Аннотация: На днях закончил новую вещь. Остросюжетнный детектив, экшн. Место действия - Краснодарский край. Рукопись отправил на рассмотрение издателям, здесь выставлю несколько ознакомительных фрагментов.
На днях закончил новую вещь. Рукопись отправил на рассмотрение издателям, здесь выставлю несколько ознакомительных фрагментов.
Сергей Соболев
БРАТСТВО ВОЛКОВ
(Ознакомительные фрагменты)
ПРЕДИСЛОВИЕ
За несколько лет до событий.
Предгорья Северного Кавказа.
Отгремели автоматные очереди; не слышны уже хлопки гранат; стихло резкое, басовитое, рокочущее, отбивающееся эхом от окрестных склонов, звучание крупнокалиберных пулеметов подъехавших со стороны лесной дороги "бэтээров". Только в вышине, в раздираемом молниями черно-фиолетовом небе, гулко, с протяжкой, громыхает... Но и это не надолго; грозовой фронт быстро смещается на север. И туда же, к пересохшим было в начале лета руслам ручьев и рек, в протекающую поблизости Красную, в другие мелководные, порожистые, но обладающие неспокойным нравом реки, устремились с северных склонов горных хребтов бурные ливневые потоки...
Спецоперация закончилась примерно час назад. То, что она завершилась, и завершилась удачно для федералов, видно по многим признакам. Да хотя бы по тому, что уцелевшие после внезапного штурма дома хутора, как и те строения, что снесены шквальным огнем почти до фундамента, превращены в груды мусора, теперь ярко освещены направленными туда от дороги прожекторами и автомобильными фарами.
Там, в этом световом облаке, к которому добавляют порой яркости вспышки молний, видны фигуры вооруженных людей - они ходят вольно, не опасаясь выстрелов.
Оттуда же порой долетает и громкий возбужденный говор. Да, по всему похоже, что спецгруппа, на усиление которой только сейчас прибыли бойцы спецназа внутренних войск, завершила своего дело, и завершила удачно, без серьезных потерь.
Он наблюдал за этим драматическим - и фантасмагорическим - действом, укрывшись возле расщелины, через которую можно пройти к пещере с оборудованным там тайником. На душе у него лежал такой камень, - глыба! - что он едва мог дышать.
Федералы бесшумно сняли выставленный на лесной дороге, на подъезде к хутору пост из двух "волков", у которых имелись при себе переносные рации. Затем окружили хутор и предложили через выхваченного ими из крайней хаты старика тем нескольким боевикам, которые здесь укрывались, сдаться...
Его родной брат Азамат и еще пятеро "волков" приняли неравный бой. Мурат и еще один из их группы накануне вечером ушли в пещеру. Утром на хутор должен был прийти транспорт - два грузовых фургона. Все у них было готово к крупной, дерзкой акции по типу той, что прошли в 2004-м и в 2005-м годах, соответственно рейд на Ингушетию и нападение на Нальчик. Уж слишком спокойной к тому времени была ситуация в их родных местах, и слишком плохо там стали относиться к таким, как братья Нухаевы; вот и решили взорвать эту мирную сонную жизнь, заодно и громко заявить о себе.
Но и федералы, как выяснилось, не дремали: они опередили "волков" на каких-то два дня, нанеся первыми удар по месту, где они тайно сосредоточивали силы и снаряжение.
Он не смог бы спасти своего брата и других "волков", даже если бы выбрался из своего укрытия и поспешил на помощь тем, кто был окружен спецназовцами на хуторе. Ну, убил бы несколько собачьих сынов. А что толку?
Да и тайник, о котором он единственный теперь знал, слишком важен со всем содержащимся там снаряжением, чтобы рисковать безоглядно своей жизнью.
Он должен выбраться отсюда, чего бы это ему не стоило.
Как у настоящего волка, у него исключительная память. Подобно матерому волку, он умеет выжидать.
Пройдет время, может, месяц, может, год или несколько лет, и он вернется.
Вернется, чтобы отомстить.
Г Л А В А 1
Краснореченск, Краснодарский край.
За несколько дней до событий.
Воистину, "влюбленные часов не наблюдают"... На одной из лавочек в городском парке, в самой тихой и дальней от главного прохода части, обнявшись, сидят двое молодых людей, парень и девушка.
Как это часто бывает у молодых людей, они все никак не могли расстаться.
Чудесная тихая июньская ночь; вчерашняя послеполуденная гроза, пришедшая с лилово-свинцовыми облаками с юго-востока, от верховья реки Красной, от крутых отрогов ближних к городу хребтов и "трехтысячников", излилась коротким яростным ливнем, прибившим наконец пыль и тополиный пух. Воздух сразу сделался не только прохладным, но озонированным и чуточку соленоватым, как вода в местных источниках...
Сквозь разрывы в облаках, подсвеченных кое-где лунным светом, проклюнулись звезды. Просто прелесть, что за погода - такие особенные ночи бывают лишь в этих краях, в предгорьях Кавказа.
Решено было "еще погулять"; благо наступило воскресенье, и ни парню, ни его девушке не нужно было вставать рано и отправлять одному на работу, а другой на учебу. По обоюдному согласию, скрепленному поцелуями, двинулись в сторону западного прохода в городской парк - возле мемориального комплекса есть заветная лавочка, сокрытая густыми кустами сирени.
- Толя... миленький.... Давай не будем пока заходить так далеко.
Девушка в который уже раз перехватила руку приятеля, забравшуюся слишком уж далеко под юбку и передвинула на коленку.
- Может, пойдем? - полушепотом, каким-то неуверенным, нетвердым голосом сказала она. - А то вахтерша будет сильно ругаться.
- А пусть себе ругается! - Парень поправил сползшую с ее плеча джинсовую куртку, которую сам же и накинул, чтобы девушка не продрогла. - Да пошла она... не обращай внимания.
- А ведь может и не впустить! Она в два ночи закрывает дверь, и сама потом спит до шести утра!..
- Ничего... мы тут, на лавочке встретим рассвет. Или тебе плохо со мной, Галчонок?
Они некоторое время молчали. Вернее, целовались, а в такие мгновения не до слов.
- Девчонки спрашивают - "как у тебя с Анатолием?.." А я не знаю, что и сказать.
- Да пусть себе сплетничают, тебе то что. Не обращай внимания.
- Ну да, тебе легко говорить. Ты парень...
- Так и молодость вся пройдет - "того боюсь, этого стыжусь..." Недолго осталось, Галчонок. Совсем скоро все решится.
- Недолго? - Девушка все ж таки позволила мужской руке забраться под тонкую кофточку. - Недолго? - повторила она, с замиранием сердца (и ощущая прикосновение горячей руки к груди, к набухшему соску), дожидаясь ответа. - Ты это о чем, Толя?
- О том... о том, что мы с тобой поженимся, - парень теперь уже по-хозяйски, по-мужски основательно положил ей руку на прохладную упругую грудь. - Вот уйду на фиг из своей шарашки...
- Из мастерской? Где сейчас работаешь? А куда?
- Знакомые обещают устроить на "водочный"... - помолчав немного, сказал парень. - Там зарплаты совсем другие. Раза в три больше, чем в мастерской, где я сейчас ишачу.
- А что за работа?
- Там у них своя большая автобаза. Прикупают еще несколько траков... не новых, а бэушных. Соответственно, понадобится еще один автомеханик. В июле или в августе, как мне сказали, этот вопрос решится. Как только устроюсь на "водочный", сразу же сниму квартиру, - твердо, как уже об окончательно решенном деле, сказал Анатолий. - Заберу тебя из общаги, Галка!
- Классно...
- Ну, и уже этой осенью, Галчонок, подадим заявление в ЗАГС.
Они находились в парке уже не менее полутора часов. А может и больше, кто знает - само время для этой парочки, казалось, исчезло.
