Африканский роман
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Марина Соколова
Африканский роман
1
Наконец к Ларисе вернулась комфортная самоуверенность. Она мерила коридор величественной поступью и прислушивалась к упорядоченным мыслям. Они утихомирились вчера пополудни, когда стало ясно, что Алжир уже не за горами. Лариса окинула взглядом французский текст и обрела долгожданный покой. Текст был на удивление простой, пожалуй, даже примитивный. В институте переводы попадались несравнимо сложней. Вообще испытания будущих переводчиков отдавали фиктивностью. Казалось, они не могли напугать даже Вольдемара, хотя в преддверии финальной оценки посредственный Вольдемар (в быту - просто Вова), не скрывая, нервничал. "Вдруг о н и спросят, как по - французски будет, например, склеп?" - жаловался он Полю (по - простому - Павлику Морозову). "В твоём возрасте пора знать, что такое склеп", - тривиально острил Павлик. "Сам он, вероятно, рассчитывает на свой бежевый костюм", - слегка позлорадствовала Лариса. Знаменитый в узких кругах костюм Поля оставлял её равнодушной. Все французские группы втихомолку потешались над нездоровым интересом Mme* Вайнтрауп к действительно неординарному костюму Павлика Морозова. Гроза франкоговорящих студентов от бежевого костюма впадала в необъяснимый раж и в таком состоянии была способна раздавать пятёрки направо и налево. Ларисе тоже перепадало от её щедрот, но она привыкла рассчитывать на свои собственные силы. Она с а м а поступила в институт, с а м а хорошо училась, с а м а вышла в первые студентки и теперь с а м а поедет в Алжир переводчицей. Не одна - вместе с четырьмя другими студентами, но без посторонних влияний. Сейчас откроется волшебная дверь - и Лариса войдёт в новую, неизведанную жизнь. О н и скажут ей напутственные слова, с которыми она прибудет в далёкую африканскую страну, променяв размеренное московское существование на затейливый мир, богатый приключениями.
В начальническом кабинете о н и оказались в единственном числе. О н разместил студентов в приказном порядке и напористо поинтересовался их отметкой по французскому языку. "Ему недостаёт интеллигентности", - подумалось Ларисе, приученной к институтским взаимоотношениям.
На экзамене Барановская оценила её успехи "хорошей четвёркой". Компетентная Барановская прекрасно знала, что экзаменационный день совпал с Ларисиным днём рождения. Излучая доброту, она поздравила любимую студентку, но...истина ей была дороже. Ларису отметка отнюдь не расстроила, потому что на экзаменах ей редко удавалось сконцентрировать
внимание и взять себя в руки. Павлику крупно не повезло: экзамен
* Мадам
принимала не Вайнтрауп, ничем другим, кроме впечатляющего костюма, впечатлить Барановскую ему не удалось, и в результате он тоже схлопотал четвёрку. Власовке и Ире как раз повезло: им попались вожделенные билеты, они блеснули - и вырвали у Барановской по пятёрке. Что касается Вольдемара, то он по привычке заработал нормальную тройку. Однако в кабинете, в котором решалась если не судьба, то, по крайней мере, карьера и материальная обеспеченность будущих переводчиков, Вова покривил душой и тройку заменил на четвёрку. О н укоризненно покачал головой и попенял студентов недостатком квалификации. "Посылаем людей с ограниченным кругозором, - недовольно высказался о н, - а потом удивляемся отношению к нашей стране". После всего этого Лариса всё же услышала напутственные слова, которые её настигли по ту сторону начальнической двери. К ней присоединились Ира, Павлик и Вова, в то время как Власовка (согласно паспорту - Ольга Валерьяновна Власова), по просьбе начальника, "на минутку" задержалась в кабинете. "Минутка" растянулась на полтора часа, но неунывающие переводчики с лёгкостью убили время шутками и прибаутками. Власовка вышла из кабинета, как обычно, без лишних слов, но и без лица. "Всё в норме?" - чуть слышно спросила деликатная Ира. "В целом - да", - сухо ответила Власовка. "А почему задержал?" - мягко поинтересовалась Лариса. "Из - за фамилии", - сжато изложила Власовка. "Это что - военная тема?" - уточнила любопытная Лариса. "Да нет, скорее "невозвращенцы", - усмехнулась Власовка. "Невозвращенцы", - тупо повторила отставшая от жизни Лариса. "Газеты надо читать, девушка", - наставительно посоветовал Павлик Морозов.
Лариса не любила читать газеты, плохо разбиралась в "невозвращенцах", более того: она терпеть не могла политику. Заоблачной политике девушка предпочитала земную любовь. Но...до сих пор любовь обходила её стороной. Нельзя сказать, что в её жизни не было влюблённостей. Лариса навсегда запомнила своё первое увлечение. Это произошло до детского садика, совершенно точно: детсадовский Миша был её вторым увлечением. Первое увлечение звали "дядя Фёдор". Он сидел по правую руку от дедушки и, не отрываясь, следил за игроками. Стояло вёдро, и мужчины разумно пользовались погодой. От нелёгкого деревенского труда они неторопливо отдыхали за карточной игрой. Ларисе нравилось наблюдать мелькание карт и слушать скупые мужицкие комментарии. Время от времени кто - нибудь выстреливал солёным словцом. После скабрёзного анекдота дедушка искоса взглянул на внучку и полушёпотом сказал: "Доня, пойди к маме. Она тебя ищет". Позже выяснилось, что дедушка солгал из педагогических соображений. Лариса догадалась, что вблизи чужих мужчин ей нет места. И ещё она поняла, что ей очень хочется видеть того, кто сидит по правую руку от дедушки. Причём чем чаще - тем лучше. И она стала е г о выслеживать. Заблудиться было сложно, потому что о н жил через две хаты. Детское сердечко тянулось к н е м у, как подсолнух к солнышку.
О н источал неизъяснимую истому, которая распространялась по всему тельцу.
Когда Лариса выросла, она узнала, что это было ощущение любви. С первым ощущением любви она рассталась у дедушки в деревне, со вторым - в детском саду, с третьим - в школьном дворе... Сколько их было - томительных предчувствий, но - ни одной настоящей любви. Как ни странно, ощущения остановились на пороге института. Вова, который выдавал себя за Вольдемара, вызывал только смех, но никак не истому. Павлик Морозов, он же - Рaul Morosoff *, вообще не вызывал никаких эмоций. Кроме них, на факультете учились ещё несколько парней, один из которых очень быстро уехал в Израиль, так что просто не успел ничего вызвать. Оставшиеся в мизерном количестве были заняты другими девушками - и уже поэтому вне всяких интересов. Да во всём Педагогическом институте парней насчитывалось не больше двух - трёх десятков! Не жаловали они педагогику: не выгодно и не престижно. Почти все и собрались на факультетах иностранных языков, где были военные кафедры, а значит - спасение от армии. Однажды краем уха Лариса услышала, что где - то на историческом факультете затесался подходящий экземпляр. Но увы! Прошло то время, когда она преследовала мужчин в поисках несказанной истомы. Лариса уже давно ни за кем не бегала; ей нравилось, когда бегали за ней. Среди преподавателей также изредка попадались мужчины. Но они выглядели недостижимыми или малопривлекательными. Впрочем, один из них, преподаватель теоретической фонетики, ей снился целый семестр. Девушке было стыдно, и она никому про это не рассказывала. Во сне Лариса частенько занималась с ним любовью. Это было ещё стыдней... но так приятно! А наяву преподаватель внушал одну враждебность - из - за того, что скупился на пятёрки. Вне всякого сомнения, были...были мужчины за пределами института. На Ларису обращали внимание на улице, в кафе, в ресторанах, на дискотеках, в кинотеатрах и в других театрах, в цирках, на концертах...в магазинах и в музеях! В общем где бывала, там и обращали внимание. Подходили знакомиться. Она почти никому не отказывала. Часто короткое знакомство заканчивалось вместе с короткой прогулкой по улице Горького. Иногда - после первого или второго поцелуя. Целовалась лишь тогда, когда очень хотелось, - требовала созревшая плоть. Но ни до, ни во время, ни после поцелуев не испытывала ничего другого, кроме полового влечения. Истома перешла в небытие. А о настоящей любви приходилось только мечтать. Периодически у Ларисы создавалось впечатление, что в реальной жизни такой любви не существует вовсе. По крайней мере - в её понимании этого чувства. Nadine Chapeau** меняла любовников, как перчатки, и физическую потребность выдавала за любовь. Нет, к истинной любви это не имело никакого отношения. Лариса сама была не без греха: поцелуи дарила без любви, но до постели никого не доводила. В отличие от Шапо, Люба (она же - Амурчик) каждый год делала аборт от постоянного любовника и взахлёб делилась опытом с неопытными девушками. Лариса,
* Поль Морозов
** Надин Шапо
хотя и была неопытной девушкой, но предпочитала учиться на собственных ошибках. На её взгляд, ближе всех к любви находилась Власовка, которая отказалась от четырёх браков по расчёту. Она, как и Лариса, жаждала высокой любви...правда, по национальному признаку. На факультете Власовка слыла большой оригиналкой, гонялась за всеми московскими арабами - по очереди и планировала создать счастливую русско - арабскую семью. Лариса входила в её положение, но любовь себе представляла несколько иначе. По её глубокому убеждению, любовь пренебрегает любыми границами - и национальными, и социальными - и всеми остальными.
