Семенов Василий Александрович : другие произведения.

Глава 1. Начало

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Над верхушками елей вздымалось зловещее черное облако. Внизу неистово бушевало пламя, окрашивая живот тучи в багрово-алый цвет. Казалось будто земля, орошенная кровью, смешалась с небом, а жар напоминал о пекле, устроенном людьми на свете. Из дома, где заживо горели запертые в нем люди, доносились стоны и крики. Один из селян устремился было к несчастным, но воин, стоящий рядом, плашмя ударил его мечом. Это охладило пыл прочих, бессильно взирающих на творящееся злодейство. Вражьи ратники отовсюду согнали селян, дабы те смотрели, каково будет тем, кто посмеет сопротивляться. Староста и его семья были там - в самом сердце пожара. Война...
  Предисловие.
  
  Над верхушками елей вздымалось зловещее черное облако. Внизу неистово бушевало пламя, окрашивая живот тучи в багрово-алый цвет. Казалось будто земля, орошенная кровью, смешалась с небом, а жар напоминал о пекле, устроенном людьми на свете. Из дома, где заживо горели запертые в нем люди, доносились стоны и крики. Один из селян устремился было к несчастным, но воин, стоящий рядом, плашмя ударил его мечом. Это охладило пыл прочих, бессильно взирающих на творящееся злодейство. Вражьи ратники отовсюду согнали селян, дабы те смотрели, каково будет тем, кто посмеет сопротивляться. Староста и его семья были там - в самом сердце пожара.
  Война...
  
  - Мал, бежим! Скорее! - задыхаясь, торопила своего сына молодая женщина. - Нам надо спрятаться в чаще. Иначе...
  - А где бабушка и Вольга? Что стало с папой? - прохрипел светловолосый мальчишка, изо всех сил стараясь не отставать от матери.
  Оглянувшись через плечо, она солгала:
  - Все хорошо. Они нас ждут. Скоро мы будем вместе. Как раньше...
  Мальчику было невдомек, что его отец - могучий кузнец, пронзенный множеством стрел, лежит среди груды тел поверженных врагов, сжимая мертвой хваткой дедовский меч. Взять его живым не удалось. Отвлекая врагов, спасая жену, мать и детей, он самовольно обрек себя на гибель, ради их жизни...
  Тем временем, изможденные мать и сын углублялись в лес.
  Неожиданно перед ними открылась небольшая поляна, посреди которой рос могучий дуб. Он, как одинокий воин-исполин, гордо и непоколебимо стоял среди окружения мрачной стены елей. Возле дерева, словно его собрат, утопал в опавшей листве древний, почерневший от времени идол. Как к последней надежде, женщина и ее дитя устремились к нему.
  До спасения оставалась пара шагов...
  В воздухе вдруг что-то просвистело и с тупым стуком ударило в спину. Только потом молодая мать ощутила острую, ни с чем несравнимую боль. Со сдавленным криком, сделав последние шаги, она упала подле идола. Мальчик в отчаянии бросился к ней.
  За спиной послышались шаги и тяжелое дыхание убийцы.
  - Поганое капище! - обведя взглядом идола, он с омерзением сплюнул себе под ноги. - Бесовское отродье. Служительница Тьмы! - сказал ратник, ногой переворачивая застонавшую женщину. - Я избавил от нее мир и теперь можно...
  Закончить он не успел.
  Мальчик, про которого тот и думать забыл, схватил жертвенный нож, так и прыгнувший в ладонь, и ударил воина в грудь. Неизвестно, кто двигал этим отчаянным поступком и кто на мгновенье дал богатырскую силу руке ребенка, но удар был такой мощи, что ратника не спасла даже кольчуга двойного плетения - нож пронзил его сердце.
  - Т-ты? - прохрипел враг и с недоуменной гримасой, в которой смешались боль, а еще больше - удивление, замертво пал наземь.
  Отбросив в сторону окровавленный нож, сын устремился к матери.
  Она умирала...
  Мал сразу понял это, но все же...
  - Мама, все будет хорошо! - утирая тыльной стороной ладони, упрямо бегущие слезы, пообещал он. - Потерпи немного. Я схожу за знахарем.
  Мать покачала головой.
  - Нет... Останься. Боже спас тебя...
  
