когда позвонила Светлана и, поинтересовавшись его здоровьем, предложила занести ему лекции и задания. Получив его согласие, Светлана довольно улыбнулась. До сих пор, он ни разу не приглашал её к себе домой. Их встречи всегда происходили в общественных местах.
Виктор жил в трёхкомнатной квартире на Фрунзенской набережной. Впервые в жизни она была в таком красивом доме, с колоннами и широкими парадными лестницами. После тесных и грязноватых комнат общежития квартира Виктора показалась ей дворцом. Светланин цепкий взгляд не пропустил ничего, ей всё понравилось: и картины на стенах и огромная библиотека и балкон, с которого открывался изумительный вид на всю Москву.
- Как тебе повезло, что ты живёшь здесь, - сказала она.
- Я этого не чувствую, - улыбнулся он. - Наоборот, я бы предпочёл пожить где-нибудь в общежитии, где бы до меня никому не было дела.
- Если бы ты пожил в этой общаге, ты бы так не говорил, - возмутилась Светлана. - То воды нет, то соседи шумят так, что заниматься невозможно. А здесь тишина, покой. Да ты просто избалованный мальчишка.
- Я бы предпочёл свободу комфорту, - вздохнул он. - Здесь я постоянно чувствую, что живу не так как хочу, а как нужно родителям. Они всегда указывают мне, что надо делать и куда ходить. В школе они мне даже друзей выбирали, но потом я взбунтовался.
- И что, ты получил право, дружить с кем хочешь? - спросила она.
- Далось с большим трудом, но мама по-прежнему указывает на все недостатки моих знакомых, поэтому я стараюсь не приглашать никого домой.
"Да, будет непросто с его родителями, - подумала Светлана. Такие костьми лягут, чтобы не допустить брака, если узнают, что я из деревни. Но я должна сделать всё возможное, чтобы женить его на себе. Я хочу жить здесь, в этой шикарной квартире".
- Пока ты болеешь, я могу приходить и заниматься с тобой, - сказала Светлана. - Когда родителей не будет дома, конечно,- добавила она поспешно, - я не думаю, что они одобрят наши встречи.
- Зачем тебе это? - спросил он удивлённо.
- Буду тебе объяснять - сама лучше запомню, здесь у тебя прямо райские условия для занятий.
-А потом, - она улыбнулась, - мы же ведь друзья? А друзья должны помогать друг другу.
- Конечно, друзья - смутился он, чувствуя неловкость.
Светлана приезжала к нему через день. Она освоилась в его большой квартире, и даже готовила для него чай в просторной кухне, представляя себя его женой и хозяйкой этого дома. Но это были лишь мечты, их отношения не продвинулись ни на шаг в желаемом ей направлении, несмотря на то, что она довольно часто оставалась с ним наедине.
ГЛАВА 6
О своих планах в отношении Виктора Света не рассказывала никому, даже сестре, которая часто приезжала к ней в общежитие и иногда принимала участие в общих празднествах. Виктора Людмила не видела, обычно он избегал шумных компаний. Но однажды Светлане всё же удалось уговорить его прийти в общежитие на праздник.
Восьмое марта праздновалось студентами шумно и весело. За огромным столом собралось человек пятнадцать, пробки шампанского летели в потолок, а студенты произносили всё новые и новые тосты за приодетых по случаю праздника и раскрасневшихся от комплиментов девчонок.
В этот раз Виктор поддался общему веселью, и как показалось Светлане, даже начал за ней ухаживать. После очередного тоста в дверях неожиданно появилась Людмила, которая заехала поздравить сестру. Все взгляды присутствующих обратились на неё, а она, смутившись от всеобщего внимания, стояла, прижав к груди подарок, испуганно переводя глаза с одного на другого. Света начала протискиваться к ней из-за стола, чтобы увести её в свою комнату, но неугомонный Генка из их группы, который всегда был заводилой, уже снимал с неё кроличий полушубок, требуя, чтобы она присоединилась к ним. Чертыхнувшись про себя, Света села на место, а Виктор подвинулся, чтобы Людмила могла сесть рядом с сестрой. Каждый раз, когда он смотрел на Людмилу, он чувствовал, как учащённо бьётся у него сердце. Может быть, всё дело было в её распахнутых зеленовато-карих глазах или обаятельной застенчивой улыбке? Эта незнакомая девушка, с таким наивным и детским лицом, обладала особенным очарованием, сразу и безоговорочно привлекавшим к себе. Он старался не смотреть на неё слишком часто, а она увлечённо что-то рассказывала сестре, не обращая на него внимания, и только когда Генка заметил, что Виктор не ухаживает за дамами, он робко повернулся к ней и спросил:
- Что вам положить?
