Соколов Лев Александрович : другие произведения.

То, что дороже

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Действие этой повести происходит в том же мире, что в моем романе "Корну", который вышел печать в 2007ом году. Но герои здесь другие, и жизненные позиции у них другие...
  
  Автор - Соколов Лев.
  Город - Санкт-Петербург.
  Адрес эл. Почты:
  davinci@yandex.ru
  
  
  
  
  ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
  
  Богдан.
  
  - Передай мне пожалуйста, перец. - Попросила Ия.
  Я вздрогнул, и задержав ложку над тарелкой, попытался повернуться, чтобы увидеть ее, но вовремя остановился.
  - Перец? - Переспросил я, опуская ложку в суп.
  - Да, перец.
  Я взял со стола перед собой флакон приправы с красным перцем, и не глядя протянул руку назад:
  - На, держи.
  Несколько секунд рука висела в пустоте, а потом в нее ткнулись пальцы Ии. 'холодные', - подумал я.
  Пальцы скользнули по моей коже, нашаривая, и наконец ухватились за флакончик. Я отпустил руку. Через некоторое время, за спиной раздались шуршащие звуки, - она действительно сыпала приправу.
  - А тебе можно перец? - С запозданием спросил я.
  За спиной легковесно стукнул флакон, поставленный на стол.
  - Вчера уже пробовала. - Раздался голос Ии. - Вроде ничего. И на вкус гораздо приятнее.
  - Ага, - пробормотал я, и снова взялся за ложку. Ложка громко звякнула о дно тарелки.
  - Как на работе? - Спросил я, чуть повернув голову, и гадая откуда, справа или слева раздастся ее ответ.
  - Нормально, - ответила она.
  Голос раздался слева, хотя я почему-то ждал справа. Я поморщился. Строго говоря Ия не была ко мне ни справа ни слева. Она сидела за мной, спиной к спине, на таком же стуле, перед своим столиком. То с какой стороны я больше слышал ее голос, видимо зависело оттого, к какому плечу она поворачивала голову.
  'Как все-таки трудно разговаривать с человеком, и не видеть его' - подумалось мне. - 'Все время тянет повернуться. Нет жестов, мимики, взглядов... Интересно, она тоже это чувствует. Или нет?'
  - А твои коллеги, как? - Спросил я.
  - Что как? - Уточнила Ия. - Ты в смысле, как они теперь ко мне относятся?
  - Ну да.
  - Замечательно. Ты же знаешь, девочки у меня на работе чудесные. И даже начальник... Со мной сейчас все очень предупредительны. Иногда у меня такое ощущение что я превратилась в фарфоровую вазу, которую все боятся ненароком разбить.
  Я хмыкнул:
  - Это пройдет. Они привыкнут.
  - Да, - согласилась она. - Наверно.
  - А... - Я замялся, решая как лучше спросить. - А, обеденный перерыв, у тебя теперь... как? Ешь вместе со всеми?
  - Нет, - ответила она после легкой паузы. - Начальник передвинул время. Сказал, что так мне наверно будет удобнее. - Она еще помолчала. Потом добавила. - Сказал даже, что не будет возражать, если я захочу выходить на обед куда-нибудь, кроме кафетерия на нижнем этаже. Хотя обычно это у нас не поощряется.
  - Он разрешил, или приказал? - Уточнил я.
  - Да нет же, разрешил. По крайней мере, я это так поняла. Ничего такого... Я же говорю, сейчас решительно все со мной очень милы.
  - Тогда хорошо. - Сказал я.
  
  Я окинул взглядом маленькую кухню. Кухня эта всегда была небольшой, но после того как в ней появился второй холодильник, притиснутый к первому, и второй стол, за которым теперь отдельно сидела Ия, она стала просто тесной. Посмотрел за окно. Вид на высоте третьего этажа был не слишком впечатляющий. В ночной темноте была видна только стена соседнего дома, подсвеченная красноватым светом неоновой рекламы, да иногда световые всполохи от проезжавших по улице редких машин. Взглянул на настенные часы. Несмотря на модерновый несимметричный циферблат, и волнообразные стрелки - (Ия от них была в восторге) - на них все же можно было разобрать время. Шесть часов. Приближался рассвет.
  
  - Что хорошо, так это что я работаю в ночную смену. - Сказала Ия. - Так что с работой ничего не пришлось менять. Повезло.
  - Да, верно. - Согласился я.
  - А у тебя как на работе? - Спросила она.
  - О, ты же знаешь. - Отмахнулся я в пустоту перед собой. - Работа агента, - сплошная суматоха. Носишься, пытаешься впихнуть людям какую-нибудь дрянь, и при этом врешь, что непонятно как они без этой дряни существовали... Все как всегда.
  - Может быть тебе пора подыскать что-нибудь поспокойнее? - Спросила она.
  - Может быть. Потом. - Сказал я. - Ты же знаешь, там мне неплохо платят.
  - Да уж, на удивление. - Сказала Ия, и я немного напрягся, но потом понял, что продолжения не будет. За спиной послышались глотательные звуки. Я тоже взялся за ложку.
  - Я все, - через некоторое время сказал я, прислушиваясь к тому, как пища устраивается в желудке. - А ты?
  - Уже давно. - Сказала Ия. - Мне то что... Фьюить! - И готово. Да и то, должны же в том, что случилось быть хоть какие-то преимущества. А тебе, вкусно было? - Спросила она.
  - Как всегда. Ты просто волшебница. - Без всякого притворства похвалил я. Ну что, встаем?
  -Ага. - Сказала она.
  Я услышал, как за спиной Ия поднялась со своего стула, и помедлил некоторое время, давая ей выйти из кухни. Когда я встал и повернулся, она уже ушла мыть свой кувшин в ванную. За последние недели это стало ритуалом. Не хотела она, что бы я смотрел на нее за едой. И после.
  
  Я подошел к окну. Будто специально дожидаясь моего взгляда, как разрешения, на улице погасли уличные фонари. Немного погодя, мигнув, погасла и неоновая реклама. Утро вступало в свои права. Улица окрашивалась в серое. Позже придет солнце, и вернет ей утраченные за ночь краски...
  Я подошел к панели управления окном, и нажал кнопку уменьшения проницаемости оконного слоя. Через некоторое время стекло стало полностью непрозрачным. Я вышел в коридор, прошел в комнату, и повторил там ту же процедуру. В этот момент на мой руке завибрировал ком-браслет. Я посмотрел на высветившийся на экране браслета номер, и ответил на вызов. Когда Ия вышла из ванной, я уже закончил разговор.
  
  - Вызывают меня, - сказал я, помахав рукой с браслетом. - Работа не ждет.
  - Скоро будешь? - Спросила она.
  - Как пойдет, - Я пожал плечами. - Может сегодня вечером уже буду дома, а может закрутят на два-три дня... Ненормированный у нас график, чтоб ему...
  - Знаешь, Богдан, - сказала она, глядя на меня сурово, наморщив носик в грмаске, и обвиняюще наставив палец. - А ведь твой ненормированный график - очень удобная штука. Знай себе, позванивай периодически домой: - ой дорогая, дела задержали... Не знаю когда и вырвусь... А сами небось в это время сидите с коллегами в сауне, в окружении сочных круглозадых девиц. А? Признавайся!
  - Хе... - Я отступил от нацеленного на него обвиняющего перста. - И... давно тебе такие мысли приходят?
  - Да уж придут тут, - Вздохнула Ия. - Когда тебя туда-сюда по всей области носит, и неизвестно когда тебя вызовут, и когда ты домой вернешься. Я бы уж предпочла, чтоб ты в каком-нибудь офисе штаны протирал. Пусть зарплата небольшая, зато четко, - с девяти до семи. К восьми домой не вернулся - готовлю чугуниевую сковородку для расправы. А тут, неясная ситуация. Нет, понимаешь, покоя хрупкой женской душе.
  - А у тебя что, и чугуниевая сковородка найдется? - Вступая в игру, с опаской поинтересовался я.
  - Для любимого человека, сыскала бы. - Пообещала Ия.
  - Не знал, не знал... - пробормотал я. - Опасный ты, оказывается типус,... Э-ээ, я в том смысле, горлинка моя, что только ты одна мне и мила!
  - Правда? - Спросила Ия, продолжая по-прежнему инквизиторски сводить брови.
  - Конечно правда! - С превеликим жаром вскричал я. - Я и этих... как их там... сочных круглозадых девиц в банях, щупаю с отвращением на лице. Только из необходимости.
  - Богдан! - Угрожающе вскричала Ия.
  - А что делать? - я с сожалением развел руками. - Ты же знаешь, - с начальством в бане не посидишь, - повышения не дождешься. Так что сижу, щупаю девиц, - и морщусь. А пиво пью - вообще плачу.
  - Богдан, я тебя сейчас поколочу!
  И она приступила ко мне сжав кулачки, с явным намерением претворить в жизнь свою угрозу.
  - Ай-ай! - Вскрикнул я, когда маленький кулачок тыкнул его в грудь. И тут же сам прижал к себе, поймав в объятья.
  - Ну ты же знаешь, - сказал я посерьезнев - что не нужно мне никаких сочных девиц. Меня дома уже ждет самая сочная.
  - Никакая я не сочная, - сказала она наклонив голову, и критически поглядев вниз, - худосочная я...
  - А мне так нравится. - Я заправил ей за ухо черную прядку, и притянул к себе и поцеловал.
  - Я тебя люблю, - сказал я ей, глядя ей в глаза.
  - И я тебя.
  Я наклонился поближе и сказал совсем тихо:
  - Тогда может хватит уже этого цирка с двумя столами? Я тебя люблю, какая ты есть, что бы не случилось. Будем сидеть вместе, хорошо?
  Она чуть отстранилась и я потерял ее взгляд.
  - Может быть... Попозже. - Сказала она, и я вспомнил, что и сам уже сегодня говорил ей нечто подобное. - Мне пока так удобнее...
  - Ладно, - я отпустил ее. - Мне пора на работу.
  
  Я пошел в прихожую одеваться. Она вышла за мной и встала в проеме двери.
  - Ключи от машины взял? - Спросила она.
  - Взял, - Я похлопал себя по карману рубашки. - Окна я затемнил. После двух солнце пройдет за дом, и будет светить слева. Тогда сможешь открыть окна, на кухне и в комнате. Главное, не попадай под прямой солнечный свет.
  - Ты мне это каждый раз говоришь, - улыбнулась она. - Я уже большая девочка.
  - Иногда ты ведешь себя так, что я в это почти верю. - Буркнул я. У тебя же сегодня последний тест.
  - Ага.
  - Во сколько назначено?
  - В двадцать четыре.
  - Ты главное не волнуйся.
  - А чего мне волноваться? - Она улыбнулась. - Каков бы не был результат, я ведь все равно не собираюсь этим заниматься.
  - Да, конечно... - Я открыл входную дверь. - Ну все, мне пора.
  - Давай, до вечера.
  - Надеюсь, - сказал я, и закрыл за собой дверь.
  
  За дверью я стер улыбку с лица.
  
  ***
  
  
  Сергий.
  
  Мне снилось, что я снова подросток, и снова нахожусь в интернате...
  
  ...- Убей его Вацлав! Ну же, убей гниду!
  Это был уже не крик. Рев, неконтролируемый и неумолчный. Он носился по пустому подземному помещению, отскакивал от мощного бетонного потолка и глухих стен, и на возврате больно бил по ушам.
  Орали столпившиеся вокруг клетки ребята. И парни и девчонки. Завело их крепко, особенно младших. А в центре зала в огороженной толстыми прутьями клетке, стоял Вацлав. Упыря он сломал, это было видно. Если не физически, то морально уж точно. Тот валялся у ног Вацлава изломанной безвольной кучей. Вацлав прохаживался над ним, поигрывая металлическим прутом. Вацлаву шестнадцать лет. Он весит сто килограмм, и у него совершенно пустые глаза.
  Я еще раз оглядел бесновавшуюся у клетки толпу. Шансов у упыря, или как их называют в Европе - вампира, не было изначально. Вацлав хоть и сильно моложе, зато тяжелее килограмм на тридцать, и натаскан на рукопашный бой в самом что ни на есть неспортивном виде. Это уж не считая таких мелочей, как заостренной с одной стороны металлический прут. Этим прутом Вацлав только что сломал лежащему упырю руку. Хруст и захлебывающийся вой из клетки. Толпа взвыла. Я отвел взгляд.
  
  Упыря мне не было жалко. Получил по заслугам. Перед тем как Вацлава пустили в клетку, нам показали несколько отчетов с мест, где побывал этот молодчик и его приятели. В числе отчетов были и полицейские. Фотографии могли начисто отбить охоту ко сну и еде... Так что было вполне справедливо, что этот тип попался нам раньше чем полиции. Там, если бы его не пристрелили при задержании, - что к слову сказать стало явлением заурядным, - его бы ждал суд. Суд скорее всего приговорил бы упыря к смертной казни, но по закону это была бы тоже всего лишь пуля в затылок. Слишком быстро. А вот сейчас он сам чувствовал, что значит быть жертвой. Да, все было абсолютно справедливо. Но все же... Что-то было неправильно.
  
  - Наслаждаешься? - Спросил кто-то у меня за спиной.
  Я обернулся. Это был Йорген. Растолкав окружающих, он встал рядом со мной.
   - Наслаждаешься зрелищем? - Переспросил он. Видимо решил, что я не расслышал его в первый раз.
  - Все справедливо. - Ответил я.
  - Конечно, - Йорген чуть кивнул головой, глядя мне в глаза. - Но я спросил не об этом.
  Отвечать ему я не стал. Воспользовался новыми воплями толпы, и замял тему. Происходящим я не наслаждался. Просто есть вещи, которые должны быть сделаны.
  
  Снаружи на клетке, вцепившись побелевшими костяшками за прутья, повисла девушка. Ее рыжая головка тряслась, от крика, заглушая всех соседей. Лопатки так вздымались под кофтой, что казалось, и одежда и кожа на спине сейчас лопнут, оттуда вылезут некие демонические крылья и она сама влетит в клетку. Девушку завали Руфь. Она попала сюда, в специнтернат, потому что когда-то группа диких упырей убила ее родителей у нее на глазах. Медленно.
  
  Воспитатель, что стоял у самой двери ведущей из подвала наверх, нажал на кнопку и в помещении раздался пронзительный долгий звонок. Воспитателя зовут Адриан. Именно так - воспитатель Адриан - мы и должны к нему обращаться. Голоса утихли. Вацлав повернулся к воспитателю.
  - Кадет Вацлав, - голос у Адриана спокойный и благожелательный - заканчивайте. Время ужина.
  Вацлав пожал плечами, повернулся, перехватил прут двумя руками и вогнал его острым концом в голову упырю. Вацлаву забрызгало лицо, но он только улыбнулся.
  Вот так. И не нужно никаких осиновых кольев и прочей дребедени из старых легенд.
  
  Вацлава выпустили из клетки. Толпа начала рассасываться. Ребята пошли вверх по лестнице.
  - Пошли - Йорген ткнул меня локтем в бок. - Подберем Руфь.
  Руфь так и осталась у клетки. Только теперь она стояла перед ней на коленях, все так же вцепившись руками в прутья.
  - Руфь? - Позвал Йорген.
  Руфь медленно повернула голову на звук.
  - Ты в порядке? - Он опустился рядом с ней на корточки.
  - Ага. - Голос у Руфи был очень ровным.
  - Тогда пошли, - сказал Йорген. - Ужин.
  - Я... Я не могу. - Она как-то криво улыбнулась и кивнула на свои руки. - Не могу разжать пальцы.
  Йорген повернулся ко мне:
  - Ты с левой, я с правой, - сказал он.
  Я опустился на корточки и начал разжимать Руфи пальцы на левой руке. Я справился быстрее Йоргена.
  Когда мы отцепили Руфь от клетки, мы взяли ее под мышки и поставили на ноги. При ее весе это было нетрудно.
  - Ноги держат? - Спросил я.
  - Почти как у трезвой. - На этот раз улыбка у Руфи была почти похожа на ее обычную.
  - Кадет Руфь, слушай мою команду! - Громко сказал Йорген. - Походным шагом, по направлению к столовой, с левой - марш!
  
  Когда мы с Йоргенм, вслед за Руфью поднимались по лестнице из подвала, я еще раз вспомнил Вацлава в клетке. Вспомнил его улыбку, и понял что было неправильно. К необходимости это не имело никакого отношения. Вацлаву слишком явно наслаждался тем, что он делал.
  
  
  
  Коммуникационный браслет осветился красноватым цветом и бодро заголосил грудным кудахтающим голосом позабытой оперной звезды: - 'Тоо-ре-а-дор, сме-лее-еее... Это меня и разбудило.
  Я не стал дожидаться, пока он закончит агитировать на убийство быка, и нажал кнопку связи.
  - Да. - Сказал я.
  - Сегодня, в одиннадцать-тридцать. - Сказал безразличный мужской голос. - Кленовая улица, склады, Блок номер семь-дэ. Не опаздывайте, пожалуйста.
  - Одиннадцать тридцать, кленовая, - семь-дэ, - подтвердил я.
  - Отбой. - Сказал голос, и браслет на руке померк.
  Я еще некоторое время посидел в кресле. Часы на стене показывали без пяти десять. До кленовой я доберусь максимум за час. Кленовая... Желтая зона. Склады на этой улице мы использовали довольно часто.
  
  В открытое окно светило утреннее солнце. Оно заставляло щуриться, и так ласково пригревало кожу, что хотелось и дальше сидеть в кресле лицом к окну, закинув ноги на журнальный столик. И наоборот, не хотелось никуда вскакивать и мчаться на богом забытую улицу Кленовую. Истинно, телефон, или теперь уже вернее ком-браслет, придуман для того, что бы лишить человека последних маленьких удовольствий. То ли дело раньше, когда все известия передавались разнообразными посыльными, вестовыми, нарочными, и кем-то там еще. Бегали эти последователи Гермеса на своих двоих, с бумажными письмами в сумках, торопились, естественно опаздывали, и это, в определенной степени, было прекрасно.
  Когда-то это было, посыльные и бумажные письма... Я позволил себе помечтать, представив толстяка-посыльного, который, спешит ко мне домой с залитым многими печатями зеленого сургуча, письмом, вместо скучного голоса который появляется из моего браслета с неумолимостью Немезиды. Сургуч ведь зеленый, правильно?.. Да, очень явственно мне привиделся этот неловкий посыльный, который спешит обливаясь потом, подбегает к моему дому, пыхтя заскакивает на пятый этаж, звонит в мою квартиру, а я... А меня якобы - то есть для него, посыльного не якобы а на самом деле, - то есть я просто не подхожу к двери, потому что меня как бы, вроде, как будто, и нет дома. Т-сссс, - ни звука! И толстяк-посыльный, потолкавшись у двери, обиженно уходит. А я продолжаю тихо блаженствовать в кресле, встречая доброе утреннее солнце. И когда меня потом бы спросили, где же я, черт побери, изволил быть, я бы недоуменно играл глазами, и вдохновенно бы врал.
  Я был не здесь, а был я там,
  По неотложнейшим делам...
  
  Я резко открыл глаза. О чем это я? Пока я размышлял о несуществующих посыльных и сургучных печатях, минутная стрелка на часах пробежала десять делений. Кажется, я позволил себе задремать.
  Время брат, время.
  Здесь я уже окончательно проснулся, и преувеличенно бодро сбросив ноги со столика, поднялся с кресла.
  
  А за окном на улице полновластно царила весна! Это было вдвойне приятно, потому что перед выходом не нужно было натягивать на себя многослойные килограммы различной одежи, как это бывает в наших широтах в более суровые сезоны. А сейчас можно было почти по-суворовски: - что встал - то готов. Серые просторные джинсы и футболку я нацепил еще утром, так что теперь дополнить наряд для выхода было делом одной минуты. Я подхватил со стола кошелек, забросил его в брючный карман, в другой запихал визитницу до отказа набитую карточками торгового агента. Потом подошел к серванту и открыл верхний ящик. Внутри лежала обмотанная собственным ремнем наплечная кобура, шестизарядный револьвер 'Вальтер Эр99 ', две коробки с патронами и несколько снаряженных спидлодеров.
  Я надел кобуру, взял револьвер, щелкнув фиксатором, откинул барабан и посмотрел на месте ли патроны. Все шесть камор весело отсвечивали желтыми донышками гильз. Револьвер у меня занятный. В принципе это старый-добрый Смит-Вессон 66'той модели, партию которых американцы когда-то выпустили по договоренности с Вальтером, дабы последний продавал их под своей маркой в наших Европах. Если же отвлечься от гримас коммерции, по факту покупки я получил короткий ствол, мощный патрон, изумительно мягкий спуск, и - главное - отсутствие идиотского встроенного замка, который Смит позднее начал врезать во все свои револьверы, несказанно опошлив тем свое доброе оружейное имя.
  
