Я - кошка
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Увлекательное повествование от обычной домашней кошки о своей жизни
|
М и л а С
Я - кошка
Посвящаю свою книгу неизвестному автору из Санкт-Петербурга, написавшему эти строки:
Умирала кошка на морозе.
Лютая в тот год была зима.
И в глазах её стояли слёзы,
И была она совсем одна.
Поднимала лапки, греть пытаясь,
И шаталась, стоя на ветру.
Не упасть отчаянно старалась,
Чуя смерти чёрную косу.
Жалобно мяукала порою...
Редкий снег ей шёрстку серебрил
Брошенной хозяйскою рукою,
Белый свет ей был уже не мил.
Возле стройки чьей-то новой дачи
Чуть живой комочек весь дрожал,
Ничего для мира уж не знача.
Всё сильнее ветер завывал...
Умирала кошка на морозе.
Сколько их, голодных и больных,
Беспризорных, бегает на воле,
И ненужных, вроде нас самих!
Глава 1
Год первый
Как вы думаете, может ли обыкновенная (с человеческой точки зрения) кошка рассказать о своей жизни? Да, может. И я просто прошу выслушать меня; ну, разумеется, кому-то это будет просто неинтересно. Пусть. Я - кошка, такая, какой меня создала мать-природа; я умею думать, сострадать и рассказывать.
Сейчас я лежу в своём любимом кресле, лежу и вспоминаю... Моя жизнь... За плечами десять лет. Для человека совсем ничего, а для кошки - целая жизнь. Сейчас я вполне довольна своей жизнью; конечно, о чём-то я жалею, что-то хотела бы забыть. Можно с почти человеческой иронией сказать: "Богатый жизненный опыт!". Если бы вы знали, какой ценой он достаётся, этот опыт! Мне - десять, но далеко не каждая из нас доживает до этого возраста.
А я просто хочу рассказать вам о своей жизни, о внутреннем мире кошки. Я хочу, чтобы люди хоть немного поняли нас, ведь каждая из нас - это огромный разнообразный мир, каждая из нас - личность. Каждая из нас умеет любить, страдать и ненавидеть. И как часто мы незаслуженно страдаем, страдаем только за то, что мы - кошки!
Я вспоминаю свою маму и трёх братиков. Мы родились весной в небольшом северном городке. Наша хозяйка, старушка, была на тот момент очень больна, иногда она даже не могла встать с постели и покормить нас. В таких случаях мама запрыгивала к ней на кровать и лечила бабушку как могла, грела её своим теплом. Кстати, о том, что кошки умеют лечить своей энергетикой, известно ещё с древних времён. Наша мама, по всей видимости, была единственной отрадой для старой больной женщины, и мы, котята, тоже доставляли радость старушке. Детство... Как несправедливо быстро оно пролетает, особенно для маленького котёнка! Но, всё-таки, счастливое было время. Мы чувствовали себя любимыми и защищёнными, мы играли и резвились, мы видели одну только доброту. Но, как часто бывает, всё хорошее очень быстро заканчивается. Постепенно хозяйка раздала моих братиков своим знакомым, и мы с мамой остались вдвоём - ведь кошечек берут весьма неохотно... Мне тогда было примерно месяцев пять.
Однажды, унылым дождливым утром наша хозяйка не встала, как обычно, с постели. Мама поняла, что произошло что-то ужасное. Она запрыгнула к хозяйке на кровать, трогала её лапкой, звала её, но всё было тщетно. Я не понимала, в чём тут дело, я ещё никогда не теряла близких, но мамино отчаяние передалось и мне... Форточка на кухне была открыта, я взобралась на неё и стала звать на помощь, но кто, скажите, обратит внимание на котёнка, жалобно мяукающего в окне четвёртого этажа? Мама пыталась звать на помощь у входной двери - бесполезно. Так прошло два дня. Мы были голодны и напуганы. Неожиданное избавление пришло на третий день, когда соседка нашей хозяйки, почуяв неладное, вызвала соответствующие в таких случаях службы.
Я помню только резкие незнакомые запахи, яркий свет, равнодушных к нам и к нашему горю людей; я помню отчаянные и безуспешные попытки спрятаться... Нас пинками выгнали на лестничную площадку, а дверь заколотили. Это теперь я понимаю, что у нашей хозяйки, кроме нас, действительно никого не было, но тогда всё это казалось каким-то кошмаром. И в то же время казалось, что это просто сон, что я вот-вот проснусь, и всё станет на свои места: и тёплая квартира, и ласковые руки нашей хозяйки, и вкусная еда. Как я всё это пережила - не знаю...
Мы с мамой оказались на улице. Стоял сентябрь, было уже довольно прохладно, к тому же, шёл дождь. На счастье, по нашему двору проходила открытая теплотрасса - трубы, и мы спрятались под ними.
- Мама, мама, что происходит? Я хочу кушать, я хочу домой! - примерно так можно было перевести на человеческий язык моё жалобное мяуканье. - Мама, почему нас прогнали? Мы никому не нужны? - Я никак не могла понять трагедию нашей ситуации, я впервые столкнулась со злом. Мама крепко прижалась ко мне и стала сушить мою рыжую шубку своим шершавым языком.
- Детка, милая, мы что-нибудь придумаем. Возможно, нас кто-нибудь возьмёт к себе, в тепло...
Как же мы были наивны!
Уже совсем стемнело, дождь усилился. Надо было искать более надёжное убежище. К счастью, возле нашего бывшего подъезда была чуть приоткрыта дверь в подвал.
- Детка, давай попробуем там спрятаться. Может, мы найдём там еду?
- Мама, мне страшно!
- Не бойся, иди за мной, но будь внимательна.
Мама первой проскользнула в подвал, а я, замирая от страха и трясясь от холода, последовала за ней. Там было очень пыльно, но сухо и тепло. Вдоль стен тянулись длинные трубы, в которых что-то потрескивало. Пахло какой-то затхлостью, и можно было уловить слабый запах, оставленный другими кошками. Видимо, они периодически навещали этот подвал. Но самым неприятным оказалось то, что мы не обнаружили даже маленького кусочка чего-нибудь съедобного. С этим надо было что-то делать, и мама велела мне оставаться в подвале, а сама решила сбегать к ближайшему мусоросборнику. Она быстро адаптировалась в такой тяжёлой для нас ситуации, а вот мне стало ужасно не по себе, и я потихоньку начала хныкать:
- Мама, не уходи, я не хочу оставаться одна!
