Аннотация: Место действия - планета Барза, бывшая колония Федерации, давно отколовшаяся от метрополии и наотрез отказывающаяся снова признавать ее власть над собой.
Обход территории был отработан в деталях. Мое место было в десяти шагах сзади капрала и чуть правее, ближе к контрольной полосе. Ночной мрак, опустившийся на горы, нисколько не мешал: инфравизоры исправно транслировали блеклую, словно припорошенную инеем, вспашку с заглубленными в нее датчиками движения, терриконы пустой породы, чуть маслянистые от скудной росы рельсы одноколейки, путанку колючей проволоки, обозначающей границы.
Ту-Эль вскинул руку и я замер с поднятой ногой.
--
На два часа, двадцать восемь ярдов! - отдал он мне беззвучный приказ.
Я всмотрелся - ничего. Лишь два немногим более теплых окружающего фона валуна. Сместиться левей? Я опустил ногу, готовясь сделать шаг, но нетерпеливый капрал уже сбросил мне картинку со своей камеры. Действительно, за ближайшим ко мне камнем был кто-то живой, массой до тридцати фунтов. Судя по оттенку отражаемого тепловизором выдыхаемого воздуха - температурой около ста градусов по Фаренгейту. Местный сумчатый волк - бахгал? Неужели они научились рыть подкопы под проволокой?
Ту-Эль не двигался. Его поднятая вверх рука продолжала настаивать на осторожности, а согнутая вперед кисть - на действии. Отдав приказ закрепленному на предплечье автомату снять предохранитель и подать патрон с безоболочечной пулей, я начал плавно смещаться на минимально возможный угол стрельбы. Хлопка выстрела было не слышно - лишь выброшенная гильза задела обломок породы, чуть звякнув. Бахгал, с полуоторванной головой, судорожно выгибал спину, брызгая кровью на камни.
--
Хорошо, Дед! - отозвался капрал о выстреле. - Одной проблемой завтра будет меньше.
Едва мы тронулись дальше и миновали очередную вешку, как на пределе восприятия уловили дробное эхо далеких разрывов. Очень далеких - пожалуй, километрах в пяти от нас и гораздо ниже. Со стороны котловины, в которой находился шахтерский поселок.
Долгая минута неподвижного ожидания ничего не дала - лишь усилившийся к ночи ветер стал посвистывать в мотках растянутой за вспаханной полосой "Акации", да шелестела под его порывами осыпающаяся с терриконов порода.
Капрал вышел на связь с сержантом по открытому каналу.
--
Гусь, это пара Дед и Ту-Эль. Мы возле отметки восемнадцать-пятьсот сорок. Слышали несколько хлопков со стороны поселка. Очень глухих. На стрельбу не похоже. Скорее, десяток гранат в помещении...
--
Оставайтесь на месте, Ту-Эль, - ответил сержант. - Сейчас запрошу Перчатку и Часа, подтвердят - определимся!
Снова вышел на связь он почти сразу.
--
Час подтвердил, - сообщил сержант. - Перчатка был за углом корпуса и ничего не слышал. Отдаю приказ: дождаться пары Подкос-Кол на отметке 18-540. Сдать дежурство. Прибыть к Главным воротам. Все!
Гусь размеренно вышагивал вдоль нашего короткого строя.
--
Сообщаю обстановку, - начал он. - По непроверенным данным в шахтерском поселке произошло краткое боестолкновение. Количество жертв и, вообще, наличие пострадавших - неизвестно. Связи с поселком нет. На спутниковой картинке разрушений не зарегистрировано. В лагере Второй Туземной роты, прикрывающей поселок со стороны равнины, спокойно. Беспилотный разведчик типа "Альбатрос" прибудет на место через сорок-пятьдесят минут. Приказываю! - сержант остановился, осмотрел всех нас, стоящих перед ним по команде "вольно". - В составе отделения - командир Ту-Эль - выдвинуться в поселок для выполнения разведки. В контакт без крайней необходимости не входить, огня без отданного лично мной распоряжения не открывать... Подошли. Посмотрели. Пощупали и понюхали. Доложили. Ушли. Задача ясна?
--
Так точно, господин сержант! - ответил за всех Ту-Эль.
--
Время на выполнение - сорок минут. Приступить!