Людмила отвлеклась от сестры, которой она со свойственной ей живостью, уже пересказала все новости, и посмотрела на него:
- Мне не хочется есть. Лучше налейте мне сока.
- Шампанского, - потребовал Генка. - Налить девушке шампанского. Кстати, а как зовут-то девушку? Мы до сих пор не знакомы.
- Людмила, - нежно пропела она звенящим голоском, и Виктор понял, что ей очень подходит это имя, созвучное с ласковым словом "милая".
- Ох, жаль, что я не Руслан, - продолжал балагурить Генка. - Ну, давайте за Людмилу выпьем.
Она сделала несколько глотков шампанского, а потом, повернувшись к Виктору, спросила:
- А как вас зовут?
- Виктор, - ответил он, удивляясь, как тихо звучит его голос и почувствовал, что ему хочется, чтобы она разговаривала только с ним.
А Людмила в это время смотрела в его открытое лицо с зачесанными назад, тёмно-русыми волосами и упрямым подбородком, и испытывала какое-то незнакомое чувство, названия которому пока не знала. Повисла пауза, он лихорадочно думал, как продолжить разговор. Людмила сама пришла ему на помощь и задала какой-то вопрос о его учёбе. Потом они разговорились и так увлеклись друг другом, что перестали обращать внимания на компанию за столом. И лишь позже, когда Людмила повернулась к сестре, она встретила её холодный и колючий взгляд. Тогда она не придала этому значения и попыталась с ней заговорить, но Светлана отвечала односложно, а потом и вовсе отвернулась к соседке. Понимая, что сестра за что-то на неё обижена и, почувствовав неловкость, Людмила выскочила из стола и стала искать на вешалке свой полушубок. Виктор сидел молча, пытаясь найти предлог, чтобы удержать её. Когда за ней закрылась дверь, он, так ничего и не придумав, просто побежал за ней следом.
Он догнал её уже у выхода из общежития.
- Людмила, почему ты ушла?
Она подняла на него свои красивые глаза:
- Не могу понять, что я сделала плохого? Наверно, я зря приехала.
- Не переживай!
Он давно догадывался об отношении Светланы к нему и понял, что она заметила знаки внимания, которые он оказывал её сестре, и разозлилась.
- Ты ни в чём не виновата, - попытался он её успокоить. - Я знаю, почему она обиделась и постараюсь это уладить. Хорошо?
- Хорошо, - согласилась она, лишь бы прекратить этот разговор и, не совсем понимая, что он имел в виду.
Виктор проводил её до общежития педагогического института, и они договорились встретиться. После этого они виделись почти каждый день, и через полгода он сделал ей предложение. Конечно, родители Виктора были против такого раннего брака и пытались уговорить сына не жениться на деревенской девчонке, как они её называли, но он пригрозил, что уйдёт из дома, если они не примут её. В этот раз у него хватило решимости пойти наперекор родителям и настоять на своём. После того, как он сказал им, что бросит институт и станет свободным художником, родители испугались и неохотно дали своё согласие.
Людмила повезла Виктора в Алексеевку знакомиться с мамой. Идя по дороге от станции, Виктор, выросший в городе, с интересом осматривался вокруг. Простор полей и широкие луга, на которых паслись коровы, вызывали у него почти детский восторг.
- Людочка, здесь совсем другая жизнь, - сказал он. - Мне нравится здесь, такая везде свобода. А воздух, какой!
Люди, которые встречались им по пути, радушно заговаривали с ними, и это было не привычно для Виктора, привыкшего к чопорным знакомым его родителей с их сухими приветствиями. То и дело они останавливались, и Людмила обменивалась новостями. Это были совсем другие люди: загорелые, с грубыми от работы в поле руками, но в тоже время более открытые и общительные.
Наконец они добрались до дома, и Валентина Леонидовна вышла их встречать. С самого утра она волновалась, потому что Людмила предупредила её, что приедет не одна, а со своим женихом, о котором она прежде так восторженно отзывалась в письмах. Обнимая и целуя дочь, Валентина Леонидовна сразу заметила, как та выросла и похорошела. Её глаза светились от счастья, а радостная улыбка не сходила с лица.
