Аннотация: Приковать, распять, птицы, печень... Эх, боги, боги... Вы хотели наказать мятежника, а создали мученика... святого...
Приковать, распять, птицы, печень... Эх, боги, боги... Вы хотели наказать мятежника, а создали мученика... святого...
- Это случилось через два часа после рассвета, когда убрались в рассветные дали последний дети Никты-Ночи, витавшие над людским жилищем - земля зашаталась от Божьего гнева, а небеса потряс нечеловеческий крик, то ли стон, то ли плач... - Ну, земля не земля, а Фессалия так точно содрогнулась. - Вся? - Да куда там, так - то ли гром, то ль вулкан какой за Лариссой... - Ха, а я то думал... - Да что ты, что ты, храни Громовержец! - Это было! Через два часа после рассвета... - возмущался, надрывался юноша - почти мальчишка. Но его никто не слушал. - Это Прометей... да как вы можете? Он же дал вам огонь... это было!.. было... Расстроенный он поник, опустив руки, но рыночной толпе не было до него дела. Ни сейчас, ни-ког-да... Какой Прометей, какой огонь? Вон Ксантипп кувшин с маслом разбил - виданное ли дело - сколько добра пропало. Тряхнуло вон опять же. Хотя тряхнуло - и Эреб с ним, от нас не убыло и ладно. Едва ль не каждый день трясет, что ж теперь... - ... в третий день таргелиона... - Будет тебе, Энкид, пошли уже. Мать небось заждалась. - Старый крестьянин с грустью взглянул на сына. Ой, ты горе, мое горе, Боги, за что дали мне в сыновья безумца? Боги, мои Боги... - вот что читалось в его взгляде. - Иду отец, - послушно выдохнул юноша, закинул за спину мешок, посмотрел на согбенную фигуру отца, пробирающегося между телег так будто знал, о чем тот думал, и поплелся следом. Тут кто-то толкнул его в плечо. Юноша обернулся и увидел за спиной одного из своих давешних собеседников - торговца кожами. - Дурак ты, Энкид, дурак и мальчишка. - Но... - Смотри впредь, молчи - а то накличешь еще, не было нам бед... Энкид только молча смотрел на собеседника. Почему? Почему он говорит о Нем так?.. Пожилой кожевенник видно понял вопрос юноши. - Эх, молодость, молодость, - вздохнул он. - В мое время твоего... "дружка" люди вспоминали с куда меньшей охотой, чем Хозяина Ночи - не к ночи будь помянут. А теперь все забыли. Да не совсем... Поверь моему слову, все кто утром сегодня смеялся твоим словам, вечером запрутся во дворе дома и будут лить золотое масло на алтарь, и жечь кипарисовые ветви, чтобы отвести от себя беду. Понял теперь? Может понял, а может и нет... Что возьмешь с юного безумца, для которого нимфой - прыщавая соседская девка, а сатиров вполне заменяют бражники из трактира возле площади. Дети не верят в Богов - дети слушают сказки... и играют в Демонов. Кожевенник развернулся и пошел вниз по улице - в сторону своей лавки, а Энкид опрометью каинулся догонять отца. Он знал, что старик не врал, и по-прежнему верил в Прометея и Огонь. А в голове вертелся один единственный вопрос: Почему?