  Я захлопнул барабан, вложил револьвер в кобуру, рассовал по карманам несколько спидлодеов и еще раз оглядел комнату. Вроде ничего не забыл.
  В коридоре зашнуровался в кроссовки, прикрыл кобру надетой ветровкой, и, выключив свет, закрыл за собой дверь.
  
  
  ***
  
  
  Лифт доставил меня к подземному гаражу, откуда я вывел свой скромный 'Опель-Пинта' на улицу. Здесь я включил автопилот и позволил бортовому компьютеру самому искать пути-дороги к Кленовой улице, а сам провел время глазея по сторонам и наслаждаясь достижениями цивилизации. Эстетическое удовольствие мне, правда сказать, доставила только первая часть путешествия, которая пошла в зеленой зоне.
  
  Здесь было многолюдно. По автостраде бодро сновали машины, проносились за окнами высотные дома новой постройки, и все это радовало взор. Однако стоило только пересечь широкополосный мост над рекой и проехать мимо поста полиции, как картина снаружи стала несколько мене отрадной. Бортовой компьютер автомобиля предупреждающе пикнул. Это была уже желтая зона. Чем дальше мой экипаж катил от зеленого центра, тем меньше становилось на улице людей, тем старше становились машины, и тем запущеннее выглядели здания вокруг. Этого не могла скрыть даже солнечная погода, которая имеет обыкновение ретушировать действительность самым радостным образом.
  
  Кто придумал понятие зон, я не знаю. Говорят, что когда-то, еще до ЕвроАзиатского конфликта, или как его еще некоторые называют, до 'почти третьей мировой', похожее разделение ввели Американские войска, во время их оккупационного присутствия во Вьетнаме. Вряд ли наши зоны связаны с теми, но что-то общее у них есть. И в том и другом случае, зоны делятся на три класса: зеленые, желтые, и красные. И в том и другом случае, это разделение означает степень опасности. В наших реалиях это выглядит примерно так: Зеленая зона - тишь и божья благодать. Живи и радуйся. По каким-то причинам - удачное ли расположение, большая скученность людей, близость к административным центрам, и так далее - здесь почти не наблюдается 'ночных' и других малоприятных тварей, которых пруд-пруди развелось после войны. Как правило зеленые зоны располагаются в новых кварталах выросших за последние годы. Уровень преступности вполне обычный. Полиция в таких районах даже позволяет себе роскошь патрулировать улицы простыми двойками.
  
  Желтые зоны это чаще всего удел старых кварталов. В связи с сократившимся после войны населением, плотность проживания здесь не соответствует количеству вместимости домов. Чем больше 'разрежены' люди тем удобнее ночным охотится, - это факт известный. Полиция в желтых зонах радует глаз мрачными физиономиями и автоматическим оружием. Здесь эти бравые парни уже ждут неприятностей. Жители желтых районов пытаются решать свои проблемы по разному. Одни упрямо живут на насиженных местах, превращая свое жилище в несокрушимый бастион. Другие переселяются, образовывая места компактного проживания. У таких новонаселенных районов даже есть шанс со временем получить статус зеленой зоны, хотя случается это, увы, весьма не часто.
  
  Ну и наконец, красные зоны. Зоны эти наглядно демонстрируют неоспоримую правоту тезиса великого русского ученого Михаилы Ломоносова, который еще в мохнатые годы возвестил, что ежели где-то чего-то убудет, то в другом месте непременно присовокупиться, и наоборот. Красные зоны в городе образуются там, где уже почти перестали жить люди. После того как населенность какого-либо района падает до определенной точки, городская администрация исправно дает возможность остаткам жителей эвакуироваться в более благополучный район, после чего снимает с себя всякую ответственность за тех, кто по каким-то причинам захотел здесь остаться. Участь этих заложников своего упрямства, прямо скажем, незавидная, - всех их вскорости пожирают, или обращают - уж не знаю что лучше - после чего районы эти становиться вотчиной ночных. Кстати, одно время с тех людей, которые оставались в красных зонах, государство вместе с ответственностью за их жизнь снимала и налоговое бремя. Эту пагубную практику пришлось прекратить, поскольку единственное к чему она привела, это массовая гибель экономных умников и существенные дыры в городских бюджетах. Полиция в красные зоны вообще старается не соваться. Да ей там, если вспомнить, что основная ее задача - это защита людей, и делать уже нечего. Впрочем, иногда полиция все же проводит рейды по красным зонам, в тех местах где они слишком близко подходят к местам проживания людей. Каждая такая зачистка превращается в масштабную операцию.
  
  Да, городские территории делятся на три группы, красные, желтые, и зеленые. Это очень удобно и практично. Это помогает примерно определить уровень угрозы района, в котором ты находишься. Впрочем, американцам во Вьетнаме это нисколько не помогло, и им пришлось довольно позорно оттуда уйти. Нам это пока тоже не очень помогает, но нам и уходить некуда. Ни шагу назад! Это очень легко, если за спиной у тебя обрыв...
  
  
  Машина начала подрагивать. Асфальт в этом районе не меняли уже бог знает сколько лет. За поворотом показалась обшарпанная стена, украшенная сверху потемневшей от времени спиралью Бруно. Ну вот, - я почти на месте.
  Бортовой компьютер мигнул и промелодировал, сигнализируя что автопилот довел машину до конечной точки маршрута. Автомобиль начал медленно сбавлять ход, предлагая перейти на ручное управление или позволить ему перейти в режим самостоятельной парковки. Я положил руки на полукружье руля и отключил автопилот.
  
  Я медленно провел машину вдоль стены, и плавно зарулил ее в широко распахнутый ржавый створ ворот. За воротами уже начиналась складская территория, но прежде нужно было преодолеть охрану. Дорогу на территорию базы преграждал обшарпанный шлагбаум, а справа от шлагбаума в деревянном грибочке восседал его распорядитель. Был им совершенно реликтового вида дед, вид которого неизменно повергал меня в глубокое восхищение. Решительно все в его облике гармонично радовало глаз: фуражка с синим околышем давно упраздненной военизированной охраны, затертый пиджак с почетным знаком '25 лет труда', оттягивающая тощий стан кобура от нагана за содержимое которой я бы не поручился, лихо закрученные к верху седые усы, которые держались в этом положении не лаком, не муссом, а едино только витальной силой нерастерянной природной молодцеватости, и видом своим живо вызывавшие в памяти смутные, но стойкие ассоциации с каким-то легендарным революционным начдивом. Таков был облик ветерана охраны чужого имущества. Но самое большое восхищение во мне вызывало, что этот мирно посапывающей в своем грибочке старый цербер всегда ухитрялся проснуться, стоило только машине приблизиться к шлагбауму. Я как-то даже подумывал оставить свою таратайку подальше за воротами, и попробовать посмотреть, сработает ли рефлекс на пешего человека, но все было недосуг...
  
  - Доброго здоровьичка, - Произнес дед, неспешно приближаясь к окну машины. - К кому будете?
  - В 'Агросельхоззаготовтрейд', - отрапортовал я, ни разу не поперхнувшись на этой чудовищной абревеатуре. Молодец я. Видать сегодня в ударе.
  - Есть такая, - важно согласился дед. - Седьмой блок. Левый съезд на втором перекрестке, а там и вывесочку увидите.
  После этого он потянул за веревочку - никакой тебе автоматики, - и обветшалая жердь шлагбаума открыла мне дорогу.
  - Спасибо, - сказал я, пуская машину вперед.
  Дед у грибка одновременно чуть поклонился и по-военному приложил руку к облупленному козырьку вохровской фуражи. После чего снова перекрыл дорогу и скрылся в своем грибке. Приятно видеть человека на своем месте, в нашей нелегкое время.
  
  Народу на складских площадях сегодня было совсем немного. Непохоже, что утро было бойким.
  Путь к седьмому блоку оказался чуть дольше чем обычно. Прямо перед носом моего Опеля умудрились перегородить дорогу и мне и друг-другу две большегрузные фуры, которые не увидели друг друга, выехав навстречу из-за поворота. Минут пятнадцать их водители отчаянно переругивались и совершали таинственные эволюции пытаясь дать задний ход своим машинам с прицепленными длинными хвостами. Я не особо нервничал, времени у меня было с запасом, в отличие от темпераментного типа со смуглой цыганской физиономией, который вылез из подъехавшего сзади джипа и нетерпеливо перекатываясь с пяток на носок довольно громко поминал особенности родословных неумелых водил. Наконец дорогу освободили, и я продолжил путь.
  
  Вывеска 'Агросельхоззаготовтрейд' была намалевана простыми квадратными буквами на длинном полотнище, сродни тем, что когда-то таскали на многолюдных майских демонстрациях. Полотнище было изрядно замарано временем и выцвечено солнцем. Оно висло над распахнутым створом ангара, аккурат под его порядковым номером выведенным белой краской - 7Д.
  Откровенно говоря, я не знаю, существует ли на самом деле фирма с таким громким названием. Вполне возможно, - что да. Видел же я по дороге сюда, на других ангарах названия и похлеще. Одно 'Цыбуля и кумовья' чего стоит... Так что возможно, что и 'агросельхоз-и-как-его-еще-там' реально существует как юридическое лицо. Даже, скорее всего, существует. Как-никак, прикрытие должно быть основательным. Может быть, фирма эта даже приносит конторе какую-нибудь малую копеечку... С такими мыслями я припарковал машину перед ангаром и прошествовал в открытый створ ворот.
  
  В ангаре было достаточно светло. Лучи солнца, проходя сквозь фильтр донельзя запыленных окон под потолком, создавали мягкий, какой-то бархатный свет. У самого входа на стопке паллетов восседал, подогнав под ноги удобно приподнятую рохлю, хмурый, плотного сложения дядька в темной кожаной куртке. Дядька со страшной силой - аж треск стоял - вгрызался в зажатое в руке зеленое яблоко, постепенно трансформируя его в огрызок. Рядом с ним стоял открытый ящик, в котором лежали близнецы поглощаемого фрукта. За спиной мужика стояло еще несколько паллетов, на которых высились ящики и бугрились полотняные мешки. Для того, что бы заполонить огромный склад их было явно недостаточно. В воздухе витал запах лежалого картофеля.
  
  - Привет, - Я поднял руку и поприветствовал мужика, которого я не знал, но видел достаточно часто.
  - Здорово, - кивнул мужик, и в знак приветствия лениво приподнял руку, с зажатым в ней яблоком.
  - Куратор здесь?
  - В будке, - мужик отмахнул рукой в дальний от входа конец склада, где примерно одну пятую помещения занимал металлический пандус, на котором было воздвигнуто нечто вроде большой бытовки с тремя окнами. Вероятно, во времена торговой ипостаси склада в ней заседал главный кладовщик и хранилась всякая бухгалтерия. Там же под окнами бытовки стоял небольшой микроавтобус 'Рено' с тонированными стеклами.
  - А мои? - спросил я?
  - Все здесь. - Сообщил мужик. - Ты последний. - и смачно хрумкнув яблоком протянул руку. - Давай ключи. Отгоним твою таратайку чтобы не отсвечивала.
  
  Я вытащил связку из кармана и бросил их мужику. Он ловко поймал ее свободной рукой и повернув голову громко позвал себе за плечо: - Марек!
  Из прохода между мешками появился другой мужик, одетый с первым в одном стиле. Лица вот только у них были разные, но этим вполне можно было пренебречь. Я кивнул мужику. Он кивнул мне. Его я тоже видел раньше и в сходных обстоятельствах, но реже чем первого.
  - Чего тебе, Сбарек? - Сказал новоявленный мужик, повернувшись к первому дядьке.
  Сидящий передал второму мою связку ключей.
  - Отгони машину.
  - О-кей. - второй направился к двери, но не сделав и нескольких шагов остановился, и развернулся к сидящему поглотителю яблок. - Слушай, Сбарек...
  - Ну? - Сказал тот, что остался сидеть.
  - Не нравиться мне имя 'Марек', признался второй.
  - Чего так? - Удивился яблочник.
  - Не знаю... Не нравиться, - и все. Давай лучше, Сбареком буду я, а Мареком - ты.
  - А нам это можно? - Полюбопытствовал мужик с яблоком.
  - Да вроде, не запрещено. - Пожал плечами второй.
  - Ну тогда, - давай. - Согласился яблочник.
  - Спасибо, Марек - обрадовано сказал второй, и пошел к выходу, позвякивая ключами.
  - Не за что, Сбарек, - вежливо ответил сидящий.
  Услышанным я был несколько озадачен.
  
  - Видал - дядька осуждающе ткнул в меня надкусанным фруктом - из-за вас страдаем.
  - В смысле? - поинтересовался я.
  - А это ваш немец в прошлый раз куратору всю плешь проел. Что это, мол, говорит, конспирация до идиотизма доходит. Стоим мол, говорит, рядом с ребятами из обеспечения, это с нами то есть, и даже не знаю как их позвать. 'Эй ты', говорит, как то неудобно. А имен, говорит, мы не знаем...
  'Немцем', мужик очевидно назвал нашего Йоргена.
  - Когда это он успел такую речь задвинуть? - Спросил я мужика.
  - Я же говорю, в прошлый раз. Ты тогда спешил, уехал быстро. А он как раз на куратора и навалился.
  - А куратор чего?
  - А куратор приказал неловкость пресечь. Дорог ему ваш покой. Мы же - мужик осуждающе посмотрел на меня - через вас страдаем. Ну вот скажи, - очень серьезно спросил он меня - разве похож я на Марека?
  - Не особо. - Сообщил я.
  - Вот! - Кивнул головой мужик. - А на Сбарека?
  - На Сбарека, так, конечно побольше - присмотревшись, сказал я. - Есть у тебя в лице что-то такое... Сбареково.
  - Врешь ты все. - Категорично сказал мужик. - И на Сбарека я ни фига не похож.
  - Ну, если честно, да. - Признался я. - И на Сбарека ты как-то не очень.
  
  Мужик принял скорбный вид, и мужественно поджал губы, отчего лицом сразу стал похож на революционного героя Варлаама Гневеша, каким он обычно изображался на старых памятниках.
  - И чем только не пожертвуешь ради общего дела. - Сообщил он мне.
  - Это да, это да. Все на алтарь... - Согласился я. - Кстати, ты яблоко-то хоть мыл? А то смотри, бациллы там всякие... Будешь потом страдать, в муках самоочищения.
  - Я сам бацилла. - Сообщил мне мужик, и поскольку я напомнил ему о яблоке, тут же откусил от него изрядный кусок. - Ну ты, давай, иди что ли. - Пробормотал он с набитым ртом, и кивнул на будку в глубине склада. - Там все только тебя и ждут.
  - Ага. - Согласился я и отправился к пандусу. За спиной моей снова возобновился хруст.
  
  
  ***
  
  
  
  Железная лестница приделанная к пандусу от каждого шага гремела и тряслась со страшной силой, так что пока я добрался к бытовке все внутри уже наверно знали о моем приближении. Я открыл дверь, и на меня тут же уставились шесть пар глаз. В комнате сидело пятеро из моей команды, плюс куратор, но он от нас по отдельному счету... Обстановка в помещении с моего прошлого визита - а было это месяц назад - ничуть не изменилась. У дальней стены стоял конторский стол со стулом. Рядом был железный канцелярский ящик, из тех, что иногда незаслуженно именуют 'сейфами', хотя вскрыть такое хранилище можно и консервным ножом. Справа от них двухъярусная койка, устланная тонким спартанским одеялом серого цвета. И напротив койки, у окна еще один стол, колченогий с подложенной под одну ножку кипой старых газет, рядом с которым стояли три стула, каждый из которых не был похож на соседа ни фасоном ни обивкой.
  
  - Проходи, чего встал, - пригласил меня восседавший за конторским столом куратор. Он был как всегда в хорошем костюме, на сей раз коричневом, дополненном зеленоватой рубашкой и темно-красным жилетом. Седой фактурный тип, с колючими глазами. О возрасте куратора можно было сказать, еще не старик, но пожилой. Движения у него медленные, но как мне всегда казалось, не из-за ощущения пришедшей с возрастом хрупкости, а чисто из внутренней солидности и привычки не спешить.
  - Давай быстренько, - поторопил меня куратор. - Садись, куда-нибудь, и начнем.
  Я обвел комнату, прикидывая, куда бы приземлиться, а заодно переглядываясь с нашими.
  
  Было их пятеро: Йорген, Руфат, Олег, Богдан, Диана.
  
  За столом у окна, ближе всех ко мне сидит Йорген. Или как мы его для краткости окрестили - 'Йог'. Йорген из этнических немцев. Внешним видом чисто уберменч, - Высокий, с резкими чертами лица, которые хоть сейчас просились на скульптуру, брюнет, с серо-стальными глазами и надменной рожей. Впрочем, стоит Йоргену улыбнуться слегка прищурив глаза, как впечатление надменности попадает, и это заставляет вспомнить что кроме основных стереотипов 'толстый бюргер' и 'железный солдафон', Германия дала миру еще и образ веселого студиозуса, который когда-то славился на всю Европу смелым взглядом на вещи и веселыми кутежами.
  
  Рядом с немцем сидит Руфат. Восточное лицо его, с широкими скулами, сейчас разошлось в приветственной улыбке, и от этого и без того узкие глаза вообще превратились в щелочки. Руфат не высок, но очень хорошо сложен. Этакий современный городской батыр компактного размера. Чем он меня забавляет, это своим акцентом. Или его отсутствием. То он, - акцент - есть, а то вдруг решительно пропадает, и тогда Руфат говорит правильнее, чем я. Я долго над этим думал, осознанно это происходит или нет, и сейчас мне кажется, акцент это все же игра для Руфата.
  
  Олег, или как мы его называем - Хельги. Широкий в кости. Неторопливый в движениях. Спокойный взгляд. Короткие светлые волосы. Если куратор определяет нашу стратегию, то Олег - тактику. Если куратор ставит задание, то Олег руководит его исполнением. Поэтому мы и прозвали его 'Хельги'. Наше современное имя Олег происходит именно от этого скандинавского. Хельги - это князь, и военный вождь. Олег - предводитель нашего маленького отряда.
  Кроме этого, у него есть еще одна особенность. Олег - 'Протей'. Гентический модификант, чью породу вывели во время последней войны. Это позволяет ему, при надобности, менять внешность безо всякого грима.
  
  Богдан. Наш рыцарь печального образа. Мальчик-аристократ. Тонкие черты лица, длинные нервные пальцы рук, большие задумчивые глаза. Каждый раз, когда я глажу на него, я чувствую свое рабоче-крестьянское происхождение. И каждый раз, когда я гляжу на него, мне приходит мысль что его случайно занесло в наши мрачные времена каким-то неведомым темпоральным катаклизмом. Не здесь он должен быть. Не здесь. Не гармонирует он с современностью. А должен он, небрежно держа шпагу в одной руке... Или вот например, стоя на одном колене перед дамой... Кстати, я никогда не слышал, что бы он ругался матом.
  
   И наконец, Диана. Сейчас она сидит на верхнем ярусе двуспальной кровати, свесив ноги вниз. Диана-охотница. Наш снайпер. Бог наградил Диану зоркими глазами, руками без признака дрожи, своеобразной динамикой психики и убийственным хладнокровием. Потехи ради, он вложил этот совершенный механизм для работы с винтовкой в обличие очаровательной девушки. У Дианы стройная, приятная взору фигурка, правильные, гармоничные черты лица, короткие каштановые волосы и очень красивые карие глаза. Очень ласковый взгляд. Я бы влюбился в нее, честное слово. Но я видел, как она стреляет из винтовки. Когда она попадет в цель, и отрывает взгляд от окуляра, у нее все тот же ласковый взгляд и рассеянная улыбка...
  
  
  - Ты видел двух этих клоунов внизу? - Ухмыляясь, обратился ко мне Йорген.
  - Марека и Сбарека? - Уточнил я.
  - Ага.
  - Ну как же, - сказал я примериваясь, где бы присесть. - Они мне целый концерт устроили...
  Выходило так, что все стулья в комнатушке уже были заняты. Поэтому я протиснулся между наших мужиков и приземлился на нижнюю койку кровати. Верхняя койка, надо мной, там, где сидела Диана, прогибалась вниз, и я, удобно устроившись, легонько ткнул кулаком в центр этого провала. Сверху сердито хмыкнуло, и видные мне изящные Дианины ножки взбрыкнули.
  
