Рыжий Лис, буквально час назад вернувшийся из города, сиял будто начищенная золотая монета. Глаза сверкали самодовольно и даже и без того слепящего цвета волосы стали, казалось, на пару тонов ярче.
Я посмотрела на него с сомнением, как смотрят на людей, с подозрением на проблемы с мозгами, скосила глаза на зеркало, которое поблескивало серебром и, наверное, будь у него рот, то оно расплылось бы в насмешливой улыбке.
Из его запутанных, переливающихся глубин на меня смотрело странное, будто сошедшее со страниц книг о вампирах, проиллюстрированных по всем параметрам, существо. Нет, оно, несомненно, было мной, но...
Выглядела я действительно... нестандартно. Особенно для своего привычного образа.
И если с черными, зауженными брюками, которые излишне обтягивали бедра, я могла смириться, то вид приобретенной моим деятельным другом блузки внушал мне почти суеверный ужас.
Брюки, по крайней мере, оказались удобными, до жути теплыми, подбитыми изнутри мягким мехом, который приятно прилегал к коже.
А вот верхняя часть гардероба... Алая, с темным кружевом по краю треугольного выреза и на двойных манжетах с изящными запонками с узором в виде кленового листа. Она смотрелась несколько... непривычно.
- Она красная! - заявила я категорично.
- И что? - спросил Зура удивленно. Он своей покупкой был полностью доволен и совсем не собирался разочаровываться. Это я прочла на его удовлетворенном до безобразия лице. Глянув на него по-волчьи, заявила:
- Не буду я ее носить!
- Это я ради этих слов носился почти три часа по рынку с языком на бок? - Зура возмутился, - Будешь как миленькая! Ты в своем обычном сером убожестве на побирушку похожа. А так, действительно, миленько.
- Сам ты побирушка, - огрызнулась я. Мои глаза в отражении ярко полыхнули колдовским пламенем. В сочетании с блузой они приобрели почти настоящий вампирский оттенок. В таком наряде я была почти похожа на чистокровную леди вамп. Ключевое слово - почти.
Лицо Зуры приобрело незнакомое мне доселе выражение ослиного упрямства. Глаза опасно сощурились, а губы - скривились.
- Я слишком выделяюсь в этом! - беспомощно развела руками, ловя себя на том, что пытаюсь оправдаться, вместо того, чтобы ответить категоричным отказом и идти переодеваться.
- Так! - громко воскликнул Лис, хватая меня своими теплыми руками за плечи и разворачивая лицом к себе. Заявляя тоном, не терпящим отказа:
- Ты! Должна! Выделяться! Нет, просто обязана!
Взглянув на него скептично, я поинтересовалась:
- Кому и сколько, интересно?
Зура сдавленно застонал:
- С каждым днем твой язык становиться все острее и острее. Я уже не знаю, к лучшему это, или нет.
Замолчав на мгновение, он попросил меня:
- Посмотри в зеркало, Немир.
Я оглянулась через плечо. Пожала плечами и вернула голову в изначальное положение, не увидев там ничего особенного. Что удивительно. В последнее время оттуда начали ломиться монстры всех мастей, останавливаемые лишь тонкой, но хорошо зачарованной гранью зеркала. Я уже даже привыкла засыпать под вой, скрежет и звон стекла, просыпаясь под него же.
В общем, творилось что-то крайне странное.
Прямо до безобразия.
Зура встряхнул меня за плечи, отвлекая от мыслей о нестабильности моего артефакта, и я перевела на него взгляд, вопросительно вздернув бровь. Всмотревшись в мое лицо и, видимо не увидев желаемого, Лис проговорил сбивчиво, но с крайней уверенностью в голосе:
- Немир, поверь мне, когда ты веселишься, язвишь, улыбаешься своей клыкастой улыбочкой, когда бегаешь в той просто гигантской синей рубашке, которая, поверь мне, выделяет тебя куда больше чем эта блуза, и сбиваешь вазы - ты притягиваешь внимание. И отнюдь не отрицательно, поверь мне! Тебя даже леди Заре перестала задирать, понимаешь? Потому что не может, потому что ты вызвала ее симпатию, подруга! И она не может относиться к тебе с прежней неприязнью, даже несмотря на то, что ты полукровка. Она просто не может перебороть свою симпатию к тебе, Немирка!
