Сумерки идола, или Как разбить себе голову не прибегая к помощи молота
***
- " Я стояла, дрожа, под мощью его взгляда, который, казалось, исходил из неисповедимых глубин страдания.... Мне казалось, что его дух покоится в бескрайнем одиночестве, бесконечно далёкий от всех человеческих дел. Кто может сказать, какая часть этой великой, несчастной души всё ещё пребывает в этом укромном теле?"
Следующий, желающий высказаться, пожалуй, идёт ещё дальше:
- " Те, кто видел его тогда, в белом складчатом халате, возлежавшего со взором брахмана широко и глубоко посаженных глаз под кустистыми бровями, с благородством загадочного, вопрошающего лица и по-львиному величавой посадкой головы мыслителя, - испытали чувство, что этот человек не может умереть, но что взор его будет вечно прикован к человечеству и всему видимому миру в этой непостижимой торжественности."
Всё вышеизложенное, как вы, быть может, уже догадались, о Фридрихе Ницше
***
Говорить об актуальности работ Ницше в наше время, во все времена - значит говорить то, что все говорят и про всех говорят. Разве не актуальны сегодня "Опыты" Монтеня, или, может статься, не актуален Кьеркегор со своим отчаянием, Карл Маркс и его "Das Kapital", или "Князь" Макиавелли?
- Конечно же, актуальны, это прямо-таки работы на злобу дня! - воскликнет любой уважающий себя ценитель пыльных манускриптов, черпающий жизненный опыт и мудрость из бездонных колодцев, которые так заботливо наполняли для нас великие умы. Ницше тоже великий. Кто-то уверяет, что самый Великий из всех, кто-то, что равный среди равных, кто-то, что сумасшедший, а некоторые, те и вовсе не знают, не догадываются даже, что жил на белом свете такой человек: радовался, страдал, любил, писал и оставил после себя то, что при жизни его никому и не нужно было, а после смерти, вдруг, стало Новым Словом, Свежим Ветром, Северным Ветром с горных вершин, где обитал его загадочный Заратустра.
Человек ещё был жив, а дело его, кажется, уже исказили до неузнаваемости. Огромна в этом заслуга
(или вина) его сестры Элизабет; огромна в этом заслуга его болезни. Но самая большая - первопричина всего - заслуга самого Фридриха Ницше, совместившего в себе столько, казалось бы, несовместностей: поэта и философа, психолога и психа, святого и антихриста; Фридриха Ницше, который бесконечно любил людей и бесконечно страдал от своей любви. Его боль и любовь везде - и в пламенных обвинениях, и в пронизанных надеждой строках, и в стихах, и в этих, и многих, многих других словах Заратустры:
- " Человек - это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, - канат над пропастью"
Ницше балансировал над пропастью долго. Упал он или поднялся - по этому вопросу существуют различные мнения. От любви до ненависти всего-то шаг - давно это подмечено, задолго до Ницше, и кое-что в творчестве певца сверхчеловека становится гораздо более понятным, если воспользоваться этим нехитрым наблюдением. Ницше на себе продемонстрировал диалектический постулат о единстве и борьбе противоположностей. Очень наглядно и ярко это у него получилось, и в этом огромная трагедия его грешной души. Он был потрясающе чувствителен, но эта его чувствительность, её плюс, в способности подметить любую мелочь, позволяющий ему во всей красе проявить свои дарования, становится вдруг минусом, когда эта же чувствительность начинает, подобно молоту по наковальне, бить по его голове...
Но он знал про себя, кажется, всё. Так что, не нам с вами переживать по поводу бедного одинокого философа, а тому, кто что-то понял в его Заратустре, пусть мерилом понимания послужит признание самого Ницше:
- " То, что я заплатил за это преимущество почти ценою жизни, не есть, конечно, несправедливая сделка. - Чтобы только понять что-либо в моём Заратустре, надо, быть может, находиться в тех же условиях, что и я, -
Одной ногой стоять по ту сторону жизни..."