  - Ну-сс, друзья мои - Произнес куратор, - начнем благословясь.
  С этими словами он залез в портфель, лежавший рядом с ним на столе, и вытащил оттуда тонкую трубку ноутбука. Потянул трубку за края, и она развернулась двумя ковриками, - экрана и светочувствительной клавиатуры, которая тут же окрасилась очертаниями клавиш. Приветственно пикнула из динамиков проснувшаяся операционная система.
  - Что у нас на сегодня? - спросил со своего места Йорген.
  - На сегодня, у нас вот этот вот красавец, - сказал куратор, и развернув ноутбук экраном к нам, нажал на клавишу.
  
  На пленке экрана, отобразилась физиономия мужчины средних лет. Прямой нос, высокий лоб, резкий подбородок. Растрепанная шевелюра темных волос и небольшие бачки. Симпатичное, но ничем особенно не примечательное лицо европейского типа. Возрастом на вид около тридцати.
  
  - Что за фрукт? - Подал голос Богдан.
  - Как обычно, - пожал плечами куратор - Упырь.
  - Хе, рутина, - очень по-восточному вздохнул Руфат.
  - Распространитель? - Спросил Йорген.
  - Ага - Подтвердил догадку Йоргена Куратор.
  - Дикий? - Спросил Богдан.
  - Нет. - Куратор мимолетно улыбнулся. - Скорее деловой.
  Богдан недоуменно свел брови. Я тоже пока не понял, что имел в виду наш воинский начальник. Куратор осмотрел наши физиономии, отражавшие разные степени заинтересованности и продолжил:
  - Ну хорошо, братцы-сестрицы. Томить не буду, изложу факты. Только сперва, уж присяду с вашего разрешения - С этими словами куратор позволил себе опуститься на край столешницы и оглядел нас.
  Я откинулся назад на койке и приготовился внимать.
  
  - Итак, - начал куратор - две недели назад, в столицу нашего славного края прямым авиарейсом из Японии прибыл некто Тадаши Ишикава. Господин Ишикава у себя на родине уважаемый бизнесмен, член совета директоров компании 'Триатроникс' и вообще, человек солидный во всех отношениях. Большой финансовый туз, одним словом. Целью визита при прохождении таможенного контроля, господин Ишикава заявил лечение. Ну лечение так лечение, кое в чем в этой области мы и впрямь, даже японцам можем утереть нос... Короче, гордый сын страны восходящего солнца въехал к нам беспрепятственно. Через неделю он вновь объявился в аэропорту с целью отбыть домой. И отбыл бы, если бы в это время в аэропорту не произошло усиление режима. - Национальная Безопасность шерстила все аэропорты. Откуда-то они получили информацию о готовящихся терактах. По всем терминалам работали саперные группы, нагнали спецназ, кинологическую команду и вообще всех кого можно.
  При прохождении контроля господин Ишикава очень не понравился доберману из КинКома. Двуногий напарник добермана, естественно знает свою собаку от и до. Собака показала, - что чует упыря. Это было бы не удивительно, мало ли их сейчас развелось. Но по предъявленному паспорту господин Ишикава был нормальным человеком. Возник так сказать, конфликт, между документом и... - куратор, и некоторое время тер кончики пальцев, подыскивая нужную формулировку. - ... фактическим состоянием японского гостя. - Господина Ишикаву сняли с рейса, и вежливо препроводили в полицейский участок аэропорта, для выяснения возникшего недоразумения. Сотрудники полиции сообщили о происшествии в японское посольство, а сами стали вежливо выяснять, как же с нашим героем вышел такой конфуз.
  
  Сначала господин Ишикава строил из себя девичью невинность, хлопал ресницами, и в перерыве между бесконечными ритуальными поклонами, рассказывал сочиняйку. Что де, во время туристического похода по нашей прекрасной ночной столице, он позволил себе несколько увлечься, и отклонился от рекомендуемых маршрутов. И вот, на него напрыгнул упырь, затащил под мост, и там, зловеще блестя клыками сделал свое черное дело. А он, мол, испуганный произошедшими с ним изменениями не решился обратится в местную полицию, и счел за благо как можно скорее отбыть на родину, и уже там разбираться в происшедшем. Все понимали, что это конечно брехня, но к тому времени уже прибыла спасательная делегация из японского посольства, что бы забрать господина Ишикаву из позорного узилища, и препроводить его на рейс к родным островам. Поскольку Ишикава являлся иностранным подданным, сам не совершил никакого преступления, и не заявлял претензий к нашей стороне все скорее всего так бы и произошло к общему удовольствию. Но детектив в аэропорту оказался на редкость дотошным парнем. Он надавил на Ишикаву, и пригрозил, что устроит тому серьезные неприятности.
  
  - Он мог это сделать? - Поинтересовался со своего стула Богдан.
  - Теоретически, - да. - ухмыльнулся куратор. - Практически конечно вряд-ли. Так или иначе, детектив совершенно разумно рассудил, что факт пребывания в нашу страну господина Ишикавы все еще человеком, ничем не подтвержден. Зато то, что в настоящий момент Ишикава упырь без соответствующей отметке в паспорте - факт неоспоримый. Не явился ли господин Ишикава в нашу страну уже с клыками? А раз так, то господин Ишикава из потерпевшего немедленно превращается в преступника, который проник в нашу державу по устаревшему документу в обход международных договоренностей об особом режиме перемещения 'не-мертвых'. А это уже серьезное преступление, и рассматриваться оно будет в нашей юрисдикции, без выдачи господина Ишикавы на родину... Все это детектив довел до сведения Ишикавы. Японец не стал рисковать, и проверять, в силах ли детектив реализовать свою угрозу. Они пришли к полюбовному соглашению. Ишикава в непротокольной беседе, немножко поломавшись для приличия, сдал детективу обратившего его упыря-гайдзина, а детектив позволил ему с миром отбыть на историческую родину.
  
  - Я не понял, - стул скрипнул под удивленно подавшимся вперед Олегом. - Этот Ишикава, он что, знал того, кто его обратил?
  - Господину Ишикаве на момент недоразумения в аэропорту было сто двадцать лет, - объяснил куратор. - Геронто-модификанты уже ничего не решали. А корпорация? На кого оставить свое детище? Кто поведет ее в будущее, уверенной рукой? Поэтому господин Ишикава прибыл в нашу богатую талантами страну, и нашел того, кто позволил ему и дальше стоять у руля, пусть и в несколько другом качестве. Соблазн, соблазн... - Куратор невесело улыбнулся. - Он крепнет с каждым годом, когда дряхлеет плоть.
  - Занятно - Подал голос Йорген. - Судя по озвученному, этот Ишикава большой парень в бизнесе. Зачем такому киту понадобилось ехать к нам, на задворки? Упыря-распространителя можно и в Японии отыскать. С такими деньгами ему даже не пришлось бы вылезать из своего кабинета. Доставили бы, перевязанным праздничной ленточкой.
  - Справедливое замечание - куратор одобрительно ткнул пальцем в сторону Йоргена. - И ответ на него может быть только один. Ишикава не собирался становиться простым кровососом. Он метил в клан. Потому сюда и приехал.
  
  Руфат присвистнул. Диана сверху заболтала ножками, и я машинально подвинулся подальше от щегольских сапожек, один из которых описал траекторию в опасной близости возле моего уха. Клан... Средоточие истинных упырей. Впрочем, наше слово 'упырь' кажется для них мало подходящим, от него веет чем-то неодолимо деревенским: Сельские покосившиеся погосты, в полночный час, из откинувшейся домовины вылезает обнажив желтые клыки, парубок в заношенных портках, и бредет к стоящему за холмом сельцу... От слова клан веет совсем иным, - это аристократия. Зализанный красавчик в смокинге и манишке, а-ля Рудольф Валентино, на руках его ломанным цветком лежит девушка в бальном платье, и красавчик очень медленно по гурмански наклоняется к пульсирующей нежной жилке на изящной шее...
  
  Все это конечно причуды моего ассоциативного ряда. Клан, это конечно тоже упыри. Но почему-то именовать их больше тянет иноземным словом 'вампиры'. Если все то, что говорят верно, то один упырь-аристократ стоит десятка обычных кровососов. Потому что клановые упыри - это упыри изначальные, а не та шушера которую наплодили военные в лабораториях для своих операций во время последней войны. Они те самые древние создания, от которых ведут свое начало, их редуцированные во многих свойствах потомки. Их мало. Что бы стать одним из них нужно отвечать каким то специфическим их запросам. Это как элитарный клуб. Что бы попасть в него богатства недостаточно. Ишикава вот не подошел. Он приехал просить об обращении в наш местный клан. Но ему отказали, и организм сдал. Даже не смог уехать на родину. Сто двадцать лет, для человека это уже не шутки. Почти предел. Вот и подыскали ему здесь быстренько 'лекарство', - обычного упыря из 'новых'. Наверняка ребятки из местного филиала его компании и сработали. Да аристократом не стал, но все же проблему смерти отодвинул, и довольно основательно...
  
  - Кстати, сам этот Ишикава случайно не распространителем стал? - Спросил Богдан.
  - Об этом пусть голова у японцев болит, - пожал плечами куратор. - Нас больше интересует оставшийся здесь соотечественник. - Он легонько щелкнул пальцем по экрану ноут-бука, на котором виднелась фотография мужчины
  - Он обработал японца? - Впервые с верхней полки вступила в разговор Диана.
  - Да, - кивнул куратор. - Зовут Милорад Варбуш. Мутный тип. По молодости два привода за хулиганку, но больше ничего серьезного за ним не числится. Позже сильно приподнялся. Сейчас имеет долю во владении несколькими увеселительными заведениями. Зарегистрирован как потенциальный распространитель.
  - Ну и каков будет план? - Спросил Олег.
  - Вводные следующие: Объект не зря известен под кличкой 'затворник'. Он практически не покидает здания клуба, одним из совладельцев которого является. Группа наблюдения полторы недели отслеживает указанное здание, с целью отследить режим перемещения объекта. - Результат нулевой. За время наблюдения, объект ни разу не покинул места пребывания. Хотя перехваченные телефонные разговоры подтверждают, что он там, и свои дела ведет весьма активно.
  - А они отслеживают подземные коммуникации? - Предположил Йорген.
  Куратор поморщился.
  - Йогги, давай договоримся так: - Я не буду передавать ребятам из группы наблюдения этих твоих слов, а они не передадут, куда тебе отправляться со своими советами.
  - Понял. Заткнулся. - Йорген развел руками.
  - А как же японец? - Спросил Олег.
  - Ишикава сам приезжал к нему, - ответил Куратор. - Равно как и все его более ранние клиенты, о которых нам удалось узнать. Таким образом, стиль жизни объекта очень ограничивает наши методы воздействия.
  Руфат понимающе кивнул:
  - Трудно организовать наезд грузовика, на того, кто вообще не выходит из дома...
  - Ну, примерно так, - согласился куратор. - Впрочем, об этом вы и так должны были догадаться. Для несчастных случаев у нас есть специально обученный контингент... А вас мы вызываем когда нужны более прямолинейные меры.
  - Так что, раз он никуда не выходит... Активное проникновение? - Уточнил Олег.
  - Ну зачем же? - Удивился куратор. - Штурм, это громко и грубо. Нет, все будет чинно и благородно. Сегодня ночной клуб 'Шагран' посетит рейдовая группа управления по борьбе с наркотиками. Олег, вот твой новый документ.
  
  Куратор залез за отворот пиджака, и вытащил оттуда черный кожаный футляр. Ловким броском отправил его в сторону Олега. Олег одной рукой перехватил футляр, и развернул. Я привстал с кровати, и увидел, что в развороте футляра мелькнула голубая с золотым карта - удостоверение сотрудника муниципальной полиции.
  Олег некоторое время сидел, рассматривая футляр.
  - Комиссар-тертианер, Болкан Здыба. - Прочитал он вслух. - Управление по борьбе с незаконным оборотом психоактивных веществ... - Олег развернув футляр продемонстрировал куратору: - Что-то эта физиономия на меня не очень похожа.
  - Так сделай так, чтоб была. - Сказал Куратор. - За то тебя и ценим. Ты единственный пойдешь туда с открытым лицом. Остальные - в масках.
  - А я бы... - Олег сказал это как бы в раздумье, сам себе, но при этом искоса поглядывая на куратора.. - ...раз там такой рассадник упырей, подвез бы туда пару мешков 'АрДиЭкс' на грузовике... Припарковал бы рядом. И б-бум!
  - Не принимается. - Куратор отрицательно мотнул головой. - Слишком большие сопутствующие потери. Там в клубе, в любое время полно народу.
  - Упыри. - Презрительно скривился Олег.
  - Не только, - возразил куратор.
  - Те кто ходят в клуб упырей. - Дополнил Олег, и презрения в его голосе не убавилось.
  - Точно, - протянул Руфат. - Цацкаемся с этими гадами,
  - Как бы то ни было, - Сказал куратор. - На них никто приказа не давал. Ухлопать двух-трех в перестрелке, это еще куда ни шло, но взрывать все здание, - это уже тянет на террористический акт. Нам только недоразумений с СНБ не хватает... И потом, - наставительным тоном продолжил он - наша основная задача, не устраивать кровавые бани, а своими действиями отсрочить развитие угрозы, что бы власть успела постепенно изменить законодательство, и - главное - общественное мнение, по отношению к упырям, сообразно сегодняшним суровым реалиям. Что будет, если этого не сделать, мы все знаем на примере Голландии. Они там, мать их, долиберальничились... - Закончив общий воспитательный момент, он опять вернулся к конкретике:
  - Так что действовать будем по утвержденному плану. В операции участвуют две команды. Вторая присоединится к вам по пути. Она, Олег, Будет у тебя в подчинении. Ну а вы, - обратился он, окинув нас взглядом, - можете начинать переодеваться. Ваш реквизит уже в машине, ребятки.
  
  
  ***
  
  
  
  Микроавтобус шел плавно, слегка подрагивая на ухабах. Я сидел на последнем пассажирском ряду, и рассматривал проносившиеся за затемненным окном пейзажи как картинки калейдоскопа, или как случайно нарезанные кадры из новостной ленты.
  
  Дорога, - блестя лакированными боками и хромом проноситься тяжеловесный 'Харлей', на нем девушка вся коже на молниях, и рыжие волосы развиваются как живое пламя...
  
  Обочина, - водитель, остановленный дорожным патрулем, с клятвенно сложенными на груди руками. И сержант перед ним, с извечным, - 'нарушаем?'.
  
  Тротуар, - девочка с двумя огромными бантами на золотистой головке, подпрыгивает в радостном нетерпении, пока отец возится с кошельком у тележки мороженщика...
  
  Супермаркет, - огромный плакат, с которого радостно смотрит в неведомую даль глянцевая семья, радуясь новым грандиозным скидкам. Надпись о скидках нарисована у них над головами как общий нимб, нежно охватывающий семью, превращающий ее в одно сверкающее улыбкой целое...
  
  Уютный дворик, - На карусели в разноцветных четырехместных машинках кружатся дети. У каждого ребенка перед сиденьем закреплен руль, и каждый радостно крутит личную баранку. Наверно детство это единственное время, когда каждый еще у руля. Впрочем, дорога ведь все равно заранее ограничена карусельным кругом...
  
  
  - О чем задумался? - Сидевший напротив Руфат, хлопнул меня по колену свободной левой рукой. Правой он придерживал на коленях пистолет-пулемет.
  - Да так. Просто в окно смотрю...
  - И что там, в окне? - Спросил Руфат.
  - Там... друг-Руфат, жизнь. - Я помолчал, а по-восточному терпеливый Руфат не торопился уточнять и переспрашивать. Возможно именно поэтому я продолжил: - Знаешь, смотрю в окно как в волшебное зеркало. Люди, дети... Девочка с мороженным... Нормальная жизнь. - А приедет автобус, открываю дверь, и попадаю в другой мир.
  - Естественно - хмыкнул Руфат. - На операцию едем. Какие уж там дети.
  - Да, - Я кивнул головой. - Там, - да. Но даже когда автобус привозит нас обратно, и я возвращаюсь домой... Это все равно не то, что за окном... Как в пузыре, за тонкой пленкой. Все рядом, все можно пощупать, но все равно, есть преграда. Ты никогда такого не испытывал?
  Руфат добросовестно подумал, прислушиваясь ко внутренним ощущениям:
  - Нет. Не помню такого... А что конкретно мешает тебе делать твой мифический пузырь?
  - Наш, Руфат. Наш общий. А мешает он, ну... Хотя бы вот так купить мороженное для девочки в бантах. Такой пустяк, а сколько радости.
  - Детскую радость вообще просто купить... - Усмехнулся Руфат. - Так в чем же дело? После операции, просим водителя тормознуть у первого попавшегося по пути ребенка. Выходим из машины, тащим его в кафе, и там закармливаем мороженным до ангины. Если это поможет тебе вернуть душевный комфорт, я готов поучаствовать.
  Я улыбнулся.
  - Да не в том дело, чтоб создать внутри первого попавшегося ребенка предельно допустимую концентрацию пломбира. Я про... А, ладно, Руфат, замяли.
  - Ну, замяли, так замяли. - Пожал плечами Руфат, и слегка улыбнулся, что бы показать мне, что он на меня не обиделся.
  
  Мы ехали еще минут десять. Потом автобус, чуть качнувшись, остановился. Я обернулся к заднему стеклу, и увидел хвост второй нашей машины, которая пошла своим путем, и скрылась за поворотом. - Она ехала к заднему входу.
  Сидевший за рулем, 'Марек' из обеспечения обернулся к нам:
  - Ну все, народ. Мы на месте.
  
  Я посмотрел в боковое окно. Клуб находился через дорогу. Улица была тихая, практически без машин. Яркая неоновая вывеска, периодически заливала пространство перед входом то голубым, то алым цветом. Перед двустворчатыми дверьми стояли два мордоворота, похожие один на другого, будто их скопировали на принтере. Черные джинсы, черные майки с бугрящимися под ними тугими узлами мускулов. Черные очки, несмотря на пасмурную погоду. Что впрочем неудивительно, учитывая неоновое буйство у них над головой. Так за одну смену можно без глаз остаться...
  
  - О, фейс-контроль! - Сказал Йорген рассматривая со своего места крепышей у входа. - Как думаете, оружие есть?
  - У этих может и нет, а внутри будет обязательно, - откликнулась Диана.
  Руфат повернулся к нам:
  - Слушайте, я только сейчас подумал. Сейчас же день. В клубе должно быть пусто.
  - А он у них не ночной, - объяснил Йорген. - Он круглосуточный. Здесь кроме людей, зажигают клыкастые, которым днем не спиться.
  - Все с ног на голову, - изумился Руфат, - упыри устроили себе дневной клуб... Потрясающе.
  Олег поднял руку, привлекая к себе внимание, охватил всех нас взглядом, прислушиваясь к чему-то у себя в наушнике, - видимо шло сообщение от командира второй группы - сказал:
  - Понял тебя, двойка... Жди сигнала.
  Повернулся к нам:
  - Приготовится, - голос у него хмурый. Олег не любит трепотни перед делом.
  
  Со всех сторон масляно заклацало, - ребята начали проверять оружие. Я тоже подтянул к себе пистолет-пулемет. Сегодня мы играли, за оперативную бригаду полиции по борьбе с наркотиками, поэтому и экипироваться пришлось соответственно. В руках у меня был девятимиллиметровый 'Кольт ЭсЭмДжи' - габаритная машинка с раздвижным телескопическим прикладом, с одного взгляда на которую становилось ясно, что она находится в кровном родстве с винтовками серии AR-15. - Те же органы управления, та же характерная ручка сверху... Все внешние отличия были, только в отсутствии рукояти принудительного закрытия затвора, коротком стволе, да в 'худом' магазине под пистолетный патрон. Я с таким агрегатом раньше дела не имел, что впрочем, было и неудивительно. - В наших палестинах нишу солидных пистолетов-пулеметов давно и прочно забила немецкая продукция, а остальным оружейным фирмам отводилась роль малопроцентных статистов. Однако, оперативные бригады в пику сложившимся традициям использовали именно Кольты. В детстве мальчики меряются письками, в более зрелом возрасте крутизной мобильников, подруг и автомобилей, ну а силовики видимо пытались перещеголять других коллег нестандартностью экипировки... Впрочем, возможно это был не просто выпендреж. Машинка лежала в руках как родная.
  
  Я взялся за клавишу фиксации приклада, и начал выдвигать его, примериваясь к плечу. Оставил на третьем положении. Вставил в горловину магазин, и передернул затвор.
  Потом проверил пистолет. 'УСП Тэктикэл'. - Это была уже чисто наша экипировка. Двенадцатизарядный, с удлиненным столом, резьба на котором позволяла навинтить глушитель. Мы используем вариант 45го калибра. Во-первых потому, что этот тяжелый низкоскоростной патрон обладает отличным останавливающим потенциалом. А во-вторых, потому, что он позволяет использовать глушитель без смены боеприпаса. Это избавляет от необходимости напряженно вспоминать в самые горячий момент, в какой из карманов ты засунул нужный тип патронов...
  Пистолет я зарядил еще в ангаре. Сейчас просто навинтил глушитель, и засунул пистолет в наплечную кобуру. Посмотрел, не торчит ли из под куртки. Не слишком удобно, но сойдет. Все - готов к стрельбе. Дай бог, чтоб не пришлось. Убрать бы этого упырька без лишнего шума...
  