Воистину, Лариса вполне созрела для самого непредвиденного чувства - лишь бы оно было настоящим.
2
На перевалочном пункте собралось много народу. Толпа была разношёрстная, похожая на заблудившуюся паству, в растерянности ожидавшую осведомлённого пастыря. Можно сказать, что Ларисе повезло: она встретила своего гуру в лице симпатичного - льноволосого и васильковоглазого - преподавателя телевизионной науки. Иван Иваныч (так звали преподавателя) вернулся в Алжир после "больших каникул", буквально разбухал от переполнявших его познаний, которыми делился с приглянувшейся переводчицей. Девушка, открытая всем ветрам и наукам, как губка, впитывала новейшую информацию. Иван Иваныч производил впечатление человека строгого, но справедливого. В ожидании затянувшегося распределения они с Ларисой коротали время за чашкой чая и завлекательными разговорами об алжирских порядках. Вернее, Иван Иваныч всё больше говорил, а Лариса всё больше слушала. Порой сопережевала, порой задавала интересующие её вопросы.
Лариса: "Иван Иваныч, скажите, пожалуйста, как к вам относятся местные жители?"
Иван Иваныч: "Хорошо относятся. Главное, Лариса, обходите стороной острые углы. Мы с вами будем работать с кабильскими стажёрами. Это народ вспыльчивый, но отходчивый".
Лариса: "А почему вы решили, что мы будем работать вместе?"
Иван Иваныч: "А разве это не решённый вопрос? Я замолвил за вас словечко. Будете служить переводчицей в телевизионной секции. В Алжире телевизионный мастер - очень уважаемая и высокооплачиваемая профессия. Ко мне приезжают издалека с просьбой починить аппаратуру".
Лариса: "И что - хорошо платят?"
Иван Иваныч: "Я не беру с них денег!"
Лариса: "Вы, я вижу, бессребреник. А в каком городе мы будем работать?"
Иван Иваныч: "В Сиди - Аише. Там есть так называемый Центр обучения. Наша специальность - самая уважаемая. Стажёры - самые грамотные и взрослые".
Лариса: "Красивый город?"
Иван Иваныч: "Обыкновенный город...недурной наружности. Есть эти...как их...бутики, рынок, мечеть - всё как полагается. Но мы будем жить в нашем Центре. За ворота лучше пореже выходить".
Лариса: "Это ещё почему?"
Иван Иваныч: "Рискованно. Африканцы - народ диковатый. Но вы не бойтесь. Слушайте меня - и всё будет хорошо. Мы там хорошо живём".
Лариса: "А как вы питаетесь?"
Иван Иваныч: "Я бы сказал: с пользой для организма. Запоминайте: апельсины очень дешёвые. Мясо - дороговатое, и яйца - тоже. Что греха таить: приходится экономить. Хочу купить машину. Лично я ем в семье. Но в Центре есть хорошая и доступная столовая. Можете взять её на заметку".
В поисках поддержки Иван Иваныч вперил свой васильковый взор в жену Зою Львовну и сына Алёшу. Жена и сын, в качестве живых свидетелей, подтвердили его правоту. Они эскортировали Иван Иваныча, всегда готовые прийти ему на помощь.
Устав от обилия впечатлений, Лариса шла отдохнуть в спальное помещение. Оно, как правило, оживало только после полуночи. Неподалёку возвышалось роскошное пробковое дерево. Лариса узнала его без подсказок, хотя в натуре лицезрела впервые в жизни. Кто - то умудрился его раскурочить - и девушка очарованно всматривалась в образовавшееся отверстие, заполненное невероятным количеством бутылочных пробок. Пощипав приятную на ощупь пробку, Лариса ленивой от жары походкой шествовала в глухое помещение и располагалась на скрипучей кровати поверх казённого одеяла. Подушка у неё была собственная. Кто - то из алжирских завсегдатаев рекомендовал ей захватить домашнюю подушку, так как изнеженные европейские затылки приходят в негодность от жёстких алжирских валиков. Строго говоря, перевалочный пункт, хотя и находился в Алжире, к алжирской жизни не имел никакого отношения. Здесь всё, кроме природы, было узнаваемое, своё, русское, вернее - советское.
Додумать Лариса не успела, потому что в комнату ввалились развесёлые Света и Лена. Света, как всегда, была безупречно одета и накрашена, а Лена, как всегда, удерживала на голове смехотворную пляжную шляпу.
"Мадмуазель Лариса, - ещё больше развеселилась Света, - вам никто не говорил, что вы весьма сексуальны в этой позе?"
" В отличие от вас, мадам, я не замужем и не знаю, что это такое".
"Умереть и не встать: эта пигалица, - Света ласково обняла Ленины плечи, - замужняя дама".
"Да ну? - Лариса неприкрыто удивилась. - Кстати, у вас, у замужних дам, что - так принято: вставать чуть свет и будить невинных девушек?"
"Извини, ради бога, - Света посерьёзнела. - Привычка - вторая натура. Муж просыпается рано, а я - ещё раньше, чтобы скрыть от него бигуди".
Лариса вонзила в Свету оценивающий взгляд:
"У вас в Куйбышеве все замужние дамы такие...образцовые?"
"И невинные девушки - тоже. К нам приезжают женихи со всего Советского Союза".
"Слушайте, что я выяснила! - крикнула Лена из - под соломенной шляпы. - Мне сказали по секрету, что все арабы - сексуально озабочены и очень опасны для европейских женщин. С сегодняшнего дня обхожусь без косметики".
"Я, пожалуй, тоже", - прикинула Лариса.
"А я никак не могу, - разгорячилась Света. - У меня под глазами страшенные синяки. Без косметики буду выглядеть, как огородное пугало".
Раздался громкий и уверенный стук в дверь. Не дожидаясь разрешения, в комнату решительным шагом вошёл молодой, но очень представительный мужчина.
"Вы позволите, девушки? - мужчина не забыл про вежливость. - Кого я вижу! Светочка! Мой персональный привет. Вы хорошеете не по дням, а по часам".
"Желаете побыть наедине?" - двусмысленно спросила Лариса.
"Ну что вы, можете остаться", - не заметил подтекста мужчина.
"Присаживайтесь, Сергей Юрьевич", - приятно улыбнулась Света.
Лариса церемонно отвернулась от Сергея Юрьевича, а Лена, фыркнув, заспешила на улицу, натянув до ушей умопомрачительную шляпу.
Лариса прикрыла глаза веками, но уши оставила открытыми.
"Куда рассчитываете распределиться?" - проникновенно спросил Сергей Юрьевич.
"Пока неизвестно. Но я надеюсь на вашу помощь", - сделала глазки Светлана.
Ларисой овладел непреоборимый стыд. Она импульсивно бросилась вон - подальше от зазорной парочки. Побежала попить чайку - и напоролась на Иван Иваныча.
3
Сиди - Аиш встретил девушку пышным букетом североафриканской природы. Тонкие запахи били в нос, пьянили, завораживали. До испепеляющей жары ещё было время, и у зелени пока хватало сил для сопротивления всепожирающему солнцу. Насладившись картиной природы, Лариса коснулась тяжёлой головой пухлой подушки - и провалилась в безбрежный, сумеречный сон. Она блуждала в потёмках всю ночь и половину следующего дня, не видя выхода из положения. Помог барабанный стук в дверь. Девушка прозрела и крикнула: "Входите!"
Перед ней предстал лучезарный Иван Иваныч во главе неизменных родственников. Лариса отметила в уме смену его облика. В комнате находился не взрослый мужчина, а взрослый мальчишка со стеклянной банкой в руках. В банке бились белые насекомые, очень похожие на скорпиончиков. "Как у вас вкусно пахнет", - потянул носом Иван Иваныч.
Лариса вспомнила, что перед сном она облила себя духами, чтобы перебить запах пота, который нечем было смыть на перевалочном пункте. От самого
Иван Иваныча разило новообретённой чистотой, льняные волосы были зачёсаны назад - до самого затылка, васильковые глаза будили воображение бездонной глубиной, напоминая о необъятных российских просторах.
