Напевал молодой Месяц, степенно прохаживаясь по лунной набережной. Весь в серебре. Мать Месяца не скупилась на его обновы. Все для любимого сыночки, ничего не жалела. Ни в чем ему не отказывала, ни перечила. Захочет звезду с неба - пожалуйста, играй на здоровье, кратеры лунные оживить, да раз плюнуть, гори они синим пламенем. Никому до этих кратеров дела нет, а Месяцу все интересно. Пусть любуется. Лишь бы красивым рос, да смышленым. И учителя у него были самые лучшие на Луне. Лунной грамоте обучали, этикету. Вот и вымахал. Женить парня пора, да невест на Луне нет. Одни лунные жители, а они, как известно, духи, и женится им не к чему. Планета маленькая, а духи бессмертные. Однако Месяц был не из породы духов, и рожден был из чрева матери.
- Надо тебе, сыночка, на Землю слетать, там этих девушек, как звезд на небе, только не все они для лунного жительства подходят. Надо ту выбирать, что по ночам с вытянутыми руками ходит. Есть у меня одна на примете, Варенькой зовут. Глаза большие, волосы пышные, грудь высокая - симпатичная. С детства за ней наблюдаю. Славная девушка. Дочь мельника, ведьмой ее кличут на деревне, только она не ведьма, а лунатик. Слетай, дружочек, посмотри, может понравится. А формы-то, формы у нее - глаз не оторвать.
- Уговорила маменька, сегодня же гляну.
Сказал и забыл о своем обещании к вечеру. Сосчитал все звезды на небе, и уснул со сладкой улыбкой на губах. Прямо на лунной набережной. Волны у ног его плещутся, шепчут что-то, чайки-фантомы кружатся над головой, лунные рыбы выпрыгивают из воды, чтобы хоть одним глазом да узреть спящий Месяц. Бог не бог, но среди рыб поверье такое было, кто спящий Месяц увидит, того чайки-фантомы не съедят. Вот они и старались изо всех сил. А чайки-фантомы успевали их тем временем за хвостики ухватить, только проглотить целиком рыбу не могли, и довольствовались рыбьими глазками. Но спящий Месяц об этом ничего не знал, а учителя помалкивали.
От вездесущей Луны ничего не скроешь. Подложила Месяцу мягкую подушку под голову, одеяльцем укрыла, ветер в лунную пещеру загнала, чтобы не просквозило сыночку. Няньку кликнула, чтобы покараулила, вдруг обиженные на нее духи придут и сглазят мальчика. Были такие, как же без недругов, ведь не всем по душе лунная ночь, кому-то солнышко хочется, кому-то дождя, те, что с Земли прибыли, скучали о зеленой травке. Снег белый вспоминали, мороз. Все у них в головах перемешалось, им бы дать волю, натворили бы дел.
- Эх, тяжела лунная доля! - вздохнула мать Месяца, и тоже прилегла на серебристую тучку отдохнуть.
-Ты у меня смотри нянька, не проворонь пацана!
Нянька, белая как лунь, сухонькая старушка с крючковатым носом, стукнула палкой об лунную землю, и над спящим Месяцем образовался полог прозрачный. Ни мошкара лунная, ни чайки-фантомы, никто не мог больше узреть сына Луны. Примостилась нянька рядышком, свернувшись клубочком, и задремала.
Глупые рыбы опустились на дно моря. Блестящее при свете Луны море стало черным. Чайки-фантомы вернулись в свои гнезда. Стало темно. И вдруг в небе появилась лунная дорожка, озарившая все вокруг загадочным светом. Но никто из лунных жителей не осмеливался гулять по ней без разрешения матери.