- Детка, родная, нам нужна еда! Я скоро! - и с этими словами она лизнула мой носик и побежала к выходу.
Для меня очень мучительны эти воспоминания, но это было, было, и оно останется в моей памяти до тех пор, пока я жива! Дело в том, что моя мать погибла под колёсами большого грузовика, резко въехавшего во двор, а я видела это собственными глазами... Я сначала не поняла, что произошло. Мама не издала ни звука, она умерла мгновенно, без мучений. Хотя бы за это спасибо, горькое спасибо судьбе!
После того как грузовик проехал дальше, я увидела, что мама неподвижно лежит на мокром асфальте. Стремглав я бросилась к ней - о, ужас, она была мертва! У неё был сломан позвоночник, тоненькая струйка крови вытекала из полуоткрытого рта. На какое-то время сознание моё помутилось, и это было милосердно, так как просто нельзя было вынести такую неожиданную боль, нельзя было осознать сразу весь ужас случившегося... Да, в тот день я впервые ощутила всем своим существом, что такое смерть близкого, я впервые почувствовала полную беспомощность пред лицом неизбежности.
В сознание меня привёл всё тот же дождь. Я лежала рядом с мамой, уткнувшись носом в её остывающий бок. Не было сил, не было мыслей, не было ничего - только тьма и дождь. И ещё голод - голод внутри всего моего существа. О, сколько раз ещё в своей жизни я испытывала это страшное чувство голода! Это действительно страшно...
Наконец я поднялась, лапки мои еле держали меня. Тело мамы уже остыло. Тёмно-рыжий мех, ещё совсем недавно такой красивый, потускнел. Я окончательно поняла, что осталась совсем одна, и слёзы, настоящие слёзы покатились из моих глаз.
- Как же я буду жить без тебя, мамочка? Без тебя, без хозяйки, без нашей тёплой квартиры? Как?.. Что же мне теперь делать, мама?..
Но бесполезно было взывать к той, которая ещё совсем недавно была для меня самым дорогим существом на свете. Надвигалась ночь... И я, еле держась на дрожащих лапках, поплелась обратно в подвал. Там я устроилась на куче старого тряпья, свернувшись клубком, - так было теплее. Мучительный голод терзал мой желудок. Не было никаких мыслей - только холодная пустота и голод...
Не знаю, сколько времени я так пролежала, как вдруг послышался шорох. Кто-то пробирался в подвал, и этот кто-то был человеком - я сразу почувствовала это по запаху. Слабая лампочка еле-еле освещала длинный пыльный коридор, и по этому коридору, слегка прихрамывая, шёл оборванный зарёванный мальчишка лет десяти. Не замечая меня при тусклом свете, он уселся рядом, прислонившись спиной к тёплым трубам. Всё ещё всхлипывая, он полез в карман своей рваной куртки и вытащил, судя по запаху, что-то очень вкусное. Острое чувство голода мгновенно вытеснило мой страх, и я жалобно запищала и потянулась к мальчику.
- Ой, киска! Киска, ты как сюда попала? Ты хочешь есть? На, возьми!
С этими словами он протянул мне кусочки сосиски, которые я жадно проглотила и, конечно же, не насытилась. Мальчик дал мне ещё кусочек батона, затем взял меня на руки и стал гладить, приговаривая:
- Ах ты, маленькая бедная киска, кто же тебя выгнал из дома? Наверное, хозяин? А вот меня тоже выгнали - моя бабка, зараза! Напилась, гадина, с соседями и меня к себе не пустила. А ты красивая, киска...
Под его бормотание я стала засыпать - согревшаяся и почти сытая. И слабая надежда на будущее возникла в моём разуме. С этими неясными мыслями я окончательно успокоилась и заснула.
Так мы познакомились с Мишкой. Родителей у него не было, по его словам, они умерли от перепоя. Единственным близким человеком для него являлась бабушка - тоже алкоголичка, у которой в минуты трезвости вдруг возникало чувство ответственности за внука. Тогда для Мишки наступали воистину счастливые дни: он был помыт, накормлен и мог неделю-две поспать на старом диване в бабкиной квартире. Мы с Мишкой крепко привязались друг к другу - отверженный всеми мальчик, хромой от рождения, и брошенный на произвол судьбы рыжий пушистый котёнок. Острая и мучительная боль от потери моей мамы уже давно притупилась, и я почти не вспоминала о прошлом. Я полюбила Мишку всем своим существом, и он платил мне такой же искренней любовью. Ещё хочу сказать к чести его бабки Зинаиды, что она была не против моего присутствия в её квартире. Кстати, бабка и дала мне первое моё имя - Мурка.
Вот так мы и жили все вместе. Мой маленький хозяин часто прогуливал школу, покуривал, но, что удивительно, не притрагивался к спиртному, - видимо, боялся участи своих покойных родителей. А когда у бабки Зинаиды начинался запой (что частенько бывало), мы уходили в подвал или слонялись по городу.
К зиме я подросла и окрепла. Шерсть у меня была густая, длинная - ярко-рыжая на спине, голове и хвосте, а грудка, лапки и животик были белоснежными. Я всегда тщательно ухаживала за своим мехом - так меня приучила мама. Мишка часто приговаривал, гладя меня по спинке:
- Мурушка, ты моя красавица! Я с тобой никогда не расстанусь!
А бабка Зинаида хвалилась перед соседями:
- А ну-ка, гляньте, какие у нашей Муры глаза зелёные! Ну, чисто зумруды!
Новогодние праздники мы все вместе встретили у бабки. Она отмыла внука, кое-как подстригла ему волосы, и ещё откуда-то притащила кучу чистой и вполне приличной одежды.
- Гуманитарка, леший её забери! В собесе выдавали, - пояснила бабка.
Несколько раз к нам приходили по поводу Миши какие-то женщины, спорили с бабкой, часто упоминая слова "школа-интернат", "комиссия", "неблагополучная семья". Зинаида кивала, соглашалась, иногда пускала слезу, причитая:
- Бедные мы! Ох, несчастная сиротка, Мишенька мой!
