Каждое событие, произошедшее с нами в детстве, откладывается в памяти, как в копилке, чтобы потом, через много лет ожить и заиграть особым светом и цветом, как это делают драгоценные камни.
Жаркий июльский полдень... Я бегу по нашей улице вдоль аллейки. За мной гонится Нинка Сучкова, в её руках расплавленная смола и она целится в мои золотистые кудрявые волосы.
Мне шесть лет, но я понимаю, что смолу не отмыть -волосы придётся состричь и поэтому сердце моё бьётся быстро и громко, а я бегу от страха на предельной скорости. Но горячий расплавленный кусок смолы, метко брошенный Нинкой, всё же вцепился в мои волосы.
Дома - мой громкий плач, причитания и охи родителей, бабушки, тщетные попытки отмыть или отлепить злосчастный шмоток смолы, с наименьшим уроном для моей причёски. Но всё напрасно! Волосы пришлось состричь.
Помню ощущение непоправимости, отчаяния. . .
Нинка Сучкова жила с братом и родителями в небольшом домике, который стоял в Тукаевской аллейке на повороте на улицу Благоева. Её отец числился сторожем и дворником этой аллейки. Дети их слыли хулиганами, и мы редко с ними играли.
Они жестоко нам мстили за своё унижение. Мы жили в обычном уфимском дворе, а они в аллейке, как лебеди на пруду, у всех гуляющих на виду.
И мстили за свою жизнь напоказ.
5.7.13г.
Летучие мыши
Кто-то из мальчишек сказал, что в старом сарае живут летучие мыши. Надо только дождаться темноты и тогда мы их увидим, потому что летучие мыши ведут ночной образ жизни: днём спят, а ночью охотятся.
Набралось человек пять смельчаков. Между задней стеной сарая и деревянным забором, за которым простирался двор мечети, валялись битые кирпичи и стёкла.
Но только оттуда мы могли забраться на старую хлипкую крышу сарая.
Сидели на корточках, затаясь. Было страшно. Темнота сгущалась и в каждую минуту из сарая могла вылететь, громко хлопая крыльями, поднимая пыль, таинственная летучая мышь, которую никто из нас никогда в жизни не видел.
Летучую мышь мы представляли себе наподобие маленького дракона с перепончатыми лапами, чёрными крыльями и маленькими острыми глазками. Мы прислушивались к каждому шороху, пугались нечаянного скрипа доски под чьей-то неосторожной ногой. Нам всё чудился всплеск крыльев.
Но вот всплыла над нашими головами яркая летняя луна, загорелись звёзды, зашумел ночной ветерок, а летучей мыши всё не было. . .
И мы, разочарованные, разбрелись по домам. . .
Наверное, летучие мыши просыпаются поздней ночью, когда все спят глубоким сном.
Мамины платья
Подружки мне говорили: "Твоя мама самая красивая!". И я пыталась взглянуть на неё со стороны и видела: да, на самом деле, моя мама самая нарядная и красивая.
У неё было много крепдешиновых и крепжоржетовых платьев, шуршащих, цветных. Было деловое шерстяное в клетку, цвета кофе с молоком. И моё любимое крепдешиновое бордовое, на плечиках, по тогдашней моде, с круглым вырезом под горло и с узорным кофейного цвета орнаментом на кокетке.
Ещё у неё была фетровая шляпка с откинутой на небольшие загнутые поля вуалью. У неё были удивительно синие глаза и длинные чёрные волосы. Отец написал её портрет и он висит в моей комнате.
Я помню молодость своей матери - она прошла на моих глазах, помню все её платья, разговоры с отцом, как они собирались на работу по утрам под звуки гимна СССР, который звучал по радио ежедневно ровно в восемь.
А иногда, я просыпалась чуть раньше, когда по радио передавали гимнастику, а родители завтракали и вполголоса обсуждали свои дела.
Глядя на мою маму, никто бы и не подумал, что она пережила немецкую оккупацию, в подростковом возрасте работала на лесоповале, что ей приходилось пахать колхозное поле.
По праздникам у нас часто собирались гости. Нас, детей, сажали за отдельный стол в соседней маленькой комнате.
Крутился патефон, звучали популярные мелодии того времени: "Рио-Рита", "Маленький цветок" , вальс "Амурские волны", часто пел Леонид Утёсов популярную в те годы песню:
"Старушка не спеша
Дорожку перешла,
Её остановил милиционер:
"Куда, вы, бабушка. . ."
Мы, приоткрыв дверь, смотрели как взрослые танцуют и смеются.
Родители и не подозревают, как чутко и внимательно следят за ними дети. Ведь отец и мать -главные люди в их жизни.
20.8.13г.
Любительская фотография
Кроме рыбалки, у отца было ещё одно увлечение - фотография.
Фотокарточки он печатал по ночам при скудном освещении красного фонаря на кухне. Иногда мне разрешали присутствовать при этом таинстве и я, затаив дыхание, наблюдала как отец опускает в ванночку с проявителем белые прямоугольники бумаги и на них вдруг начинают проступать очертания людей, домов, деревьев... Это воспринималось, как волшебство.
А утром, когда я просыпалась, по всей квартире были натянуты веревки, на которых сушились фотокарточки, прихваченные бельевыми прищепками. И на столах тоже лежали шуршащие ворохи фотоснимков. Едва открыв глаза, мы бежали к столу смотреть фотокарточки: разгребали их руками, выхватывали то одну, то другую. . .
Эти ворохи просохших скорчившихся фотоснимков мне напоминали ворохи опавших осенних листьев. .
После отца осталось несколько больших картонных коробок со старыми любительскими снимками. Они пожелтели, выцвели - на этих снимках история семьи, история двора, история города. На этих снимках словно застыло время. Смотришь, и окунаешься в атмосферу прошлого века, в его быт: видишь деревья, которые давно спилили, дома, которых уже нет, детей, которые давно выросли.
Жизнь не стоит на месте.
Школьный хор
Все школьные годы я пела в хоре.
Ежегодно мы принимали участие в Смотре художественной самодеятельности района. Если повезёт, то нас пропускали на городской смотр.
Петь я любила. Нравились конкурсные выступления, торжественная волнующая атмосфера на концертах.
Нашим хором руководила замечательная преподаватель урока пения Любовь Климовна Каменева.
В то время казалось, что это обязаловка, но посещения занятий хора не прошли бесследно. Я навсегда полюбила хоровое пение.
Когда к нам в Уфу приезжал на гастроли хор им. Свешникова, я получила огромное удовольствие на их концерте. Они выступали в театре Оперы и балета. Мы сидели в ложе, обитой мягким красным бархатом, и наслаждались.
А сейчас, я частенько захожу в церковь, послушать церковное хоровое пение. Стою среди толпы и чувствую, как пение и молитва объединяют людей...