Холодно. Ничего не изменилось в мире моего разума кроме этого жуткого холода, который пронизывал все мое естество от заледеневших ступней до кончиков волос, которые щекотали обнаженную кожу и лезли рот. Я ощущала на языке и губах ледяной привкус тающего инея.
Почему? Я огляделась, обнимая себя руками. Кожа покрылась гусиной кожей, а ногти стали белыми, будто кипень. В коридоре моего разума снег, лежащий на полу, стал доходить мне до самых коленей. Мне казалось, что здесь, вопреки всем законам логики царит лютый мороз. Хотя, вряд ли этот мир, мир внутри меня, подчиняется каким-либо правилам. Но сейчас вопрос отнюдь не в этом.
Как же я сюда попала? Я прекрасно помнила, что засыпала в тепле, в обнимку с Зурой, споря с ним по поводу того, что он скрыл от меня факт, что Льюсе - его дядюшка. Раскрасневшиеся, с улыбками на губах, не переодевшиеся в одежду для сна, мы так и уснули, с переплетенными пальцами рук и умиротворенным выражением на лице. Как же я оказалась в этом месте, ведь меня не били по голове, не швырялись меня заклинаниями и, вроде как, не пытались убить?
И как же мне холодно по сравнению с тем теплом, которое я чувствовала, засыпая. Будто кусок льда засунули в самую душу, заменили сердце снегом и заставили нахлебаться ледяной воды.
Я погрела пальцы собственным дыханием и, неловко переступив занемевшими ногами, пошла уже по знакомому пути на свет свечи, показавшейся мне заметно потускневшей, чем я помнила с прошлого раза.
Стены будто потеряли свою твердость, став настолько зыбкими, что, казалось, моя ладонь может пройти сквозь эту колеблющуюся темную дымку, похожую на черные зыбучие пески. Но я никогда бы не осмелилась на это. Что-то внутри, глубоко в душе, подсказывало мне, что эта глупость будет последним, что я сделаю в своей жизни. Поэтому я старалась идти по центру коридора, чтобы не задеть стены даже кончиком волос.
К Мире я шла гораздо дольше, чем в прошлый раз. Тусклый огонек свечи то и дело резко удалялся, чтобы через пару минут приблизиться почти вплотную, а затем снова броситься назад, зигзагами.
Но я все равно шла за этим манящим огоньком, обещающим капельку тепла, которое даст мне силы перенести этот чудовищный холод, разъедающий тело, разум и душу.
Лишь невиданная удача помогла мне остановиться за миг до того, прежде чем провалиться в стену из черного зыбучего песка. Я судорожно отшатнулась назад, а мое сердце на миг остановилось, чтобы забиться где-то в горле. Огонек исчез, оставив после себя лишь воспоминания. Как я могла попасть сюда, в тупик, если шла за огоньком свечи?
- Мира, - позвала я тихо и хрипло, но затем, сделав усилие, я повысила голос, - Мира!
Тихо. Нет даже признаков того, что кто-то меня услышал. Я провела ладонью над стеной, не касаясь ее, и в мою кожу будто вцепились сотни тонких, притягивающих невидимых нитей.
Я отдернула руку, прижав ее к груди. Теперь мне действительно стало до дрожи в коленках страшно. Отступив назад, я вскрикнула, почувствовав, как в мою спину впиваются те самые пугающие меня нити. Я оглянулась и подавила желание с отчаянием застонать. Со всех четырех сторон меня окружали темные, страшные стены.
Ловушка захлопнулась. Я усмехнулась жестко. Кто бы мог подумать, что кто-то будет устраивать мне западню в собственном разуме. Хотя, если подумать, это очень умно. Мой страх внезапно исчез, оставив лишь настороженность дикого зверя. Сердце стучало, но теперь отнюдь не от ужаса, а от выбросившегося в кровь адреналина.
Я облизала губы, чувствуя, что рот наполняется вязкой, голодной слюной. Нюх и слух обострились, улавливая любой шорох, любой запах. Прикрыв свои лгущие глаза, я замерла. Раз на меня поставили капкан, значит, скоро должен появиться охотник.
Мои ощущения, болезненно обострившиеся инстинкты, злость, похожая на ярость потревоженной змеи напоминали мне то, что я испытывала несколько дней назад, желая наброситься на советника.