А мой маленький друг в это время забивался куда-нибудь в угол и, прижимая меня к себе, шептал:
- А вот фиг им, Мура! Не поеду я ни в какой интернат... А если и увезут - убегу, всё равно убегу!
Так прошла зима. Мы с Мишкой почти не расставались, я постоянно ходила за ним по пятам. Старухи во дворе удивлялись:
- Надо же, прям как собачонка!
Быстро пролетел прохладный апрель. Мне исполнился год. Наступил нежный май... Помню, что я с удовольствием гонялась по двору за какими-то насекомыми. Но судьба готовила мне очередной жестокий удар. Прекрасным майским днём бабку Зинаиду пристукнул во время очередной пьянки сосед-собутыльник, и она скончалась... Всё как-то быстро закрутилось: на Мишку были подготовлены документы к отправке в детский дом, и через две недели после похорон бабки за мальчиком приехали представители социальной службы. Мой маленький хозяин бился в истерике, умоляя, чтобы ему разрешили взять меня, но на него строго прикрикнули и за руку втащили в автобус. Я бросилась было за Мишей, но чей-то тяжёлый ботинок больно пнул меня в бок, и я отлетела в сторону.
Автобус уезжал, и в окне виделось заплаканное лицо мальчика. Я не могла понять, как это случилось... Я снова одна, одна! Да как же так? И что же мне теперь делать? Ведь я ещё ни разу не оказывалась в такой страшной ситуации. Ну, да, в прошлом году погибла моя мама, но судьба спасла меня, познакомив с Мишкой. А теперь, словно по чьей-то злой прихоти, моё положение в этой жизни снова стало зыбким и неустойчивым. Как же быть дальше?
И тут дикий приступ отчаяния охватил меня, всё моё существо. Я задрожала всем телом - от кончиков усов до кончика хвоста... Почему, почему всё оборачивается снова против меня? Я так любила своего маленького хозяина, а теперь впереди снова неизвестность и вечный её спутник - голод. А голода я боялась больше всего на свете!
Конечно, большинство людей просто не в состоянии уразуметь то, о чём я сейчас говорю, но я ведь говорю о том, что пережила сама, о своём личном опыте. Вспоминая свою жизнь, я всегда удивляюсь тому, как я, несмотря на огромные трудности и лишения, всегда находила в себе силы идти вперёд и не сдаваться. Не сдаваться - вот истина жизни! Не сдаваться - пусть выть от боли, пусть стонать из-за раны, но наступает такой период в жизни, когда ты переступаешь через всё это и идёшь дальше. И вот тогда ты имеешь полное право называться победителем.
Я чувствовала всё то, о чём сказала выше, как-то подсознательно, на уровне инстинкта, но именно этот инстинкт помог мне выжить - и не просто выжить, а обрести новых друзей, как среди людей, так и среди животных.
Что ж, продолжаю дальше своё повествование...
Глава 2
Год второй
Так началась моя бродячая жизнь - жизнь без уютного и тёплого дома, без заботливых хозяйских рук, и самое главное, - без уверенности в том, что сегодня ты поешь досыта. Помню, с какой брезгливостью я рылась в ближайшей помойке, отыскивая себе еду. Кошки ведь очень чистоплотные животные, а в мусорных баках всегда грязь, гниль, противные запахи. Но деваться было некуда - когда желудок сводит от дикого голода, тут уже не до грязи и вони.
Но чуть позже я открыла для себя более цивилизованный способ питания - на местном рынке, где на открытых лотках лежала рыба всех сортов. Долго ли ловкой кошке стащить у зазевавшейся тётки-продавщицы вкусную рыбку? К тому же, несколько сердобольных торговок, жалея бездомных животных, подкармливали нас и рыбой, и мясом, и молоком. Да, среди нас было несколько кошек и две старые собаки - к их чести сказать, не обращавшие на кошек никакого внимания.
О собаках я хочу поговорить особо. Я не люблю их из-за их подлости, подхалимства и, главное, из-за мерзкой привычки нападать исподтишка. Да, разумеется, это их природа, но всё равно противно оттого, что кошка часто бывает бессильна против собаки. Конечно, не всякая кошка...
Да, я не люблю собак, но в моей жизни был эпизод общения с маленькой больной собачкой, и это навсегда врезалось в мою память, в мою душу. Дело было так: однажды, ближе к вечеру я лежала возле рыночной помойки, забравшись в картонную коробку. Я была сыта и настроена весьма благодушно. Жизнь, вроде бы, вошла в свою колею, и я быстро привыкла к её новым условиям. Иногда мне ещё хотелось отыскать моего несчастного хозяина Мишку, но со временем такие мысли приходили всё реже и реже...
Так вот, в тот вечер я уже задремала в своей коробке, как вдруг возле помойки остановилась шикарная иномарка. Я настороженно выглянула из своего убежища - мало ли, что... Дверца машины распахнулась, и чья-то рука, держа за шкирку маленькую собачку, выбросила бедное животное в мусорный бак. Дверца захлопнулась, и машина уехала. Собачонка еле слышно взвизгнула и зашевелила лапками - наверное, хотела встать, но не удержалась на скользком мусорном пакете и шлёпнулась на землю. К тому времени я уже вылезла из своей коробки и подошла к нежданной пришелице. Я рассмотрела её со всех сторон: маленькая, худенькая, с чёрной свалявшейся шерстью и гноящимися глазами. Наверняка породистая.
"Что же могло произойти с этой собачкой? - думала я, осторожно обнюхивая бедняжку. - То, что она серьёзно больна, вполне очевидно. Наверное, хозяева не захотели её лечить, а просто выбросили на свалку, как ненужную вещь. Неужели есть такие бездушные люди, которые..." Мои размышления прервало жалобное скуление больного существа. Собачка заплакала, очень тихо и безнадёжно, и я не выдержала - я легла рядом с нею и стала неистово лизать её мордочку и шерсть. Я не боялась заразиться, я знала, что у нас, кошек, свои болезни, а у собак - свои. А в тот момент острая жалость к больной собачке затопила всё моё существо. Я подумала о том, что ей надо бы попить, но вот как же принести воду? А сама бедняжка даже до ближайшей лужи не доползёт...
