Аннотация: Рассказ, около 30 тыс.знаков. Жанр триллер скорее. Рассказ описывает взаимоотношения 2 мужчин и одной женщины.
***
Бровченко вышел из дома, нервно куря. Его зажженная сигарета маленьким огоньком перемещалась в пространстве, так что в темноте было видно, куда он идет. Бровченко был среднего роста, носил брюки, чуть расклешенные снизу и кожаную куртку пиджак.
- Вот, объект вышел из дому, второй, ты, где там? Подключайся.
Бровченко, погладил себя по подбородку, оправил кожаный пиджак и уверенно пошёл к машине.
Он не заметил, как из другой машины вышел человек в чёрном и посмотрел вслед отъезжающему от парковки, Бровченко.
- Третий, за ним, - сказал он в рацию своим металлическим голосом.
***
Бровченко было за шестьдесят. Уже не молод, но ещё не стар.
Он одевался с некоторой долей шика. Жена его, Вера Павловна, работала старшим экономистом и одежду мужу подбирала сама, по своему вкусу. Отчего иногда Бровченко появлялся на работе в розовой сорочке, на которой ярким пятном желтости, висел галстук.
Но о Вере Павловне Бровченко думать не хотелось. Жена, с которой он прожил более двадцати лет, была предсказуема до скрежета в зубах. Он каждый раз знал, в какое мгновение и что она скажет. Не то, чтобы она говорила что-то плохое, но чувствовалось, что все это уже известно, знакомо, ожидаемо. Хотя иногда она наоборот, смотря ему в рот, говорила всякие милые сердцу глупости.
А тут - Ольга.
Ольгу он нашёл на форуме. Форум назывался "Опасные связи". Ольга написала стих и выложила его туда на стихотворный конкурс.
В стихах были строки:
"...Я хочу тебя милый до дрожи
На столе твоём длинные вожжи..."
а ниже были строки еще:
"...У меня голубая помада,
Ах, налейте-ка мне лучше яда..."
Далее шло описание страданий женщины, которая сама не знает, чего хочет. Описание женщин Бровченко любил. А голубую помаду никогда не видел. Зато вожжи у него имелись. Поэтому Бровченко перечитав текст несколько раз, написал комментарий. Что-то типа - "В ваших печальках, юная дева, могу помочь".
Она клюнула и написала ему сама. И теперь она вместе с ним ехала к нему на дачу.
***
Северное питерское холодное солнце уже клонилось к закату. Из магнитофона неслось - "Вдоль обрыва по-над пропастью, по самому, по краю...", когда Ольга подъехала к его дому.
Он велел ставить ей машину таким образом, чтобы из-за окна, которое находилось на седьмом этаже, ее видно не было. Но в этот раз парковочных мест не было и ей просто пришлось остановиться точно под их окном. Она заглушила мотор и стала ждать. Мысли ее впрочем, крутились как раз о нем. Она думала, что же он за человек такой, этот Бровченко. Ведь это была их вторая встреча. В первую они всего лишь сидели в кафе, и пили кофе. Он заказал себе стопку коньяка и черный кофе, а ей большой неизвестный с взбитыми сливками сверху и миндалем. Так что увидя это безобразие, она даже не знала, как его пить. Взяла ложечку и ела, обмазывая губы взбитыми сливками. А Бровченко смотрел пристально и охал.
А теперь вторая их встреча. Ольга действительно не знала, что она хочет. Когда она написала ему, она действовала скорее как по наитию. Ощущения от его комментария были такие, что надо срочно ему писать. Ведь он написал, что может помочь. "Вдруг он как раз тот самый? - думала Ольга, открывая бардачок и доставая чупа-чупс.
***
- Ну чего тебе неймется, собачий сын?- Бровченко сидел в кабинете директора. На столе была бутылка водки, на белом листе наспех нарезанная салями. - Ведь я говорил тебе Игнатка, ведь я предупреждал тебя не делать резких бултыханий. Что ж не слушаешь, меня, старика? Или тебе дать пару раз по роже твоей непутевой, чтоб ты малец, очухался малость?
- У меня не было иного выхода. Уж кто как не ты должен это понимать. - Федоров встал из-за стола и пошел ходить по комнате, он слегка прихрамывал, отчего был похож на черного вороненка. Волосы его действительно имели неестественно иссиня-черный цвет.