  Наша команда, с некоторыми вариациями повторила те же действия что и я. Пистолеты-пулеметы были у меня, Руфата, и Дианы, - сегодня она работает не по снайперскому профилю. Йорген и Богдан экипировались гладкоствольными дробовиками 12го калибра, 'ЭФ-ЭН Тэктикал', с такими же телескопическими прикладами, как на 'Кольтах'. - Наша основная ударная сила, в вопросе борьбы с дверями... Олег взял только пистолет, под куртку. Оставил свободными руки, чтобы махать полицейским значком.
  
  - Готовы? - Спросил нас Олег.
   Я кивнул. Йорген сомкнул большой и указательный пальцы в колечко, отвечая за весь коллектив, мол, все о-кей, шеф.
  Олег кивнул:
  - Давайте, Зорро, маски на головы.
  - Я взял с сиденья и натянул балклаву. Все остальные, кроме Олега, поступили также. Теперь из всех наших физиономий, для созерцания были доступны только глаза, остальное скрыто за матерчатыми шапочками.
  Теперь можно было наблюдать за Олегом. Свои маски мы одели. Сейчас он будет надевать свою. Это всегда интересно.
  
  Олег вытащил из кармана полицейский футляр, врученный ему куратором, раскрыл его и некоторое время внимательно рассматривал фотографию. Потом закрыл глаза, и с полминуты сидел неподвижно. Затем лицо его дрогнуло, раз, другой. И вдруг словно рассыпалось на отдельные составные части, перестав образовывать картину человеческой личности. Под кожей зазмеились напряженные мышцы, протянутые в самых неожиданных местах, никак не соответствовавших лицевой анатомии человека...
  
  Я видел эту картину много раз, но всегда смотрю с интересом. Привыкнуть к этому зрелищу можно, я уже и привык. Но до той степени привычки, которая становится равнодушием, мне еще далеко. Наш Хельги единственный 'Протей', которого я знаю. Их немного, этих генетических модификантов, которые благодаря измененному строению лицевых мышц, могут изменять свою внешность. Конечно возможности их мимикрии не беспредельны, как об этом уверяют обывательские слухи. Протеи не могут изменить например, форму черепа, цвет волос или глаз. Но все же их мышечная гибкость позволяет им многое, пусть и не на очень большой срок. Сколько Протей может проносить 'личину', зависит от личного навыка и выносливости - в конце концов уставшие мышцы все равно потребуют отдыха.
  
  Буря на лице Олега прошла, и установившийся штиль вынес на поверхность округлое лицо, меланхоличного склада, с нависшими над глазами ломанными бровями. Олег перебросил футляр с удостоверением Йоргену:
  - Ну?
  - Как с тебя снимали, - Усмехнулся Йорген, сравнивая фото в футляре, с новообретенной Олеговой физиономией.
  - Хорошо еще, что глаза одного цвета, - пробормотал Олег, забирая обратно футляр. - Меня контактные линзы просто убивают. И как только люди их носят каждый день... Ну ладно, господа-дружина, - пора начинать. Значит, выходим. Я тыкаю всем в нос документом, вы - он объединил нас взглядом - в роли молчаливой угрозы. Если кто будет качать права, - обычные полицейские меры, - матом и прикладом. Стрельба по людям, - и даже упырям - в крайнем случае. Пусть все до последнего момента думают, что это обычный рейд. Вопросы?
  Вопросов не было.
  
  - Ну и отлично, - подытожил Олег, и обратился к рации, связавшись с командиром второй группы. - Двойка, начинаем. -
  Он взялся за ручку, и сдвинул в сторону боковую дверь.
  
  
  ***
  
  
  Сам Олег и вышел первым. За ним сиганул Йорген, юрким колобком выкатился Руфат, а потом уже и я, и все кто за мной.
  Олег уже пересекал улицу, быстрым шагом направляясь к клубу, поэтому нам пришлось наддать жару, что бы его догнать.
  
  Парочка долговязых парней, и коротышка-девчонка, что в это время со смехом и улыбками подходили ко входу клуба, увидели нас, сразу поскучнели лицами, и как-то ненавязчиво для глаза развернувшись, стали удалятся в противоположном направлении. Вся наша команда была одета в синие куртки, с белой надписью 'полиция' на спине, и красными рейдовыми повязками на рукавах. И видимо, этот фасон был им знаком весьма хорошо. Ну и бог с ними. Чем меньше народа, - тем лучше.
  Двое молодцов-секьюрити нашему появлению тоже не обрадовались. Один из них, сразу что-то забубнил в радио-гарнитуру на воротнике своей майки.
  Олег тем временем лихо к ним подскочил, и четким движением сунул им в черные очки свой удостоверитель.
  
  - Комиссар-Тертианер Болкан-Здыба, управление по борьбе с незаконным оборотом психоактивных веществ. - Буркнул он неподражаемым полицейским тоном. - В вашем клубе, будет проведена проверка. Прошу оказывать содействие.
  - Я ж говорил, - 'антидурманы', - повернувшись к соседу, философским тоном изрек один секюрити.
  - Это уже второй раз за месяц, - неодобрительно пробасил второй, глядя на Олега.
  Теперь когда их можно было наблюдать вблизи, они уже не были так единообразны на вид. Один был чуть помясистее лицом, а второй отличался яйцевидной макушкой.
  - Вы идете со мной - Не обращая внимания на их реплики, продолжил Олег, ткнув пальцем в сторону яйцеголового, у которого на майке крепилась радиогарнитура. - А Вы, - палец в сторону мясистого - останетесь здесь. Никого не впускать, и не выпускать.
  Сказано это все было таким тоном, в котором 'Вы', несмотря на нейтральные интонации, в силу каких-то таинственных нюансов, почему-то явственно звучало как 'ты', причем самого небрежительного порядка.
  
  Закончив инструктаж, и не ожидая согласия, Олег распахнул дверь вошел вовнутрь. Йорген, и Богдан, как приклеенные двинулись за ним. Диана осталась на входе. А мы с Руфатом, начали надвигаться на яйцеголового, поторапливая.
   - Останься здесь, - Сказал яйцеголовый напарнику, и развернувшись мощным торсом последовал за нашим арьергардом. Мы шли за ним, и по спине яйцеголовго было видно, что ему это не нравится. Весь он как-то подобрался, будто ожидая, что я или Руфат вдруг неожиданно попытаемся отоварить его прикладом по хребту. Видно, такой скорбный опыт уже был в его богатом прошлом.
  Таким порядком мы миновали короткий коридорчик. Олег, распахнул следующую дверь, и тут на нас обрушилось 'это'. Видимо дверь имела отличную звукоизоляцию, потому что из-за нее ничего не было слышно. Оттого резкий переход оказался еще выразительней. Мощные децибелы ударили по ушам, и ввинтились в них, наполняя голову каким-то рваным, резким ритмом, начисто вышибая способность нормально соображать. Туц-ту Туц-ту-туц... Олег двинулся вперед, и волей-неволей пришлось идти за ним.
  
  Помещение оказалось большим. Два бара в разных концах, анфилады второго и третьего этажей, опоясывающие стены, отельное возвышение где шаманил Ди-Джей, свисающие с потолка клетки, в которых извивались ядреные танцовщицы, чья одежда не оставляла ни малейшего простора для фантазии... И все это было заполнено пульсирующей людской массой, из которой направленные вспышки света, на мгновенье вырывали фрагменты тел, поз, и движений.
  
  Олег развернулся, и притянув к себе за локоть яйцеголового:
  - Заткни шарманку, и дай нормальный свет! - Прокричал он в ухо охраннику, стукнув тому по гарнитуре на майке, безо всяких уже политесов переходя на 'ты'.
  Яйцеголовый уткнулся в свою гарнитуру. И вот тут уж ему пришлось потрудиться. Бедняга аж покраснел от натуги, силясь перекричать местный звуковой террор. Мне его даже жалко стало. Однако, в конце-концов его усилия принесли плоды.
  Музыка смолкла, оставив после себя какую-то нереальную тишину. Лазерная подсветка погасла, а вместо нее включилось потолочное освещение дневного света. Гуляющие народные массы, еще пару секунд дергались по инерции, но вот они начали останавливаться и повернувшись уставились на нас. Ди-Джей разглядывал нас, подперев голову рукой, положенной на микшерский пульт.
  
  - Минуту внимания! - Сказал Олег выступая вперед. - В клубе проводится полицейский рейд. Приносим свои извинения за временные неудобства.
  Толпа смотрела на Олега множеством глаз, с молчаливой, но явственной нелюбовью. Мы были чужие на этом празднике жизни. В некоторых местах возникало шевеление. Отдельные товарищи, которым особенно не хотелось иметь дело с 'антидурманами', начали активно проталкиваться к спасительному заднему выходу. Закончилось это ровно через минуту, когда первый кто добрался до задней двери, вылетел оттуда обратным ходом, держась за глаз. Вслед за ним в зал вошли шестеро в такой же одежде как у нас, - вторая команда.
  Олег усмехнулся.
  
  - Кто ни-будь из хозяев клуба, здесь? - Спросил он повернувшись к яйцеголовому.
  - Да, - хмуро отозвался яйцеголовый. - Один из учредителей. Господин Варбуш.
  - Куда? - Спросил Олег.
  Яйцеголовый простер указующую длань, на дверь рядом с возвышением для Ди-Джея, на другой стороне зала. Видимо там были служебные помещения.
  Олег поглядел, на застывшую перед ним толпу.
  - Освободили проход! Прижались к стенам! - Приказал он, и двинулся вперед. Мы за ним.
  
  Толпа раздвигалась перед ним, аки воды красного моря перед Моисеем. И в тех местах, где людские волны отхлынули, на полу оставалось множество разнообразных пакетиков, коробочек и просто рассыпных таблеток. Все это похрустывало у нас под ногами.
  - Э, какая молодежь нынче болезная пошла, - включив восточный акцент, удивился Руфат, - сколько лекарств...
  - Я смотрю, торговля цветет, - сказал Йорген, обернувшись на семенящего за нами яйцеголового.
  - Мы за это не в ответе, - привычно открестился тот, - Не станешь же, каждому кто в клуб идет, все карманы обшаривать...
  
  Меж тем, у Олега в продвижении вперед возникла заминка. Отходящая с пути толпа, оставила после себе одинокую фигуру. Долговязый парень с модной прической, и большими наушниками на голове, продолжал вяло, но ритмично отплясывать, размахивая длинными руками и самозабвенно прикрыв глаза.
  - Парень похоже в полной автономке, - сказал Йорген рассматривая танцора с интересом. Мы и музыку отрубили, и светоэффекты, а ему все не почем.
  - Ну так верни его в порт, - хмуро сказал Олег.
  Йорген подошел к парню, и уклонившись от едва не заехавшей ему в ухо на очередном пируэте руки, снял у того с головы наушники, и развернул его лицом к Олегу.
  Лишившийся музыкальной подпитки парень открыл глаза, и увидел перед собой полицию. Зрачки его были расширены по самое не могу, но кое-что он еще соображал. А потому тут же сунул руку в карман брюк, и попытался выбросить оттуда какой-то пакет. Пакет как на грех, вылез из кармана только наполовину, а потом за что-то зацепился, и несмотря на все рывки выкидываться не хотел.
  - Что, сынок, застряло? - Проникновенным голосом поинтересовался Йорген.
  Парень однако уже был в таком состоянии, когда сарказм понимается туго, а в голове оставалась место всего для одной мысли, - сбросить. Поэтому он продолжал методично дергать рукой. Карман трещал.
  Йорген вздохнул, развернул парня, и метким приложением ботинка по месту, где спина переходила в ноги, убрал страдальца с дороги.
  
  Через минуту мы, добрались до двери в служебные помещения. Вторая команда осталась в зале. Сзади послышался треск громкий расходящейся ткани, это упертый парень все-таки оторвал карман.
  
  
  ***
  
  
  
  За дверью служебного помещения оказался небольшой коридор, с несколькими дверьми. Яйцеголовый, провел нас до конца коридора, и остановился перед последней, радом с которой, над потолком, была укреплена, обзорная камера. Яйцеголовый открыл дверь . Там оказались ступеньки, ведущие вниз. Я посмотрел туда. Там была еще одна дверь, хотя я не уверен что ее еще можно было так назвать. Бронеплита, так было бы точнее. Солидно поблескивая металлом, она рождала уверенность, что за ней находится нечто очень ценное. И это ценное, пока между ним и остальным миром будет такая плита, переживет все, вплоть до ядерного взрыва в соседнем дворе.
  - У вас, что, учредитель в подвале сидит? - Решил удивится Олег.
  - Господин Варбуш, - упырь. - Пояснил яйцеголовый.
  - А-аа, - сказал Олег. - Ну тогда, чего удивляться... Но мне все равно, упырь он там или нет. После того, что я у вас в зале увидел, я ему вагон неприятностей обеспечу.
  - Погодите, я свяжусь с господином Варбушем, - индифферентным тоном, глядя куда-то на стену, проинформировал яйцеголовый, и снова наклонился к своей гарнитуре.
  Яйцеголовый, доложил в микрофон, что господина Варбуша. хочет видеть полиция. Несколько долгих секунд царила пауза. Не иначе, как некто сейчас глядевший в камеру, напряженно нас обозревал. Наконец охранник, чуть наклонил голову, выслушивая что говорил ему ставленый в ухо наушник, и снова повернулся к Олегу:
  - Господин Варбуш. вас ждет.
  
  В тот же миг, банковская дверь внизу глухо щелкнула, и медленно отворилась, открывая проход.
  - Ага, - сказал Олег охраннику. - Ну все, дальше с твоим боссом говорить будем. Свободен.
  Яйцеголовый развернулся и ушел обратно в зал. Олег обернулся к Руфату:
  - Побудь здесь, а вы ребята за мной.
  Руфат встал рядом с верхней дверью, у косяка, а мы с Йоргеном и Богданом пошли вниз, вслед за Олегом. Проходя мимо двери, которая теперь была видна мне срезом, я подумал, что даже недооценил ее толщину. Мощные стержни засовов, толщиной в руку, которые сейчас были задвинуты внутрь, наглядно убеждали, что наш куратор очень правильно сделал, отказавшись от штурма. Возможно, мы бы и смогли бы взорвать эту железяку неимоверной толщины, но это потребовало бы слишком много шума и времени. Полицейское удостоверение позволило нам обойтись без этого. - Виват, троянскому коню.
  
  Внутри я ожидал увидеть все что угодно. Но мы оказались в на удивление приятной комнате, где мебель, и вся отделка были выполнены в коричневых и бежевых тонах.
  Тяжелая драпировка на стене, видимо занавешивала вход в другие помещения. Здесь же, в комнате, друг напротив друга стояло два пышных формами, и мягких на вид, коричневых дивана. В дальнем углу стоял, антикварного вида стол, что однако не сочеталось с богатым кнопками пультом, который был вделан прямо в его столешницу. За этим то столом и восседал Милорад Варбуш, по чью душу мы пришли. Фотографии у куратора были отличными, и я узнал его сразу.
  
  Олег однако, решил проявить скрупулезность.
  - Меня зовут Болкан-Здыба, комиссар-тертианер, муниципальная полиция, - сообщил он сидевшему в кресле. - Вы ли будете совладелец клуба, Милорад Варбуш?
  - Это я - согласился сидевший в кресле, и тут же включил умеренно-возмущенный тон, - Должен заметить, что я недоволен вашими методами работы, господин комиссар. Это уже вторая проверка за месяц. Сколько можно? Вы распугаете мне всех...
  
  Олег повернулся к Богдану, и кивнул головой.
  Богдан достал, из под куртки пистолет, и направив его упырю в голову, дважды нажал на спуск. Звуки от выстрелов с глушителем, были чем-то похожи на хлопки открываемых бутылок шампанского. Праздничные такие звуки...
  Варбуш увидев направленный на него пистолет, успел охнуть и закрыться руками. Но руки плохой щит от пули. А упыри, так же как и простые люди смертны при разрушении мозга. Варбуш отвалился назад на своем кресле, а потом медленно упал обратно на стол. То что осталось от его головы, оказалось прямо на управляющем пульте. Кровь потекла по столешнице.
  Тем временем Йорген подскочил к драпировке на стене. Аккуратно откинул её и сдвинул в сторону. Там обнаружилась еще одна дверь. Держа оружие наготове Йорген заглянул за нее. Олег, доставший оружие страховал его накоротке. Я чуть дальше, - в другом секторе.
  - Спальня и туалет, - сказал Йорген, - чисто.
  - Уходим? - Спросил я Олега.
  - 'Поговорим' еще немного. - Ответил он, осматривая комнату. - А то только вошли и сразу же выскочили. Не будем волновать народ раньше времени...
   Я присел, опираясь на столешницу, подальше от разливающейся лужи крови. В дверном проеме послышался шум. Мы направили туда стволы, но это оказался Руфат.
  
  
  - Ну, что у вас? - Спросил он оглядываясь.
  - Сделали, - сказал Олег, опуская пистолет. - Что наверху?
  - Пока тихо, - ответил Руфат - Слушай, Хельги, - обратился он к Олегу. А с этими нариками в зале, будем что ни-будь делать?
  - А что ты предлагаешь? - Спросил Олег.
  - Ну, - мотнул головой Руфат. - Там ведь есть несколько явных толкачей. Да и остальные, так, - дермецо народ... Давай их тоже подчистим? Для социальной, так сказать, пользы.
  - Нельзя, - с сожалением сказал Олег. - Приказ.
  - Ну, мое дело предложить. - Пожал плечами Руфат, и мечтательно добавил. - А я бы их все-таки подчистил... Ну так мы идем?
  - Сейчас - Олег поглядел на часы, и взялся за рацию:
  - Двойка... Мы закончили, выходим. Когда пройдем через центральный, - уводи своих. Отбой.
  
  
  
  ***
  
  Когда мы вышли через центральный вход, где в компании двух секьюрити скучала Диана, один из них спросил Олега:
  - Ну что, как там с вагоном неприятностей?
  - Разобрались, - ответил Олег, что в принципе можно было толковать как угодно.
  - Как обычно, - с едва заметной усмешкой промолвил охранник.
  
  Мы уже перешли дорогу и садились в микроавтобус, когда Олег тихо сказал мне:
  - Слышал, этого кренделя? Похоже, кто-то из 'антидурманов' с них получает.
  - И что будешь делать? - Спросил я Олега, залезая внутрь салона, и усаживаясь рядом с Богданом.
  - Скажу куратору. А там - не наша вахта. Пусть сами разбираются, - сказал Олег усаживаясь рядом с водителем. - Двойка, - сказал он в рацию. - Вышли?.. Шума пока нет?.. Ага... Ну все отъезжаем... Он развернулся к нашему водителю, - С ветерком, шеф.
  Автобус тронулся с места, развернулся перед зданием клуба в неположенном месте, и, набирая скорость, поехал по улице.
  Я тронул Богдана за плечо.
  - Чистенько отработали. Всегда бы так, а?
  - Ага... - Согласился Богдан и отвернулся к окну. Я посмотрел на него, и впервые подумал, что он в последние недели какой-то смурной. Слова от него не дождешься.
  Позже в дороге, я снова пытался поболтать с Богданом.
  Но он отвечал односложно и без охоты. И я в конце-концов от него отстал.
  
  
  ***
  
  
  
  Богдан.
  
  Когда мы вернулись на базу, то просидели остаток дня, разбирая операцию. Нудный, но необходимый процесс. Потом сдали снаряжение, и я наконец выбрался на стоянку где стоял мой автомобиль.
  Домой. К Ие
  
  Ночь вступила в свои права, и машин на улицах было мало. Где-то на пол пути к дому, я зарулил к небольшому продуктовому магазинчику. Среди прочего, хотелось чего-нибудь сладкого. В кондитерском отделе взгляд нацелился на аппетитного вида пироги. По крайней мере, таким они были изображены на непрозрачной блестящей обложке, где пышные куски истекали сочной начинкой. Ладно, проверим, что скрывается под заманчивой упаковкой. С какой же начинкой взять?.. Ия всегда нравилась брусника, значит... - Мысль выплыла обыденно, и только на половине этой привычной мысли меня скрутило. Ие нравится брусника, значит нужно взять бруснику. Да... Только вот Ие, уже несколько недель, как нельзя есть никаких пирогов. И никакой другой привычной пищи. И нельзя будет уже больше никогда. Забыл. Не привык еще просто.
  