- Лис, не надо, - я покачала головой, с горьковатой, будто горечавка, улыбкой, - ничего не изменит отношения ко мне. Я родилась такой, понимаешь? И привыкла уже...
- Уже изменило! - вскричал он, - И ко мне изменило! Я понял просто, что жалость к себе и попытки слиться с серостью - это не решение проблемы! И ты это пойми!
- Зура, - начала я и осеклась, услышав деликатно покашливание. Мы с Лисом резко повернулись в сторону звука, встретившись взглядами с внимательными синими глазами. Нет, это уже произвол! В мою комнату ходят все, кому не лень! Даже постучать не соизволят.
- Советую вам начать закрывать дверь, Глэйд, - сообщил мне Зорге и, пробежав глазами по моей фигуре, добавил, - вы, наконец, сменили свое рваное тряпье на что-то более подходящее ученице мага.
Лис хмыкнул победно, заслужив удар локтем в бок от раздраженной донельзя меня. Ойкнул, кинул на меня обиженный взгляд и показал язык.
- Зура, - обратился учитель к ученику, - тебе придется отправиться со мной.
Только сейчас я заметила, что на его плечах висит дорожный рюкзак. Зура сжал мои плечи и спросил напряженным тоном:
- Что-то случилось?
Зорге бросил на меня внимательный взгляд. Промолчал мгновения, будто собираясь с мыслями, но все-таки объяснил, хоть и весьма мутно:
- Кое-кого отравили, но нескольких ингредиентов для противоядия нет, а в лавка их не найдешь. Придется идти в горы. Как бы я не хотел этого признавать, но вместе мы найдем их гораздо быстрее. Можешь ничего не брать с собой - самое необходимое я уже взял.
- Хорошо, - Зура кивнул и неохотно опустил мои плечи.
- А... А можно мне с вами? - вырвалось у меня неожиданно.
Зорге ответил довольно резко, блеснув своими синими глазами:
- У вас, ученица, нет второго лика, так что вы будете только путаться под ногами и мешать поискам.
Я закусила губы, чувствуя непонятную обиду. Зура взлохматил мои волосы, потерся носом о щеку и ободряюще сказал:
- Я скоро вернусь, Немир. Не думай скучать!
Проводив тоскливым взглядом их удаляющиеся спины, я прислонилась к холодной глади зеркала лбом. Отражение мне задорно подмигнуло и, развернувшись спиной, ушло по каким-то своим зеркальным делам. Волосы у него были куда длиннее, чем у меня. Это заставило нахмуриться. С отраженьями творилась полная чертовщина.
Потеребив кружево выреза, я решила, что переодеваться в пыльную рубашку мне совсем не хочется. К тому же, внезапно очень, прямо до ужаса, захотелось сделать одно дело. Давно уже хотелось, если честно, но руки никак не доходили.
Мой путь лежал в Малую Залу, которая встретила меня гулким и каким-то тоскливым, непривычным, печальным молчанием, которое, кажется, было совсем не свойственным этому месту. Черный стол, с прожилками азурита, пустовал, и мне казалось это каким-то неправильным. Его поверхность будто потемнела, а синие линии камня потускнели. В моем сердце почему-то защемило.
Я прошлась по гладкому полу, прислушиваясь к эху от частого перестука подошв моих ботинок. Провела ладонью по узорчатым спинкам стульев. Развернула один из них спиной к столу и села, исполняя, наконец, свою маленькую светлую мечту.
И как, интересно, обычно цветное стекло может быть... таким? Чьи же руки создают такие невозможные, казалось бы, шедевры?