И тут над моим ухом кто-то зло зарычал. Я подняла голову и увидела здоровенную дворнягу с перекошенной от злости мордой. Эта псина жила где-то здесь неподалёку, и я уже слышала об её злобном нраве.
- А ну-ка, убирайтесь отсюда! Это моё место! - рычала дворняга
Я попыталась разрядить обстановку:
- Разве ты не видишь, что маленькая собачка очень больна? Куда ей идти? Она даже встать не может!
- А меня это не волнует! Убирайтесь отсюда обе, иначе вам будет очень плохо! - яростно ответила мне эта фурия. И тут я взорвалась:
- Да, плохо будет - но тебе!
И с этими словами я прыгнула и, что было сил, вцепилась прямо в наглую дворнягину морду! Злобная тварь взвыла от боли (коготки-то у меня острейшие!) и стала мотать головой из стороны в сторону, отчаянно пытаясь стряхнуть меня. Ну, конечно, это ей не удалось, так как я держалась очень крепко, глубоко запустив свои когти в противную собачью морду. Моя ярость была просто беспредельной, и она мгновенно вытеснила весь страх перед большой агрессивной собакой. В минуты смертельной опасности во мне будто просыпались неведомые силы, и я смело бросалась в бой.
Наконец дворняга отчаянно взвыла, что означало полную капитуляцию, и я отцепилась и спрыгнула на землю. Большая псина, растеряв в схватке со мной всю свою злобу и наглость, со всех ног улепётывала от меня с трусливо поджатым хвостом. Я гордо повернулась к больной собачке:
- Ну, как я её отделала? Не бойся, тебя здесь никто не тронет!
Бедняжка посмотрела на меня с такой огромной признательностью, что у меня на миг замерло сердце. Она даже попыталась встать, но не смогла. По худенькому чёрному тельцу пробежала дрожь...
И тут из-за гаражей, стоявших неподалёку, стали выходить кошки. Их было шестеро, разных пород и мастей. Вперёд вышла немолодая серая кошка:
- Мы приветствуем тебя, храбрая незнакомка! Давно уже надо было проучить эту дворнягу, ведь она не давала нам спокойно жить.
- А что же вы сами не могли её прогнать? Вас же вон сколько, а она - одна, - ответила я.
Серая кошка заметно смутилась:
- Ну, мы не такие смелые, как ты... Знаешь, мы все просим тебя присоединиться к нашей стае, нам нужны такие ловкие и сильные, как ты.
- Да что - я? Вы лучше помогите вот этой больной бедняжке. Она - тоже собака, но очень мучается, и ей бы надо попить.
- Она не доживёт до рассвета, - сказала серая кошка, - она обречена...
- Нет, этого не может быть! - вскричала я. - Она должна выжить!
Я снова стала лизать мордочку чёрной собачки, затем крепко прижалась к ней, словно вливая свои жизненные силы в угасающее тельце.
- Живи же, живи! Борись со смертью! - снова и снова твердила я, а больное существо благодарно смотрело на меня тёмно-карими глазами, в которых светилось что-то непонятное мне, что-то ещё до конца непознанное, но мне от этого стало намного легче.
Так мы и лежали вместе, молча, а поодаль неподвижно застыли вышедшие к нам кошки. И когда первый луч солнца коснулся нас на рассвете, маленькая чёрная собачка умерла. Да, она умерла, но в последние часы её жизни я согрела её душу своей добротой - и я горжусь этим до сих пор.
Что ещё рассказать о той моей бродячей жизни? Я присоединилась к стае серой кошки, и мы вместе таскали с рынка еду, вместе спали под гаражами, ссорились, мирились - в общем, как могли, так и жили. Именно в те времена я очень хорошо научилась распознавать характер и настроение человека ещё издали. Кстати, ведь учёными уже доказано, что кошки умеют читать человеческие мысли, кошки сканируют человеческую ауру. И я видела людей, что называется, насквозь.
Также я довольно быстро завоевала себе авторитет в стае, и даже видавшие виды коты иногда заискивали передо мной. Я действительно не боялась никого и ничего, я была сильна, ловка, умна, наконец, молода и красива. Вот только блохи доставляли мне множество неприятностей, и как бы я ни старалась, всё равно не могла уберечь свой густой мех от противных насекомых.
А моё бесстрашие однажды вышло мне боком - это случилось, когда я ждала появления на свет своих первых котят. Мы тогда бродили возле рынка, и стая бродячих собак погналась за нами, но я, как всегда, решила показать свой норов (совершенно не подумав о последствиях!) - и тяжело за это поплатилась. Нет, меня собаки не тронули - не успели, но мне пришлось убегать с большим животом от четырёх здоровенных псин, причём, убегать довольно быстро - от скорости зависела моя жизнь. Я с огромным трудом вскарабкалась на обледенелую крышу гаража (дело было зимой), чуть не сорвалась, но спаслась от собак. А вот жизнь моих детей оборвалась - они родились мёртвыми... Наверное, это произошло вследствие нервного стресса и непомерной физической нагрузки во время моего бега от собак. С той поры у меня больше не возникало желания продолжить свой род... Но, надо сказать, я всё равно не пасовала перед собаками, я не давала себя в обиду и всегда была готова защищаться до последнего.
Потеря котят постепенно забылась - из моей памяти её вытеснили повседневные заботы о пище, о тёплом и безопасном убежище. Так шли дни за днями, и я уже даже не могла себе представить, что когда-то у меня было двое хозяев - добрая старушка и мальчик Миша. Я уже с трудом помнила, что когда-то у меня была мама... И, спроси у меня в тот момент, хотела ли я снова жить вместе с человеком, я бы, наверное, задумалась: а надо ли? Чтобы потом снова испытать боль предательства и горечь отверженности - ну уж нет! Независимость - вот то, что мне нужно. Да, так я думала в то время...
Однажды на рынке меня заметила одна из покупательниц, молодая женщина в ярко-синей куртке. Она улыбнулась, рассматривая меня:
- Ах, какая тут красивая киса живёт! Какие у тебя глаза - большие, зелёные! А хвост-то какой пушистый!