Молодой Месяц открыл глаза и вытянул вперед руки. Он раздвинул полог руками и вышел наружу. Добрая старая нянька Кулема спала. Мать, развалившись на облаке, вздрагивала, и облако покачивалось и скрипело от ее веса. Месяц ступил на лунную дорожку, и, не оборачиваясь (дурная примета), смело зашагал навстречу неизвестному приключению. И хотя у него были открыты глаза, но он не бодрствовал, Месяц спал, как и Варенька, с которой он собирался познакомиться. Оба они были лунатики.
А Вареньке в ту ночь сон привиделся. Будто вылетает она во двор, прямо через окно, в одной сорочке. И волосы ее рыжие во все стороны развеваются. Повисла в воздухе над мельницей и хохочет. А руки сами к Луне тянутся, как будто просят о чем-то: "Возьмите меня".
Внизу Барбоска из своей будки выскочил, лает, голову задрав вверх. Отец проснулся от его крика, на крыльцо вышел.
- Варенька,- зовет,- где ты, доченька?
А Варенька уже по лунной дорожке шагает. Обжигает холодом ступни. Зябко.
-Варенька,- кричит отец,- вернись, разобьешься.
Оглянулась Варенька назад, страшно стало, а вдруг и вправду упадет с такой высоты. Зажмурила свои зеленые глаза, и побежала быстрее наверх. Любопытно ей стало, что там, на небе, ведь не каждый день ты гуляешь по лунной дорожке.
А когда почувствовала ногами, что дорожка закончилась, и зашлепала она босыми ступнями по водной глади, вот тогда глаза сами открылись, и сковал ее сердечко ужас. Кругом океан безбрежный, чайки прозрачные кружатся, а ноги по волнам скользят. И странные многоглазые рыбы плывут рядом. Серебром переливаются, освещая путь. Тишина, ни звука.
Как добралась Варенька до твердой земли (почвы) не помнит, как чумная была, ничего не соображала. В памяти остались только рыбы и чайки. И свет впереди. Вспомнила про маяк, о котором отец рассказывал, что на высокой скале, мол, стоит, путь морским судам освещает, чтобы не разбились они о прибрежные скалы. Это не похоже на маяк. Лучится где-то на уровне глаз или ниже, у самой земли. Когда вплотную приблизилась, тогда только и разглядела толком, откуда это сияние идет. Сидел на берегу океана юноша неземной красоты, и блестел он как новогодняя елка, а на голове у него было что-то в виде рога, сверкавшего в темноте. И смотреть на это великолепие было невозможно- слепило глаза. Как будто на елке было зажжено тысяча свеч. И прекрасный юноша находился в самом центре этого пламени. Варенька в жизни ничего подобного не видела, и не мечтала увидеть. " А вдруг, это бог",- подумала она, и упала на колени.
- Ты откуда здесь взялась?- строго спросила ее нянька, охранявшая Месяц.
Варенька ничего не ответила старушке. Закрыла лицо руками и закричала: " Мама!" А старушка-то ее стук по голове палкой, Варенька и проснулась, мокрая от слез.
- Доченька, ты чего, приснилось что-нибудь? - заворочался на печи отец.
- Ничего, не беспокойтесь, папенька. Кваса, наверное, на ночь перепила,- пошутила сквозь слезы Варенька. А сама подождала, пока отец уснет, накинула на плечи платок, да скорее во двор, на Луну смотреть.
А на мельничном колесе молодой Месяц сидит, и песенку странную напевает:
Вышел месяц из тумана,
Вынул сердце из кармана.
Буду девушек любить,
Лунных жителей плодить.
И нисколько этот Месяц на того юношу из сна не похож, ни капельки.