"Это французские духи", - неохотно пояснила Лариса. "От девушки должен исходить натуральный запах", - вступила в разговор Зоя Львовна. Лариса собралась посмеяться потихоньку, но передумала - и расхохоталась на весь Сиди - Аиш. Она давно знала, что смех у неё мелодичный, переливчатый и очень нравится мужчинам. Иван Иваныч не спускал с девушки масляных глаз. "Пойдём скорее готовиться", - не вытерпела Зоя Львовна. Но Иван Иваныч не послушал супругу и долго ждал, когда Лариса отсмеётся. "Какая у меня переводчица", - возрадовался преподаватель. Девушку покоробило, но ей удалось промолчать. "Я зачем пришёл, - Иван Иваныч выставил напоказ банку с насекомыми. - Я сегодня наловил скорпионов, смотрите, изучайте, только руками не трогайте. Если попадутся в горах или ещё где - нибудь, обходите стороной. Очень опасная тварь".
Ларисе стало жутко интересно. Она вознамерилась побежать к скорпиончикам, но быстро уразумела, что находится в чужой стране, в чужой квартире и в чужой кровати в прозрачной ночной рубашке - напротив чужого мужчины. Прикрывшись простынёй, девушка попросила мужчину выйти из комнаты - вместе с семьёй и со скорпиончиками.
"Сию секунду, - попятился Иван Иваныч. - Да, чуть не забыл. Шеф миссии созывает всех к шести часам. (Васильковые глаза Иван Иваныча стали серыми.) У вас в запасе целых два часа. Успеете принять душ и принарядиться". Предупредив переводчицу, Иван Иваныч ещё с минуту переминался с ноги на ногу, после чего пулей вылетел из Ларисиной комнаты, влекомый Зоей Львовной и Алёшей.
Оставшись наедине со своими мыслями, Лариса присмотрелась и прислушалась. Комната была крохотной, с минимальным количеством мебели, голыми стенами и кафельным полом. "Надо занавесить окно и чем - нибудь украсить стены, - первым долгом наметила девушка. - Кафельный пол, наверное, призван спасти меня от летней жары. А зимой? Что я буду делать зимой? Придётся его чем - нибудь прикрыть". Она кое - как оделась и пошла на звуки человеческого голоса. Высунувшись в окно, Лариса увидела худого красивого мальчика и красивую худую женщину - они разговаривали на мудрёном языке. Большинство слов, бесспорно, были французские, причём правильно произнесённые и употреблённые; вместе с тем речь пестрила множеством непонятных звуков, далёких от французского языка.
"Хотелось бы знать, как я буду это переводить", - заволновалась девушка. Она напрягла все чувства - и расслышала слово "ара" в устах кабильского подростка. Переводчица полностью запуталась, так как, по её сведениям, это слово являлось принадлежностью армянской нации. "Лучше не засорять голову всяким мусором", - решила Лариса и, как на праздник, отправилась в ванную комнату принимать прохладительный душ. Ванная оказалась европейски цивилизованной; да и вся квартира мало отличалась от типичной московской новостройки. Она состояла из трёх разновеликих комнат, раздельного санузла, довольно просторной кухни и такой же прихожей. Только на кухне Лариса сообразила, что за день успела проголодаться. В холодильнике лежали какие - то продукты, но она не осмелилась ими воспользоваться. Девушка разложила на кухонном столе еду, которую унесла из перевалочного пункта. За этим занятием её застала Зоя Львовна.
"Приятного тебе аппетита, Лариса. Это ничего, что я на ты?" "Спасибо. Ничего страшного". "Ты можешь поставить чайник. Только воду бери не из крана, а из этих банок". "Почему?" "Тебе Иван Иваныч разве не рассказывал?" "Что вы имеете в виду?" "Вода здесь не чистая. Мы наливаем её в банки и долго отстаиваем. Можешь приготовить себе чай". "Спасибо". "Спасибо скажешь потом. Сначала пойдём в ванную". "С какой стати?" "Тебе что - трудно пройти в ванную? Возомнили о себе". "Кто что о себе возомнил?" "Вы считаете, что, если вы изучили иностранные языки, то вы лучше всех? Правильно говорят знающие люди: с вами надо что - то делать".
"И что же с нами надо делать?" "Не знаю, что. Ты пойдёшь в ванную?" "Хорошо, я иду".
"Сложный случай", - констатировала Лариса и проследовала в ванную комнату по стопам взвинченной Зои Львовны. Лариса была чистоплотной девушкой и искренне удивилась, когда Зоя Львовна устроила ей выволочку.
"Я, как каторжная, тружусь от зари до зари, а эти приезжают и гадят", - выла она в поте лица. "Вы говорите голословно, - упрекнула её Лариса. - Что именно вам не нравится?" "Вот здесь грязь, а здесь вода", - тараторила Зоя Львовна. "Хорошо, я уберу. Успокойтесь, пожалуйста".
Зоя Львовна ушла доругиваться на кухню, а Лариса взялась отыскивать несуществующую грязь. Как и следовало ожидать, поиски ни к чему не привели, но из благородных побуждений она ещё раз вымыла пол до нестерпимого блеска. "Это очень сложный случай", - утвердилась во мнении Лариса, мельком взглянув на Зою Львовну, носящуюся по квартире с горящим взором. "Я закончила уборку", - сообщила девушка нервической женщине.
Зоя Львовна вломилась в ванную с тряпкой наготове, обследовала каждый сантиметр помещения, смахнула невидимую пыль и только после всего этого
несколько успокоилась. "Может быть, у неё не все дома? - заподозрила Лариса. - Необходимо убить болезнь, пока не поздно". Девушка почувствовала, что, против своей воли, заражается нервозностью Зои Львовны. Она очень не любила выяснять отношения, но пришла к выводу, что без Иван Иваныча ей не обойтись.
Преподаватель сидел в гостиной, уткнувшись в газету, и изо всех сил делал вид, что происходящее его никак не касается. "Иван Иваныч, мне очень неприятно, но я вынуждена вас просить повлиять на жену". Иван Иваныч перевёл взгляд с газеты на носки своих тапочек и сказал твёрдым тоном:
"Зоя, прекрати сейчас же". Зоя Львовна завелась вторично и закричала с пеной у рта: "Я целый месяц глаз не смыкала, когда мы сюда въехали, убирала грязь за этими арабами!" "Кабилами, - исправил ошибку Иван Иваныч. - Мы с тобой потом поговорим". "Может, нет никакой грязи", - пригнулась к полу Зоя Львовна. "Вот видите, Лариса, жена извиняется за своё несдержанное поведение. Вы готовы? Нам уже пора к шефу миссии".
"Как только он произносит "шеф миссии", его глаза из васильковых сразу же становятся серыми, - подметила остроглазая переводчица. - Любопытно: что из себя представляет наш начальник?"
Судя по первому впечатлению, шеф миссии был экстравагантным человеком. Он встретил подчинённых спиной, на четвереньках, разглядывающим на полу что - то интересное. "Это не худший вариант", - пожала плечами его жена. Тем не менее все присутствующие хранили уважительное молчание. Именно они составляли советскую миссию в Сиди - Аише, которую с некоторых пор возглавлял коленопреклонённый шеф. Миссия была небольшой: к шефу примыкали два преподавателя, три мастера - с пятью жёнами, четырьмя детьми и тремя переводчицами. Все они уместились в неприглядной гостиной, которую семья шефа делила с семьёй телевизионного мастера. Натешившись вдосталь, шеф Илья Борисович поднялся с пола и превратился в высокого, по - кабильски худого седовласого мужчину лет сорока. Поблёскивая стёклами очков, он приветливо улыбнулся и нарочитым басом поздравил всех с началом новой жизни. Дети ответили бурными возгласами и оживлённой стайкой убежали в другую комнату. За ними потянулась было маленькая Алсу, но мама усадила крошку на колени. Дождавшись, когда все устроятся поудобней, шеф снова обаятельно улыбнулся и обратился к присутствующим с вступительной речью. Из неё Лариса узнала, что все они, подобно космонавтам в космическом корабле, ограничены пространством и, как цепью, скованы общей целью. Цель заключалась в том, чтобы сообща выжить в дружественной, но неведомой стране без физических и нравственных потерь.
"Насчёт космонавтов это чрезвычайно важно, - распрямив сутулую спину, солидно произнёс Иван Иваныч. - Между прочим, среди алжирских космонавтов я могу считаться ветераном. Здесь я даром время не терял и укреплял советско - алжирские связи. Я наладил отношения с мусье Мустаки, на попечении которого находится всё имущество Центра. От имени миссии я пригласил к себе мусье Мустаки для знакомства с новыми советскими работниками. Я надеюсь, возражений нет?"
"Что - то я не припомню, чтобы я вас уполномочивал", - сдержанно возразил Илья Борисович. Немного подумал и благожелательно добавил: "Полагаю, что мы прислушаемся к мнению ветерана. Будем укреплять советско - алжирскую дружбу".
"Моё присутствие понадобится?" - утвердительно спросила старшая переводчица Земфира Наумовна.
"Вы и так перегружены работой, - посочувствовал ей Иван Иваныч. - У меня есть своя переводчица. И потом я сам немножко говорю по - французски".
"Я не являюсь ничьей собственностью", - вспыхнула Лариса.
"Милочка, пора привыкать к нашей жизни, - вздохнула Земфира Наумовна. - Вы здесь ещё не такое услышите".