  
  Глава 1.
  
  Начало.
  
  - Серый... Серый! Ты уснул, что ли?
  Уставший воин нехотя открыл глаза. Перед ним стоял один из южан - молодой воин по имени Данила. Вместе с Лукьяном и Вадимом, уже зрелыми мужами, они прибыли в отряд позавчера. Узнать своего десятника как следует, те еще не успели.
  Он вовсе и не думал спать, лишь задумался на минутку о прошлом. Неожиданно нахлынули воспоминания. Впрочем, так всегда было, когда ратники входили в деревни и села, разоренные войной. Они все - похожи друг на друга, и... на родной дом.
  Прошло, ни много ни мало - два десятка лет, с тех пор, как тогда еще сам десятник Добрыня нашел его на той самой поляне, на капище Перуна, рядом с телом матери. Он настоял, и сотник позволил мальчику остаться в отряде. Воин нарек его своим крестным сыном, и даже имя подобрал созвучное прежнему - Николай. Вот только для всех, до поры зрелости, он оставался Малом-Микулой. Но пройдя посвящение в воины, прежнее детское имя забылось, и соратники стали называть его Серым. Молодой ратник получил это прозвище, вовсе не из-за цвета волос и глаз; он мог долго оставаться незамеченным, бродя среди чужаков, словно тень. Однажды, на спор, Николай неделю жил у копейщиков, а потом никто не мог вспомнить его лица.
  - Зачем звал? - спокойно спросил Серый, впрочем, уже зная ответ на свой вопрос.
  - Старшина велел. Как его... - на мгновенье запнулся ратник, - Добрыня. Он мальчишку прислал от старосты.
  Десятник поднялся с лежака, который представлял собой: плащ, расстеленный на куче прелой листвы, оставшейся с осени, а в изголовье лежало седло. Еще днем, расчистив небольшой участок от снега и мусора, воины соорудили навес для коней и спали подле них. На ночь выставили караульного, который охранял соратников и боевых скакунов от лихих людей, которые пойдут на все, лишь бы нажиться на чужом. Прирезать спящих, пусть даже и княжьих людей, для них - как высморкаться.
  - Молодец,- похвалил воина Микула, - не спишь... Скоро сменят.
  Поправив меч, с которым не расставался даже во сне, Серый подошел к костру, где зябко грел руки мальчишка лет шести. С опаской окинув взглядом следопыта и его оружие, он учтиво поклонился.
  Николай чуть наклонил голову в ответ.
  - Бояться не надо.
  
  Несмотря на безлунную ночь, царящую вокруг, приободрившийся маленький проводник уверенно шагал вперед, а десятник неслышно следовал за ним, с блаженством вдыхая еще по-зимнему свежий, морозный воздух. Повсюду лежали сугробы, лишь днем они немного поддавались солнечным лучам и начинали таять, но ночью все покрывалось ледяной коркой, а снег мог запросто пойти снова. В этом году весна запаздывала. Ну ничего, скоро придет пора веселой Лели, и белая Морана-Зима отступит. Но только для того, чтобы снова вернуться в конце года. Таков закон природы, так решили Боги.
  Снег, как мог, закрывал раны земли и людей, причиненные войной, еще совсем недавно прокатившейся по этим местам. Сгоревшие остовы домов укрыло белое покрывало, оно же укрывало мертвых, хоронить которых, ни по старым, ни по новым обычаям, у селян не было сил. Те, кто смог пережить страшное время, теперь страдали от холода и голода в жалких землянках, похожих на склепы. Только здешний староста и купец жили вместе с семьями в чудом уцелевшем срубе, но и они понимали, что людям нужна помощь, иначе по миру пойдут все. Собирать дань князю будет просто некому. О важности приграничных селений и спокойствия в них знал и сам князь в Красногорске, именно он послал помощь золотом и гриднями .
  Вскоре путь привел к избе, зловеще чернеющей среди сугробов.
  Еще раз кивнув мальчику, Серый без стука вошел внутрь.
  