  Пирога больше не хотелось, но я все-таки подхватил с полки одну упаковку, с абрикосовой. Ия всегда терпеть не могла ничего абрикосового, да и этот вкус никогда не любил... Зачем взял? - Отличный вопрос, но я не стал копаться в себе в поисках ответа. Просто почему-то так показалось правильно.
  
  К дому подъехал часам двум. Оставил машину под окнами, и, зажав под мышкой пирог, я поднялся на наш четвертый этаж. Ию я нашел в большой комнате, на диване. Она спала свернувшись калачиком. Я постоял немного, глядя на нее. Думал разбудить, но когда протянул руку, она вдруг улыбнулась такой улыбкой, что у меня внутри что-то перевернулось. Что-то очень хорошее ей сейчас виделось там... Я на цыпочках вышел на кухню.
  
  На кухне я включил чайник, и вскрыл упаковку пирога. Внутри все оказалось лучше, чем можно было ожидать. Обычно содержимое оказывается бледной тенью той красоты, что изображается на упаковке, но здесь все было более-менее похоже на наружнее заманчивое обещание. Единственное что смущало, это надписи на упаковке, на которые в магазине я не обратил внимания. Одна, яркая, кричащая, сообщала - 'никаких консервантов!!!'. Другая маленькая и неприметная, с обратной стороны скромно уведомляла - 'срок хранения один год'.
  Я некоторое время сидел, за своим столом, любуясь пирогом-долгожителем. - Да, черт с ним. Если представить сколько всякой дряни мы вообще едим... С этой мыслью я решительно откочеврыжил кусок, и отправил в рот. Вкус не слишком-то напоминал абрикос, и может, именно поэтом не показался мне уж слишком противным. Ничего. Есть можно.
  
  Сзади появились две маленькие холодные ладошки, и закрыли мне глаза.
  - Угадай кто? - Спросил сзади кто-то низким-низким голосом.
  - Марго, душка, как же я соскучился по твоим прелестям! - Радостно завопил я.
  Ладошки убрались, и в следующее мгновение я получил увесистый подзатыльник.
  - Марго, значит? - Спросила сзади Ия суровейшим тоном. - Язык твой - враг твой, Богдан. Это твой самый страшный прокол. Расплата будет суровой!
  - Это еще не самый страшный, - храбро возразил я. - Вот если бы, я сказал, что соскучился по прелестям какого ни-будь там Андрея, или Максимилиана...
  - Фу, Богдан! - Возмутилась Ия.
  - Вот видишь. - Назидательно сказал я. - Есть еще над чем работать.
  
  Ия приобняла меня сзади за плечи и положила голову мне на плечо.
  - Я соскучилась по тебе, Богдан. - Сказала она шепотом, и потерлась о мою щеку.
  - Я тоже соскучился, - ответил я. И тоже, почему-то очень тихо.
  - Тебя так долго не было, - Пожаловалась Ия. - Целых... Мою шею обвила рука, она поднесла к глазам часы - ...двадцать часов, тридцать семь минут и девять секунд.
  - Так точно? - Удивился я, повернув голову к ней, и наконец встретившись с ней глазами.
  - Когда ты ушел, я включила секундомер, - призналась она. - Самыми долгими были последние девять секунд. Каждая, как год... Что это за дурацкая жизнь. - Возмутилась она. - Вместо того, что-бы мы были вместе каждую отпущенную нам секундочку, ты бегаешь как савраска, что-бы всучить клиентам свои дурацкие товары, а я по пол-дня сижу в офисе составляя идиотские контракты. И кто только придумал эту работу!
  'Знала бы ты какими товарами я занимаюсь' - подумал я. А вместо ответа закинул руку назад, и погладил ее по голове.
  Ия не разжимая на моей шее кольца рук, обошла меня и приземлилась ко мне на колени.
  - Ну вот, а то я уж начала забывать, как ты выглядишь,- сказала она с улыбкой. Потом посерьезнела:
  - Богдан... Я сегодня была в больнице. Получила результаты тестов.
  - Я и сам уже хотел спросить, - сказал я. - Ну, и?
  - Я потенциальный распространитель.
  Мне стало нехорошо. То чего я боялся. Не пронесло. Не прошло мимо.
  
  Ия заглянула мне в глаза.
  - Богдя, мне сказали, что это не так страшно. Атавистической тяги у меня нет... Изменений в личности тоже не обнаружено. Я не дикая. Ты... Ты только не пугайся меня теперь, ладно?
  - Да что ты такое говоришь глупенькая? - Я прижал ее к себе покрепче. - Как же я тебя могу бояться? Я тебя люблю.
  - Вот и хорошо, - Она уткнулась ко мне в шею. - И ничего в этом страшного... Мне сказали, что меня просто поставят на учет в специальную картотеку, и я буду должна проходить периодические проверки. А так, ничего.
  - Конечно. Ничего страшного. - Сказал я обнимая ее покрепче. Она так и сидела уткнувшись мне в шею, и поэтому, слава богу, не видела выражения моего лица.
  Она попала на особый учет. Эта значит, что информация о ней будет введена в спец. разделы баз данных Министерства Здравоохранения, Министерства Внутренних Дел, и Службы Национальной Безопасности. Полные, постоянно обновляющиеся копии этих баз, имеются и в нашей конторе.
  
  Ничего страшного.
  Как посмотрят в конторе, если окажется, что один из ее людей связан личными отношениями с упырем? Закроют на это глаза? Или какая-нибудь умная головушка начнет опасаться, что из-за своих домашних дел, я размякну, и не смогу работать со стопроцентной отдачей? Не так уж это и далеко от истины, кстати. Раньше, нажимая на спусковой крючок я никогда не думал, кем был тот в кого я стреляю, до того как он стал упырем. Теперь мне уже не было так просто.
  
  Став упырем, тем более с геном распространителя, человек перестает быть человеком и становится угрозой обществу; а значит - должен быть уничтожен. То что официально такое убийство считается незаконным - ничего не значит. То, что человек еще некоторое время сохраняет свойства прежней личности, - тоже не в счет. Когда-нибудь, рано или поздно, в нем проснется голод, и новая сущность возьмет свое. Этот постулат в нас в специнтернате вбивали крепко. Недаром Борис Воланчек, которого на одной из операций подловили и обратили, сам не колеблясь пустил себе пулю в рот. И я бы на его месте, скорее всего поступил точно так же. А если бы не смог, мне бы помог кто-нибудь из коллег. Так же как и я готов помочь любому из них. Вот только Ие я помочь не смог. Так, - не смог. После того нападения, когда она пришла домой с двумя отметинами на шее, после того как уехала бессильная помочь скорая, и она уснула лихорадочным неспокойным сном, когда наконец закончилась рвота, судороги и конвульсии, - классические признаки перерождения... Я долго сидел возле ее постели с револьвером. Я смог поднять руку, поднести ей к затылку ствол. И даже нажать на спусковой крючок смог. Но только до половины хода. Дальше закаменевший палец не двигался, будто нужно ему было преодолеть сопротивление не в пять килограмм, а в целую тонну. И полувзведенный курок застыл неподвижно, и был так целую минуту. А потом опустился обратно. Это было несколько недель назад...
  
  Есть вещи, которых нельзя требовать, даже от меня, несмотря на обучение которое шло с детства. И наверняка в конторе это понимают. Вот именно поэтому я боюсь, что когда я однажды вернусь домой, Ии просто не будет дома. И никто не будет знать куда она делась. Ни на работе, нигде. Так бывает в больших городах. Просто пропала. Ни крови ни следов. Все будет чинно и благородно. Корректно помогли коллеге исправить ошибку, которую тот не смог исправить сам...
  Это правда только в том случае, если контора периодически отслеживает личные связи сотрудников, - мы ведь с Ией даже не женаты. А контора отслеживает? Как думаешь, друг-Богдан?
  - Да родная. Ничего страшного.
  
  
  ***
  
  Сергий.
  
  В эту ночь, я как опять спал неспокойно. Мне опять снились сны. Яркие, насыщенные. Это не были причудливые видения, сконструированные отдыхающим мозгом. Я просто видел во сне, то, что происходило со мной когда-то. Видел ярко и подробно, будто переживал во второй раз. Единственно, что может было в этой 'записи' неправильно, это то что переходы между важными событиями, которые видимо особо крепко мне запомнились, проходили ускоренно и как в какой то дымке. Но как только пленка моей памяти подходила к какому-то важному моменту, то все становилось четко, как в документальном кино. Какой-то гранью сознания, я знал, что это сон, и уже наперед знал, что в нем произойдет дальше. Но почему-то, зная, я все равно совершал все действия, так же, как это когда-то происходило в действительности. Спустя несколько часов мне предстояло понять, что возможно мои сновидения были не такими уж и случайными. Возможно это и было то самое предчувствие, о котором любят порассуждать любители метафизики
  
  
  
  Мне снилась гостиница...
  
  
  Это была масштабная операция. Шесть групп, плюс оцепление дома. Мы должны были вычистить заброшенную гостиницу, на границе красной и желтой зоны, которую облюбовала стая диких упырей. Там было их логово, и оттуда они выходили охотится по ночам. Обычно мы стараемся не проводить такие операции сами, и сливаем информацию в полицию, но в этот раз что-то там у начальства не срослось...
  
  Наша задача была войти в гостиницу с черного хода, поднятся наверх и прочесать второй этаж, а дальше действовать по обстоятельствам. Мы были единственной группой, которая шла в одиночку. Остальные работали сдвоенными. Дианы с нами не было. Ее, и остальных снайперов из других групп, выделили в отдельную команду. Они заняли позиции на ближайших зданиях.
  
  Черный ход у гостиницы был сбоку, на небольшом крыльце из трех ступенек. Я и Олег встали по бокам от выхода, Руфат осторожно подобрался к двери, и осмотрел ее. Йорген стоял чуть в стороне. Экипированы мы были без дураков, - комбинезоны, и штурмовые жилеты, - все дела. Я и Богдан с Олегом были вооружены пистолетами-пулеметами 'УМП' 45го калибра, с глушителями. Руфат нес помповый дробовик с коротким стволом. А Йорген нагрузился по крупному: - Дырчатый кожух, широко разинутый раструб пламегасителя, и необычной формы зеленый пластиковый приклад, делали похожим этот пулемет на какую-то неведомую хищную рыбу. 'Штайр МГ-74'. Конструкция немецкая, - исполнение австрийское. Несмотря на подвешенный стодвадцатипатронный короб, Йорген управлялся с одиннадцатикилограммовой машиной так же ловко, как уборщица с привычной метлой.
  
  Руфат чуть отодвинулся от двери. Олег открыл набедренную сумку, и скорчив вопросительную гримасу показал ему на лежавший там баллон с шнуровой взрывчаткой. Руфат отрицательно мотнул головой, и показал на свой дробовик. Мол, - выбьем и так. Дверь действительно была хиловатой. Видно в ту пору, когда гостиница работала, никому и в голову не приходило надолго запирать черный ход, через который поставлялось все необходимое, и у которого все время крутились люди.
  Олег, через которого шла связь командира с нашей группой, прижал пальцем к уху наушник, и выслушал приказ.
  - Начинаем, - Сказал он.
  И мы начали.
  
  - Не успел Руфат, подскочить к двери, и встать наискосок, как из-за нее вдруг раздался очень приятный, мелодичный женский голос, который ласково спросил:
  - А кто это там?
  - Дед-Мороз пришел, детка! - Бодро ответил не смутившийся Руфат, и пальнул в дверь из своего дробовика. После выстрела замок из деревянной двери исчез начисто, а на его месте образовалась внушительная дыра. Однако это было не последнее издевательство, которому подверглась дверь, за сегодня. Почти сразу же с той стороны послышались выстрелы и в двери, брызнув щепой образовались три пробоины. Если бы Руфат стоял прямо перед входом, эти три дырки были бы и в нем.
  
  - Похоже, не верят они там в Деда-Мороза... - пробормотал Руфат, передернул цевье, и, засунув ствол в дыру, что осталась на месте замка еще раз нажал на спуск. На этот раз никакого приятного голоса за дверью уже не было. Раздался наполненный болью яростный рев. Руфат выстрелил еще пару раз, ворочая ствол в дыре под разными углами, и вопли внутри смолкли.
  Руфат стволом подцепил, за дырку дверь, которая открывалась в нашу сторону, и все так же не поставляясь отворил нам путь.
  Я высунулся сбоку, от косяка, и подсветил укрепленным на цевье фонарем темный коридор, уходящий внутрь. Он был пуст, если не считать свежих следов крови на выцветших обоях. Кого-то Руфат Зацепил... Интересно, куда этот кто-то делся.
  
  Мысль, что нужно быстрее преодолеть опасный участок, подстегнула. Я рванул внутрь, и... повис над бездной, удерживаемый от падения только чьей то железной рукой, вцепившийся в эвакуационную петлю, на зашкирке моего разгрузочного жилета. Под ногами с шуршанием проваливался куда-то вниз старый напольный коврик, до времени закрывавший ловушку. Прямо за дверью, пол в коридоре отсутствовал начисто. Вместо него, была аккуратная прямоугольная дыра, шириной во весь коридор, и длинной около метра. Дыра эта видимо, шла прямо в подвал, а может и еще куда-то. Болтаясь на подвесе, и бестолково размахивая фонариком, я мало что успел там разглядеть.
  Железная рука, выдернула меня обратно наружу, и протащила на пятой точке по крыльцу. Я обернулся, и увидел, что это Олег. А снизу, из дыры, запоздало пальнули одиночным. Пуля ушла в потолок, и оттуда посыпался межсекционный наполнитель.
  
  - Как ты узнал? - переводя дух спросил я Олега.
  Он стукнул себя пальцем по вставленной в ухо таблетке наушника.
  - Сообщили. Ребята на другом входе уже попАдали...
  Он отпустил меня, снова подскочив ко входу, извлек из кармана жилета осколочную гранату, и выдернув чеку, бросил ее вниз. Сухо долбанул взрыв, и снизу клубясь вылетело облако пыли.
  - Что-то здесь не так, - Сказал Олег. - Дикие обычно уже не умеют разговаривать и пользоваться оружием.
  - Думаешь, смешанная стая? - спросил Богдан. - Тогда, дело швах!
  - Надо доложить, - Олег придержал рукой гарнитуру. - 'Метр', я 'Валет два'. У нас признаки смешанной стаи. Нужно искать вожака...
  Олег, разогнался и перепрыгнул дыру в полу. Я последовал за ним, за мной Руфат и Богдан, а потом и Йорген которому прыгать с пулеметом было меньше всех удобно. Освещения не было. Мы включили фонари, и пошли вперед. Длинный коридор был абсолютно пуст, но где-то далеко уже глухо молотили автоматные очереди.
  
  Первая дверь, которая нам встретилась к коридоре оказалось хранилищем инвентаря для уборки. В этом темном чулане, серди паутины стояло несколько ведер, швабра, большой пылесос стародавнего образца, и скрюченный на полу, сморщенный мумифицированный труп мужчины, без какой либо одежды.
  - До остатка высосали, - пробормотал Йорген. - Вот он и завялился...
  
  Двинулись дальше. В конце коридора, за двустворчатыми дверьми, справа оказалась гостиничная кухня, захламленная потемневшими от времени кастрюлями, подносами, и тележками, на которых когда-то подавали заказы, а слева межэтажная лестница, ведущая одним пролетом вверх, а другим вниз, - по плану мы знали, - на подвальный этаж. Снизу шел сладковатый, выворачивающий запах разложения.
  - Рад, что нам наверх... - пробормотал Богдан.
  С кухни послышался шум. Крик: - 'Валет шесть!', 'Свои!' - между кухонных плит продвигалась другая наша группа. Судя по количеству. Они вошли сюда со стороны холла.
  - Потеряли одного, - Сказал их командир, подходя к Олегу. - Не ожидали, что они будут пользоваться оружием.
  - А кто провалился? - Спросил Олег.
  - У нас никто. В четвертой, на центральном, сразу двое. - Он поглядел, на уходящие вниз ступеньки, и принюхался. - Одеть респираторы! - крикнул он своим, и сам натянул 'намордник'.
  
  Их группа пошла вниз, а мы наверх. Выбрались на второй этаж, и отворив висевшую на одной петле дверь, оказались в коридоре, по обоим сторонам которого тянулись двери гостиничных номеров. Теперь нужно было методично прочесывать. Мы подходили к номеру, Если дверь была заперта, Руфат вышибал, а мы с Богданом входили. Олег и Йорген с его пулеметом, оставались держать коридор. Мы успели пройти пол коридора, - около десятка номеров, и не обнаружили никого, и ничего интересного, если не считать сломанной мебели, истлевших занавесок и ковров, да пары скелетов: мужчины в костюме и женщины в подвенечном платье, заботливо уложенных вместе на одной кровати, на спинке которой кто-то криво намалевал 'горько!'.
  В одиннадцатом по счету номере, когда Руфат ломал дверь, мы услышали изнутри шум, и когда попали внутрь, успели увидеть, как в оконном проеме с выбитыми досками, мелькнула скорченная фигура, и выпрыгнула вниз из окна. Я подбежал к окну и увидел, как внизу по тротуару бежит заросшая редкими волосами, обнаженная фигура с кожей сероватого цвета, - дикий.
  - Стреляй! - Крикнул подбежавший Руфат.
  - Успется, - ответил я.
  И действительно, шагов двадцать кровосос пробежал исключительно бодро, но потом бег его замедлился, ноги стали заплетаться, и он обессилено рухнул на тротуар. Зря он выпрыгнул на улицу, под солнечные лучи... Я аккуратно прицелился в беглеца, но в этот момент в его голову вошла пуля - сработал один из наших снайперов.
  Что-то маловато здесь упырей для гнезда, - сказал Руфат на выходе из номера.
  - Типун тебе на язык, - буркнул Богдан.
  - А чего типун, - Сказал Руфат. - Где они все? Раньше найдем, раньше закончим...
  
  И тут пожелание Руфата исполнилось самым немедленным образом. Двустворчатые двери, в противоположном тому, откуда мы пришли конце коридора, вынесло с петель мощным ударом, и в отверзшийся проем, сверкая красными круглыми глазами, с сиплым повизгиванием, хлынула толпа упырей. Сколько их было точно, сказать трудно, потому что летели они на нас плотной стаей, мешаясь друг с другом, но явно не меньше нескольких десятков.
  - Ептваю!... - Единосложно выкрикнул Руфат.
  Я направил на прущую на нас серую лавину пистолет-пулемет и выжал спуск. Рядом застрекотали через глушители стволы Олега и Богдана. Несколько тварей в первых рядах рухнули и тут же попали под ноги напиравший толпы. Один из кровососов сам избавил нас от хлопот, слишком высоко подпрыгнув в беге, после чего бегущие сзади своим толчком насадили его нижней челюстью прямо на бронзовый рог осветительной лампы, висевших над каждым номером. Однако нам бы ни за что не остановить это половодье из упырей, - уж слишком много их было. Но тут в дело вступил Йорген. Он покрепче расставил ноги, перехватил висевший у него на ремне пулемет левой рукой за сложенные вместе сошки, и открыл огонь.
  
  После наших заглушенных стволов машина Йоргена взорвала тишину. Я почувствовал, что, если выберусь отсюда живым, то скорее всего свои уши буду носить как сувениры... Державшего пулемет Йоргена ощутимо мотало отдачей. Он превратился в живой источник хаоса, от которого во все стороны летел огонь, грохот, и фрагменты рассыпной ленты. Темп стрельбы у его бандуры был просто чудовищный. Стодвадцатипатронный короб опустел буквально за несколько секунд, но к тому времени в коридоре в вертикальном положении осталось всего два упыря. Один - потому, что так и висел на лампе, куда его случайно забросили нетерпеливые товарищи, а второй - потому что оставшись почти без головы каким то чудом остался в положении равновесия, и стоял так, до тех пор пока Руфат, не 'толкнул' его контрольной очередью.
  
  - А? - Сказал Йорген, заправляя в свое прожорливое чудовище новый короб с патронами. Перетруженный ствол пулемета жарко дымился. - Хороша машинка?
  - Ну не знаю... - Проворчал Богдан, осторожно трогая шею, там, где об нее отметилось касанием раскаленное звено из ленты. - Волдырь ведь будет... А ствол ты не бережешь...
  - Ствол не голова, - ответил Йорген, - его сменить можно...
  