Шорох, похожий на шелестящий песок заставил меня замереть и тихо обернуться на звук, вскидывая руки в защитном жесте. Я приоткрыла глаза, встречаясь взглядом с горящими демоническими глазами, не имеющими ни зрачка, ни белка. Просто два горящих факела, не выражающих ничего, кроме желания жечь. Бледная, почти синяя кожа обтягивала сильно выступающие скулы, а рот, алый широкий рот был похож на кровавый порез. Эти жуткие карминовые губы кривила сумасшедшая улыбка от уха до уха, обнажающая ряд треугольных, акульих зубов. Темные волосы, обрамляющие это ужасное лицо, были похожи на волосы и делали его еще более омерзительным. Из голубоватого лба торчал длинный отросток с огоньком, горящим тусклым желтым светом, будто иллиций у глубоководного удильщика.
Это лицо смотрело на меня и стены. И рука, темная, резко контрастирующая с бледным лицом, тянулась ко мне, скалясь длинными черными когтями, походившими на стальные кинжалы и заставляя меня медленно отступать назад.
Голова монстра повернулась под невозможным углом так, что подбородок почти поменялся местами с макушкой. Длинный, синюшный язык, похожий на огромную отвратительную мокрицу, прошелся почти по всей поверхности лица.
- Умрет, - хихикнуло чудовище, раскрывая свою хищную пасть, - впустишь ли ты нас, если он умрет, колдунья?
- О чем ты? - я подавила желание оскалить зубы, - Как демон смог попасть в мой разум?
Мерзкое хихиканье заставило меня дрогнуть. Горящие красным пламенем глаза распахнулись шире, заполняя почти половину лица. Монстр повторил, раскрывая зубастый рот и вновь облизывая лицо, оставляя на нем блестящую, желтоватую слюну:
- Впустишь, если он умрет?
Я судорожно зажала нос, когда смрадное дыхание приблизившегося лица на длинной шее, похожей на бледную змею, ударило мне в лицо. Меня затошнило от этой непередаваемой гаммы ароматов, в которых с трудом можно было узнать гниющее мясо и душок серы.
- Впустишь, - утвердительно произнесло чудовище, оскаливая треугольные зубы. Я сжала кулак, вспоминая что-нибудь из своего магического арсенала, что не убьет меня в столь замкнутом пространстве.
Булькнула, зашелестела стена. Глаза монстра вдруг еще больше расширились, выползая из орбит. Его потащило назад, и из его горла вырвался тонкий, пронзительный визг, полный боли и ужаса. Он пытался зацепиться своими длинными когтистыми пальцами за стену из зыбучего песка, но они лишь проваливались вглубь, все больше увязая в черном болоте.
Стена снова противно булькнула и выплеснула на меня поток смердящей темной жидкости, когда-то заменявшей демону кровь. Я с омерзением стерла с лица липкую гадость, ощущая под пальцами твердые осколки костей. К горлу подошла тошнота.
Из стены снова вылезло лицо, на этот раз знакомое, принадлежащее мне. Вернее, Мире. Красные глаза, мечущие искры злости, впились в меня внимательным и даже обеспокоенным взглядом и наполнились смехом. Ее губы изогнулись в смешливой улыбке, показывая кончики клыков. Она протянула мне ладонь и под лунками ногтей я заметила темную, демоническую кровь, которая теперь столь обильно украшала меня.
Я вложила свою ладонь в ее и испуганно вскрикнула, когда Мира втащила меня в стену. Все мгновенно потеряло свет, оставив лишь шелестящую, пугающую темноту и тысячи, миллионы нитей, впившихся в кожу. Лишь прохладные, вцепившиеся в мою ладонь пальцы не давали мне потеряться во мраке и не заверещать от охватившего меня ужаса.
Когда мы вынырнули из этого темного, пугающего потока, то я думала, что уже никогда оттуда не выберусь. Неспокойный, тусклый свет свечи впился в глаза, и я зажала их ладонью, стараясь привыкнуть.
Мира подвела меня к белому блюдцу и заставила присесть. Я опасливо приоткрыла глаза и встретилась с острым алым взглядом, наполненным тревогой. Мира напомнила мне разозленную или испуганную кошку. Ее волосы, вздыбленные, будто шерсть, торчали в разные стороны, а опасно прищуренные глаза и оскаленные зубы только усиливали сходство. Она провела измазанной в крови ладонью над робким огоньком и алая жидкость, отваливаясь от кожи вмиг засохшими хлопьями, таяла в воздухе. Я повторила ее жест, с любопытством глядя, как кровь исчезает с кожи, оставляя на ней лишь легкое покалывание.
