И было утро...

Путешествуя по просторам интернета в поисках поэтических сокровищ, я наткнулся на одно стихотворение, которое запало мне в душу - блуждало по ней, ранило, звало куда-то. Имя автора - Вера, милая девушка, смотревшая вполоборота с небольшой фотографии, размещенной на её страничке.

Мне хотелось поблагодарить поэта. Как это можно сделать в виртуальном мире? - Только в письме. И я написал ей письмо, а для того, чтобы оно было более теплым и сочувственным, включил в него строчки, которые были написаны мной гораздо раньше и совсем по другому поводу:

Я хочу в тебя уткнуться

Своей нежностью горячей,

Я хочу в тебе проснуться

От наивности незрячей

Я хочу в тебя ворваться

Невзначай душой нетленной

Я хочу в тебе остаться

Вспышкой света во вселенной

И было утро, и был вечер - день один...

Трудно предположить, какой отклик родило мое послание в ее душе. Знаю одно - она провела бессонную ночь и написала рассказ. А с утренней почтой я получил уже готовое произведение в прозе о странностях виртуальных отношений между мужчиной и женщиной, о столкновении жизни и вымысла.

Рассказ по сути - печальный, где переплетаются сон и явь. Краткая встреча героини с желанным в реальном мире, и долгая жизнь, прожитая с ним во сне... Но какая жизнь..! Сон - потом пробуждение, и осознание героиней того, что она остается опять наедине со своим творчеством, со своим безудержным вдохновением, от которого нет покоя ни днем, ни ночью.

Мне стало больно от прочитанного - так больно, что я написал продолжение своего стиха:

Я хочу тебе признаться

Не в любви, - а в страшной муке.

Сколько будешь ты скитаться,

И сходить с ума от скуки!

Я хочу тебе признаться -

Ненавижу откровенья,

Но посмею оправдаться -

Смертью будет мне терпенье!

Я хочу в тебя ворваться

Своей нежностью упругой.

Я хочу в тебе купаться,

Ты не будешь мне подругой.

Ты мне будешь жарким морем

С бирюзовою волною,

Ты мне будешь синим небом

С недоступною звездою.

Я хочу тебе присниться

Ароматом алой розы.

Я хочу в тебе забыться.

Что я вижу - твои слезы?

Я уже в тебя ворвался

В этот миг душой нетленной,

Я уже в тебе остался

Вспышкой света во вселенной.

И было утро, и был вечер - день вторый...

Что она испытывала, когда читала эти строки? - Ощущение, что тебя приятно встряхнуло, но мало... Не знаю... Но это заставило ее написать такое, призывное и проникновенное стихотворение, что хотелось сорваться прямо сейчас и улететь к ней:

Я не люблю приставку "недо":

недолюбить и не_дождаться,

взорвав мой мир - недоворваться -

есть в этом боль недопобеды.

Скитаюсь, маюсь, бьюсь о стены -

и недоласканной душою

способна на недоизмены

(и как ни странно) - не с тобою.

И сколько мне еще метаться,

разменивать на "недо" милых

и малых? Нет ответа в святцах.

Лишь ты один ответить в силах...

Строки жгли и злили своей недоступностью. От бессилья что-либо предпринять мне на ум приходили совершенно дикие мысли:

Мне ненавистны эти строки -

В них оголтелые пороки

Зудят, буравят мои мысли

И не дают спокойной жизни.

Это было бы слишком жестоко. Но все равно, мучаясь невыразимостью, невозможностью, я ей бросил шутливо и зло:

Ах, как легко взорвать ваш мир

и возбудить одним лишь словом!

А я - совсем ведь не Шекспир,

Скорее буду рыболовом.

Ответ незадачливый рыболов получил незамедлительно. Причем ответ, к моему удивлению, был настолько спокойный и какой-то умиротворенно-печальный, что возникало ощущение его связи с космосом:

Мой мир - нелепый и беспечный,

в нем нет железа и бетона,

в нем - шорох слов, в нем слово - вечно.

Он взорван мановеньем слова...

И было утро, и был вечер - день третий...

И был вечер...

Столкнулись нежный мир с жестоким,

Свела с ума недоизмена.

Я стал опять тебе далеким,

И ты найдешь себе замену

Сорвалась яркая комета -

С судьбой так просто не играйте.

Благодарю за вспышку света -

Коль силы хватит, то прощайте!

Какова же была моя радость, когда на следующее утро(!) я получил ответ, как будто от самой Анны Ахматовой:

Одежда стразами блистала,

хватало краски для улыбки,

и я еще не замечала

к рукам привязанные нитки.

Меня ты пестовал и нежил,

и шелк волос любовно гладил,

был так порывист, чуть небрежен,

неистов и до ласки жаден.