  Минуя сени, воин очутился там, что с трудом в хорошее время можно было назвать горницей. Хотя, среди разрухи, царившей в округе, это место сейчас, ни больше, ни меньше - княжеский дворец. Тесно, но тепло. Окна, затянутые бычьим пузырем, наглухо закрыты ставнями. В углу тлеет очаг. Возле стены сундук, напротив стол. Мрак разгоняла лучина, освещая своим трепетным пламенем лица троих мужчин. Те сидели за столом и мрачно рассматривали вошедшего гостя. В темноте за их спинами угадывалось очертание двери, ведущей в еще одну комнату. Судя по звукам, там спали домочадцы.
  - С какого ты явился! - зло гаркнул богатырь, сидевший несколько в стороне от своих соседей по столу. - Я посылал за Горыней!
  В доказательство он твердо бухнул кулаком по столешнице. Пламя лучины заколыхалась, заставляя тени плясать по стенам. За стеной заплакал ребенок, разбуженный шумом.
  - Он не может.
  - Почему?
  Староста и купец невольно напряглись.
  - Выпил лишку. Евгений Иванович, - кивнул Николай в сторону человека с княжеской печатью на цепи, - подарил бочонок вина, вот наш десятник и распробовал.
  Облегченно выдохнув, тот заверил:
  - Да, было дело. Пустое, пусть воины отдохнут.
  - Добро. Княжий гридень сегодня пьет-гуляет, а завтра кормит воронье. Поэтому, каждый раз, как в последний, - согласился Добрыня.
  На жесткой лавке заерзал неприятный, тучный человек с жидкой сальной бородкой и щелочками маленьких, но хитрых поросячьих глаз.
  - А смогут ли они назавтра быть в добром здравии? Дело наше важное, - больше всего он боялся продешевить. - Может, мы сами?
  Лихо закручивая ус, старшина пожал плечами.
  - Мы свое дело сделали... Как хотите. Сами, так сами. Было бы предложено... - пожилой воин поднялся, явно собираясь уходить. - Вот только, когда вас грабить начнут, с такой-то мошной - локти кусать поздно будет. А с моими молодцами, как у святого за пазухой!
  Купец побагровел и его лицо пошло пятнами.
  - А откуда нам знать, что твои головорезы нам головы не поотрубают и золото себе не заберут? А, что?! - все сильнее распалялся он. - Дело вы свое сделали, как ты сам сказал, грамоту с печатью взяли. С вас и спроса больше нет!
  - Справедливо...
  Староста, равно как и торгаш, не понимал, что перед ними происходит представление, словно в балагане. Они принимали происходящее за чистую монету. Еще немного и плут поднимет одну кружку из трех и там, конечно, будет пусто. Жемчужная бусина давно уже у него в кармане.
  - Я останусь здесь. А если через три дня Калита не вернется, то ты, Евгений Иванович, делай со мной, что хочешь. Такое мое слово...
  Хозяева села Раздольного переглянулись и согласно кивнули:
  - По рукам!
  - Передай своему десятнику, чтобы готовились. С утра выезжаем, - надменным тоном приказал Серому купец. - В Озерках поставлю вам еще один бочонок вина, и как вернемся - каждому по гривне. Понял?
  Следопыт кивнул.
  - Можешь идти!
  
