Я не вижу протянутых рук, но вживаюсь в приветливость лиц,
Доверяю риторике глаз
И политике длинных ресниц,
И смотрю, как чудная толпа перед солнцем стареющим падает ниц.
Нет оскала, нет злого напора
Принимаю, как добрую весть,
Что теперь изменился сам дух разговора,
Видно, что-то в согревшемся воздухе есть".
Алексей Кравецкий
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Марк - выпускник колледжа, 17 лет
Вера - его сестра, на три года моложе.
Елена Ивановна - их мать.
Владимир Иванович - их отец.
Дарья Калошина - подруга Веры
Маша - соседка по даче.
Андрей - ее сын, 5 лет.
Сергей - отец Андрея
Владимир Викентьевич - друг Владимира Ивановича и Елены Ивановны, проподаватель литературы, 51 год.
Пассажиры
Дачники
Автор
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Вагон электрички. В купе на одной стороне женщина с мальчиком лет 5-6. Он дремлет. Рядом мужчина лет 45-50. Напротив девочка лет 15-16. Рядом с ней женщины. Они читают. Мужчина обращается к соседке: "Может, Вы тоже что-нибудь почитаете?" - роется в своей сумке. Она: "Нет, спасибо. Не люблю в дороге читать. Гораздо интереснее наблюдать и разговаривать". Он: "Хорошо... Тогда определим Ваш балл коммуникабельности". Она: "Не надо, я и так знаю. У меня с общительностью все нормально. Интересно, а в каких единицах Вы ее измеряете?" Он: "В одесситах. Например, у Жванецкого 3 од, у Карцева 5 од..." Она: "Почему у Карцева больше?" Он: "Он не только общается с помощью языка, но умеет выразительно разговаривать молча - своей потрясающей мимикой. А Жванецкий большой интеллектуал. А с увеличением интеллекта коммуникабельность падает. А Вы, между прочим, исключение из правил. У красивых женщин коммуникабельность уменьшается за счет желания отшить, отбрить, отгородиться от нежелательных поклонников". Она: "По Вашей классификации у Вас как минимум 2 од". Он: "Я много раз бывал в Одессе. Она для меня прежде всего - одесситы. Их любовь к общению. Вот, как пишет об этом в своей оде Юрий Карабчиевский:
Одесса, небо в звездах, аэродромный гул.
Как влажен этот воздух - от глаз твоих и губ!
Как жарко этим стенам - от рук твоих и плеч!
Как трудно в тесноте нам дыханье уберечь.
Чтоб соль твоя и копоть, и пыль твоих дорог,
и ласковый твой шепот - не въелись между строк.
Чтоб после заиканий не сдался, не привык
волной твоей, как камень, обкатанный язык.
Второе - это, конечно, море. А третье - это театр. Это драгоценная жемчужина Одессы. Я обожал старый город и вечера в оперном театре, где чувствуешь себя царедворцем, шествуя по ее мраморным ступеням с флиртующими золочеными фигурами. Театр всегда полон за счет отдыхающих из многочисленных санаториев и домов отдыха. Состояние легкой беззаботности отдыхающих, усиленное зеркалами, мраморными лестницами и золотом светильников, приближало слушателей к персонажам спектаклей и рождало атмосферу доверия и единения артистов с залом". Она: "По-моему, я слишком занизила Ваш рейтинг в одесситах". Он: "Спасибо. В ответном жесте - моя притча о любви:
(Все купе уже с интересом прислушивается к разговору)
- Солнышко, - сказал он, обнимая свою подругу, - как нам повезло, что у нас родился маленький олененок.
- Глупый, ну почему так скоро? Ведь ты только вчера осмелился поцеловать меня. И почему олененок, я люблю больше котят?
- Нет, нет, - сказал он, любуясь ее лицом и нежно перебирая ее волосы. - Именно Маленький Олененок нашего счастья. И теперь, если мы постараемся, и если нам еще повезет немного, мы вырастим это маленькое капризное чудо, и оно останется у нас навсегда.
Она замерла в его руках, обдумывая.
А потом, обнимая его большое, сильное тело, прошептала:
- Нет, это ты - мой Маленький Олененок".