"Вот если бы из снега вылепить рогалик и покрасить его синей краской",- подумала Варенька. И засмущалась, зарделась вся, покраснела как помидор. Сняла платочек с плеч и крутит в дрожащих руках, перебирает кисти пальчиками, а на Месяц и не смотрит. Но сердечко-то в груди трепещется. Волнуется Варенька, ведь не каждую ночь с Месяцем встречаешься. Может быть, первый и последний раз, и никому потом не расскажешь, никто не поверит, смеяться будут, называть ведьмой. А ей наплевать, что люди скажут. Зато она с самим Месяцем разговаривала. Варенька поняла, что это не сон, и Месяц настоящий, не сказочный, только странный он какой-то, по телу ее неприкрытому (а Варенька была в одной лишь сорочке) так и шарит своими огромными глазищами. Бесстыдник! Вот даст сейчас ему пощечину, будет знать, как порядочных девушек лапать.
- Да не буду я тебя лапать, красна девица,- улыбнулся Месяц,- Я с добрыми намерениями, жениться хочу. Люба ты мне.
- Так засылайте сватов,- заворковала Варенька. Подняла свои изумрудные очи, и встретилась с улыбающимся Месяцем взглядом. Пробежала искорка между ними, и загорелся в груди Вареньки неведомый жар. Расстегнула она сорочку, вздохнула, и упала прямо в объятия Месяца. Или ей показалось, что она упала. Только подхватил ее бравый Месяц на руки, и полетел с ней к отцу Вареньки.
- Отдайте за меня вашу Вареньку,- говорит он старому мельнику,- что пожелаете, все отдам, даже серебряную корову не пожалею.
- Это что за корова такая,- поинтересовался мельник,- а может быть, у вас есть серебряное колесо для мельницы, чтобы без воды крутилось, без ветра, вечно?
- Нет такого колеса, отец. Не хотите корову, серебряный полог отдам. Станете вы невидимыми для сельчан, впрочем, зачем вам это? А у той коровы серебро вместо молока. Разбогатеете, а дочку я заберу на небо.
Призадумался мельник. Эта корова - ценная вещь, только зачем ему богатство одному, ведь кроме Вареньки у него никого нет. Ни одной живой души. Барбоска во дворе, да петух с курицами.
- Не сомневайтесь, отец, ей там хорошо будет, на Луне. Никто из земных жителей не жалуется. Все довольны.
- Так, вы и меня возьмите тогда, на лунное жительство. Мне ничего не надо, только рядом с доченькой быть.
- Я посоветуюсь с матерью,- положил на стол бездыханную Вареньку Месяц.
- Варенька! - бросился к девушке отец,- Да что же он сделал-то с тобой, душегубец!
А месяца уже и след простыл. Как будто растворился в лунном сиянии.
Светло в горнице, как днем, Даже свеч не надо. Перенес мельник дочь на кровать, прикрыл вышитым одеялом. Полотенце водой намочил, обтирает лоб Вареньки. Вроде еще живая. Видно как жилка голубенькая на шее бьется, а руки синие, холодные. Плачет отец, проклинает свою глупость, что пустился с неведомым чародеем в пустые разговоры, а тот тем временем умыкнул душу Вареньки. Поверил старый, что перед ним настоящий Месяц, позарился на серебряную корову. Еще колесо вечное захотел на свою мельницу. Ну, не дурак ли?
Так до самого утра и промучился, истерзался весь. Глянул на рассвете в зеркало, а борода синяя стала. Резал ножницами ее, кромсал ножиком, а она все растет, не убывает. Да как же людям-то на глаза показаться, вурдалаком назовут, бесом. Мельницу будут стороной обходить, чураться его станут.
Вышел во двор покормить Барбоску, да и свалился рядом с его будкой, замертво. И не сон, и не явь, бред какой-то, наваждение. Лежит и не может ни рукой, ни ногой пошевелить. А Барбоска его облизывает, ластится к хозяину, скулит жалобно. Но не разбудить Барбоске мельника.
