Не помню, как я оказался в этом странном городе, в котором никогда не бывает солнца, и поздняя осень навсегда отпечаталась в местном календаре, как будто никуда и не уходила отсюда. Ни цветочка, ни лепесточка. Серятина. И постные лица кругом. Плюс унылое существование таких же бедолаг, как я: неуютных и неухоженных. Нет у нас своего угла и крыши над головой. Впрочем, крыша, как таковая, имелась и даже не одна. Выбирай, не хочу. Я, например, поселился на чердаке МТЗ, там же, где и осознал себя впервые. Среди перекрученных проводов. Тепло и сухо, и никакой паутины. Пауки избегают мест, где фонит, а нам, духам, по барабану. Когда я не обнаружил своего отражения в стекле, я даже не удивился, принял все за чистую монету: на нет, так сказать, и суда нет. Главное, ведь соображаю чего-то. А потом, когда с другими духами пообщался, в городе побывал, вот тогда меня и понесло, разбудил я в себе зверя: негативное мышление называется. Жуткая штука. Лучше бы оно не просыпалось вовсе. Крушишь все подряд, все, отчего у тебя душу воротит, и получаешь по полной катушке. Дирижабли свое дело знают. Летающие пузаны. Они таких придурков, как я, ловят пачками и вытворяют с нами черт знает что. Им ведь виднее наверху...
Не помню, сколько из меня дури там выбили, может быть килограмма два или три, а может быть грамм пятьсот всего, отшибли память-то. Нет, не страшно было, но неприятно точно, заикаться стал, и вздрагивать по ночам, а бывает, как волк запою, самому противно. Но это так, между прочим. Теперь я нашел себе занятие по душе.
Рисовать непристойные картинки на стенах домов - не слишком сложно для человека, но духу, у которого нет рук, а есть лишь одно жгучее желание выразить себя наглядно, чтобы все видели, что у тебя накипело внутри - это совсем не просто, поверьте на слово. Я уже пробовал кидаться пепельницами - ничего не получилось. Духи сразу же поставили меня на место.
- Какое ты имеешь право разбрасывать пепельницы? Если ты никогда не курил и в марках сигарет не разбираешься, ни в качестве пепла, ты, парень, только потенциальных курильщиков распугаешь.
И они по-своему правы. Напылять свою злость надо теми методами, которыми ты владеешь с пеленок. Предположим, пеленок как таковых, я не помню, но кое-что могу нарисовать с закрытыми глазами: например, котов... А пепельницы, так и быть, оставим никотиновым духам, чужое творчество надо уважать, у них и так нет никакой перспективы: или пепельницы, или пустые пачки. Перевернул вот один дух табачный киоск в подземном переходе. И что? Штрафанули, знаете ли, по регламенту, теперь сидит пепел сортирует на складе, а про табачный киоск легенды слагают.
Эпатаж, как таковой, не в моем вкусе, я выбрал другой путь: мозолить глаза своим врагам живописью. Пусть их стошнит от моих картин. Пусть их выворачивает наизнанку. Искусство ради искусства, из чистого так сказать альтруизма, просто месть. Кому? Мы еще поговорим об этом, если выпадет свободная минутка, а пока я расскажу, как научился управлять баллончиками с краской.
Итак, берешь этот баллончик в зубы (духи мщения все зубатые, как крокодилы), переворачиваешь во рту языком и нажимаешь на пульверизатор. Струя летит к тебе в пустое нутро, а ты выплевываешь ее оттуда прямо на стену. Клякса. Ты, естественно, недоволен результатом и экспериментируешь снова.