Однако же, в какой-то момент стали происходить некие вещи, некие события, которые даже этих двух влюбленных молодых людей, не замечающих, казалось бы, ничего вокруг, заставили перенестись обратно в реальный мир.
Сначала послышался шум автомобильного двигателя. И сразу же с параллельной западному периметру парка улицы, по другую сторону которой находятся частные дома, через проем в живой изгороди на выложенную плиткой площадку перед братской могилой свернул какой-то транспорт...
Свет автомобильных фар на короткие мгновения высветил, выхватил из темноты массивный постамент с наклонно установленной на нем "тридцатьчетверкой", чье дуло почему-то направлено в сторону Кавказских гор, гранитный обелиск братской могилы, заросли сирени, в которых эти двое покойно устроились на лавочке... Но тут же и погас, отчего, как показалось, стало еще темнее, чем прежде.
Водитель, выключив фары, не стал глушить двигатель. Анатолий поднялся на ноги. Выходить из этого укрытия на площадку он не торопился (да и не собирался этого делать). Положил руку на плечо девушке, как бы показывая, что он рядом, он с ней, поэтому бояться нечего. Луна, как будто специально, словно ночное светило не хотело быть свидетелем происходящему, скрылась за облаками. Фонари в этой части парка из-за продолжающейся вот уже два года реконструкции не горели. Поэтому Анатолий смог разглядеть не так уж много: ему виден через листву лишь темный силуэт машины - это микроавтобус или же небольшой грузовой фургон...
- Что там, Толя? - шепотом спросила девушка. - Может, нам лучше уйти отсюда?
- Тсссс...
Парень и сам толком не знал, что теперь делать, как именно следует поступить. Оставаться ли им и далее в этом их временном укрытии, рассчитывая, что визитер или визитеры уже вскоре уберутся отсюда? Или же выйти, и, пройдя наискосок через площадку перед мемориалом, самим покинуть парк?
Единственное, в чем он был убежден, так это в том, что машина, свернувшая к мемориалу, не полицейская, не патрульная...
Отчетливо послышался металлический лязг - кто-то открыл кормовую дверь фургона. Возле машины теперь видны два человеческих силуэта... Анатолию показалось, что как минимум у одного из них, того, кто выбрался из кресла водителя, чем-то замотано лицо - шарфом или косынкой. Он продолжал смотреть в ту сторону. Ситуация пока не вызывала беспокойства; скорее, ему было любопытно, кто они такие и с какой целью приехали к мемориалу.
Прозвучал негромкий говор; но слов или реплик Анатолий разобрать не смог. Зато увидел, как эти двое достали из грузового отсека через задние дверки какой-то продолговатый предмет... нечто вроде большого ящика.
Поставили его на землю - в аккурат посреди площадки.
С тем же знакомым уже слуху металлическим звуком затворилась - затворили, вернее - кормовая дверь фургона. Затем тот, чье лицо было замотано шарфом, обошел транспорт в круговую, словно хотел убедиться, что ничего лишнего, кроме ранее извлеченного предмета, они здесь не оставили, после чего уселся обратно в кресло водителя. Другой, тоже не медля, забрался в фургон через правую дверку.
Водитель начал сдавать кормой, но в этот момент у него вдруг вырубило заднюю!.. Причем, уже при трогании основательно трясло, а затем сцепление вовсе пропало...
Вновь завелся... И вновь после тряски вырубило заднюю.
Анатолий, услышав звук движка, - а это был "газелевский" 405-й, тут и к бабке не ходи - услышав также характерные и легко им читаемые звуки, издаваемые при переключении полудефектной КПП, вдруг подался вперед...
Может быть, он и вышел бы из этого их укрытия, но Галка успела схватить его за руку.
- Куда ты?! - испуганно прошептала она. - Зачем? Не ходи!..
Водитель наконец догадался включить первую... Фургон медленно обогнул оставленный на площадке предмет по дуге. Затем водитель переключился на вторую и тем же путем, через прогал в зеленой изгороди, выехал из мемориальной части парка, моргнув напоследок габаритными огнями.
- Уехали? - поднимаясь со скамьи, спросила девушка. - Уффф...
- Ну, и чего ты испугалась, дурочка? - парень поправил у нее на плечах джинсовую куртку. - Я же с тобой?!
- У меня до сих пор сердце колотится! Пойдем, Толя! - Она взяла парня под руку. - А ты что... ты хотел к ним выйти?
- С чего ты взяла?
- Мне показалось... Может, кто из твоих знакомых?
- Да так... - неохотно сказал Анатолий. - Не знаю даже...
Он вдруг осекся (они как раз вышли на площадку). Оба, парень и девушка, некоторое время молчали, с удивлением разглядывая предмет, оставленный теми, кто только что потревожил их своим внезапным появлением.
- Фига себе, - пробормотал парень. - Вот это да...
Он достал из кармана сигареты и зажигалку. Прикурив, присел на корточки возле этого продолговатого ящика. Чиркнув еще раз, добыв огонь, провел зажигалкой вдоль "ящика"... Хотя никого теперь уже не было рядом, хотя фургон уехал, ему вдруг стало не по себе. Более того, у него даже волосы зашевелились на голове.
- Гроб, - ахнул он. - В натуре... настоящий гроб!
- Толя, п-пойдем! - пресекшимся голосом сказала девушка. - Нет, нет... не вздумай... оставь это! - вскрикнула она. - Не трогай его!
- А чё там может быть такого страшного? - храбрясь, сказал парень. - Кроме покойника... Ладно...- поднимаясь на ноги, сказал он. - Я и не собирался его открывать. Ну, все, все... успокойся! - Увидев, что девушку трясет от страха, он обнял ее за плечи. - Пойдем, Галчонок... ну их всех!
Уже в проходе он еще раз обернулся. Удивленно моргнул несколько раз, все еще не веря тому, что им довелось здесь увидеть.
Затем, крепко обняв испуганную девушку, повел ее в сторону расположенного всего в сотне шагов зданию общежития.
В рассветный час, когда выпала роса, по боковой аллее парка, заглядывая привычно в урны, обследуя иные углы и закутки на предмет поиска оставленной здесь пустой стеклотары, брел человечек в выношенной плащевой куртке с рюкзачком за вислыми плечами.
Обычное дело - бомж Василий, переночевав в закутке под сценой летнего театрика, взялся спозаранку обследовать свою территорию. В рюкзаке у него позвякивают пивные бутылки. Но их было пока немного - с десяток. Обычно он за этих два или три утренних часа собирает от тридцати до сорока бутылок; денег за сданную в утренний поход стеклотару ему хватало на половинку батона и бутылку самого дешевого крепленного вина...
Василий, подойдя к скамье, поднял из травы три пустые бутылки. Сунул их уже в пакет, который достал из кармана. Затем направился по той же дорожке, выложенной новенькой, радующей глаз цветной плиткой в сторону мемориала - танк на постаменте находится всего в полусотне шагов.
Как и всякий другой человек, он думал о своем, о насущном. Сейчас такая жизнь пошла, - размышлял бомж Вася - что всяк должен крутиться, выкручиваться, мараковать: как ему перебиться, чтоб не сдохнуть, как ему прожить хотя бы этот один грядущий день. Вот и он, парковый бомж, крутится и "маракует" как только может...
К мемориалу, устроенному в юго-западной части парка, он наведывается каждое утро. Сюда часто приезжают люди (хотя не так часто все ж, как ему бы того хотелось). Оставляют цветы - у братской могилы, иногда кладут возле танка. Люди покупают гвоздики и розы у "цветочников" на базаре, или в салоне, расположенном неподалеку, или в двух кварталах отсюда, у супермаркета, где тоже торгуют цветами. Конечно, на 9 мая здесь все выложено цветочным ковром; но и в обычный день, особенно, в выходные, здесь можно кое чем поживиться, если подходить к делу с умом.
