Девяносто лет назад, летом 1918 года, в городе-заводе Ижевском произошло первое и возможно самое серьезное вооруженное восстание против большевицкой власти.
1. С ЧЕМ ЕСТЬ СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ?
Русские зарубежные историки, публицисты, мемуаристы, представители первой, белогвардейской волны эмиграции, как правило, понятие "советов" рассматривают в исключительно отрицательных красках.
Это объяснимо. Советская власть, советские войска, советские органы управления, т.наз "совдепы" и проч. неразрывно связаны в их понимании со звериным режимом большевиков-интернационалистов, с репрессиями, с массовыми казнями, уничтожением не только классов "эксплуататоров", но и самого Российского государства. В основном, белая эмиграция была военной. Советская власть была для нее однозначно врагом. Другой подход, в целом, исключался.
Историческая картина развития "советов", тем не менее, не так проста и одномерна. Например, упускается из виду, что и главный вдохновитель большевиков их вождь-сифилитик Ленин к "советам" относился весьма своеобразно. Например, еще летом 1917 года, после прихода к власти Временного правительства и установления политического превалирования в Советах сил меньшевиков и эсеров, Ленин и его сторонники распорядились снять лозунг "Вся власть - советам!" из партийно-большевицких приоритетов.
Более того, советы объявлялись неправомочными органами, ячейки и комитеты большевиков получали инструкции по борьбе с ними. Другими словами, Ленин и Ко. объявляли себя "анти-советчиками".
Этот факт обходился в Белой эмиграции. Однако объяснение ему было очень простым: после отречения Государя и прихода к власти масоно-политиканствующей группировки сначала Львова, а затем Керенского при поддержке высоких военных кругов, самозарождение Советов в провинции в большинстве случаев исключало большевиков из процесса. В Советы проходили люди беспартийные, но известные избирателям, проходили - на митинговой волне! - разного толка политиканы из "борцов с самодержавием", вроде эсеров, анархистов и проч.
Ленинских мародеров из РСДРП(б) туда не пускали, да они и сами никуда не хотели. Сам Ленин, наговорив провокационную ахинею под названием "апрельских тезисов" и спровоцировав выступления рабочих в Петрограде в начале июля 1917 года, спрятался от ареста в шалаше в Разливе.
Туда, в его шалаш, его товарищи по партии, возили на лодке ему молоко, а он кропал, между прочим, еще одну бредово-футуристическую работу "Государство и революция". Работа была настолько бредовая с точки зрения правоверного большевизма и дальнейшего практического его применения, что 60 лет спустя, в Ленинградском университете (как раз В.Путин заканчивал его в это время) группа советских же студентов была исключена, а двое получили тюремные срока только за чтение и обсуждение ее.
Ленинское отношение к советам было чисто утилитарным. Если Советы, как орган власти, служат делу большевизма, осуществляют доктрины "вождей", то РСДРП(б) приветствует такие Советы. Если они не служат и ничего из бредятины ленина-нахамкеса-драбкина-бухарина не осуществляют, то такие советы не нужны и даже "вредны для дела рабочего движения".
Впрочем, точно таким же отношение Ленина было и к Учредительному Собранию. В упомянутых "Апрельских тезисах" Ленин, в частности, пишет:
"Я нападал на Вр<еменное> правительство за то, что оно не назначало ни скорого, ни вообще какого-либо срока созыва Учр<едительного> собрания, отделываясь посулами. Я доказывал, что без Советов р<абочих> и с<олдатских> деп<утатов> созыв Учр<едительного> собрания не обеспечен, успех его невозможен. Мне приписывают взгляд, будто я против скорейшего созыва Учр<едительного>. собрания!!! Я бы назвал это "бредовыми" выражениями..."
Как мы видим, Ленин выставляет себя ярым сторонником Учредительного Собрания. Причем Советы должны были, по ленинскому мнению, обеспечить успех его. Пройдет год, и всякого, кто был за Учредительное собрание, объявят врагом советской власти, будут бросать в тюрьмы и расстреливать.
Это коснется, как мы ниже увидим, не только отдельных лиц и политических группировок. Многочисленные местные Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Урала, Поволжья, Прикамья, Сибири, требовавшие Учредительного Собрания, будут объявлены "контрреволюционными" и подлежащими уничтожению.
Таким образом, сам ленинский подход к Советам как форме власти отрицал их сущность - представлять интересы трудового народа. Сам русский трудовой народ, не обучавшийся в секретных масоно-террористических школах Лонжюмо, не сидевший в пивных Мюнхена, Лондона, Берна, и понятия не имевший о каких-то "ренегатах Каутских", о "материализме и эмпириокртицизме", представлял Советы иначе.
Это быстро выяснилось на Ижевском Заводе. Подобно многим местам по огромной России, здесь был создан Совет рабочих депутатов. Точная дата создания первого Совета в Ижевском мне неизвестна. Есть сведения, что он был создан вскоре после февральского переворота 1917 года. Власть в Заводе Ижевский совет взял даже раньше, чем в Петрограде и Москве - уже 20-го октября 1917.
При этом, семена революции и беспорядков, приносимые с разлагающегося фронта, внедряемые засланными эсерами и эсдеками, в Ижевском попадали не на самую благоприятную почву.
Как уже говорилось, социально-политичекое обустройство Завода всегда имело прочную основу в симбиозе власти. Заводское начальство, управленцы, инженерно-технический кадр, представители Главного артиллерийского управления, - это была власть сверху. Однако ее эффективность была бы под сомнением, не поддерживай ее самоуправляемая власть снизу - мастера, царские кафтанники, представители рабочих кланов, потомственные слесаря, литейщики, формовщики, токаря, фрезеровщики, ложевики, отделочники, - в общем, вся масса квалифицированных рабочих.
Их интеллектуальный, политический и духовный уровень был ничуть не ниже, чем у заводских "верхов". Их общественно-политическая активность была зачастую выше, чем у закрепощенных регламентом чиновников. Она была естественным продолжением индивидуального мастерства, семейно-общинного рабочего опыта, знаний и практических умений, помноженных на родственные связи, на осознание собственной уникальности, на вековые традиции заводского бытия.
Очевидно, эти объяснется, что сама идея "советов" в Ижевском получила одобрение и развитие. Образование Совета в Ижевском, в принципе, ничего не меняло. Как первоначально ничего не меняла в жизни Ижевцев и смена власти в Петрограде. Заводская администрация занималась делами на своем уровне, низовая власть - на своем. Совет был формообразующей надстройкой, или скорее, данью моде.
Совет рабочих депутатов в Ижевском работал в прямом контакте с "Союзом фронтовиков". Именно под давлением этих двух организаций, политической и общественной, администрация Завода согласилась на увольнение пришлого элемента в конце 1917 года. Подлежали увольнению около 8 тысяч солдат, прикомандированных к Заводу на время войны - свои возвращались с фронта, их надо было обеспечить работой прежде всего. Рабочие же постановили, между прочим, что увольнению не подлежат лица, не имеющие земельных наделов. Для них увольнение с Завода значило бы впадение в крайнюю нищету.
Каков результат этой деятельности? Разумеется, у молодых рабочих, пришедших из деревень, появлялось чувство сопричастности к Заводу. Они старались врасти в жизнь и быт Ижевцев как можно быстрее. У старых кадровых рабочих усиливалась вера в справедливость заводского устройства. Ижевцы все более осознавали себя способными к самоуправлению.
Октябрьский переворот 1917 года в Петрограде прошел поначалу как бы незамеченным в Ижевском. Однако большевицкая клика, зараженная идеями разрушения старого, доброго православного мира, а также обученная методам террора, прекрасно понимала значение оружейных заводов в Ижевске. Сюда были посланы большевицкие кадры с заданием проникнуть в заводскую среду, в Совет рабочих депутатов, установить контроль над Заводом.