Я бежал сразу за Ту-Элем, слева от засыпанной щебнем дороги. Справа от нее свою короткую колонну возглавлял капрал Лук. Темп мы взяли хороший, хоть и несли на бронедоспехах полный комплект. Инфравизор предупреждал о неровностях почвы, навигатор выдавал привязку наших индексов к карте местности: скала, широкий язык древнего оползня, поросшего кустарником, поворот дороги на час, обратный поворот на десять часов. Бегущие по малой кривизне перед входом в поворот укорачивали шаг, пропуская вперед остальных, потом ускорялись, нагоняя. Так ниже вероятность попасть в засаду. Недаром Гусь отправил в разведку именно нас, первый взвод. Второй для него так и остался чужым, хоть вместе мы почти два месяца, пообтерлись уже, пообвыклись. Но все равно - подыгрывает нам сержант, дает возможность промяться.
Двенадцать минут на четыре с небольшим мили - в притирку. Столько же закладываем на обратный маршрут - остается шестнадцать на все про все. Много это, шестнадцать минут на разведку поселка? Мало, если считать минутами. Абсолютно достаточно, если перевести в секунды - девятьсот шестьдесят, да помножить на десять - девять тысяч шестьсот. Нас ведь именно десять. Десять м-пехов, за глаза называемых мортпехами.
Приблизились мы никем не замеченными, и это было плохо. На местах стояли шесты с закрепленными на них ультразвуковыми пищалками, отпугивающими змей и ящериц-попрыгушек, вдоль единственной улицы поселка горели фонари, привлекая ночных мотыльков, но ни одного поста, ни одного патруля мы не обнаружили.
В самом поселке не было так уж тихо. Во многих окнах горел свет, бормотали за стеклами телевизионные и радиоприемники, где-то вдалеке даже лаяла собака. Вышли мы к нему со стороны инженерного квартала, где каждый маленький домик располагался в таком же крошечном садике. Компания на управленцев денег не жалела, в садиках стояли весело крутившиеся разбрызгиватели, орошавшие черную ночную траву водой, вытянутой электронасосами с трехсотфутовой глубины. Первый труп мы и обнаружили возле такого разбрызгивателя.
Не обращая внимания на застучавшие по бронедоспеху холодные струи, Ту-Эль присел рядом с телом и внимательно его осмотрел. Мы - я и Ухват - остались ярдах в десяти: если под труп втиснута граната с выдернутой чекой, кто-то должен после взрыва оказать помощь капралу. Но тот ничего не обнаружил. На запах оружейной смазки рассчитывать, понятно, не приходилось, хотя Ту-Эль наверняка задействовал анализатор, а вот положение тела, сохранившая следы ног мокрая и смятая трава, сообщили ему достаточно.
Приблизились мы по команде. Капрал перевернул начавшее окоченевать тело вверх лицом, спросил:
--
Кто?
--
Аль-Вариди, младший бухгалтер, - тут же ответил Ухват. Такое уж у него хобби - запоминать всех однажды увиденных.
--
Ударили в затылок, - прокомментировал Ту-Эль, отпуская труп и вставая. - Судя по вмятым костям - прикладом. Он и пикнуть не успел. Хорошо умер, быстро...
Естественно, в сложившейся ситуации капрал принял решение выпустить "колибри". Едва крохотный аппаратик был извлечен из наплечного бокса, расправил крылышки и взлетел, мы все увидели свои индексы и тепловые контуры окружающих зданий. Выше ста футов персональные дроны подниматься не могли, но и этого до подхода "Альбатроса", было достаточно. Во всяком случае, уменьшалась вероятность угодить под нежданный выстрел подствольника.
Дальше мы работали планомерно. Капралы контролировали улицу и междомовые проходы, остальные парами осматривали дома. В них все было спокойно: помощь никому не требовалась, тела убитых мы оставляли лежать там же, где их и обнаруживали. Основная масса была зарублена длинными и очень острыми ножами, хотя встречались и со сломанными шеями, и удавленные. В жилье, на первый взгляд, ничего не пропало, вообще сохранилась внешняя пристойность. В том же домике Аль-Вариди, если не обращать внимания на скрючившую возле входа женщину с лицом, смотрящим за спину, да безголовый трупик девочки в кресле, создавалось впечатление тихого семейного вечера. Даже проектор продолжал работать, демонстрируя вращающуюся надпись: "Конец".
Однако в обоих салунах, открытых для шахтеров с позволения "Кимберли майнинг лимитед", творился хаос: битые на стеллаже за стойкой бармена бутылки, опрокинутые столы, пулевые отверстия в стеновых панелях. В каждом из залов человек по тридцать-сорок убитых. Большинство из них и оружия не успели достать - поясные кобуры оказались застегнутыми. Реконструировать картину расстрела не составляло труда: входили двое, вставали по обе стороны от дверей и выпускали каждый по целому магазину в направлении от центра к углам. Потом перезаряжали и уже одиночными добивали раненых. Весь пол у дверей был усеян стреляными гильзами. Однотипными, от армейских автоматических винтовок.