- Мамочка, это Виктор, - представила она его.
Виктору сразу понравилась простая и бесхитростная мама Людмилы. Она открыто смотрела в его глаза, как бы пытаясь понять, будет ли её дочка с ним счастлива, и он поспешил её уверить, что это будет именно так.
- Вы так ещё молоды, - сказала она, когда он попросил её согласия на брак.
- Но мы, - он посмотрел на Людмилу, и она одарила его счастливой улыбкой, - любим друг друга.
- Ну если любите, - Валентина Леонидовна замолчала. - Она будет тебе хорошей женой, - сказала она и, не сдержавшись, заплакала, вытирая глаза кончиком белой косынки, повязанной на голове.
Они провели в деревне несколько дней, и всё это время Валентина Леонидовна приглядывалась к Виктору. Но он оказался молодцом, смог даже починить ей крышу и поправить забор. А когда он смотрел на Людмилу, то во взгляде его была такая нежность, и Валентине Леонидовне только оставалось радоваться, что её дочь любима.
И всё же была одна вещь, которая беспокоила её. Не так давно к ней приезжала Светлана и рассказала некрасивую историю, будто бы сестра отбила у неё жениха. Она плакала на плече у матери и грозилась отомстить коварной Людмиле. Хорошо зная характер младшей дочери, Валентина Леонидовна понимала, что здесь что-то не так и хотела выслушать её, прежде чем делать выводы. Улучив момент, когда Виктор был занят ремонтом крыльца, она позвала дочь на своё любимое место под яблоней, где стояла деревянная скамейка для откровенного разговора. Людмила села рядом и повернулась к матери. В который раз Валентина Леонидовна заметила, как счастлива её дочь, и у неё возникло чувство неловкости из-за предстоящей неприятной темы. Но всё же она должна была поговорить с Людмилой.
- Людочка, я не буду тебя спрашивать - любишь ли ты Витю. Это видно и так, и я очень рада за вас. И дай вам бог счастья! Но, есть один вопрос, который беспокоит меня.
- Смогу ли я ужиться с его родителями? - спросила Людмила. - Ты, наверно, хочешь сказать, что у нас разное воспитание, и мне будет трудно?
- Нет, дочка. Я уверена, что всё будет хорошо, у тебя покладистый характер, и ты всегда легко сходилась с людьми. Меня беспокоят твои отношения с сестрой.
- Она приезжала? - спросила Людмила, и лёгкая тень пробежала по её лицу, что не укрылось от внимательного взгляда матери.
- Приезжала и рассказала мне ...
- Что я отбила у неё Виктора. Да? - перебила она мать. - Но это неправда. Ты можешь спросить у Виктора, они учатся в одной группе. Они были просто друзьями. Он, вообще, говорит, что её интересовал не он сам, а только его... - Людмила вдруг замолчала, сообразив, что говорит не то, что хотела сказать.
- Договаривай, - потребовала мать.
- Ну, мам, просто он считает, не знаю почему, я сама так не думаю, что Светлана хотела выйти за него замуж, чтобы остаться в Москве. А, на самом деле, он никогда не был её женихом. Всё это было только в её мечтах. Они даже не целовались ни разу. Так Виктор мне сказал, - добавила она, окончательно смутившись.
- А как вы познакомились?
- Я приехала поздравить Свету с восьмым марта и попала на праздник. Я сидела рядом с Виктором, и мы разговорились, а потом стали встречаться. Светлана мне никогда не говорила, что имеет какие-то виды на него. Я, конечно... - она замолчала.
Молчала и Валентина Леонидовна, думая о странном переплетении судеб двух сестёр, заинтересовавшимся в таком огромном городе одним и тем же молодым человеком.
- Конечно, мам, - решилась, наконец, Людмила, - если бы я тогда не пришла, может, получилось бы у них что-нибудь. Так что я виновата, что появилась тогда без предупреждения. Но, я очень люблю Виктора, мам, и он меня любит. Ты сердишься на меня? - она заглянула матери в глаза.
- Нет, не сержусь, Людочка. Просто мне грустно оттого, что эта история встала теперь между вами, сестрами.
- Я тоже переживаю из-за этого, но, сколько я не пыталась всё объяснить Светлане она не хотела меня даже слушать.
- Ну ладно, - Валентина Леонидовна вздохнула. Она-то как никто знала, какой сложный и завистливый характер у её старшей дочери и в этой ситуации была склонна поверить Людмиле, нежели ей. Она посмотрела на притихшую и грустную дочь и похлопала её по руке: - не грусти, пройдёт время и всё наладится.