В составе Ижевского совета в феврале-марте 1918 года было уже, как говорится, всякой твари по паре. Были тут и большевики, были меньшевики. Затем появились эсеры левые и правые, при этом первые назывались "максималисты", а вторые - просто правыми эсерами, были представители профсоюзного движения, кооперативов, различных союзов, так наз. "массовых организаций", а также была большая группа просто "беспартийных".
Каждая партия, естественно, проводила свою политику и пыталась навязать свое видение мира. Чтобы здравомыслящая часть совета не препятствовала партийно-социалистическим экспериментам, было объявлено, что всем будет заправлять "исполком совета". В состав исполкома вошли большевики и максималисты. Они сразу постарались занять ключевые позиции. Председателем исполкома, в конце 1917 г. - до февраля 1918 г., был Ф.Баклушин, очевидно, член РКП (б), затем - с февраля-марта 1918 г. - большевик И.Пастухов.
Первые опыты не заставили себя долго ждать. Так, большевики тут же объявили о национализации частных фабрик и предприятий, о коммунализации жилого фонда, о вводе "рабочего контроля". Эсеры и профсоюзники поддержали в этом большевиков. В частности, была национализированы предприятия И.Бодалева, множество частных оружейных мастерских и фабрик, в том числе оружейная фирма Петрова.
Старик И.Петров попытался поладить с "исполкомом". Он предложил им себя в качестве управляющего фабрикой. Отказали. Он предложил себя в качестве кого угодно на фабрике. Отказали. Бесполезны оказались даже его доводы, что вот один из сыновей его, Иван-Второй, во время так называемой "революции" 1905 года поддерживал террористов, собирался им продать большую партию револьверов, и партия уже была погружена на подводы и шла на пристань в Гольяны. Увы, сами же рабочие Ижевского, прознав про это, повязали Ивана-Второго и сдали в полицию. И этот довод не сработал. Фабрика была национализирована, семья Петровых отправилась в скитания по России, их оружейное дело вскоре прекратило существование.
2. ПОГОЛОДАЮТ - ВСТАНУТ НА КОЛЕНИ
Однако разрушителям большевикам с их главарем И.Пастуховым, и их попутчикам было все мало. Как уже было сказано, они захватили ключевые отделы в Ижевском совете: военный (Ф.Фокин?), продовольственный (И.Г.Ильин).
Мы помним об огородах в Ижевском - неотъемлемой части жизни и быта рабочих. Огороды, как и сдача внаем жилья, покосов, земельных угодий, и даже рыбная ловля были объявлены получением нетрудовых доходов. Рабочие же, по учению Маркса-Ленина, не должны были иметь ничего, кроме своих цепей. Чтобы "опролетарить" Ижевцев в марте-апреле 1918 года было объявлено об урезании огородов, а на другие нетрудовые доходы предполагалось установить такие налоги, что самим было бы дороже сдавать комнату или покосы или ловить рыбу.
Одновременно по распоряжению Ленина была создана так называемая Продовольственная армия, которую возглавил ленинский ставленик А.Шлихтер. Правой рукой Шлихтера по Вятской губернии был Г. Зусманович.
Одним из "главных фронтов" Продармии была обозначена как раз Вятская губерния. Дело в том, что в совнаркоме и ЦИК-е было хорошо известно об огромных запасах зерна и хлеба здесь - необмолоченный хлеб стоял в "быках" и "кабанах" по пять-шесть лет, мясо, молоко, молочные продукты, рыба, овощи, мед - не переводились в нашем крае. В каждой семье пельмени лепились на зиму тысячами штук, соленая свинина и молоко в замороженных кругах хранилось всю зиму до весны, грибы, моченая ягода, квашеная капуста, соленые огурцы хранились в кадках, меды потихоньку старели в дубовых бочатах - однако это были жизненно необходимые запасы населения.
Продармии Шлихтера должны были помогать формирующиеся части 2-й и 3-й красных армий. В политотделе 2-й армии действовал старый знакомый Шлихтера - Яков Давидович Драбкин, взявший для пущей убедительности имя Сергей Иванович Гусев. Продотрядам А.Шлихтера и Г.Зусмановича предписывалось забрать "излишки" у крестьян, а если "мужички" не захотят отдавать добром, то Ленин распорядился "говорить с ними пушками" - тогда вступали в дело каратели Драбкина-Гусева.
Как позже сообщит в своих мемуарах Раиса Азарх, политический комиссар карателей: "В марте 1918 года "Правда" писала, что, по самым скромным подсчетам, в Вятской губернии имеется 5-6 миллионов пудов избыточного хлеба..." Чего Раиса Моисеевна не сообщает, это что норма продразверстки на Вятскую губернию была поставлена в 30,5 миллионов пудов зерна! Другими словами, у тебя есть копеечка - ну-ка, отдай мне твой рубль!
Однако на самом деле потребности населения составляли более 38 миллионов пудов на год. Таким образом хлебная и продовольственая реквизиции были не просто непомерным ярмом - своим грабежом инородные комиссары уничтожали население губернии.
Вятские дороги заполонили вооруженные и хорошо организованные карательно-экспедиционные отряды, матросы с Балтики, люмпены из Петрограда и Москвы, деклассированые и уголовные элементы из больших и малых городов, выпущенные из тюрем воры и бандиты, которые стали называться "красногвардейцы".
Они забирали практически ВЕСЬ хлеб из деревень и сел. Документально зафиксировано, что ими конфисковался даже запас яровых семян - семенной фонд, без которого крестьянские семьи не могли возобновлить цикл хлеборобства. Крестьянские семьи таким образом обрекались на голодную смерть либо бродяжничество.
Карали и грабили и просто так, для острастки. Например, в марте 1918 года в большом селе Каракулино на Каме, что в Сарапульском уезде, отряд красных терроризировал крестьян, убил несколько из них. В мае 1918 года в селе Вавож Малмыжского уезда, сам уполномоченный безземельных крестьян жалуется в Вятский губисполком на "непосильное обложение сельским исполкомом, описывают имущество за долги (?) и отбирают последнее".
Крестьяне начали прятать хлеб, отказывались продавать его по государственным твердым ценам - даже советские историки признавались: ценам "действительно слишком низким". Не одна волость или село, а десятки уездов, целые губернии, смежные с Вятской - Пермская, Уфимская, Казанская, - оказали сопротивление большевицкому грабежу.
Местные сельские советы, созданные заезжими уполномоченными и комиссарами, разгонялись народом. В крайних случаях, доведенные до отчаяния крестьяне поднимали дубину восстания. Так, 26 апреля 1918 года Арзамасцевский волисполком Сарапульского уезда принял решение конфисковать излишки хлеба и ЯРОВЫХ семян. Стали проводить решение в жизнь - в мае 1918 г.секретарь Арзамасцевского волисполкома А.Горбунов был убит крестьянами.
Подобные экцессы имели место в Яранском, Малмыжском, Нолинском, Глазовском уездах - в непосредственной близости к Ижевским заводам. Каратели отвечали звериными репрессиями. За избиение продотрядовцев и проводников грабительской политики вырезались целиком деревни, починки и села.
Начались перебои с продовольствием. Как и повсюду, перебои эти были искуственно созданы: уж кто кого хотел задушить костлявой рукой голода, так это большевики, приехавшие из-за границы в своих пломбированных вагонах, - русского человека.
Чтобы крестьяне не имели возможности напрямую выходить на своего потребителя, комиссарами была введена государственная монополия на торговлю. Хлеб, крупы, другие продукты питания были запрещены в свободной продаже. Продавцы назывались спекулянтами, покупатели - саботажниками решений советской власти. Мучные лабазы, склады зерна, продовольственные запасы, бакалейные лавки, магазины, пивные и чайные, все объявлялось "народной" собственностью.
