Зиночка провалялась в полубессознательном состоянии целых два дня. Мать уже не знала, что подумать. Прибежала в слезах к соседкам сверху.
- Ой уже не знаю чё и делать родимые. Второй день не встает и не откликается Зинка то. Помирает кажись. - Женщина зарыдала в платочек, закрыв лицо руками. - Не печальтесь Леночка, всё будет хорошо. Я сейчас сбегаю за врачом. Знаете у реки военный госпиталь. Он там зам. Главврача работает. Семен Ильич. Сегодня как раз выходной. - Тетя Лёля быстро куда то сходила и привела высокого худого мужчину, насквозь пропахшего табаком, со строгим на вид лицом, но очень добрыми карими глазами. Он всеми сила пытался казаться старше и солиднее своих лет. Старался сделать выражение лица предельно грозным и серьезным.
Но природная смешливость молодости, ломала все серьезные маски, которые он надевал на себя. Двадцати шестилетний парень, только со студенческой скамьи, уже стал врачом экстра-класса. Война и работа по 24 часа в сутки сделали своё дело. Но в душе он всё равно оставался мальчишкой.
Гордо выпятив грудь, и высоко подняв голову, он прошествовал в полуподвальную квартиру и сразу ударился головой о низко расположенную балку, при этом чуть сам не прыснув от смеха, представив себя со стороны этаким важным индюком. Мать Зиночки странно и с некоторым недоверием посмотрела на смешливого доктора. Заметив это, тетя Лёля поспешила шепнуть ей на ухо. - Не сомневайтесь дорогая, он очень хороший врач, все его хвалят. Просто еще молоденький совсем.
Но как только он увидел больную девочку, полностью изменился. Став моментально строгим, сосредоточенным на деле, профессионалом до мозга костей. Он тщательно осмотрел Зиночку, и дал матери баночку с таблетками. - Вот, будете давать ребенку по одной в день. А в ухо закапывать капли. Я передам их завтра с Лёлей. И полный покой по крайней мере неделю. - он опять гордой походкой направился к выходу, но в этот раз успел вовремя нагнуть голову перед деревянной балкой, и весело по мальчишески, уже никого не стесняясь рассмеялся. - Не беспокойтесь мамаша всё с вашей дочкой будет хорошо. - и он долго тряс руку матери, прежде чем выйти из их коморки.
После ухода доктора, Зиночка села на топчане и попросила есть. Матери нужно было уходить на работу во вторую смену на мясоконсервный завод, поэтому она решила поручить еду старшей дочери Ольге. - Кашки ей сваришь пшенной на молоке. Там еще в крынке с пол-литра осталось. Да и сами все поедите.
Ольга не довольная подскочила с лавки. - Вот еще чего. Это мне молоко. На воде ей надо варить, но я варить не буду. Не умею. У меня всегда каша подгорает. Пусть Вовка варит.
- Не жалей дочка, Зина всёштаки болеет.
- А ей врач молоко не прописывал. Он ей таблетки прописал.
- Ну тогда хоть маслица кусочек ей в кашку положи.
- А масла тем более не дам.
- Ох и жадная ты Пузо. -вставил Вовка, и больно ущипнул Ольгу за бок. У Ольги, кстати действительно присутствовал большой выпирающий животик
- Ай, больно. Я что виновата, что меня от каши на воде, да без соли, и от постного масла рвет.
- Да когда это тебя рвало пузень-арбузень. Врёшь ты всё. Лишь бы кусочек получше урвать.
- Тихо ты, оболтус. У Олечки действительно животик болит. Это вы всё могёте есть, а она не могёт. Так что Вовка сваришь на воде кашку, да покормишь сестру и братика, а Олечке на молоке.
- Да не буду я, мне в артель надо бежать. Заготовки для валенок готовить.
- Ой, ой. Про заготовки вспомнил.
Послышался слабенький голос Зиночки. - Маманя да пусть идёт. Я сама сварю. И Ольге сварю. - Она медленно сползла с топчана, и пошатываясь направилась к печи.
- Ты уж потихонечку. Осторожней доченька. Береги себя родименькая. И Лёнчика не забудь покормить. Вот вам хлеб разделите на четверых. Смотрите только поровну. Побегла я. - Она поцеловала каждого из своих детей и быстро ушла.
После ухода матери Вовчик подскочил к хлебу и отломил себе чуть больше третьей части.
- Э, ты куда столько заграбастал. Сказано поровну делить на четверых.
- Глохни Пузо. Ты молоко да масло сама жрешь, никому не даешь.
К тому же мне ваша каша даром не нужна. - И Вовчик быстро убежал из дома.
- Ага, даром не нужна. Вечером придет, за обе щеки будет уплетать. А ты ему Зин не вари. Пусть поголодает трутень. - Оленька уселась на топчан и болтала ножками, а Зиночка, с трудом наклоняясь из за кружения в голове, собирала лучины на растопку печки.
- Какой же он трутень. В артели работает, деньги матери отдает.
- А ты знаешь, сколь отдает то?
- Все, наверное.
- Держи карман шире, все. То-то он из дома по ночам часто выбегает. Я за ним раз вышла, а он стоит за углом конфеты жрет.
И хоть одну бы мне дал.
- Ну ты же ему молоко, да масло тоже не даешь.
- Да сколь их там? Понюхать только. А еще Пузом обзывается. А сам всё сжирает, что плохо лежит. Вон и у тебя неделю назад хлеб стащил, да сожрал.
- Ну, голодный был.
- А ты что, не голодная?
- Оль возьми Лёнчика, а то он меня за подол дергает. Неравен час упаду.
- Иди ко мне маленький. Иди ко мне золотой мой. Иди в ладушки поиграем. А Зиночка нам кашки сварит. Накормит Лёнечку. Накормит Олечку.- Заворковала Ольга, пытаясь привлечь внимание Лёни. Но всё было бесполезно, четырехлетний Лёня не отходил от своей Зиночки, вцепившись одной рукой в её подол, а другой не довольно махая на Ольгу.
- Не хочешь и не надо. - Обиделась Ольга, отвернувшись от них.
- Я тогда пока к Светке сбегаю, она наверное уже из школы пришла.
- А ты, то чего сегодня в школу не пошла?
- Дак ты же больная, тебе помочь надо. Ладно, побежала я. Через часик приду. Каша наверное готова уже будет? - И она тоже быстренько ускакала из дома.
- Будет, будет. -еле слышно прошептала Зиночка, продолжая через силу кашеварить.