Этот цвет обсуждался не раз в кулуарах завода. Говорили, что он носит парик. Как Кобзон. Однажды решили проверить это и подговорили инженера-конструктора Софочку. Софочка была то, что надо для проверки. Софочка имела пятый номер и ее юбка была натянута достаточно сильно, когда она нагибалась, чтобы поднять ластик. На следующий день Софочку начали спрашивать - "Софа, парик ли это? Проверила ли ты? Он на клею стоит или на чем?" Но Софа так и не ответила им, отбрив, как, отрезав:
- Что собрались тут? Мне некогда с вами болтать!
Впрочем, через девять месяцев она ответила им на их вопрос, родив мальчишку с такими же иссиня-черными волосами как у Федорова.
Теперь же Федоров проковылял к сейфу, стоящему в углу и, открыв его, достал пачку документов и бутылку виски.
- Посмотри, старик! - сказал он Бровченко.
Бровченко открыл баланс и стал смотреть. Посмотрел на расчетный счет. Посмотрел обороты. И взглянул на Федорова. В глазах его читался ужас.
- Но ты слил все бабки. - Пробормотал он.
- Да. - Твердо сказал Федоров. - Я слил все бабки. Я увел их в ооошку, а с ооошки увел в другое место. И там их тоже уже нет. Так что это правда. Завод пуст. Людям нечем платить зарплату. Материалов хватит еще месяца на два, аренда не уплачена вовсе.
Бровченко сидел и смотрел в баланс, возможно ожидая, что цифры вдруг изменятся. Но этого все не происходило, а пауза сделала воздух более густым и насыщенным. Федоров подошел с бутылкой дэниэлса и плеснул в стаканы.
- Пей, старик. Может быть, завтра уже и не выпьем.
Бровченко взял стакан и сказал:
- Надо что-то делать. Как-то выходить из ситуации. Черт тебя дери, Игнат, я уже слишком стар для всего этого тухеса.
- Знаешь что? Я хочу сбежать. Просто сесть в поезд и уехать. В Одессу. Там море. И тетка Мирьям. Тетка Мирьям, она знаешь, как делает форшмак?
Бровченко посмотрел на Федорова зло.
- Форшмак? Мирьям? - Бровченко подскочил и начал потрясать кулаком перед носом у Федорова. - Ты уедешь, конечно. Уедешь. На катафалке. Я сам тебя найду и застрелю, предателя. Я работал на этом заводе, когда тебя еще не было даже в предположении.
- А что мне остается? - Федоров уселся в кресло, вытянув вперед длинные ноги. Из-под штанин торчали серые длинные носки. Они обхватывали черные волоски таким образом, что те торчали петельками. Он был волосат, Федоров.
- Можно придумать что-то. Кредиты-шмадиты, или вон почку продай. - Бровченко достал сигарету и теперь разминал ее в пальцах, чтобы закурить.
Федоров задумался. И выпил еще полстакана. Варианты были. Но решать надо было быстро.
Через некоторое время Бровченко ушел. Федоров все еще сидел в кресле. Виски хороший напиток - от него думается легко. Но в этот раз мысли не шли. "Кто бы помог что ли? Да пусть хоть сам дьявол". - В дьявола Федоров не верил, равно как и в бога.
Когда-то давно впрочем, он ходил с бабушкой в церковь, где бабушка истово крестилась перед иконами. Она обходила их одну за одной, ставила свечки, перед некоторыми вставала, приподняв длинную юбку на колени, и отбивала земные поклоны. Поклонов было много. Как-то раз Федоров их начал считать. Перед иконой с Христом их было тридцать, а перед иконой с Богородицей - 25. Тогда Федоров понял, что мужчины главнее женщин. Вспомнив это сейчас, он по-детски улыбнулся и ощутил теплость души. Он закрыл глаза и сидел так.
***
Закрыв глаза, Федоров очутился в каком-то непонятном пространстве. Это была почти пустая комната. Посредине комнаты был стол. Белый стол, выкрашенный белой краской. За столом сидел человек. Седые волосы его обрамляли его голову. Прямой нос, полоса извилистых губ. Шрам на щеке.
- Итак? - Седовласый рот не открывал, но это слово откуда-то вдруг возникло.
Федоров смотрел на этого человека, не зная, что сказать.
