Аннотация: Авалантис, пятая глава. Выкладываю главы в перемешку, так, как они пишутся. Чуть позже отредактирую и выложу уже все сразу, как-то так)
Авалантис
Сказка 5. Ночь Волшебного Полнолуния
...Когда гномы лишь только народились из этой земли, все они были одинаково черными и похожими меж собою, словно древесные угли. Одного роста, одного размера, абсолютно идентичные, совершенно одинаковые, никак не отличимые друг от друга. И так были они друг на друга похожи, что не понимали, как себя друг от друга отличать...
...Огляделись они по сторонам, увидели речку, взяли да и вошли в нее. Текущая вода смыла с них земельную грязь, умыла их своими прохладными струями. В это время тучи рассеялись, и на небо вышла полная луна. И в ее свете гномы вдруг поняли, что хоть они и похожи друг на друга, как два барабана, но в то же время все они - совершенно разные. И каждый из них был красив по-своему. А отличала их друг от друга борода...
... У кого-то была она черная да курчерявая, а у кого-то - мягкая и белоснежная. У кого-то - огненно-рыжая, как пламя подземного горна, а у кого-то напоминала лопату. Засмеялись гномы, вышли из реки и сложили огромный костер, чтобы обсушиться, да на бороды свои полюбоваться. С тех самых пор эта ночь зовется Ночью Волшебного Полнолуния, и каждый год всякий добропорядочный гном обязательно должен осуществить священное ритуальное омовение в текущей проточной воде. И тогда в следующем лунном году все у него будет хорошо. Так сказано в Гномьем Завете, который написал Самый Первый Гном, кончиком своей Великой Бороды...
1
- Хурри!.. Хурри!.. Хурри!.. - барабанчики будильника буровили мозг, проникая в уши сквозь толстую подушку, наброшенную поверх старых наушников. Хурри ненавидел свой новый будильник всем своим гномьим сердцем, но сделать, к сожалению, ничего не мог. Этот шмундявый будильник поднимал его с постели вот уже четвертое утро подряд. Этот дрюпанный будильник ему подарил на корпоративной вечеринке лично сам кролик, а Сине-Зеленая сказала, что теперь Хурри точно перестанет опаздывать на работу...
Хурри ненавидел свою работу. Каждое утро он просыпался под звон будильника, вот уже полгода подряд. Одевался, умывался, чистил зубы и уныло плелся по кирпичной дороге к дрезинной остановке, понимая, что все безнадежно, и на этот раз он обязательно опоздает. Потом долго ехал на старой дрезине, терся между другими такими же сонными гномами, и неизбежно опаздывал, опаздывал, опаздывал...
А неделю назад у него, как назло, сломался будильник, и Хурри опоздал на работу по-настоящему. Ничего ему кролик тогда не сказал, и гусеница ничего не сказала, просто они так на него посмотрели, что у Хурри от страха поджилки затряслись, и волосы на кончиках бороды закучерявились. Борода у Хурри была богатая, огненно-рыжая, он ее в две косы заплетал, и к каждой крепилась нефритовая заколка в виде барабанной палочки.
Дорога на работу была самой обычной, Хурри ее никогда не запоминал, поскольку всегда проделывал ее сонным и отрешенным, вбив себе в уши музыкальные пробки. Он их вынимал только перед самым входом в здание работы, чтобы не попасться на глаза кролику. Кролик ненавидел музыку до судорог, поэтому в их отделе запрещалось слушать музыкальные пробки. А Хурри музыку обожал. И еще он восхитительно играл на барабане.
У него, как и у каждого гнома, был свой барабан, на котором он умел играть особенным образом. Раньше Хурри часто играл, но с тех пор, как устроился на работу, поиграть удавалось разве что в выходной. А завтра как раз намечался выходной, и приходился он как раз на волшебный праздник. Хурри всегда отмечал этот праздник, сколько себя помнил, и не было ни единого случая, чтобы он его пропустил. И никто из гномов никогда этого праздника не пропускал, поэтому Хурри был настроен весьма решительно, когда шел по направлению к зданию работы, вместе с другими гномами.