- Как демон попал в это место? - просила я, ежась и пододвигаясь ближе к свечке.
Мира хихикнула, и ее лицо вмиг утратило ту жестокую гримасу потревоженного зверя. Она вскочила на ноги и потянулась, закидывая голову назад. Ее волосы, будто успокоенные змеи, гладкой волной скатились по бледной коже плеч, скрывая грудь с темными горошинами сосков.
- Какие вопросы у тебя ненужные, - она произносит уже почти привычную фразу и хитро косит на меня алым глазом. Ее губы изгибаются в улыбке, но в глубине ее зрачков я все еще вижу огонек не угасшего беспокойства.
- Ладно, - я задумалась над вопросом получше, - кто впустил демона сюда?
- Ты, - ответила она и хихикнула над выражением моего лица. Подскочила ближе ко мне и захватила мои волосы в плен своего кулака, опрокидывая мою голову назад и вглядываясь в мои глаза. Пальцы ее свободной руки погладили мою скулу. Она странно, непривычно по-доброму усмехнулась и произнесла:
- Вопрос в том, кто его пригласил войти. А ты уже знаешь ответ, не так ли? Просто еще не знаешь о том, что знаешь.
Я по привычке попыталась встряхнуть головой, пытаясь уложить в голове смысл ее фразы, и тут же поморщилась от боли в голове. Мира вздохнула с ноткой усталости и отпустила мои волосы, пригладив их напоследок, Уткнулась в мое плечо лбом и обессилено сползла на пол, обнимая меня за талию и прижимаясь щекой к моему вымазанному в крови животу. Зевнула сладко и сказала:
- Ты только проснись. Будет жаль, если ты проспишь самое интересное.
Я машинально провела ладонью по волосам Миры, которые, в отличие от моей серой пакли, блестели серебром, и прошлась растерянным взором по танцующему огоньку свечи, расколотому блюдцу и темным стенам, которые не спешили обретать твердость и, в конце концов, уперлась взглядом в гладкое серебро зеркала. Оттуда на меня смотрели знакомые красные глаза, сейчас больше похожие на цветное стекло. Неужели может существовать на свете столь равнодушный и абсолютно бездушный взгляд?
Помятое со сна лицо, спутанные волосы, смятая одежда и деревянная, будто у зомби, походка. Вот что я наблюдала, глядя в зеркало. Почему же? Кому, да и зачем нужно пользоваться ментальной магией вперемешку с демонологией, рискуя в любой момент сойти с ума, чтобы приманить полукровку и...
"Впустишь ли ты нас, если он умрет?"
Зуру...
Я вскочила с пола, забыв о Мире, которая, стукнувшись лбом о камень, рассеяно ойкнула и подняла на меня сонный взгляд. С усилием оторвав взгляд от травянистых, пугающе без эмоциональных глаз, я посмотрела на Миру и спросила тихо, почти умоляюще:
- Как мне очнуться?
Ответом мне был спокойный, полный безмятежности взгляд с капелькой тревоги где-то в глубине. Мира улыбнулась, втягиваясь на полу, будто коша и ответила тягуче, почти насмешливо с маленькой ноткой издевки:
- Я не могу помогать тебе постоянно. Что-то ты должная сделать сама, Немира. Пора умнеть.
Я раздраженно фыркнула, осознавая то, что почему-то не могу на нее злиться и запустила пальцы в волосы, уже ни капельки не стесняясь собственной наготы. Вздохнула, успокаиваясь и настраиваясь на некое подобие мозгового штурма.
Что я знаю о ментальной магии? Только то, что она опасна для не имеющих таланта. То есть, ментальная магия это не что иное, как способность узкого круга людей, обладающих, грубо говоря, повернутыми в другую сторону мозгами. Только они могут с относительной безопасностью для собственного разума ее использовать. Вертится в моей голове пара случайно запомненных заклинаний, абсолютно бесполезных в данной ситуации.
Что же делать?
Что, Темная Богиня, мне теперь делать?