- Ты видно хочешь знать, кто я? - Продолжил "человек со шрамом".
Игнат сам не заметил, как голова его закивала. Он продолжал кивать как китайский болванчик, так что ему пришлось даже поднести руку к подбородку и схватится за него.
- Ты просил помощи. Я знаю. Что ж, ты хороший мальчик, и я могу тебе помочь. Не бесплатно конечно.
- У меня нет ничего. - Федоров произнес эту фразу быстро, торопясь сказать ее.
- Всегда что-то есть. - Седовласый смотрел на Федорова с усмешкой. - Я знаю о твоих проблемах на заводе.
Федоров почувствовал, как краснеет.
- Я предлагаю тебе сделку.
Федоров посмотрел на седовласого и расхохотался:
- Я кажется, понял. Ты, наверное, дьявол? Да? И ты хочешь мою душу. А я конечно сплю.
- Не, наверное, а точно. Дьявол. Но душа твоя мне совершенно ни к чему.
От этих слов Федоров даже как-то оскорбился.
Дьявол щелкнул пальцами, и в его руках появилась фотография женщины.
- Вот смотри, ее зовут Ольга. Мне нужна ее душа. И ты можешь мне в этом помочь. Ты как раз достаточно смазлив для этого дела. - Дьявол окинул Федорова взглядом сверху донизу.
- Я не понимаю. Что я должен делать?
- Соблазни ее. Она не замужем, так что это будет легко и не принужденно. Твой приятель Бровченко уже познакомился с ней. И она должна родить от него ребенка. А судьба этого ребенка не в моей сфере, к сожалению.
- Но я с ней даже не знаком. И вообще она не в моем вкусе - Федоров еще раз посмотрел на фото - слишком носата.
- А завод в твоем вкусе? Ты всего лишь соблазняешь ее, а я сделаю так, что тебя ситуация с заводом больше не побеспокоит.
- Да где я ее найду-то?
- О, об этом не беспокойся. Всего лишь сайт. Сайт. - Дьявол щелкнул в очередной раз пальцами. - Открой браузер, и ты сразу окажешься на сайте. Ее зовут Ольга. Ольга, пишет стихи. Вот, например:
"..Свет их ламп падал четкий
А в руках моих были четки..." - Процитировал дьявол. - Так вот, чтоб никаких четок не было, подключаешься ты.
- Фарс какой-то. - Федоров посмотрел на седовласого старика с недоверием.
- Это неважно. Вперед, Федоров. Чемпион.
****
Очнулся Федоров, держа в руках смартфон. "Ну и чушь же приснится" - Подумал. Он открыл браузер и почему-то оказался на каком-то сайте под названием "Опасные связи". В правом углу появилась стрелочка, указывающая, куда ему следовало бы нажать. Он послушно нажал. И попал на страницу женщины под именем Ольга.
Фёдоров создал аккаунт на "Опасных связях" - "Чемпион 45". Сразу все понятно - лидер. И возраст указал.
У Ольги была страница в стиле андеграунд. Фотографий у Ольги было две - на одной она слегка носатая, похожая на Ахматову, смотрела чуть принагнув голову. На другой фотографии она стояла уже в полный рост. Небольшого роста, в платье цвета оливок.
Он почел её стихи:
"Намедни колоколы били
Монахи шевелили их
На поводке меня водили
Был вечер сумрачен и тих..."
"Был вечер сумрачен и тих..." - повторил Фёдоров про себя.
Что написать ей, чтобы зацепить её? Как Бровченко это удалось? Захотелось позвонить Бровченко и спросить" Как тебе Ольга?", но конечно нет. Может быть, сыграть рыцаря? Он написал ей сообщение.
"Мадам, возможно ли увидеть вас?
В вечерний сумеречный час?
В семь вечера в кафе "Пьемонт"
В руке моей увидишь зонт".
Она тут же ответила.
"В семь вечера готова я
Упиться с вами допьяна
В семь вечера, кафе Пьемонт
Там соберётся весь бомонд".
"Отличненько". - Фёдоров потёр руки. Что там во сне было? Надо отбить её у Бровченко? Сделаем. Фёдоров в себе не сомневался.