То же самое происходило в Ижевском. Большевики и эсеры брали под контроль не только производство на Заводе вооружений, но и запасы продовольствия, которых в Ижевском было предостаточно. Было зерно и мука, крупы, мясные и рыбные консервы, сухофрукты, вина, сыры.
Как сообщали в ЦК РКП(б) ижевские большевицкие главари И.Пастухов и Ф.Фомин, "имеем в изобилии хлеб, сырье и топливо. Посторонним снабжением завод не нуждается..." Однако продовольственный отдел во главе с большевиком Ильиным умело подкармливал "своих", обрекая Ижевских рабочих на полуголодное существование.
Ижевцы быстро поняли, что их пытаются свести до уровня рабочего скота: твое дело точить стволы и собирать винтовки, государство тебе за это платит зарплату, земля теперь в общенародном, то есть государственном владении, огород отвлекает тебя от выполнения производственных заданий, покосы тебе тоже не нужны, психологию обывателя нужно менять, мелко-буржуазные привычки пора забыть, все остальное предоставь нам, власти. А чтобы ты, Ижевский рабочий, понял силу новой власти, тебя еще и голодом заморят.
3. РАБОЧИЕ ПРОТИВ КОМИССАРОВ
В апреле 1918 года в Ижевском произошли первые вооруженные столкновения. К этому времени эсеры-максималисты, составляющие ядро "красной гвардии" в марте-апреле перешли все пределы. Они стали доводить идеи мировой революции в отдельно взятом населенном пункте до логического конца: "красногварейцы" занялись самовольными обысками, грабежами под названием "конфискации", были арестованы десятки предпринимателей, купцов, царских кафтанников, высококвалифицированных рабочих, заводских чиновников и даже депутатов Ижевского совета. Начались их бессудные расстрелы.
Рабочие Ижевского ответили своеобразно. Они стали валом записываться в ряды... большевиков. В марте-апреле на Заводе оказалось 1700 членов РКП(б), и эта критическая масса заставила главарей РКП(б) действовать против "максов". Был оперативно создан военно-революционный комитет, который возглавил 20-летний Степан Холмогоров, член РКП(б) и заместитель председателя исполкома - по рекомендации И.Пастухова.
Драки на улицах Ижевского перешли в серьезные вооруженные столкновения. Началась перестрелка между сторонниками Ижевского совета с одной стороны и "красногвардейцами" с другой. Затем стали рваться ручные гранаты и артиллерийские снаряды. Из Казани на помощь Ижевскому совету был прислан отряд матросов. "Красная гвардия" была рассеяна, ее командиры были арестованы.
Об этом эпизоде советские источники стыдливо упоминают как о попытке "эсеро-анархистского мятежа", однако не договаривая главного: это было подавление "красной гвардии" рабочими Ижевска, которые, возможно, чисто интуитивно, с народной смекалкой, сумели повернуть большевиков против их же "собратьев" по революции. После подавления бандитов тот же Ижевский совет принял решение об упразднении "красной гвардии" на территории города.
Однако Ижевцы сразу увидели, что правосудие не осуществилось. Матросы увезли часть арестованных в Казань, а тех, что остались в Ижевском арестантском доме, большевики не торопились судить. Вскоре все они были выпущены и многие снова получили казенные должности. Будто не было ни ночных грабежей, ни арестов и бессудных казней.
Этого мало. Огороды и земельные наделы не были возвращены, "нетрудовые доходы" все так же облагались сверх-налогами. Из сельской местности приходили вести одна хуже другой: грабят и грабят большевики совместно с продовольственными отрядами "красной гвардии", а кто сопротивляется, туда посылают карателей.
"Рука руку моет!" - сразу поняли Ижевцы и стали готовиться к новым выборам в Совет.
Большевики пытались вести агитацию своими любимыми методами - митингами. За два часа до окончания смены закрывались проходные, по цехам шли агитаторы и кричали, что сейчас будет митинг. Рабочие были вынуждены собраться. Перед ними выскакивал большевичок, какой-нибудь С.Холмогоров.
Ижевцев можно было один раз обмануть, но второй раз - это пупок надорвешь. Тут же Холмогорову неслись крики:
"Ты отрезал наши огороды, для тебя, сопляк, это "пережиток", дескать, рабочему человеку земля ни к чему, дескать, комиссары накормят, пришлют яблоки и ананасы. И где твои ананасы? Где наш лучок, где огурцы, где петрушка, другая зелень? Где мясо и хлеб? Ты не вращай шарами, паскудник! Ты отвечай, чем нам кормить семьи!"
Двадцатилетний молокосос пытался выскочить на демагогии.
"Советская власть дала рабочим..."
"Мы - советская власть. Твои милиционеры и красноармейцы забрали у нас последнее. Австрияков на паек, мадьяришек - на паек, китайцев - на паек. Своим полюбовницам жратву коробами таскаете, а наши дети тощай?"
"Товарищи! Черносотенная контра..."
"Ты сам контра. Где хлеб? Где продукты, тебя спрашивают!.."
Так описывает события тех дней мемуарист. Разозленные рабочие, наконец, стали приводить доводы покрепче - кулаками.
"Народная" власть обеспокоилась. В Ижевском появились люди в кожаных куртках. У них было право расстреливать людей без суда - только по подозрению в контр-революционных замыслах. Эти люди назывались "чекисты". Ижевскую ЧК возглавил 20-летний Александр Бабушкин. Милицей заведовал Иван Рогалев.
Пастухов, Холмогоров, Бабушкин, Рогалев... Советские источники, особенно последнего времени, с удовольствием перечисляют эти русские фамилии, усиленно подводя нас к мысли, что революцию делал русский народ, а в Ижевском сами потомственные рабочие поднялись на защиту власти комиссаров. Это совершенно неверно.
За невежественным молодняком стояла хорошо подготовленная масса взрослых и натренированных функционеров, посланных верхушкой РКП(б) в Ижевский. А.Шлихтер и Яков Давидович Драбкин выехали в Вятскую губернию с задачей не только говорить пушками, но и установить политику бесконтрольного террора. Одна карательная группа "Чертова дюжина" чего стоила!
Основу ее составили 13 человек нерусской национальной принадлежности. Ближайшим соратником А.Шлихтера был старый друг Ленина, приехавший с ним из Швейцарии в пломбированном вагоне Г.Сокольников (Бриллиант). Он и стал вдохновителем создания "Чертовой дюжины" - спецподразделения, очень мобильного, хорошо вооруженного, наводящего ужас на крестьян.
Раиса Азарх играла в "Чертовой дюжине" роль матки-заводилы. Сожженные удмуртские и русские деревни, починки, разоренные села, массовые казни крестьян, публичные казни священников - вот путь "Чертовой дюжины" на Вятской стороне. Такого с незапамятных времен не видела Русь.
Подобных отрядов особого назначения и карательно-экспедиционных батальонов наслано было немало. Лиде, Спундэ, Берзин, сифилитик Штернберг, кокаинист Аплок, Рейнфельд, психически ненормальный Жидялис - эти палачи и каратели в кожаных куртках и военных шинелях определяли политику РКП(б) в Ижевском, Глазове, Сарапуле, Нолинске, Уржуме.
Ижевцы скоро разобрались, что и кто стоит за местными большевиками. Если еще в апреле 1918 года большевицкая организация в Ижевском насчитывала 1700 человек, то после апрельского выступления Ижевцы стали выходить из рядов РКП(б). Более 1300 человек выбросили партийные большевицкие билеты, по данным советских источников. Практически все 1700 человек, за исключением нескольких десятков пришлых и присланных, покинули ряды большевиков, по свидетельствам самих Ижевцев.