"А я не желаю", - насупилась Лариса.
"Девочки, не надо обижаться, - примирительным тоном сказал Илья Борисович. - Не забывайте: мы с вами космонавты в космическом корабле".
"Я тоже космонавт?" - съязвила жена шефа Татьяна Игоревна.
"Вы у нас космонавт номер один", - широко улыбнулся Илья Борисович.
"В таком случае я имею право на сносное существование".
"Татьяна Игоревна, не сомневайтесь: мы все имеем право на сносное существование", - поддержал её Иван Иваныч.
"Тогда почему вы проживаете вместе с одной переводчицей, а мы с мужем на тех же метрах ютимся с целой семьёй?"
"Танюша, - не переставал улыбаться Илья Борисович, - так сложились обстоятельства. И потом Андрей с Надеждой нам уже не чужие".
"Кстати, а почему бы не поселить вместе всех переводчиц?" - выразила желание Лариса.
"Чтобы вы устроили вот такой бардак?" - "весомо, грубо, зримо" показал Пётр Фомич.
"Да как вы смеете?!" - всплеснула руками Лариса.
"Пётр Фомич не то хотел сказать, - поморщился Илья Борисович. - Селить переводчиц в одной квартире...гм...нерационально. Друзья мои, уже поздний вечер. Детям давно пора спать. Нам тоже не мешает хорошенько выспаться, учитывая, что завтра нам предстоит первое знакомство с новой работой. Всем спокойной ночи и успехов в труде".
4
Телевизионная секция затерялась в самом конце Центра обучения, так что по дороге Лариса успела кое - что рассмотреть. Центр был застроен одноэтажными и двухэтажными зданиями, предназначенными для работы и проживания. С трёх сторон его территория была защищена надёжными стенами, а с четвёртой - ещё более надёжными Атласскими горами. Вглядываясь в романтические горы, девушка испытала головокружительное притяжение.
В обыденную действительность её вернул заунывный голос Иван Иваныча, который выполнял обязанности гида. "Посмотрите направо, - гнусавил Иван Иваныч. - Вы видите перед собой учебное помещение для теоретических занятий. Класс обустроен моими собственными руками. Налево расположен ещё один класс для практических занятий. Андрею Владимировичу предстоит довести его до кондиции".
"Salut, Monsieur Ivan, - раздался сдвоенный баритон. - гa va?"*
Лариса вздрогнула от неожиданности - и увидела двух молодых красивых мужчин. "Интересно, они здесь все такие красивые?" - первым делом
* Привет, месье Иван...Как дела?
подумала девушка. Между тем мужчины были не одинаково красивы. Оба
отличались ожидаемой худобой и светлой кожей, но на этом сходство
заканчивалось. Разница в возрасте, по - видимому, была незначительной, но тот, что помоложе, с миловидным лицом и волнистыми волосами, выглядел, как юный Давид, а тот, что постарше, с греческим профилем и выдающимися плечами, - как зрелый Геракл. "И почему они одетые?" - не удержалась Лариса от ёрнических мыслей. Времени для дальнейших мыслей у неё не было, так как она вспомнила, для чего приехала в Алжир. "Господин говорит..." - начала переводить Лариса, но её перебил Иван Иваныч. "Салют, салют, - засуетился степенный мужчина. - Конечно, "сова". Ещё какая "сова". Са интерпрет Лариса. Можно рэгардэ и экутэ. Но па тушэ".*
Лариса побелела от унижения и ощетинилась на Иван Иваныча. Она впопыхах напридумала кучу бесполезных слов, принялась их излагать - и совершенно сбилась с толку. "Soyez la bienvenue, Mademoiselle",** - наклонил голову "Геракл". "Спасибо", - по - русски ответила Лариса, издала неясный звук и закрыла рот обеими руками. "Геракл" посмотрел на девушку мужским взглядом, игриво улыбнулся, вразвалочку подошёл к Иван Иванычу и со словами "Гa va, Monsieur Ivan"*** больно шлёпнул его по жирному плечу. Русский преподаватель стоически стерпел боль, угодливо захихикал и, как козёл, замотал льняной головой. Что означал сей жест, Ларисе не было доподлинно известно, зато она отчётливо осознала, что принимала Иван Иваныча за совсем другого человека. В ней были уязвлены человеческое достоинство, чувство патриотизма и женская гордость - одновременно. Ей ужасно хотелось предпринять что - нибудь эдакое, но она не знала - что именно.
"Mademoiselle, voulez - vous traduire quelques mots?"**** - дружелюбно попросил Давид, прерывая затянувшуюся паузу. " Je suis Ю votre service",***** - отчеканила фразу Лариса. Она запоздало включилась в длинный французский монолог и поэтому не всё усвоила, как следует. Не подлежало сомнению то, что красивые кабильские мужчины были практикантами, призванными алжирской властью приумножить навыки и умения под руководством "grands spИcialistes russes".****** "Давида" в действительности звали Смаилом, а "Геракла" - Морисом. После того, как Смаил представился сам и представил своего напарника, он долго распространялся по поводу предстоящей учёбы. Ларисиного уха коснулось множество специальных терминов, которые ни с чем не ассоциировались. По институтской привычке она проявила смекалку и перевела услышанное с большой степенью вероятности.
* Игра слов: Гa va (са ва) - всё в порядке, далее: это переводчица...смотреть...слушать...не трогать (испорченный французский язык)
** Добро пожаловать, мадмуазель
*** всё в порядке, месье Иван
**** Мадмуазель, переведите, пожалуйста, несколько слов
***** Я к вашим услугам
****** больших русских специалистов
"Когда начнутся занятия?" - не понял Иван Иваныч. "Скоро", - одним духом ответила Лариса. "Pas bientТt"*, - украдкой подсказал Смаил. "Не скоро", - не моргнув глазом, внесла поправку переводчица. "Как не скоро? Почему не скоро? - пришёл в движение Иван Иваныч. - Лариса, вы тут пообщайтесь с практикантами, а я побегу выяснять, в чём дело". "Ne courez pas si vite!"** - крикнул ему вдогонку Морис. Ларису задела его излишняя непринуждённость, но ей было не до выяснения отношений. "Если на то пошло, Иван Иваныч - не малое дитя, и я ему не нянька", - успокоила себя девушка.
"Vous savez que vous Йtes belle?"*** - завораживающим голосом выговорил Морис. Однако комплимент не произвёл на Ларису должного впечатления. "Je sais, - ответила девушка, - mais je suis pressИe".**** Она желала немедленно расстаться с практикантами по двум причинам: во - первых, им определённо не хватало чувства меры, и было архиважно наставить их на путь истинный; во - вторых, чтобы реализовать далеко идущие планы, Ларисе предстояло усовершенствовать свой французский язык - "aux couleurs locales".*****
Попрощавшись с практикантами профессиональной улыбкой переводчицы, девушка устремилась в своё алжирское жилище. Там её подстерегла Зоя Львовна - и планы пришлось отложить на потом. Ларису перестали шокировать повадки этой женщины, но привыкать к хамству она не собиралась. "А в чём, собственно, дело?" - вырвалась из грязных рук разгневанная девушка. "Мы ждём в гости мусье Мустаки. Придёт шеф со своей мымрой. Надо это...сервировать стол". "Вы меня имеете в виду? Но я хотела заняться французским языком". "Я что - всё одна должна делать?!" - зычно закричала Зоя Львовна. "Это какое - то непотребство, - нахмурилась Лариса. - Ну, хорошо. На сей раз я вам помогу".
На самом деле Зоя Львовна вполне могла обойтись своими силами. Стол был непритязательным, хотя и обогащённым московскими шоколадными конфетами, московским же чёрным хлебом и - главное - бутылкой "Столичной" водки. "Вот здесь будет сидеть мусье Мустаки, - придвинула стул Зоя Львовна, - около него - Иван Иваныч и шеф миссии, потом - его мымра, за ней - хозяйка дома, то есть я, а это - твоё место. Запомнила?" Лариса почувствовала непреодолимое отвращение к этой мелочной мещанке, к её столу, а заодно - к Алжиру и к французскому языку. "гa va pas,****** - мысленно оборвала себя переводчица. -
* Не скоро
** Не бегите так быстро
*** Вы знаете, что вы красивы?
**** Я знаю...но я тороплюсь
***** с учётом местного колорита
****** Так не годится
Необходимо развеяться, отвлечься от гнетущей обстановки - и как можно скорее. Не откладывай на послезавтра то, что можно сделать завтра. Завтра же и начну - с прогулки в Атласских горах". "Ты долго будешь стоять?! - опять завизжала приставучая Зоя Львовна. - Иди встречай гостей". Лариса сверкнула на неё глазами, скрипнула зубами - и пошла открывать дверь. Её взору представилась возбуждённая троица: Иван Иваныч, Илья Борисович и Татьяна Игоревна. Они, не переставая, обсуждали главную новость дня: перенос занятий на неопределённый срок. "А в чём причина?" - навострила ушки переводчица. "Неизвестно. Узнаем у месье Мустаки", - ответил озабоченный шеф.