Она: "Замечательно. Как жаль, что это не про нас". Он: "Как знать? Но если Вам понравилось, я Вам расскажу еще один рассказ о самом коротком стихотворении на русском языке. Она: "Да, да, рассказывайте", - обводит глазами купе - "Мы слушаем". Он:
"Все знают, что маленькую серенькую птичку, распевающую весной в наших лесах и садах, зовут соловей, но мало кто знает, почему дали ему такое имя. И кто? Да и не имя это вовсе, а ...
Давно это было. В один солнечный весенний день, когда Творец всего сущего на Земле создавал наш мир. Утомленный работой, Он вытер пот со лба и с удовольствием посмотрел на цветущую вишню, только что очнувшуюся ото сна, и всю трепетавшую от радости пробуждения в этом море света. Она так Ему понравилась, что Он захотел поговорить с ней, но ведь известно, что деревья не говорят. И тогда Он обратил внимание на маленькую серенькую птичку, которая широко открывала рот, но ничего не пела и не говорила. Просто Он еще не научил ее этому. Птичка подсела ближе, широко раскрыла свой клюв и Он разрешил душе вишни входить весной в эту птичку и рассказывать Ему свои весенние новости птичьим языком. Птичка запела, и весь мир, покоренный ее голосом, с восхищением слушает весенний разговор вишни с Творцом.
Влюбленные в это время перестают хвалить друг друга, замолкают, и переходят на волшебный язык прикосновений, а поэты, в отчаянии перед мастерством певца рвут свои вирши, а один из них в порыве белой зависти, глядя на маленькую серенькую птичку, воскликнул:
- Господи, как внешность обманчива!
И сочинил в честь певца самое короткое стихотворение на русском языке, состоящее только из двух слов.
На первой строке он написал слово "СОЛО", и поставил многоточие. А наискось, на второй строке слово "ВЕЙ" с восклицательным знаком, что в переводе на прозу означает: "весенний разговор о любви цветущей вишни с Творцом всего сущего на Земле на птичьем языке".
А маленькую серую птичку, похожую на воробья, с тех пор в России так и зовут: СОЛОВЕЙ. Хотя и не имя это вовсе, а самое короткое стихотворение на русском языке, состоящее только из двух слов.
СОЛО............
...............ВЕЙ!"
Она: - А Вы романтик.... Он: - Но реальность стучится в дверь. Кучино на подходе. Я выхожу". Она: - Я тоже.
Поднимаются и идут к выходу. Следом за ними выходит девушка, сидевшая напротив.
Он: - А вы знаете, почему в Кучино так много красивых женщин?
Она: - Почему же?
Он: - Всё дело в кирпичном заводе. Туда стекались самые энергичные гены со всего Советского Союза. И конечно, не для того, чтобы всю жизнь таскать кирпичи из печи. Нет! У них был дальний прицел - покорить Москву. Правда, не всем это удавалось. Но синтез москвичей, четырёх кучинских институтов и этих энергичных генов кирпичного завода благотворно повлиял на внешность женщин. Правда, заговаривать с ними опасно. Можешь нарваться на такой сленг...
Она (насмешливо): - Как же вы решились?
Он: - Слишком высок балл коммуникабельности в одесситах. А потом (шепчет ей на ухо) соблазн был слишком велик. Красота - страшная сила.
Она: - Да, горки вас ещё не укатали.
Он: - Нет (проводит рукой по лысине). Только голову слегка пригладили.
Они смеются.
Девушка, стоящая сзади, спрашивает: - А вы не знаете, где в Кучине улица "Молодой ленинец"?
Он: - Держитесь за мной. Я туда иду.
Она: - Мы с Андреем тоже.
Он: - Боже мой! Такие попутчики просто подарок судьбы. Меня зовут Владимир. А вас?
- Маша.
Девушка (независимо): - Дарья.
Мальчик протягивает руку: - Андрей Сергеевич.
Все улыбаются.
Он: - Очень приятно. Пожимает ему руку.
***
Дачный поселок. Вера и Марк возвратились с купания. Переодеваются.
Вера: - Марк, с тобой хочет познакомиться одна моя подруга. Зовут ее Даша.
Марк: - Как?!
Вера: - Дарья! Калошина.
Марк: - Господи! Стиральный порошок какой-то! Да еще в калошах. Почему ее так назвали?
Вера: - Это ты сам у нее спросишь. Кстати, она сама любит об этом рассказывать. Она видела тебя где-то на волейбольной площадке и ты ей ужасно понравился.