В то же время Ижевцы активизировались в небольшевицких организациях: в профсоюзах (10 мая 1918 г. был проведен съезд Ижевского профсоюза металлистов), в обществах потребителей, в кооперативных советах, в союзе учителей, в обществах домовладельцев, в церковных приходах. Сплачивали свои ряды фронтовики, возвращающиеся домой. "Союз фронтовиков" и "Союз увечных воинов" объединились в единую организацию, которая насчитывала более 3000 человек.
Изощренной большевицкой агитации, то льстиво-обещающей, то нагло-запугивающей, Ижевцы противостояли всем своим естеством: семейными связями, которыми был пронизан весь Завод, обсуждением насущных проблем по домам, в мастерских и на вечерках, беседами с заводской администрацией, которая в политическом смысле была, за некоторым исключением, гораздо менее дальновидной и более зажатой, чем потомственные Ижевские оружейники.
Безработица и приоритетное право на труд, распределение продовольствия и обучение детей, угроза новой мобилизации в армию и разрастающееся крестьянское повстанческое движение, - это и многое другое обсуждалось в домах Федоровых и Пушиных, Зебзиевых и Сосулиных, Рябовых и Леньковых, Куракиных и Цыгановых, Смоленцевых и Чернышовых, Катковых и Соболевых, Двоеглавовых и Карпиковых...
4. ПОРАЖЕНИЕ БОЛЬШЕВИКОВ
Выборы в совет рабочих депутатов Ижевского Завода 24-25 мая 1918 года прошли после оголтелой пропаганды большевиков. Однако итоги выборов ясно показали, кто есть кто в Ижевском: население не пошло на выборы, а те, кто пришли, голосовали исключительно против большевиков. Не помогли ни каратели А.Спундэ, прибывшие для надзора за порядком, ни агитаторы из Вятки, Казани и Екатеринбурга.
Большевики потеряли из 47 депутатских мест больше половины - 25. Двадцать два депутата от РКП(б) против более 170-ти - понятно, что карта большевиков была бита. Большинство из 193 депутатов оказались либо беспартийными, либо умеренными социал-революционерами. Большевики теряли почву из под ног - Ижевцы строго различали тех, кто стоит за народ, и тех, кто сосет из народа соки.
На первом же заседании совета 27 мая 1918 г. Ижевцы четко изложили свою политическую программу: Россия признавалась как Федеративная республика Советов, единственной формой правления в стране определялись советы рабочих и крестьянских депутатов. А вот признать за Совнаркомом и ВЦИК-ом статус исполнительной и законодательной власти Ижевцы напрочь отказались.
Очевидно тогда вошел в обиход термин "комиссародержавие". Ижевцы не признавали за комиссарами никакой правды и власти. Они уже насмотрелись и наслушались, что вытворяют комиссары на Вятской земле и в их городе, в частности.
Большевики ответили непризнанием решения Ижевского совета и выходом из него. "Баба с возу - кобыле легче, - пишет один из участников тех событий в своих воспоминаниях. - Власть в Ижевском давно была своя, заводская..."
Однако выйдя из Совета, большевики не собирались сдавать дела новому исполкому его. Военный и продовольственный отделы оставались в их руках. Вооруженная сила в 160 красноармейцев, 2 орудия и 7 пулеметов, распределение хлебных и продуктовых пайков, доступ к заводской кассе, это были беспроигрышные козыри комиссаров и их помощников В. Матвеева, П.Лихвинцева, Артура Сицинского, В.Жечева, кстати, всех приезжих или присланных.
Большевики попытались навязать вышедшим на арену меньшевикам и эсерам решение о ликвидации только что избранного совета. Взамен его оставлялся старый пробольшевицкий "исполком". Но взятые все вместе, эти социалисты и коммунисты не могли перевесить так наз. "беспартийных", то есть настоящую народную власть Ижевского.
Рабочие депутаты отвергли власть старого исполкома и объявили, что в этом случае они восстанавливают дореволюционный органы власти: земское управление. Об этом сообщает эмигрантский исследователь М.Бернштам. В целом, Ижевцы решили, что форму власти в России должно установить Учредительное Собрание.
Как и при царе, вернулись к идеям свобод: свободы слова, печати, собраний, манифестаций и т.д. Тут же открыли свою газету "Ижевский рабочий". В первом же номере газеты, вышедшем 27 мая 1918 г., объявлялись требования к политическим силам:
"Принимая во внимание, что Советы совершенно сошли с классовой точки зрения народовластия, члены партии с.-р. и с.-д., входя в новый состав Совета и раскрывая перед широкими массами рабочих и крестьян преступную диктаторскую политику комиссаро-державия, - должны добиться следующих основных преобразований.
Совет должен стать нашим центром, независимым от государственной власти, объединяющим всех рабочих в деле защиты пролетарских интересов.
Для этого Совет должен восстановить городское самоуправление в организации охраны города.
Совет должен объявить нерушимой свободу слова, печати, союзов, собраний и неприкосновенности личности.
Совет должен добиваться, чтобы возможно скорее были прекращены опыты с так называемым рабочим контролем и национализацией банков. В области финансовой Совет должен добиться вместо нынешней системы беспорядочных контрибуций установления общегосударственного прогрессивного подоходного налога.
Для спасения страны от разрухи, революции от крушения, рабочего класса от гибели, Совет должен добиваться созыва Учредительного Собрания, немедленной отставки Народных Комиссаров и организации общедемократической власти, управляющей на основании твердых законов и поддерживаемой рабочими и крестьянскими Советами".
В историографии до сих пор не ясно, когда Ижевцы решили вернуться к земству. Одни убеждены, что после выборов 25 мая 1918 года. Другие утверждают, что после перевыборов в июне 1918 года - тогда и была воссоздана земская управа.
Вопрос этот может быть разрешен, только когда независимые исследователи получат доступ к огромным архивам, хранящимся в нынешнем Ижевске, в Кирове (бывшая Вятка), в Казани, Уфе, Екатеринбурге, Москве и Санкт-Петербурге.
Однако даже из отрывка резолюции, процитированного выше, похоже, что после выборов 25 мая, при непризнании Совнаркома верховной властью, советы казались многим Ижевцам анахронизмом.
Именно в силу этого вновь возникла идея Учредительного Собрания. Эта идея была отражением всенародного отношения к власти: летом 1918 г. в Самаре был создан Комитет Всероссийского учредительного собрания (Всекомуч), и по планам антибольшевицких деятелей, этот Комитет должен был привести к проведению самого Учредительного Собрания, на котором представители всех слоев населения России решили бы свою политическую судьбу.
Меньшевики и эсеры были поголовно "за", в надежде потеснить большевиков в своей грызне за власть. Беспартийным депутатам Ижевского совета и подавляющей массе рабочих Учредительное собрание представлялось выходом из советского тупика, когда власть самих рабочих узурпируется каким-то "исполкомом", который депутаты и не выбирали.
Учредительное Собрание должно было во всероссийском масштабе восстановить сословное волевыражение. В масштабах губерний, уездов, городов, сел земства должны были заменить пустую скорлупу советов.
Между Советами и Земствами есть нечто схожее - выборное начало. Однако если Советы создаются на партийно-политической основе, то Земства - на сословной. В Советы приходят те, кто громче кричит и более умело врет, а то и просто имеет "больше пулеметов" (Ленин). Земства законодательно закрепляют реально существующие отношения между социально-экономическими группами и на основании твердых законов осуществляют народовластие. Представительские квоты отражают настоящую расстановку и значимость каждой сословной группы для общества в целом.
Ижевцы, по своей природе консерваторы и традиционалисты, поголовно грамотные и высококвалифицированные рабочие, с прочной привязанностью к земле, к Заводу, к устоявшемуся быту, в начале лета 1918 года начали осознавать не только враждебность "исполкома", но и бесполезность Совета, органа временного, переходного. Именно поэтому ему придавалась второстепенная роль органа, лишь "поддерживающего" общедемократическую власть.
Другими словами, Ижевцы наигрались в "советы". Пришло время эту игрушку запрятать в пыльный ящик на чердак.