Кто из нас, причисляющих себя к философам, мыслителям, претендентам в мудрецы, любителям потрепаться о вечном; кто из бесчисленных доцентов, кандидатов, докторов, профессоров заплатил такую цену?! Подозреваю, что очень немногие. Да и зачем?
- " Когда я бросаю взгляд на своего Заратустру, я полчаса хожу по комнате взад и вперёд, неспособный совладать с невыносимым приступом рыданий. - Я не знаю более разрывающего душу чтения, чем Шекспир: что должен выстрадать человек, чтобы почувствовать необходимость стать шутом! - Понимают ли Гамлета? Не сомнение, а несомненность есть то, что сводит с ума... Но для этого надо быть глубоким, надо быть бездною, философом, чтобы так чувствовать... Мы все боимся истины... И я должен признаться в этом: я инстинктивно уверен в том, что лорд Бэкон есть родоначальник и саможиводёр этого самого жуткого рода литературы, - что мне до жалкой болтовни американских плоских и тупых голов? Но сила к самой могучей реальности образа не только совместима с самой могучей силой к действию, к чудовищному действию, к преступлению - она даже предполагает её. Мы знаем далеко не достаточно о лорде Бэконе, первом реалисте в великом значении слова, чтобы знать, что он делал, чего хотел, что пережил в себе...
К чёрту, господа критики! Если предположить, что я окрестил Заратустру чужим именем, например именем Рихарда Вагнера, то не хватило бы остроумия двух тысячелетий, чтобы узнать в авторе "Человеческого, слишком человеческого" провидца Заратустры..."
И что же? Даже после этого у некоторых высоколобых товарищей возникает вопрос:
- Так, кто же такой Заратустра?
Я бы легко понял:
- Почему именно Заратустра?
Тут, действительно, можно поразмышлять, поспорить, но вот о том, кто спрятался или, если угодно, забрался в одежды Заратустры... Увольте. Что же ещё должен был сказать Ницше, какие ещё требовались от него признания, чтобы его хоть чуточку поняли?! Хотя, чуточку - это ведь не означает всё...
Потому и есть Заратустра - книга для всех и ни для кого. Нет никакого толку, подобно доктору-патологоанатому, рыться в остывшем трупе, выискивая: оптимистична философия Ницше или пессимистична, декадентская она или нет, предтеча он фашизма или нового гуманизма. Ницше он действительно для всех и ни для кого, именно сам он, в первую очередь, а не его философия; он, как модный нынче Нострадамус и ему подобные - всем интересно и никому не понятно. А если и понятно что-то, то на следующий день, после того уже, как свершились загадочные иносказания. ( На столе у меня "Введение в философию" француза Роже Каратини. В этой своей работе известный математик и философ приводит сводную таблицу, повторяя, видимо для простоты и пущей систематизации, в ней имена выдающихся мыслителей конца девятнадцатого начала двадцатого века, а также течения и школы к которым они относились или были заботливо причислены благодарными потомками, или, как минимум, самим автором.
Читаю: - Фридрих Ницше (1844-1900 годы) - метафизика и спиритуализм)
Ну, чем, скажите, не Нострадамус?! Только вот, от такой метафизики очень у многих способна прийти в негодность физика, т.е. физическое и, что ещё, наверное, более страшно - психическое здоровье...
***
Фаддей Зелинский называет Ницше первым христианином и находится не один, а гораздо больше желающих повторить это вслед за ним. Существует и другая точка зрения, и она, кажется, распространена ещё более - Ницше антихристианин:
- " Это книга для совсем немногих. Возможно, ни одного из них ещё вовсе нет на свете. Быть может, они - те, что понимают моего Заратустру; так как же смешивать мне себя с теми, кого и сегодня уже слышат уши?.. Мой день - послезавтрашний; некоторые люди рождаются на свет "посмертно". < > Вот кто мои читатели, читатели настоящие, читатели согласно предопределению; что проку от остальных?.. Остальные - всего лишь человечество... Нужно превзойти человечество силой, высотой души - превзойти его презрением..."