Уже с порога было ясно, что в Кабинете происходит совещание. В Кабинете совещались криэйторы. Они завелись здесь совсем недавно, но вели себя так, будто жили здесь уже очень давно. Их никак не звали, у них не было никаких имен. Друг друга криэйторы именовали по цвету. Кролик был белый, а гусеница - сине-зеленая. Белый и Сине-Зеленая. Хурри тоже их так называл, и в этом было нечто жуткое. Эти странные существа не имели собственных имен, но почему-то им приходилось подчиняться. Кажется, так велела Принцесса в одном из своих указов. Впрочем, Хурри про это ничего не знал, поскольку политикой никогда особенно не интересовался.
Гусеница совещалась с кроликом.
- Почему это у тебя все улицы засажены огромной морковкой? - ее сочный голос тек по коридору, пока Хурри неторопливо плелся к высоким дверям Кабинета. - Это же возмутительно! Куда ни глянь, кругом одна морковка! И как это прикажете понимать?!.
Слова трепыхались прямо в ушах, а когда Хурри дошел до полуоткрытой дубовой двери, он увидел и саму гусеницу, отвратительно-сине-зеленую, с многочисленными жирными подбородками, которые тряслись и колыхались от праведного гнева. В углу ее крохотного рта притаился чубук кальяна, и гусеница то и дело вдыхала-выдыхала зеленоватые кольца дыма, от которого хотелось чихать. - Не много ли ты на себя берешь?! Да как ты можешь решать за всех, что именно должно расти на наших улицах?
- А что я могу поделать, - возмущался кролик, прижимаясь ушами к спинке своего кресла, - если гномикам нравится морковка?! Вот ты бы, к примеру, что посадила бы вместо морковки?
- Грибы! - вызывающе выпятила гусеница все свои многочисленные подбородки.
- Ты в этом уверена?
- Я в этом уверена!
- Смело... - Хурри услышал, как кроличьи коготки выскребли по столешнице нервную дробь. - Нет, это действительно смело!
- Ато! - ухмыльнулась гусеница всем своим телом.
- Значит, грибы?
- Значит, грибы!
- Вместо морковки?
- Вместо морковки!
Они вперились друг в друга гневными взорами, и застыли в немыслимом напряжении. Гусеница стала незаметно перетекать, все выше выпячивая верхний отдел своей шеи. Уши кролика вытянулись острыми струнами вверх. Но тут, как на зло, Хурри зацепился ногой за порог и нелепо ввалился в Кабинет, тут-то сон с него и слетел.
Гусеница с кроликом повернулись к нему одновременно.
- Это у нас кто? - спросила гусеница.
- Я отсюда не вижу, - ответил кролик, прищуриваясь в сторону двери.
Путь по Кабинету занял довольно много времени - красная дорожка извилисто петляла вдоль огромного помещения, поворачиваясь то так, то эдак, но сходить с нее было категорически запрещено. Хурри медленно плелся по ней, глядя себе под ноги, и с каждым шагом решимость отпроситься с работы покидала его все больше и больше.
Вообще-то, завтра должен был быть выходной, но в последнее время на работе начался полный завал, и было ничего неизвестно, однако двоим из их отдела вроде бы удалось договориться... Размышляя об этом, Хурри остановился у развилки. Здесь ковровая дорожка, подобно змеиному языку, делилась надвое, и одна из этих дорожек вела к столу гусеницы, а другая к столу кролика. Столы стояли рядом, на расстоянии вытянутой руки, а оба криэйтора смотрели на него, как на последнюю вошь.
- Ты кто такой? Тебе назначено? - спросил у него кролик.
- Нет, но...
- Ему что, не назначено? - возмутилась гусеница. - Кто это такой?
- Кто? Ты? Такой? - раздельно повторил кролик.
- Я Хурри... - пролепетал Хурри, стуча зубами от страха.
- Хурри... Какое странное имя, - подозрительно прищурил кролик на него свой кровавый глаз. - Ты из какого отдела?
- Подожди-ка, кажется, я тебя узнала, - сказала вдруг Сине-Зеленая, поудобнее устраиваясь в кресле. - Не ты ли на прошлой неделе сломал свой будильник? Да-да, точно, именно ты!
Хурри потрясенно промолчал.
- Вот видишь? - Кролик повернулся к Сине-Зеленой, укоризненно качая ушами. - Теперь ты понимаешь, с кем мне приходится работать? Хурри!.. Какие дурацкие у них имена... Нет, это просто безобразие какое-то!..