Я с опаской посмотрела на эту женщину, но мысли её были чисты и ясны: действительно, я понравилась ей. Я подошла к ней поближе, а она продолжала:
- Хорошая киса! Вот если бы у меня дома не было кошки, я бы точно тебя взяла к себе. Давай, я тебя рыбкой угощу!
Я быстро съела неожиданный гостинец, а та женщина пошла куда-то дальше - видимо, к своей домашней кошке. Ну, с такой вот хозяйкой ещё можно было бы жить, но где же найти подобную ей? Кому мы нужны - грязные, блохастые, диковатые, испуганные? Уж лучше и не мечтать о спокойной домашней жизни, потому что у многих из нас уже был отрицательный опыт этой самой жизни, когда хозяин хладнокровно вышвыривает тебя из дому и больше не вспоминает о тебе. А для чего тогда заводить у себя животное, скажите на милость? Для того, чтобы наиграться вдоволь, а когда оно надоест, просто взять и выбросить?
Вы скажете, что такие мысли вряд ли будут посещать кошачью голову - пусть даже такую умную, как мою. Что ж, это ваше мнение, и я не собираюсь с ним спорить. Я просто знала, что пока я надеюсь только на себя саму, мне не грозит никакое предательство со стороны человека. И всё равно где-то на самом донышке моего сердца тлела маленькая искорка надежды на полноценную дружбу с человеком. Ведь мы, кошки, и созданы Творцом для жизни с людьми бок о бок. Посмотрите, как невзрачно выглядит уличная кошка по сравнению с хозяйской, домашней. Это оттого, что уличной кошке не хватает любви, заботы и понимания.
Да, всё это так... И вот, весной следующего года произошло знаменательное событие, о котором я до сих пор вспоминаю с теплом и благодарностью.
Глава 3
Встреча
После двухнедельных дождей наконец-то выглянуло солнышко. Первая зелёная травка приятно радовала глаз, кроме того, её необходимо было есть. Как же это вкусно! Как хорошо лежать на крыше гаража, нагретой солнечными лучами, изредка поглядывать на солнышко и блаженно щуриться! А знали бы вы, как приятно телу, когда лёгкий ветерок ласково перебирает шёрстку! А какие восхитительные запахи носятся в воздухе, и особенно вкусен запах свежей рыбы, доносящийся с рынка...
Но я отвлеклась. Так вот, в один из таких чудесных дней я, как обычно, нежилась на крыше гаража под ярким солнышком. Моё умиротворённое состояние прервал доносящийся снизу злобный собачий лай. "Да что ещё нужно этим псам?" - подумала я, выглядывая с края крыши. Увиденное заставило меня похолодеть от ужаса: прижавшись к стенке гаража, выгнув спину и отчаянно шипя, еле-еле держалась на лапах одна из моих знакомых - молоденькая белая кошечка. К тому же она на днях должна была родить своих первых котят. А метрах в трёх от неё стоял глупо улыбающийся молодой парень и натравливал на неё своего бультерьера. Злобная псина пыталась подскочить ближе и напасть, но дух моей подруги ещё не был сломлен, и собака это чувствовала.
Я поняла, что случится дальше. Ещё немного - и стальные челюсти сомкнутся на спине или шее несчастной кошки. Да ведь я сама была совсем недавно почти в такой же ситуации, когда потеряла своих детей! И с криком: "Убегай, спасайся!" - я прыгнула вниз, приземлившись прямо на ненавистную тупую собачью морду, краем глаза успев уловить, как моя знакомая поспешно убегает в кусты. Я сжала свои зубы и когти изо всех сил, стараясь помешать оскаленной пасти дотянуться до меня. Хозяин бультерьера истошно заорал:
- Эй, эй, уберите эту тварь от моей собаки! Эй, помогите!
Он бегал вокруг нас, бестолково размахивая поводком. Я сделала последний рывок когтями, намереваясь спрыгнуть и убежать, но тут лапы мои соскользнули с гладкой собачьей шкуры, и озлобленный пёс с окровавленной мордой успел-таки схватить меня за шею. В глазах у меня потемнело, не знаю, чем бы это всё закончилось, но вдруг на пса обрушилась какая-то деревянная палка. Я откатилась в сторону, жадно хватая ртом воздух. Пожилой мужчина в очках ещё раз ударил пса своей тростью и гневно закричал на его хозяина:
- Да как же вам не стыдно, молодой человек?! Как же вы можете натравливать собаку на беззащитных животных?
Продолжая ругаться, он присел на корточки рядом со мной и стал осторожно ощупывать моё тело:
- Слава Богу, переломов нет! Ах ты, маленькая смелая кошечка!
Тем временем хозяин бультерьера вполне пришёл в себя и стал наседать на моего спасителя:
- Эй, дед, ты чё, совсем офигел? Ты чё мою собаку бьёшь? Не имеешь права!
- Будь у меня право, я ударил бы и вас, - поднимаясь с земли, ответил пожилой мужчина. - Неужели вам безразлично, что чувствует вот эта кошка, которую вы чуть не убили?! Я как бывший ветврач заявляю вам: совсем скоро очередным объектом для нападения вашей собаки можете стать вы сами. И не возражайте мне! С таким отношением к животным...а, да что тут говорить!
Он махнул рукой и замолчал. Тем временем я уже поднялась на все свои четыре лапы и с интересом наблюдала за этой картиной. Тут приблизились какие-то люди, видевшие всю сцену издалека, и стали горячо поддерживать моего спасителя. Хозяин бультерьера, что-то злобно бормоча себе под нос, поспешно пристегнул поводок к ошейнику и убрался восвояси вместе со своей собакой.
- Ну что же, храбрая воительница, пойдёшь со мной? Я хочу более тщательно осмотреть тебя дома - вдруг тебе понадобится помощь, - с этими словами старый ветеринар протянул ко мне руки. Я подошла ближе и внимательно всмотрелась в него: невысокий, худощавый, седые усы и волосы, застенчивая улыбка и очень добрые карие глаза, спрятанные за стёклами очков. Я сразу почувствовала расположение к нему. Всё моё существо затрепетало от благодарности и доверия к этому незнакомому, но такому доброму и милому человеку. И всё ещё не отдавая себе отчёта в том, что я делаю, я подошла близко к его ногам и потёрлась о них своим боком, выражая таким образом искреннюю благодарность. Кто-то из подошедших к нам людей засмеялся:
- Ну, вот и хозяина признала! Ай да хитрюга!