Месье Мустаки прибыл без всяких проволочек. Это был француз кабильской национальности. В этом смысле он превосходил святостью самого Папу Римского: отменные манеры, блистательное остроумие, неиссякаемый оптимизм. Он почти не притронулся к еде, только попивал водочку и закусывал диковинным хлебом и причудливыми конфетами. Месье Мустаки немедля взял разговор на себя. Он превознёс Францию, где ежегодно отдыхал от работы и многодетной семьи; похвалил русскую еду; пригласил советских специалистов в столовую, которая находилась в его ведении. Речь у месье Мустаки была по - книжному правильной, зато её легко было переводить. Через полчаса чревоугодия русские не устояли против соблазна и затянули "Катюшу". "О чём эта песня?" - спросил в меру пьяный месье Мустаки у подвыпившей переводчицы. "О русской любви", - кратко перевела Лариса. За "Катюшей" последовали "Ой, мороз, мороз..." и "Огней так много золотых..." Месье Мустаки неизменно интересовался содержанием песен, а Лариса не баловала его разнообразием перевода.
После шестой песни в дымке никотина обрисовалась Земфира Наумовна с сумкой через плечо. "Как вы здесь без меня обходитесь?" - раскрылась старшая переводчица. "Да как будто получается", - холодно отреагировал шеф миссии. "Земфирочка, проходите, проходите. Мы без вас, как без рук. Правда, мусье Мустаки?" Алжирский гость не знал русского языка, тем не менее счёл своим долгом ответить хозяйке дома ослепительной улыбкой. "Я её сейчас задушу", - решилась Лариса, но пожалела тощую шею Зои Львовны - и ограничилась безобидным жестом. Шеф перехватил её жест и с задумчивым видом подлил месье Мустаки водки в опустевшую рюмку. "Я уверена, что Лариса прекрасно справляется с переводом", - устранила натянутость Земфира Наумовна.
Иван Иваныч, который молчал весь вечер, не рискуя принародно общаться с гостем на тарабарском языке, под занавес посмел себя проявить: "Мусье Мустаки, сильвупле, пуркуа нон лезетюд?"* Лариса утаила издёвку и придала вопросу приемлемую форму. "Les intИrЙts nationaux ont dictИ la situation",** - сосредоточенно пояснил алжирский администратор.
* ...пожалуйста, почему нет учебных занятий? (испорченный французский язык)
** Ситуацию определяют национальные интересы
Земфира Наумовна извлекла из сумки магнитофон - и он запел беспредельным голосом Шарля Азнавура. "Я объявляю белый танец", - провозгласила Земфира Наумовна на русском и французском языках и ангажировала месье Мустаки. Илья Борисович что - то сказал жене, затем подошёл к Ларисе и полушутя - полусерьёзно склонил перед ней свою рано побелевшую голову. Лариса очень любила танцевать, а под Шарля Азнавура - особенно. Она положила узкие кисти рук на начальственные плечи и прониклась чувством абсолютного покоя. "Ну что - очень плохо?" - шепнул шеф миссии на витиеватое ушко. "Пока терпимо", - шепнула в ответ почти что счастливая девушка. "Завтра приходите к нам в гости. Мы с Татьяной Игоревной будем очень рады". Илья Борисович улыбнулся Ларисе такой вдохновенной улыбкой, что утончённая девушка не могла на неё не ответить. "Хорошо, приду", - улыбнулась глазами Лариса и положила голову на крепкое мужское плечо.
"Который год я учу месье Мустаки танцевать по - европейски", - напомнила о себе Земфира Наумовна, когда танцующие вернулись к застолице. Алжирский гость уступил старшей переводчице своё место и слонялся по комнате, как неприкаянный. "Месье Мустаки интересуется национальным вопросом в Советском Союзе", - продолжала гнуть свою линию Земфира Наумовна. "И что же вы ему рассказали?" - официальным тоном спросил Илья Борисович. "Не беспокойтесь. Я рассказала чистую правду. В нашей стране все нации имеют равные права. Существуют национальные учебные заведения, печать, радио, телевидение и так далее. Короче говоря, в Советском Союзе нет таких ущемлённых наций, как кабильская". "А разве кабилы ущемлены в правах?" - засомневалась Лариса. "Это ни к чему", - вмешался Илья Борисович.
"Je suis ivre mort",* - пожаловался Ларисе месье Мустаки. "Moi aussi",** - поддержала его отзывчивая девушка. "Что он сказал?" - вытянул шею Иван Иваныч. "Сказал, что мертвецки пьян", - перевела для него Лариса. "Товарищи! - как на собрании, выступил Иван Иваныч. - Мусье Мустаки устал. Уже одиннадцатый час. У него большая семья, и дети его заждались..." "Именно это я хотел сказать, - повысил голос шеф миссии. - Мы не смеем задерживать уважаемого гостя. От имени всей миссии выражаю уверенность в том, что сегодня мы совместными усилиями заложили прочный фундамент хороших взаимоотношений. Лариса, будьте добры, переведите мои слова месье Мустаки". Алжирский представитель с пафосом поблагодарил всех присутствующих за истинно русское гостеприимство и пригласил "grands spИcialistes russes"*** к себе домой на кускус. "Я вас провожу?" - предложил помощь Илья Борисович. Но месье Мустаки почему - то выбрал в провожатые Ларису. Когда девушка открыла ему дверь, она поняла, почему. На лестничной площадке месье Мустаки перестал
* Я мертвецки пьян
** Я тоже
*** больших русских специалистов
хранить в желудке адскую смесь и выплеснул её на свежевымытые ступени. На первом этаже захлопали входные двери. Всем своим видом Лариса показала, что ничего особенного не произошло, и, пошатываясь, вернулась к столу. Она убедилась в том, что праздник не утихал, а, напротив, разгорался с новой силой. "Земфирочка, включайте свою музыку, - кокетливо попросила Зоя Львовна. - Я объявляю белый танец. Илья Борисович, можно вас пригласить?" Но Земфира Наумовна поступила наперекор хозяйке. От её сложных манипуляций магнитофон затрясся и разразился зажигательным "Распутиным". Лариса не заметила, как ноги вынесли её на середину комнаты. Сначала тело забилось в конвульсиях, потом угомонилось и дало волю рукам; ноги вышли из повиновения и стали выделывать сногсшибательные колена. Лариса больше не воспринимала своё тело: может быть, умерла и улетела на небо? а может быть, растворилась в танце, как сахар в чае?
Магнитофон умолк на полуслове - и девушка упала с неба на землю. В комнате повисла грузная тишина. Лариса, как обнажённая маха, лежала под раздевающими взглядами ошеломлённых мужчин и женщин. Первые воспламеняли её тело огнём влечения, а вторые жгли душу чёрной завистью. Ларисе почудилось, что это продолжалось целую вечность. Когда вечность истекла, шеф взорвал тишину звучными рукоплесканиями. Его примеру последовал Иван Иваныч. "Ребёнка разбудишь!" - Зоя Львовна обхватила мужа железной хваткой. "Я думаю, пора расходиться, - скуксилась Земфира Наумовна. - А ты неплохо танцуешь, девушка. Заходи - вместе потанцуем. Ничего, что я на ты?" "Пожалуйста", - ответила Лариса, а внутренне содрогнулась от ужаса: "Господи, куда я попала? Зверинец какой - то! Хотя...как я могла забыть? Это не зверинец, это профтех - что ещё хуже. Профтех - он и в Африке профтех".
"Великолепно танцуете, - шеф измерил взглядом хрупкую девичью фигуру. - Научите?" "Могу прямо сейчас", - взмахнула руками Лариса. "Сейчас уже поздно. Лучше завтра. Ждём...Жду", - понизил голос Илья Борисович - и удалился по - английски вслед за молчаливой супругой.
Девушка ещё долго разбиралась в своих переживаниях: неги, конечно, не было, но не было и следа былой брезгливости. А что же всё - таки было? Не подлежало сомнению то, что каждую клеточку организма наполнило изумительное торжество победителя. Это было ни с чем не сравнимое чувство. "Триумф лучше любви", - убедила себя Лариса, выпила, не закусывая, рюмку водки и, стараясь не расплескать, понесла свою победу в тесноватую комнату. Завтра в девять ноль - ноль она, как штык, должна быть на рабочем месте.
"Уже сегодня", - спохватилась Лариса - и отдалась воле освежающего, бодрящего сна.
5
На рабочем месте её поджидал Морис. Он подался навстречу девушке, жадно вобрал в себя изысканный аромат её духов и томным взглядом впился в порозовевшее от замешательства ухоженное лицо. Лариса отшатнулась от пылкого африканского мужчины и отгородилась от него показным равнодушием.
"Bonjour, Monsieur",* - бесстрастно поздоровалась девушка.
"EnchantИ, Mademoiselle",** - страстно ответил Морис.