- Вот с этим я полностью согласна, - энергично закивала Сине-Зеленая, и по ее пушистой шкурке прошла волна возмущенной дрожи. - Впрочем, мы могли бы переименовать его, скажем... - Гусеница с гнусной ухмылкой выпустила сразу пять жирных зеленых колец, и Хурри все-таки чихнул. - Скажем, пусть он будет Бромбальдом!
- Почему это сразу Бромбальдом? - возмутился неожиданно кролик. - Бромбальд слишком жирно для такого, как он! Ты только посмотри, на кого он похож! Маленький, сморщенный, с куцей бороденкой, кто его вообще сюда пустил? Пусть он лучше будет Хрюнделем! Как тебе?
- Хрюндель... - задумчиво проговорила гусеница. - Хрюндель... А что, мне нравится! Итак, пусть будет Хрюндель! Утверждено!
Они ударили ладонью об ладонь и радостно друг другу улыбнулись. Хурри неловко переминался с ноги на ногу, ему было не по себе.
- Что-то еще? - поинтересовался у него кролик.
- Ну, я хотел бы...
- Нет, я совершенно не понимаю, что здесь происходит! - неожиданно заорала Сине-Зеленая. - Белый, ты совершенно распустил свой персонал! Что это за дерзость такая?! Что он себе позволяет?! Кто понесет за это ответственность? А что, если я напишу на тебя рапорт?!
- А что сразу рапорт? - возмущенно взвизгнул кролик. - Я-то в чем виноват?
- Ты безответственно подходишь к процессу, - орала на него гусеница, топорща свои многочисленные складки. - Гномики из твоего отдела всякий страх потеряли! Ничего до сих пор не сделано! Конь еще не валялся!.. А вдруг что-то пойдет не так? И кто за это ответит?! Да ты посмотри на него, он все еще здесь!..
Хурри неожиданно понял, что оба криэйтора смотрят прямо на него. Он попытался что-то сказать, но слова присохли к гортани, и из его горла вырывался лишь хриплый свист.
- Ну и что? Тебе? Нада? - устало спросил у него кролик.
Хурри кое-как взял себя в руки и собрался с мыслями.
- Я просто хотел уточнить насчет завтра...
- Насчет завтра? - непонимающе отпрянула гусеница. - И что у нас насчет завтра?
- Подобные вопросы решаются на особом совещании, вообще-то, - недовольно проворчал кролик себе под нос, но гусеница лишь отмахнулась чубуком, зажатом в одной из лапок.
- Пусть говорит, раз уж все равно сюда пришел. Говори, Хрюндель. Что ты там хотел узнать насчет завтра?
- Ну эта, - Хурри переступил с ноги на ногу. - Я хотел бы узнать насчет завтра, можно ли мне отпроситься с работы... - тут ему кое-как удалось взять себя в руки, и голос зазвучал немного увереннее. - Просто завтра будет общий выходной, и я хотел бы узнать, можно ли мне отпроситься...
- Завтра что, действительно выходной? - недовольно нахмурилась гусеница.
- Ну... - гнусаво протянул кролик, - вообще-то, Сине-Зеленая, мы с вами это вчера уже обсуждали... Завтра, по идее, должен был быть выходной, но дело в том, что... - тут он небрежно пошерудил лежащие перед собою свитки, и подцепил один из них острым своим коготком.
- Вот, я как раз собирался об этом поговорить...
Гусеница нервно выхватила у Кролика свиток и стала его разворачивать, шевеля накрашенными губами, потом гневно посмотрела на Хурри. Ее глаза неожиданно превратились в очень неприятные щелочки.
- Хорошо, что ты зашел, - причмокнул красный рот на фоне трепещущих подбородков. - Это действительно важный вопрос. Особым указом Принцессы... - теперь жирный голос гусеницы заполнил собой все помещение Кабинета, отшмякиваясь от пыльных окон и расползаясь по воздуху, подобно приторно-манному набату. - Завтрашний выходной отменяется! Завтра ты должен прийти на работу на полчаса раньше! Сообщи об этом всем, кого встретишь по дороге домой. Договорились? Я могу на тебя рассчитывать?
Хурри, все еще ничего до конца не понимая, машинально кивнул головой.