С умом - это отобрать из оставленных за минувшие сутки цветов относительно свежие, "живые". И отнести их к восьми утра в супермаркет, чтобы отдать за небольшое вознаграждение знакомой - и тоже пьющей - даме, которая там торгует привозимым оптовиками цветочным товаром.
Сам Василий, надо сказать, не сразу решился на такое дело, мешали привитые когда-то моральные императивы. Но, с другой стороны, - подумал он как-то, решив раз и навсегда для себя эту нравственную проблему - мертвым цветы уже ни к чему, а он человек живой и нуждающийся...
Бомж вдруг остановился, как вкопанный. Ошалело помотал патлатой головой, словно хотел прогнать наваждение. Но оно, то, что он принял за наваждение, или же глюк сознания, утомленного многодневным пьянством и суровым бытом, не прошло, не исчезло, но оставалось реальностью.
На площадке, куда он только что вышел через боковую аллею, Василий отчетливо увидел... гроб.
Он был черного цвета, этот гроб. И он не затянут в черную материю, не задрапирован, как это практикуется, но окрашен черной маслянистой краской.
Вася громко икнул. Вытер влажное лицо ладонью, вновь заморгал набрякшими веками... что это еще за диво такое?
Забыв про цель, которая привела его сюда, к мемориалу (цветы), он думал теперь уже только об этой домовине. А именно, откуда здесь взялся гроб, почему, зачем он тут, и что - или кто - может находиться внутри этого черного деревянного гроба.
Он сдернул с плеча лямку рюкзака. Вслед за ним поставил на гладкую, омытую росой плитку пакет с найденными только что бутылками. Оглянулся зачем-то, потом подошел к гробу, накрытому крышкой.
Он уже хотел было открыть - или попробовать сдвинуть - крышку, как вдруг заметил одну интересную деталь.
На крышке домовины, выделяясь на черном фоне, нанесено некое изображение - зеленой краской, и, вероятно, при помощи трафарета.
Василий вновь замер, но теперь уже из-за того, что его поразила эта картинка (или символ, он не знал, как понимать это изображение).
Облизнул потрескавшиеся губы; быстро и мелко перекрестился.
И лишь после этого решился сдвинуть в сторону крышку этого невесть откуда здесь взявшегося гроба.
Мужчина, позвонивший в дежурную часть горуправления полиции около четверти восьмого утра, и сделавший странное сообщение, не стал дожидаться приезда сотрудников правопорядка. Двое патрульных на "форде", которых сориентировали на проверку сигнала, ошибочно подъехали к восточному входу в парк, со стороны улицы Ленина. Никакого странного предмета, похожего на "черный гроб" они там не обнаружили, о чем и доложили по рации в ДэЧе.
Сначала возникла версия, что кто-то хулиганит, или что гражданин, сообщивший по телефону о странном предмете, виденном им в парке, был нетрезв. Но уже вскоре операторы приняли еще несколько звонков на эту же тему...
В восемь утра патрульный экипаж, теперь уже сориентированный точно по месту, прибыл к юго-западному входу в городской парк культуры и отдыха.
На площадке близ мемориала, надо сказать, к этому времени уже собралась толпа зевак, преимущественно - женского пола. Патрульные выбрались из "форда"; при их появлении некоторые граждане потеряли интерес к происходящему и торопливо направились по своим делам. Остальные же, числом около двадцати, стали с интересом следить за действиями только что подъевших сотрудников.
Один из полицейских обошел домовину вокруг. Затем еще раз обошел, словно хотел убедиться, что глаза его не обманывают.
Другой стоял неподвижно; но и он, судя по округлившимся глазам, был очень удивлен или даже взволнован тем, что они здесь обнаружили.
Патрульный, обойдя домовину в третий раз, зачем-то снял форменную кепи, пригладил ежик волос... Спохватившись, надел ее обратно. Затем чуть охрипшим голосом спросил:
- Чья это вещь, граждане? Кто ее сюда привез или приволок?
Помолчав немного, и не дождавшись ответа от зевак, он посмотрел на коллегу.
- Что скажешь?
- Гроб...
- Вижу, что гроб... не слепой. Но почему он здесь?
- Может, перепутали адрес? Не туда завезли это... изделие? - Полицейский почесал подбородок. - Это ж сколько надо выпить, чтоб перепутать кладбище с мемориалом?..
Они некоторое время разглядывали изображение, нанесенное при помощи трафарета на крышку домовины. Один из полицейских нагнулся и провел пальцем по нижнему краю крышки, словно проверяя, плотно ли она закрыта, не забита ли гвоздями.
- Вы что, собираетесь открыть ящик? - подал реплику пожилой мужчина, только что присоединившийся к толпе зевак. - А это... это не опасно?
Полицейский тут же выпрямился, если не сказать - отшатнулся.
- Сами знаем, что не безопасно, - буркнул он.
Затем, повысив голос, скомандовал:
- Граждане, проходите, не задерживайтесь!! Здесь вам не цирк, и не... и не митинг!
Он вновь снял кепи, вытер рукавом потный лоб. Затем, поглядев на коллегу, который тоже заметно побледнел, сказал:
- Давай в машину... доложи дежурному об этой вот хрени! - он кивнул в сторону черной домовины. - Пусть свяжутся с взрывотехниками! И скажи, чтобы слали немедленно подкрепление - до приезда саперов надо выставить оцепление.
ГЛАВА 4.
Краснодарский край.
На рассвете, не дожидаясь побудки хозяина дома, дружно поднялись, ополоснулись. Сообща сотворили намаз в молельной комнате. Быстро позавтракали; поблагодарили за кров хозяина и за содействие и интересную информацию местного соратника. Выкатившееся из-за дальних горных отрогов солнце вызолотило черепицу на высокой крыше частного особняка и верхушки пирамидальных тополей. Через открытый балкон теперь уже была хорошо видна окутанная утренней дымкой гладь прибрежных морских вод. Пора трогаться в путь, ибо сказано в К'уране (не дословно, но смысл таков): кто рано встает и берется за дело, к тому Всевышний проявит благоволение и окажет помощь. Астемиров и двое сопровождающих его в поездке молодых людей, не мешкая, не затягивая прощание с принявшими их здесь людьми, уселись в салон внедорожника и выехали на окраинную улочку. Никто, кроме самого Рустама в эту минуту не знал, куда именно они направятся из Туапсе. Оба, Юнус и Эльдар, относятся к Астемирову без подобострастия, но очень уважительно. Можно сказать, что они относятся к этому приехавшему совсем недавно мужчине как к безусловному авторитету. Они готовы выполнить любой его приказ; готовы, если понадобится, отдать за него свои жизни. Впрочем, это само собой подразумевалось, и об этом вслух никто из них и не говорил. Рустам сел позади. Ему не нравилось это изделие российского автопрома; он привык передвигаться на более поместительных и мощных внедорожниках. Он мог бы распорядиться, чтобы выделили другой транспорт (и не сомневался, что его указание было бы в точности выполнено). Но он согласился с выбором двух своих помощников. Такие машины, как эта "Нива-Шевроле" привлекают к себе меньше внимания. А в тех местах, куда он намеревается отправиться после остановки в Туапсе, как раз не стоит привлекать внимание к себе, к своему транспорту. Да и по тамошним дорогам на "Ниве" с высоким клиренсом сподручнее передвигаться, чем на какой-нибудь импортной легковушке. - Эльдар, нам сегодня придется проехать километров четыреста по не самым лучшим дорогам, - сказал он чернявому парню лет в джинсовой куртке, сидящему за рулем. - И бензозаправки там не так часты, как в этой приморской части. - Залил полный бак, - сказал младший по возрасту в их компании. - И еще канистра в багажнике. - А что в сумке? - Астемиров хлопнул ладонью по дорожной сумке, которую его помощник поместил на заднее сиденье, сразу за креслом водителя. - Я поместил туда пакет с продуктами и напитками, - сказал помощник, которого зовут Юнус Бачиев. - Питание в расчете на двое суток, как ты и велел, Рустам. - Эльдар, сворачивай на "апшеронское" шоссе, - распорядился Астемиров. - Поедем в сторону гор.