  Оказавшись на улице, Николай сразу приметил давешнего паренька-проводника. Тот явно ждал его. Увидев воина, он тотчас поспешил к нему. Судя по неловким движениям, мальчишка порядком замерз, в подтверждение этой мысли раздался громкий чих.
  - Ступай домой. Обратно дорогу я и сам найду, - махнул рукой Серый. - Нечего тут мерзнуть.
  - Но староста приказал... - попытался возразить он.
  - Иди-иди.
  Покорно склонив голову, паренек пошел было прочь, но остановился.
  - Дядь, мне бы это...
  Воин приблизился и развернул его за плечи.
  - Говори, не мямли. У меня дел полно.
  - Ты... Ты, добрый! - переминая в руках шапку, выпалил мальчик. - Мамка... Мамка совсем заболела. Помирает от голода. Папка... Папка, вот Нового года даже не увидал. Один я останусь! - зачастил он. - Дядь, дай хлебушка! Ради доброго Боженьки!
  Не врет, сразу понял Микула. Ложь сразу видно по глазам, как не притворяйся. Во всяком случае, он всегда мог ее узнать. А в голубых глазах ребенка только боль, отчаяние и страх. Страх, что воин скажет: "Нет", или, того хуже - жестоко посмеется над чужим горем. А в глубине теплится лучик надежды...
  - Как тебя зовут?
  - Мал.
  Тезка - подумал про себя десятник, и взъерошил ему волосы.
  - Хорошо. Пойдем... Не горюй, Мал, скоро хлеба будет вдоволь, - утешил он. С юга идут подводы. Так что, всем хватит. И поля засеют.
  - Правда?
  - Самая настоящая.
  
  Добравшись до стоянки следопытов, Серый оставил мальчика возле костра, а сам принялся отыскивать свой мешок с припасами. Заметив в отблесках пламени костра белую веревку, завязанную особым узлом, воин, не колеблясь, взял его. Несмотря на удивленный взгляд Данилы, все еще стоявшего на страже, он отдал мешок Малу.
  - Возьми. Пусть твоя мама поправляется.
  Паренек закивал и пробормотав: "Спасибо" со всех ног бросился прочь, видно опасаясь, что странный ратник передумает.
  - А как же ты будешь? - спросил Данила, переводя взор с исчезнувшего во мраке мальчика на десятника.
  Пристально смотря на огонь, тот ответил:
  - Проживу как-нибудь. Ложись спать, я покараулю...
  
  Минула полночь.
  Вот затих и Данила, устроившись на своем лежаке. Воины спали. Кому-то снился дом, кому-то любимая, а кто-то мечтал во сне о добром ломте буженины. Все было спокойно. Тихо и мирно. Сегодня никого не мучили кошмары.
  Только Серый не спал. Он и не собирался ложиться. Придет время и десятник разбудит воинов. А сейчас пусть отдыхают. Смотря на соратников, Николай думал, что принесет завтрашний день.
  На кону было многое. Не только их жизни, но и жизни других воинов. Старший следопыт понимал это, как никто другой. Все ли будут так же спать следующей ночью - живые и здоровые, или кто-то отправится на суд Богов? Десятник уже потерял троих из своего отряда, их заменили другие - южане и северянин. Вот только мертвых не вернуть... Еще недавно они были здесь, рядом: смеялись и грустили, делились краюхой хлеба и водой из фляги, мечтали как вернутся домой... И теперь их нет. Просто нет. Будто никогда и не было... Будь на то воля Серого, он с радостью бы поменялся с ними местами. У ребят жены остались вдовами, дети - сиротами, а десятник один. Только товарищи и сотник вспомнят о нем, скажут доброе слово. Воины привыкли к смерти. Страх перед ней прошел давным-давно. Все смирились с ее близостью. А вот для тех, кто остался дома... Для них - это трагедия и крушение всего мира.
  