Она стояла полуанфасом. Очертания женственной фигуры были легкими, будто крылья бабочки. Босые ноги утопали в зеленой траве по самую щиколотку. Вокруг цвели ромашки и лаванда. Ярко, густо и мне казалось, что я явственно чувствую цветочный аромат. Резкий, терпкий и холодный, как зима посреди лета.
Светлое платье, радостного светло-голубого цвета, обнимало изящные, белые колени и обнажало хрупкие, будто фарфоровые плечи, на которые падали темно-медные, густые и блестящие кудри. Контраст кожи и волос завораживал.
Тонкий серебряный венец обнимал ее голову, блестя россыпью мелких сапфиров, но куда ярче любых камне горели ее глаза. Ах, какие это были глаза!
Будто небо...
Будто море...
Будто вечность...
Нет, казалось, даже они блекли рядом с яркостью ее взгляда!
Из моей груди вырвался тихий, восхищенный донельзя вздох. Никогда в жизни я не видела и, наверное, не увижу никого прекраснее этой невозможной, неземной, волшебной женщины.
- Нравиться? - тихий, немного насмешливый голос раздался совсем рядом, почти над ухом, обдавая мою щеку нестерпимо жарким и каким-то болезненным дыханием. В моей груди глухо стукнуло сердце.
Испуганно вскрикнув, я шарахнулась в сторону, переворачивая стул, который упал на пол с пронзительным грохотом. Следом рухнула я, больно ударившись копчиком и проехавшись задом по полу, пробуя на крепость только что купленные штаны.
Встряхнула головой, пытаясь оправиться от головокружительного падения, и соизволила поднять взгляд на возмутителя моего спокойствия, обладающего бархатным баритоном.
Увидела.
Осознала.
Подавив испуганный ик, я вскочила с пола и глубоко поклонилась, скрывая смущение от совершенной мной глупости. В который раз я возносила хвалу Темной Богине за то, что не способна краснеть.
Красно-оранжевые, будто всевидящие, глаза смотрели спокойно, с той самой снисходительностью сытого хищника, глядящего на перепуганную насмерть косулю. С удивлением я поняла, что такой взгляд меня раздражает, вызывает дух противоречия. Это... удивляло. Сколько таких взглядов я встречала на протяжении жизни! И все они принимались мною устало, будто вредный осенний дождь - все равно никуда не денешься. А тут...
Как странно!
- Прошу прощения, ваше величество! - произнесла я.
В проницательных глазах заплясали искры. Король оперся спиной и руками о стол. Выглядел он очень устало. Его белоснежные, будто только выпавший снег, волосы, в сумерках казались потускневшими. В уголках губ залегли горькие складки, а около глаз появились гусиные лапки. Видимо, покушение на сына сильно ударило по нему. Вздохнув, он повторил:
- Нравится?
Я перевела взгляд на витраж. Замерла на секунда. Затем улыбнулась и свободно, будто разговаривала с Зурой, ответила:
- Она прекрасна.
Странно, но я чувствовала себя наедине с ним так же уютно, будто находилась в Малой Зале совсем одна. А король ощущался почти пустотой. Или просто неотъемлемой частью этого места. Но я старалась ничему не удивляться.
Глядя на эту невозможную стеклянную женщину, я понимала, что любые злые мысли, противоречия, сомнения - в ее присутствии это кощунство, за которое нужно рубить головы. Она выглядела такой хрупкой, такой нежной, что, казалось, любая лишняя эмоция может ее сломать.
- Да, - сказал оборотень с такой тоской в голосе, у меня появилось желание уйти, оставить их наедине, - моя Иволга прекрасна.
Чуждое, не привычное слуху имя удивительно органично вписалось в девичий образ. Никакое другое не подошло бы этой женщине - было бы чужим, не удобным, резало бы слух раскаленным железом. А Иволга - нежное, звучащее на языке перезвоном колокольчиков и свистом озорного ветерка, подходило
Король прикрыл свои хищные глаза. Его лицо стало таким одухотворенным, но в то же время таким печальным, будто он молился о чем-то Богиням, истово, срывая голос, но все равно знал, что никакие боги не смогут исполнить его просьбу.