Проходящая мимо старушенция (страшная, как сама жизнь) с пакетом игрушечных скелетов (видимо, мастерила на Хэллоуин), останавливается и с любопытством рассматривает появившееся ниоткуда цветовое пятно. Красный паук, ползущий по серой стене. Жаль, что никто из прохожих никак не реагирует на мой шедевр. Знаю, что им не положено реагировать. В нашем мире цветовое хулиганство запрещено, но мне наплевать. Я делаю вторую попытку, и рядом с красным пауком приземляется перламутровая муха с рогами. Старушка хватает своим беззубым ртом приличную порцию углекислого газа (другого здесь нет), держится за сердце, валится на бок. Смотри, как я ее напугал. Пакет с самоделками летит в сторону, я ликую. Получилось! Из пакета выпрыгивают шерстяные скелеты, и неуклюже бегут в сторону моста.
- Я тебе покажу - грозит пальцем старуха,- Я тебе наплету судьбу горькую!
Ее трясет от моих художеств, и она вызывает патруль. Просто, как часы, кнопкой на запястье.
Подумаешь, патруль... нам не привыкать. Рисую на асфальте оранжевого кота, с огромными яйцами. Меня распирает от идей. Следом за котом появляется желтый цветок с усиками, синяя птица без перьев, коралловый джип с егерями всмятку, шалтай-болтай. Я умираю со смеху и теряю контроль над временем. Это плохо. Главное, не переборщить.
Выплевываю на ходу всю краску, полощу минералкой рот (минералка у меня всегда с собой), и лечу как метеор за шерстяными скелетами, над которыми уже кружится жирная моль. Знаю, снова невидим. Только бы добежать до середины моста. Успеть до наступления комендантского часа.
Глазастые бочки с порохом нависают над вечерним городом. Мрак. Летающие пузаны - так их окрестили местные духи, плавно покачиваясь, пытаются зафиксировать свое положение в пространстве. Чувствую, как они ухмыляются через иллюминаторы. Ничего, пусть ухмыляются. Это у них разогрев такой, перед облавой. Нам не привыкать. Дирижабли одним словом, едрена вошь, камеры пыток для духов.
- Дяденька,- пищит бегущий рядом со мной шерстяной скелетик,- возьми меня на руки, а то моль съест.
- И меня, и меня, дяденька, не пожалеешь,- кричат остальные.
Беру всех, оптом, в молекулярную сетку, сам когда-то от этой противной моли пострадал, нет, не в этой, еще в той жизни, да не я, костюм свадебный, эх...На меня нахлынули воспоминания...
На середине моста стоит тот самый джип всмятку с патрульными уродами при регалиях. Чистят ржавчину. Ждут. Скрипят, как не смазанные рессоры, тихо постанывают от удовольствия, занимаясь между делом словесной мастурбацией. Тьфу. Чинуши.
И тут, представляете, облако моли накрывает их всех разом, в одной пачке с Парламентом.
Громкость - тридцать визжащих свинокозлов по шкале Шмальцера. Оглохнуть можно.
- Курите, сволочи, простые сигареты и не будете умирать от рака легких!
Легавые чуть не задохнулись от кашля, а мы тем временем сумели проскользнуть сквозь щель между мирами.
Это все мои знакомые никотиновые духи, с окраины. Царство им небесное. Если бы не они, куковать бы мне в том бесцветном мире целую вечность. Спасибо, выручили на прощанье. Я за них теперь каждый божий день молюсь и курю исключительно "Море" за шестьдесят пять рублей. Пребываю на грешной земле. В образе человека. Художник. Рисую аэрозолями. Граффити. Пять женских скелетов и восемь мужских. Пользуюсь по мере надобности. Тринадцать судеб - живи, не хочу. Лет на двести хватит.
Но иногда по ночам мне снится один и тот же страшный сон. Снова и снова, как наяву, вижу ту беззубую старуху, которая мастерит у себя в бойлерной шерстяные скелеты. Случается, что она вяжет их на тонюсеньких спицах, и нитка рвется в ее скрюченных руках и скелет никак не получается. Старуха ворчит что-то себе под нос и плетет снова, и снова. Я просыпаюсь весь мокрый от пота, курю и вспоминаю своих никотиновых друзей из прошлой жизни. Как-нибудь расскажу подробнее про наши чудачества, а пока Луна улыбается, надо спать.