ГЛАВА 7
Свадьба была устроена родителями Виктора с большим размахом в одном из лучших ресторанов Москвы. Было много приглашённых, в основном родственники и знакомые родителей Виктора. Людмила пригласила только одну институтскую подругу, а Виктор своего бывшего одноклассника, которые и были свидетелями. К огромному огорчению Людмилы, Валентина Леонидовна, сославшись на недомогание, не приехала на свадьбу и не увидела свою дочь в красивом подвенечном наряде, который был ей так к лицу.
Когда Светлана поняла, что её младшей сестрёнке удалось то, над чем она билась два года, её ярости не было предела. В этот момент все ёё худшие качества - зависть, невыдержанность и злость проявились с особой силой. Она буквально возненавидела сестру и больше не хотела ничего о ней слышать, хотя Людмила несколько раз приезжала объясниться с ней. Всем окружающим, в том числе и матери, она рассказывала одну и ту же историю, что у них с Виктором были серьёзные отношения, они встречались уже два года, и был недалёк день свадьбы, а тут появилась эта красивая стерва, её сестра, и увела жениха из-под носа. Виктор несколько раз пытался поговорить со Светланой, объяснив ей, что относился к ней лишь по дружески, но она не хотела ничего слушать. Сама не своя от ненависти, она лишь выкрикивала грубые слова в адрес Людмилы и говорила, что он обо всём пожалеет. История закончилась только тогда, когда Виктор перевёлся на вечернее отделение, чтобы иметь возможность работать.
Затаив в душе смертельную обиду, Светлана снова принялась искать мужа и на пятом курсе познакомилась с Владимиром Арсеньевым, который заканчивал военное училище. Конечно, это был не Виктор, и в нём не было его интеллигентности и утончённости, но он тоже был москвич, да и выйти замуж за военного считалось хорошей партией. На этот раз Светлана не ходила вокруг и около, и ей удалось быстро заставить его сделать ей предложение.
За два дня до свадьбы приехала Валентина Леонидовна. Она долго пыталась выбрать время, чтобы поговорить с занятой покупками дочерью. Наконец, такой момент настал. Светлана примеряла свадебное платье, желая показать его матери.
- Ну как я тебе? - она крутилась перед матерью в традиционном белом платье, с воланами.
Валентина Леонидовна смотрела на Светлану. На её взгляд у этого платья был слишком вычурный фасон, и оно не подходило к фигуре дочери. На какой-то момент она пожалела, что отказалась поехать на свадьбу к Людмиле и не увидела её в подвенечном наряде. Судя по фотографиям, та выглядела настоящей принцессой. А вот Светлана, к её сожалению, красотой не отличалась. Рыжеватые, не слишком густые волосы, веснушчатый нос, слегка полноватая коренастая фигура. Даже платье её не украсило, а наоборот как-то подчеркнуло её недостатки. Чувство вкуса, хорошо присущее её сестре, у Светланы начисто отсутствовало. "Жаль, что меня не было, когда она покупала это платье", - подумала она с горечью.
- Ну что ты молчишь? Думаешь, что у Людки платье было лучше? Конечно, могу себе представить, наверно его родители не поскупились. Я слышала, в каком ресторане они гуляли. Это тебе не наша захудалая кафешка, которую сняли для нас его бедные родители.
Валентина Леонидовна вздрогнула, Светлана как будто прочитала её мысли, поспешно сказала:
- Ты же знаешь, что я не была у неё на свадьбе. А с платьем всё хорошо, - заставила она себя сказать неправду. Но, меня волнует другой вопрос.
- Какой? - машинально спросила Светлана, не отрывая придирчивого взгляда от зеркала.
- Светочка, ты хотя бы любишь его? Вы так быстро решили пожениться, но ведь ты его совсем не знаешь?
- Да ты что, мать?! О какой любви ты говоришь?! - Светлана села к ней на диван. - Отлюбила я уже, и ты сама знаешь кто тому виной! Проклятая сестрёнка отняла у меня всё, мама. Понимаешь?
- Ну перестань, Светлана, - она хотела обнять дочь, но та отодвинулась.