Старый ветеринар, улыбаясь, осторожно взял меня на руки, и я доверчиво прижалась к его плечу. Я решила пойти вместе с ним, ведь в глубине души что-то подсказывало мне, что бояться не стоит и что впереди меня ожидает только хорошее. Так мы и шли по залитым солнцем улицам: я уютно покоилась на его груди, а он, опираясь на трость, шёл неторопливым шагом, изредка здороваясь со встречными людьми. Он шёл и негромко говорил, обращаясь прямо ко мне (что меня несказанно удивило!):
- Ты подумай, киса, какой мерзавец, какой мерзавец! Ну, вот хорошо, что я проходил мимо и спас тебя! А если бы я прошёл другой дорогой или опоздал? Даже подумать страшно! Как же таких мерзавцев земля носит?! А где гарантия, что он не будет тренировать своего пса на других кошках или маленьких собачках? Нет, сегодня же напишу статью в местную газету, опишу этот случай. Пусть думают и принимают меры против таких...
Наконец мы пришли. Мой спаситель жил на самой окраине города в двухэтажном доме старой постройки, в очень уютном и обособленном дворике. Я оценила обстановку сразу, и мне там понравилось. Невысокий дом с облупившейся штукатуркой стоял в окружении палисадника с разросшимися кустами и деревьями. Позади виднелся пустырь, а со стороны двора проходил забор детского сада. Возле подъезда стояли врытые в землю две деревянные скамеечки, на которых сидели трое старушек, держа в руках что-то определённо интересное для меня; при этом они оживлённо разговаривали. Впоследствии я узнала, что это "интересное" называется вязанием. Увидев нас, бабушки прекратили беседу, а одна из них встала и пошла навстречу нам.
- Юрик, золотце, где же ты нашёл такое очаровательное существо?
- Представляешь, Машенька, эту храбрую малышку я чудом спас от клыков бультерьера!
И мой новый хозяин стал рассказывать старушкам об утреннем происшествии.
Здесь я сделаю небольшое отступление для того, чтобы познакомить вас с новыми хозяевами. Это были замечательные и милые люди. Муж - как вы уже знаете - бывший ветврач, Юрий Григорьевич Курочкин. Его жену, тоже бывшего ветеринара, звали Мария Ивановна. Это была добрейшей души человек с приветливыми серыми близорукими глазами, с милой улыбкой на лице. Детей у супругов не было, и они всю свою жизнь посвятили спасению и лечению животных.
Курочкины жили на первом этаже в светлой двухкомнатной квартире, обстановка которой выглядела весьма просто. Просторная большая комната служила супругам и гостиной, и спальней, а в маленькой комнате находился рабочий кабинет моего хозяина. Уютная кухонька, длинный узкий коридор, на стенах - несколько цветных фото собак разных пород. На полу лежали потёртые, но чистые коврики.
Кроме моих новых хозяев в этом доме жили ещё три одинокие бабушки, а две квартиры на втором этаже были пусты. Постепенно знакомясь с обитателями своего нового пристанища, я с удовольствием ощущала атмосферу добра, дружелюбия, приветливости. В этом доме не повышали голос, в этом доме мирно уживались между собою пятеро людей, две старые таксы со второго этажа, какие-то домашние грызуны - то ли хомячки, то ли морские свинки - их держала одна из старушек, и даже рыбки из аквариума. А с таксами я познакомилась на второй день своего пребывания на новом месте. Что меня поразило в них - это всё та же доброта и деликатность, видимо, присущая всем обитателям этого удивительного дома.
Потом я узнала, что мои хозяева всю свою жизнь держали у себя животных, и буквально перед моим чудесным спасением они похоронили своего старого спаниеля. Меня же приняли всей душой! Рассказ о моём поединке с бультерьером потряс всех, и соседки охали и ахали, слушая мою историю из уст Юрия Григорьевича. Конечно же, он осмотрел меня в кабинете и никаких повреждений не обнаружил. Мария Ивановна напоила меня молоком и определила мне место для принятия пищи под раковиной на кухне.
- А как быть с твоим туалетом, киса? - призадумалась новая хозяйка. - Ты же девочка вольная и привыкла все свои дела делать на улице. А вот и выход: у нас же первый этаж, и будешь, когда надо, выпрыгивать в форточку - они у нас постоянно открыты.
Вечером мне пришлось героически выдержать купание с добавлением какого-то средства от блох, хотя их у меня, вроде бы и не было. Курочкины долго восхищались моей красотой - изумрудными глазами и рыжим густым мехом.
- Как мы назовём её, Машенька?
- Я предлагаю - Лиза, очень красивое имя. Что интересно, Юра, она словно и жила тут, у нас... Это я к тому, что она довольно быстро адаптировалась к новой обстановке. Видимо, не всегда она жила на улице...
"У меня было имя, кажется, Мура", - вдруг вспомнила я, но сказать об этом новым хозяевам, разумеется, не могла. Ну, Лиза, так Лиза, - тоже неплохо.
Кстати, Юрий Григорьевич сдержал слово и написал большую заметку в местную газету. Вот только был ли в этом прок? Ведь ничего не меняется в нашем мире - всё так же собаки преследуют кошек, убивают их. Да и люди не отстают в этом от собак...
"Значит, теперь я - Лиза", - думала я, знакомясь с новым жильём, обнюхивая углы, стены и мебель, трогая лапкой незнакомые предметы. В коридоре стояла плюшевая банкетка, и я сразу решила, что здесь я буду спать.