***
Вообще-то хотя Фёдоров отвлекся, поболтав с Ольгой, и старался не думать о неприкрытых ягодицах дел на заводе, но этот гнёт ответственности довлел над ним, висел как кирпич, готовый сорваться в одночасье. "Что делать-то а...? - думал Фёдоров периодически. И тягучая тоска наполняла его. А сделать можно было немногое. И все его предполагаемые действия наводили на него тоску несусветную. Эта тоска обладала им так, что он стремился скорее прекратить думать об этом.
День прошел в суете заводских дел. Секретарша Любочка - достаточно глупая особа - постоянно соединяла его с кем-то и пускала к нему каких-то людей. Так, его посетили начальник финансового отдела, главный пожарник, начальник отдела производства. Все они хотели денег. Апогеем дня был приход старшего и одновременно старейшего мастера завода - Сизова Алексея Николаевича, который придя к нему в кабинет, снял свою плоскую кепку и, отряхнув куртку комбинезона, сказал:
- Ты чего делаешь господин Федоров? Материал то где? Работать то чем? Где арматура, где проволока для сварки? Или я соплями тебе варить должон?
Это его "должон" резануло Федорова, какой-то сварщик и так с ним разговаривает. Но Федорову пришлось обнять Сизова за плечи и ласково нашептывать - выпроваживать того вон:
- Все сделаем в лучшем виде, сегодня же займусь этим. Сколько сейчас времени? Шесть? Сейчас же начну звонить куда надо. Иди Алексей Николаевич домой, отдыхай ради бога. Жене своей привет передавай.
Сизов посмотрел на Федорова с надеждой, развернулся, надел кепку и вышел.
Федоров выпроводив Сизова, сел тяжело вздохнув. "Что делать-то а?" -в сознании возник седовласый, который ответил:
- Пьемонт, бомонд - и расхохотался.
Точно. Время уже поджимало.
- Любочка, я ушел. Меня нет. Нет, поняла? И не надо мой телефон никому давать. - Секретарша покивала, намазывая губы яркой алой помадой.
- Конечненько, Игнат Борисович, я все поняла.
****
Бровченко проснулся, когда жена уже хлопотала на кухне. Он вскочил и первым делом открыл старый компьютер, чтобы прочесть сообщения. Вера Павловна что-то готовила на кухне - "Яичница со шкварками и помидорами" - понял Бровченко по запаху. Зайдя на сайт "Опасные связи", он увидел нового зарегистрировавшегося на сайте - "Чемпион 45". Почему-то его это заинтересовало, и он открыл профиль Чемпиона. Из профиля на него смотрел Федоров. Бровченко сел на стул, забыв, про поджимавший уже мочевой пузырь. "Что ж ты здесь забыл, молокосос?" - Подумал Бровченко. Чемпион был в сети. И Ольга была в сети. Бровченко заподозрил неладное, но отбросил эту мысль. Мало ли. Все-таки десять тысяч участников на сайте. Он написал Ольге:
- Давай вечером встретимся, милая, и я тебя приголублю.
Ольга ответила не сразу. Минут через двадцать. Бровченко уже успел сходить за дверь с писающим мальчиком и вернуться. Ольга написала:
- Сегодня у меня дела.
Чемпион все еще был на сайте. И Ольга все еще была на сайте, хотя больше ему не писала. Он решил закинуть еще удочку и написал:
- Какие у тебя дела? Разве что делишки...
Но на это Ольга ничего не ответила.
Ревность одолевала Бровченко. Хотя может быть это все ерунда, и он сам себя накручивает. Он почти не слушал Веру Павловну, которая присаливая яичницу, говорила ему:
- Сегодня я приду попозже, у Котельниковой юбилей. Ты поешь без меня, там помидорки, чесночок, тушеная курица.
Бровченко вяло хлопнул жену по заду.
- Ладно, справлюсь, чего уж там. А что Котельникова еще ведь не старая? Может, пригласишь ее к нам, я и ее по попке хлопну? - И увидя изменившееся лицо жены, расхохотался. - Да шучу я, шучу, голубка моя. Лети куда хочешь, конечно.
***
Федоров подъехал к кафе "Пьемонт" как и было, оговорено к семи. Он поставил машину на стоянку и, прихватив зонт-трость, направился к двери. Федоров хромал, но обычную трость носить стеснялся, предпочитая ходить с зонтом.