Но век марионетки - краток:

Поблекли краски - смялось платье,

из дыр свисают клочья ваты,

а шелк волос сменила пакля.

И ты ушел - закрылись двери,

забыта старая игрушка.

Ты знать не мог, что боль потери

убьет игрушечную душу...

Классика... Это уже классика!!! И я, я сам, был причиной этому душевному порыву!!!

И было утро, и был вечер - день четвертый...

И было утро...

Я содрогнулся от мысли, что общаюсь со второй Анной Ахматовой, и осторожно ей заметил:

Стремящиеся к ней - безумны,

Достигшие - поражены тоскою...

Не лучше ль вывод мне извлечь разумный -

Стать в близости заветною чертою?

И поплатился за свою осторожность. Её отповедь была сурова и горька, как сама жизнь:

Сиделка - трусость, разум - врач,

волна - об мол...

Сомнений прыгающий мяч

черту провёл...

Ты выиграл с пенальти матч

да есть ли толк?

Не холоден ты - не горяч,

А только - тёпл...

Бурная переписка - сумасшедший ритм - все на грани. Душа взлетала в немыслимую высь - сердце ухало в пропать. Как можно выдержать такое??? Кто может выдержать?

В этот же день она послала мне свою фотографию. Я сидел пол ночи перед монитором и всматривался в тонкие черты стоявшей передо мной женщины. Моему удивлению не было границ - насколько полно её грация соответствовала изысканной поэзии, льющейся с того же экрана.

И было утро, и был вечер - день пятый...

И было утро...

Проснувшись, я думал только о ней, о ее тонкой и ранимой душе, о её прекрасных и теплых глазах. И в этот момент родились новые строфы:

Мне донесли твое лицо

По электронным проводам

Цифры.

И я оставшуюся жизнь

С надеждой буду ждать твоей

Рифмы.

Упрямо вглядываюсь я,

Наивный, в каждый твой родной

Пиксель.

Как разместить его в своей

Далекой суетной семейной

Жизни?

Еще не слышал я живьем

Твой удивительно родной

Голос.

Еще не брал твоей руки

И не вдыхал в объятьях тонкий твой

Волос.

Еще не знаю я вполне

Как ослепительна твоя

Внешность.

Мне удивительна вдвойне,

Мне удивительна твоя Нежность.

Пусть века расступятся, и мы войдем

В дом, который строили с тобой вдвоем.

Виртуальный мир - ведь все возможно в нем,

Мир, в котором мы живем.

И Вера продолжила мой стих. И родился дуэт, который, может быть, станет песней Нового времени, времени - чрезвычайно интересного, но и столь же жестокого, где очень близкие друг другу люди, возможно, так никогда и не увидят друг друга:

Мне донесли твое лицо

По электронным проводам

Цифры.

И я оставшуюся жизнь

С надеждой буду ждать твоей

Рифмы.

Упрямо вглядываюсь я,

Наивный, в каждый твой родной

Пиксель.

Как разместить его в своей

Далекой суетной семейной

Жизни?

Двоичность - лжива, милый мой,

двоичность - единица, ноль -

лжива,

Зачем тебе чужая боль?

Зачем вести ненужный бой,

милый?

Забудь меня как сон, как бред.

Я - только призрак, я тебе

снилась.

Любви такой опасней нет,

Любовь - несущий сотни бед

вирус.

Еще не слышал я живьем

Твой удивительно родной

Голос

Еще не брал твоей руки

И не вдыхал в объятьях тонкий твой

Волос

Еще не знаю я вполне,

Как ослепительна твоя

Внешность.

Мне удивительна вдвойне,

Мне удивительна твоя Нежность.

Что в голосе тебе моем?

Чем глаз недужный окоем

Манит?

Играешь с горем и огнем,

Изранишь душу о мои

Грани.

Я - не подруга, не жена,

Нас разделяют времена,

Мили.

Меж нами - прочная стена,

В ней нет ни двери, ни окна,

Милый.

Пусть века расступятся, и мы войдем

В дом, который строили с тобой вдвоем.

Виртуальный мир - осколки наших грез...

Милый мой, но в нем не свить нам гнезд.

Мне донесли твое лицо

По электронным проводам

Цифры.

И я, как уличный щенок,

Под дверью - буду ждать твоей

Рифмы.

Упрямо вглядываюсь я,

Наивный, в каждый твой родной

Пиксель.

Как разместить его в своей

Далекой суетной семейной

Жизни?

Пусть века расступятся, и мы войдем

В дом, который строили с тобой вдвоем.

Виртуальный мир - ведь все возможно в нем,

Мир, в котором мы живем.

И было утро, и был вечер - день шестый...

А седьмого дня - дня отдохновения и покоя - не было.