Частенько у нас в квартире звонил телефон - это у хозяев спрашивали тот или иной совет по уходу за животными, по вопросам лечения. Супругов Курочкиных, без преувеличения, знал весь наш городок. А лучшей подругой Марии Ивановны была старушка со второго этажа - Ольга Тимофеевна. Это у неё жили две таксы - Малыш и Дружок. Вот уж никогда бы я не подумала, что буду вот так, запросто, дружить с собаками! Хотя тот мой отчаянный прошлый порыв защитить умирающую собачку был вызван жалостью и, возможно, вспыхнувшим на миг материнским инстинктом, я всё равно терпеть не могла собачье племя в целом - слишком много негативного я видела от собак. Но Малыш и Дружок составляли исключение в этом вопросе.
Глава 4
Новая жизнь
На следующее утро после насыщенного событиями прошлого дня, сладко выспавшись на мягкой банкетке, поев свежей рыбки, я решила сходить погулять, тем более, что погода как раз располагала к прогулке. Да, я забыла сказать, что у моих новых хозяев был старенький красный "Жигулёнок", и в этот день они куда-то уехали вместе, предварительно открыв для меня форточку в зале.
Я спрыгнула вниз на травку. День выдался солнечный, и на душе у меня было спокойно и легко. Как-то вдруг забылись все прежние передряги, и, что греха таить, прежние друзья-кошки. Мне очень понравилось здесь, у милых, спокойных людей, и я чувствовала, что попала в надёжную и безопасную среду. А это было очень важно для меня.
Итак, я села на травку, обернув пушистый хвост вокруг себя, и с удовольствием осмотрелась по сторонам. Во дворе было тихо и спокойно. Издалека доносился шум города, но он был еле слышен. Где-то под крышей ворковали голуби... Маленькие мухи, радуясь чему-то своему, молниеносно носились туда-сюда. Я несколько минут понаблюдала за ними, потом мне это надоело, и я решила пройтись по двору. Тут из дверей подъезда вышла Ольга Тимофеевна, в руках она несла большую тарелку с мелко нарезанным хлебом. К ногам старушки жались две таксы тёмно-каштановой окраски. Увидев меня, Ольга Тимофеевна улыбнулась и сказала:
- Здравствуй, Лизонька! Что, погулять вышла, кисонька? А я вот сейчас буду голубей кормить хлебушком, только ты уж не пугай их, пожалуйста... Ты лучше познакомься с моими мальчиками.
В её голосе я уловила искренность и доброту. Обе таксы несмело подошли ко мне, дружелюбно виляя хвостиками. Это были уже немолодые кобельки с одинаковыми умными чёрными глазами. Я с достоинством выпрямила спинку и сделала шаг навстречу. Собачки осторожно обнюхали меня. Знакомство состоялось. Конечно, жаль, что собаки и кошки не умеют говорить на одном языке - я имею в виду звуки. Мы мяукаем, а они лают. Но есть ещё один язык - язык тела. Он понятен каждому живому существу.
Вот таксы приветливо машут хвостиками. Это означает, что всё в порядке, - я им понравилась, и мы будем друзьями. Вот они навострили ушки, но тут же расслабились. Ага, это слетелись к палисаднику голуби, которых Ольга Тимофеевна кормит хлебом. А вот ветерок принёс новый запах, и таксы дружно втягивают в себя воздух.
Этот язык я очень хорошо понимала. А вы знаете его? К примеру, если кошка выгибает спину, шипит, прижимает уши и прижмуривает глаза - значит, она предупреждает о нападении. Кстати, никогда кошка не нападает исподтишка, из-за угла, чего не скажешь о собаках. Да, меня могут упрекнуть в том, что я на протяжении своего повествования периодически делаю нападки на собачье племя, но, простите, ничего не могу с собой поделать. Я - кошка, и этим всё сказано.
Но с таксами я общалась без всяких недоразумений. Мы вместе исследовали наш двор, все его известные и укромные уголки. Ещё я очень полюбила старый разросшийся палисадник, идущий вдоль задней стены нашего дома. Там росли рябинки, берёзы и большая черёмуха. Мне нравилось взбираться на самую верхушку этой черёмухи и смотреть вдаль. Также там росли какие-то яркие цветы, за которыми с любовью ухаживала вся женская половина нашего дома. Вообще, свободного времени у наших бабушек было предостаточно, и они, особенно летом, большую часть дня проводили на скамеечках во дворе.
Юрий Григорьевич обычно работал у себя в кабинете: что-то писал, просматривал журналы и книги, кому-то звонил по телефону, спорил и соглашался. Иногда они с женой ездили на рынок за продуктами. А иногда - и это были самые счастливые дни для меня - они брали меня с собой, и мы уезжали за город к озеру. Как же там было хорошо! Мои хозяева медленно бродили вдоль берега, иногда сидели на траве и беседовали. Я очень любила такие поездки.
Представьте рыжую кошку, резвящуюся в прибрежной траве, катающуюся по песку от беспричинной радости. А попробуйте-ка поймать лапкой большую жёлтую бабочку или ярко-синюю стрекозку! И всё так интересно, всё вокруг манит: любой звук, любой шорох, любой запах. Там я впервые увидела муравейник и хотела понюхать муравьёв, но быстро отскочила назад, когда один из них укусил меня прямо в нос. Я долго чихала и тёрла нос лапками, а Юрий Григорьевич добродушно смеялся, глядя на меня.
Конечно, к поездкам в автомобиле я привыкла не сразу. Хозяевам приходилось на первых порах долго уговаривать меня залезть в машину, но я боялась её отталкивающего запаха. Он был неживой и противный, но постепенно я перестала бояться и с удовольствием присоединилась к своим хозяевам в их загородных поездках.
Вот так летели дни за днями, и я была абсолютно счастлива. А в холодную, ненастную погоду супруги обычно находились дома, пили чай, смотрели телевизор. Юрий Григорьевич, как я уже говорила, уходил работать в свой кабинет, а к Марии Ивановне приходили соседки, чтобы вместе поболтать, посмотреть очередной телесериал, попить чайку, повязать. Я в это время спала, свернувшись клубочком, на своей банкетке или просто бродила по комнатам. Мне нравилось наблюдать за хозяином. Он, сидя в своём кабинете, выполняя свою работу, никогда не забывал о моём присутствии и постоянно со мной разговаривал. Я хорошо понимала интонации человеческой речи, а также выражение глаз собеседника. Причём Юрий Григорьевич обращался ко мне как бы на равных, как к человеку, что ли.