  После этого, сюрпризов на этаже уже не было.
  Вскоре Олег нам сообщил, что остальные группы тоже зачистили свои участки. Мы спустились на первый этаж в центральный холл. Там уже толпился народ. Перевязывали двух раненных. Несколько человек, выходили на улицу, - готовились отъезжать. Из противоположной к нам двери в холл выносили тела наших погибших. Несли каждого двое, - за рук за ноги. Тащили одного разорванного пополам.
  - Сколько всего? - Спросил Олег, одного из тех, что тащили тело.
  - Со всех групп, девять, - ответил тот на ходу.
  - Давно у нас такого не было... - Помрачнел Олег.
  - Поторапливайтесь, - крикнул тем, один из тех что тащили тела, - Кто-то все-таки позвонил в полицию. Нам дали пол-часа. После этого, они пошлют сюда наряды.
  
  В этот момент, по холлу, со стороны дверного проема за стойкой портье, разнесся надрывный женский крик.
  - Не обращайте внимания, - махнул нам рукой, проходивший мимо мужик которого я даже и в лицо не знал, видно иногородний, - Там парень, упырицу мытарит.
  Олег, отошел пообщаться с двумя другими командирами групп.
  А мы не сговариваясь пошли к конторке, и обогнув ее вошли в комнату.
  Там внутри был Вацлав Вимора. На полу лежала девушка-упырь, по виду не из диких, со скованными за спиной руками. Вимора, наступив ей коленом на спину, сосредоточенно помахивал ножом. Одежда у нее на спине была распорота, и сквозь льющуюся кровь, можно было разглядеть, что Вацлав уже срезал оттуда большой лоскут кожи.
  
  - Что, Вацлав, лютуешь? - Спросил Руфат.
  Вимора оглядел нас пустыми глазами, и покрепче надавив коленом, снова воткнул под нож под кожу. - Девушка закричала.
  - Ну-ка постой! - Сказал Руфат.
  Вацлав остановился.
  - Чего тебе?
  - Знакомый голосок, - сказал Руфат, и подойдя поближе присел перед девушкой на корточки. - Ну-ка, голуба, скажи 'кто там?'.
  Девушка молчала.
  - Тыкни-ка ее еще разок, - попросил он Вацлава. Мне ее голос слышать надо.
  Вацлав ткнул, и девушка снова застонала, а потом выругалась грязно.
  - Ну точно, - она! - Обрадовался Руфат. - Она в меня сегодня через дверь чуть пулю не всадила.
  - Не отдам, - по-своему расценил его слова Вацлав. - Самому надо было живой трофей брать.
  
  Он снова примерился ножом, и поднес его к коже. Но в этот момент к нему подошел Богдан, достал пистолет, и дважды выстрелили девушке в голову. Вацлаву, сидевшему на девушке забрызгало кровью.
  - Ты что делаешь урод!? - Вацлав в бешенстве вскочил на ноги, - Это была моя добыча!
  Он двинулся на Богдана, перехватив нож, и остановился только тогда, когда поднятый пистолет Богдана чуть ли не уперся ему в переносицу.
  - Я это запомню, - сказал Вацлав, внезапно меняясь. Он отступил на шаг. Голос его стал спокойным, почти сонным, но это почему-то пугало больше чем любой крик.
  - Сегодня обойдешься без добычи. - Ровным голосом сказал Богдан. И не опуская пистолета сделал три шага назад, вышел из комнаты. Йорген, и Руфат - 'извини старик.' - вышли за ним. Я чуть задержался.
  - Не заводись, Вацлав, - сказал я ему. - Будут у тебя еще трофеи.
  Вацлав молча смотрел, на проход, где исчез Богдан. Я Вацлава помнил еще по интернату, хоть и не общался с ним близко. Он мне всегда чем-то напоминал бойцовую собаку. Есть такие, бескомпромиссные зверюги. Извилин у них немного, и если они что-то втемяшат себе в голову, то ничего другое до них уже не доходит. Похоже Багдан у Вацлава 'зарубился'.
  
  Вацлав молча пнул теперь уже бездыханное тело. Я пошел догонять своих.
  Подходя к ним я услышал, как Руфат говорит Богдану:
  - Зачем ты полез к Вацлаву? Какая тебе разница, как он поднимает себе настроение?
  - То что он делал, портит настроение мне, - ответил Богдан.
  - А, ну если так... - Руфат чуть пожал плечами...
  
  
  Я проснулся. Гудел зуммер ком-браслета. На часах было четыре утра. Я поднял браслет, и поглядел кто звонит. На этот звонок не нужно было отвечать. Текстовое сообщение. Контора. Экстренный вызов. Адрес, тот же самый склад, с которого мы ездили брать затворника несколько дней назад. Раз экстренный вызов, значит, случилось, что-то очень плохое. Или может скоро произойти.
  
  Я начал быстро одеваться.
  
  
  ***
  
  
  
  - Мои здесь? - Спросил я, заходя на территорию склада, и приветствуя Марека. Или Сбарека? - Я уже точно не помнил, как они там договорились... Он опять сидел, на штабеле паллетов, и вдумчиво пялился в налодонный компьютер. Может, книгу с экрана читал.
  
  - Четверо уже здесь. - Отозвался он, на миг отрываясь от экрана. - Да еще ты. Значит, одного не хватает.
  - Уф, ну хоть сегодня я не самый последний. - Пробормотал я.
  - Точно, - подтвердил Марек-Сбарек - Ты почти всегда позади всех, как перо в заду.
  - Я просто дальше всех, отсюда живу, - отбился я от подлого навета.
  - Кто живет дальше всех, тот приезжает первым, - наставительно сказал Вацек. - Опаздывают те, кто живут близко. Им всегда кажется, что они точно успеют.
  Спорить с ним я не стал. В его словах была известная доля истины.
  
  Я отдал ему ключи от машины, и громыхая ступеньками поднялся на пандус. Вошел в бытовку.
  Наши уже сидели там, демонстрируя на лицах разнообразную гамму чувств. Олег был собранно-напряжен, как и положено командиру. Йорген меланхолично-спокоен, как и подобает выдержанному арийцу. Руфат философски-безмятежен, как и следует человеку востока. А Диана сердито-невыспанна, как и должна женщина, которую подняли в четыре часа утра.
  Так я их для себя определил. И конечно на своем обычном месте, сидел куратор. Он был откровенно мрачен. Значит, не по-ложному мы прокатились, и ничего не разрешилось само-собой, пока мы ехали, как это уже бывало. Значит, действительно что-то неприятное.
  
  - Общий привет, - сказал я. - Экстренный вызов... - что за пожар?
  - Садись, - сказал Куратор. - Чтобы не рассказывать, пять раз одно и то же, я дожидался пока соберутся все. Сейчас когда все в сборе...
  - Стоп, - я поднял ладонь, прервав куратора, что в общем не было у меня в заводе. - Что значит, все в сборе? Я не вижу Богдана.
  - Да, правда, - сказал Руфат. - Пока еще недокомплект.
  Куратор поморщился.
  - Когда же вы научитесь слушать до конца? - Хмуро спросил он. - Я как раз к этому подходил. Несчастье с нашим Богданом.
  
  Мы начали переглядываться. Пока еще никто ничего не понимал.
  - Какое несчастье? - Спросил Олег. - Что с ним?
  Куратор некоторое время молчал. Заговорил негромко:
  - Богдан, в отличие от вас вертопрахов, у нас человек почти семейный. Живет с девушкой совместным хозяйством уже полтора года. Как это сейчас модно говорить, - гражданский брак...
  Я удивился, - 'Ай да Богдан!' - Подумалось мне. - 'А мы ни сном - ни духом'... Впрочем, это-то как раз было неудивительным. Мы общались только во время проведения операций. Всякие контакты, в нерабочее время, считались нежелательными, и я даже не знал, адресов, где живут остальные члены команды. Но все равно, представить Богдана создателем домашнего очага, - это для меня было внове. К такой мысли следовало привыкнуть.
  - Мы, - продолжал между тем куратор, подразумевая видимо себя, а возможно, и еще кого-то выше, - никогда не находили в этом ничего предосудительного. Однако вчера мониторная программа, которая соотносит новые входящие данные с нашими архивами, - в том числе и по личным связям персонала, - дала сигнал. День назад, Ия Мирона, - это имя девушки Богдана, - внесена в полицейскую базу данных особого контроля, как официально зарегистрированный упырь, потенциальный распространитель.
  Мы помолчали, переваривая услышанное.
  - А, твари, - катнул желваками, щуря глаза Олег. - Добралась, значит, эта зараза и до одного из нас.
  - Попал Богдан... - Сказала Диана, и спросила - А сам то он что?
  Куратор скорчил какую-то неопределенную мину.
  - В том то и дело. Мы получили информацию вчера, но ситуация началась несколько недель назад. За это время Богдан не предпринял никакой попытки правильно разрешить ситуацию. - На слове 'правильно' куратор сделал акцент, - Исходя из этого, я могу сделать вывод, что потенциал привязанности к девушке возобладал в нашем Богдане, над адекватной установкой, по отношению к упырям. Эта ситуация, сами понимаете, неприемлема.
  - Это какая-то ошибка. - Покачал головой Олег. - Я Богдана знаю с детства, еще по интернату. Он бы медлить не стал. Нашему делу - он не предатель.
  - Так вопрос сейчас вообще не стоит. - Поморщился куратор. - Предатель, не предатель... Это все из области кино про шпионов. Но никакой ошибки нет. Суть в том, что у Богдана сейчас наблюдается явный конфликт между чувством и делом. Оставить ситуацию на самотек, я не нахожу возможным. Имея постоянный контакт с упырем, у него может пойти эмоциональный перенос отношений, с дома на работу. В таком случае, он вряд ли сможет эффективно исполнять свои обязанности. А это, может поставить под удар не только его, но и всю команду.
  - Богдан не предатель, - упрямо покачал головой Олег, будто не слыша Куратора.
  - Что мы собираемся делать? - Спросил Йорген.
  - Мы должны помочь. Разве кто-то думает по-другому? - сказал Куратор.
  - Точно, - Руфат кивнул. - Дождаться пока эта баба, будет без Богдана, и убрать. Раз у него самого рука не поднимается.
  - Не перегибай Руфат, - Сказал Йорген. - Ты же слышал. Там все серьезно. Богдан не простит.
  - А это не обязательно должен делать кто-то из нас, - пожал плечами Руфат. - Мы вообще все вместе в этот момент можем быть на операции. А за это время... И у нас полное алиби.
  - Стоп! - Сказал куратор. - Я вас не для того собрал, чтобы этот маразм слушать. Конечно, упыря можно убрать. Но Богдан не дурак, даже если это сделает не то-то из вас, у него могут возникнуть сомнения, а это, опять же, отразится на лояльности. Мне не нужен член группы, который будет периодически думать, кто из нас мог быть причастен к гибели этой Мироны.
  - Тогда зачем нас собрали? - Спросил Руфат.
  - Потому что есть моменты, когда человеку не хватает воли принять правильное решение. И в этот тогда его нужно аккуратно подтолкнуть. Но только подтолкнуть, - Сделать он все должен сам. После этого его уже вообще ничего не проймет. Это как закалка клинка, понятно?
  - Верно, - сказал Олег.
  - А если он не захочет? - Спросил Йорген.
  - Тогда, - ни чего не поделаешь, - куратор развел руками, - держать такого человека в команде я не смогу.
  - Он захочет, - сказал Олег. - Вот увидите. Захочет. Сам.
  - У меня такой уверенности нет, - сказал куратор. - Но в любом случае, нужно ехать и оценить проблему своими глазами. Сначала я думал поехать один. Но потом решил, что будет нелишним, захватить с собой и вас. В конце-концов товарищеские связи это тоже вес. А сейчас каждая 'гирька' на счету.
  
  Йорген внимательно посмотрел на куратора.
  - Прежде чем мы куда-то поедем, я хочу еще раз четко услышать. Мы едем только попробовать убедить? Никакого насилия, так?
  - Я уже сказал, - терпеливо повторил куратор. - Наше насилие здесь ничего не решит. Но если Богдан не сможет сам решить свою проблему, то в команде ему не место. Впрочем, тогда этим будем заниматься уже не мы.
  Йорген удовлетворенно кивнул.
  - Слушайте, вы, будто не о Богдане говорите. - Удивленно сказал Олег.
  - Просто мы его по разному видим, Хельги, - Отозвался Йорген. - Я ведь с ним тоже не первый день знаком. Возможно, ты знаешь только Богдана которого хочешь знать. - неукоснительный исполнитель, идейный борец и все такое... Но это Богдан на работе. А мы сейчас собираемся к Богдану домой. И не с добрым.
  - Вот и посмотрим, кто прав. - Буркнул Олег, и, подойдя к ящику у стены открыл его, - берите оружие и поехали.
  Олег уже успел взять кобуру, и собирался вложить в нее пистолет, когда Йорген его спросил.
  - А зачем тебе оружие, Хельги? - Мы ведь не на операцию едем, - к товарищу домой, на разговор.
  Олег на секунду застыл. Похоже вопрос, Йоргена его искренне озадачил.
  - Правда. - Сказал он. - Привычка.
  Он аккуратно положил кобуру и истолет, обратно в ящик, и закрыл его.
  Йорген обернулся к нам:
  - Я вообще считаю, что сегодня оружие брать не нужно. Я имею в виду и то, что у нас сейчас при себе.
  
  Мы все начали переглядываться. Я непроизвольно положил руку на правый бок, и через куртку пощупал свой 'Вальтер', который удобно сидел там, в кобуре. Нечто подобное в движении я подметил и у Руфата.
  Йорген подошел к столу, и, откинув полу куртки, снял с ремня небольшую револьверную кобуру на клипсе. На стол лег небольшой 'Таурус', со скрытым курком. Он испытующе посмотрел на нас.
  - Ну... Старик... Наконец сказал Руфат. - ты уж прости, но я свой пистолет здесь не оставлю.
  Йорген посмотрел на Диану.
  - Я тоже без оружия, как голая, - мотнула Диана головой, поправляя рукава своего длинного пальто. - Неприлично девушке ходить неодетой.
  Йорген посмотрел на меня.
  - Йогги, - сказал я. - Это ведь наша личная безопасность.
  Олег на взгляд Йоргена просто удивленно развел руки.
  - А ты что, скажешь, куратор? - Спросил Йорген, повернувшись к куратору. - Ты наш начальник.
  Куратор на секунду задумался.
  - Нам ведь еще через весь город ехать, - Негромко сказал ему Олег. - Мало ли что. Сам знаешь, какие сейчас времена.
  - Решайте сами, - сказал куратор. - И поехали быстрее.
  
  Он повернулся, и быстрым шагом пройдя к двери вышел из комнаты, загромыхав по пандусу. Мы потянулись за ним. Я шел последним. Шедший рядом Йорген был откровенно хмур. Что-то в происходящем ему не нравилось. Руфат дружески хлопнул Йоргена по плечу.
  - Да не переживай ты так, Старик. - Сказал он. - Что ты сегодня прицепился к оружию? Оно ведь само не стреляет, - пока на спуск не нажмешь.
  Йорген ему не ответил Перед тем как выключить свет, я обернулся и посмотрел в комнату. Пистолет Йоргена лежала на столе, как какой-то непонятный символ.
  
  
  
  
  ***
  
  
  Богдан.
  
  
  - Так. - Подумал, Я. - Обложили.
  Я выключил в комнате свет, потом, нажав на кнопку оконного пульта, полностью осветлил стекло, и еще раз осторожно выглянул в окно. Да, память не подвела. Я уже видел раньше эту неприметную легковушку, с легкой промятиной на капоте. Во время одной из совместных операций, на ней были люди Виморы. А сейчас она стоит на другой стороне улицы, перед моим подъездом. Случайно? - Даже не смешно.
  
  Я осторожно отпустил занавеску.
  Затянул я конечно, затянул... Нужно было все делать сразу после того, как это случилось с Ией. Дать ей немного оправится, и рвать когти. Правда, это было бы в некотором роде дезертирство. Но если вспомнить, что в свое время говорили нам о угрозе нависшей над обществом, об нашем долге перед ним... То, думаю, за годы которые я отработал на контору, я свой отдал с лихвой. Пусть теперь на мое место придет кто-нибудь из тех кто за эти годы остался жив, потому что я, по уши погрязнув в дерьме, истреблял упырей всех разновидностей.
  Только вот какая была проблема. Паспорта, деньги, все было давно готово. Но для того, что бы сорвать Ию с места, и увезти, нужно было сначала сделать один пустячок. - Рассказать, почему мы должны уезжать. А значит, - рассказать кто я такой. И это меня пугало.
  
  Интересно, какой приказ у этих ребяток там, внизу. Хорошо, если пока только наблюдать...
  
  Я снова затемнил окно, но свет включать уже не пошел. Подошел к шкафу, и подсвечивая фонариком с браслета, открыл ящик. Там лежал, старый короткорылый револьвер 'Смит-Вессон 686', со стволом в два с половиной дюйма. Единственное оружие, которое я позволял себе открыто держать в доме. Надежная и мощная машина. Но сейчас ее могло оказаться недостаточно.
  Я заткнул ее за пояс слева, а сверху опять накинул широкую куртку.
  
  - А чего ты без света сидишь? - Спросила Ия, появляясь в дверном проеме.
  'Ну что, Богдан, нырнем в прорубь?' - подумал я.
  - Так надо, - сказал я. - Не включай.
  - Что значит, так надо? - Удивилась Ия.
  - Пойдем-ка в коридор, - сказал я Ие. - Мне нужно кое-что тебе рассказать.
  Я провел ее в коридор где горел свет. Здесь я мог видеть ее лицо. Я посадил ее на стул, а сам сел напротив, привалившись спиной к стене.
  - Это какая-то игра? - С улыбкой спросила Ия.
  - Нет, - ответил я. - Не игра. А теперь, пожалуйста, слушай меня внимательно. Прежде всего никакой я не коммивояжер...
  
  Я рассказывал ей, по возможности кратко, какова на самом деле моя работа. И пока говорил, видел, как леденеет в неподвижности ее лицо, и какие у нее становятся глаза. Я бы хотел, что бы она перебила, каким ни будь вопросом, потому что в диалоге было бы легче. Можно было бы, где-то смолчать, что-то обозначить намеком, где-то отступить, а где то сретушировать смысл, хорошо подобранным словом. Но она молчала. И я говорил все как есть, четко и называя вещи своими именами.
  'Оправдываться не буду' - ненормально отстраненно, будто и не обо мне речь шла, подумал я. - 'Может и к лучшему этот разговор. Она теперь меня ненавидит. И значит, если мне придется остаться, чтоб ее прикрыть - уйдет. А это сейчас главное'.
  Я закончил.
  
  - Все? - Спросила она. - Или еще что нибудь есть. Про запас?
  - Все. - Сказал я.
  - Ты... - Она произнесла это слово, и запнулась, словно не найдя как продолжить. Я не смог уловить какая интонация была в этом обращении. Какая то была... - Ты, убивал не только съехавших с катушек? - Диких. Ты убивал и других?
  - Да. Иногда просто потенциальных распространителей. Тоже.
  Она смотрела мне в глаза, и я не отводил взгляд, хотя было нестерпимо. Потому что отвести взгляд, значило признать, что не прав.
  - Женщин?
  'Разве это важно? - подумал я. - Я не делил так. Были женщины, которые продавали свою жизнь дорого. А были мужики что плакали и валялись в ногах... Просиди пощады. В этом разница. Не пол, а характер'.
  Все это пронеслось у меня в голове, а вслух ответил кратко:
  - Да.
  - Детей? - Спросила она.
  - Не пришлось. - Ответил я.
  - А пришлось бы?
  - Да.
  'Она смотрит на меня так, будто никогда не знала. Будто видит в первый раз', - подумал я. - 'Впрочем, почему будто'...
  - Ты сожалел? Когда ни будь?
  - Я знал, что это необходимо.
  - Ну да... Да... Ты говорил... Статистика... Рост популяции... Угроза доминирующему виду... Но ты когда ни будь сожалел?
  - Однажды. Мы работали с другой командой. И один... убивал медленнее, чем это было возможно.
   - То есть мучил?
  - Да.
  - Ты вмешался?
  'Почему она это спрашивает? - Подумал я. - Что она пытается узнать? Неужели ищет во мне остатки того, что бы позволило ей считать меня... человеком? ...Как она это понимает'.
  - Вмешался. То что он делал было... неэтично.
  - Неэтично...
  - Я добил. Быстро.
  - Ты гуманист, Богдан. - Она сказал это безо всякого выражения. И я промолчал. - Скажи. А после того, что случилось со мной? Тебе ничего не мешало работать?
  Здесь я впервые опустил взгляд. Подумалось - 'она все-таки заставила меня оправдываться'.
  - Ия, не нужно так. Я не машина. После того что случилось с тобой я - да - мне стало труднее... Труднее не замечать, то что в них осталось человеческого...
  - Осталось человеческого. - Повторила она, дернувшись как от пощечины. И это для меня была еще одна маленькая смерть, не первая за этот разговор. Потому что я забылся, а она все что я говорил, примеряла на себя. Но я уперев взгляд в пол, и не глядя на нее продолжал упрямо:
  - Да. Стало труднее. Возможно, я больше не годился для этой работы. Но я не сожалею... Нет не так. Я бы все равно сделал то что сделал. Потому что кто-то должен.
  - Но почему именно ты?! - Наконец то взорвалась Ия.
  - Ну кто-то ведь должен... - повторил я. - Если бы не я пришлось бы кому-то другому.
  - Долг перед обществом?
  - Если хочешь.
  