Здесь, в этой небольшой цитате, очень много и к вопросу о христианстве, но тут же и о читателях (кому же не захочется быть избранным, причаститься к помазанникам, посредством чтения текстов с таким-то вступлением?), и к вопросу о понимании:
- " Поняли ли меня?", - вопрошает Ницше в "Ессе Homo"
Чтобы его поняли лучше, он даже набросал на листке: " Закон против христианства. Издан в День Спасения, первый день Первого Года (30 сентября 1888 года ложного календаря). Смертельная война пороку: порок есть христианство..." (далее идёт сбивчивое изложение семи тезисов и подпись
"Антихрист")
Но его всё ещё не понимали и специально для рождённых "посмертно" он кричит..., кричит ещё раньше, чем пишет эти тезисы с призывами отправить на каторгу, морить голодом, гнать во всякого рода пустыни священников:
- " Но я хочу полностью открыть вам моё сердце, друзья мои: если боги существовали, как удержался бы я, чтобы не быть богом! Следовательно, нет богов. Я и вправду пришёл к такому выводу; но теперь он выводит меня".
Кого только не делали из Ницше за прошедшие сто лет? Он не имел учеников (если не считать горсточку сомнительных сочувствующих), но они вдруг появились и начали наперебой спорить - кто, что и как их усатый учитель. По ходу бурных дебатов очень многие любят цитировать самого Ницше (и я тоже люблю), а он, как на заказ, выдаёт и выдаёт противоречие за противоречием. Не умаляя всего вышеприведенного, позволю себе ещё одну выдержку из работ философа, а точнее, даже не выдержку, но законченное произведение:
- " Неведомому Богу
И снова, чуть ослабеваю
В уединённом постоянстве,
К Тебе - блаженной цели странствий -
Я обращаюсь, уповая, -
К Тебе, которому во мраке
Души возвёл я алтари:
Стоят - воззри! -
Моленьем об едином знаке.
На алтарях огнём - узором
Слова: Неведомому Богу.
В толпе язычников премногой
Он мне надеждой и укором.
Он мне порукою - пусть змеи
Меня повергли ниц в борьбе.
Воззвав к Тебе,
Из их объятий уцелею.
Познать Тебя, Неуследимый,
Непостижимый и Загадочный,
Потусторонний, Дальний. Рядошный,
Неведомый и мой Родимый!
Познать, дабы служить Тебе!"
- Да о каком это боге, друг мой?! - воскликнет знаток-ницшевед.
- Это же о Дионисе!
О Дионисе или нет - мне неведомо, но есть мнение, что Ницше слегка перепутал Диониса с Аполлоном, присвоив первому все лучшие качества последнего, коими тот никогда не обладал. (По этому вопросу можно посмотреть, например "Аполлон и Дионис (О Ницше)" В.В. Вересаева)
Покопавшись же во всём этом, вы снова наткнётесь на горы совершенно загадочной, зачастую прямо противоположной по смыслу и выводам информации. О каких богах вообще речь? О какой любви к людям я тут, немногим ранее, чирикал? Ницше насмехается над всеми богами и религиями вместе взятыми, а человечество..., человечество таки просто ненавидит. Среди прочих есть и такой укол:
- " Врагу
Ты меня изранил новой клеветою.
Что ж! К могиле виден мне яснее путь...
Памятник из злобы, вылитый тобою,
Скоро мне придавит трепетную грудь.
Ты вздохнёшь... Надолго ль?! Сладкой местью очи
Снова загорятся к новому врагу;
Будешь ты томиться напролёт все ночи,
"Жить не отомстивши, - скажешь, - не могу!"