Когда-то давно с ним случилась глупейшая история, из-за которой он остался хромым. В тот злосчастный день он был в школе и сидел за партой с толстой Афанасьевой. Афанасьева была тайно влюблена в него, и ему оставалось лишь пользоваться этим. Он и пользовался.
- Лен, дай списать матешу. - Он посмотрел на Афанасьеву своими яркими голубыми глазами.
- Конечно Игнат - вот. Пирожок хочешь? Мне мама два положила.
- Давай. - Федоров схватил и пирожок, и тетрадь и побежал, отмахиваясь от одноклассников, за последнюю парту. Там он уселся было на стул, но место между стулом и шкафом было совсем небольшое. Федоров ставил стул и так и этак, но ему было не пролезть. Он, держа тетради и пирожок, двинул стул как следует к шкафу. А шкаф покачнулся, и чеканный металлический бюст Толстого вдруг упал на Федорова. Федоров попытался увернуться, но бюст все равно оказался вдруг на его ноге. Окосевший от боли Федоров повалился на пол. Тетради выпали из рук и спланировали в проход. А пирожок так и остался в руке. Так и нашла Федорова классная - воющего от боли с пирожком в руке. Потом был вызов скорой помощи, поездка в больницу и наложение гипса. Кости были раздроблены полностью. Федоров ходил в гипсе месяц. А потом когда сняли гипс, хромота осталась - кости срослись неправильно.
С той поры Федоров не ходил на физру. И хромал. В армию его не взяли. Хромота была достаточной причиной. Впрочем, эта его хромота ни на что не влияла. В женщинах недостатка не было, только и успевал отбиваться.
Вспомнив это, он открыл дверь кафе "Пьемонт" и, оглядев публику, уселся за столик. Ольги еще не было.
***
Был вечер. Бровченко вышел из дома, нервно куря. Его зажженная сигарета маленьким огоньком перемещалась в пространстве, так что в темноте было видно, куда он идет.
Бровченко открыл машину, уселся, повернул зеркало так, чтобы было видно, завел двигатель и тронулся. Настроения не было никакого. Жена на гулянке. Деловая Ольга в делах. Ему захотелось покататься, а может быть даже потаксовать. Он иногда брал пассажирок, с целью познакомиться. А если не познакомиться, так заработать. Поэтому он просто бесцельно ехал по улицам города, поглядывая на тротуары и витрины магазинов. В витринах магазинов манекены. "Странно, что делают манекены не похожие на людей, почему бы не делать их более выразительными, учитывать недостатки фигур? Бровченко представил жирный коротконогий манекен и усмехнулся. Это слегка повеселило его.
Но никого подцепить не удавалось. Никто не взмахивал рукой, голосуя. "Удивительно просто. Куда все подевались?" - Подумал Бровченко.
В центре открылось новое кафе. "Пьемонт", кажется. Бровченко почувствовал голод. Бровченко захотел расслабиться и если и не выпить, то хотя бы посидеть, откинувшись на кресле и посмотреть на общество. И Бровченко решил заехать в "Пьемонт". Тем более он был совсем рядом.
***
- Третий ты не потерял его?
- Нет, объект заезжает в кафе.
***
Он заехал на парковку и первое, что он увидел, была машина Федорова. Его черный мускулистый BMW стоял на парковке почти прямо перед входом. Какое-то ноющее чувство безысходности наполнило вдруг Бровченко. Он огляделся. На парковке ровными двумя рядами стояли машины, людей не было.
Чуть поодаль стоял белый фургон Mercedes-Benz Sprinter, вокруг него ходил светловолосый высокий парень. Он достал автомобильный компрессор и собирался качать колесо. Более никого не было. Бровченко посмотрел на березу и увидел там ворону. Ворона посмотрела на него и отчего-то неожиданно каркнула. Парень с компрессором отвлекся от накачивания шины и посмотрел на Бровченко. Что он держит в руках? Бровченко показалось, что это пистолет, направленный на него. "Не может быть!" - Бровченко мотнул головой и протер глаза. Ну конечно нет. Парень держал в руках отвертку. Он сбросил с себя это наваждение и заторопился подняться в кафе "Пьемонт". Взявшись за полированную золотистую ручку, он открыл черную кованую дверь.
***
В кафе "Пьемонт" Федоров уселся за столик у окна. Он купил букет из пятнадцати алых роз. Букет теперь лежал на столе среди белоснежных чашек и накрахмаленных салфеток. Ее еще не было, и он сидел, ждал ее, посматривая поминутно то на дверь, то на часы.