Трафик на апшеронском шоссе, идущем параллельно железнодорожной ветки, в эту пору был довольно оживленным. Эльдар, испросив разрешения у старшего, поставил диск с записями Сами Юсуфа, знаменитого иранского певца, проживающего нынче в Лондоне. Под колесами разматывается асфальтированное полотно дороги, за стеклами идущей ходко "нивы" хорошо знакомые всем троим виды. Из динамика автомагнитолы звучит - но не громко, как фон для размышлений - ставшая хитом во всем мусульманском мире мелодия Юсуфа - "Хасби Рабби" (Мне достаточно Господа). Местность поначалу довольно ровная; по мере приближения к Апшеронску стали видны зеленоватые холмы и, - еще дальше - окутанные облаками отроги северных Кавказских хребтов. Рустам жадно впитывал эти виды, сравнивая с прежними своими впечатлениями. В отличие от Эльдара, не покидавшего свои родные края, знающегося здесь каждый уголок, каждую тропку, - потому и был выбран в качестве шофера и сопровождающего - Рустам не был тут уже давненько... Показались окраинные кварталы Апшеронска. Эльдар приглушил звук. Опережая вопрос водителя, старший сказал: - Давай через центр... и далее в сторону хутора Кубанский.
Вскоре "Нива" миновала площадь перед автостанцией. Пересекли железнодорожное полотно; небольшие, кажущиеся с виду игрушечными поезда и вагончики ходят по этой единственной в своем роде узкоколейке в леспромхозовские угодья, в верховья Пшехи до поселка Отдаленный и в верховья Курджипса до Мезмая... В самом Апшеронске несколько развилок. Можно свернуть к находящемуся на севере, километрах в сорока отсюда, Краснореченску, или в Хадыженск, к Лаконагскому нагорью и ущелью, в Нефтегорск, в Зозулин... Или, проехав город, двигаться далее по шоссе на Майкоп, от которого до родного аула Рустама, где и сейчас проживает кое кто из его родственников, уже рукой подать. Именно по этой "майкопской" трассе они проехали еще километров шесть или семь, после чего Эльдар свернул в нужном месте на местную дорогу. Какое-то время после поворота еще была видна узкая и не глубокая в этом месте река Красная. Даже не само русло, а довольно высокие, в тридцать-пятьдесят метров обрывистые, подточенные течением холмы правого берега. В весенний паводок, когда с гор несутся потоки воды и грязи, ее течение становится бурным, а пузырящиеся воды - от глины - приобретают насыщенный коричневатый или красно-коричневый цвета. Вот отсюда, наверное, и название этой реки, меандирующей, распадающейся на протоки в предгорьях, но уже в двадцати-тридцати километрах к северу выравнивающейся в единое русло, и далее, уже в окрестностях райцентра Краснореченск, образовывающей довольно широкую долину. Страшны горные реки во время паводков; но сейчас, изрядно обмелев, Красная тихо, покойно несла свои воды на северо-запад, к морю.
Въехали в довольно густой лес, местами распадающийся на проплешины - лужайки, заросшие кустарником, остались в тех местах, где местными производилась вырубка. Деревья уже вскоре расступились. Миновали поселок, показавшийся почти безлюдным. Дорожное полотно, довольно сносное до окраины поселка, почти сразу на выезде из него стало неровным; куски с остатками асфальта чередовались с кое-как накатанным грунтом. "Ниву" основательно трясло, порой сильно клонило то в одну сторону, то в другую. Эльдару то и дело приходилось сбрасывать скорость на тех участках, где полотно было повреждено промоинами, где видны были следы эрозии - змеистые трещины в останце. К счастью, или по благорасположению Всевышнего, каждый раз удавалось объехать эти опасные места и продолжить путь. Лесистый всхолмленный пейзаж сменился видом небольшой долины. Слева показались старые заброшенные фруктовые сады. Видны также крыши нескольких уцелевших, но не жилых старых домов, их окна забиты досками. По меньшей мере два дома этого хутора сгорели; видны лишь заросшие крапивой и лопухами фундаменты и остатки печных труб. Уже несколько лет хутор пустует; сюда если и забредает кто-то, то это либо заплутавшие туристы, либо бомжы. Прежние хозяева ушли, бросив свои наделы, свое имущество. Место это пользуется с некоторых пор дурной славой. Астемиров один из немногих, кто доподлинно знает, что, какие именно события здесь произошли несколько лет тому назад. Еще бы ему не знать: он ведь сам был участником тех драматических событий... Почему никто не хочет здесь селиться? Почему никто не пытается захватить, оформить на себя эту землю, чтобы построить здесь, к примеру, дачи или еще как-то использовать пустующую брошенную долину? Он знал ответ на эти вопросы. Боятся. Опасаются, что когда нибудь могут вернуться те, кому принадлежала ранее эта земля (а здесь проживало несколько семей, выходцев из соседней Адыгии). Это Кавказ, здесь у людей долгая память. От западной оконечности поселка им не встретилась ни одна машина; они также не видели пока ни одной живой души. Местность удивительная; вокруг царит первозданная тишина... но какая-то странная, даже жутковатая. Впереди, в полукилометре, поднимается уступами обросшая лесом и кустарником холмистая гряда. С вершины этой невысокой, метров в триста-четыреста высотой гряды, если подняться, открывается вид на окраинные дома и промышленную зону Апшеронска. Таким образом, они сделали своеобразный крюк, поскольку иначе сюда на машине и не проедешь... Справа, как бы окаймляя эту небольшую и довольно тенистую, темную и прохладную даже в этот летний день долину, вырастают обрывистые, изъеденные эрозией, желтоватые, местами светло-коричневые, в многочисленных дырах-промоинах, напоминающие распластанный наискосок большой круг дырчатого швейцарского сыра скалистые отроги холмов. Когда-то, сотни, тысячи, а может, миллион лет назад здесь проходило речное русло. Вполне возможно, что эта небольшая, в форме полумесяца долина, через которую теперь, ответвляясь к северу, течет небольшой ручей, и была когда-то основным руслом реки Красной... - Эльдар, остановись здесь, - скомандовал Астемиров. Все трое выбрались из "нивы". Юнус, открыв багажник, взял сумку, в которой имелся кое какой инструмент. Эльдар из под ладони несколько секунд вглядывался в ближнюю к ним скалу - сточенная некогда горными потоками, или сколотая наискось, она и в правду напоминала по цвету и фактуре крупный ломоть дырчатого сыра. Расстояние до подошвы скалы от того места, где они остановились, составляет шагов сто, не меньше. - Я могу подъехать почти вплотную, - сказал водитель. - Здесь совсем небольшой подъем... Даже для "нивы" - не проблема. - Я знаю, Эльдар, что это не составит труда, - спокойно сказал Астемиров. - Тогда почему бы не подъехать? - Эльдар смотрел на старшего своими блестящими пытливыми глазами. - Я не понял, Рустам. - Потому что это не безопасно, - рассудительно сказал Астемиров. - Не стоит без крайней нужды нам троим рисковать жизнями. - Может, я вместо тебя пойду? Астемиров скупо улыбнулся, оценив преданность этого молодого парня, его готовность пойти на самый отчаянный риск, чтобы сохранить жизнь старшему. - Оставайся у машины, Эльдар, мы скоро тебя позовем.