- Вот и хорошо! Все, можешь идти! - гусеница вновь затянулась зеленым дымом и стала исторгать из себя его бесчисленные кольца, одно за другим, и все эти кольца поплыли прямо на Хурри. Его пробрало на чих, и он, ничего не соображая, помчался обратно по петляющей красной дорожке, ведущей к выходу из Кабинета, торопясь успеть выскочить прежде, чем его настигнет очередное зловонное кольцо...
Хурри пришел в себя, лишь только когда дверь Кабинета с грохотом захлопнулась за его спиной. Он весь вспотел, пот тек с него ручьями. Страх начал медленно отступать. Но когда пришло осознание того, что завтра - снова рабочий день, и ни на какие Водопады он уже не поедет, Хурри горько заплакал, сжимаясь в крохотный жалкий комочек. Все рухнуло. Все его мечты о волшебном празднике, который он собирался провести вместе со своими друзьями, только что накрылись барабаном!.. Хурри уныло поплелся мимо рядов кроваток со спящими гномами по направлению к выходу. Он был абсолютно раздавлен. Ему хотелось лишь одного - как следует нажраться в кабаке...
2
Раньше Хурри приходил домой в хорошем настроении, но последние полгода ему не хотелось домой вообще. Ему вообще ничего не хотелось. Его домик был маленьким и незаметным, внутри была всего одна комната, где горел камин и лежал барабан, и еще была кухня, в которой стояли удочки с граблями. Зато все стены были увешаны разноцветными картинками с изображениями знаменитых барабанщиков, Хурри их тщательно собирал. Еще у него была шкатулка со всякими гномьими драгоценностями - крючками для ловли рыбы, разноцветными камешками, из которых Хурри хотел что-то сделать, и прочей ерундой. А больше ничего ценного в его домике не было. Хурри туда особенно и не тянуло. По дороге домой, ровно посередине, находился пивной бар, вот туда-то Хурри и отправился. Сел за барную стойку, взял себе кружку пенного пива, выпил ее залпом, не разбирая вкуса, и заказал еще одну. Деньги у него были. Деньгами в этом месяце считались красные квадратики, и у Хурри этих квадратиков были полные карманы. А что толку?.. С такими мрачными мыслями он и отирался возле барной стойки, пока не увидел своего друга, гнома по имени Дурри.
Дурри тоже нажирался за стойкой, хмуро глядя в пивную кружку. Хурри присел рядом с ним и сказал, что, похоже, он никуда не поедет. Выходной отменяется, завтра надо на работу на полчаса раньше, поэтому сегодня он хочет нажраться как следует и пораньше лечь спать. У Дурри была похожая проблема. На его работе тоже отменили выходной. Было похоже, что выходной отменили по всему Гномургу, и было неизвестно, будут ли теперь выходные вообще...
Так они сидели и бухали, и постепенно к ним подтянулись еще пятеро гномов. И вдруг оказалось, что у всех семерых была одна и та же проблема. Они собирались завтра поехать на Водопады, чтобы жечь там костер, играть на барабанах, петь и плясать, купаться в речке, отмечая Ночь Волшебного Полнолуния, но выходной, похоже, отменили у всех. Кружка за кружкой, слово за словом, Хурри и не заметил, как нажрался. И вдруг он почувствовал, как из его глубин поднимается новый, неизвестный Хурри гном, добрый и смелый, ловкий и веселый, именно такой, каким Хурри всегда мечтал стать, да только все откладывал на завтра... Но этот добрый и смелый Хурри вдруг заявил, что завтра на работу не пойдет. Ведь завтра - Ночь Волшебного Полнолуния, которую пропустить никак не возможно. Остальные гномы над этим подумали, покачали своими бородами, и тоже решили саботировать работу, чего бы им это не стоило. И дали они друг другу клятву, что завтра вместо работы поедут на Водопады, чтобы совершить священное омовение в реке, и на барабанах как следует поиграть. Ведь завтра наступит великий гномий праздник, Ночь Волшебного Полнолуния, который ни один уважающий себя гном никогда не пропускал. "Мы гномы или кто?!" - орал пьяный Хурри. "Мы гномы!" - кричали шестеро друзей, размахивая кружками. - "Все, решено! Завтра мы едем на Водопады, и пошло оно все по барабану!.."