Он приблизился к Ларисе вплотную, обеими руками бережно взял её правую руку и испробовал прозрачную кожу лёгким поцелуем. Потом оторвал губы, выдержал паузу - и запечатлел поцелуй на бугорке ладони. Мозг неукоснительно требовал от Ларисы отдёрнуть руку и возмутиться. Повинуясь рационализму, девушка спрятала руки за спиной и приготовилась к отпору. На иконописном лице Мориса выделялись большие чёрные глаза и припухлые алые губы. Мужчина заглянул в изнывающую душу - и девушку до глубины души пронизал загадочный, как сказка Шахразады, обволакивающий взор. Властным движением Морис завладел рафинированной ручкой и стал покрывать её заразительными поцелуями. Каждое прикосновение сопровождалось в жаждущем любви теле оглушительным ударом грома. Побитое тело обмякло, стало послушным и уступчивым. Лариса пыталась не смотреть на яркие мужские губы. Мозг стремился образумить потерявшую стыд девушку, но ни за что на свете она не хотела отказаться от неизреченного наслаждения, которое сконцентрировалось внизу живота.
"C ?est tout pour aujourd ?hui, bijou",*** - отпустил девушку африканец, отошёл в сторону и залюбовался делом своих рук и губ.
За этим занятием его застал Иван Иваныч. "Кескесэ?"**** - недоверчиво покосился он на молодых людей. "гa va, Monsieur Ivan, Гa va bien",***** - утешительно произнёс Морис и что есть силы потрепал русского наставника по терпеливому плечу. Иван Иваныч перевёл взгляд на Ларису. "Всё о ?кей. Обмениваемся опытом", - туманно объяснила находчивая переводчица. "У****** Смаил?" - поинтересовался у Мориса Иван Иваныч. "Il va venir",******* - отмахнулся от него практикант.
"Лариса, сегодня целиком подтвердилось, что занятия начнутся не скоро. Мы с Морисом пойдём в мастерскую, поможем Андрею Владимировичу. А у вас будет достаточно времени, чтобы изучить телевизионные термины. И почему этому не учат в институте?" - развёл руками Иван Иваныч. "Всему научить
* Здравствуйте, месье
** В восторге, мадмуазель
*** На сегодня всё, драгоценность
**** Что это такое? (испорченный французский язык)
***** Всё в порядке, месье Иван, всё хорошо
****** Где (ou?)
******* Он сейчас придёт
невозможно, - как маленькому, пояснила Лариса. - А почему вы позволяете кабилам амикошонствовать?" "Ами...чего?" - наморщил лоб Иван Иваныч. "Распускать руки", - доходчиво интерпретировала девушка. "Что бы понимала! Это политика, девчонка! Мы все здесь дипломаты!" - Иван Иваныч раскрыл рот и стал хватать воздух, как выброшенная на берег рыба. Вспомнил, что он - человек, выпрямился - и пулей вылетел из аудитории. Морис с интересом посмотрел на русских, ухмыльнулся - и последовал за Иван Иванычем.
"Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала", - услышала Лариса внутренний голос. "Не кричи. Это что такое?" - чуть не оглохла девушка. "Это твоя совесть", - торжественно объявил голос. "Ты что имеешь в виду?" "Не понимаешь? Чем ты лучше Иван Иваныча?" "Да как ты смеешь? У меня...это...любовь". "Разве ты его любишь?" "Кажется, нет...Конечно, нет, - наконец, образумилась Лариса. - Хорошенькое начало рабочего дня. Пора бы приступить к делу. А над тем, что произошло, придётся поразмыслить на досуге". Переводчица устроилась за одним из столов, разложила словари, записи своей предшественницы и погрузилась в захватывающий мир знаков, символов и значений. Натренированный мозг работал, как превосходно налаженный механизм.
Через полчаса Лариса ощутила укол в затылок - и хорошо запомнившееся блаженство внизу живота. Она обернулась - и взгляд наткнулся на сексапильного практиканта. Кабильский красавец зачаровывал девушку своей неудержимой похотью. "Меня так ещё никто не соблазнял, - скрепя сердце признала Лариса. - Русские мужчины так не умеют". Она понимала, что должна что - то предпринять, но не нашла ничего лучше, как закрыть глаза. "Bijou",* - призывно произнёс коварный искуситель, послал предмету любви чарующий поцелуй - и, разминая руки, временно отступил в мастерскую. "Чтоб тебе пусто было!" - в сердцах воскликнула девушка - и заколыхалась от чувственного дуновения, как рожь - от порыва ветра. "Так не годится, - Лариса открыла глаза, мобилизовала все силы и умственные способности. - Как там говорит Иван Иваныч? В чужой стране мы - дипломаты? Надо перевести разговор внутрь себя. Что же делать? Как
э т о м у противостоять? Даже пожаловаться некому. Попробую себя уговорить. Это же Африка - источник рабов. Морис - представитель порабощённого народа. Я для него - белая женщина. Он для меня - дремучий дикарь. Всё. Уговорила. Теперь можно продолжить работу".
Через следующие полчаса девушка опять почувствовала укол в затылок и, как следствие, - всеобъемлющее бессилие. Решила не отзываться, собралась в комок и в неимоверном напряжении дождалась ухода чародея.
"Bonjour, Mademoiselle. гa va?"** - место Мориса без задержек занял Смаил.
"Как же они любят эту сову", - насторожилась девушка. Однако никакой эротики она в себе не обнаружила, облегчённо вздохнула и второпях откликнулась на приветствие, рассчитывая отдохнуть в разговоре.
* Драгоценность
** Здравствуйте, мадмуазель. Как дела?
Это был реальный план: Смаил оказался располагающим собеседником. Из разговора с ним Лариса уяснила, что он - холост, но в любой момент готов жениться; что его отец - зажиточный человек и имеет собственный бутик; что у них в доме есть даже цветной телевизор; что он сам хорошо зарабатывает ремонтом радио и телеаппаратуры. В благодарность за доверие девушка рассказала о себе всё, что нашла нужным рассказать.
"Etes - vous athИe, Mademoiselle?"* - осторожно спросил юноша.
"Oui, Monsieur",** - подтвердила принципиальная девушка.
Её ответ вызвал у Смаила такой бешеный блеск в глазах, что бедная переводчица снова оробела. "Бог мой, и этот туда же", - уныло подумала Лариса. К счастью, скоро выяснилось, что её опасения были преждевременными, ибо в глазах Смаила загорелся факел веры. Битый час он приобщал Ларису к тайнам ислама. В довольно корявых выражениях убеждённый мусульманин разъяснял заблудшей атеистке, что Аллах есть дух со всеми вытекающими последствиями. Расслабленная девушка была способна подтвердить самое невероятное. На этом удовлетворённый Смаил объявил диспут закрытым, вновь превратился в усердного практиканта и, покинув Ларису, пристроился к "grands spИcialistes russes".***
Пока суть да дело, рабочий день подошёл к концу. Лариса ни на секунду не задержалась в аудитории. Она вдохнула спёртый воздух Центра, поперхнулась и зажала нос. "Там, в горах, воздух чистый и свежий", - воспарила мыслью переводчица. Горы были совсем рядом - рукой подать и притягивали Ларису, как магнит железо. Не долго думая, девушка поправила причёску - и пошла на встречу с природой. Лариса с детства боялась высоты, но Атласские горы её не страшили. Они напоминали экзальтированной москвичке родные Ленинские горы, только покрытые не липами да берёзками, а оливками и фисташками. Лариса бодро вышагивала по долговечному асфальту, иногда мимо проходили приветливые люди и проезжали не менее приветливые автомобили. Внимание девушки привлекли забавные шарики, которые облепили линии электропередач. Она восторгалась ими, как ёлочными украшениями, пока не извлекла из памяти, что их применяют, чтобы провода не провисали.
Время шло незаметно и дошло до того момента, когда у Ларисы разыгрался аппетит. "Меня же приглашал к себе Илья Борисович, прибавлю шагу, там и поем", - задумала самонадеянная девушка. И она угадала: к её приходу Татьяна Игоревна приготовила чайный стол - с камамбером в придачу.
"Пейте, пейте, - угощала хлебосольная хозяйка. - Кладите побольше сахара. Удивительное дело: он здесь не сладкий. Хорошо ещё, что не солёный. Пейте и рассказывайте о своих первых алжирских впечатлениях". "Нормальные впечатления", - уклончиво ответила Лариса. Преодолела сомнения и добавила: "В горах очень красиво и вольготно по - домашнему".
* Вы атеистка, мадмуазель?
** Да, месье
*** большим русским специалистам
" А вы откуда знаете?" - полюбопытствовал доброжелательный хозяин. "Я только что оттуда". "Вы хотите сказать, что вы одна гуляли в горах?" "Вот именно". Илья Борисович сдвинул брови - и преобразовался в грозного начальника. "Вы знаете, что такая самодеятельность не приветствуется?" "Кем не приветствуется?" "Как?..И м и, конечно". "Вы можете назвать закон, который я нарушила?" "Неужели вы никогда не слышали, что существуют неписаные законы?" "Они что - передаются из уст в уста, как народные сказки? Вы меня не убедили. Я буду гулять, где мне захочется". "Лариса, милая, подумайте над тем, что я вам сказал, или за вас подумают другие".
