Все было как надо. Она сидела на пляже, поджав колени и закрыв глаза. И, наверное, многим бы показалось, что она была одна. Справа - никого, сзади тоже, спереди - только море. Ну а слева уж точно никого и быть не могло. Не было никого и в радиусе ста метров и даже ста пяти. Но вот только не одна она была. Она была с НИМИ. Она была в самой бессловесной, но зато самой красноречивой и честной компании.

  Тот, что дует, кажется, ветер имя ему, бесстыже, но очень мягко и на удивление тепло, как для позднего часа ранней осени, прижимался к ее лицу, то и дело, пытаясь залезть своим языком между ее губами. Она не выдержала и улыбнулась и...погонщик воздуха и воды стал самым счастливым ветром сегодняшнего вечера.

  Ветер любил залазить под плащ морякам, заставляя их тела покрываться рябью, и быстро смываться, пока моряк не успевал закутаться. Он бы и сейчас это сделал, но это была девочка, и ему стало стыдно - и, делая вид, что занимается движением на море, он кончиком хвоста, то и дело шлепал ее то там то тут. А она не возражала - ему можно.

  Звезды нескромно намекали на то, что уже поздно и юной леди пора спать. Но ей было все равно. Ей просто было хорошо.

  И тогда Великий Небесный Сыр, который кто-то по ошибке назвал Луной или как-то так, сказал свое слово - давно пора, в конце концов, он всегда был самым толстым и пахнущим среди много болевших в детстве, а потому маленьких, звезд.

  Звезды часто сердились на Сыр и завидовали ему, а сегодня в особенности - Сыр был особенно упитан и румянен - он полностью вывалил свою сияющую физиономию на небесный экран, несмотря на напоминание звезд о том, что их больше, и что придет время, когда он снова станет подобен дольке от незрелой дыни и тогда....но это будет потом, а сегодня Сыр радовался и смотрел, как некоторые его мелкие соседи в порыве гнева вспыхивали и падали, терроризируя суеверных гнилых романтиков.

  Словно губу, Сыр раскинул сотканную собственноручно золотую дорожку через все море, к ее ногам. Будучи, в отличие от ветра, терпеливым и более рассудительным, он ждал пока она, наконец, откроет глаза - а мы тут как тут - упитанные, цветущие и пахнущие, с цветами и тортом. И тогда он разрешит ей на минуточку прогуляться по его золотой подстилке за море и обратно...а может, подумал он, ей еще рано? Может, она еще не готова? Да, да, быть может, как-нибудь потом...а, впрочем, там видно будет.

  А еще Сыр мечтал полежать на полке с другими сырами, но он не мог оставить свой пост, и ему только и оставалось со вздохами заглядывать в окна сыроваренных заводов. Да и немного боялся он опозориться перед родственниками - он ведь толком не знал, какой он сорт - в Голландии дети его называли "Голландским", в Швейцарии - "Швейцарским", ну а здесь, в лучшем случае, "Пошехонским" или просто "Сыром".

  Девочка услышала песню, да такую, что даже и не скажешь, что это песня, а если и скажешь, то только, что прекраснее нет ее. А почему море дарило песню этой девочке, если вы еще не поняли, то и не поймете, а если хотите понять, то приходите вечером к НИМ всем, как эта девочка, и быть может, и вы ее услышите.

  Она открыла глаза и увидела...то же, что видела и с закрытыми глазами - кто сказал что, в раю, только облака? Девочка втянула грудью весь воздух, включая облака, звезды, луну и море и...пошла. И даже не пошла, а полетела, потому что даже дети знают, что по лунным дорожкам летают, а не ходят.

  Туда, куда она всегда хотела, туда, где она была в своих снах, туда, быть может, откуда она...Туда, где небо сливается с водой - на край земли, названном глупцами горизонтом. Туда, где, наверное, можно свесить ноги, но никто этого почему-то не делает, кроме моряков, которые не признаются, что плавают к горизонту только за этим.

  Она летела, широко раскинув руки. И даже если бы она их не раскинула - она все равно бы летела. Перестав соревноваться в гостеприимстве, ОНИ, все вместе, вечные и бесконечные, как Великий Океан, несли ее вперед, к волшебной песне. Песне о мечте, но не простой, как, например, плюнуть вниз с самой высокой горы, а самой-самой необычной, которая сбывается только тогда, когда ты окажешься над облаками, или в Антарктиде...да, где угодно! - лишь бы все вокруг обязательно напоминало небо - иначе мечта поймет, что ее нагло обманывают и не сбудется.

  Песня...Крики Птиц...Крики Птиц? Ночью? Бред какой-то, подумала летящая над морем на зов волшебной песни девочка и...кто-то ее не совсем нежно подтолкнул и вдруг...как это обычно бывает, когда видишь хороший сон, она оказалась на скамеечке у моря в центре залитого дневным светом городка.

  Вокруг ходили, фотографировались, галдели и танцевали толпы людей и бегемотов. Какой-то молодой человек снова коснулся ее локтя. А может, это был и не человек, и не молодой, а месяц ясный, правда, без золотой дорожки. И оказалось, что месяц имел не совсем ровные зубы, нос и даже два глаза, но сиял и был вполне упитан.

   И, кажется, он что-то говорил. Быть может, ему надо было знать, который час, или как пройти на набережную, на которой они сейчас были, или есть ли в этом городе метро, а если нет, то давно ли его закопали, и как, в конце концов, звали любимую собаку министра Японии по садоводству?

  ...а может, он говорил что-то про телефоны без проводов, и про большие машины, в которых ездят хорошие люди, и которые то ли весят шестьсот килограмм, то ли заворачивают их не меньше, чем по шестьсот, то ли стоят шестьсот рублей за шестьсот грамм живого веса...и может, он хотел покормить ее в месте, где кушать могут себе позволить только хорошие люди. В любом случае, она есть не хотела, а звонить и ехать, ей пока было никуда не надо.

  ...и наверняка он говорил ей что-то про ее глаза и все остальное, а может...да что угодно!

  И, конечно же, все это было очень хорошо и мило с его стороны...

  А еще она любила море.

  И потому девочка больше ничего не видела и не слышала, по крайней мере, сегодня. И не потому, что она уже давно привыкла слушать не слова, а между слов, и не потому, что ни одной смертной зубастой луне и даже солнцу с носом не понять, что есть нечто над словами и под словами и вне лампочек, пусть даже разноцветных...и это не скрыть.

  И быть может, окажись тот, что с шестиста телефонами, лампочкой и флажком в соответствующем месте - чайкой, она бы его услышала и увидела, но он не был и не потому, что ему не хватало перьев, а потому, что он просто не умел летать. А она умела.

  Но зато она увидела корабль, там, далеко в море - сейчас он был таким маленьким, что его можно было закрыть мизинцем, а вот если бы он был здесь рядом, то даже слон не смог бы его закрыть. Она была взрослая и знала, почему это происходит - там, в море, корабли рождаются. А поскольку в этом мире правит наука, то нет ничего удивительного в том, что они рождаются маленькими - такими мы их и видим далеко в море. А пока они плывут к берегу, то начинают взрослеть и растут. И приплывают к пристани совсем взрослыми, серьезными и большими.

  Конечно, сопливый ученый в тонких очках с толстой книжкой и тюбиком зубной пасты ответил бы "А почему тогда они становятся маленькими, когда плывут от берега к морю?". Но все ученые глупые, и не знают, что корабли так любят море, что когда снова начинают туда возвращаться, то впадают в детство и снова становятся маленькими.

  А вы знаете, что корабли очень любят, когда им люди машут руками? А машут им два раза - когда они начинают взрослеть и когда они снова начинают становиться детьми (для глупых ученых - имеется ввиду, когда корабли уплывают и когда приплывают). Но иногда...им машут только один раз...когда корабль становиться ребенком, и больше никогда уже не взрослеет. И море рассказало девочке почему. Ведь и у кораблей есть мечта, а когда они маленькие, то особенно мечтательные. И когда они очень-очень замечтаются, море уносит их вверх по той самой золотой дорожке, чтоб там, в облаках, их мечты сбылись....И если вам предстоит лететь над облаками, присмотритесь получше, и вы увидите там много маленьких веселых и озорливых корабликов. Но знайте, что когда-нибудь им надоедает там наверху, и они снова спускаются с неба, чтоб снова родиться в море и весело гудеть, когда мы им машем руками.