Рустам и его помощник одеты в удобную для подобных целей полуспортивную одежду. Единственное, Астемиров снял легкий пиджак, чтобы не испачкать его, и надел легкую куртку. Обувь не пришлось менять, поскольку все трое обуты в кроссовки. Внимательно глядя под ноги, Рустам и Юнус прошли от машины по заросшему невысокой травой и довольно пологому склону к тому месту, где в скале имеется значительное углубление, или расщелина. Эта образовавшаяся естественным путем щель рассекает массив скалы известняка довольно глубоко и наискось, под углом. Когда они оказались уже непосредственно у скалы, и когда они могли видеть и эту уходящую внутрь вымоину - или выбоину - им стала видна и целиком вся эта расщелина. Ширина ее составляет метра четыре у основания, то есть, как раз там, в том месте, где они остановились. Эта щель постепенно сужается - и к верху, и по горизонтали... Рустам двинулся первым. Сделав несколько шагов, он остановился. Тщательно осмотрелся, обращая внимание на мельчайшие детали. Вход в пещеру - человек его роста может пройти свободно, не пригибаясь - закрыт лишь одной закрепленной изнутри зеленовато-серой плащ-палаткой. Прорезиненная ткань заметно выцвела, и теперь она уже несколько отличается цветом от поросшей зеленым мхом стены этого "каньона" - выглядит, как заплата. Тем не менее, плащ-палатка была на месте; ткань чуть ссохлась, покоробилась, но и только. Он, Рустам Астемиров, определенно, был последним, кто побывал внутри этой пещеры. Уходить тогда пришлось в спешке, так, что и сам не чаял в живых остаться. Только и успел, что поставил растяжки, да навесил на вбитые загодя кем-то из соратников крючья эту плащ-палатку. Лицо Астемирова, обычно бесстрастное, дрогнуло... Отчего-то все это время, прошедшее с того памятного для него дня - точнее, ночи - он был уверен, что эту полость, эту пещеру, находящуюся не так уж и далеко от хутора, который столь внезапно для укрывшихся там "волков" атаковали сотрудники "антитеррора" - так и не обнаружат. - Хвала тебе, Всевышний, - полушепотом сказал он. - Кяфиры не нашли наш тайник.
- Юнус, проверь сначала сам вход, - тем же притишенным голосом сказал Рустам, отступая назад. - Будь осторожен, прошу тебя. Бачиев уже держал в руке моток веревки, на одном конце которой имелся небольшой заостренный крюк. Убедившись, что старший отошел на безопасное расстояние, Бачиев осторожно, не делая лишних движений, вспорол крючком ткань плащ-палатки. Продев жало еще в одном месте, закрепил крюк как бы двойным зацепом, чтобы не порвалась ткань, чтобы не делать потом повторной попытки. Медленно провел чуткими пальцами вдоль левого края ее, там, где ткань не слишком плотно прилегала к камню. Освободил - но без дерганья, без натяга самой ткани - левый верхний угол... Разматывая веревку, спец по минно-взрывному делу попятился назад. И уже вскоре присоединился к старшему, который укрылся за выступом этой расщелины, напоминающей заячью губу. - Берегись! Чуть присев, он выбрал слабину, а затем сильно дернул за веревку... И ничего не произошло. Бачиев для верности еще несколько раз дернул "лесу", меняя силу и натяжение, но и на этот раз все обошлось. - Плащ-палатку можно смело снимать... - Две сдвоенные "растяжки" внутри, - напомнил помощнику Астемиров. - Одна у входа в "Центральную" пещеру, другая - в "левую"... Обе на уровне пояса примерно. - Я помню, ты говорил, - спокойно сказал Юнус. - Учти, что время и погодные условия могли сделать эти "гостинцы" опасными и для нас. - Учту и это. - Не рискуй, прошу тебя, - сказал старший прежде, чем Бачиев вновь направился к проходу в пещеру. - Если поймешь, что это опасно, что нельзя будет снять, обезопасить без большого риска, то... - То тогда воспользуюсь "леской" с крючком.
У Бачиева ушло примерно десять минут на то, чтобы обезвредить поставленные в двух местах "растяжки". Они прошли в центральную пещеру, каковая была и самой большой по размерам. Бачиев, а затем и старший включили каждый свой фонарь. Их света было достаточно, чтобы рассмотреть подробности. Полость довольно просторная. Это был даже скорее подземный зал овальной формы; высота потолка достигает от трех до четырех метров, здесь можно ходить свободно, не пригибаясь. Вдоль стены, по левую руку от входа, а также в самом центре "зала", накрытые кусками брезента и такими же плащ-палатками, как та, которой был "занавешен" вход, стоят штабеля деревянных ящиков. Здесь же и составленные кучно мешки: крафтовые, прошитые сверху суровой ниткой, и двойные, из брезента с водонепроницаемой подкладкой. Астемиров подошел к сложенным у стены в штабель ящикам. Отбросил до половины прикрывавший их брезент. Всего здесь примерно двадцать ящиков, они выкрашены в защитный цвет. Желтый круг света лег на верхнюю крышку одного из ящиков, осветив набитые белой краской через трафарет буквы. На сухой, чистой, совершенно не тронутой плесенью деревянной поверхности хорошо видна надпись: НЕ КАНТОВАТЬ! На боковине ящика значится: 80х400 Нетто 32 кг. - В ящиках - тротил? - спросил Юнус. - Да, тротиловые шашки, - обернувшись к нему, сказал Астемиров. - Какой у этой взрывчатки срок хранения? - Зависит от марки, но обычно гарантированный срок - двенадцать месяцев. - Сказав это, Бачаев усмехнулся. - Но, учитывая, что здесь для хранения подобного взрывчатого вещества практически идеальные условия... Думается, содержимое этих ящиков нам еще пригодится. - Вскрывай ящик, - велел помощнику Астемиров. - Достань оттуда шашку! И еще одну - из другого ящика! Юнус ловко, быстро вскрыл найденным здесь же инструментом два ящика, выбранные им из штабеля наобум. Достал из каждого по "бруску", сунул их в свисающую с плеча открытую сумку. Затем приделал крышки обратно и накрыл штабель полностью большим куском брезента. - Взрыватели, детонаторы, бикфордов шнур - в прорезиненных мешках... Астемиров показал на сложенные в центре пещеры мешки. - Мы не можем позволить себе действовать так, как кяфиры - на "авось". Согласен? - Да, амир, надо бы проверить. - Тогда захвати то, что понадобится для изготовления двух контрольных безоболочных устройств. Тут есть неподалеку годные пещеры, - Рустам криво усмехнулся. - Тут их много, а вот людей, в округе, как видишь, нет никого.
Астемиров не стал осматривать другие ящики или мешки, закрытые брезентами и плащ-палатками. Он прекрасно знал, что именно находится здесь, в двух полостях этого подземного укрытия, что именно находится в каждом ящике, в каждом мешке и свертке. Из стрелкового оружия тут имелось два десятка автоматов АКСУ-74, подствольники к ним, выстрелы ВОГ-25 к подствольникам. Еще две винтовки СВДУ с дневной и ночной оптикой... Два пулемета ПКМ... Пистолеты АПС - двадцать. Большое количество патронов к "стрелковке" - в цинках, а также запас обойм, магазинов, рожков. Гранаты ручные - три ящика. Около дюжины гранатометов РПГ-7 и запас выстрелов. Несколько "мух"... Транковые рации и "уоки-доки", отдельно питание к ним (заказ на новые батареи и на некоторое количество переговорников уже сделан). Кроме собственно взрывчатки, есть тут, на этом складе, шесть мин МОН-50, а также несколько ящиков с артиллерийскими боеприпасами, годными для изготовления мощных взрывных устройств - фугасно-осколочными снарядами 122 мм гаубицы Д-30. Именно он, а также еще двое его прежних соратников из местного филиала тогда еще не разгромленного эфэсбешниками "Братства волков" доставили сюда в несколько ходок - тайно, ночью - все это снаряжение, взрывчатку, боеприпасы. Рустам прерывисто вздохнул. Этих двух уже шесть лет как нет в живых. Четвертым, кто знал о местонахождении этого тайного склада, был его старший брат Тимур, но и его нет в живых - он погиб в том драматическом бою в окрестностях хутора, всего в каких полутора километрах отсюда. Так что единственным, кто мог открыть местонахождение этого тайника, был сам Руслан Астемиров. И вот он здесь, он вернулся; и он был рад тому, что это все добро, все это снаряжение и оружие, спрятанное ими так удачно, дожидалось его, оно, как и планировалось ранее, может быть использовано по прямому назначению.