Атмосфера так накалилась, что, казалось, её могла разрядить только молния. Намереваясь предотвратить грозу, Татьяна Игоревна овладела разговором: "Ларочка, разрешите задать один вопрос: как складываются ваши отношения с Иван Иванычем и Зоей Львовной?" "Неважно складываются". "Мы с Ильёй Борисовичем так и поняли. Вы можете на нас положиться. Мы кое - что узнали о них от своих знакомых. Склочники и интриганы. С ними надо быть начеку. Иван Иваныч вообще метил на место Ильи Борисовича". "А вот это лишнее, - остановил супругу шеф миссии. - Таких, как эта парочка, в профтехобразовании полным - полно. Там собираются одни неудачники". "Но ведь ты - не неудачник", - оспорила мужа Татьяна Игоревна. "Это потому, что мне удалось дослужиться до начальника. На правах шефа я бы не советовал Ларисе замыкаться в себе. Вы общаетесь с Земфирой Наумовной?"
"Не общаюсь, потому что не имею желания". "Напрасно. Она могла бы поделиться с вами опытом". "Мы как будто сами с усами". "Да...Интересная вы девушка...Не думал... Надо вас ломать". "Попробуйте. Но гнуться я не собираюсь". "Илья, - опять вмешалась в разговор Татьяна Игоревна, - по - моему, ты заблуждаешься. Ларочка, а вы у м е е т е танцевать. Скажу без ложной скромности: я тоже кое - что умею. Хотите, спою свою любимую? Вы любите "Кармен"?" "Обожаю". "Тогда слушайте".
Не щадя голоса, Татьяна Игоревна устроила для Ларисы импровизированный концерт. Илья Борисович, затаив дыхание, внимал искусству своей даровитой супруги. По истечении часа Лариса поняла, что ей пора уходить, иначе хозяева начнут тяготиться её присутствием. "Я вас провожу", - распорядился Илья Борисович. "Как хотите", - подчинилась Лариса. "Кстати, а где вы собираетесь есть?" - спросил напоследок заботливый шеф, ловко справляясь с хитрыми дверными замками. "Пока не знаю. Наверное, буду готовить". "Я здесь такой же новичок, как и вы. С приглашением месье Мустаки мы допустили оплошность - как выяснилось, он в Центре ничего не решает. А вот столовая у него, говорят, отличная. Ну, приятных сновидений, мадмуазель". Илья Борисович оглянулся на покинутый стол, убедился в отсутствии жены, командирским жестом притянул Ларисину руку и смачно чмокнул в ладонь. Девушка оторопела - и не заметила, как очутилась на лестничной площадке. Наверху зашипел до боли знакомый надтреснутый голос: "Лариса, а мы с Иван Иванычем тебя заждались". Лариса молча прошла в свою конурку мимо хмурого, как туча, преподавателя. Всем телом она ощутила, насколько измоталась за беспокойный день. Девушка надёжно заперлась, потом открыла окно и впустила в комнату смуглую алжирскую ночь. Она накинулась на Ларису и облапила её изящную фигуру. Девушка оторопела - в который раз за длинный день! "Свет мой, зеркальце, скажи, не пора ли мне замуж?" - задала вопрос красная деЄвица, подробно изучая своё зеркальное отражение. Не получив ответа, Лариса вытянулась на узкой кровати и, силясь не спугнуть объятия ночи, застыла в ожидании экзотического сна. Сон не заставил себя долго ждать. Лариса увидела Атласские горы, усеянные огромными кактусами. Под одним из кактусов лежала раненая чайка. Красивый худой кабил с развитыми плечами подобрал окровавленную птицу. Без сомнения, это был Морис. Он стал покрывать птицу поцелуями, и раны зажили одна за другой. Чайка взмахнула крыльями - и превратилась в прекрасную девушку. Морис протянул к ней руки - и красавица, как заворожённая, пошла в его объятия.
6
Звонок резанул по ушам, как железо по стеклу. Лариса вскочила с кровати и воззрилась на будильник. По неизвестной причине стрелки показывали не восемь часов, а только семь. "Очень кстати", - подметила девушка и стала лихорадочно одеваться. "Ты что делаешь?!" - во всю мочь закричал внутренний голос. "А что?" - с наивным видом спросила Лариса. "Чему тебя учили всю жизнь? Не дарить поцелуев без любви!" "Поцелуи, предположим, можно, но далеко заходить нельзя". "Ты зачем сюда приехала?" "Отстань!" Лариса погасила внутренний голос стаканом холодной воды из холодильника и принялась наводить красоту. Она потратила на макияж гораздо больше времени, чем прежде, но до начала рабочего дня оставался ещё целый час. "Час удовольствий", - блаженно улыбнулась девушка - и устремилась на призыв африканца.
Он ждал её, сгорая от нетерпения. "Vous m ?attendez?"* - ничуть не удивилась Лариса. "Certainement",** - сдавленным голосом подтвердил Морис. Он долго не мог попасть ключом в замочную скважину, с усилием преодолел досадное препятствие - и посмотрел на девушку снизу вверх. Нервно покусывая ненакрашенные губы, Лариса не сводила с него красноречивых глаз. Морис моментально успокоился и размашистым шагом направился в складское помещение. Девушка кинулась в него, как в омут головой. "Belle mouette",*** - восхищённо произнёс Морис. "Почему - чайка?" - по - русски спросила Лариса, ахнула и перевела на французский: "Pourquoi?"****
* Вы меня ждёте?"
** Конечно
*** Прекрасная чайка
**** Почему?
"Могла не спрашивать, - прорезался сердитый внутренний голос. - Лариса в переводе с греческого означает "чайка". "Мы здесь не одни", - опять по - русски сказала девушка и на этот раз воздержалась от перевода. Вместо этого она приструнила голос совести внутренним взглядом и всем телом потянулась к неотразимому соблазнителю. Правда, тянуться далеко не пришлось, поскольку помещеньице было малюсеньким и любовники дышали друг другу в лицо. Ласковой рукой Морис провёл по налитым округлым грудям, затем умелыми губами прижался к надушенным коралловым губкам. "Tu sens bon",* - обдавая зноем, пробормотал африканец и стал исследовать белоснежную Ларисину кожу бесстыжими, остервенелыми губами. Зажмурившись, девушка не сопротивлялась ни малейшим движением. Она доверилась непередаваемому чувству, боясь ненароком его упустить. Африканец отстранился от Ларисы и унял сердцебиение. "C ?est Monsieur Ivan qui arrive",** - уведомил девушку чуткий любовник, аккуратно, чтобы не размазать тушь, поцеловал её закрытые глаза, с благодарностью выговорил: "Merci, bijou"*** и, потирая руки, поспешно покинул место запретной любви. "Иди уж", - услышала девушка смирившийся внутренний голос, медленно открыла глаза, оправила юбку и с независимым видом вошла в аудиторию. Она тут же нарвалась на тревожный взгляд Иван Иваныча, но сумела подавить страх и беспечно ответила на его приветствие. Алжирский практикант победоносно взглянул на русского преподавателя и, насвистывая триумфальный марш, вышел отдышаться на улицу. Лариса деловито подошла к Иван Иванычу и...помертвела от ужаса, который пылал в его глазах. Потрясённый мужчина сосредоточенно смотрел на вырез её кофточки. Зардевшаяся девушка взглянула на интересующее Иван Иваныча место - и тоже испугалась: без всяких сомнений, внимание преподавателя привлёк свежий синяк - трудноизгладимый след жгучего поцелуя. На лице Иван Иваныча появилась страдальческая гримаса.
"Лариса, о н женат, у н е г о трое детей", - чуть не плача, пролепетал уничтоженный мужчина. "А мне какое дело!" - с апломбом произнесла строптивая переводчица, вызывающим жестом поправила на груди кофточку и танцующей походкой прошествовала к своему рабочему столу.
Увлёкшись прекрасными французскими словами, Лариса впала в состояние интеллектуального экстаза. "К сожалению, он не имеет ничего общего с экстазом физическим", - с горечью подумала девушка. "Окстись! Что за бред ты несёшь!" - заорал внутренний голос, как холодным душем, обдавая Ларису оздоровительными словами. "Он говорит правду. Я, наверное, больна. Надо остановиться, пока не поздно". Девушка, сжав кулачок, собрала в него всю имеющуюся волю; так и просидела со стиснутыми пальцами до конца рабочего дня.
* Ты хорошо пахнешь
** Пришёл месье Иван
*** Спасибо, драгоценность
"Лариса, вы идёте?" - простонал убитый горем Иван Иваныч. "Иду", - нетвёрдо ответила девушка, испытывая неловкость не то за саму себя, не то за потерявшего себя мужчину. Но уходить она почему - то не спешила.