Марк: - Ты же знаешь, мне сейчас не до знакомств.
Вера (с вызовом): - Знаю-знаю! Удивительно, что тебя тянет к женщинам с детьми. Разве мало у тебя девиц? Что ты нашел в этой Марии с ее вечно болеющем Андреем?
Марк (обнимает сестренку за плечи и шепчет ей на ухо): - Мне кажется, они знают одну удивительную тайну.
Вера: - Какую еще тайну?
Марк: - Они знают, что такое любовь.
Вера: - Это я тоже знаю! Любовь - это весна человеческой жизни. Когда распускается бутон чувств и просыпается огонь желаний.
Марк (с удивлением): - О-о-о... Красиво говоришь, сестренка. Только это не твое. Это теория. Это у тебя от книг. А они уже любят друг друга. Они уже прошли школу любви. Что-то сделал с ней этот цыплёнок, и родилась любовь. А у Марии с Андреем взаимное обожание. Это любовь в квадрате. Вот это самое мне в них и нравится, и привлекает меня к ней.
Вера: - Угу. Роковой треугольник, а ты третий лишний.
Марк: - Теоретически так, но практически им все равно хочется видеть рядом с собой мужчину. И это для меня прекрасно, но ужасно трудно, так как она знает, что такое любовь. Знает, как надо любить, знает, что она хочет. Она хочет, наверное, чтобы ее любили так же, как она любит своего сына. Я же еще ничего не знаю, я только хочу, только желаю. Я хочу быть мальчиком Андреем, чтобы влюбить ее в себя.
Вера: - Так спроси нашу маму. По твоей теории она уже дважды прошла школу любви - и с тобой и со мной (она загадочно улыбается). И заметь, сначала с папой! Дети рождаются после любви. Сначала надо научиться любить своих сверстников, тогда и проснется любовь к матерям - одиночкам, вроде Машки (показывает ему язык).
Марк: - В том-то и дело, у нее не было любви. Ее просто изнасиловал кто-то а она почему-то не захотела сделать аборт.
Вера открывает рот, чтобы что-то спросить, но Марк перебивает ее.
- Только ты, дура, молчи! Мне это по секрету сказали. Достала ты меня. (Задумывается) Интересная мысль. Может, все-таки она успела полюбить его?
Вера (кричит): - Мама!
Марк показывает ей кулак. В дверях показывается Елена Ивановна.
Вера: - Ты нас любишь?
Елена Ивановна, (озабоченно): - Ну да, а в чем дело, что такое? (спускается с крыльца к ним во двор).
Марк: - А почему?
Елена Ивановна: - Почему-у-у? (улыбается) Сначала потому, что маленькие, беззащитные, а потом вы так много с Верой кричали, капризничали и болели, и я столько потратила на вас сил и времени, что не любить вас я уже не могла, не могу и не хочу.
Она обнимает их.
Вера: - Нет, мама, серьезно.
Елена Ивановна: - Не знаю. Вероятно, от ощущения невозможности жизни этого маленького существа без меня, без моих рук, без моих знаний.
Она задумалась.
- Да, да, полная невозможность его существования без материнской заботы пробуждает у женщины первобытные инстинкты любви. А предшествующее воспитание усиливает или глушит это великое чувство, заложенное в нас Творцом. Да и сама я на первых порах казалась себе творцом, когда от моей деятельной, заботливой, уважительной и ответственной любви вы изменялись, и у вас рождалось ответное чувство любви. Этот катализатор моих сил, которые часто, кажется, уже на пределе. Только с годами начинаешь замечать, что в своем творении ты, оказывается, не полностью и властна. Это касается не только формы, но и черт характера. Словно кроме матери и отца существует еще один, третий, невидимый, но властный, знающий что-то такое о нас с вами, что не знаем ни мы, ни природа наша. И тут к нам приходит мысль о Боге, и рождается молитва матери о ребенке.
Марк: Вот это здорово! Любовь рождает мысль о Боге? Природа Бога - любовь? Какая прекрасная формула!
Он задумался.
- Вот только верна ли, мама?
Елена Ивановна улыбается с грустью.
- Мне кажется, что верна. А впрочем, читайте Евангелие, любите и делайте выводы сами.
Вера (задумчиво): - Но чтобы зажглась любовь, нужна красота (обращается к матери). Мама, вот Марк считает, что любовь матери к детям - одно и то же, что любовь между мужчиной и женщиной.