  У нее был очень больной вид. Боль была в глазах, на побелевшем лице... Я сделал это с ней всего за пять минут.
  - Ох Богдан, - сказала она шепотом, обхватив ладонями виски. - Что же они с тобой сделали... Я сейчас ненавижу. - Сказала она. - И тебя, и эту твою философию, которую они в тебя вложили.
  Что я мог на это сказать? - Я молчал. Мы все рано или поздно платим за свои дела.
  Но теперь она все знала, и я мог попытаться ее вывести.
  В кармане у меня лежало два паспорта, мой и ее. Я сунул руку в карман и нащупал, ее - он был в оправе с металлическими уголками. Я достал его и положил приподнявшись положил ей на колени. - Она не шевельнулась. - Из другого кармана извлек кредитную карту 'Глобал Юнион', и положил туда же.
  
  - На этой карте круглая сумма, - сказал я. - Нам хорошо платили за... то что мы делали. Твой паспорт действителен в любой стране Славянского Ареала. Хоть какая-то польза от глобализации... Я сейчас выведу тебя отсюда, - сказал так, а подумал 'попробую вывести'. - Ты поедешь в аэропорт и сядешь на любой рейс, на который будут билеты. Заказать лучше, через интернет, еще пока будешь ехать к аэропорту. Когда прилетишь, уже сможешь спокойно сориентироваться, где тебе захочется осесть. Начнешь новую жизнь.
  - Мы начнем, - сказала она.
  - То есть... Что?
  - Я тебя сейчас ненавижу. Действительно. Но без тебя сейчас не полечу.
  - Как это понимать?
  - Как хочешь, так и понимай. - Сказала она.
  - Ия, сейчас не время демонстрировать женскую логику.
  - Да плевала я на логику. - Свирепо сказала Ия. - И на твои умные мысли. Ты - мой. Понимаешь? Мой. И я тебя забираю. Считай, что с сегодняшнего дня ты взял в своей поганой конторе расчет. Пока этот Богдан с работы, окончательно не сожрал моего Богдана, которого я люблю.
  - А ты уверена? - Спросил я помолчав.
  - Что?
  - Что он его еще не окончательно сожрал?
  - Да. - Сказала она. - Что-то еще осталось, на самом донышке.
  - Почему?
  - Потому что когда ты вещал мне, о суровой необходимости, ты все-таки пару раз отвел взгляд. А вот если бы ты говорил об этом с полным сознанием собственной правоты, - тогда бы я ушла сейчас одна. Не задумываясь.
  Она смотрела на меня. А я опять не знал, что здесь можно сказать. Что может сказать человек, которого только что воскресили?
  - Ладно, - наконец сказал я. - Тогда сейчас мы попробуем выйти.
  
  В этот момент раздался звонок во входную дверь.
  
  
  ***
  
  Сергий.
  
  Водителя из команды обеспечения мы с собой брать не стали. Автобус вел Руфат. Куратор сказал ему адрес.
  В дороге между собой разговаривали, только Йорген с Дианой. Говорили они тихо. Так что, о чем шла речь я не слышал. Один раз Йорген повернувшись, как-то необычно, изучающее взглянул на меня. Но увидев, что я встретил его взгляд, через секунду отвернулся. Сидевший на правой стороне от меня куратор, о чем-то размышлял, углубившись в себя. Иногда он набирал кого-то на коммуникационном браслете и тихо разговаривал. Олег сидел впереди, и его лица мне не было видно. Музыку Руфат не включал, и всю дорогу мы слушали только легкий шелест машины.
  
  - Приехали, - сказал Руфат, повернувшись к куратору.
  Я посмотрел в окно на дом, рядом с которым остановился наш микроавтобус. Угловатое многоэтажное здание, без малейшего намека на дизайн, с заездом на подземную стоянку.
  - Квартира Богдана с другой стороны, - сказал куратор, - заезжай на подземную стоянку.
  Она сквозная.
  Богдан подвел микроавтобус к автоматизированному шлагбауму, перегораживающему въезд вниз. Куратор высунувшись из окна махнул рукой с ком-браслетом, и автомат почему-то признал его право въехать на стоянку. Руфат поставил машину на свободное место. Мы спешились, и плотной группой пошли ко второму выходу.
  
  Когда мы вышли на поверхность с другой стороны, - куратор еще раз набрал кого-то на ком-браслете.
  В одной из стоявших на той стороне машин синхронно открылись двери, из нее вылезли две плотные фигуры и направились к нам.
  - Это же команда Виморы. - Сказала Диана, когда разглядела кто идет к нам навстречу.
  - То, что от нее осталось, после неудачного рейда. - Буркнул куратор. - Двое. Я с их куратором договорился.
  - Не нужно было их сюда. - Покачал головой Йорген.
  - А куда их еще, пока не доукомплектуют... - Сказал куратор. - Тем более они Богдана в лицо знают. По крайней мере, группу наружки мы смогли отсюда снять. У нас, знаешь, штаты тоже не резиновые.
  - Да они ж совсем безбашенные. - Сказал Йорген. - Если бы они узнали, что Богдан связался с упырем. Они бы тут такого наворотить могли, пока бы мы приехали.
  - Спокойно, - сказал куратор. - Они знают. И, как видишь, ничего не случилось. Внутрь они не пойдут. Не нравишься ты мне сегодня, Йорген.
  - Предчувствие у меня сегодня плохое, - мрачно отозвался Йорген. С самого утра давит.
  - А ты вздохни поглубже, умерь мандраж.
  
  Вацлав Вимора, и его напарник, подошли к нам.
  - Заждались мы вас. - Сказал на подходе Вацлав, добродушно улыбаясь, и щуря свои глаза-льдинки. - Чего ж это у вас в команде творится? Богдан с упырьком спутался... Среди нас, выходит, вражина оказался?
  - Он там? - Спросил куратор.
  - Наружка сказала, что да. С тех пор как мы приняли пост, он не выходил. - Ответил Вацлав.
  - Отлично, - сказал куратор. Обернулся к нам. - Ну, ребятки пойдемте, потолкуем.
  Мы двинулись ко входу в парадную. Вацлав с напарником потянулись за нами. Куратор обернулся к нам.
  - А вы останетесь здесь.
  - Я не понял... - Сказал Вацлав.
  - Чего ты не понял? - Спросил его куратор. - Здесь останетесь. Я вас вызывал только, что бы знать если Богдан куда ни-будь пойдет.
  - Так нас что, вместо простой наружки посадили? - По-бычьи склонив голову, спросил Вацлав. - Я думал, нас вызвали с Богданом разобраться.
  - Вот мы и разберемся. Останетесь здесь, - приказ.
  - Ты знаешь, чего? - Сказал Вацлав, и глаза у него стали еще прозрачнее. - Ты своим приказы отдавай. А я приказы только от своего куратора получаю, так меня учили. Сегодня он мне не говорил, что я у тебя в подчинении. Он мне сказал, - приехать, и помочь разобраться.
  - Я с твоим куратором еще поговорю, - Очень спокойным тоном сказал наш старик. - На тему кому ты подчиняешься, а кому нет. А сейчас будешь здесь сидеть. Вопрос исчерпан.
  
  Он повернулся и пошел ко входу в парадную. Мы шли за ним, как хвост за кометой.
  - Вот урод, - сказал старик, когда мы уже вошли в парадную, - а мне его Куратор, сказал что один из его лучших.
  - Он и есть один из лучших, - отозвался Йорген. - Я с ним еще в детстве в одном интернате был. Просто ты ему сейчас 'Фу' сказал. А он такой команды не знает. Он знает только 'фас'. Я же говорю, что зря ты его сюда вызвал. Наверно его куратор просто не понял, для чего тебе люди нужны.
  На это наш старик ничего не ответил.
  
  Перед тем, как закрылась дверь парадной я еще успел оглянуться, и увидеть Вацлава. Он стоял посреди тротуара широко расставив ноги, и чуть перекатываясь с пятки на носок, сонно глядел нам вслед.
  
  Наверх мы поднялись, грузовым лифтом. Обычный бы нас за один раз не потянул. Мы столпились на площадке, а куратор подошел к оббитой темными пластиковыми панелями, двери, и позвонил в звонок.
  
  ***
  
  Видимо Богдан от нашего визита ничего хорошего не ждал. Потому что дверь открылась далеко не сразу. Но все же открылась. Он появился, настороженно оглядывая каждого из нас. В правой руке у него было большое полотенце, которое было скомкано и закрывало всю кисть. Возможно из-за него мне показалось, что сейчас правая рука Богдана была длиннее чем левая.
  
  - Здравствуй Богдан, - Мягко сказал Куратор.
  - Чем обязан? - Спросил Богдан. Голос у него был какой-то очень собранный. Другого слова, я бы не подобрал. - Разве инструкция не запрещает общение вне работы?
  - Да, - согласился куратор. - Инструкция... она не велит... Но ведь, инструкция все предусмотреть не может. Узнали мы, - беда у тебя случилась. С девушкой. Вот и приехали, сразу как смогли, как и положено добрым товарищам.
  - Спасибо конечно, - Сказал Богдан недоверчиво оглядывая нас, - но принять соболезнования я бы мог и менее поздний час. И для этого не нужно было заваливаться всем скопом.
  - Так ведь товарищи, они не словом, - делом стараются помочь. - Сказал Куратор.
  - Не вижу, как вы можете помочь в этой ситуации.
  - Вот давай это и обсудим. - Сказал Куратор. - Может, ты для начала перестанешь держать нас на пороге? К чему соседям о наших делах знать?
  Богдан молчал, и с места не сдвинулся.
  - Богдан, - сказал куратор, - Ты я смотрю совсем нас во враги записал? Так ты не торопись. А поговорить все равно придется. Ты же понимаешь.
  - Ладно, - Богдан начал отходить назад, испытующе щупая нас взглядом, не поворачиваясь спиной. - Только... постарайтесь без резких движений. Я сейчас - не спокоен.
  
  Так мы и двинулись в квартиру, странной процессией. Впереди отступал Богдан, а за ним шли куратор и мы. Таким порядком мы прошли коридор, и оказались в большой комнате. Был там большой диван, низкий столик, два стула да торшер. Незаставленность мебелью создавала уютный простор. Впрочем, наше присутствие весь простор тут же съело.
  В дальнем конце была еще одна дверь, видимо в смежную комнату. Я с интересом осматривался. Интересно посмотреть, как живет человек, которого ты давно знаешь, но домой попал в первый раз...
  
  - Извините, сесть не предлагаю, - Сказал Богдан отходя в дальний угол.- Стульев на всех все равно не хватит.
  - Постоим. - Сказал Куратор. - Мы ведь собственно, ненадолго... А что, девушка твоя не выйдет с нами поздороваться?
  - Плохо себя чувствует. Мигрень.
  - Ну да, ну да... - Сказал куратор. - А, мое почтение!..
  
  А сказал он это потому, что в этот момент из двери за спиной Богдана вышла девушка.
  Я рассматривал ее с интересом. Так вот кто приручил Богдана. Стройная. Сухощавая, возможно несколько даже чересчур, на мой взгляд. Темные волосы и симпатичная мордашка. Смотрела она на нас, прямо скажем, как на каких-то нелюдей. В широко раскрытых глазах просто плескался страх. А руки были так сжаты в кулачки, что я подумал, что наверняка на ладонях останутся следы от ногтей.
  - Я же сказал тебе не выходить, - сказал ей Богдан не оборачиваясь от нас.
  - Если с тобой что-то случится, я там не отсижусь. - Ответила она ему.
  Мне этот ее ответ понравился. Несмотря на страх, она реально глядела на вещи.
  
   - Ну, что - сказал куратор. - Все действующие лица в сборе... Богдан. Девушка в курсе кто мы?
  - В самых общих чертах. - Осторожно, словно шел по тонкому льду, ответил Богдан.
  - Тогда можем говорить открыто. - Куратор помолчал. - Ты, Богдан, сейчас поставлен перед выбором. Ты знаешь, - сказал он, взглянув в глаза девушке, - что она уже не человек. И я задаю тебе простой вопрос. Что для тебя важнее - остатки человеческого, которые еще теплятся в ней, и могут погаснуть любой момент, или твой долг, твои товарищи, и твои обязанности к которым тебя готовили с детства?
  - Куратор, - сказал Богдан мрачно. - Я делал неприглядную работу, и делал ее хорошо. Хотя возможно, от этого во мне осталось человеческого меньше, чем во многих упырях, которых я убивал. Вы говорите, что в ней толкло... остатки человеческого? - Возможно. Но этого как раз хватит на меня. А тому, кто подойдет к ней, - я перегрызу глотку.
  Куратор хотел что-то сказать, но его опередил Олег.
  - Так ты что, уже не с нами, Богдан? - С опасной ласковостью поинтересовался он, и глаза его сузились до толщины двугранного штыка.
  - Я, Хельги, там где нужно. - Ответил Богдан Олегу, выдерживая его прищур.
  - А для меня это не ответ, Богдан. - Сказал Олег. И слова вываливались из него тяжело, как металлические болванки. - Если ты не с нами, - ты против нас. Для меня так все делится. Я сегодня куратору говорил, что ты не предатель, а теперь вижу, - ошибся. И еще я знаю, что если бы не упырь, который примостился рядом с собой, ты бы так никогда не сделал. Это из-за нее ты нас предаешь. Предаешь людей, из-за не-человека.
  - Она не человек? А что это вообще такое? - спросил Богдан. - Уж ты-то об этом должен думать, каждый раз, когда видишь свое лицо в зеркале.
  
  Вот этой фразой он достал Олега, и достал глубоко. С нами наш 'Протей' никогда не обсуждал, как он себя соотносит с родом человеческим, учитывая доставшийся ему от родителей измененный в военных лабораториях генетический код. Но сейчас я понял, что для Олега это была больная точка, потому что глаза его хлестнули бешенством.
  
  - Не заводись Хельги, - предостерегающе сказал Йорген. Но я видел лицо Олега, - фраза ушла в пустоту.
  Куратор видно тоже понял, что нужно вмешаться. Он даже успел открыть рот, но его опять опередили - в коридоре раздались мягкие шаги. Мы все оглянулись. В комнате появился Вацлав Вимора вместе с напарником. А ведь Диана заходя последней заперла дверь... Тут я впервые почувствовал, неприятный холодок. Не знаю, как задумывал свой разговор куратор, но то что сейчас происходило, явно не вписывалось в его предположения. Черно-белый взгляд Олега на вещи, настороженность к нам Богдана, и так накалили атмосферу. Но до этого момента происходящее все же оставалось нашим междусобойчиком. Уж мы бы как-нибудь разобрались. Появление Виморы могло стать последней каплей в гремучей смеси.
  
  Полотенце с руки Богдана соскользнуло, и когда он поднял руку, в ней был револьвер.
  - Какого черта здесь делает этот мясник? - Резонирующим голосом спросил он, глядя на куратора. - Это и есть ваше, 'поговорить'?
  - Вимора, я велел тебе оставаться внизу! - Сказал куратор.
  - Я подумал, что вам нужна помощь. - Отозвался Вимора.
  Он повернулся к Богдану.
  - Что Богдан, уже готов стрелять в своих товарищей? - Вимора, неторопливо двигался, улыбаясь своей веселой, ничего не значащей улыбкой, смещаясь по левой стороне комнаты, в то время как напарник, его наоборот, забирал вправо. - Ловко, ловко она тебя... А может, потому от моей команды вчера и осталось двое из шестерых, что у нас в конторе окопались такие как ты?
  - Вимора, ты здесь лишний, - Сказала Диана. - Олег, скажи!
  - Сказать что? Вимора - прав, - Процедил Олег.
  - Помнишь, Богдан, как когда-то ты у меня упырька забрал, там в гостинице? - Снова заговорил Вимора. - Может и мне сейчас нужно сделать то же самое?
  - Любому, кто в этой комнате сдвинется с места, я прострелю башку, - хрипло пообещал Богдан.
  
  Револьвер в его руке в основном ходил от Виморы, к его напарнику и обратно, но иногда он останавливался и на нас. Это было неприятное ощущение.
  - Охолонись, Богдан. - Сказал Куратор. - Разговор не получился. Но твою позицию я понял кристально. Думаю, самое разумное нам будет сейчас уйти.
  
  Так бы возможно и случилось, но Вацлав Вимора рассудил по своему. Слишком широкий сектор приходилось Богдану держать на внимании, после того как Вимора с напарником разошлись, и он не уследил. А Вацлав был на слишком большом градусе ненависти, и в сегодняшней ситуации он видел свой шанс - Богдан первый вынул оружие, и значит подставился. И Вацлав был хорош, - я бы никогда не смог сделать это так быстро как он. Дождавшись, когда Богдан направит оружие в другую сторону на его шевельнувшегося напарника, он сделал то зачем пришел. Рука его по-змеиному метнулась к правому боку, откинув куртку, обнажив кобуру, и в следующий момент уже вылетела по направлению к Богдану, с зажатым в ней пистолетом.
  
  Богдан уловил движение, и метнулся стволом обратно, но Вимора уже поймал его, и нажал на спусковой крючок.
  Только вот, в Богдана он не попал. Потому что увидевший его движение Йорген, понявший в эти доли секунды что помешать Виморе он уже никак не успеет, - наш Йорген, просто встал на линию огня. Думал ли он, что увидев его, Вацлав успеет остановиться, или уже сознательно вставал под пулю, я так никогда и не узнал.
  
  Выстрел в узкой комнате был оглушительным. Пуля попала Йоргену в грудь, но он был слишком крупным парнем, что бы даже такой серьезный калибр как 45й, свалил его с одного выстрела. Он только пошатнулся и сделал шаг назад, но все еще оставался на линии между Вацлавом и Богданом. Не ожидавший такого поворота, Вацлав замешкался, пытаясь выцепить из-за мешавшего силуэта, Богдана. А сам Богдан, которому Йорген сейчас тоже стал помехой, сместился вправо, что бы открыть себе маневр для огня.
  
  Обоих опередила Диана. Она даже не стала тянутся к кобуре, просто подняла правую руку, и оттянувшийся назад рукав пальто открыл маленькую кисть, в которой укромно умещался крошка-пистолетик 'Кевин'. Пока мужчины, изображали ковбоев, прессуя друг-друга тяжелыми взглядами, Диана оказывается все время стояла с готовым оружием. Практичный женский ум... Игрушечного вида пистолетик плюнул огнем, и в голове Вацлава Виморы образовалось два новых отверстия. На вход и выход. Он еще стоял, но уже был трупом. А Диана, повернувшись к нам лицом, сместилась в угол, оказавшись на стороне Богдана.
  Тело еще не рухнуло на ковер, как все, кто до этого еще не успел принять участия в перестрелке, рванули руки за оружием. Хотя возможно, и не все представляли в кого собираются стрелять. Я вот, например, не представлял...
  - Отставить, Идиоты! - Отчаянно рявкнул куратор. Но голос, даже годами отрабатывавший командную силу, не в силах остановить взрыв.
  
  Все что произошло до этого, случилось за доли секунды. Наверно я тогда, не все понял, и не все почувствовал, кроме, пожалуй, медленно оседающего на пол Йоргена. Но ступор был только у меня в голове, а тело уже рывком переместило себя за спинку дивана, и в руке уже был пистолет. И все же, я еще не разобрался, кто здесь мой враг, и в кого стрелять, и поэтому медлил. А вот единственный оставшийся парень из команды Виморы уже разобрался. Правду говорили про команду Вацлава, что они там все без тормозов.
  На его глазах, Вацлава, застрелила девушка из нашей команды, и что-то у него защелкнуло. Теперь мы все были для него враги. Врагов в комнате было много, и в разных местах, поэтому стрелять он начал в того, на ком первом зафиксировался его взгляд. В меня.
  
  Но я, промедлив с нападением, по крайней мере, не опоздал с защитой. - Рухнул за диван, и увидел, как в спинке надо мной взорвались кусками обивочного паролона два огромных рваных отверстия.
  Теперь уже этот парень, которого я почти не знал, был мой враг. Он четко расставил все на места. Поэтому я вывалился из-за дивана сбоку, и навскидку, не вставая всадил в него две пули. Может, в другой ситуации я бы и не успел. Но за долю секунды до моих выстрелов, он уже получил пару пуль от Богдана. Я даже не знаю какая оказалось для этого парня последней.
  