И теперь я знаю: из сырой могилы
Пожалею снова не свой грустный век,
Не свои коварством сломленные силы,
А о том: зачем ты, враг мой - человек!"
Не укол это даже, а скорее укор или сожаление... Но разве есть ненависть в этих строчках, разве есть отвращение? Совсем нет. Я вижу здесь тоску, вижу боль за то, что так получилось, что не получилось иначе. Это очень важно. Но вот что ещё нам следует уяснить для себя, вот на какой вопрос ответить:
- Могло ли быть иначе в случае с Ницше; мог ли он жить не так как он жил?
***
Говорят, что Ницше имморалист; сам он об этом говорит тоном, не допускающим никаких сомнений:
- " и кто должен быть творцом в добре и зле, поистине, тот должен быть сперва разрушителем, разбивающим ценности.
Так принадлежит высшее зло к высшему благу, а это благо есть творческое"
Что же так упорно творит Фридрих Ницше? Он не человек, он динамит, но, кажется, что за всю свою жизнь он не обидел и мухи. Он отчаянный убийца богов, но то, что увидел он, будучи санитаром, на войне - не мёртвые боги, но растерзанные люди, - кажется, навсегда повергло его в шок.
Принято считать, что Ницше боролся с христианской моралью. Это правда, но, в данном случае, необходимо для большего понимания прояснить целый ряд моментов. С христианством, что естественно, однако отнюдь не неоспоримо, философ увязывал процессы, происходившие в обществе. Ницше раскусил демократии и либерализмы ещё тогда, когда они только поднимали свои знамёна над западным миром, он почувствовал, к чему может привести расширение образования, прав и свобод (читай всё в кавычках), на чью мельницу и кто льёт эту водицу. Его нюх его не подвёл.
Давайте посмотрим, кому молятся на Празднике осла высшие люди? Да, что там высшие люди?!, сам Ницше молится неведомому Богу, сверхчеловеку, Вечному возврату... Кому только и чему он не молится!, но только не Иисусу. Молиться для Ницше не страшно, нет. Весь вопрос - кому молиться! Иисус в его глазах достоин всяческого уважения, но с его смертью всё и закончилось, вот он - первый и последний христианин. Дело Христа умерло на кресте. Павел - первый антихристианин, но он же и основатель того, что называется христианством, за ним выстроилась двухтысячелетняя ватага священников - новых жрецов - воплощение ressentiment и отравителей жизни - decadent. Обратите внимание, что не только на Христа нападает философ, но и на Сократа. Однако и Сократа Ницше в высшей степени уважает, как уважает и любит он Рихарда Вагнера. Любит и ненавидит; ненавидит и любит. Ницше прекрасно понимает, даже знает наверняка, что не так плохи Иисус, Сократ, Шопенгауэр или Вагнер, как во сто крат страшнее те, кто, опираясь на их плечи, пытается реализовать свою волю к власти. Но не надо путать причину со следствием - "сначала было слово" - это он тоже хорошо знает.
Пример самого Ницше здесь так же весьма показателен: до сих пор не утихают споры, чем же была, и была ли осуществлена на деле его колоссальная "Воля к власти". Между тем, были, есть и ещё наверняка найдутся, всякого рода желающие воспользоваться советами из разряда "падающего подтолкни".
Итак, кому же лучше молиться - Иисусу или ослу? По Ницше лучше ослу. Так честнее, потому что всё, что понимается под Иисусом, всё, что сделали из него священники, гораздо более ядовито и лживо, нежели поклонение лопоухому зверю - это Ничто. Жить всем так, как жил Христос, значит для человечества погибнуть, но самое главное (!) - Ницше уверен, что так жить для человека не возможно (не даром он считает себя хорошим психологом). Правда, тут же философ бросается в другую крайность со своим "великим ДА жизни", кажется, чрезмерно уповая на естественность впротиву неестественности христианской аскезы (наверное, здесь следует поблагодарить господ Ламарка и Дарвина).