Елена Ивановна: - Ну, нет, конечно. Но много общего между ними есть. И та и другая любовь должна быть деятельной, но не созерцательной. Заботливость, уважение, ответственность, желание счастья своему избраннику - как раз эти качества и наполняют счастливыми мгновениями как любовь матери к ребенку, так и любовь между мужчиной и женщиной. Так что Марк во многом прав. В любви матери к ребенку меньше эротики и нет секса - в этом главное отличие.
Вера: - Ну, мама! - смеется, - Какая еще эротика с родителями?!
Елена Ивановна: - А как же! Я очень часто любуюсь вашими фигурками, посадкой ваших голов, глазами, цветом кожи, вашими нарядами. А тебе разве безразлично, как выгляжу я, как выглядит папа? Все это элементы эротики.
Вера: - Мамочка, как я тебя люблю. Ты все знаешь, с тобой так интересно поговорить, ты все понимаешь (обнимает ее). (Лукаво) Неужели всему этому тебя научил папа?
Елена Ивановна (улыбается): - Мы учились взаимно.
Марк: - Семья - школа любви. Да здравствует любовь! - Целует мать в щеку.
Входит Владимир Иванович: - О-о-о, семейная идиллия.
Вера: - Папочка! Это поцелуй уважения и любви
Владимир Иванович: - Да, интересно. А меня здесь уважают?
Вера (с вызовом): - Да, будут уважать, если ответишь, что такое любовь.
Владимир Иванович: - Ну, это очень просто. Любовь, это когда мужчина теряет голову, и за него принимает все решения будущая жена.
Елена Ивановна:
- А мне казалось, что принимал решения всегда ты.
Владимир Иванович:
- Значит, терял голову не один я. (Он обнимает ее за плечи, целует). И все решения принимали за нас наши души.
Марк: - А что такое, по-вашему, душа?
Владимир Иванович: - Души - это наши невидимые двойники. Они живут по другим законам, видят дальше нас, у них другое время, скорость, пространство. Но каким-то непостижимым образом они способны влиять на нас. И что совсем непостижимо, мы на них действуем тоже.
Марк: - Значит, подружились сначала не вы, а ваши души?
Владимир Иванович: - Возможно, но полюбили точно мы сами.
Марк: - Может, тогда ты скажешь, что такое любовь?
Владимир Иванович: - Слава Богу, этого никто не знает. Потому, что она всегда нова и неповторима. Но в древности в Индии был написан трактат "Ветка персика". В ней говорилось о трех человеческих влечениях, которые являются истоками любви:
Влечение душ рождает дружбу.
Влечение разума рождает уважение друг к другу.
Влечение тел рождает желание.
А все вместе они рождают любовь.
Вера: Как интересно! Надо записать.
Елена Ивановна: А вот Александр Сергеевич Пушкин в эту триаду внес еще одно человеческое влечение: влечение к красоте, без которой нет любви. Он говорил о святыне красоты, о власти красоты, о плене опасной красоты.
Владимир Иванович: - И что не менее важно, красота поддерживает горение любви. Да, а вы знаете, что записал Александр Сергеевич Пушкин про Вашу маму? Слушайте! (декламирует)
Я думал, сердце позабыло
Способность легкую страдать,
Я говорил, тому, что было,
Уж не бывать! уж не бывать!
Прошли восторги, и печали,
И своенравные мечты...
И вдруг опять затрепетали
Пред мощной властью красоты.
Марк: - Ай да Пушкин, ай да молодец!
Вера обнимает мать, а Марк и Владимир Иванович одновременно целуют ее с двух сторон в щеки. Даша появляетя из-за забора и успевает сфотографировать их в этот момент.
Елена Ивановна: - Но первая любовь - это только первая дверь в мир любви. Бездна открывается с возрастом. Особенно у нас, женщин. Ты встречаешь мужчину - одна любовь, ты рожаешь ему ребенка, и ваша любовь сияет уже новыми гранями. Ты изменила не только свое мироощущение, но и отношение к миру своего любимого. Ты вышла замуж и решила, что навечно закрепила любовь мужа к себе, и вдруг замечаешь, что для многих узы брака - это не табу, не запрет, соперниц это никогда не останавливало. Ты замечаешь, что твой муж так же привлекателен для них, как и для тебя. Это уже опять новые грани. Ты заново открываешь для себя косметику, моду. Увлечение кино сменяешь на увлечение театром, и неожиданно для себя замечаешь, что крепче всего привязывает людей друг к другу дружба, которая возникла у тебя с мужем, когда вы с азартом молодости создавали своего первого ребенка, вместе переживали роды, и все свои и его болезни, беды и радости. И это опять новые грани любви. Время начинает уносить твоих родителей, друзей, знакомых - опять новые грани, и так до конца.