  На этом, можно было бы опустить стволы, но у каждого в нашей бывшей дружной команде уже пролегли границы 'свой-чужой', и границы эти, как фигурки в плохо сложенной детской головоломке, - не совпадали гранями. Олег сделал ход.
  Наверно в тот момент, пока мы с Богданом дырявили парня Виморы, ему показалось, что сейчас самый удобный момент расправится с упырем, который расколол его команду. Девчонку Богдана спасло только то, что она в этот момент ошалев от стрельбы испуганно пригнулась, закрыв глаза и зажимая руками уши. Выстрел Олега выбил бетонную крошку, из стены над ее головой.
  
  Диана, увидев, куда стреляет Олег, колебаться не стала. - Ей пистолетик снова грохнул злой вспышкой, и Олег получил пулю в правое плечо. Она была первоклассным стрелком, и промахнуться не могла даже из своего не слишком удобного для прицельной стрельбы пистолетика, а значит, специально стреляла, что бы ранить, а не убить. Только вот Олега эта пуля не остановила, и даже не замедлила. От Дианы он не ждал, но ответил сразу. Его пистолет грохнул два раза, и тяжелые пули буквально снесли легонькую Диану, вбив ее в самый угол. Падая, она все же успела выстрелить, непонятно было рефлекторно ли сжалась рука, или она еще осознано пыталась. Эту слепую, неприцельную уже пулю получил, охнув, прижимавшийся к стене куратор. В следующий момент, Богдан снес Олегу своим выстрелом пол-черепа. А потом, перевел прицел, потому что в куртке его, на левом боку, появилась дыра от пули Руфата. И Руфат, подчиняясь спасительному инстинкту, ртутной каплей ушел в кувырок, и юркнув в дверной проем, вылетел из комнаты, на долю момента опередив каждую из трех пуль, которыми преследовал его Богдан. Последняя из этих трех взорвала косяк рядом с его головой. А потом револьвер Богдана сухо щелкнул, потому что барабан, за шесть сделанных им выстрелов, уже описал полный оборот, и теперь подставил под боек стрелянную гильзу.
  
  Я думал, что Руфат сбежал. Но я его недооценивал, потому что, вылетев из комнаты в дверной проем, он тут же появился в этом проеме снова, и уже особо не торопясь.
  - Все, Богдан. - Ощерился в улыбке Руфат, кривя медленно наливающуюся кровью правую половину лица, в которую вонзились несколько деревянных щеп от разбитого косяка. Мне было трудно слышать его, сквозь остывающую звоном тишину, и я скорее читал по губам, что он говорил. - Все. Ты пустой.
  
  Богдан, еще пару раз выжал спуск, целясь Руфату в грудь. Чуда не случилось, - было лишь два пустых щелчка. Но волчья ухмылка на лице Руфата чуть дрогнула. Смотреть в пистолет, который направлен что-бы тебя убить - это очень погано, пусть даже ты точно и знаешь, что в нем уже нет патронов. И где то в глубине души, мы все знаем, что даже незаряженное оружие временами стреляет...
  ...Улыбка на лице Руфата дрогнула, он чуть приподнял пистолет, целясь в голову Богдана. И я не хотел знать, как он поступит дальше.
  
  - Брось пушку Руфат. - Сказал я, и Руфат вздрогнул. Потому что, - умница он, - уцелев в только что развернувшемся хаосе, он как-то совсем забыл про меня, отважно скрючившегося рядом со спасительным диваном.
  Руфат медленно, очень медленно повернул голову в мою сторону, - не поворачивать пистолет у него ума хватило - и увидел дула моего ствола. Дуло - мистическая вещь, диаметром всего в несколько миллиметров, оно становится необъятной бездной, когда кто-то направляет пистолет на тебя.
  - Ты по-моему ошибся, друг-Сергий. - Очень мягко сказал Руфат, и только зазаноженная щека у него дегалась, да глаза сузились как две стрелковые бойницы. - Целится нужно - туда. Он осторожно скосил глаза на Богдана.
  - Нет, не ошибся друг-Руфат, - сказал я. - Очень медленно, палец со спуска, курок со взвода, и клади пушку. И не дури. Здесь и так уже легло слишком много народу. Мне будет совестно, если я тебя убью. Но это будет потом.
  
  Руфат парень смелый. Некоторое время он испытующе глядел на меня, и наконец решил, что я не шучу. Я не шутил. Он убрал палец со спускового крючка, и потянув за рычаг на рамке сбросил курок со взвода. Курок с клацаньем щелкнул по поднявшейся предохранительной планке, и Богдан на которого все еще был направлен ствол, едва заметно дрогнул. Не сводя с меня взгляда Руфат медленно нагнулся, аккуратно положил пистолет на ковер. И не дожидаясь очевидных команд, сам легонько оттолкнул его от себя ногой.
  - И что дальше? - Все так же мягко спросил он.
  - Я тебя проинформирую. - Сказал я. - Богдан, 'Подержи' его. Я посмотрю что с остальными.
  
  Богдан раскрыл револьвер, высыпал из барабана гильзы, и заправил туда новые патроны спидлодером. Я заметил, что он не сразу смог попасть головками патронов в каморы. Да меня и самого уже начинало потряхивать, - наступала реакция. Богдан 'принял' у меня Руфата. Я перебросил ему пластиковую ленту одноразовых наручников, которую всегда носил с собой, и он, поставив Руфата на колени, зафиксировал тому заведенные назад руки. В воздухе кисло воняло жженым порохом. И еще много чем неприятным. Коротко говоря, - недавней смертью воняло.
  
   Свой печальный обход я начал с Дианы. Она полулежала на коленях у девчонки Богдана. Та держала ей голову. Диана была мертва. Из уголка рта жирной струйкой еще стекала кровь. Но на груди, где были пулевые отверстия, крови почему-то не было. Я распахнул ее пальто и увидел глубоко вдавленную в грудь ткань кевларового жилета. Пули жилет не пробили, но Диане он этим не помог... Я закрыл ей глаза, и пошел к Йоргену. Удивительно, что после того попадания он еще так долго держался на ногах. Пуля была прямо в области сердца. А лицо спокойное. С Олегом все было понятно и на расстоянии. 'Протей' потерял одну половину лица, но зато другая теперь наконец-то обрела постоянство.
  Вимора с напарником мне были мало интересны, но я на всякий случай удостоверился, и в порядке привычной паранойи отбросил от них пистолеты.
  
  Единственным, кто из получивших пули оказался еще жив, когда я к нему подошел, был куратор. Пуля Дианы вошла ему в грудь, а калибр у ее игрушечного на вид пистолетика был вполне серьезный. Похоже он кончался. Я встал рядом с ним на колено, и хотел посмотреть рану. Но он сам вдруг цепко схватил меня окровавленной рукой, и попытался что-то сказать, шевеля пузырящимися розовой пеной губами. Я наклонился поближе подставив ухо.
  - Мать вашу... - Прошептал он. - Банда уродов...
  Я подождал, не скажет ли он еще что ни-будь, по делу. Но он молчал. А когда посмотрел на него, он уже был мертв. Рука его дрогнула и разжалась.
  - Правда, - сказал я ему, хотя он меня уже не слышал. - Но кто нас такими вырастил?
  
  
  - Ну что? - Спросил меня Богдан.
  - Только мы, - сказал я поднимаясь с колен. - Уходить отсюда надо. - Я посмотрел на Руфата. - Всем. Скоро здесь будет полиция, и пусть то, что здесь произошло ей объясняет кто ни-будь другой.
  Я посмотрел на Богдана, и увидел отверстие на его куртке.
  - Ранен? - Спросил я его.
  - Нет, - он опустил голову, пощупал дыру в ткани, - Руфат переоценил плотность моей фигуры.
  - Ну все, пошли. - Я взял Руфата за ворот куртки, и начал толкать в выходу из комнаты. А Богдан подошел к своей девчонке, и что-то едва слышно ей сказал. Она кивнула, и положила Диану на пол, очень бережно. Потом встала с колен, и они пошли за нами.
  - Я вообще-то мог бы и сам идти, - буркнул Руфат в коридоре.
  - Для твоей же безопасности, - отозвался я, продолжая держать его за воротник, - Сейчас будем спускаться вниз по ступенькам, там со скованными руками и навернуться недолго.
  - Ну тогда спасибо за заботу, - отозвался он.
  
  Я открыл в дверь прихожей, и мы вышли на лестничную площадку. Я сунул руку с пистолетом за отворот крутки, мы и стали спускаться вниз. Людей по пути не встретили. А ведь кто-то из соседей уже наверняка набирал полицию.
  На улице было ветрено. Мы стали спускаться по пандусу в подземный гараж.
  
  - Мы сейчас в аэропорт, - и ближайшим рейсом из страны, - сказал мне Богдан, отрываясь от своей девушки и догнав меня.
  - Деньги, документы? - Спросил я.
  - Все есть. Загранпаспорта мы уже давно оформили. А платили нам с тобой неплохо, - он как-то криво усмехнулся.
  - Билеты?
  - Закажу по пути. - Он легонько похлопал себе по окольцованному комм-браслету запястью. - Нам сейчас на любой рейс, так что билеты будут. А потом уж сориентируемся.
   - И куда? - Спросил я.
  Богдан красноречиво взглянул на Руфата, которого я продолжал вести перед собой.
  - Ребята, зажал бы уши, - да не могу. - Руфат дернул скованными руками.
  - Извини, глупость спросил, - сказал я Богдану. - Этого лучше и мне не знать.
  - Хочешь с нами? - Спросил Богдан.
  - Нет, - подумав, ответил я. - В первых, у меня и загранпаспорт не с собой. А во вторых... Я вон, с Руфатом лучше где-нибудь посижу, поболтаю. А то, что это, - столько мы с ним работали, а по душам никогда не говорили... Часа три нашей болтовни вам хватит?
  - Вполне, - Ответил Богдан. - Только я думаю, что и тебе теперь лучше уехать. А Руфата запихаем в какой-нибудь багажник... - он обвел рукой многочисленные машины на стоянке. - А то после того, что ты сделал, в конторе и тебя по головке не погладят.
  - В багажнике он стучаться начнет. - Сказал я. - Утро уже. Найдут его скоро.
  
  Всем нам троим, и мне, и Богдану, и Руфату после этих слов пришла в голову мысль, как сделать, чтобы Руфат лежал в багажнике спокойно. Руфат слегка побледнел, и я решил сменить тему.
  - А что я собственно сделал? - Улыбнувшись спросил я Богдана. - Я только в одного из парней Виморы пулю засадил, и то в ответ. Законная самооборона, как ни посмотри.
  - А то что ты Руфата на ствол, и в наручники? - Спросил Богдан.
  - Так это я прямой приказ начальства исполнял, - сказал я. - Помнишь, куратор крикнул 'отставить, идиоты'? А приказ командира должен быть выполнен любой ценой, ты же помнишь как нас учили.
  - Ну ты и жук! - Оглянувшись на меня, с некоторым облегчением засмеялся Руфат.
  - Хочешь работать на контору и дальше? - Спросил Богдан.
  - Не знаю, - я мотнул головой. - После того что случилось сегодня, - не знаю, Сломал мне сегодняшний случай простоту мировоззрения.
  Мы остановились у микроавтобуса, на котором приехали мы с Руфатом. Богдан посмотрел на меня.
  - Может все-таки с нами? - Спросил он еще раз.
  - Увози свою отсюда, Богдан. - Сказал ему я. - А я сам разберусь.
  - Ну как знаешь, - Сказал он. - Спасибо тебе за все.
  - Удачи, - сказал я, - и поторопитесь.
  
  Богдан повернулся от нас, и пошел к своей девчонке, но не сделал и двух шагов, как его окликнул Руфат:
  - Богдан!
  Богдан обернулся.
  - Ты на меня зла не держи, - сказал ему Руфат. - Испугался я, когда ты Олега уложил... Думал, совсем у тебя из-за этой бабы крыша поехала. Всех нас там положишь. Потому и выстрелил.
  - А потом, когда у меня патроны вышли? - Спросил Богдан. - Ты собирался. Я по лицу видел.
  - Перемкнуло меня слегка. - Отводя взгляд сказал Руфат. - Знаешь, пока от пуль твоих прыгал...
  - Ладно Руфат, - Сказал Богдан. - Зла не держу. Прощай.
  
  Он еще раз кивнул мне, и пошел к своей девчонке. Я смотрел как они сели в машину, и Богдан вывел ее в центральный проезд. Глядя на отъезжающую машину, я думал, как крепко в нас сидело разделение на своих и чужих, которое нам заменяло обычную мораль, которая делит на плохих и хороших, виновных и невинных. Йорген, не задумываясь, прикрыл собой Богдана, - потому что он был свой. И Диана стреляла в Олега, защищая девчонку-упыря, которых она уничтожала всю свою жизнь. - Потому что Олег начал стрелять в то, что было дорого одному из своих. А вот у Олега ненависть к упырям перевесила. А Руфат... Момент, когда Руфат целился в Богдана и был у меня на стволе, прошел. Он сейчас снова был вроде свой. Правда, этого своего, даже несмотря на вполне вроде искренние извинения, следовало придержать на коротком поводке. Маленькое заключение не отменяется. Кто знает, отпусти его - и куда он сразу побежит? Все нужно делать с запасом прочности, с гарантией.
  
  Перед тем, как машина Богдана свернула на выезд, его девчонка слабо и вымученно улыбнулась мне из окна.
  Я подумал, что это все равно была хорошая улыбка.
  
  ***
  
  
  - Ах ты ж зараза, больно как! - шипел Руфат.
  Наш микроавтобус стоял, в каком-то глухом дворе, на окраине города, в нескольких километрах от места, где мы расстались с Богданом. Руки Руфату мне пришлось освободить. Одновременно, вести машину и наблюдать за ним, мне было бы затруднительно, поэтому пришлось посадить его за руль. Он и привел машину сюда, подальше от уличной суеты. Теперь он сидел на водительском сиденье, и повернув к себе зеркало, вынимал из щеки глубоко засевшие там осколки щепы. Рядом с ним стояла открытая автомобильная аптечка. Я сидел на за ним, и наискосок, на пассажирском ряду. Оттуда мне было его лучше видно.
  - Ассс!.. - Он отбросил в сторону последнюю окровавленную щепку, и взялся за баночку с йодом - Так ведь можно и сепсис заполучить!..
  - Не надо думать о плохом, - посоветовал я ему. - Знающие люди говорят, что когда ты думаешь о какой-то неприятности, ты ее притягиваешь.
  - Легко тебе говорить, - Огрызнулся Руфат. - Не думать... Это ведь не у тебя щека на склад древесины похожа...
  
  В принципе мы болтали с ним волне по-приятельски. А то что, когда он слишком резко дергался, я ненавязчиво тыкал его стволом пистолета... Ну так с кем не бывает?
  
  - Слушай, Сергий. - Спросил меня Руфат. - Все-таки, почему там, в квартире ты встал за Богдана, а не за меня?
  - Я подвержен минутным порывам. - Ответил я. - Это моя слабость.
  - А если серьезно? - похоже Руфат решил не отставать.
  - Если серьезно... - Сказал я поудобнее устраиваясь на кресле. - Потому что в той ситуации, Богдан был прав.
  - А я значит, - нет?
  - Ты тоже был прав. - Я кивнул головой. - Но его правда была больше твоей.
  - Чем же это? - Спросил Руфат.
  - Да любовь у них, Руфат. - Сказал я. - Неужели непонятно? Самая обыкновенная, нормальная, любовь. Если она конечно вообще нормальной бывает, тут я знаешь, не очень уверен... В общем, такая, какой нам с тобой, - как свой локоть не кусить, - никогда не обломится.
  А чего это, нам-то с тобой не обломится? - Поинтересовался Руфат.
  - Потому что в интернате, выморозили нас слегка. Поломали что-то внутри. Богдан единственный из всех нас кто смог. Несмотря ни на что. На работу нашу дерьмовую. На то, что девчонку его обратили. Смог и все. Уважаю. Завидую даже. - Я помолчал. - Знаешь, видел я как-то передачу про всякую живность. Показывали там особый вид термитов. У них, крылья вырастают только один раз, в брачный период. И они летают. Один раз в жизни, но летают, представляешь? А еще говорят, рожденный ползать... Любовь окрыляет, Руфат. Вот и Богдан, окрылился. И улетает от нас. А мы, - я вздохнул, - остаемся ползать по земле на шести лапках.
  
  - Вот он тебя чем купил... - Удивленно пробормотал Руфат. И спросил после паузы: - А чего они потом делают?
  - Кто?
  - Ну эти, - термиты твои, после того как раз в жизни отлетают. Чего потом?
  - Ну, потом крылья у них отваливаются, и...
  - Вот! - Руфат наставительно поднял палец. - Именно. Любовь она может конечно и окрыляет... Но потом наступает быт, и от него крылья сразу опадают. - Руфат хохотнул. - Так я хотел бы взглянуть на его пламенные чувства Богдана лет этак через пяток. Возможно, единственное, что к тому времени будет летать - это кухонные горшки, от головы к голове. Не говоря уж о том, что если у его зазнобы разовьется регрессивный процесс, от чего никто из упырей не застрахован, она, в одну прекрасную ночь, отгрызет ему голову.
  - Циник, ты Руфат. - Снова вздохнул я. - Циник и пессимист.
  - Реалист я. - Ответил Руфат. - Как и положено всякому нормальному человеку в моем возрасте.
  - Нормальному...- Я усмехнулся. - Да какие мы нормальные? Часа не прошло, как наши друг-друга перестреляли, а мы тут с тобой сидим, и болтаем об отвлеченных материях.
  - Я здесь сижу только потому, что ты меня под стволом держишь, - рассудительно сказал Руфат. - А об отвлеченных материях болтаю, потому что надо же здесь чем-то заняться... Я себя ощущаю вполне нормальным. Кстати, долго нам еще сидеть?
  - Не очень, - сказал я взглянув на часы. - Скоро отпущу тебя на все четыре стороны.
  
  - А ведь прищучат тебя, за то что ты их отпустил - Сказал Руфат.
  - Плевать. - Сказал я. - Я наверно, теперь все равно попробую уйти из конторы.
  - А ты уверен, что вообще есть возможность уйти? - Спросил меня Руфат. - Если не считать того, как это сделал Богдан?
  - Ну, нам ведь в свое время говорили...
  - Да мало ли, что нам говорили. - Прервал меня Руфат. - Любые права тем и отличаются, что на словах они куда больше, чем на деле. А уж в нашем сером заведении...
  - Вот и посмотрим, - сказал ему я. - Надеюсь, параноика-перестраховщика среди начальства не найдется.
  - Ну-ну, надейся, - хмыкнул Руфат.
  - А ты? - Спросил я.
  - Что я?
  - Останешься?
  - А что я еще умею делать? - Он пожал плечами.
  - Кстати, - сказал я. - По поводу Богдана, прищучат меня, только если ты им все расскажешь. Свидетелей, кроме нас, нет. А рассказать ведь можно по разному.
  - Можно... - Сказал Руфат. - А как думаешь, я расскажу, после того как ты меня по всему городу в наручниках за шкирятник таскал?
  - Не боишься мне такое говорить? Двор ведь пуст. Как кладбище.
  - Нет, - Руфат поглядел мне в глаза и покачал головой. - Не боюсь. Ты все мог сделать там, еще на стоянке, если бы захотел. Или если б я дергаться начал. А так... Видимо не твой это стиль.
  - Да уж. Видимо не мой.
  - Ну и я тебя не спалю. - Руфат потянулся и, крякнув, расправил плечи - Если конечно ты меня сейчас очень сильно попросишь...
  - Вот еще, - фыркнул я . - Как делать, решай сам. Только решай сейчас. А то хороши мы будем с двумя разными историями.
  - Гордец, - покачал головой Руфат. - Да черт с тобой, пользуйся моей добротой. Не принципиально... Кстати... Ты помнится, сказал что нам что-то там не светит, как свой локоть не кусить? Смотри фокус.
  Он повернулся ко мне, и немыслимо оттянув от спины лопатку, вывернул руку и легонько тяпнул себя белыми зубами за куртку на локте.
  - Видал?
  - Даешь!.. - Вполне искренне восхитился я.
  - Так-то...
  - А что ты делаешь, если тебе говорят, 'не видать как своих ушей'?
  - Вот что - Руфат поднял руку, и легонько щелкнул пальцем по укрепленному над лобовым стеклом зеркалу. - А ты думал, что я и уши тяну?
  Я засмеялся.
  
  Наступало утро, и вокруг постепенно светлело. А потом в мрачный двор, ворвались первые лучи солнца.
  
  
  
  ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
  
  
  
  
  
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"