Дверь отворилась, и в зал вошел Бровченко. Бровченко окинул взглядом пространство зала и тут он увидел Федорова. Бровченко подошел к Федорову и спросил:
- Что ты здесь делаешь?
Федоров посмотрел на Бровченко и ответил:
- Я жду даму. Не мог бы ты свалить отсюда. - Поняв, что его задание вот-вот накроется, Федоров испытал чувство жгучей злости к Бровченко.
И тут в зал вошла Ольга. Ольга увидела их обоих и нерешительно встала в дверях, не зная, что делать.
Бровченко увидел Ольгу и заулыбался.
- Ольга, привет, а ты тут какими судьбами? - Бровченко пошел к Ольге, слегка покачиваясь, опьянев от этой неожиданной встречи.
Но Ольга смотрела не на него, а на Федорова. Федоров же сидел за столиком и тоже смотрел на Ольгу, не зная, что делать.
Бровченко же приобнял Ольгу за плечи и ласково заворковал с ней:
- Пойдём, я тебя с одним человеком познакомлю.
Фёдоров сидел напряженный. Он понятия не имел, что делать. В такой ситуации он ещё не был.
Бровченко же усадил Ольгу за стол. И позвал официанта.
- А принеси нам водочки, огурчиков там, нарезочку.
Ольга сидела между ними и переводила взгляд с одного на другого.
Федоров же сидел как на иголках. Его мысли вращались как поршни в бешеном темпе. "Что делать? - думал он. - Уйти? Остаться? Отозвать Бровченко и отправить его куда-нибудь? Сказать правду?". Он не знал, как поступить, и от этого незнания уже весь вспотел и чувствовал сам свой запах пота. Обстановку разрядила дама. Жеманно хихикая, она сказала:
- Мальчики, а вы знакомы?
Мальчики посмотрели на нее одновременно, а Бровченко уже поднесший было ко рту стопку, поперхнулся. Пауза нависла вдруг над столом.
Первый паузы не выдержал Федоров.
- Да, некоторым образом... - Пробормотал он.
- Как классно, я еще никогда не встречалась с двумя сразу. Вот это пердюмонокль. - Сказала она и расхохоталась, откинувшись на спинку стула. - А розы это мне? - спросила она у Федорова, отсмеявшись.
- Да. - Ответил Федоров и посмотрел на Бровченко.
Бровченко покраснел и вскочил со своего места.
- Что это значит? Я вас спрашиваю. Вы за моей спиной проводите что-то? Шуры-муры? - Вскричав это, он вскочил со своего стула и подскочил к вставшему Федорову.
- Ну, какие шуры-муры, ну что ты? - Федоров посмотрел на Бровченко как-то устало. - Я, пожалуй, пойду. - Сказал он и стал снимать со спинки кресла свой пиджак.
- Нет, ты не пойдешь. Будем разбираться! - Бровченко почти кричал, так что посетители ресторана стали оглядываться на них.
- В чем ты хочешь разбираться? - Федоров и, правда, был уставший после работы. - Я пригласил Ольгу на свидание. Вот и все, вот и все. - Он уже надевал пиджак, когда Бровченко подскочил и схватил его за белую рубашку. Рубашка треснула.
Ольга смотрела на них с нескрываемым любопытством. Вся эта ситуация забавляла ее безумно. Они были как два петуха, цепляющихся друг к другу.
Фёдоров отскочил от Бровченко и заорал:
- Что ты творишь олигофрен обдолбанный? - Он выхватил из-за пояса небольшой пистолет - "гюрзу", который носил всегда с собой и наставил на Бровченко. - Вали отсюда, придурок старый.
- Тёбе это так просто с рук не сойдёт. - Бровченко стоял, покачиваясь, и смотрел на Фёдорова.
Фёдоров посмотрел на Ольгу, она уже не улыбалась, сидела и смотрела на них с ужасом.
Увидя, что Фёдоров отвлёкся и смотрит на Ольгу, Бровченко принагнулся и рванул на стол, опрокинул его на Фёдорова. Фёдоров, падая, выстрелил, и попал в Ольгу. Она вскрикнула и вдруг упала. Они же продолжали валяться по полу в безуспешной попытке одолеть друг друга.