Теперь давайте повнимательнее посмотрим на ницшеанского Диониса, тоже ведь бог, как никак. Достаточно даже поверхностных знаний по истории Древнего мира, чтобы заметить, что мы имеем дело с выдумкой в чистом виде. Точнее будет сказать, что Дионис у Ницше - некий симбиоз множества известных человечеству и неизвестных божеств. Ему в гипертрофированной форме присуще всё то, на что так надеется философ и что, по его мнению, позволит человеку стать, наконец, самим собой, преодолеть себя, возродиться из той низости, в которой он сегодня пребывает (возрождение растерзанного Диониса - вот и всё, по большому счёту, что позаимствовал его герой у своего античного тёзки). Человек - подобие Бога у христиан, а у Ницше сверхчеловек - максимальное приближение к Дионису, а рядом его предтеча Заратустра. Важно на кого равняться, важно, кто является примером и иконой, из какого источника черпать ценности..., и Ницше предлагает свой источник, прекрасно осознавая, что человеки всегда будут терзаемы жаждой. Вот и получается, как бы кто не настаивал на обратном, что имморалист Ницше только сегодня, касательно христианской морали, а послезавтра, в его предсказанном послезавтра, он уже самый, что ни на есть, первый моралист...
Ницше любит в человеке высшее, но ничтожно мало этого высшего видит он в своих современниках. Отсюда его пессимизм. Но пессимизм, помноженный на надежду, даёт жизнеутверждающий пессимизм. Этих надежд всегда не бывает достаточно, многие из них оказываются напрасными и, чем меньше становится их, тем воспалённее фантазия, красочнее образ и дальше реальность (Ницше достиг на этом поприще воистину выдающихся успехов!).
Не стоит забывать, в числе прочего, и про Вечный возврат, ведь не просто так появляется эта не новая, в принципе, идея у Ницше. Есть мнение, что Вечный возврат это не просто возврат, а возврат только к истинному, естественному, нормальному, здоровому, эдакий выборочный возврат и именно поэтому историческое движение происходит как бы по спирали, а не по кругу (у-у-уф, как сложно). Может быть оно и так, однако мои личные наблюдения за жизнью вокруг входят в сильное противоречие с подобным толкованием идеи Ницше. Мне представляется, что сам философ понимал под Вечным возвратом что-то вроде круговорота вещей в природе; Ницше хоть и верил в чудеса (сверхчеловек), но уже и это давало ему великую надежду на возвращение его возлюбленной досократовой Греции, того типа людей.
Вопрос Ницше это обязательно и вопрос его времени, а также предшествующего периода истории - времени прогресса, великих открытий и связанных с ними ещё боле грандиозных надежд. Вопрос Ницше - это также и вопрос Веры. Он считает себя человеком познания, и было бы удивительно, если бы Бог не помешал ему и здесь:
- " Я знаю атеизм отнюдь не как результат, ещё меньше как событие; он разумеется у меня из инстинкта. Я слишком любопытен, слишком загадочен, слишком надменен, чтобы позволить себе ответ, грубый, как кулак, ответ, неделикатность по отношению к нам, мыслителям, - в сущности, даже просто, грубый, как кулак, запрет для нас: вам нечего думать!"
Тут можно поспорить про инстинкт, но абсолютно всё по делу касаемо любопытства и особенно надменности. Убивая Бога, он и его немало мистическая философия рушатся, теряют опору; Ницше пытается найти её в познании, познаёт, доходит до своего ваньки-встаньки Диониса, до злого добра творческого..., но где он оказывается, в конце концов..? Ничего не даёт ему его инстинкт... Из величайшего мыслителя, философа, он окончательно превращается в обуреваемого гордыней, изрыгающего зачастую бессвязные мистификации безумца... Вот они плоды древа познания, отравленные плоды, вот, что творил и вытворил Фридрих Ницше, разбивая старые скрижали...