  Кораблик стал таким маленьким, что его просто не стало видно. Девочка вздохнула, наконец, выпустив обратно весь воздух, звезды, море и луну с пристанью в придачу.

   * * *

  Вот уже луна сменило солнце, а старый краб Спиридон все ждал и ждал, пока маленькие крабики придут послушать его морали. Он ждал каждый день. А они не приходили. Как уже давно не приходил почти никто. Когда-то его знали и уважали все. Он был самым древним и самым мудрым пердуном всего побережья. Даже кистеперая рыба Сократ, которая, как верят, осталась чуть ли ни одна во всем мире и родилась раньше, чем великий Сыр начал зреть на небе, и та, однажды, проделала нелегкий путь из Тихого океана, чтобы посоветоваться со Спиридоном. Ну и, разумеется, об этом на следующий же день знало все побережье. Или глава банды креветок Чучундрик был бы не Чучундрик.

  И не то, чтобы все забыли старика, а просто он был ну очень стар, и его старый желудок просто иногда не выдерживал в присутствии слушателей, особенно когда Спиридон начинал вдаваться в поучительные воспоминания своей жизни. И при всем уважении...ну да, ладно, старый краб все прекрасно понимал и ни на кого не обижался.

  Он подождал десять волн и побрел к берегу. Сегодня полносырие, а он не любил пропускать эти моменты, к тому же, он прекрасно понимал, что любое знаменательное событие в его жизни может быть последним. Любил он и бурю. Когда морская гладь превращалась в кипящую пересоленную воду в кастрюле, кого, как не Спиридона, можно было узреть, метающегося по дну и кричащего, боевые кличи своей молодости, в то время как молодежь тусовалась по камням.

  Мысли Спиридона прервала пронесшаяся мимо, и чуть не давшая ему хороший подзатыльник туша. И перед тем, как старое членистоногое успело вспомнить своего прадеда, туша развернулась и в крабью морду вжалась другая, только значительно больше...Максим! Что б его! Нет, теперь он точно решил, что хуже и невоспитаннее молодого краба, может быть только молодой дельфин. И, конечно же, мама завтра узнает все!

  - Ой, извини, Спиридон, а я тебя и не заметил!

  - Ничего страшного, я привык, что меня никто не замечает! Будь так добр, уважь старика, вернись назад и пронесись еще раз, только на этот раз так, чтоб мой старый панцирь вспомнил, что ему уже пора на покой! И потом, мама тебе, конечно же, не говорила, что у берега нельзя так летать, и не потому, что здесь ходят старые, требующие немного заботы и уважения крабы, а потому, что ты сам не заметишь, как окажешься на берегу в ста крабах от моря! И вообще!

  - А ты на берег ползешь?

  - "Грациозно двигаешься" звучало бы лучше. Да, на берег, но со мной нельзя. Я слишком стар, чтоб снова тебя затаскивать в воду. И никаких "ну, пожалуйста"!

   * * *

   Вот, наконец, и вечер, только на этот раз - настоящий. И теперь все уж точно было, как надо - море и луна, и вокруг никого.

   Только вот, девочка и не задумывалась, что было вокруг, а чего не было, и достаточно ли романтично светила луна, и хорошо ли доносились брызги с моря, и удачен ли вид отсюда, с топчана на краю каменистого пляжа. Почему-то, когда ни приди, куда ни сядь, все всегда было так хорошо. И даже не имело значения - открыты глаза или закрыты. Не было отдельно камней, или же морской пены, или всего остального, оно было как-то...все вместе. И она знала, что нельзя говорить о море и не сказать о небе, ну, а сказав о небе, скажи и об остальном, чтоб не обидеть никого - а они все такие восприимчивые!

   Из тысячи форм, художники часто выбирают лишь одну, которую считают самой красивой. Но иной раз, поверни эту форму не так, поменяй свет, и она может снова стать не лучше той тысячи, из которой так долго приходилось выбирать.

   А картина, в которой она сидела...как ни поверни, какой свет ни включай, посыпай горчицей или красным молотым перцем, ну не испортишь ты ничего, не п-о-л-у-ч-и-т-с-я!

   Быть может, кто-то свыше, когда-то и сделал свой выбор, и то, что она так любила, и где сейчас была, и был тем одним, долго исканным выбором? Почему все было так просто, и при этом так...непревзойденно? Она, подумала, что если бы она была богиней и никогда до этого не видела ни моря, ни солнца, ни травы, ни гор, и ей бы пришлось все это создавать, то она сделала бы все именно таким, каким она его видит будучи девочкой, и лучше просто не придумаешь. Например, вода...как просто...но как...совершенно, что ли.

   Как прелестно, думала она, все проблемы и заботы, и даже заветно-бытовые желания здесь уже не казались такими страшными, а скорее такими...какими они были на самом деле, и их решения, такие простые и гениальные, просто приходили в голову, безоговорочно заставляя эти проблемы замолчать и не портить воздуха. И можно было просто сидеть, часами смотря или не смотря в море, и мечтать, но не той мечтой, что кладет печаль и заботу на лицо, а иной - что заставляет кончики губ подниматься вверх, показывая весь блеск и молодость зубов, ресницам развеваться по ветру, а глазам занимать существенную долю лица, ущемляя и без того многострадальные женские брови. А потом вскочить на самую высокую, самую далеко уходящую в море точку забытой людьми, но не богом, пристани и...закричать!...не напрягая ни на йоту ни одну из голосовых связок...закричать тем, что где-то в груди, что иногда заставляет нежно-нежно прижимать к ней старого плюшевого мишку и мурлыкать ему на ушко что-нибудь самое заветное.

   Боже мой, подумала девочка. Девочка моя, подумал господь бог. А что, если бы я здесь осталась до конца жизни? И не надо было бы больше ни есть, ни спать, ни ходить, извините, в туалет, ни...все остальное. Только здесь. Навсегда...

   ...А он именно так здесь и жил. Ни ел, ни спал...Вот уже три тысячи лет он был мертв. Мертв как никто, мертв как никогда. Великий демон низшего уровня, демон страшных миров, темных миров, самое жуткое существо, которое когда-либо видел любой из мыслимых и немыслимых миров...воплощение совершенного коварства. И деяния его были идеальны в своем ужасном великолепии. Вот и не давеча как вчера, он стащил четыре огромные канцелярские кнопки, скрепку и фломастер у капитана, проплывающего мимо большого корабля.

   И поднялись жадные волны на море, и закрыли тяжелые тучи мир этот от мира небесного, и пронзили воздух молнии, и Великий Демон, в своем ужасном смехе, оповестил мир об очередном своем черном деянии!

   И тогда капитан корабля взмолился: "О, Великие Демоны, ну почему в этом хаосе вечно ни(этого слова Демон не знал) нельзя найти?!". И, услышав мольбу его, и, поняв, что и капитану не чужды были мысли о Хаосе, а значит и о гармонии, о Вечности, а значит и о миге, о поиске в мире вечного хаоса...страшный Демон снизошел, но немного, дабы не дать смертному посягнуть на власть и величие Ужаснейшего, и, не позже, как через пятнадцать минут, все кнопки были с радостью найдены мягким местом боцмана того же корабля.

   Пару раз Демон воспрянул во всем ужасе, силе и красе перед жалкими людишками. Первый - перед человеком, одевшимся как рыба, с двумя буйками за спиной, нагло посягнувшим на сокровища затонувших кораблей. Осьминог Ефим, как обычно, гулял по трюмам, присосавшись к кувшинам с красной веселящей жидкостью, и долг пришлось выполнять демону. Но водолаз оказался не пугливым - увидев демона, он, почему-то, не стал молить о пощаде, а как-то странно округлил глаза, потом надул нижнюю часть своего скафандра, и эта надутость медленно потянула его вверх. Больше водолазов он не пугал.

   Потом, как-то поздним вечером, он попробовал напугать влюбленную парочку на пирсе. Они так интенсивно начали выпускать воздух через голосовые связки из нутра своего, что он даже не смог их перекричать, чтоб рассказать об истинном величии и славе страшных демонов. И вместо того, чтоб молить о пощаде, они просто убежали - какое неуважение! А это не интересно. И тогда он решил, что наводить ужас на людей не гоже чести страшного демона.