Я скосила глаз на Миру, которая лениво поигрывала длинной прядью собственных волос и щурилась на оранжевый огонек свечи, робко танцующий на не сгорающем фитиле. Раздраженно фыркнув, я заломила пальцами и вдруг замерла. В моем мозгу ярко засветился свет догадки. Когда я попала сюда в первый раз, то вернулась обратно я как раз с помощью огня, который окутал меня с ног до головы. Только вот как заставить огонь вернуть меня?
Покосившись на яркий огонек, я, не колеблясь, засунула туда палец. Пламя пробежало по коже, будто по просмолённой тряпке, заставляя чувствовать не боль, а легкое пощипывание. Соприкасаясь со мной, огонь приобретал оттенок некромантского пламени. Я оглянулась на Миру, которая, небрежно махнув мне рукой, улыбнулась как будто бы с ободрением.
Возвращение реальный мир выдалось чуть полегче, чем первое, но от этого ничуть не более приятное. Кое-как умудрившись не бахнуться головой об пол и сохранить подобие той самой деревянной походки, я чуть приоткрыла глаза, скашивая их на Зуру, который с все таким же деревянным лицом брел по коридору. Босой. Я недовольно вздохнула, почувствовав обжегший мои ступни холод. Оборотню все равно, а вот мне грозит любвеобильной ангиной и постелью целую неделю.
Вокруг вертелся Лейдэ. Его порыкивание, уже ставшее привычным за последнее время, сменилось взволнованным писком. Судя по моей весьма сильно саднящей спине, мой фамильяр уже принимал серьезные попытки меня добудиться. Я украдкой огляделась, убедившись, что до зовущего нам топать еще далеко, и поманила Лэйдэ к себе. Радостно пискнув дракон вцепился в мое плечо, причиняя боль. Недовольно сморщившись, я шепнула ему:
- Найди Зорге. Немедленно.
Несколько полных эмоций картинок вспыхнули перед моими глазами, выражая всю степень волнения фамильяра. Я подавила улыбку, а дракон взмахнул крыльями, хлестнув меня по лицу, и устремился в противоположную от нас сторону, поднимая пыль и беспокоя вековые гобелены. Встряхнувшись, я беспокойно подскочила к Зуре, вцепляясь в него всеми конечностями, в надежде остановить. Но Лис пер вперед так же неостановимо, как обвал в горах. Чертыхнувшись, я с сожалением вспомнила о небрежно брошенном на тумбочке жезле и, двигаясь перебежками, провела чуть засветившейся ладонью по голове друга, прислушиваясь к ощущениям. Вот же... А раньше я даже с жезлом повалилась бы без сил, использовав "осмотр".
В голове Зуры шла просто очень ожесточенная борьба между хозяином и вторжением. Мне оставалось только удивляться, откуда у Лиса столь сомнительные, но очень полезные в данной ситуации умения. Я закусила губы, ругая собственную беспомощность. Вот же дура! Надо было соглашаться, когда Лис предлагал попробовать подучить ментальную магию. Действительно, что только в жизни не пригодиться!
Плюнув, я зашептала слова заклинания, пытаясь подстроиться под деревянный шаг Зуры и сделать выражение лица как можно более равнодушным. Заведя чуть засветившиеся ладони за спину, я наложила маскировку, в который раз благодаря судьбу за подарок в виде внезапно появившихся магических сил. И учителя, за то, что научил заклинаниям боевой магии - некромантия маскировке не поддавалась. Да и остальная магия в большинстве своем то же, но в мире существовали некоторые исключения.
Иногда жизнь преподносит огромное количество сюрпризов. Глядя на это "сюрприз", вспоминая все предпосылки, которые указывали на него, ты вдруг понимаешь, что все части мозаики вроде бы и сходятся. И думаешь, мол, каким же ты был идиотом, не заметил! Вот и я думала о том же, глядя на знакомое, перекошенное лицо, на глаза, заполненные безумием... Мне было даже жалко того, кто вздумал баловаться с тем, что ему не дано. И сошел с ума.
Вдруг таким ясным мне показался и случайно подслушанный разговор, и найденный волосок... И многое другое. Коса цвета песка вилась, била по спине, следуя за резкими движениями заклинателя. В руках у Льюсе поблескивал короткий клинок с круглым серебряным навершием с россыпью хризолита. Ну, младший советник политик, а он - воин. Неудивительно, что игрушки близнецов различаются.