Но он, кажется, всё про себя знает, знает, что находится по ту сторону Добра и Зла
***
" И нежно чуждые народы возлюбил,
И мудро свой возненавидел"
А.С. Пушкин
Это очень существенный момент:
- Почему Ницше не любит немцев?
Причин тому, скорее всего, несколько. Существует версия, что сам Ницше не немец, а поляк, потомок благородного графского рода Ницких, но однозначно и достаточно утвердительно настоять на этом никто не может (кстати, то, что он поляк, возможно, породило предположение, что он же и еврей или, как минимум, с примесью еврейской крови). Если всё-таки считать, что Ницше из дворян и голубых кровей, то гораздо более понятными становятся его нападки на простолюдина Сократа и рассуждения об иерархическом обществе; если нет, то это могло быть одним из факторов, которые существенно повлияли на разрушение его сознания (сам Ницше настаивал на своём польском происхождении уже ближе к концу жизни; он пишет об этом в 1888 году Георгу Брандесу). И всё же, как бы ни хотелось философу или кому бы то ни было другому, ответ скорее нет, чем да, скорее первое, нежели второе:
- " родословная Ницше восходит к шестнадцатому веку. Известны имена более двухсот его предков, все они немцы. Аристократов среди них не было".
Почему ещё Ницше может не любить немцев? Следующая версия представляется даже проще и очевиднее уже озвученной, если только заставить себя хотя бы на минуточку задуматься. Он презирает немцев больше, чем любой другой народ, потому что именно немцы окружают его, именно среди немцев он по преимуществу живёт, с немцами общается (вообще с общением у Ницше, чем дальше, тем всё хуже (не надо забывать, среди прочего, и его почти постоянное дурное самочувствие)), в них разочаровывается, а те, в добавок ко всему, лезут и лезут на рожон со своим рейхом. Именно немцев ежедневно преодолевает философ, по своему же совету, презрением, однако, такое легче сказать, нежели сделать.
Плюс ко всему - Ницше идеалист, да ещё и книжник (кабинетный учёный), причём идеалист до такой степени, что идеал для него даже не Рим, даже не Древняя Греция, а Греция древнейшая, ещё до Сократа. Вот где он может развернуться и найти себе товарищей по духу! Ну, а если поближе, то это французы - великие французы, ни с одним из которых Ницше, кажется, даже не знаком (те, что умерли, не в счёт); или русский Достоевский.
- Этот товарищ такой же больной, как и Ницше, - не без основания заметят некоторые, и я рад бы согласиться с таким аргументом, однако не могу не заметить, что гениальность и помешательство - две подружки, которые очень часто ходят парой (об этом спешит нам напомнить профессор Цезарь Ломброзо, а он в этих вопросах большой специалист). В нашей ситуации мне представляется гораздо более подходящим другое высказывание, а именно:
- " Рыбак рыбака видит из далека" - очень интересное и весьма к месту наблюдение.
Откуда Ницше так много знает про decadent, откуда так хорошо разбирается в характерах крикливых либералов, откуда у него этот зоркий взгляд и острый нюх?! (вспоминайте лорда Бэкона, господа, вспоминайте его реализм образов). Ницше так много видит и знает про этих людей, потому что он и сам такой; так же как и Достоевский со своими бесами, ведь в нём самом те же бесы. Вот они родственные души! А Горький, например?! Помните, как у буревестника революции:
- " Буря! Скоро грянет буря! Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
- Пусть сильнее грянет буря!..", а Алёша-то Пешков зачитывался трудами великого немца (а вот слесарь дядя Вася ни в жисть по своей воле Ницше читать не будет, ничегошеньки не поймёт, как, впрочем, и Ницше мало что понимал и мало интересовался делами мирскими).