Из состояния задумчивости Астемирова вывел голос его помощника. - Рустам, а кто это... там? - Юнус показал на боковой проход. - Ты его знал? Астемиров переместился к этому проходу. Теперь уже два луча света были направлены на человеческие останки, на того, кто лежал, как бы устроившись на боку, на посыпанном опилками и песком полу этой небольшой подземной камеры. Сухой, прохладный воздух и отсутствие резких колебаний температуры, а также отсутствие мелких грызунов, очевидно, стали причиной тому, что труп не разложился полностью, но мумифицировался. Человек этот смотрел в сторону прохода, как казалось, прямо на них, на тех, кто потревожил его длинный покойный сон, но не живыми, а пустыми завядшими глазницами. Зубы белые, плотно составленные; они были оскалены. Казалось, мертвец вот-вот зарычит, как зверь, или же злобно расхохочется...Одет в пятнистый камуфляж; на предплечье видна нарукавная нашивка. Она, эта нашивка, заинтересовала Юнуса; присев на корточки, он осветил ее. Знакомая эмблема: автомат в сжатой в кулак руке, выставленной вперед... Спецназ внутренних войск МВД. Если приглядеться, то можно различить и надпись вокруг эмблемы: ОТРЯД СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ 48 Юнус прежде, чем старший накрыл тело куском брезента, успел также разглядеть пулевое отверстие в черепе - в затылочной части. - Не будем тревожить покой мертвых, - сказал каким-то странным голосом Астемиров. - Это один из наших? - спросил Юнус. - Да, - неохотно отозвался Рустам. - Один из наших... Был тяжело ранен, - добавил он, поднимаясь с корточек. - Принял мужественное решение... решил застрелиться.
Юнус сходил за Эльдаром. Они втроем пробыли в пещере еще минут пять, затем выбрались наружу, не забыв "зашторить" вход со стороны расщелины. Растяжек решили не ставить, поскольку рассчитывали уже вскоре сюда вернуться. - Все хорошенько запомнил, Эльдар? - спросил Астемиров. - Транспортировка этого груза будет на тебе. - Запомнил. Но нужен другой транспорт. - Будет транспорт, - сказал Астемиров. - Два грузовых фургона. Но, может так статься, Эльдар, что я не смогу этим заниматься. Поэтому и спрашиваю, все ли тебе понятно, и хорошенько ли ты запомнил это место. - Все сделаю, как ты скажешь, - заверил старшего чернявый парень. - А место это я хорошо запомнил. Они уселись в машину. "Нива" миновала заброшенные фруктовые сады: чуть не доезжая до въезда в лес, там, где подлесок спускается к обрывистому оврагу, остановились. Рустам и Юнус вышли из машины. Бачиев, забросив за спину сумку, стал спускаться по травянистому, заросшему кустами склону...
Отсутствовал он не долго. Астемиров подал помощнику руку, помогая ему взобраться на верх оврага. - Все сделал, - сказал Юнус. - Поместил в норы, там их полно. Они чуть отошли, на несколько шагов. Бачиев бросил взгляд на наручные часы. Снизу донесся тугой, но не громкий хлопок... Образовалось совсем небольшое облачко дыма и пыли. Этот взрыв если и побеспокоил кого-то, то лишь птиц, сорвавшихся вдруг с веток кустов и невысоких березок на склоне оврага, до обитателей земляных нор. Юнус вновь посмотрел на наручные часы. Спустя несколько мгновений прозвучал еще один негромкий хлопок. - Я же говорил, что взрывчатка" - рабочая, - Бачиев довольно усмехнулся. - Отлично, - сказал Астемиров. - Пойдем в машину... Нам в еще одно место ехать. Они уже подошли к "ниве", в которой их дожидался Эльдар, когда послышался рингтон сотового. Рустам достал из поясного чехольчика "нокию". Посмотрел на экранчик. Жестом показал Юнусу, чтобы тот садился в салон, а сам отошел от машины на несколько шагов и ответил на вызов. - Салам алейкум, Рустам, - прозвучал в трубке знакомый ему голос (звонил местный информатор, которого он хорошо знал еще со времен "братства"). - Надо встретиться. - Что-то важное? Не телефонный разговор? - Отслеживаем события в одном... одном месте. Уверен, тебя это очень заинтересует. "Придется ехать к нему, - подумал Астемиров. - Потому что информация не менее важна, чем оружие и снаряжение..." Он молчал еще несколько секунд, размышляя, как ему лучше поступить. Он вообще не любил поспешности, не любил скорых действий и непродуманных решений. "Ну что ж, - размышлял он про себя, - второй склад можно будет осмотреть и завтра..." - Хорошо, Магомет, я приеду. И не один, нас трое. - Не волнуйся, у меня найдется место для всех. Астемиров дал отбой. Прежде, чем сесть в салон машины, обернулся. И еще раз посмотрел на едва различимые на фоне одичавших яблонь и вишен крыши заброшенных домов, на эту открывшуюся его взору небольшую долину в форме полумесяца. - Я вернулся, - глухо сказал он. - Кое-кто заплатит за произошедшее здесь, а также в других местах. И произойдет этот расчет скоро, очень скоро.
Глава 20. Краснореченск, утро пятницы. Танцы с волками.
Волков на миг замер; затем медленно повернул голову, глядя на застывшего при первых же донесшихся откуда-то из-за стены звуков Фомина. Он узнал не раз слышанные им прежде звуки утреннего азана. - Аллаахумма, рабба хаазихи дда`вати ттааммати ва ссаляятиль кааима... "Альфовец" вопросительно посмотрел на хозяина этой крохотной автомастерской. - Бабаи молятся... - сказал Степаныч. - Я так думаю. - И часто такое бывает? - Не, не... только изредка. Раз пятый или шестой слышу за все время. - А давно у вас появились эти вот соседи? - Да пару месяцев назад. Волков, услышав перезвон смартфона, сверился с экранчиком - Анохина. - Слушаю. - Я только что говорила с Ковалем... Ругается! - Ругается? - удивленно переспросил Волков. - Он уже знает, что мы попали в историю... И что убиты двое, тоже знает. - Что говорит? Кроме ругани, естественно? - Говорит... - Волкову показалось, что собеседница всхлипнула, - говорит, что они, вот те двое из "чероки", наверняка были сотрудниками полиции из соседних регионов. И теперь... он так и сказал... нам всем "бошки" поотрывают. - Вот что, Светлана, - едва дослушав ее, сказал Волков. - Не тратьте время на этого идиота!. Звоните в дежурную часть! Пусть немедленно шлют к гаражам всех, кого только могут собрать!
[.....] Волков, уже полностью экипированный, прислушался к звукам высокого мужского голоса. Похоже, утренняя молитва - фаджр - записана на магнитофон или на дискету, такое практикуется... Однако же, накладываясь на эту запись, слышны и доносящиеся иногда из-за стены слитные мужские голоса. - Субхаана раббияль азыим... Хвала моему Великому Господу. "Странно, - подумал Волков. - По исламским канонам время совершения утренней молитвы - от момента появления истинного рассвета до начала восхода солнца. Время "фаджра" - утренней молитвы - уже прошло, ибо солнце взошло часа полтора, а то и два тому назад... Для полуденного намаза тем более время еще не настало... С чего это вдруг они, те, кто находятся за стеной, стали нарушать каноны, стали творить молитву в неурочное для этого время?.." - Степаныч, лестница найдется? - спросил он у владельца мастерской. - Стремянка подойдет? - Вполне...