Меня озарило и, прежде чем я смогла прикусить свой, в последнее время ставший дико болтливым, язык, изо рта вырвался вопрос:
- Это ваша жена?
Я подавила острое желание ударить себя ладонью по губам. Ощущение у меня было такое, что я залезла в душу этому мужчине - без спросу, поковырялась жадно в ней грязными пальцами, выискивая самое дорогое, сокровенное, занесла заразу и оставила гнить. В горле встат тягучий комок вины.
Плечи оборотня вздрогнули, опустились. Он прошептал, не глядя на меня - все внимание короля занимала его прекрасная и недоступная Иволга:
- Да... Она моя жена.
Вдруг он подобрался, провел руками по лицу, будто что-то стирая - грязное, прилипчивое, как мокрая глина. Повернулся ко мне лицом, произнес, как ни в чем не бывало:
- Я хотел бы извиниться перед вами за случай в лесу. Мне следовало бы сделать это заранее, но дела не позволяли.
Удивленно взглянув на него, я пожала плечами. С чего бы ему извинятся? Не он же на меня некроманта натравил. Но это оказалось неожиданно приятным. Помявшись, я спросила:
- Ваше величество... А того некроманта нашли?
Он покачал головой со словами:
- К сожалению, нет. Но младший советник занимается эти вопросом. Поверьте, лорд Дрэма силен как маг и опытен как аналитик. Он его найдет. К тому же, здесь замешаны интересы его рода.
Последнюю фразу он произнес как будто бы с ехидцей. Но я решила, что у меня слуховые галлюцинации. Король в таком антураже не вписывался в мое сознание так же, как возраст моего рыжего Лиса.
- Я слышал, что вы, леди Глэйд, делаете успехи в магии. Лорд Зорге не раз о вас упоминал. И вы, кажется, интересуетесь легендами?
Я недовольно скривила брови. Знаю я, как Учитель обо мне мог упоминать. Криворукая неудачница, которая даже дубовый стеллаж голыми руками может сломать. Потеребив темное кружево манжета, я ответила:
- Изучение легенд - мое небольшое увлечение. У вашего народа их очень много и они завлекают.
- Вот как, - протянул король.
Заглянувший в Залу луч солнца скользнул по его волосам, заблудился в шерсти накидки. Побродив одиноко по темному столу, он вильнул разочаровано, будто мышь, не нашедшая крошек на полу, и медленно, лениво истаял.
- Тогда советую вам прочитать сборник Глойде. Он действительно... потрясает.
- Хорошо.
Воцарилось молчание. Король, мгновенно утратив ко мне интерес, снова вперил жадный взгляд в прекрасный витраж. Я почувствовала себя лишней и, поклонившись, попятилась к выходу.
Успев увидеть беззвучное движение губ.
Знаете, я всегда, сколько себя помню, умела читать по губам - острый взгляд позволял мне это.
Впервые в жизни я пожалела об этом.
Нежная, тоскливая и полная облегчения фраза, о которой бы я предпочла не знать, резанула что-то в глубине души, заставив меня почувствовать комок в горле:
"Скоро я приду к тебе, любимая".
Я не хотела идти к себе. В груди поселилось такое чувство, будто я только что проводила кого-то в последний путь. Мне хотелось ощутить чье-то тепло, поговорить, успокоиться... Но никого не было. Даже Лэйдэ улетел утром в лес. Ему захотелось поохотиться на бабочек.
Никогда до этого я не чувствовала одиночество столь остро, будто нож под ребрами. Воздух вырвался из легких с пронзительным хрипом.
Как я оказалась возле комнат Зуры, ускользнуло от моей памяти. Простая, холодная дверная ручка легла в мою ладонь. Повернулась легко.