Я, если честно, почти не удивилась. Неужели, все, что сказала Мира - правда? Неужели она, мой странный, совсем не похожий на меня двойник, знает обо мне больше, чем я сама?
Дядя Лиса подошел к нам совсем близко, созерцая нас с торжеством победителя. За его спиной виднелся тайный ход - видимо, спрятать трупы он хотел именно там. Хотя, кто знает логику сумасшедших?
Лихорадочно трясущиеся ладони почти нежно погладили Зура по волосам, но в следующий миг Льюсе со всей силы ударил племянника по лицу. Зура, покачнувшись, упал, будто марионетка с оборванными ниточками. Я подавила испуганный всхлип, а в моей груди защемило от беспокойства за Лиса.
- Не прощу, гаденыш. Решил забрать ее, конечно. Из-за тебя все полетело к чертям, - прошипел оборотень, присаживаясь на корточки. Из носа Лиса сочилась кровь, которую Льюсе небрежно растер по смуглой коже, оставляя красный след.
Поднявшись, дядюшка подошел ко мне. Остановившись, он внимательно посмотрел на мое лицо, которое я усиленно делала каменным. Руки, спрятанные за спиной, жгло. Оборотень схватил меня за подбородок пальцами, которые просто горели изнутри. Перегруз. Если он продолжит такими темпами, то просто не выдержит. Хоть ментальная магия и демонология не требую много энергии, но нагрузка на мозг и тело просто огромна.
Льюсе повернул мое лицо набок и как будто с восхищением прошептал:
- Красавица.
Пальцы с силой сжались, оставляя на коже синяки. Отпустив меня на миг, оборотень дернул меня за волосы, выдирая пряди и яростно прошипел:
- Ну, вот кто просил тебя лезть во все это, а? Осталась бы живой, глупая женщина. Но теперь я убью тебя очень мучительно. Ты забрала у меня практически все, тварь.
Что, что я могла забрать у полузнакомого оборотня? Видимо, он окончательно слетел с катушек.
Резко оттолкнув меня, Льюсе схватил Зуру за шиворот, тяня за собой, и тот послушно поплелся за дядей. Я напряглась, делая несколько осторожных шагов вперед, в надежде на то, что меня не услышат.
Мне повезло. Льюсе, не обращая на меня внимания, поставил Лиса на колени и провел по его щеке клинком. Его лицо надвое пересекла улыбка, полная удовольствие, а я с омерзением скривилась. Я никогда не убивала никого разумнее чудовищ. Но его я точно убью. Он чуть не убил Лиса и теперь его клинок в опасной близости от горла моего друга.
Наверное, это был самый мощный прыжок в моей жизни. Я сама себе напомнила мячик, выпущенный ловкой детской рукой и, наверное, первый раз в жизни поблагодарила Богинь за то, что я полукровка. Льюсе обернулся слишком поздно.
Я схватила своей светящейся ладонью его руку, с зажатым в ней клинком, толкая его в сторону тайного хода. Мы полетели вперед, под крики боли Льюсе и запах горящей плоти, которая сминалась под моими руками. Но клинок он так и не выпустил, вцепившись в него, как утопающий в соломинку, несмотря на глаза, затуманенные пеленой безумной боли. Да, я по себе знаю, что боль от ожогов - самая сильная.
- Наслаждайся,- пробила я зубами, морщась от боли в спине, но не отцепляясь. Мы летели вниз, по тайному ходу. Не по лестнице, а по просто покатой утоптанной поверхности, не спеша останавливаться.
Я поняла, что действие заклинания закончилось, когда мужчина забился, вырываясь, и ударил свободной рукой мне по лицу. Нос противно хрустнул, обжигая лицо болью и кровью. Зарычав, я, пытаясь удерживать руку с клинком, ударила свободной рукой наугад и вгрызлась в шею, пытаясь добраться до артерии.
Рот заполнился противной, но сейчас такой желанной кровью оборотня, обжигающей горло. Льюсе схватил меня за волосы, оттаскивая от своей шеи. Его лицо почти обернулось в волчью пасть. Наш полет остановился, но наша борьба и не думала останавливаться. У меня не было времени создать заклинание и мне оставалось лишь бороться.
- Убью, - прорычали мне в лицо, - ты забрала мою магию. Я убью тебя за это!