Федоров знал, что сейчас прибежит охрана, и их повяжут. Странно, что они до сих пор не прибежали, маша своими дубинками. Поэтому Федоров стряхнул с себя Бровченко и ринулся к выходу. Так как он хромал, то подволакивал ногу, бежать, быстро не удавалось. Но ему все же удалось выскочить на улицу. Подбежав к машине, он вдруг осознал, что барсетка осталась лежать там, на столе в заведении.
- Черт побери. - Выругался Федоров и кинулся прочь от этого злополучного места. Пистолет отяжелял карман, в нем еще два патрона - немного, но если за ним будет погоня, он знает, что делать.
Но времени мало. Очень. И его уже не существовало. Федоров остался, там - в барсетке. Он приехал домой и открыл сейф. Он умел предугадывать ходы, поэтому в сейфе уже был паспорт. Паспорт на имя Тимошенко Максима Федоровича. Тот был уже давным давно мертв, когда-то давно Федоров сам закопал его в лесу. А паспорт забрал, ведь покойники в паспортах не нуждаются.
Федоров всмотрелся в фотографию Тимошенко. Тот имел обычную, ничем не примечательную внешность, короткий ежик волос, прямой нос. Федоров взглянул на себя. Его волосы черно-синие это конечно швах. Федоров полез под кровать и достал оттуда машинку для стрижки. Он встал перед зеркалом и спешно водил по своей голове, снимая непослушные волосы. Он испытывал боль - волосы были жесткие и не слушались. Но его это волновало мало.
Теперь главное сбежать. Он осмотрел квартиру. Пожил он здесь неплохо, но видно всему приходит конец. Квартира, к счастью была съемной. Он оглядел вещи вокруг - еще сегодня утром все они были его. Подобранные с его вкусом, функциональные, качественные. Теперь же он кинул спортивную сумку на пол и скидывал туда то, что, по его мнению, точно потребуется. Пачки денег, белья на пару дней, бритву, патроны. Куда теперь? Конечно на вокзал. Первым поездом в Одессу. Новая жизнь. Одесса теперь другое государство, так что там возникнут сложности с его поиском. Здравствуй тетка Мирьям и ее одесский говорок. Он вспомнил ее говор, как слегка картавя, она кормила его.
- Гнатко, милый мой, на тоби пирожок, штоб ты сдох, тебе ж надо поправиться.... Прекрати тошнить мои нервы, моя покойная сестра была дурой, что родила такого шлимазла как ты, ешь тоби говорят, немедленно.
Игнат вспомнил это и улыбнулся. Как-то она там? Он не звонил ей с прошлой весны. Тогда у нее было день рождения, и он позвонил ей, поздравил и тут же выпустил ее из головы. Позвонить что ли сейчас? Нет, не стоит, лучше пусть будет сюрприз.
Куртка, черная вязаная шапка, берцы, перчатки - он экипирован по полной. Он помахал рукой консьержу, тот - сутулый старик, подмигнул ему, и открыл перед ним дверь парадной. У парадной стоял Бровченко.
- А, вот и Игнатушка. Что малец, сбежать удумал? - Бровченко стоял напротив парадной и в руке у него был пистолет Стечкина. Тимошенко посмотрел на Бровченко и, вспомнив, этот его пистолет, усмехнулся, он сам подарил его Бровченко на шестидесятилетие. Он был так себе, мог давать осечку. - Ты убил ее, убил, понимаешь? Убил Ольгу. - Одинокая слеза покатилась у него по щеке, а пистолет начал подрагивать.
"Дело плохо, - подумал Тимошенко, - он в истерике, того и гляди стрельнет". - Он нащупал свою миниатюрную "гюрзу" в кармане куртки. Сможет ли он незаметно достать ее?
- Но теперь пришло твое возмездие, и я убью тебя. - Почему-то слегка пафосно сказал Бровченко и приблизился, прицеливаясь.
"Придется стрелять через куртку, - с тоской подумал Тимошенко, - дыра будет..." Он чуть развернулся корпусом и положил руку в карман. Рука податливо обхватила "гюрзу". Пока Бровченко прицеливался, Тимошенко выстрелил. А потом еще раз, подойдя к нему лежащему на земле. Контрольный выстрел в упор. Он посмотрел на Бровченко и растекающуюся кровь, и мозги под ним.