Тем не менее, они снова участвуют в июньских перевыборах 1918 года - скорее, в пику большевикам и максималистам. Вы хотите узнать наше мнение о вас? Просим посчитать голоса.
На сей раз политический разгром большевиков был крайне убедительный. Они потеряли и те места, что у них были. Абсолютное большинство депутатов оказались "беспартийными". Ижевский Завод голосовал за собственное властеуложение: за мастеров и царских кафтанников, за фронтовиков и офицеров-рабочих, за хозяев мелких фабрик и мастерских, за торговый Ижевск, за заводских чиновников, за крестьян-отходников, которые прижились в городе.
На этот раз исполком был выбран совершенно антибольшевицкий. Председателем совета и исполкома был избран В.Бузанов, лидер эсеров. Его заместителем - член с.-д. партии П.Михайлов. Оба - из старых Ижевских рабочих фамилий.
Этот состав Совета принимает решение об отмене на территории Ижевского Завода и прилежащих сел запрета на свободную продажу хлеба и продуктов. Известие сразу облетает округу. Крестьяне снова везут свои продукты в Ижевский, на Базарную площадь. Декреты СНК объявляются только тогда действующими, когда они не противоречат интересам рабочих.
Тот же С.Холмогоров стал запрашивать центральную власть о помощи. Стал писать жалобы на Ижевцев наркому внутренних дел республики. Очень он хотел попасть на 5-й Всероссийский съезд советов. Даже называл себя уже "делегатом 5-го Всероссийского съезда"... Однако в начале июля 1918 года, Ижевцы решили, что на съезд советов в Москву будет не он, а член IV Государственной Думы Астраханцев.
Этот месяц, с июня по 17 июля 1918 года, как-то обойден молчанием советскими историками и публицистами. И только по отрывочным данным мы можем понять, что на самом деле происходило.
Большевики вышли из состава Ижевского совета и на своих секретных заседаниях стали планировать террористическую деятельность против Ижевцев. Были сделаны запросы на отряды карателей в Вятку, Сарапул и Казань. Оказались выпущены из тюрьмы максималисты - на условиях их поддержки большевиков. Начался практический террор и акции против видных Ижевцев. Раньше, выстрелом из винтовки был убит заводской мастер А.Сосулин, хотя и принадлежавший партии эсеров, однако человек, пользовавшийся огромным уважением и на Заводе, и в целом в Сарапульском уезде - он был до этого еще и выборщиком во 2-ю Государственную Думу. Теперь же коммунисты с "максами" планировали всеобщую резню Ижевцев.
Внутри самой организации РКП(б) в Ижевском в то же время наблюдался полный раздрай. Оказалось, они попали не на свою свадьбу. Над ними смеялись в открытую, издевательские реплики преследовали их, где бы они ни появлялись. Холмогоров, Жечев, Бабушкин, установив контакты с политотделом 2-ой советской армии (штаб в Сарапуле) рвались в бой: арестовать и перестрелять всех, кто против их власти.
Председатель Ижевского комитета РКП(б) И.Пастухов, В.Сергеев и несколько других, имевшие более глубокие корни в Ижевском, окорачивали ретивых. Они, возможно, лучше понимали, что такое три тысячи фронтовиков, у которых есть доступ к винтовкам, пороховым складам, к взрывчатым материалам.
В начале июля 1918 г. на заседании большевицкого комитета произошла даже драчка между этими двумя группировками. И.Пастухов вышел из этого "большого конфликта" победителем.
Резня Ижевцев откладывалась, точнее, умеренные большевики с Пастуховым во главе осторожно перекладывали ее на чужие плечи: они усиливали пропаганду среди Ижевцев против белочехов и восставших казаков, призывая рабочих с оружием в руках, в рядах красной армии защищать революцию.
Это был совершенно маккиавеллиевский ход - под вопли "революция в опасности!" вывести наиболее активную часть Ижевцев на фронт, там с ними и покончить.
5. "СОЮЗ ФРОНТОВИКОВ"
К июлю 1918 года в Ижевском в целом было до 200 офицеров-фронтовиков. Одни вернулись домой, другие были приглашены друзьями или родственниками - в провинции было легче прожить. Третьи бежали от чекистских облав, от регистраций, от мобилизации в красную армию.
Очевидно, в это время в Ижевском появился капитан Д.И.Федичкин, едва избежавший расстрела после разгрома офицерской организации в Казани. Кадровый военный, участник русско-японской и Первой мировой войн, он был награжден тремя Георгиевскими крестами, имел другие ордена. Много позже, в белоэмигрантском журнале "Первопоходник" (Лос-Анжелес, США, 1974, кн.17) будут опубликованы его очень подробные и ценные воспоминания об Ижевском восстании, военным руководителем которого Дмитрий Иванович станет.
Как уже говорилось, в 1918 году несколько организаций солдат и офицеров сольются в один "Союз фронтовиков", объединяющий от 3 до 4 тысяч Ижевцев. Значение этого союза до сих пор не оценено.
(Уже много позже, в конце 80-х - начале 90-х гг, как участник антикоммунистического демократического движения, я обратил внимание, как тщательно и тонко работают органы безопасности, партийные и комсомольские комитеты с "воинами-афганцами". Собственно, под их контролем и стали создаваться "союзы афганцев" в конце 1980-х. Реальной помощи увечным бывшим советским солдатам партфункционеры не оказывали. Зато упорно в их среде прививалась субкультура алкоголизма - пили все и много! На руководство местными "союзами афганцев" ставились люди, прошедшие через "секретки", через военную разведку или ГБ. Им давали возможности материального обогащения: помогали создавать кооперативы, торговые и транспортные фирмы, открывали для них льготное финансирование... В середине 90-х крупные фигуры "афганского движения" неожиданно попали под физическое уничтожение: их ликвидировали по одиночке, а то и взрывали целыми группами. Режим добился главного результата: "афганцы" в РФ не стали боевой силой народовластия, которое тогда было возможно. Сегодня, оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать: гебешный режим вынес правильные уроки из повстанчества на Урале, в Прикамье, в Поволжье, в центральных областях России, в Сибири: "союзы фронтовиков" были главной силой, оформлявшей антикоммунистическое движение!)
Особенности заводской жизни в Ижевском не создавали кастовой дифференциации между солдатами, унтер-офицерами и офицерами-фронтовиками, которая была в той или иной степени свойственна Белой Армии на юге России.
Как и в мастерских, в мирной жизни, внутри "союза" выдвигались наиболее активные, вне зависимости, из крестьян ли ты, или из потомственных рабочих или из заводской управы, являлся ли ты капитаном гвардейской части или рядовым стрелком пехотного полка.
Собственно поддержка беспартийным и бессословным "Союзом фронтовиков" Ижевского совета, очевидно, была тем решающим фактором для победы народовластия над комиссаро-державием. Когда же коммунисты вышли из Совета и начали подготовку к воруженному перевороту, то именно в среде фронтовиков стала зреть готовность вооруженного отпора.
Группы фронтовиков стали собираться под видом дружеских и семейных чаепитий. Бывшие солдаты и унтера, вновь ставшие к станкам, пошли говорить с офицерами из военной администрации Завода. Увы, как следует из нескольких мемуарных свидетельств, старшие офицеры, представлявшие ГАУ и другие департаменты Военного ведомства, не разделяли ни идей советов без большевиков, ни идей воруженного сопротивления злу.
Уже много позже советские историки разобьют свои лбы о тот факт, что Ижевское восстание возглавили прапорщики, поручики, штабс-капитаны и капитаны - практически все из Ижевских рабочих семей. Что подпоручики и прапорщики командовали батальонами, а штабс-капитаны - полками. Что ни одного настоящего армейского полковника, не говоря уже о генералах, нельзя было найти среди восставших.