- Умирать буду ей не прощу, змее подколодной. Ведь всё у меня было бы, и квартира шикарная и муж, которого бы отец устроил бы потом на хорошую работу, да и меня бы не забыл, я ведь тоже архитектор по образованию. А теперь что? Мне либо по распределению в какую-то дыру ехать, либо замуж выходить, чтобы свободный диплом получить. Вот я и нашла этого дурачка. У него тоже квартирка есть, хоть и плохонькая, не сравнить с Людкиными хоромами.
- Да нельзя же так, Светлана! - рассердилась Валентина Леонидовна, на дочь. - Нельзя же замуж выходить, рассчитывая каждый шаг. Тебе жить с ним всю жизнь, нужно хотя бы какие-нибудь чувства иметь к этому человеку.
- Оставь ты эти чувства. Я на тебя насмотрелась, как ты всю жизнь нас двоих тянула и не была рядом мужика, который хотя бы дрова колол. Зато ты любила! Где она, любовь эта твоя, о которой ты мне рассказывала? Бросил тебя беременной и укатил в столицу. Лучше бы ты аборт тогда сделала и не рожала эту тварь!
- Да что же ты злая такая, дочка! - обиженно произнесла мать и отвернулась к окну, чтобы скрыть слёзы. Слова дочери больно ранили её, но она не хотела ссориться перед свадьбой. Она до сих пор не могла разобраться, что же на самом деле произошло между сёстрами, но понимала, что как бы там ни было, эта история больно задела самолюбивую Светлану.
Но Светлана уже и сама пожалела о своих словах, в конце концов, она никогда ничего не видела от матери кроме добра.
- Ну ладно, мам, ну прости меня, сорвалось. Я такая нервная стала! Сама не знаю, что говорю. Ты не беспокойся за меня, у меня всё хорошо будет, ещё буду генеральской женой.
- Ну как не переживать?! - вздохнула Валентина Леонидовна. - Ты же замуж выходишь по расчёту, а не по любви.
- Ничего, мам, - зато есть шанс, что я в Москве останусь. Вовку вроде обещают оставить при училище.
Но, остаться в Москве Светлане так и не довелось. Владимира после училища распределили на Дальний Восток, и она была вынуждена, как офицерская жена, ехать, скрепя зубами, вслед за мужем. Впрочем Светлана была уверена, что рано или поздно она вернётся в столицу. Уж она придумает как.
ГЛАВА 8
Кате всегда хотелось иметь сестру, не старшего брата, как многим её подругам, а именно сестру, с которой она бы могла играть в куклы и делиться секретами. Возможно, это было потому, что из-за частых простуд она была вынуждена проводить много времени дома и мало общалась с детьми. Она часто приставала к маме с просьбой "купить сестричку", но мама лишь гладила её по светлым длинным волосам и говорила:
- Мы так любим тебя, солнышко, что нам больше никого не надо.
Так же не получалось уговорить и папу, и только много позднее она узнала от родных, что врачи запретили маме иметь детей из-за болезни сердца, и она рисковала жизнью, чтобы Катя появилась на свет.
Лето, как обычно, Катя проводила в Алексеевке у бабушки и как-то вечером Валентина Леонидовна, читая письмо, воскликнула:
- Приезжает твоя сестрёнка, Катюша - неожиданно объявила Валентина Леонидовна, посмотрев на Катю, которая рисовала, высунув от усердия, язык. - Ты же хотела сестру?
- Да, да, - запрыгала маленькая Катя, бросив карандаш. - Она будет жить с нами? - спросила она.
- Здесь будете жить вместе, ну а Москве она будет жить в другой квартире, - объяснила ей бабушка.
- А как её зовут, бабушка?
- У неё интересное имя, мама назвала её Злата, - ответила бабушка, вспоминая как объяснила ей Света выбор такого необычного имени. Она сказала, что мечтает, чтобы у её дочери была совершенно другая жизнь, не такая скучная как у неё в гарнизоне. А ещё она верила, что имя влияет на судьбу человека, вот она и хотела, чтобы жизнь у дочери была золотой, такой какую она хотела для себя.
- Злата, Злата, Злата, - приговаривала Катя, как бы пробуя это имя на язык. - Я не знаю ни одной девочки с таким именем, но оно красивое. - А сколько ей лет?
- Уже восемь, она перешла во второй класс. - Пообещай мне, что вы подружитесь, - попросила бабушка.
Всё эти годы она надеялась, что Светлана простит Людмилу, и они будут встречаться хотя бы изредка.
- Да, я всегда хотела сестрёнку,- ответила Катя, мечтая, как она покажет Злате свои игрушки, и как весело они будут играть вместе.