"Обратного хода нет. А седовласый дьявол не соврал - действительно, проблемы завода меня больше не волнуют". - Подумал Тимошенко.
Тимошенко обшарил карманы Бровченко, забрал документы и портмоне. Это даст ему дополнительное время. Пусть сначала опознают кто это. Он вышел на проспект Непокоренных и, пройдя два квартала, зашел в чей-то двор. Там он разорвал паспорт Бровченко и, достав из портмоне деньги, выбросил и то и другое в полуоткрытый люк. "Пусть теперь ищут". - Подумал он. Поймав такси около бутика "Ле Гран", он сел на заднее сиденье и сказал:
- Трогай в сторону вокзала.
***
- Он застрелил его. Где машина? Засасывай сгусток, пока далеко не улетел. - Белый мерин-фургон подъехал к лежащему на земле Бровченко. Из машины вышел высокий светловолосый парень со штуковиной похожей на пылесос. Он был одет в плотные очки, которые обхватывали его лицо. Посмотрев направо и налево он, кажется, увидел что-то и направил свой прибор куда-то в воздух. Он нажал кнопку и луч, моргнув, погас. Парень опустил прибор и сел за водительское сиденье Mercedes-Benz Sprinter. Через минуту машина тронулась. Водитель набрал номер.
- Все ок. Он наш. - Что со вторым делать?
- Ничего. Пусть живет свою оставшуюся жизнь. Я обещал ему кое-что.
***
Тимошенко подъехал на вокзал и подошел к окошку билетной кассы. Он не боялся теперь, что его сцапают.
- Мне нужен один билет до Одессы на ближайший. - Проговорил он худенькой, молоденькой девушке-кассиру.
- Ничем не могу помочь, к сожалению. Поезда в Одессу не ходят из-за пандемии. Транспортировка пассажиров приостановлена. Может быть, куда-то в другое место хотите? - Спросила она его.
- В другое не хочу. - Он отошел от окошечка кассы и некоторое разочарование, и беспомощность наполнили его. "Что теперь делать?
Но тут к нему подошел парень в черной кепке и черных же очках и спросил:
- Тоби куды? - Это "тоби" обнадежило Тимошенко, и он ответил:
- В Одессу-маму.
- У меня Газель - через полторы сутки, будешь пить нарзан в своей Одессе. Едешь?
- Еду. - Сказал Тимошенко и обрадовался.
***
Седовласый сидел за большим столом в кабинете и смотрел в окно. Перед ним стоял первый заместитель. Тот, не глядя на него, а смотря исключительно в пол, говорил монотонным голосом.
- На расчетном счету денег почти не осталось, заработную плату сотрудники в срок получить не могут, завод имеет долги... - Он начал монотонно бубнить кому должен завод и сколько. Дьявол внимательно слушал, не перебивая, но видно было, что ему это не интересно. Он полез куда-то под стол и достал чемоданчик.
- Вот, возьми. Иди и вложи на расчетный счет. И начинайте функционировать, наконец. - А я что-то устал сегодня. - Любочка, меня сегодня не будет больше, не соединяй меня ни с кем.
- Да, Игнат Борисович, конечно.
Седовласый Игнат Борисович вышел из кабинета и поехал к себе домой в трехкомнатную квартиру на Рубинштейна.
Там он уселся в кожаное кресло и закрыл глаза.
***
Тимошенко подошел к дому, в котором жила тетушка Мирьям к вечеру следующего дня. Он постучал, но той дома не было. Он нащупал ключ под ковриком двери и отпер дверь.
За дверью было сумрачно и не так как обычно. Кажется, она поменяла обстановку? Вот только пианино было тоже самое, оно стояло в углу под слоем пыли. Он открыл пианино, и какие-то бумажки вылетели из него. Он поднял их. Это были свидетельства о смерти. На одном значилось - Кац Мирьям Абрамовна. Он вчитался - тетка умерла еще летом. А когда он взял в руки другое, то обомлел - Федоров Игнат Борисович значилось в нем, вот только дата смерти не была указана.
"Что бы это значило?" - Подумал Тимошенко.
"Это значит, у тебя есть шанс своими действиями проставить дату самостоятельно". - Голос Седовласого отчетливо прозвучал в голове. - Я отпускаю тебя, ты свободен".