Он отбросил меня в сторону, и я ударилась спиной о стену, зашипев от боли. Вскочив на ноги, я переспросила, следя за каждым движением полуобернувшегося оборотня:
- О чем ты говоришь?
Мне не ответили. Льюсе обернулся полностью, и его одежда лоскутками разлетелась в стороны, оставляя лишь в ярости вздыбленную песочную шерсть. Он был огромен, могуч и красив, если бы не имел столь уродливые глаза грязного разумного существа. Он бросился вперед, а я кинулась в сторону, кубарем прокатившись по полу. Кое-как сосредоточившись, я создала зеленое пламя, кинув в волка и тут же выругалась, когда оно обожгло не только взвизгнувшего оборотня, но и меня. Пространство было слишком маленьких для такой магии, а собственное волнение не давала мне его нормально контролировать.
Потушив пламя, я протараторила заклинание, чуть поморщившись от жара маленького огненного шара, вспыхнувшего в моих руках. Мы с волоком, чуть обгоревшим от пламени, ходили кругами вокруг друг друга, внимательно глядя за каждым движением противника.
Он зарычал, немного присев перед прыжком, а я кинулась вперед, не дав ему завершить задуманное, вцепляясь в его морду и пытаясь выжечь ему глаза. В последний момент Льюсе отклонил морду набок и огонь лишь лизнул лобастый лоб и обжог ухо. В нос ударил запах паленой шерсти.
- Бесы и демоны! - выругалась я, когда поняла, что промахнулась.
Взвизгнув от боли и бешенства, оборотень откинул меня назад, мощными лапами придавливая к земле. Его оскаленная пасть приближалась к моей шее с громким, кровожадным рыком. Жаркое, дыхание, пахнущее кровью, опалило вечно холодную кожу, будто пламя кузницы.
Выбрав из двух зол меньшее, я закрыла шею рукой, которую тут же опалило болью, которая смутно ощущалась из-за адреналина, бушующего в крови, и жажды выжить и убить, затмевающую разум. Волк замотал головой, и я ощутила, как кость ломается, будто я и не полувампир с очень крепкой костной тканью, а маленькая фарфоровая куколка. Пелена, скрывающая меня от ада боли на миг порвалась и я закричала громко, срывая голос. Моя рука, зажатая в зубах, повисла плетью.
С хрипом, похожим на предсмертный, я, мало понимая, что творю, забилась под огромным оборотнем, причиняя себя еще больше боли. Моя свободная рука нащупала что-то голодное, металлическое, обжёгшее меня серебром. Обхватив его, раня ладонь, я с размаха полоснула по морде волка, почти не целясь. Руке стало мокро и горячо. Льюсе протяжно, на одной ноте взвизгнул, и хватка его челюсти на моей руке ослабла, позволяя мне освободить покалеченную конечность, сдирая кожу и плоть об острые зубы.
Кое-как поднявшись, я рванула вперед по узкому коридору тайного хода, стараясь выиграть для себя хоть немного времени и придумать, как выпутаться из той ситуации, в которую я попала. Полуоторваная рука, бессильной, причиняющей боль плетью болталась в воздухе. На вид она напоминала нечто среднее между отбивной и фаршем и окончательно лишала меня надежды наколдовать что-то путное. Я старалась не смотреть на нее лишний раз. Что-то подсказывало мне, что на этот раз без шрамов я не обойдусь. Если выживу, конечно.
Сжав в руке чужой клинок, который однажды чуть не отнял мою жизнь, а теперь спас ее, я ускорилась, буквально спиной ощущая болезненно тяжелое дыхание, пахнущее моей собственной кровью.
Мы сделали два действия одновременно. Он прыгнул, а я обернулась, вскидывая зажатый в руке кинжал. Серебро не переставало раздраженно жечь меня, но это почему то предавало мне сил, будто это оружие, то самое, которое я держала в руках, никогда не сотворит то, что сделала та злосчастная сабля.
Волк сшиб меня с ног и я уткнулась лицом куда-то в район груди Льюсе. Мое оружие погрузилось в мягкую, податливую плоть, но я каким-то шестым чувством поняла, что такая рана причинит ему только боль и неудобство. Я снова промазала. И, кажется, на этот раз такая неудача будет стоить мне жизни.
Я с силой ударилась об твердую землю. Ребра хрустнули, кажется, снова ломаясь, а в глазах на мгновение потемнело от разорвавшей грудную клетку боли.