   Но еще он очень любил вытаскивать сокровища со дна моря и незаметно подкладывать их детям. А их мамам, но только на дни рождения, он подбрасывал бусы из самых красивых ракушек.

   И, безусловно, все его прочие дела не меньше поражали своим ужасом.

   Сегодня он прогуливался по безлюдному пляжу, довольный своим вечерним злодейством - он сидел под рестораном, что над морем, и громко, но в тему, издавал присущие людскому организму звуки. Интересно, что она о нем подумает? - подумал, захихикав, он, но тут же осекся, вспомнив, что победу этого злодейства надо будет оформить, как полагается - с громом и якорями.

   И тут демон увидел девочку...Он уже сбился со счету, сколько раз, он ее видел вот так вот, сидящую в гордом одиночестве на оставленных лишь силам природы морских пляжах. А поскольку она это делала без его участия, распоряжения, да, в конце концов, без проявления какого-либо трепета хотя бы к потенциальному присутствию Великого Демона, о существовании которого она обязана была знать, кроме как, будучи сумасшедшей, то каждый раз он обещал себе, что вот сейчас он пройдет мимо, но в следующий раз не потерпит столь наглого посягательства на его честь. И, в конечном счете, это положит конец рассказам Спиридона о жуткой стеснительности Ужасного Демона. Конечно же, он никакой не стеснительный! Вздор, какой! Ну...ну...ну, может, совсем-совсем чуть-чуть...но не более!

   Выход перед девочкой будет классический, подумал он, сообразить молнию, немного погонять тучи и грозно рассмеяться. И он уже занес вверх указательный палец, но вдруг вспомнил, что в доме, что недалеко, недавно появился маленький человечек, и вся эта петрушка наверняка его разбудит, и он начнет плакать, и кому, как не Великому Демону, придется всю ночь плясать с погремушкой, напевая песенки женским голоском - еще одно очко в пользу Спиридона.

   К тому же, надо не переборщить, а то вдруг она еще испугается, в смысле...она должна, конечно же, испугаться, но вдруг она еще заплачет или убежит...так что, пожалуй, просто трепета будет вполне достаточно. И он начал обдумывать второй по грандиозности план за историю своего существования, после плана завоевания вселенной.

   А она смотрела на горизонт на множество маленьких огоньков, почти слившихся в один - корабль. И, о боже, как бы она сейчас хотела оказаться там, но не более, чем на минуточку, ведь девочка точно знала - окажись она там, очень скоро она хотела бы снова оказаться здесь. Поэтому, на минуточку, было бы в самый раз.

   Она подняла камушек и, перед тем как бросить его в воду, представила, что наивный водолаз, как раз подплыл к берегу, чтобы безопасно вылезти. Он специально ждал до темноты, пока все уберутся с пляжа, чтоб никто не бросил камень на его бедную голову. И сейчас, предвкушая, возможно единственный в своей жизни, выход из воды без шишек на голове, он счастливо поднимается из пучины. Она захихикала.

   Камень звонко продырявил волну и....

  - АЙ!!! Не вижу здесь ничего смешного! - раздался ворчливый голос с моря.

   Девочка застыла, чтоб уже через секунду еле сдерживать смех, удивление и восторг.

  - Ой, простите, я не хотела...

   Из воды прямо на берег высунулась голова....По крайней мере, так говорила ей логика, а зрение, пусть и при полной луне, предпочло промолчать.

  - Ну вот, теперь, меня точно убили! - констатировал ворчливый голос - А я так мечтал посидеть вон там на камушке...а теперь, ничего не остается, как созерцать полносырие с твоей спины, поэтому лежи и не двигайся.

   Как подтверждение ее догадок, вдруг заговорил второй водолаз, явно помоложе, на спине у которого, по всей очевидности, собирался примоститься тот, которому попал камень на голову:

  - Спиридон, спустись ко мне на хвост.

  - Я и так на твоем хвосте...а зачем?

   Тело, принадлежащее голове, которую она видела, резко дернулось, и мимо не на шутку удивленной не только наличием хвостов у водолазов, девушки, просвистел камень и шлепнулся у соседнего топчана. Месть?

   - Эй! Я же извинилась! - возмутилась девочка.

   И тут, там, где упал камень, начались оханья и аханья. Боже, подумала она, что за сумасшедший мир, в конечном счете, пострадал невинный, случайно заснувший между лежаками отдыхающий. Как подтверждение ее мыслей, через минуту на топчан вылез...большой краб...

   Краб начал странно по очереди рассматривать свои члены, явно желая убедиться что с ними все в порядке.

  - Маленький...дельфин... - сердито процедил кто-то за топчаном или...ну, разумеется, не краб.

   Девушка заглянула за топчан, но несчастного отдыхающего она там не нашла...Она уставилась на краба.

  - У меня что, одна клешня больше второй? - теперь уже без надежды на сомнения, проворчало членистоногое.

  - Ой! Говорящий краб...

  - Ой, говорящая девочка! - передразнил ее краб.

  - Нет, но...как же...он говорит...

  - Меня это тоже удивляет! В его возрасте он давно должен был оглохнуть и онеметь. - ехидно заметила голова с берега.

  - Это просто не благородно разыгрывать девушку на безлюдном пляже в такое позднее время, швыряясь крабами с микрофонами, господин водолаз! - обиделась, сообразив, что к чему, девочка.

  - Вот глупая! - развеселилась голова. - Я дельфин, а не водолаз! И разве ж водолазы говорят? Я их сто раз спрашивал "Как тебя зовут?", а он только "Буль-буль", да "Буль-буль". Я, было, решил, что они телепатически общаются, и провел эксперимент, но оказалось, что у них есть только рефлексы, и то один - на все блестящее. Спроси у Ефима, он тебе подтвердит.

   Она засмеялась - у водолаза неплохое чувство юмора. И тогда, тело, принадлежащее голове водолаза, подпрыгнуло и шлепнулось около девочки..."Ой, говорящий дельфинчик", должна была сказать девочка на "говорящего водолаза", но почему-то не сказала. Конечно, за всем этим должны были последовать долгие удивленные взгляды, жадные глотания воздуха, но краб Спиридон очень хотел посмотреть на Сыр, а не тратить свое время на массу никому не нужных эмоций:

  - Послушай, тебе все это снится, так что ничему не удивляйся.

  - Но...

  - Могу ущипнуть, если сомневаешься. - Он клацнул перед ее носом огромной клешней. - Щипать?

   Она замотала головой.

  - Ну и хорошо! А теперь, если не возражаете, я пойду наслаждаться жизнью старого бездельника.

   Спиридон развернулся и побрел к середине пляжа.

  - Меня зовут Максим, а его Спиридон. - решило сбалансировать эмоциональность вечера молодое млекопитающее.

  - А можно...тебя потрогать? - она все еще не теряла надежды, что краб на батарейках, а в дельфине кто-то сидит.

  - Трогай...

   Она протянула руку к его морде.

  - Но я бьюсь током! - выпалил Максим, заставив ее отдернуть руку. Он засмеялся. - Да ладно, ладно, я пошутил, конечно, трогай.

   Немного поколебавшись, она снова протянула руку и начала аккуратно его ощупывать.

  - О, о! Вот так хорошо! И здесь немного...! - уменьшал ее решительность дельфин.

   Девочка закончила осмотр:

  - Ты...дельфин...

   Вот теперь Спиридон не выдержал, остановившись на полпути:

  - Нет, юная леди, могу вас заверить как скат-хвостокол, что перед вами рыба-игла!

  - Не слушай его, - решило восстановить справедливость оклеветанное млекопитающее - Я - морской конек.

  - С виду да, но не будем пускать девушке песок в жабры! Мы оба знаем, что твой настоящий отец - игла! - безапелляционно заявил краб, краем глаза заметив, что линия рта девочки уже выровнялась, и был шанс, что она прогнется серединой вниз.

  - Мама, но он тебя бросил из-за пилы, когда я еще был только в твоем чреве! Поэтому, по закону - я морской конек, как твой второй муж.

  - Не буду спорить, сынок! - и Спиридон снова затрусил костями навстречу мига крабьей романтики.

  - Никогда не знала, что рыба-игла способна полюбить рыбу-пилу - заявила Девочка, решив, что в такой ситуации лучший для нее выход - это юмор.