  Со вторыми петухами десятник разбудил следопытов. Те просыпались неохотно, но не роптали. Все знали, что предстоит нелегкий, решающий день и споро принялись за работу. Одни разбирали навес, другие увязывали мешки, третьи готовили снедь. От работы никто не отлынивал. Лишь долговязый Блуд в шутку ворчал, что ему во сне испортили свидание со знойной красавицей-южанкой.
  - Только-только у нас до дела доходить начало, и... - сделал многозначительную паузу ратник. - И тут: "На тебе!" Рожа Митяя перегаром дышит! - досадовал он, аккуратно сворачивая парусину.
  Такое замечание не понравилось светловолосому гиганту, страдающему после вчерашней пробы вина. Но тот промолчал, продолжая увязывать шесты от навеса. Голова все еще болела. Особенно для споров.
  Зато весельчак Горазд не остался в долгу.
  - Ты на себя-то посмотри! Оброс весь, словно медведь, и в бане не мылся месяц. От одного твоего запаха любая убежит. А если сапоги снимешь, то рухнет замертво!
  Воины поддержали его дружным смехом, а Митяй мученически простонал.
  - Завидно вам, что меня девки любят!
  - Ага, особенно во сне, - хмыкнул мрачный Вадим, наконец справившийся со своим куском неподатливой парусины.
  Блуд нахмурился и сжал кулаки. Он вовсе не собирался терпеть колкости еще и от южан - новых людей в отряде.
  - Ты лучше помолчи. Не доводи до греха...
  - А ты, охальник, не затыкай меня. И не зыркай. Не зыркай! А то еще зенки твои поганые выпадут. Нашел отрока...
  Воздух накалился.
  - Все! Заткнулись и разошлись в разные стороны. Оба! - развел руками дюжий Митяй. - И без вас тошно!
  На что Горыня, не оборачиваясь, заметил:
  - Так не надо было пить вино. Тем более из той бочки. Говорили ведь.
  - Будут меня еще тут учить всякие!
  Темноволосый богатырь, закончив навьючивать коня, повернулся.
  - Не всякие, а твой брат. Старший, - твердо сказал он. - Втораком ты был, втораком и останешься.
  Митяй поморщился, но счел за лучшее промолчать.
  - На, выпей. Полегчает, - сжалился над страдающим соратником северянин Ратибор, протягивая ему свою флягу.
  Тот отхлебнул и скривился.
  - Горько. Рассолу бы...
  - Чего нет, того нет.
  - Спасибо и на том, друг, - поблагодарил воин, возвращая флягу. - От души!
  Поправив пояс, северянин улыбнулся.
  Лагерь был свернут, тюки увязаны, а возле костра уже витал приятный запах снеди. Немного пригорелая каша, лук и вяленое мясо. Ерш и Лукьян, бывшие сегодня кашеварами, успели состряпать походный завтрак.
  Все уселись вокруг котелка.
  - Серый, а ты почему не идешь? - удивился Броня, получивший это прозвище из-за того, что не расставался со своей кольчугой даже во сне, которая стала ему второй кожей. Без брони он чувствовал себя неуютно, точно голый. Еще одна метка войны...
  - Я свою долю отдал.
  - Кому это? - удивился воин.
  Данила хмыкнул.
  - Да крутился тут ночью один мальчишка... Вот десятник его и пожалел.
  - Вот вздумал еще и убогих кормить нашим хлебом. Робичей... - зло, сквозь зубы, пробормотал Вадим. - Неизвестно кому они молятся, и какому князю служат.
  Сидевший рядом Ерш услышал это, и схватил его за грудки.
  - Что шепчешь? Скажи всем! Тут тайн нет. Боишься? Какое тебе вообще дело - робич он, или нет!? Он человек. Ребенок... И Серый его спас. А ты кому помог? Или ты умеешь только убивать по чужому приказу и во имя того, о чем сам не знаешь!?
  Микула коротко приказал:
  - Пусти его.
  - Не горячитесь, братья. Ссориться нам ни к чему. Одно дело ведь делаем. Божье... - примиряющее сказал Лукьян. - Мы здесь люди новые. Многого не ведаем. Здесь свои порядки, а в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Вадим был не прав.
  Тот нехотя кивнул. Буря миновала.
  - Все мы рабы Божьи...
  - Тут ты прав, - кивнул старший следопыт. - Мы все робичи... Кто церкви, кто князя, а кто и тех и других. Все здесь не по своей воле... Но и в том, что творится на свете, отчасти, виноваты и мы. Каждый из нас. Скольких людей обездолила война? А скольких еще обездолит, прежде чем нам скажут: "Хватит!" И случится ли это когда-нибудь? Ясно одно - их слезами можно будет наполнить море. А это - малость, но хоть одно доброе дело...
  Горыня встал.
  - Ты поступил правильно. Мы бы все сделали так же. Правда, ребята?
  - Истина! - зашумели воины.
  Южане и северянин поднялись.
  - Мы тоже.
  По мрачному выражению Вадима было видно, что он не разделяет мнение товарищей. Мало того, он затаил обиду. Серый увидел это, только вида не подал. Сделал зарубку в памяти на будущее.
  - Горыня, тебе придется побыть десятником.
  - Снова?
  Похлопав по плечу, его поддел брат:
  - Смотри не войди во вкус!
  - Прополощи вином рот, - неожиданно приказал Николай, - от тебя должно пахнуть, как от Митяя. Можешь, пролить на одежду немного. Только не глотай. Так надо...
  