Владимир Иванович:
- Но любовь - это не только счастье влюбленных, но и разочарование, обида, зло, ревность - для соперников, а также непреходящая грусть - для влюбленных. Ведь они отказываются от других претендентов на свое сердце.
Над забором появляются головы Даши, Владимира Викентьевича с Андреем на плечах и Маши.
Даша (кричит):
Они, увы, прекрасны тоже.
Как здесь, их девственное ложе
Не смято бренною рукой.
Вера (кричит):
- Дашка! (Бежит встречать их к калитке).
Все входят, здороваются.
Маша:
- Вот, привела к вам гостей.
Елена Ивановна:
- Посидите с нами, Маша. Мы по вас соскучились. Где вы пропадали с Андреем?
Маша:
- Ездили в Москву.
Елена Ивановна:
- Надо было оставить нам Андрея.
Маша:
- Ему не терпелось навестить свои игрушки. (Андрей показывает в одной руке пластмассовых индейцев, в другой - автомобиль).
Владимир Викентьевич (сажает Андрея в гамак):
- У вас тут очень мило. Сад, трава, гамак и прекрасное общество. Что еще нужно для усталого городского человека?
Все рассаживаются. Вера подводит Дашу к Марку, знакомит их.
Вера:
- Марк, это моя новая подруга Даша. Будет учиться в нашем классе. Недавно переехала жить в наш район.
Марк:
- Дарья Калошина? Как же, мне Вера о тебе говорила.
Даша:
- А что?
Марк: Что ты интересуешься волейболом, и что имя твое многозначительное.
Даша:
- Мне нравилось, как ты вел себя на площадке. Ты разыгрывающий, ты в тени, и в то же время скрепляешь всех своим верным плечом.
Марк:
- Важно уметь работать на идею.
Даша: В этом есть для меня что-то близкое. Я очень люблю общаться с людьми, причем так, чтобы находить общие точки соприкосновения.
Марк:
- Какой разный подход у вас с Верой к волейболу. Сестренка все оценивает по красоте поз, а ты как тренер. А, кстати, откуда эти строчки, которые ты кричала нам из-за забора?
Даша: - Это Тамара из "Демона" Лермонтова. А ты любишь Лермонтова?
Марк: - Раньше мне нравился "Мцыри", а сейчас лирика. (Цитирует) Без Вас хочу сказать Вам много...
Подходят Маша с Владимиром Викентьевичем.
Маша: - При вас я слушать вас хочу...
Марк смотрит на Машу.
Марк: - Но молча вы глядите строго, и я в смущении молчу...
Владимир Викентьевич: Какой-то грустный конец. Давайте вспомним другого "Демона", его гениального двойника (декламирует Блока, обращаясь, прежде всего, к Маше):
Прижмись ко мне крепче и ближе,
Не жил я - блуждал средь чужих.
О сон мой! Я новое вижу
В бреду поцелуев твоих!
В томленьи твоем исступленном
Тоска небывалой весны
Горит мне лучом отдаленным
И тянется песней зурны.
Маша: - Как хорошо: тянется песней зурны. Кто это?
Владимир Викентьевич: - Это Александр Блок. А как замечательно:
- Не жил я - блуждал средь чужих.
Подходит Владимир Иванович:
- Володя на любимом коньке поэзии?
Владимир Викентьевич (улыбаясь ему): - А скажи пожалуйста, вот ты живешь на природе. В чем разница в поиске второй половины у животных и у людей?
Владимир Иванович: - Наверное, полное отсутствие в природе ханжества. Вот, скворец у меня - только появился, сразу поднял крик: -"я здесь, я прилетел, погляди, какой я хороший, у меня самый лучший дом, лучшее дерево, лучший голос и перышки" - и так целый день в любую свободную минуту. А у людей везде этикет, везде рогатки: сам не знакомься, на улице нелья, в транспорте нельзя, и так далее и тому подобное.