Вот и получается, что не могло у Ницше сложиться иначе, не могло, с того самого момента, как он начал осознавать себя, ощутил несомненность происходящего. По большому счёту Ницше оставалось лишь только выбирать по какую сторону баррикад ему находиться..., изгонять ли бесов, являя их на свет божий, чтобы другим от этого неповадно было (так поступил Достоевский) или пестовать их в тёмных глубинах своего естества...
***
Всему на свете можно найти объяснения, только очень часто получается так, что для кого-то эти объяснения ничего не объясняют, а только ещё сильнее всё путают:
- " В строгом смысле: то, чем мы не являемся, мы не можем и знать, как бы тщательно и старательно ни прислушивались".
Всегда будет оставаться огромное количество "Почему":
- Почему, например, я утверждаю, что Ницше после определённого момента уже не философ?
Попытаюсь ответить. Разве было его помешательство внезапным, разве не прогрессировало оно день за днём в течении всей его творческой жизни? Да, в его болезни было здоровье, порою очень много здоровья,
но сможем ли мы отделить зёрна от плевел? Говорят, с этим во все времена были большие проблемы, а уж в данном случае сеятель постарался на славу.
И ещё одно:
- Почему Ницше так популярен в экстремистских кругах (и не только о пресловутых фашистах сейчас речь), а вот Кант, например, а-б-б-солютно параллелен доблестным революционерам?
Не потому ли, что кто-то обещал, что будем как Боги, различать Добро и Зло..., и водит нас за нос, и мы таки запутались.
***
Его жизнь закончена, но он делает ещё один, последний шаг: неоднократно перебираясь из шкуры осла в шкуру мудреца и обратно, балансируя на грани безумия, один во всём мире, Ницше продолжает разыгрывать свою страшную трагедию, играя в ней все роли одновременно. Он пишет о себе "Ессе Homo", теперь он Рок, и несомненность того, что произошло, лишает его света. Навсегда; и нет в этом ничего романтически возвышенного, как в свидетельствах очевидцев его тихого умирания...
***
- " Я уже испытал так много - радость и несчастье, веселье и печаль, - но во всём Господь бережно вёл меня, как отец ведёт своё маленькое, слабое дитя... Я для себя твёрдо решил навсегда посвятить себя служению Ему. Да вселит в меня возлюбленный Господь силы и волю осуществить мои намерения, и да защитит Он мой жизненный путь! Как дитя, я верю в Его милосердие: Он защитит всех нас, так что никакое несчастье не постигнет нас. Да исполнится его воля! Всё, что он пошлёт, я с радостью приму - счастье и несчастье, бедность и богатство, и даже смело взгляну в лицо смерти, которая однажды всех нас объединит в вечной радости и блаженстве. Да, дорогой Господь, пусть лик твой воссияет над нами навеки! Аминь!"
(кажется, к Дионису это не имеет никакого отношения)
В случае с Фридрихом Ницше творчество абсолютно бессмысленно рассматривать в отрыве от его жизни,
это не более чем интеллектуальные упражнения, которые, конечно же, можно совершать, но не для того я уже несколько страниц исписал, чтобы опять об этом сейчас распространяться. Жизнь это ключ к творчеству, здесь мы имеем самый что ни на есть живодёрский реализм, но ключ этот отравленный. По ту сторону Добра и Зла всё наоборот и в этом не разобраться не отравившись - такова правда.
- Пессимизм не бывает жизнеутверждающим.
- Зло не бывает добрым.
- Люди не Боги, включая Ницше.
- Не Дионис против Распятого, а Ницше против Христа.
Вот такая простая и доходчивая философия. Всех кто не понимает этого, кто ведёт подобную страшную борьбу, ждёт тьма, как ждала она и Ницше.
Молитесь за его грешную душу, за его душу ребёнка, отравленную болезнью, гордыней и плодами загадочного райского дерева.
***
" Назад! Слишком близко идёте за мной, наступая на пятки!