  - Рыба-пила? Что за бред! - невозмутимо парировал Максим - Я говорил про железную зубчатую штуку, которую используют люди! И разве ты не знаешь, что рыбы-иглы всегда были неравнодушны упругим железным предметам с щекочущими зазубринами?

   Получилось - она улыбнулась:

  - Меня зовут Света.

  - Бедняга, как можно жить с таким именем! - подумал вслух краб Спиридон. - Теперь я понимаю, почему она так часто сидит здесь одна.

  - Не обращай на него внимания, они все такими становятся к старости. - небрежно махнул плавником Максим.

   Успев удобно устроиться на камне на середине пляжа, Спиридон возмутился:

  - Правильно, не обращай и ты на меня старика внимания. Никто не обращает, так зачем выделяться из их числа? В конце концов, я всего лишь сон, и наверняка кошмарный.

   Девочка улыбнулась:

  - Неправда, если это и сон, то, наверное, один из самых лучших...

  - Лицемерка! - перебил ее Спиридон, уставившись на Большой Сыр.

  - Я имела в виду часть сна с морем и луной...

  - ...и уж никак не со старыми крабами. Даже на лицемерие уже нельзя рассчитывать. Ну да ладно. Молодость и красота, когда ты еще кому-то можешь быть нужен, тоже когда-нибудь заканчиваются, и я вас в этом не виню. В молодости ты с восхищением ждешь кого-то и что-то, и тебя ждут...а потом, когда, не дай бог, тебе не повезет, и ты переживешь всех и все, ты понимаешь, что в старости...

  - ....как и в молодости, есть не меньше прекрасного, только надо это замечать. - начала девочка лить удобрения в огород Спиридона. - И разве можно, например, сказать, что штиль прекрасней бури, а яркое солнце полной луны? - кажется, так было написано в какой-то книге по философии, которую их заставили читать в институте.

  На минуту Спиридон опустил глаза и начал лапкой царапать камень:

  - Что ж, юная леди, если эти мысли не выучены из одной из ваших заумных книжек, то, должен признать, сидения на море пошли вам на пользу...

   Он демонстративно уставился маленькими крабьими глазами на внешнюю сторону своего соленого мира, дав понять, что дискуссия закончена.

   Максим ткнул носом ей в ногу и задал вопрос, на который сам ответил бы лучше, чем она.:

  - Скажи, а почему ты так часто сюда приходишь?

  - А откуда ты это знаешь?

  - Почему я? Это все побережье знает.

  - Но откуда?

  - И все-таки ты смешная, ты говоришь такие умные вещи, что даже Спиридон с тобой согласился, а простых не знаешь. Да разве может море не знать тех, кто так часто к нему приходит? Тем более, вас и не так много. Ты любишь море?

  Она даже не успела ответить, а Максим продолжал:

  - И оно тебя любит, но не за то, что ты любишь его, а за то, что ты просто умеешь и хочешь любить. А если ты любишь вообще, то не любить море ты не можешь, - Максим потер нос о камень и захихикал. - я, правда, сам еще не очень понимаю, что только что сказал - этому меня Спиридон научил, но мне кажется, что море любит всех...а тебя, наверное, особенно.

  - А почему ж меня особенно?

  - А потому что, как сказал Сократ - я еще не родился, когда он приплывал - "человек, которого море любит особенно, услышит, как его жители говорят, а любимому гостю с особой душой, дано услышать песню самого моря". Как видишь, мы с тобой разговариваем, хоть я и не рыба...и, не исключено, что душа у тебя, все-таки, особая и ты и песню услышишь.

   Она вспомнила свой "сон" в городе на скамейке...песня...да, была песня, прекрасная песня. Но это был сон, и потом...

  - Да откуда тебе знать какая у меня душа! Ты даже не знаешь, что моя особая душа в моем мире делает! Ты даже не знаешь, какой мой мир!

   Максим обиделся:

  - А я и не говорю, что знаю. Но хоть я и не такой умный, как Спиридон, но тебе даже Чучундрик скажет, что не будет злой человек вот ТАК вот часами сидеть на море. Да ты хоть раз видела себя со стороны? Разумеется, нет...а я тебя видел, часто видел и долго, а оно и подавно! Нет, не знаю, что ты там у себя в мире делаешь, а только это и не важно. Здесь ты настоящая. Я тебя не хвалю, я просто говорю, что вижу, что оно видит.

  - И все-таки, поверь, я не такая хорошая, как тебе кажется.

  - А я и не говорил, что богами становятся за один день. Ты, например, уже видишь, что в тебе что-то не так, а злой человек этого не хочет видеть.

  - С тобой тяжело спорить...

  - О! - Спиридон подтверждающе поднял клешню вверх.

  - ...но я и не собираюсь. - продолжала Света. - Договорились, раз уж ты настаиваешь - я хорошая. Но попробуй тогда ответить мне на один из тех глупых вопросов, которые я часто себе задаю, сидя здесь: когда-то по морям плавали пираты. Они тоже, наверное, часами зачаровано смотрели на море, а потом плыли грабить и убивать...

   И тогда, Демон, слушавший их разговор все это время, не выдержал и появился:

  - А кто сказал, что тот, кто с хаосом в душе, не может смотреть на то, что совершенно в гармонии своей? Видел я их глаза, и поверьте, по-разному они смотрели!

   Максим закатил глаза:

  - Ну вот, начинается...лучше б мы говорили о погоде...

   Полностью закутавшись в свой плащ, Демон медленно двигался к парочке, ведущей "с горячего старта" беседу:

  - Видел и тех, что опускались мертвыми на дно все с теми же жалкими душами, так и не смогшими сменить звериный взгляд на взгляд иной! Видел и тех, что со слезами кидались к волнам, проклиная жизнь свою, и, умоляя море смыть кровь с рук их. Иногда видел тех, кто часами сидели на берегу, опустив голову в раскаянии, ища любви и прощения у природы. Ибо больше простить их было некому...Многие из них не поняли б и слова из того, о чем вы только что говорили. Но, говоря о море и о взгляде, скажу - не важно, что перед тобой - море, лес, человек...а важно, что внутри у тебя, какими глазами ты на это смотришь. И поверьте, из тысяч пар глаз покажу вам и восхищусь теми, которые посмотрят на всех и на все с одним в глазах. Любить его - пенное и непостоянное - хорошо, но пусть любовь ваша не остановится на этом!

   Демон сел возле беседующей компании и повернул голову в сторону моря - выход вроде удался - скромно, но со вкусом. Вдруг он осознал, что, несмотря на все великолепие его речи, девочка, почему-то, не смотрела на него, как будто перед ней явился сам черт..., ну пусть - чертик...Демон представился:

  - Великий демон низшего уровня, демон страшных миров...

  - Почему то меня это не удивляет. - задумчиво произнесла она и перевела взгляд на дельфина, ища в его глазах подтверждение того, что это очередной шутник их веселой морской компании и все не так плохо, но Максим только закивал в подтверждение слов Демона.

  - Вы... - она попыталась заглянуть Демону в лицо, но оно было надежно укрыто от постороннего взгляда.

  - Чудовище. Вершу зло.

  - И вы, собираетесь меня съесть? - улыбнулась Света, загнав Всемогущего в еще большее смущение.

  - Вообще-то не мешало бы, но утром я позавтракал новорожденным младенцем и сейчас не голоден.

   Она снова попыталась заглянуть ему в лицо, но Демон еще туже завернулся в плащ и отвернулся.

  - Я хочу увидеть ваше лицо. Разве можно говорить с чело..., с кем-то не видя его глаз?

  - Я просто желаю, чтоб вы и впредь спали по ночам.

  - Зачем же? Ведь вы зло, и разве вам не хочется до смерти напугать относительно невинную девушку?

  - Конечно, хочется, но с соображений истинной власти и величия, которых вам не понять, я это делать не буду.

  - Я так и знала. Все это сказки о демонах. На самом деле, они никчемные болтуны. Вы, небось, даже кролика из шляпы не достанете!

  - Знаете, девушка, - возмутился Всемогущий. - вам повезло, что я настоящий демон и это реальная жизнь! Вы, наверное, ожидали, что все будет, как в коротком рассказике какого-нибудь никчемного писаки, который раз в жизни приехал в этот городок, увидел море и вас, вдохновился, осенился или как там, и излил свои больные фантазии на бумагу? Где благородный демон, услышав подобного рода, истинное неуважение к себе, выходит из себя и устраивает цирк, на посмешище рыбам?! - он взглядом указал на Максима.