Утром все семеро встретились на перекрестке, уже с упакованными рюкзаками, каждый со своим барабаном, и вместе выдвинулись в путь. Вдоль улиц росла морковка, а раньше здесь качали кронами высокие дубы, еще совсем недавно, вспоминали гномы по дороге. Но год назад Король Артур подарил Зеркальный Сектор своей дочери на День Рождения, и с тех пор все пошло по барабану... Так, вздыхая, они вышли из Гномурга и зашагали по Желтой Дороге в сторону Водопадов. А весна в этом году выдалась ранняя, да такая буйная, нарядная, что просто глаз не оторвать! Цвели высокие клены, распускались волшебные травы, а сколько было цветов, не пересказать! Жужжали веселые пчелы, собирая мед, им вторили дерзкие стрекозы, кружились бабочки, журчали ручьи, и гномы, обалдев от всего этого, радостно щурились на весеннее солнце. И каждый ощупывал свою драгоценную бороду, ревниво поглядывая на бороду своего друга, но своя борода была, конечно же, краше всех других бород! Так они и шагали, напевая веселые песни, всемером, по желтой кирпичной дороге. Так они дошли до Водопадов.
Здесь было их Волшебное Место, на котором они всегда встречались, чтобы поиграть на барабанах, покурить мудрые трубки и пожарить немного грибов. Гномы стали разбирать рюкзаки и расчехлять барабаны, обсуждая свою нелегкую жизнь. У всех были какие-то проблемы, какие-то незавершенные дела, но весна была так прекрасна, что вытеснила из их голов все лишнее. И вот на Водопады упала ночь, и вышла полная луна. Потом они купались в реке, брызгаясь друг на дружку, и любовались на свои бороды. Вышли на берег, развели большой костер и стали играть на барабанах. Шкворчали грибы на сковородке, кипел котелок, и Хурри чувствовал, что снова становится самим собой. А грибы как раз успели изжариться, и были они такими вкусными, что ел бы да ел, еще и еще...
Незаметно зашел разговор про грибы. Гномы обожают жаренные грибы, они знают все их названия, и как их надо правильно собирать. Но с тех самых пор, как на работе ввели грибную кашу, Хурри начал замечать, что грибы ему стали противны. Вроде бы их вкус оставался прежним, да было что-то не то. Не лез гриб ему в глотку, хоть ты тресни!
- Мне кажется, они это делают специально, - сказал Хурри в наступившей сытой тишине. Шестеро друзей заинтересованно на него посмотрели, ожидая продолжения.
- Что ты хочешь этим сказать? - задал вопрос Дурри, и Хурри нахмурился.
Раньше Дурри был его лучшим другом. Почти что братом. Они всегда делились своими секретами, и даже барабанные палочки были у них сделаны из одного дерева. Но в последнее время Дурри очень сильно изменился. Он стал смелее, наглее, увереннее... Вроде бы и хорошо, да как-то нехорошо. Другим стал Дурри, и Хурри это очень сильно печалило. Вот и сейчас, когда зашел разговор о грибах, Дурри сказал, что Хурри везде мерещится теория заговора.
- Я хочу сказать, - сказал Хурри, - что грибная каша отбивает у меня желание есть обычные грибы. Никто из вас этого не замечал?
Друзья закивали бородами, повисло молчание.
- А что ты имеешь против грибной каши? - спросил у него Дурри. И Хурри понял, что час откровения настал.
- Я ненавижу грибную кашу, - ответил он. - А тебе она что, нравится?
- Каша как каша! - Дурри был выше его и шире в плечах, но сейчас это ничего не значило. - Отличная, между прочим, каша, и совершенно бесплатная! Со вкусом лесных грибов. Что тебе в этом не нравится?
- Грибы есть грибы, а каша есть каша, - возразил на это Хурри. - И незачем их смешивать, вот о чем я!
- Вот только не надо обобщать! - Дурри разозлился, но Хурри не собирался его успокаивать. Пусть выскажется, если время пришло. И Дурри высказался. И оказалось, что Дурри лично общается с кроликом, всем абсолютно доволен, и даже подумывает сбрить свою бороду... Тут разговор зашел о бородах, и выяснилось, что бороды сбрили уже многие гномы. И те, кто сбрил, пошли на повышение. Дурри заявил, что тоже хочет сбрить бороду, и это его последняя Волшебная Ночь.
Сбрить бороду!.. От этих слов Хурри стало вдруг страшно. Как это, сбрить бороду? Да разве такое возможно?
- Что, прямо вот так возьмешь и сбреешь? - спросил он у Дурри, еще надеясь, что его друг пошутил.