К моему удивлению, дверь послушно распахнулась, скрипнув еле слышно.
Я покачала головой. Лис был на редкость беспечным оборотнем. Уехал неизвестно насколько и даже двери не запер. Уголки моих губ дернулись. Даже в таких незначительных деталях чувствовался характер Лиса.
Скользнув в темный коридор, я вдохнула запах: зелий и молока. Это принесло облегчение. Казалось, что мой друг совсем рядом, со мной, поддерживает, успокаивает. На миг мне почудился блеск невозможных рыжих волос и хитрый взгляд травянистых глаз.
Приятно.
Прислонившись к стене, я провела по ней ладонью. Обои шершавые, с цветочным узором, немного царапающим кожу. Улыбнулась.
Резкая боль в затылке стала для меня неожиданностью. В глазах потух свет, я ощутила, как вниз, по шее, скатываются капли крови. Сознание грозилось уйти, удерживаемое лишь силой воли. Стиснула зубы.
Я почувствовала, что на руке загорелось пламя. Так играючи и легко, будто я была не ученицей, а полноценным магистром некромантии. Комната наполнилась злым и жадным треском огня. Резко обернувшись, я замахнулась рукой, нанося удар вслепую. Перед глазами расходились темные круги.
Мое запястье перехватила сильная мужская рука. Сжала до синяков, заставив тихо зарычать от боли. Свист металла раздался в моих ушах, и я схватила чужую руку, впиваясь когтями. Под моими пальцами вздулись мышцы, но я упрямо не давала сдвинуться конечности с места. Мне чудился кончик ножа у моей шеи.
Мое лицо, неожиданно, боднули лбом, и сквозь вспышку боли я ощутила, что кровь из разбитого носа и губ заливает подбородок и рот. Я глотала ее, стараясь не захлебнуться. Мне было нестерпимо солоно и больно.
Укусила, куда придется. Почувствовала, как податливая плоть рвется, а кость дробится под моими стальными зубами. С моей кровью смешалась его - горькая, противная кровь оборотня.
Мы боролись молча, быстро и безжалостно, как дикие звери. Под моими руками то и дело появлялась шерсть. Чужие укусы вспыхивали на коже, я давилась горькой кровью. Пытались пинаться ногами, падали, катились по полу, но рук не отпускали.
В мое лицо зарычали и откинули назад. Резко, сильно. Лицо обдало жарким звериным дыханием. Не удержала.
Я ударилась спиной о стену, задохнулась, но все-таки смогла кинуть пламя вперед. Запахло паленым деревом и горящей бумагой. Взвизгнули по щенячьи. Запахло паленой шерстью и мясом. Я услышала, как мой противник пятится назад.
Шаги удалялись все дальше, а мне не получалось заставить себя встать. В голове звенело. Ребра ныли. Кровь все не переставала идти. В глазах стало проясняться
Дернув рукой, я заставила пламя, жадно пожирающее обои и отделку пола, послушно, будто преданную собаку, скользнуть к моим рукам. Оно пробежало по коже, слизало с ладоней капли крови и медленно, лениво истаяло. Казалось, с ним ушли и мои последние силы.
Потолок в комнате Зуры был в серых и желтых пятнах. На одной из стен, сохранивших часть обоев, я увидела несколько грязных отпечатков лап. Маленьких, лисьих. Я слабо улыбнулась разбитыми губами.
Перевела взгляд на свои пальцы. Вздохнула, облегченно, увидев, что ничего не сломано. На запястье ярким светом расцветали синяки. Ногти были вывернуты с корнями и мерно пульсировали болью.
Я закрыла глаза. Волосы противно липли к лицо. Сил не было не на что. Жутко хотелось пить и спать.
Спать больше.
Я сползла по стене еще ниже, скрючилась в позу зародыша. На меня навалилась волна иррационального, абсолютного спокойствия. Не хотелось ни о чем думать, бороться, куда-то идти.