  - Я не рыба. - привычно обиделся Максим.

  - Да, нет же - сказала она, как можно доверчивее, и придумала, как спасти положение. - я просто люблю чудеса, настоящие, но никогда их не видела, и поэтому...- она на секунду задумалась о потенциальных слабостях великих и всемогущих. - А иногда, я люблю бурю с молнией, тучами, волнами... - и не соврала.

   Ужасный обижено ковырялся палочкой в камушках. Вдруг он повернулся к ней и, забывшись, открыл свои глаза...красные и усталые:

  - Честно, любите?

   Теперь сомневаться особо не приходилось - это действительно был Демон. Она на секунду отшатнулась и тут же поняла, что этого не надо было делать, но он снова успел отвернуться.

  - Вот, видите, я предупреждал...- вздохнул он.

  - Нет, нет, я действительно люблю, честно! - попыталась она вернуть все на свои места.

   Он ненадолго задумался .

  - Ну, это...конечно...совсем другое дело...быть может, из соображений...

  - Власти и величия? - отомстил ему Максим.

  - Нет, на этот раз моих личных, - сказал Демон из принципа. - Вот что, смелая девушка, раз уж вы любите чудеса, бури и все такое, и не обманываете меня, а меня нельзя обмануть, то будет вам кролик из шляпы, да еще какой! Или я не знаю, о чем мечтают девушки! И да свершиться все так...как это обычно бывает в ваших там, сказках о красавицах и чудовищах...она его целует, и он превращается в Прекрасного Юношу и так далее, поэтому...

   Света, почему-то готовая засмеяться, потянула Демона к себе:

  - Я готова...

   Он выдернул у нее из рук свой плащ и отодвинулся на безопасное расстояние.

  - Э...ну первую часть мы пропустим...знаете, банальности всякие, вобщем, будем считать, что она его поцеловала и...Прекрасный Юноша...и буря...и ветер...ждите меня здесь!

   И Демон...исчез.

   Молодой дельфин вздохнул:

  - Уж лучше бы ты его попросила показать тебе сокровища затонувших кораблей.

   Она, наконец, не выдержала, и чуть не испугала бедного маленького дельфина выбросом звонкого смеха. Спиридон, явно далекий от спокойствия с тех пор, как появился Демон, наконец, свалился с камня. Максим возмутился:

  - Да зря ты так, с ним - можно. Он меня с братом как-то туда брал. А я, между прочим, тоже дышу воздухом и на такие глубины не опускаюсь. Да он всех берет, кто попросит. И подарков бы там себе набрала.

  - Да нет...я не поэтому... - пыталась сказать она сквозь свои голосовые вибрации.

   Зацокотели камешки - к ним бежал Спиридон. Наслаждение полносырием уже все равно было испорчено.

  - Не слушайте этого глупого молодого дельфина! Он хоть и правду говорит, а делать на дне океана вам нечего! А хотите подарков, так Демон вам их и так принесет столько, что и не унесете!

  - Боже мой! Да не нужны мне никакие подарки от вашего Морского Дьявола. Я просто пришла посмотреть на море...и НЕ БОЛЕЕ...и у меня это неплохо получалось. - успокаивалась она, то и дело выдавая короткие вспышки Хи-Хи.

  - Извините, - краб развел клешни - это я так, не в обиду. А вот Дьяволом вы его зря назвали. - он посмотрел на Великий Сыр и вздохнул. - Жители Океана не помнят, а люди никогда и не знали, что когда-то Великий Океан населяли по-настоящему жуткие твари...

  - Что-то типа гигантских крабов? - съязвил Максим.

  - Было и такое - продолжал он. - Тогда пришел он, Демон, чтоб навести порядок. Никто сейчас и не поверит, что он сам сразился со всей этой армией, как и подобает демону. Но главное, он избавил нас от Морского Дьявола...твари пожирали жителей морей, а их пожирал Дьявол и аппетиту его не было границ. По крайней мере, так говорит Быль, переданная мне от моих пра-пра-пра-ну вы поняли.

   - А зачем все так усложнять, почему бы вам самому не спросить Демона, как было дело? - спросила девочка.

  - Разумеется, я спрашивал, но, к сожалению для всей морской молодежи, героической части Были он не придает никакого значения, и не потому, что так положено вести себя герою, а потому что для него она действительно не имеет никакого значения.

   Она усмехнулась:

  - А какая часть легенды...

  - Были - поправил ее Спиридон

  - Неважно, так какая часть были-легенды имеет для него значение?

  - Важная, о которой, молодые люди, как раз, меньше всего и задумываются: откуда появился морской дьявол и не появится ли он снова - убедившись, что вызвал внимание, краб продолжал. - Это сейчас наш мир...море, можно назвать гармонией. В нем нет зла, за редким исключением, и один житель может убить другого только потому, что хочет есть. Когда-то все было не так. Многие крупные и ненасытные обитатели Великого Океана вошли во вкус и стали убивать других жителей только из-за цветущей в них ненависти ко всему. Кстати, то же произошло и с вашими большими древними ящерицами. Наш мир жил злом и страхом и появился кто-то, кто начал питаться этим, как падалью питаются...крабы, черт возьми. Появись грязь где угодно - и появится тот, кто питается ей. Это закон природы. Жители моря растили и кормили не только своих детей, но и еще кого-то. И этот кто-то рос на обильной и вкусной пище, становясь все сильнее и сильнее. И однажды, ему не стало хватать еды...Дальше, думаю, все ясно. А выводы делайте сами...Так что, - подвел итог Спиридон. - не смотря на все его причуды, думаю, он действительно один из самых могущественнейших демонов.

  - То-то я смотрю весь мир у его ног! - съехидничал Максим и получил подзатыльник клешней.

  - А на это, юный дельфин, Великий Демон мне сказал "Будучи данной свыше, истинная власть никогда не будет дана тому, кто сможет использовать ее в неверном направлении", и, надеюсь, больше глупых вопросов не прозвучит.

  - Даже если старики понимают, что все их мудрости полный бред, они все равно друг друга выгораживают, чтоб поддержать мифы о своей пользе для общества. - и молодой дельфин еле увернулся от следующей оплеухи.

  - Так сколь же лет вашему Демону? - спросила Света.

  - Знаю, что много тысяч. Из них, один Великий Океан помнит, сколько лет он бродит по миру.

  - Много тысяч? Удивительно, он какой-то...

  - Добрый и детский? И никогда не скажешь что такой старый?

  - Ну, что-то есть...и я бы сказала - искренне несчастный...- она улыбнулась. - что-то вроде заколдованного принца - ждет пока красавица его поцелует и все такое...но, шутки-шутками, а надеюсь, его час настал не сегодня?

   Спиридон рассмеялся:

  - И не мечтай. Если бы все было так просто! Он действительно может превратиться в красивого юношу и даже в молодого горячего краба, и, поверь, его тысячилетняя или сколько там, мудрость, не смотря на все его детство, хватило бы, чтоб одурманить любую принцессу и почти некоторых крабих, но...значит все не так легко. Единственное, что я знаю, что когда-то, и он был из плоти и крови как мы...как ты. И всю свою жизнь боролся со злом. Но, он попался на удочку, на которую попадаются почти все демоны - пошел злом на зло. В конце концов он победил, но поплатился - задушил собственную любовь, и принес много несчастья невинным. И вот тысячи лет он покорно несет наказание, чтобы однажды доказать богам, что выучил урок на славу, победив зло так, как его надо побеждать, и тогда вновь обрести свою любовь.

   Максим закатил глаза и выдвинул нижнюю челюсть, изобразив Спиридона, повествующего древние нудные легенды.

  - Почему-то я так и знала. Все ясно - я сплю. Мой сон замечательный, но бредовый - заключила Света.

  - ...и я бы, например, - невозмутимо продолжал краб. - много отдал, чтоб быть той любовью, к которой он идет через века.

   Максим присвистнул:

   - Да...старик, кто бы подумать, вроде такой старый, а все туда же.

   Клацнула клешня, и, взвизгнув, Максим подскочил.

   - За правду у нас всегда страдают. - жалостливо протянул он, потирая цапнутый бок о камень.