- Прямо так возьму и сбрею! - ответил тот. - Или ты мне не веришь?
Остальные гномы тревожно переглянулись между собой. На поляне творилось невозможное. Сбрить бороду в Ночь Волшебного Полнолуния? Нет, этого не может быть, Дурри наверное ошибся. Оговорился. Запарился. Это пройдет...
- Вы все меня знаете, - молвил Дурри, выпрямляясь перед своими друзьями, расправляя широкие плечи и незаметно втягивая пивной животик. - Я слов на ветер не бросаю. Да, я решил сбрить свою бороду. И собираюсь это сделать прямо сейчас!
Тут он достал из рюкзака свой охотничий нож и взялся за бороду рукой, чтобы половчее ее отрезать.
- Ты в этом уверен? - потрясенно спросил у него Хурри. Он все еще не верил до конца, что все это происходило по-правде.
- Абсолютно уверен! - дерзко сверкнул глазами его лучший друг. - Кролик сказал, что если я сбрею бороду, то пойду на повышение. Буду начальником отдела, у меня будет свой собственный стол, и мне больше никогда не придется есть грибную кашу! Не надо будет ложиться спать, больше никаких внеурочных снов, никаких пересыпов, ничего этого не будет! Просто взять и отрезать! А вы что ждете? - обратился Дурри к офанаревшим друзьям. - Или вы всю жизнь хотите проспать?..
Тут гномы стали переглядываться уже по серьезному.
- А это точно правда? - робко спросил Нурри. - И больше не надо будет спать? И не надо будет есть грибную кашу? Вот так просто, сбрить и все?
- И все! - торжественно ответил Дурри. Одной рукой он ухватил себя за бороду, а в другой его руке был зажат острый охотничий нож. На мгновение он замер, примеряясь, освещенный полной луной. Все смотрели на него, пребывая в полнейшем шоке. Никто даже не пошевелился, всех словно приморозило! Творилось что-то невероятное, что-то неправильное, что-то очень плохое. Сердце Хурри стучало, подобно барабану, так громко, что его, наверное, было слышно на многие километры...
И в этот миг что-то произошло. С неба вдруг стала падать звезда. Сначала она была такой же, как и все другие звезды, но потом изменила свою траекторию, и понеслась прямо сюда, на свет пылающего костра. Рука Дурри замерла вместе с ножом, он смотрел на звезду вместе со всеми гномами. Тут звезда превратилась в крылан, который ударился об скалы где-то неподалеку, а потом раздался девичий крик. И все затихло, только квакали в тростниках ночные лягушки, да деревья шелестели своей обнаглевшей листвой...
Гномы наперегонки помчались к месту аварии, и вдруг оказалось, что крылан разбился совсем рядом, они подбежали, толкая друг друга, убрали в стороны обломки... и увидели, что перед ними лежит прекрасная юная девушка в белом платье. Ее лицо словно светилось изнутри, светлые пряди коротких волос топорщились в разные стороны, глаза были закрыты, а вдоль острой скулы текла кровь. Губы были полуоткрыты, и Хурри очень захотелось ее поцеловать. Он смутился, оглянулся, не заметил ли кто, но остальные тоже смотрели на девушку с открытыми ртами, даже дышать боялись. Ее густые ресницы вдруг вздрогнули, и она посмотрела на них. И улыбнулась. И они тоже улыбнулись ей навстречу.
Девушка пошевелилась, села, стала тереть руками виски. В ее прекрасных глазах стояли слезы, но она все равно продолжала улыбаться. Потом она протянула руку к Хурри и дотронулась до его бороды.
- Какая красивая... - ее пальчики перебирали рыжие пряди, скользили по нефритовым заколкам в виде барабанных палочек. - Какая красивая у тебя борода! - сказала она Хурри. А он мог только моргать глазами и глупо улыбаться.
3
Она ничего не помнила. Ни как ее зовут, ни кто она такая. Помнила лишь, что за ней была погоня, и вроде как ей угрожала какая-то опасность. Наверное, ее будут искать, сказала она, и опять улыбнулась.
- Вам лучше держаться от меня подальше, вдруг у вас будут неприятности из-за меня?