Волков установил стремянку. Из-за стены доносятся слова молитвы, выводимые, как сложный узор, высоким мужским голосом на арабском. Если и влезать на крышу, то сейчас для этого самое подходящее время. - Игнатьич, встанете вот там, - сказал "альфовец" шепотом, указав затянутой в перчатку с вырезанными пальцами ветерану позицию. - Будете страховать. Гляньте сами, ладно ли будет? Видно ли всю стену и хотя бы частично крышу? Фомин надел все же "разгрузку". В этом прикиде с АК74М в руке он смотрится весьма органично, несмотря на солидный возраст. Не задавая лишних вопросов, Александр Игнатьевич отошел к угловому боксу. Оценив позицию, он переложил "калаш" в левую руку и показал большой палец. Волков, решив, что автомат, даже укороченный, будет в задуманном им деле обузой, положил его на кусок брезента у ворот рядом с лестницей. Проверил амуницию - привычным способом, подпрыгнув несколько раз. Убедившись, что ничто из надетого на нем сейчас, в данную минуту не звякает, не бряцкает, под звуки молитвы стал подниматься по стремянке.
Все шло пока так, как он задумал. Перемещаясь где-то на четвереньках, а где-то и ползком по плоской сухой крыше, покрытой, к счастью, не оцинкованными листами, не жестью, не шифером, а положенными на стропила толстыми плитами ДСП, обработанными для водонепроницаемости гудроном или чем-то вроде него, Волков добрался до того места, где начинается граница чужих владений. Теперь стена находится слева от него. Позади, метрах в пятнадцати, торчит пристройка с замурованными окнами. Ну а впереди и чуть наискосок по левую руку открывается двор тех, кого Степаныч называет "бабаями"... Волков осторожно приподнял голову; он буквально впился взглядом в открывшуюся ему картину. Эта картина, надо сказать, заставила его вздрогнуть; увиденное заставило его сердце пропустить пару-тройку ударов, а самого его облиться ледяным потом. Он видел следующее. В пространстве между гаражами, в этом замкнутом со всех четырех сторон колодце, на постеленных поверх асфальта кусках брезента, молятся, по меньшей мере, два десятка мужчин. Они располагаются в коленнопреклонных позах, лицом к находящимся за многие километры отсюда святыням своей веры. И спинами, затылками к тайно наблюдающим за ними с крыши "альфовцу" - в четыре ряда по пять человеческих душ... Но являются ли они, эти существа, людьми? Возле гаражей с открытыми воротами, по обе стороны этого замкнутого пространства, была составлена их обувь. Но не это привлекло внимание Волкова, а другое. Там же, вдоль стен, на принесенных из бокса попонах или кусках брезента, разложены автоматы, пистолеты в кобурах, и такие же разгрузки, что и та, что сейчас надета на нем самом. Как он и предполагал, молитва была записана - звук доносится из магнитофона, стоящего на вынесенной из гаражей табуретке. У большинства молящихся головы повязаны зелеными повязками с арабской вязью. Надписи разобрать не получается, но Волков не раз сталкивался с подобными вещами. Можно гадать об одном - к какой именно группировке радикального бандподполья относятся те, кого он видит. А то, что они воины джихада, моджахеды - mu??hid - сомнений у него не вызывало. "Гоблины, - пронеслось у него в мозгу. - По меньшей мере, два десятка натуральных гоблинов!.."
Волков, глядя сверху на их слаженные поклоны, вслушиваясь в звуки, всматриваясь в спины и головы этих существ, ощутил на какое-то мгновение... нет, не страх, но растерянность. Два десятка гоблинов. И вооружены они, похоже, до зубов. А их всего двое, он да Фомин. Можно рассчитывать также на какую-то помощь патрульного, вооруженного автоматом. Что касается Светланы Анохиной, то вряд ли она сможет в этой ситуации хоть чем-то помочь двум находящимся в гаражах членам опергруппы "Уран" - у нее нет ни подходящего оружия и снаряжения, ни опыта участия в подобного рода операциях. Волков, припав к плоской крыше, находясь у самого ее края, продолжал жадно наблюдать за теми, кто молится во дворе гаражей. Эти два десятка "духов" объединены какой-то общей целью. По ходу молитвы они кажутся единым целым; они, каждый из них, похоже, готовы подчиняться одной руке, одной воле, ведущей их к какой-то цели... Мысли в голове "альфовца" хаотично сталкивались. Что можно противопоставить в данной ситуации той организации, той единой руководящей воле, которая движет, которая управляет, походе, этими существами? Что именно он, Волков, может сделать, чтобы остановить их? А если они сразу после молитвы откроют ворота? И потянутся дружно на выход? В гаражах у них, по меньшей мере, четыре машины... Плюс "опель", который стоит за воротами.... И что ты будешь в таком разе делать, Волков? Выпустишь их из этого "колодца"? Позволишь им разъехаться, позволишь им просочиться в город?.. А если начнешь первым, то долго ли сам продержишься против всей этой своры? И не спровоцируешь ли сам, начав именно первым, пользуясь элементом внезапности, пользуясь тем, что они все находятся сейчас в тесном колодце внутреннего пространства гаражей, какие-то тяжелые события, которыми потом уже не сможешь управлять? Вопросы, вопросы... Ни на один из них у "альфовца", замершего на крыше одного из гаражных боксов, пока не было ответа.
Волков пытался разглядеть того мужчину, который молился в первом ряду - он крайний справа. Рядом с ним находится некто, тоже привлекший к себе внимание наблюдателя. Фигура явно мужская; голова, плечи, лицо - кроме глаз - этого моджахеда укрыты белоснежным платком или покрывалом, перехваченным темно-зеленой лентой на уровне лба... "Шахид? Очень похоже на то, что этот, в своем символическом одеянии, молится последний раз в своей жизни... Охо-хо... Вот только этого не доставало!.. " Мужчина, первый в правом ряду, тот, чье лицо пытался высмотреть Волков, - похоже, это сам Мурат Нухаев - словно почувствовав чужой взгляд, вдруг переменил позу... И резко обернулся. Так резко, что Волков едва успел убрать голову.
[......] Алексей осторожно поднял голову над краем плоской крыши. Ага... Какой-то мужик в темно-синей спецовке, как и говорила Анохина, находится на другом конце боксов, у ворот. Сидит на корточках; поза довольно напряженная... Наверняка его внимание привлекли те две патрульные машины, что несколько минут назад подъехали со стороны центра к проходной и повороту в гаражные постройки. Волков выложил на поверхность крыши трофейный АК74М. Мгновение, и выбрался сам.... Из колодца двора слышались разнообразные звуки: рокот автомобильных движков, встревоженные мужские голоса. Гоблины явно к чему-то готовились. "Альфовец" переместился ближе к разделительной стене. Он все еще оставался незамеченным. Держа в поле зрения того, кто сидел на корточках у другого края боксов, спиной к нему, метрах в тридцати от него, глядя в сторону подъехавших к развилке и проходной Пищекомбината патрульных машин, Волков чуть привстал. И увидел внизу, под собой, то, что его встревожило до крайности. Из гаражного бокса - дальнего слева, ближнего к воротам, наискосок от его позиции - выезжает... белый фургон "газель"!.. Время, как это часто бывает в пиковых ситуациях, изменило свои свойства: оно перестало быть единым, оно перестало течь равномерно. Время стало дискретным, прерывистым, взрывоопасным; для каждого, кто находится здесь, в эпицентре закручивающейся временной воронки, любая последующая секунда, любой отрезок может стать последним в жизни. Это касается, кстати, и только что выбравшегося на крыши гаражей "альфовца". Волков успел в эти летучие мгновения рассмотреть в лобовом стекле того, кто сидел за рулем: какой-то молодой смуглявый парень в светлой рубашке. Водитель, по-видимому, тот самый гоблин-шахид, которого он заметил по ходу их последнего молебна, - теперь уже без покрывающего голову и плечи лоскута белой материи, без зеленой повязки, а в обычной бейсболке - тихонько сдавал вперед, выкручивая одновременно руль влево, чтобы повернуть к воротам. Возле ворот, готовясь открыть по команде обе створки, стоят, боком к выезжающему фургону, двое гоблинов, одетых в обычный летний штатский прикид. Эти пока без автоматов и разгрузок, лишь у одного на поясе видна кобура с пистолетом.