Уже упомянутые Куликов и Дмитриев в своем многостраничном опусе "Мятеж" не могут поверить даже в начале 1990-х, что ни дворян, старших кадровых офицеров, ни отпрысков богатейших капиталистических семейств не было в Ижевском. Они начинают фантазировать на предмет "глубоко законспирированной, неизвестной подавляющему большинству рядовых его ("Союза фронтовиков") членов, группы...", которая состояла икобы "в основном из старших офицеров".
Куда они потом делись, все эти "старшие офицеры", Куликов с Дмитриевым ответа не дают. А вместе с тем руководители восстания и затем все командиры войсковых подразделений известны и по фамилиям и по званиям.
"Союз фронтовиков" возглавил фельдфебель С.Солдатов. Бежавший от чекистов Д.Федичкин был всего лишь капитаном - позже сами Ижевцы произведут его в полковники. Кстати, полковниками они будут называть всех, кто командовал их полками, невзирая на их настоящие воинские звания: поручик Михайлов, поручик Я.Зебзиев, сын мастера-литейщика И.Зебзиева, штабс-капитан Куракин, подпоручик Ляпунов, все они станут "полковниками".
Единственным старшим офицером в рядах восставшего народа окажется... жандармский полковник Власов, тот самый, что плакал после отречения Государя. На несколько дней он станет начальником Штаба "народной армии". И вскоре будет попрошен уйти с этой должности - именно в силу того, что он был ранее "жандармским полковником". Это эпизод мы еще осветим в следующей главе.
Только в самое последнее время современные исследователи нащупали существование так наз. "третьей" власти в Ижевском. Впрочем, они (из последних работ - Д.Чураков) относят эту "власть" к социалистическим группировкам, что и сейчас можно определить как чистой воды демагогию.
"Третьей властью" на самом деле был именно "Союз фронтовиков", который умело поддерживал и защищал "беспартийных" депутатов от произвола красных, вел разъяснительную работу среди Ижевцев, выявлял предателей в рабочей среде, исподволь готовился к вооруженной обороне.
Фронтовики, хлебнувшие лиха и не раз смотревшие смерти в лицо, были людьми в военном смысле более практичными, чем всякие эсеры, максималисты и эсдеки с анархистами. Их влияние на расстановку политических сил в Ижеском также было решающим.
Как писал в 1924 году коммунист Н.Сапожников, "Реальной силой, на которую опиралась ижевская контрреволюция и при помощи которой ей удалось свергнуть советскую власть в Прикамье, был союз фронтовиков, объединявший до 4000 солдат, прибывших с различных фронтов империалистической войны. Объединение фронтовиков, сыгравшее в судьбах Ижевска историческую роль, вначале и на первый взгляд преследовало экономические и культурно-просветительские цели. Союз обычно устраивал своих членов на работы, обеспечивал их жильем, авторитетно защищал их интересы в учреждениях и предприятиях, имел столовую, клуб, драматический и музыкально-вокальный кружок, которые ставили спектакли и концерты, проводил лекции, беседы, чтения по общеобразовательным вопросам. Политикой же фронтовики, казалось, не занимались. На самом же деле за этой работой скрывалась, как выяснилось, деятельная подготовка к контрреволюционному восстанию..."
Это фронтовики поднимают вопрос о военно-пленных, в основном австрийцах и мадьярах, которым большевики выдали оружие и, записав в отряды "красной гвардии" и милиции, поставили на все виды довольствия. Они берут под контроль больничные кассы, не допуская к ним большевиков и максималистов. Они умело противодействуют большевицкой пропаганде и срывают призывы добровольцев в "красную армию".
Это фронтовики раскусывают, что за шваль все эти эсдеки-меньшевики, эсеры всех окрасов и прочие социалисты. "Союз фронтовиков" в Ижевском - внесословное объединение, офицеров в нем немного, а те, что есть, плоть от плоти Ижевцы.
Они все знали всех. Их отцы и деды были Заводскими рабочими, их бабки сказывали им сказки про медведя-ногу липову, их матери пекли им шаньги и собирали на уроки в местные школы. Здесь они выросли, здесь стали учиться оружейному мастерству. Отсюда они уходили на фронт, сюда, многие израненные и многие с Георгиевскими крестами, возвращались.
Очевидно, внутри "Союза фронтовиков" и зародилось то, что позже будет так сильно отличать Ижевцев от других белых частей: в бою - железная дисциплина, полное самопожертвование, взаимовыручка, исключительное подчинение офицерам и командирам, вне боя - братские отношения, друг к другу на ты, а если и на "вы", так не к старшему по званию, а по настоящему уважению, по статусу в Заводе.
В начале июня 1918 года под контролем большевиков проводится "крестьянский съезд Ижевского района". Принято решение: провести полный учет хлеба, "выявить и перераспределить излишки между беднейшими крестьянами". Что под этим подразумевалось, было ясно.
Но крестьяне вокруг Ижевского Завода кровно связаны с самим Заводом. Мало того, что чекисты и большевики наложили лапу на продуктовые склады в самом городе, они теперь пытались остановить поставки хлеба и другого продовольствия в Завод. Напряженность росла.
На начало июня 1918 г. приходится появление в Ижевском правых эсеров Н.Н.Иванова и И.И.Тетеркина. Как пишут большевицкие источники, они провели заседание комитета их организации, на котором наметили создание вооруженной дружины правых эсеров.
Известна упорная попытка коммунистических исследователей свести Ижевское восстание к "эсеровскому мятежу". Как известно, эсеры до революции были наиболее воинствующая партия социалистов, широко применявшая террор, политические убийства, вооруженные нападения на банки для пополнения партийной кассы.
По логике коммунистов, эсеры, постепенно выдавленные из власти ленинцами после октября 1917 года, должны были обязательно участвовать во всех бунтах и мятежах против власти большевиков.
Чего они никогда не расскажут, это что партия социалистов революционеров, на самом своем верху, в ЦК, приняла решение о том, что террор против большевиков - "совершенно недопустим". Что вплоть до осени 1918 года эсеры все надеялись найти общий язык с большевиками и поделить власть. Что всякого эсера, вплоть до члена ЦК, который присоединился к вооруженной борьбюе против ленинско-троцкистской банды, из партии исключали.
Что же касается именно восстания Ижевцев, то председатель ЦК социалистов-революционеров В.Чернов, уже в эмиграции, в своих мемуарах отметил, что там все произошло без участия эсеров, как и в целом в Прикамье, Поволжье и на Урале. (В.Чернов. Перед бурей. Нью-Йорк, 1953).
Врать старику причин не было. Позади остались и бои под Ижевском, и славный путь Ижевской Дивизии, и поражение Колчака, и гибель многих лидеров антикоммунистического движения, и русское рассеяние по всему свету, и обустройство в Манчжурии, и бегство из коммунистического Китая в конце 1940-х - начале 1950-х. Руководящая роль эсеров в повстанческом движении, таким образом, полностью отрицается.
В данном случае, его точка зрения представляется более убедительной.
Да, среди активных участников Ижевских событий мы найдем и эсеров, и меньшевиков. Например, широко известны среди рабочих были эсеры Ф.Кокоулин и В.Бузанов, правый эсер В.Зимин, эсдеки (меньшевики) А.Сосулин и П.Михайлов. Однако даже тогда было трудно не заметить, что между "Союзом фронтовиков" и социалистическими политиками есть серьезные противоречия и даже трения.
Именно поэтому трудно поверить коммунистическим источникам, что эсеры после посещения Ижевского Ивановым и Тетерниковым, стали создавать вооруженные дружины, что внутри дружины делились на пятерки, а оружие стали в разобранном виде выносить с Завода.