   - У нас тоже. - улыбнулась Света.

   Наступила та пауза, когда тема исчерпана, и все судорожно начали думать, что бы еще умного сказать. Но, к маленькому счастью, Всемогущий Демон уже давно был здесь, но оставался невидимым, вежливо выжидая паузы. И теперь был самый подходящий момент.

  - Я готов... - сказал демон ангельским голосом и явился их взору в...распахнутом плаще...

   Лицо девочки изобразило состояние противоположное "не удивлению". Спиридон, видавший виды, только теперь, на собственном опыте, понял значение ненавистной ему фразы "Выпученные, как у краба глаза". Максим просто стиснул челюсти, окончательно откусив давно приглянувшийся каблук босоножки девочки.

   Что-то явно было не так и, покраснев, как даже краб не краснеет, будучи замеченный в период линьки без панциря, то, что было Страшным Демоном, привычно скрутилось в свою рясу, оставив только один глаз:

  - Я...наверное...не очень...прекрасный юноша...?

   Света облизала пересохшие губы:

  - Да, нет...очень прекрасный! Но...не очень...юноша. Вообще-то - ты девушка...

  - Ой... - и демон глубоко задумался.

  - Яркий пример прописной истины, - указала девочка на Демона-мыслителя - даже Великий не знает, как совместить понятия "мужчина" и "прекрасный".

  - Тогда, я сейчас же... - начал было Демон.

  - Нет, нет, - остановила его Света. - Если честно, то все лучше, чем могло бы даже быть! Останься таким! Я верю, что у тебя получится стать целой армией прекрасных юношей одновременно, но так ты мне нравишься еще больше.

  - У....и она туда же - протянул Максим.

  - Я не нуждаюсь в утешениях, - ответил Демон и погрузился в своих мыслях гораздо глубже, чем боги могли бы задуматься о сути мироздания.

   Девочка поняла, что, наверное, Ужасный сейчас заплачет, а даже девушке тяжело смотреть, как плачет ...другая девушка.

   - Ну, так что, мы увидим сегодня гром и молнию? А ветер? - спросила она.

   Демон потупил взгляд и сделал пару шагов назад, как будто собравшись убежать:

  - Нет, наверное, я..

   И, конечно же, Демон был прекрасен как девушка, но, к сожалению, многое из того, что радует человеческий глаз и тщеславие, чуждо Демону, и, он не мог поверить, что после такого блестящего явления народу, один из ужаснейших предстал перед трепещущей публикой в виде девицы, да притом в чем мать родила. И они его еще и уговаривали как ребенка малого!...Каким он, по сути, и был.

  - Знаешь что! - сама не зная почему, Света взяла на себя роль мужчины в этой пестрой компании - Не каждый вечер встречаешь Великого и так далее Демона, умения, которого, хватает на то, чтобы превратиться даже в самое красивое, из того, что могли бы породить люди! - она говорила серьезно и уверенно. - не каждый вечер встречаешь говорящих крабов и дельфинов. Так что не смей портить ни мне, ни нам всем вечер и доведи хоть одно настоящее дело своей жизни до конца! Хватит ныть и бродить взад и вперед! Боже, ведь тебе тысячи лет, и не уж то судьба не научила тебя бережно относиться к любой, пусть самой маленькой, детали, которую она тебе дарит?! Ты не боишься глубины, да и высоты, думаю, тоже, ты наверняка не боишься бродить по кладбищам по ночам и смотреть в глаза мертвым тонущим пиратам и защитить мир от всяких чертей и прочей белиберды! А любить? То, о чем ты сам говорил! А дарить счастье другим и себе! Почему это нужно стесняться и бояться?! Я уверена, с точки зрения власти, величия и всего такого, разумеется, ты всем желаешь добра...так много толку в твоих желаниях, если ты все свои тысячелетия прячешь их под своей нуждающейся в хорошей стирке рясе?...Ты и в ней собираешься встретить свою любовь, и смотреть на нее красными замученными глазами? Ты выстрадал свое, теперь только ты сам держишь себя в таком виде...и здесь нечему гордиться! Стыдись!

   В фильмах, в книгах, подчиненным законам драматургии, встречается кульминация. Высшая точка напряжения. Пик. В жизни людей, демонов, а также крабов и дельфинов тоже встречаются кульминации. И, как правило, не одна. У многих она каждый день. И мы часто замечаем, как в хорошо продуманных произведениях в нужный момент приходит решение или антирешение любой проблемы. А вот и попались. Посмотрите назад на свою жизнь, а теперь обманите себя и скажите, что в жизни эти решения не приходят, а еще обманите себя (особенно это относится к крабам), что вы никогда не удивлялись фантастическим совпадениям в истории вашего существования. Скажите еще, что вы никогда не задумывались, что жизнь ваша как будто идет по кем-то идеально написанной драме (для незнающих замечу - драма - не значит "Трагедия", условно скажем - драма это развитие событий, где сталкиваются различные интересы). Вот и в душе нашего милого Демона настало что-то вроде кульминации. Не каждый день молодая и не особо жизненно опытная девочка отваживается учить древнего полубога вселенской мудрости. Но самое поразительное, что, будучи, действительно мудрым, и не потому, что так подобает демону, а потому что и вы, проживши тысячи лет, тоже могли бы претендовать на что-нибудь этакое, Демон понимал, что, по сути, она сказала то, что он и так знал. Вот только, она сказала это ВСЛУХ. ГРОМКО. И теперь ТО, ЧТО ОН ЗНАЛ, нашло его. Нашло в чулане. Теперь, по правилам честной игры в обычные прятки, был его черед искать ТО, ЧТО ОН ЗНАЛ. Досчитать до десяти и идти искать.

   А сейчас вся пестрая компания молила о каком-то, пусть даже самом маленьком, решении. Иначе, могли бы разразиться гром и молния без всякой на то воли природы и даже Демона. Это была ситуация, когда самым светским продолжением беседы, было бы просто, не говоря ни слова, разойтись кто куда, как будто каждый на пляже был один и других не было. И, наверное, они бы так и сделали, если бы...с моря не донеслось интеллектуальное ржание:

  - О! Хвостоголовые!

   Все вернулись в мир материй. Спиридон, Максим и Демон обречено переглянулись:

  - Сургуч...- произнесли они в унисон.

  - Кто? - удивилась Света.

  - Страшный хищник - и, похоже, сегодня его жертвами стали мы. Если бы Демон и не победил Морского Дьявола, то это сделал бы какой-нибудь Сургуч или кто-нибудь из его семейства - пояснил Максим.

  - Ну...мне пора - среагировал демон - Но...я не сбегаю, как последний трус от вас девушка и от ваших слов...я еще вернусь.

   Максим завистливо посмотрел, как исчез демон:

  - Ему легко.

   Света пристально смотрела на берег у моря и на море у берега, но, хоть убей, никакой рыбы-монстра и даже рыбы-ангела она не видела, разве что...маленькое плюющееся пятнышко.

  - Так оно что, слопать вас собралось? - спросила она.

  - Хуже - рассказывать анекдоты. - вздохнул Максим.

   Пятнышко снова заговорило:

  - Так вы тоже любите здесь по вечерам торчать? Странно, каждый вечер здесь прогуливаюсь, а вас никогда не видел!

  - Это потому, что ты, как все камбалы, плаваешь на поверхности и дышишь воздухом, наслаждаясь ночным небом, а если бы ты, как мы, дельфины, зарывался на дне в песок и ползал бы под камнями, наслаждаясь продуктом пищеварения всех жителей моря, то ты бы нас там и встретил - правдой на правду ответил Максим.

  - Фух! Если бы вы знали - какая толпа собралась под горой! - продолжал невозмутимо Сургуч, из последних сил работая своими камбальими плавниками и, делая вид, что непринужденно наслаждается прекрасным вечером на поверхности моря, - Три часа давал представление, а потом, говорю "Все, хватит, настало время моей вечерней прогулки - хочу насладиться великим Сыром!". Не хотели отпускать! Кричали "Еще! Еще!". Еле вырвался!

  - Все ясно, - заметил Спиридон. - у горы он никого ни нашел и решил искать жертвы здесь.

  - Кстати, сегодня утром, на далеком конце моря...- продолжало плюющееся пятнышко.

  - На который мой брат, как самый быстрый на побережье, доплывает за два дня. - попутно комментировал Максим.