В такие секунды реакция на увиденное следует иногда даже быстрее, чем успевает родиться какое-то рациональное решение. Волков, довернув ствол трофейного "калаша" в сторону "газели", нажал на спуск! Град свинца хлестнул по переднему стеклу "газели"! Опустившись на правое колено, выпустил одну за другой еще две щедрые очереди! Несколько пуль он успел всадить в переднее стекло, метясь в водителя. Вторую очередь, с задержкой в две-три секунды, уже когда фургон, катящийся по инерции, подставил бок, выпустил в правое стекло кабины, надеясь достать водителя еще раз, еще и через боковую дверь. Не теряя и секунды времени, Волков довернул ствол трофейного АК вправо. Гоблин, наблюдавший на другом краю крыши за двумя подъехавшими полицейскими машинами, услышав треск выстрелов за спиной, резко развернулся. И увидел - наконец-то - что на крыше он теперь не один, что неподалеку появился еще некто в разгрузке, с укороченным автоматом. Вместо того, чтобы залечь, или перекатиться по крыше в сторону, наблюдатель на крыше не нашел ничего лучше, как встать во весь рост: это была реакция застигнутого врасплох человека, реакция, выдающая в нем не слишком хорошо подготовленного для подобных событий человека. Он еще не успел толком сообразить, что все это означает и откуда взялся на крыше этот рослый мужчина в разгрузке, как в грудь ему ударила автоматная очередь. Наблюдатель, взмахнув неловко руками, так, словно он пытался удержать напоследок равновесие на краю пропасти, свалился - спиной, затылком - с крыши, приземлившись уже мертвым по другую сторону гаражный боксов. Гарнитура по-прежнему закреплена на правом ухе "альфовца"; но находятся ли на линии коллеги, и есть ли связь в данную минуту с Никитиным, он не знал. Тем не менее, Волков гаркнул во все горло: - Это Волков! Выключайте свет! Гасите свет... началось!!!
Алексей мгновенно сменил позицию: кувыркнувшись по начавшей нагреваться под солнечными лучами крыше через правый бок, ушел затем вправо же еще раз перекатом... Теперь о его присутствии на крыше известно всему свету; гоблинам - в первую очередь! Однако же, он, в отличие от их наблюдателя, не может позволить себе и мгновения расслабленности или невнимательности. Стоит только зазеваться, и тут же прилетит ответка в виде автоматных очередей или даже гранаты. Не может он себе позволить нерасторопности еще и потому, что кроме него, да еще ветерана Фомина, воевать с целым отрядом "волков" здесь пока больше некому. Снизу, от гаражей, послышались крики; кто-то орал заполошно, кто-то пытался командовать. Еще кто-то из застигнутых врасплох "волков" пытался предупредить остальных, что стреляли с крыши, и что стрелок по-прежнему находится где-то над ними. Волков выщелкнул перемотанный скотчем рожок, вставил другой стороной, непочатым магазином. Передернул затвор. Привстал на колено - теперь ему вновь виден внутренний периметр, хотя и не весь. Мгновенно оценил обстановку. Грузовой фургон белого цвета застыл почти у самых ворот, причем, стоит не передком к воротам, но почти боком к ним! Проехал, очевидно, по инерции несколько метров... Внутри - его видно через покрытое паутиной трещин боковое стекло - находится водитель; гоблин навалился грудью, головой на руль... Очень похоже на то, что он все ж таки достал одной из выпущенных по кабине очередей того, кому была уготовлена участь смертника. Ну что ж, один из этой компании до времени отправился на небеса. Или, что больше похоже на истину - угодил прямиком в преисподнюю.
Оценив ситуацию, на что ушли две или три секунды, Волков выпустил длинную, в полрожка очередь по "газели". Но не по самому фургону, поскольку подозревал, что внутри его находится полно взрывоопасного дерьма, а по передку - метясь по ходовой части. Едва он ушел перекатом в сторону, вновь меняя позицию - это все у него получалось на автомате, без участия головы, на рефлексах - как из дальнего к нему открытого бокса, прошивая воздух над кромкой крыши бокса, над тем местом, где только что были видны его голова, его плечи, вынеслась длинная автоматная очередь! Волков перекатился на спину. Сдернул с разгрузки "цитрусовый". Выдернул зубами чеку; сбросил "эфку" вниз; но не к "фургону", и не ту сторону, откуда по нему открыли стрельбу, а послал по дуге ближе к стене!.. Рвануло; Волков ощутил спиной, самим копчиком, как дрогнула земля, как покачнулось под ним перекрытие крыши... С фырканьем разлетелись осколки. Волков сразу снялся! Пригибаясь, побежал по крышам в сторону кирпичного строения с замурованными верхними окнами! С внутренней стороны - он это заметил еще раньше - имеется небольшой выступ - шириной в ладонь, не больше. Но ему большего и не надо: прижавшись грудью к белой силикатной стене, он быстро заскользил вправо... Едва он успел обогнуть коробку и оказаться за углом, как совсем рядом, звучно щелкая по кирпичной кладке, ударила автоматная очередь! Сквозь вату заложенных ушей пробились и другие звуки: треск автоматных очередей и хлопки одиночных - из пистолетов. А еще - чей-то наполненный болью и мучениями крик; похоже, кого-то из боевиков серьезно ранило взрывом "лимонки". Волков потянулся к кармашку за еще одной "эфкой". Если левой рукой метать, можно добросить без труда - до стены всего шагов десять. Он, не высовываясь сам, пару раз выставил "АК" и выпустил в сторону противника две или три короткие очереди. Клацнул затвор; Волков отщелкнул магазин и вставил новую "спарку"... Послал еще пару очередей - больше наобум, для острастки, чем надеясь поразить огнем кого-то. Отошел чуть назад, оставляя между собой и "колодцем" кирпичную стену, но так, чтобы видеть крыши гаражей по левую руку. Периферическим зрением он видел сейчас и Фомина. Ветеран, закрепив на локте ремень, упираясь плечом в стену близ углового бокса, определенно, кого-то выцеливал... Волков еще чуть попятился, затем отклонился влево, готовый отпрянуть в любой миг. И уже в следующую секунду увидел, как на стену взобрался какой-то бастард - в разгрузке, с "калашом". Вероятно, он не видел Фомина. Во всяком случае, гоблин попытался перебраться через стену. И, в тот самый момент, когда он занес ногу, пытаясь оседлать ее, по нему ударила автоматная очередь!.. Пули вошли кучно; гоблина сшибло со стены, как меткий выстрел выбивает всадника из седла! Волков сдернул с крепления еще один "цитрус". До стены метров пятнадцать отсюда! Выдернул зубами чеку; метнул левой рукой! - Берегись, Игнатьич! За стеной, взметнув клуб дыма с каменной крошкой, грохнуло! С крыши, находящейся по правую руку, за строением, за которым укрылся в данный момент Волков, стеганули автоматные очереди - стреляли уже по тому месту, где только что находился Фомин! И по каменной пристройке, за которой укрылся "альфовец", тоже теперь лупили - из автоматов, и сразу из нескольких стволов! Волков отдавал себе отчет в том, что при существующем раскладе сил ему нельзя находиться на одном месте дольше нескольких секунд. Забросают гранатами - элементарно. Или зайдут по крышам с двух сторон, попробуй-ка удержи, если ты сам ни фига толком не видишь? Теперь-то уже таиться, скрытничать нет смысла - ни им с Фоминым, ни тем, кого они пытаются здесь удержать, вцепившись в загривки этой волчьей стае. Он вытащил третий, предпоследний "цитрус" из трофейной укладки. Вот и начались танцы со смертью...