  С первыми лучами солнца следопыты прибыли к дому старосты. Богатые сани уже снаряжены в путь, холеный хозяйский конь в нетерпении бил копытом. Неподалеку пожилой крестьянин запрягал в дровни свою чахлую лошаденку. У несчастной животины можно пересчитать все ребра, но помирать она, похоже, еще не собиралась.
  - Потерпи, Милка. Вот приедем в Озерки, овса тебе купим, - поглаживая скотину, ласково приговаривал дед.
  Самого купца еще не было видно.
  Возница, прикорнувший на санях, пояснил:
  - Наш Калита завтракать изволит.
  Воинам пришлось ждать.
  - Отец, разрешишь к тебе еще и наш бочонок пристроить? - вежливо спросил Данила у крестьянина.
  Тот пожал плечами.
  - Ставь, мне не жалко. Все равно, считай, пустыми едем...
  И лишь когда яркое солнце поднялось из-за горизонта, староста и купец все-таки соизволили выйти из дома. За ними мрачный, как туча, следовал сотник.
  Разодетый в дорогие меха торговец приказал:
  - Вынесите из дома ларь и поставьте в мои сани.
  Серый и Лукьян отправились внутрь, сопровождаемые старостой.
  - Значит, он и есть твой десятник? - уверенно спросил Калита у Добрыни, сразу признав в темноволосом богатыре главного.
  - Он самый.
  В это время следопыты с трудом поставили сундук на место.
  Купец проводил его долгим, жадным взглядом.
  - У меня с вами проблем не будет?
  - Не будет, - подтвердил Горыня.
  От гридня довольно сильно пахло вином, однако тот твердо стоял на ногах. Сразу вспомнился разговор давешней ночью. Это успокоило.
  - Вот и славно... Едем!
  Следопыты выдвинулись вперед. Щелкнул кнут, и сани тоже тронулись. За ними поспешили крестьянские дровни. Первый шаг был сделан, а на все прочее - воля Богов.
  - Удачи, ребята! - крикнул на прощанье сотник.
  
  
  Пекло - место, где души грешников прокаливаются в огне и очищаются, готовясь к новой жизни.
  Поганое - языческое.
  Гридень - личная стража князя, доверенное лицо.
  Новый год в Юмале начинается с первым днем весны.
  Убогие - бедные, нищие.
  Робич - раб.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"