  - ...один мой сородич - продолжал Сургуч. - рассказал мне свежайшие анекдоты, принесенные с самого Ледовитого Океана!

  - И попавшие в Ледовитый Океан сегодня же утром, будучи придуманными одной талантливой камбалой нашего побережья... - синхронно комментировал дельфин.

  - Э...хотите, расскажу парочку? - задал свой риторический вопрос Сургуч.

  - Смешные или как обычно? - беспомощно поинтересовался Спиридон.

  - Умоляю, не надо. - так же риторически ответил Максим.

   И Сургуч начал, то и дело, выбиваясь из сил и уходя на дно:

  - Ну вот, как-то рыба-шар и камбала заплыли посмотреть пещеру, а вход завалило. И когда им пора была выходить, то рыба-шар и говорит: "А как мы отсюда теперь выплывем?". "Так же как и заплыли" - ответила камбала и...выплыла.

   Сургуч разразился диким хохотом. Света улыбнулась, но, поймав строгий взгляд Спиридона, решила не развивать свои эмоции дальше...хотя ей очень хотелось, и даже, было все равно, что рассказывала сумасшедшая камбала. Они все были такими...ну вот такими! Как и оно...как и все...

  - А вот еще один. Плывут, как-то, катран и камбала...

  - Сургуч - начал Спиридон в терпеливо-деликатной интонации - сегодня где-то на западе состоится конкурс юмористов...среди камбал, разумеется. Я думаю, у тебя есть все шансы.

  - Вы намекаете на то, что первый анекдот пришелся вам не по вкусу?

  - Нет, я намекаю на то, что б ты...

  - Свалил отсюда. - вставил свои пять Максим.

  - ...поплыл туда и стал звездой не только побережья, но и моря - закончил Спиридон.

  - Вы это говорите не для того, чтобы избавиться от будущей звезды мирового океана...или как обычно?

   Камбала разразилась отборным лошадиным ржанием и окончательно затонула.

  - Он уплыл? - поинтересовалась Света.

  - Почти. - ответил Спиридон.

  - То есть я могу сказать, что я думаю по этому поводу?

  - Теперь да. - разрешил старый краб и приготовился слушать.

   И она разразилась отборным девичьим хохотом.

   Спиридон выпучил на нее свои маленькие глазки.

  - А вы когда-нибудь задумывались, почему у камбалы такие плоские шутки? - то ли спросила, то ли констатировала факт она сквозь смех.

  - Ты не оригинальна, - ответил Максим. - Поверь, у рыб-шаров они почему-то не менее плоские.

  - Ну, это просто, - сказал Спиридон, руководствуясь своим опытом - Это потому, что рыбы-шары слишком часто с камбалами из заваленных пещер вылезают.

   И они рассмеялись все вместе.

  - Я думаю, - хохотала девочка - нам пора на запад, на конкурс камбал-юмористов! Немедленно!!! Пока все призы не разобрали!

  - И у нас есть шанс! - поддержал Спиридон. - Сургуч! Не плыви на запад! Я пошутил!

   Краб осмотрелся по сторонам и прошептал:

  - Нам лишние конкуренты ни к чему.

   Любила она море, любило и море ее. Любила она подставить лицо ветру, разносящему брызги, послушать прибой, побросать камешки на головы наивным водолазам...поболтать с крабами и дельфинами, послушать анекдоты сумасшедших камбал, а еще бы...

   Они лежали на теплых камнях, раскинув руки, лапы, клешни, ноги и плавники и молча наслаждались крабьей романтикой, дав своим челюстям и голосовым связкам отдых.

   А на горизонте цветные огоньки становились все меньше и меньше - еще чуть-чуть, и корабль станет совсем младенцем. Да и почему бы не стать - с таким то количеством огоньков, а дети их так любят.

  - Интересно - вздохнула она, - а каково бы именно сейчас посмотреть на берег с корабля?

   Максиму уже явно надоело лежать на пляже, и он по-дельфиньи начал двигаться обратно к морю, что-то пропищав Спиридону.

   Забравшись в воду, он лег у берега. Да и, наверное, ему уже просто было пора. Ведь он еще не был взрослым дельфином, и его ждала мама. Тогда и старый краб хрустнул своими костями и, ничего не сказав, тоже направился к пучине. Старик, без сомнения, устал и хотел спать. Приключения подходили к концу.

   Спиридон залез в воду прямо за хвостом у дельфина.

   Вдруг, ей показалось, что краб что-то поймал.

  - Не двигайся, уйдет! - скомандовал он Максиму, и тот послушно застыл.

   Спиридон пыхтел и кряхтел, но у него явно ничего не получалось. Он обратился к Свете:

  - Разве трудно понять, что старый краб нуждается в помощи? Такой крупный Рапан и никак не могу его вытащить. Подарок тебе, между прочим, на память...

   Девочка подобрала подол платья и быстро, но аккуратно, забежала в море. Она засунула обе руки в воду, и клешни всунули ей что-то твердое, круглое и шевелящееся...мерзкое - ну что еще ожидать от краба?

  - Не вздумай его отпустить! - выпалил краб и исчез под водой между ее ног.

  - А долго его держать?

  - Уже нет. - ответил Спиридон откуда-то сзади и...сделал то, что мечтали сделать табуны прекрасных и не очень юношей, а, в глубине души, и девушек - смачно ущипнул ее за мягкое место.

   Она вскрикнула, подскочила и плюхнулась прямо на спину молодому, но как оказалось, уже довольно-таки сильному дельфину и судорожно схватила его за плавник, чтоб не съехать в воду...И тут же, он сорвался с места и помчался в море со скоростью, на которую, наверное, даже водный мотоцикл не способен. Девочка стала жертвой заговора, осуществленного профессионалами. Она бросила взгляд назад, на неумолимо удаляющуюся твердую субстанцию, которую так любят чувствовать ноги сухопутных существ - Спиридон по-детски скакал по берегу и издевательски махал обеими клешнями.

   Дельфин несся, рассекая море, как нож разрезает тугой бурдюк с вином, и кричал что-то на своем языке - наверное, подумала она, сжимая его плавник крепче, чем сумочку на базаре, что-то вроде "обманули дурака на четыре кулака".

  - Не так быстро! - закричала она ему туда, где должно было быть ухо. - Я упаду!

   Максим притормозил - уже было далеко от берега и шансы, что она решит плыть обратно были малы.

  - Можешь падать, - ответил он, - я успею тебя подобрать до того, как ты утонешь.

  - Куда ты везешь меня?

  - Туда куда ты хотела!

   Он радостно что-то пропищал и снова начал набирать обороты. К кораблю...который все рос и рос - наверное, он хотел встретить гостей взрослым, чтоб назидательно сказать, что нельзя вот так носиться по морю, чтоб потом самому загудеть и так же унестись на край света.

   Она летела по морю. И не над морем, как на моторной лодке, а по морю, как на дельфине, и ее любимых брызг в лицо с ветром было бо-о-о-лее чем достаточно.

  - Вы сумасшедшие! Все! - прокричала она.

   На секунду она представила себе, как потом пойдет к психиатру, чтоб нажаловаться на сумасшедших говорящих краба и дельфина, с которыми гасала по морю. И про камбалу, чьи анекдоты и смех, на ее взгляд, повод для внимания врача. Ну а Великий Демон, с его не стиранной рясой и явной чрезмерной застенчивостью...Ха-ха!

   Одним словом, она чуть-чуть сходила с ума, но в хорошем смысле этого слова. И о, Великие! Оно того стоило.

   Временно дрейфующий, гигантский железный светящийся айсберг решительно и бесповоротно заявил о себе, и Максим начал выписывать круги вокруг судна.

   А она смотрела. Везде и всюду. Она кричала дельфину и показывала все, что видела сама. Дальше - на море, еще дальше, там...еще один горизонт! Назад - берег. Огни! Огни берега. Берег, отсюда, с моря, сейчас, ночью! Она была как дельфин, она даже была дельфином или стаей летучих рыб. Снова берег! Так вот, почему древние моряки кричали "Земля"! И она это кричала, а еще она кричала "Море"! Ночные контуры великой земли! Как прекрасны и величественны горы при полно...Сырии! Это нужно только видеть! И только с дельфина, и только, который плавает вокруг большого корабля. Почему так дорог отсюда маяк! И почему только отсюда можно понять, как дорога тебе твоя земля, и не меньше, чем море. Демон был прав: смотреть на все с одним и тем же в глазах. Но ведь она раньше не летала здесь, как летал Демон. Никогда. А теперь и она ему сказала бы то же самое. Так что, пусть не умничает.