То есть, их действия сильно ограничены, как в классическом балете. И часто соблюдение этого этикета не приближает, а отгораживает их от цели (смотрит на него многозначительно). Это одна из причин поздних браков и одиночества мужчин и женщин. На природе этикет смягчается, поэтому я тебе советую чаще приезжать на природу. То есть, к нам.
Маша: - А еще люди при знакомстве чаще всего спрашивают друг о друге. Себя хвалить неприлично.
Владимир Иванович: - Но редко кто соблюдает это. Многие и здесь поступают по принципу: "Хвали себя. Источник забудется, похвала останется".
Елена Ивановна (кричит): - Маша, подойди, пожалуста, сюда.
Маша направляется к Елене Ивановне.
Владимир Иванович: - Кстати, как тебе Маша?
Владимир Викентьевич: - Слишком молода.
Владимир Иванович: - С каких это пор молодость стала недостатком? Ты же педагог, всегда среди молодежи. Я прошу тебя, поухаживай за ней. Она изнемогает от наивности Андрея. Ей нужен такой, как ты - умный, рассудительный. романтик. И отец для сына.
Владимир Викентьевич: - А кто против? Я - за!
Маша собирается уходить. Марк берет ее сумку и вместе с Дашей хочет ее проводить. Подходит Владимир Викентьевич.
Владимир Викентьевич: - Марк, тебя зовет папа. Просит разжечь мангал. (Берет у него из рук сумку). А я провожу Машу с Андреем.
(Даша с Марком уходят)
Андрей тут же цепляется за палец Владимира Викентьевича.
Марк оглядывается, смотрит им вслед.
Маша (улыбаясь): - Спасибо, я тут рядом. Снимаю маленькую комнату. У нас тоже есть гамак.
Владимир Викентьевич: - И часто вы лежите в нем?
Маша: - Иногда. Когда у Андрея "мертвый час", а у меня уже нет сил, чтобы что-нибудь делать.
Подходят к калитке. Владимир Викентьевич целует Маше руку. Удерживает в своей руке и говорит:
Владимир Викентьевич: - Не хочется отпускать (легонько тянет руку на себя. Она делает шаг ему навстречу, цепляется ногой за корень и оказывается в объятиях Владимира Викентьевича. Он целует ее. Она не спешит освободться.)
Маша: Вы удивительно похожи на отца Андрея. Вечером, когда я уложу спать Андрея, я договорилась с Еленой Ивановной придти пить с вами чай. А сейчас мы отдохнем немного.
Владимир Викентьевич (отпускает ее): - Вот так всегда. Только собирешься петь о себе птичьи песни, как петь их уже некому.
Маша (улыбается): - Нет, правда, мне самой хочется поисповедоваться. Оставим на вечер свои птичьи трели.
Расходятся.
Марк с Дашей хлопочут около мангала.
Марк: - Надо взять зажигательный снаряд. (Кричит) Вера! Принеси спички. (Идет к сараю, выносит литровый пакет из-под кефира, набитый сухими ветками и щепками. Говорит, обращаясь к Даше) Папино ноу-хау. Видишь, набито щепками и сухими веточками. Теперь немного бумаги - и любые дрова загорелись.
(Появляется Вера со спичками и газетой. Суетятся около мангала)
Даша: - Здорово. Дай, я тоже зажгу. (Поджигают вдвоем с Верой, огонь лениво лижет пакет и тот нехотя загорается) Почему так приятно смотреть на огонь?
Марк: - Потому, что знаешь - он до тебя не доберется.
Даша: - А насекомые?
Марк: - Те летят на свет. Им все равно, лампочка, фонарь, свеча, костер. Им важен свет.
Даша: - А что заставляет людей лететь навстречу друг другу?
Вера: - Огонь любви.
Даша (обращается к Марку): - Тоже огонь. Как здорово. А где же у них зажигательный снаряд?
Вера: - У любви один зажигательный снаряд. Зато горит он в любую погоду - это красота.
Даша: - Красота!? Она у каждого своя.
Вера: - И хорошо, что своя. Зато всегда новая.
Марк: - Вот вы с Верой такие разные, но одно вас очень объединяет. Вы каждая по-своему красивы.
Вера: - Какая приятная мысль. Раньше ты говорил, что я только глупая. Но красота лишь привлекает взоры. Лишь заставляет посмотреть друг на друга.