Мы не уложились в запланированные шестнадцать минут - время истекло, а шесть бараков из монолитного железобетона остались непроверенными. Ту-Эль вышел на связь с сержантом и доложил обстановку.
--
Нам здесь делать нечего, - заключил он, - все сделано до нас. И работа не дикарей, хотя акцент просматривается. Вошли тихо, действовали слаженно и почти одновременно во всех помещениях. Была и стрельба, но, по всей видимости, использовали глушители. Иначе ничем не объяснить отсутствие сопротивления.
--
Со спутника дали картинку: Вторая Туземная рота сворачивает лагерь, - сообщил в ответ Гусь. - Со слов капитана Шона да Бэя, командир туземцев заявил только, что "за нелюдей он не сражается"...
--
Что это значит?
--
Это значит, что шахтеры перестали считаться им людьми.
--
Непонятно. Так нам возвращаться?
--
Осмотрите Коровник - если и там нет ничего по нашей части, разрешаю считайте задачу выполненной. С бунтовщиками штурмовики разберутся, это их компетенция...
Строение под номером "22", отведенное под крохотный бордельчик и прозванное местными Коровником, было через дом и выделялось в ряду подобных лишь тускло подсвеченным рекламным щитом с подмигивающей блондинкой на фасаде. Подойти к зданию бесшумно не удалось - уже шагов за десять под ногами захрустело битое стекло. Дверь была сорвана с петель, но аккуратно вставлена в проем, так что снаружи повреждение в глаза не бросалось. Пустые рамы двух соседних окон оказались распахнуты настежь. Изнутри тянуло тротильной кислятиной и горечью жженой синтетики.
Трогать дверное полотно мы даже не пытались - с какой еще целью ее ставили на место при открытых окнах, как не для прикрытия растяжки? Заглянули внутрь поверх подоконников. При максимальном усилении наши микрофоны в тридцати шагах засекают сердцебиение и дыхание мыши. Здесь же улавливались лишь редкие капли воды из неплотно прикрытого крана на втором этаже.
Под каждым окном по двое вставали на колено, сложенными руками готовя опору для толчка. В три прыжка в комнату влетела первая пара, сразу за ней - другая. Да, теперь очевидно, что услышанные нами на руднике взрывы гранат произошли именно здесь. Стены посечены осколками, под ногами какие-то лохмотья, обломки пластиковых стульев, фрагменты тел. Инфравизор передавал мешанину серых пятен, поэтому я достал из набедренного бокса "свечу", пристроил ее на полу в самом углу, нажал на пластиковый колпачок запала. Через секунду в комнате стало светло как днем, и даже наши тени, отбрасываемые на стены, потеряли четкие контуры - ацетиленовой яркости пламя многократно отражалось в уцелевших панелях внутренней обшивки.
По команде Ту-Эля капрал Лук отправился с проверкой наверх, а Дуплет обследовал дверь и снял приготовленную для любопытных оборонительную двухфунтовую "ананаску". Нам она ни к чему - в штатный боекомплект не входит, но хорошую вещь всегда жалко, и Дуплет начал возиться с усиками чеки, задвигая их на место и снова разжимая. Я же, бегло осмотрев холл, в углу обнаружил почти целую руку и оторванную женскую голову. Подняв ее за уцелевшую прядь волос, продемонстрировал Ухвату.
--
Не помнишь?
--
Алиша Дель-Рийн, - ответил тот, мгновенье помедлив. - Фильмография: "Прокаженный", "Лишь двое на морском берегу", "Последние вечера с нелюбимой женщиной"...
Да, пожалуй, в этом обезображенном лице можно было узнать знакомые черты. Еще бы обгоревшие брови с ресницами вернуть на место, да нижнюю челюсть с губами. Какого черта делать известной актрисе на неспокойной Барзе, да еще в убогом Коровнике?
--
Внимание! - подал знак Ту-Эль. - У нас проблемы!
Мы обернулись. Лук и вовсе застыл, не сделав последнего шага с лестницы, лишенной перил.
--
"Правила использования сотрудниц релаксационного центра "Эй, ковбой", - зачитывал капрал с обнаруженной им таблички, закрепленной на кронштейне возле разбитой в щепки стойки. - Пункт первый. Сотрудницы данного заведения являются андроидами класса "Хомомат-4-Б" с обратной эмоциональной связью, обеспечивающей максимальное удовлетворение клиента. Пункт второй. Указанные автоматы принадлежат компании "Кимберли майнинг лимитед" и, будучи ее собственностью, охраняются законами Федерации. Пункт третий. Нанесение внешних повреждений, ухудшающих потребительские свойства сотрудниц, наказывается штрафом от 50 до 500 бондов, в зависимости от степени повреждения..."