"Чего я жду? Или кого? Какая я всё - таки тряпка", - осудила себя Лариса, но с места не тронулась. "A demain, Mademoiselle",* - послышался за спиной волнующий голос Мориса. Девушка задрожала от возбуждения и потеряла контроль над телом. "Je t ?aime, bijou,** - вдохнул пленительный голос в игрушечное ушко. - Demain Ю huit heures, n ?est - ce pas?"*** Морис тщательно разжал кукольные пальчики и осыпал поцелуями беззащитную ладошку.
Очнувшись от гипноза, девушка предприняла попытку сосредоточить мысли и углубиться в себя. "Может быть, я его тоже люблю?" - стала копаться в своих чувствах Лариса. "Не ври хоть себе! - вознегодовал внутренний голос. - Разве ты не видишь, что он тебя соблазняет?" "За кого ты меня принимаешь? Конечно, вижу", - оскорбилась девушка. "Тогда проветри себе мозги". "И где же я возьму ветер?" "Не знаю, где. Да хоть в Атласских горах". "А вот это хорошая мысль", - похвалила Лариса свою беспокойную совесть и понесла в целительные горы разгорячённую, бесшабашную голову.
Не прошло и часа, как путаные мысли распутались, горячая голова охладилась, а забарахлившее сердце восстановило нормальный ритм. "Ты его не любишь. Пошли его к чёрту", - вдалбливал в девичью голову настойчивый внутренний голос. "Хорошо, ты меня убедил", - раздражённо согласилась Лариса. "Что ты сказала?" - преградила путь Земфира Наумовна. "Пустяки", - небрежно ответила девушка - и только теперь обнаружила, что ноги сами довели её до дома и выставили на обозрение старшей переводчицы. "А с кем это ты разговариваешь?" - старалась разузнать Земфира Наумовна. "Сама с собой, - необдуманно ляпнула Лариса. - Делюсь впечатлениями о прогулке в горах". "Да ну? Ну, ты даёшь! Может, заглянешь на огонёк?" "Разве что на огонёк", - скорчила рожицу Лариса. Земфира Наумовна провела коллегу в свою комнату, которая мало отличалась от Ларисиной клетушки. "Мои татары по обыкновению дрыхнут", - доверительным тоном произнесла старшая переводчица. Не трудно было догадаться, что под "моими татарами" она подразумевала преподавателя автомобильной секции Фархада с женой и двумя маленькими детьми. "Это какие - то психованные дети, - разоткровенничалась Земфира Наумовна. - У них руки всегда на одном месте. Разве здоровые дети будут держать руки на одном месте?" Ларисе стало гадко, и она переместилась ближе к выходу. "Ты куда?" - вытаращила близорукие глаза старшая переводчица - и только теперь рассмотрела на Ларисином лице скрытую неприязнь. "Кто бы мог подумать: без году неделя! - набросилась старшая переводчица на младшую чуть ли не с кулаками. -
* До завтра, мадмуазель
** Я люблю тебя, драгоценность
*** Завтра в восемь часов, не так ли?
Ты что о себе возомнила? В горах она разгулялась! Да ты знаешь, что за такое бывает?"
Лариса не стала затевать ссору и, проглотив оскорбление, выскочила из скандальной квартиры.
7
Когда Морис опять навестил её во сне, она проявила недюжинную силу воли и оттолкнула его подальше от себя. Будильник постарался разбудить девушку в семь часов утра, но она приглушила сводника подушкой, заткнула берушами уши - и чуть не опоздала на работу. "Как раз вовремя", - успокоил Ларису явно обрадованный Иван Иваныч. Скорбные морщинки у уголков его рта бесследно исчезли, и лицо расплылось в счастливую улыбку. Лариса беззаботно поздоровалась с преподавателем и на всякий случай заглянула в складское помещение. Тело Иван Иваныча сделало рывок вперёд, но разум приковал его к полу. В сумерках девушка столкнулась с Морисом, который не находил себе места. Сильными руками он стиснул упругие ягодицы, а похотливыми губами добрался до сочных сосков. Лариса с удовольствием размахнулась, задела не удержавшиеся на полке радиодетали и влепила навязчивому дикарю увесистую оплеуху. Морис мгновенно угас, опустил на лицо девушки обиженные глаза и прикусил свои пухлые губы. "А глаза у него с поволокой", - между прочим подумала Лариса, ловко устранила непорядок в одежде и показалась преподавателю в превосходной форме. Иван Иваныч, который не мог не слышать звона пощёчины, стоял как вкопанный. Он придирчиво осмотрел Ларису, остался доволен её наружностью и стал дожидаться виновника своего торжества. Морис был похож на казанскую сироту. При виде побитого любовника у девушки от жалости закололо сердце. "Так ему и надо. Дикарь!" - помог Ларисе внутренний голос. Переводчица порывисто схватила словари и стала шумно перелистывать страницы. Теперь настала очередь русского преподавателя праздновать победу над алжирским практикантом. "Але дан ателье",* - нараспев произнёс ликующий Иван Иваныч, хлопнул Мориса по геркулесовскому плечу и увёл в соседнюю мастерскую.
"Тебе, небось, приятно, что из - за тебя дерутся мужчины?" - спросил беспардонный внутренний голос. "Мели, Емеля, твоя неделя", - махнула рукой Лариса. "Ещё один на твою голову", - самовольно высказался голос. Но на этот раз он просчитался: явился не один, а целых двое. Из - за Смаила выглянул не типичный кабильский мужчина лет тридцати. Он был не красивый и не худой. "Кто бы мог подумать - у них и такие бывают", - с удивлением подметила Лариса. "Такой" представился, как преподаватель автодела по имени Шаабан, и плотоядно втянул воздух орлиным носом. "Бог мой! Они здесь что - все сексуально озабоченные?" - съёжилась ершистая девушка.
* Идите в мастерскую (испорченный французский язык)
Шаабан перевёл циничный взгляд на Смаила и, скаля зубы, проговорил развязным тоном: "Vous avez reussi Ю vous caser dans ce petit coin".* Смаил застеснялся, как дореволюционная курсистка, и подавился ответом. Между тем алжирский преподаватель, принюхиваясь к девушке, как хищник к добыче, сообщил честной компании, что уик - энд он планирует провести в Бужи, и пригласил желающих к нему присоединиться. "Si on vous laisse partir",** - добавил он, обращаясь к бесправной переводчице. "Pourquoi pas?"*** - взвилась Лариса, решив во что бы то ни стало доказать аборигену свою независимость. Девушка отдавала себе отчёт в том, что её самодеятельность, образно выражаясь, не приведёт шефа в буйный восторг. Тем не менее она рассчитывала его уломать, действуя через Татьяну Игоревну.
Досидев, как на иголках, до окончания работы, Лариса рысью рванула в Атласские горы, где ей легко дышалось и хорошо думалось. Не снижая темпа, она два часа носилась по горам и на таких же скоростях добежала до дома. Там, как в засаду, засел Иван Иваныч. С места в карьер он известил взбудораженную девушку, что шеф миссии ждёт их обоих к шести часам.
"Чего это вдруг?" - вслух огрызнулась Лариса, а про себя решила: "На страх врагам я воспользуюсь случаем, чтобы реализовать свой план".
Однако во вражеском стане девушка насмотрелась столько страхов, что до прожектов дело не дошло. Когда в шесть ноль - ноль пунктуальная переводчица перешагнула порог "нехорошей" квартиры, её встретила леденящая душу тишина. Лариса всмотрелась в кислые физиономии - и учуяла концентрацию вражьей силы. "Мы вас заждались, голубушка", - подтвердил её догадки сумрачный Илья Борисович и указал девушке на место. "Что у вас случилось?" - спросила Лариса - просто для того, чтобы что - нибудь сказать. "Она ещё спрашивает! - взорвалась, как бомба, подогретая заранее Земфира Наумовна. - Не знаем, как к тебе...(она поискала в памяти подходящее русское слово, не нашла и воспользовалась французским) aborder.**** Собрались, чтобы вправить тебе мозги".
"Не надо горячиться, Земфира Наумовна, - повернул разговор Илья Борисович. - Лариса, дело в том, что вы неправильно начали... своё пребывание за границей. Вам необходимо подкорректировать своё поведение". "Что вы имеете в виду?" - сквозь зубы процедила обвиняемая. "Иван Иваныч, мы вас внимательно слушаем", - в голосе начальника зазвенели металлические ноты.
"Лично я не наблюдал...ничего недопустимого", - вымучил из себя страдающий преподаватель. "Андрей Владимирович, а у вас нет никаких замечаний?" "Оставьте его в покое. Андрей не вылезает из мастерской сутками и занимается только работой", - ответила за мастера его подруга жизни.
* Вы прекрасно устроились в этом уголке
** Если вас отпустят
*** Почему бы и нет
**** подступиться