- Вот, смотри, Лизонька, что пишут о проблемах современной ветеринарии в московской газете...
И он зачитывал мне наиболее интересные отрывки. Горела настольная лампа под жёлтым абажуром, и в её свете очень уютным выглядело пространство письменного стола, сидя на котором, я с интересом слушала своего хозяина. Изредка в кабинет заглядывала Мария Ивановна, приносила мужу чай с лимоном, поддерживала его разговор, гладила меня по голове, приговаривая:
- Умница ты наша, Лизонька! Красавица ты наша!
Всей душой я тянулась к этим замечательным людям. Мне было так хорошо у них! Правда, иногда обрывки воспоминаний из прошлого всё ещё всплывали в моей памяти. Особенно тот мальчик, Мишка. Интересно, что с ним стало? Помнил ли он обо мне? Но мы, кошки, не привыкли жить воспоминаниями. Надо смотреть вперёд! Довольно с нас и настоящего дня, лишь бы в нём была еда и крыша над головой.
Единственное, что меня огорчало, - это ухудшение состояния здоровья моей хозяйки. Я замечала, что обычно это происходило при резкой смене погоды. В такие минуты Мария Ивановна ложилась на диван, держась за сердце, а Юрий Григорьевич капал ей в чашку какое-то лекарство и садился рядом, держа её за руку. И лицо его становилось грустным-прегрустным. Я не могла видеть своих хозяев такими и старалась помочь им всеми силами. Когда в первый раз я увидела, что хозяйке стало плохо, я легла на её ноги, прикрытые шерстяным пледом, и притихла.
- Юра, - слабым голосом позвала Мария Ивановна, - а ведь Лизушка лечит меня... Вот и ногам уже стало теплее...
А Юрий Григорьевич печально смотрел на жену и лишь качал головой, и я чувствовала, что ему тоже очень плохо - морально.
- Лизушка, у Машеньки очень больное сердце - стенокардия, - как-то сказал он мне. - Я уж берегу ее, как могу, но годы, годы... Она ведь войну прошла...
"Что же я могу сделать, дорогой хозяин? Как я могу помочь вам?" - думала я и трогала лапкой колено Юрия Григорьевича, пытаясь обратить на себя внимание, а он гладил меня и размышлял о чём-то своём. Да, так уж устроена наша жизнь, что счастье в ней ходит бок о бок с несчастьем. Но, конечно, счастья в нашей семье было намного больше!
Как-то раз к нам в гости пришла старинная подруга Марии Ивановны. Она жила на другом конце города, вдобавок у неё были больные ноги, поэтому её визиты к Курочкиным не отличались частотой. И каждый её приход был своего рода праздником для моих хозяев. Вот и в этот раз в прихожей раздался звонок в дверь. Мария Ивановна крикнула мужу из кухни:
- Юра, открой, пожалуйста, это Дашуня пришла!
Хозяин открыл дверь, и к нам в квартиру вошла улыбающаяся, вся засыпанная снегом, невысокая пухленькая старушка.
- Здравствуйте, здравствуйте, доктора Айболиты! Ой, а кто это тут у вас такой рыжий и пушистый? - Она увидела меня.
- А это наша Лиза. Проходи, проходи, Дарья Павловна!
Гостья прошла на кухню, где уже хлопотала у чайника Мария Ивановна. И завязалась неторопливая дружеская беседа трёх старинных друзей. К пришедшей бабушке я сразу же почувствовала симпатию. Конечно же, за столом хозяева рассказали ей мою историю. Дарья Павловна задумчиво посмотрела на меня.
- Иди-ка, киса, ко мне, я тебя поглажу...
Она посадила меня к себе на колени и начала ласково поглаживать мою шерсть.
- А, знаете, - раздумчиво произнесла гостья, - кошка - это одно из самых загадочных животных на планете, а также - одно из самых честных и благородных. А уж вот эта ваша красавица - просто наилучший представитель своего рода, это - образец, эталон! Да вы только посмотрите на неё: какое изящество, какая отточенность движений! Кстати, Юра, что это за порода? Такая прелесть ваша кошка!
- По всем признакам - норвежская лесная, это видно по форме ушей, разрезу глаз, по длине шерсти. А какой шикарный хвост!
Я с удовольствием слушала похвалу в мой адрес - приятно, всё-таки.
Вот так мы и жили, размеренно и дружно, и ничто не омрачало моей радости. Прошло полтора года. Я по-прежнему гуляла во дворе с таксами, лазила по деревьям в палисаднике. Все наши немногочисленные соседи относились ко мне очень хорошо. В наш уединённый дворик мало кто заходил со стороны.
Между тем, здоровье Марии Ивановны становилось всё хуже и хуже, и всё чаще к нам приезжала "Скорая". Однажды вечером погода резко изменилась. Ещё с утра светило солнце, и таяли последние островки снега. А во второй половине дня небо вдруг потемнело, и поднялась метель. У нас на севере это вполне обычное явление. Юрий Григорьевич в это время отлучился в магазин за хлебом. Хозяйка сидела в кресле и читала книгу. Вдруг она выронила томик из рук и, болезненно морщась, прижала руки к груди. Я прыгнула к ней на колени и всмотрелась в её лицо: оно было мертвенно-бледным.
- Что-то мне совсем плохо, Лизонька, - еле слышно произнесла Мария Ивановна посиневшими губами. Я в тревоге побежала к дверям: ну, где же хозяин? Тут послышался звук отпираемого замка, и вошёл Юрий Григорьевич. Я отчаянно закричала (на своём кошачьем языке, конечно):
- Хозяйке плохо! - и бросилась в комнату. Встревоженный хозяин, не раздеваясь, поспешил за мной. Увидев жену, бессильно уронившую голову на грудь, он с криком: "Машенька, сердце опять?! Сейчас я вызову врача!" - побежал в кабинет к телефону. Тем временем я снова забралась на колени к хозяйке и прижалась к её боку, пытаясь отдать ей свою энергию. Юрий Григорьевич трясущимися руками протянул жене какую-то склянку с резким запахом лекарства. Бережно придерживая супругу за плечи, он поднёс лекарство к её губам:
- Выпей, дорогая моя! Сейчас врач приедет, всё будет в порядке!