   И снова хочется лететь над морем. И они полетят и скоро. И она будет просить дельфина, чтоб быстрее и быстрее. Минуточка...и обратно! Минута, затмившая собою вечность. Только минута, а больше и не надо, и не нельзя, потому что боги и то, наверное, позволяют себе это только на две минуты.

   Ну что еще можно было ожидать от краба.

   Максим плыл все медленнее и медленнее, но сейчас Девочка была слишком...сумасшедшей, чтоб заметить, что он насторожился...прислушался. И она поняла, что что-то не так только тогда, когда он почти остановился.

  - Максим, ты что? Устал? Я могу плыть рядом. Я хорошо плаваю.

  - Сиди, но, пожалуйста, очень-очень тихо!

   Только теперь она услышала звуковую прозу жизни с борта корабля - какая-то популярная в ее мире песня - где-то на корабле устроили танцы.

   Максим еле-еле шевелил хвостом. Опасность?

  - Ты слышишь? - вдруг спросил он.

  - Что?

  - Песню.

   Она уже собиралась ответить, что это с корабля, но поняла, что дельфин...говорил про другую песню. Может с берега? Она прислушалась, но с берега ничего не было слышно. И тут она вспомнила, что-то про "любимого гостя" и песню моря, которую он должен был услышать...но значит...она была не очень-то любимым гостем, а если и любимым, то не с очень особой душой. В любом случае, даже быть не очень-то особым гостем, даже очень и очень.

  - Прости, - сказал она - я говорила тебе...у меня не настолько особая душа, чтоб услышать его...Я самый обычный человек, со всеми его эгоистическими потребностями и желаниями, просто сегодня я везучая...но море не обманешь, ты был прав.

  - Я не спросил плохая ты или хорошая, я просто попросил тебя слушать. А ты вместо того, слишком много думаешь! Вот когда вернешься в свой мир и будешь думать! А сейчас замолчи и слушай. Умей слушать других, а не только себя!

   Дельфин замолчал и закрыл глаза - он слушал. Тогда она тоже закрыла глаза и попробовала замолчать. По-настоящему замолчать...И у нее получилось - все мысли исчезли, а с ними и...она. Теперь не было ни дельфина, ни ее - только море. И больше ничего. Оно дышало,...и она дышала вместе с ним. Оно жило,...и она жила вместе с ним. И то, что еще недавно было девочкой с потребностями, теперь знало, почему-то, что сейчас под ними проплывала стая рыбок...а с северо-запада надвигалась буря и там, ей...морю...им дышалось веселее, а здесь - спокойнее. И даже под Медведь-горой, маленькая креветка тащила листик от водного растения в свою норку. Но проплывающая под ними стая рыбок...это не было стаей, и не было рыбками, как их видят и могут посчитать люди. И не было просто бури - ведь буря то же самое, что и рыбка, то же, что и стая рыбок, и дельфин, и краб, и даже она и даже креветка со своей норкой. Названия и вещи слились в одно огромное и живое и любящее МОРЕ. А вы считаете сосуды у себя в теле?

   И это море...ПЕЛО...словно хор из тысяч прекрасных Русалок, нежно плетущих косы из морских водорослей. Господи, да как же можно его не услышать? Разве что, только мертвый или глухой...но нет, и глухой бы услышал, да еще и как!

   А еще она узнала...что к ним летел Демон! Так значит...и он был морем...Он летел к...НЕЙ. Она открыла глаза и как после глубокого сна, стала постепенно осознавать, что сидит в море на дельфине и, что, кажется, она - девочка, Света. Но теперь она была не простой девочкой, а морской, морским Светом.

  - Пора, - сказал Максим каким-то не своим, а русалочьим голосом. - теперь-то она знала, какой у Русалок голос. И он...исчез, как раз, когда две руки бережно подхватили ее и быстро понесли вверх.

   Но ей не было страшно, ни сколечко. Она жадно хватала ртом воздух, наблюдая, как мир внизу стремительно уменьшался, как будто она была богиней, решившей окинуть взглядом праведной власти свои владения. А может, она росла, как Алиса в стране чудес? Точно - то, что в груди, что так любит нежиться с плюшевыми мишками, съело волшебный гриб и сейчас грозилось разрастись, как минимум, на пол вселенной. И это не было метафорой, ведь только что, оно взаправду было размером с море! И скажи ей кто-то сейчас о власти, величие и прочем, она бы не рассмеялась, как сделал бы любой психически здоровый человек, но поскольку она точно сейчас была не совсем...Одним словом, демоны знали, что говорили...но они забыли, что люди не каждый день летают со спины дельфина с середины моря к...облакам и поэтому им трудно понять Великих, по крайней мере, по вторникам и до 8.45 вечера.

   Облака...Из моря Черного в Ледовитый Океан, только в воздухе! Здесь, наверное, и был сегодня утром Сургуч - и здесь нечему удивляться, ведь и он есть море.

   А то, что несло ее все выше и выше, вдруг остановилось, чтоб показать насколько огромен путь из золота высшей пробы, раскинутый Великим Сыром - с горизонта через все-все море, всю-всю великую землю и дальше, дальше. Видеть с земли его отрезок пусть и прекрасно сотканный каким-то Сыром, пусть и самым большим, совсем не то, что видеть почти весь рулон отсюда, размотанный для дорогого покупателя. А великий Сыр на то и был сыром - хозяйским и упитанным - знал, как в своей лавке раскинуть товар и подороже спихнуть. И отказаться от такой покупки было просто нельзя, и она купила его, весь, за недорого для себя, за дорого для него, за радость маленькой девочки в поднебесье.

   И тогда тот, кто хранил ее весь путь к небесам, разжал руки и она полетела вниз...прямо на облако.

   И оказалось, что на них можно сидеть - она упала в прохладную, но зато самую мягкую и удачно сбитую постель, подняв вокруг себя облако из кусочков ваты и снега. И тогда, в свете луны, над долиной воздушных айсбергов, Света увидела ту самую девушку, еще недавно прятавшуюся в грязную рясу, а теперь одетую в длинное белое платье, руки неизвестного, но наверняка неземного мастера. Девушка посмотрела на Свету и произнесла:

  - Быстро! Загадывай желание! У нас только минута!

  Принцесса в белом одеянии подняла руку вверх...и ветер понес облака по кругу, словно лодочки в озерце для влюбленных. И тогда!...

  Света проснулась.

  Она сидела в кровати и не могла поверить, что ее желанием стало оказаться дома в кровати. Болезненно приходило осознание того...что это был СОН. СОН. СОН. ЧЕРТ ПОБЕРИ. Один из тех, в котором хочется остаться навсегда. Но вообще-то все правильно, с грустью подумала она...только на минуточку, а боги на две. А она даже была чуть больше, чем на минуточку...

  Часы на тумбочке показывали семь. А освещение за окном говорило, что это семь вечера.

  Она кое-как натянула земную одежду, вышла из дома и побрела на пляж, чтоб насладиться классическим, но, к сожалению, психически нормальным, вечером у моря...быть может, чуть-чуть дыхнуть ностальгией по сну...и ее новым, пусть и несуществующим знакомым. Но теперь...она знала, как слушать море, и тогда она без труда узнает и где они, и что сейчас с ними. А еще она очень хотела, чтоб демон, наконец, нашел свою любовь, а еще...господи, да ведь это был всего лишь сон! А может, они еще раз придут во сне?

  Полная луна уже приколотилась на свое место во радости и сиянии, освещая дорогу знакомой девочке.

  * * *

  ...а старый краб Спиридон все ждал и ждал, пока маленькие крабики придут послушать его морали. Он ждал каждый день. А они не приходили. Как уже давно не приходил никто...

  Он подождал десять волн и побрел к берегу. Сегодня полносырие, а он не любил пропускать эти моменты, к тому же, он прекрасно понимал, что любое знаменательное событие в его жизни может быть последним...

  Мысли Спиридона прервала пронесшаяся мимо, и чуть не давшая ему хороший подзатыльник туша...