Ту-Эль еще продолжал читать, а я уже начал вертеть голову, оставшуюся в руке. И верно, лишь на самый беглый взгляд, имитация казалась совершенной. Естественно, бывший у меня предмет был всего лишь частью изуродованного механизма: прожилки нержавеющей стали в керамических подобиях позвонков, латексдерма, губчатая подслойка, бело-розовые синтемышцы. То-то раздражала разбрызганная по полу кровь - где же ей сохнуть, если на самом деле она является чуть подкрашенным раствором глицерина! И даже блестящая, изумрудного цвета радужка "Алиши" должна была меня навести на верный вывод - настоящий человеческий глаз уже через несколько минут дрябнет и мутнеет, теряя влагу.
--
Все на выход! - скомандовал капрал, и я отбросил голову андроида в сторону. Вряд ли тонким электронным мозгам в его черепной коробке могло повредить падение на пол после пяти или шести гранатных разрывов в непосредственной близости.
--
Слушай мою команду! - Ту-Эль, как совсем недавно сержант Гусь прошелся мимо нашего строя. - Зафиксирован факт повреждения имущества Компании. Напоминаю пункт первый боевого приказа: всеми силами и средствами препятствовать попыткам уничтожения, повреждения или хищения собственности "Кимберли Майнинг Лимитед", ведущей добычу полезных ископаемых на территории, контролируемой Экспедиционным Корпусом. Пункт второй: в случае невозможности предупреждения таковых поступков нанести максимальный ущерб покушавшимся на означенные материальные ценности... Исходя из этого, приказываю: уничтожить личный состав Второй Туземной роты, как очевидно причастный к совершенным преступлениям...
На границе поселка мы развернулись в боевой порядок "Улыбка" с флангами, выдвинутыми к противнику, и интервалом между бойцами в пятьдесят ярдов. Выпущенный капралом дрон летел впереди нас шагах в ста, но до лагеря аборигенов было еще топать и топать. Чтобы скоротать время и хоть как-то развлечься, я предложил первую ставку, очень мягкую: "Сорок шесть!"
--
Сорок! - тут же среагировал Ухват, отражаемый на транслируемой "колибри" картинке индексом "4".
--
Тридцать восемь! - возразил Лук (индекс "13") с правого фланга.
--
Тридцать шесть, - включился в игру Ту-Эль (индекс "11"), и добавил персонально в мой адрес. - Дед, ты уж очень перестраховываешься!
Тридцать шесть бондов - стоимость тысячи стандартных патронов калибра пять-пятьдесят шесть, включая доставку. Списочный состав Второй туземной - сто пятьдесят восемь человек. Выходило, что на каждого из них в ходе операции нельзя было потратить и семи пуль. Жесткие условия, но тем интереснее.
В этом мы пошли даже дальше, чем люди. Их за многое стоит уважать, не только за создание нас самих, но и за согласие принять нас в древнюю, насчитывающую много тысяч лет игру в войну. Замечательная игра, но, к великому нашему сожалению, до сих пор ведется по упрощенным правилам. Уничтожить максимальное число врагов и захватить максимальную территорию - слишком уж убогие задачи. Мы, например, вводим дополнительное ограничение: достигать цели с минимальными издержками. Если производство каждого из нас обходится в несколько десятков тысяч - должны же мы хоть как-то окупать затраты?
Вообще не понятно, почему нас прозвали мортпехами. Мы вовсе не мертвые. Во всяком случае, сравнивая себя с людьми-сослуживцами, отличия в поведении мы обнаруживаем с трудом. Может, им просто трудно выговорить "механопехотинец"? Тогда ладно, простительно. Люди вообще не идеальны, мы это понимаем и принимаем. Но лучше бы они поучились считать. Экономность, как частный случай эффективности - это ли не признак разума?
--
Обвинение отвергаю, - ответил я, индекс "90", капралу. - Требую двенадцать и ни сантимом больше. Плюс проверку по итогам боя сохранности амуниции.
--
Приятно слышать, Дед! - отозвался Ту-Эль. - Правила игры приняты, цели определены!
Работа нам предстояла вполне рядовая. Десяток мортпехов против роты туземцев. Поневоле вспомнишь первое правило воинской гуманности: убивать быстро, не причиняя мучений. И второе: щадить врага - подвергать опасности напарника.
Ну, вот и туземный арьергард. Светопоглощение доспехов на максимум, оба автомата в одиночный режим, патрон стандартный...