Если боевые подразделения и стали создаваться в Ижевском еще до Обороны, то скорее под контролем "Союза фронтовиков" и при содействии депутатов Ижевского совета. В всяком случае, в июне-июле 1918 года Ижевская ЧК (А.Бабушкин) собиралась разогнать силой фронтовиков, а руководителей "Союза" арестовать и дальше по протоколу: допросы, избиения, казни.
Позиция братьев Пастуховых, Ивана и Михаила, В.Сергеева, представляющих более умеренное крыло большевиков и понимающих, за кем реальная сила в Ижевском, возможно, оттянула по времени вооруженное восстание - чекисты не решились на аресты и репрессии. К этому времени на всю многотысячную массу Ижевцев приходилось всего 73 большевика. Трехтысячная вооруженная сила фронтовиков размазала бы их, как слизней.
Зато в июне же, Ижевская организация РКП(б) проводит перерегистрацию коммунистов. Немногие оставшиеся коренные Ижевцы окончательно вычищались из рядов РКП(б). На пришлых возлагались новые задачи. Размежевание становилось все более отчетливым. Потомственные, коренные Ижевцы - против пришлого элемента, люмпенов, чекистов, особистов и красноармейцев.
6. РАЗГОН СОВЕТА
Несколько недель спустя, в июле 1918 г. начинается настоящее нашествие большевицких агитаторов на Ижевский. Приезжал даже "всероссийский староста" М.Калинин. Ему, русскому по происхождению и мастеровому по классовой принадлежности, Ижевцы даже не дали говорить: кричали, свистели, шумели, едва только Калинин пытался начать речь.
В середине июля 1918 г., из Сарапула, из штаба 2-й армии в Ижевский приезжает группа военных и политкомиссаров. Это командир Бирского красного полка И.Чернядьев, крупный красный военный функционер Галкин, начальник политотдела 2-й армии А.Кучкин.
С ними прибывает, разумеется, большой отряд красноармейцев, которые сразу занимают ключевые позиции в городе: расставляют пулеметы, выкатывают орудия, перекрывают дороги.
Большевики Ижевского восторжествовали. Их поддержали выпущенные из тюрьмы максималисты. Вот как безыскусно описывается совпартисториками это событие:
"Наметившийся сдвиг в политических настроениях отсталых рабочих позволил большевикам в блоке с максималистами между 17 и 21 июля вооруженным путем разогнать правый Совет в Ижевске. Власть была передана вновь сформированному исполкому, в состав которого вошло 15 чел. 5 из них коммунисты, занявшие наиболее ответственные посты, 5 - максималисты, 1 левый эсер и 4 беспартийных, стоявших на платформе Советской власти..." (Дмитриев, Куликов, Мятеж. Ижевск, Удмуртия, 1992, стр. 45).
Ни упоминания армейских частей, ни интернационалистов, частично из военно-пленных, частично из матросо-люмпенских карательных отрядов. Оказывается, настроения у "отсталых рабочих" сменились, и все пошло как по маслу. А то, что само слово "исполком" означает "исполнительный комитет" Совета и члены комитета этого должны быть выбраны из членов Совета, эти партпропагандисты и в 1992 году не задумываются. Как не задумываются они над тем, что если Совет разогнан, то не из кого выбирать "исполком". И никакой тогда это не исполком, а настоящая банда.
История однако имеет свойство обнаруживать правду. Что же происходит в Ижевском в июле 1918 года?
Чекисты, красноармейцы и большевики занимают мастерские на Заводе, захватывают "генеральский дом", в котором располагался Совет, повсюду расставляют своих часовых и караульных. Газета "Ижевский рабочий" закрыта. Вновь создан военно-революционный штаб (ревком, по другой терминологии) с безграничными правами: карать, миловать, арестовывать, проводить обыски, громить, оставлять в покое. ЧеКа - на передней линии борьбы с "контр-революцией", по словам очевидца, "преследовала, расстреливала, устраивала пытки..."
С 17 по 21 июля 1918 г. чекистами и армейскими особистами в Ижевском проводятся аресты. Схвачено и заключено в камеры более 100 рабочих депутатов Совета. Аресты проводятся по принципу партийно-политической нелояльности большевикам. Начали работать доносчики, явление прежде практически небывалое в Ижевском.
Офицеры и активные члены "Союза фронтовиков", а также некоторые члены антибольшевицкого исполкома, в том числе и В.Бузанов, бегут из города. Они скрываются в окрестных лесах и деревнях. Другие стараются не появляться на улицах и в публичных местах.
Что же Ижевцы? По словам М.Бернштама, ссылающегося на статью В.Максимова, опубликованную в журнале "Историк-марксист" в 1932 году, "рабочие отнеслись к очередной советской пертрубации довольно равнодушно и на общих собраниях при решении вопроса об этих арестах, и о том, каким социалистическим партиям возглавлять Совет, постановили "вопрос оставить открытым".
Ни Максимов, ни тем более Бернштам не были коренными Ижевцами. Им наша психология - темный лес. Тот вопрос, что Ижевцы, согнанные на принудительные митинги и собрания, "оставляли открытым" должен был закрыться сам собой. И очень скоро! Сто арестованных депутатов - это до трехсот семей, затронутых впрямую, это более тысячи семей, практически половина всего Ижевского, для кого аресты их отцов, братьев, свекров, сватов, кумовьев, крестных отцов и крестников было воспринято не только как оскорбление, но и как попытка взять на излом сам характер Ижевцев. За это должно было поплатиться.
Первыми это почуяли максималисты и прочая соц-шпана. Что-что, а чутье у уголовников на предмет большой порки работает преотменно.
А.Кучкин в своих ценнейших мемуарах в 1929 году упоминает знаменитое молчание Ижевцев: "Когда ораторы, надрываясь, заканчивали лозунгами свою речь, в ответ было молчание. Аплодировали единицы. Спокойно выслушивали рабочие ораторов, спокойными оставались и к их призывам".
Ни приезжие политработники, ни пришлые большевики, ни ошалелые от безнаказанности чекисты и милиционеры, ни тем более бывшие военно-пленные мадьяры и австрийцы, ничего не слышали в этом молчании, в этом спокойствии. А напрасно!
Трехтысячный митинг, точнее несколько митингов в разных местах Завода, был проведен 17-го июля. "За два часа до окончания работ (иначе ни одного не соберешь), был дан гудок: знак собираться на митинг. У все ворот были расставлены "часовые", не пропускавшие рабочих по домам. В нескольких (кажется, в трех) пунктах собралось по нескольку тысяч человек", - делится особенностями тогдашних политтехнологий А.Кучкин.
Из других приемчиков, что использовали политработники, он описывает: "призывы, в которых мы всячески изощрялись", обматывание головы бинтами, чтобы казалось, что агитаторы - настоящие фронтовики, только что из боев, разрешение немного покритиковать самих большевиков.
Кучкин пишет: "Ораторы из максималистов пользовались успехом. Им аплодировали. Максималисты делали резкие выпады против большевиков, вносили "коррективы" в их действия, тактику и программу... Но когда максималисты призывали итти на фронт, над ними масса смеялась, издевалась".
Над чем издевались Ижевцы? Над призывами записываться добровольно в красную армию. Наконец, коммунисты пришли к мнению, что надо Ижевский обескровить. Надо забрать лучших из лучших и послать в бои "за революцию".
Это был коронный ход большевиков: разогнать Совет, назначить свою власть, и тут же навалиться пропагандой, всех обзывая "черносотенцами" и "контрреволюционерами", а себя - сторонниками Советской власти..
"Товарищи! Настал грозный момент. Если вы не окажете сейчас поддержку фронту, если вы железными батальонами не наброситесь на врага, то через несколько дней чехи и белогвардейцы будут здесь, в Ижевске. Товарищи! Эти звери тогда начнут вас вырезывать сотнями..."
В ответ спокойный и разумный голос из толпы:
"Не надо бы задерживать чехов. Пусть бы ехали на Дальний Восток, тогда бы не было и войны!.. Сами коммунисты виноваты!.."