Когда солнышко припекло, вышел из курятника черно-белый петух и боком-боком со злыми намерениями к хозяину. Дескать, почему не кормишь меня, не обихаживаешь. Прыгнул к мельнику на грудь и клюнул в лоб. Барбоска отгоняет петуха, тявкает. Петух и на Барбоску посмотрел недоброжелательно, а Барбоска, зная его вспыльчивость, спрятался за будку. Петух тем временем обошел хозяина кругом и, взгромоздившись на мельника, победоносно закричал: " Ку-ка-ре-ку!" Однако, проснувшийся (очнувшийся) мельник хвать петуха за горло и отшвырнул от себя.
- На хозяина клюв поднял, подлец! Я тебе покажу, кто здесь главный, сегодня же суп из тебя сварю, сволочь.
А Варенька стоит на крыльце и хохочет.
-Папенька, уморили.
-Ну, слава богу, жива,- сказал мельник, поднимаясь с земли. Напился я вчера что ли, Варенька?
- Месяц ко мне сватался ночью, руки моей просил папенька,- зажеманилась девушка.- Надо приданное собирать.
- Да ты в своем ли уме, доченька, он ведь душу твою хотел украсть, чародей. Я немножко понимаю в этом деле, мать твоя покойница научила, хоть и не занимался этим никогда, но знаю точно. Не верь ему.
- Не верь!- сказал на человеческом языке Барбоска,- может быть, мой голос тебя убедит. Заколдовал он тебя, чары напустил, ирод.
Варенька с удивлением посмотрела на говорящую собаку.
- Знаю я про эти фокусы, папенька. Вы вместо него говорите.
Развернулась и скрылась в избе, только фыркнула на прощание и дверью хлопнула, дескать, сама знаю, что творю.
- Прямо как мать ее покойница,- вздохнул мельник. Достал из-за пазухи кисет с табаком, и закурил с горя. - Придется девку замуж отдавать,- подумал про себя.
А тем временем у бравого Месяца тоже спор с матерью получился. Воспротивилась она вдруг этому бракосочетанию. Вроде сама предлагала на Вареньку посмотреть, и на тебе, на дыбы.
- Рано тебе жениться, сыночка, погулял бы еще, других девушек посмотрел, ведь ты совсем не знаешь их коварное нутро, а мое сердце материнское чует. Не простая она девушка, Варя. Не будет тебе с ней счастья.
И тайно от Месяца приказала няньке никого по лунной дорожке не пропускать. А чтобы нянька не уснула, как в прошлый раз, Лень лунную в помощницы определила. Побаивались ее лунные жители потому, что она не была духом, как они, а была существом из мира теней. В ее присутствие нянька не могла уснуть. Стояла рядом с пологом, как памятник, боясь пошелохнуться.
И бравый Месяц проспал свой визит к невесте. Напрасно ждала его Варенька всю ночь, Месяц так и не появился на Земле. Только песенку его не затейливую во сне слышала.
Вышел месяц из тумана,
Вынул сердце из кармана.
Буду девушек любить,
Лунных жителей плодить.
Поплакала, покручинилась немного, но волосы на голове не рвала, в речке не собиралась топиться, так, про себя, страдала молча. Отцу своему ничего не говорила, да он и не спрашивал, тоже молчал.
А в небе ни Месяца не видно, ни Луны. Да и звезд, кажется, на небе поубавилось. В деревне стали поговаривать о конце света. Ночью на двор не выйдешь - темнотища, хоть глаза выколи, ничего не видать. И продолжалось это ни много, ни мало, а все лето, до тех пор, пока Луна не разрешила Месяцу посвататься к Вареньке. Исхудал Месяц от любви, весь истаял, да и на Вареньку смотреть страшно. Худая стала, бледная. Отец ее пытался травами отпаивать, лесным медом кормить, ничего не помогало. Как будто из жалости к отцу жила. А когда свадебку сыграли, забрал ее Месяц к себе на небо, и остался мельник один-одинешенек. Барбоска еще, да петух с курицами. Такие дела.
![Вышел месяц из тумана [Софронова Елена]](/img/s/sofronowa_e_a/wyshelmesjaciztumana-1/img_6795.jpg)