По данной фразе, зафиксированной самим Кучкиным, можно понять, как хорошо Ижевцы были осведомлены о текущей военно-политической ситуации в стране. Правительство Ленина-Свердлова-Троцкого пыталось разыграть "чешскую" карту - двадцатипятысячному корпусу бывших военнопленных было объявлено, что дорога домой лежит через "выполнение интернационального долга". Чехам, словакам, мадьярам, русинам предлагалось по пути домой, вооруженной силой, пробиться через охваченный гражданской войной юг России. Это противоречило договоренности об отправке чехословаков кругом, через Владивосток, и они поднялись!
Последний политармейский митинг в Заводе был много меньше. По партпропагандистским источникам, 21 июля сумели собрать 2000 человек. По белым источникам - несколько сот, пришли свои, максималисты, красноармейцы, члены РКП(б). Ижевцы-рабочие ускользают в "дырки" в заборах, хоронятся в инструменталках, в складах. Те, что присутствуют, настроены резко против организаторов.
Результат не лучше предыдущих: записывается в Красную армию только... один 18-летний болван. И его тут же ядовито обсмеивают. А.Кучкин делает последнюю запись о своем вояже: "Наша миссия в Ижевске закончилась. С весьма тяжелым чувством, побитыми собаками оставляли мы Ижевск..."
Этот самый А.Кучкин вместе с Особой дивизией маньяка В.Азина затопит в ноябре 1918 г. Ижевский кровью - речка Карлутка будет завалена убитыми рабочими, гимназистами, чиновниками администрации, женщинами, детьми и стариками. Самый Пруд станет красным от крови, и трупы покроют дно его толстым слоем, рыба в нем вся всплывет, вода его будет отравлена на несколько лет трупным ядом. Он, Кучкин, так упьется кровью русских людей, что 13 ноября 1918 г. на очередном митинге в Вятских Полянах, перед многотысячной толпой красноармейских новобранцев, начнет кровью отрыгивать, о чем сам и расскажет позже. Это он, Кучкин, в начале 30-х станет со-автором "Краткой истории ВКП(б)", да-да, той самой, на которой воспиталось в СССР больше палачей-изуверов, чем на книге А.Хитлера "Майн кампф".
Пока же он признается, что они "побитыми собаками оставляли Ижевский".
За день до того, 20 июля 1918 г. маньяк В.Азин, который тоже прибыл в Ижевский, собирает и отправляет в Вятку последнюю сотню мобилизованных в Красную армию рабочих. Часть их сбегает и рассеивается по окрестным деревням.
Главарь коммунистов И.Пастухов предупреждает, что из Ижевского забирать на фронт нельзя - уйдут самые сознательные, с большевицкой точки зрения, люди. Город будет обнажен для контр-революции. Он призывает партийные и военные власти присылать партийцев в Ижевский, развивать агитацию, переманивать на свою сторону Ижевцев. Пастухов еще надеется, что демагогия большевиков сработает.
В это же время, по свидетельствам как с белой, так и с красной стороны, члены "Союза фронтовиков" тайно собираются, обсуждают план выступления, распределяют, что кому делать, какими силами, с каким вооружением.
Фронтовики ходят по домам и квартирам старших офицеров Завода. Большинство отказывается поддерживать восстание. Это фронтовиков не обескураживает. За ними стоят их отцы и деды. За ними стоит славная история Завода. За ними - рабочий народ.
В это же время, 22 июля 1918 г. чрезвычайный комиссар по продовольствию А.Шлихтер совещается в Сарапуле со штабными и карателями. Принято решение активизировать работу ЧК, поддержать ее войсковыми частями 2-й красной армии.
Приходит известие, что в Сарапуле ЧеКа схватила и расстреляла 27 июля 1918 г. посланца ЦК партии эсеров И.Тетеркина. Ижевцы помнят его приезд всего несколько недель назад. В Глазовском уезде крестьяне избивают уполномоченных - в Гыинской волости, в Юкаменской волости. Волостные "Союзы фронтовиков" рассылают воззвания к крестьянам Святогорской, Ключевской, Васильевской, Юкаменской волостей:
"Мы, избранные вами, взяв на себя трудную задачу спасения нашей волости от насилия и грабежа большевистских банд, просим вас, граждане, откликнуться... Мы ездили в город Ижевск, там всецело откликнулись, нам обещают все".
В воздухе все явственнее пахнет жареным. Очень уж спокойны Ижевцы.
В начале августа 1918 г. максималисты, анархисты, левые эсеры вместе с небольшой группой большевиков решили не испытывать судьбу. Они организовались в отряд из 400 человек. Тут же потребовали отправить их на фронт - как можно быстрее и подальше от Ижевского! Уж кто-кто, а эти понимали: на фронте ты можешь выжить, но начнется бойня в Ижевском - не выжить никому.
2 августа 1918 на территории Вятской губернии объявлено военное положение, вся власть передана в руки губернского чрезвычайного штаба. Другими словами, советская власть по губернии отменена. В этот же день ВСЕ максималисты, собравшись в отряд, уходят из Ижевского. В городе властвуют милиционеры, члены "исполкома" и чекисты. Военная сила, оставшаяся в городе, составляет 25 красноармейцев и 140-220 милиционеров.
На Заводе насчитывается несколько большевиков. На 2-ю Вятскую губернскую конференцию РКП(б) послан В.Сергеев, близкий к И.Пастухову. Там он заявляет: "контререволюционных выступлений со стороны рабочих быть не может". Большевики в самом деле не слышат в притихшем городе нарастающего гула народного гнева. Они, как тетерева, чуфыкают и кружатся вокруг самочки - вожделенной власти. Перья распушили, с ноги на ногу переступают, подпрыгивают, себя показывают.
Депутаты разогнанного Совета сидят в арестном доме. Их отмена запрета на свободную продажу хлеба и других продуктов ревштабом запрещена. То есть снова введена государственная монополия на торговлю.
Приехавшие с окрестных сел и деревень крестьяне, местные торговцы на Базарной площади 5 августа неожиданно подвергаются нападению конных милиционеров. Толпа сначала смятена, затем берется за безмены, за оглобли, за дреколье. Милиционеры стреляют в людей, но тут же сбиты с коней, двое из них утоплены в Пруду.
Подоспевшие патрули красноармейцев проводят аресты среди торговцев и обывателей. Тут же избивают их и увозят в кутузку. Толпа рассеяна. На столбах, в витринах, на заборах, повсюду расклеены листовки: приказ ревштаба о мобилизации.
По городу ползут слухи: большевики готовятся к резне, после мобилизации будут перебиты все депутаты Совета, вся администрация Завода, все купцы и торговцы, все, кто против них. На ночь дома запираются на железные засовы, на стальные запоры.
В домах, перед божницами, у теплящихмся лампадок, молятся русские люди: "Господи, пронеси сию чашу мимо нас, сохрани и помилуй, и пусть будет по воле Твоей..."
6-го августа к военному отделу на Красную площадь, перед Михайловским собором, стали собираться мобилизуемые. С ними шли их родители, отцы и матери, их родственники. А родственники - это те же Ижевцы, братья и шурины, кузены и племянники, крестные и кумовья. Среди собравшихся много фронтовиков. Они ведут разговоры:
"Почему мы должны отдавать своих детей? Ребятам по 18-19 лет, им еще жить. Пусть забирают лучше нас..."
"Правда что! Мы на войне побывали, всякого повидали. Пусть нас берут!"
"Парнишек необученных и необстреляных кинут в бой. Их там и побьют. Ишь что задумали. С фронтовиками такое не пройдет. Мы хотим записаться в красную армию..."
Большевики еще не догадываются, что есть такое понятие у Ижевцев: последняя капля, которая переполняет чашу терпения.