Ее белое платье было разорвано, и Хурри протянул ей свое покрывальце, чтобы она согрелась. Девушка ему благодарно кивнула, закуталась в его покрывальце и стала похожа на крошечного котенка. Хурри захотелось ее обнять, защитить от всего мира. И его друзья, похоже, думали точно так же. Они предложили ей остатки жареных грибов, и она поела их с удовольствием. Потом ей захотелось танцевать, а они играли для нее на своих барабанах так, как никогда в жизни... И Хурри тоже играл, он просто растворился в этом первобытном ритме, и ему казалось, что что-то снизошло на него, вселило в руки невиданную силу, и его барабан пел так красиво, что просто слезы на глаза наворачивались. А она танцевала на фоне пылающего костра, полностью отдавшись этому сумасшедшему ритму.
С высоких небес сыпались звезды и текли струи лунного света, и так это было прекрасно, что Хурри забыл обо всем на свете. Он хотел лишь одного - всю жизнь играть для нее на барабане, и чтобы она танцевала, танцевала, танцевала... И она танцевала! Он никогда не видел, чтобы девушки так танцевали. Все ее движения были наполнены абсолютной гармонией, ее танец прожигал насквозь, он покорял, он струился, подобно лунному свету, и ночь плясала и пела, а звезды звенели в своей небесной высоте, подобно колокольчикам... Это была во истину Волшебная Ночь, в которую Хурри обрел смысл своей жизни. Теперь он знал, для чего был рожден, теперь он наконец-то понял, в чем было его предназначение. Он пришел в этот мир, чтобы играть для нее на барабане, чтобы она вот так танцевала, и все, больше ничто не имело значения. Только он и она. "Мой барабан - для тебя!", - пели его пальцы. - "Мой барабан - для тебя, для тебя, для тебя!..".
А потом наступил рассвет. Прохладным туманом он вполз на поляну со стороны реки, и сразу стало зябко. Барабанные ритмы все еще звенели в его ушах, но Хурри отложил барабан в сторону и отправился к реке. Там он поймал огромную рыбу, которую они тут же зажарили, обмазав глиной. Рыба была прекрасна, от нее поднимался пар, и Хурри смотрел, как Белоснежка отламывает кусочки нежного рыбьего мяса своими тонкими пальчиками, как кладет их себе в рот и проглатывает, и улыбается ему, и Дурри, и Нурри, и остальным братьям.
- Здесь ты будешь в безопасности, - сказал он ей. - Про это место никто не знает, это наше тайное место... Здесь тебя никто не найдет. Я буду ловить для тебя рыбу...
- А я буду собирать для тебя грибы! - подключился Нурри.
- А я принесу тебе светлячков! - заявил Юрри.
- Зачем ей твои светлячки, они же не вкусные! - засмеялся Лурри.
- Ну и что, зато они красивые, и она сможет сделать из них себе ожерелье!..
- Вы только пожалуйста не ссорьтесь, - попросила Белоснежка, и гномы замолкли. Каждый из них уже придумывал, что может для нее сделать.
- А как же наша работа? - вдруг вспомнил Дурри, и Хурри стало неловко. Он посмотрел на друзей. Все они озабоченно переглядывались между собой, у всех зрела одна и та же мысль.
- В дрюпу эту работу! - закричал вдруг Юрри, и остальные, неожиданно для себя, его поддержали. - Мы больше не вернемся в Гномург! Мы останемся здесь! На этой поляне! Пусть они нас ищут - хрена с два! Нам все теперь по барабану!..
Потом Белоснежка стала спрашивать у гномов про их жизнь, и они рассказали ей, что раньше все было очень хорошо. Зеркальный сектор славился на весь Авалантис своими водопадами - здесь текла Волшебная Река, раньше здесь были курорты, сюда приезжали граждане со всего Авалантиса, чтобы исцелить свои болезни и печали. Но год назад король Артур подарил этот сектор Принцессе на День Рождения...
При слове "Принцесса" все гномы сплюнули на землю. Белоснежка, немного подумав, тоже сплюнула. Тогда они засмеялись, и она засмеялась вместе с ними.
Гномы продолжили свой рассказ. Они поведали ей о том, что, как только сектор достался Принцессе, сразу же стала происходить всякая дрянь. Вот взять, к примеру, зеркала. Есть обычное зеркало, и есть "Лик" - живое зеркало, которое показывает все, что захочешь. Вот только обслуживать эти самые "Лики" приходится гномам. Все "Лики" были объединены в единую сеть, а работала эта сеть за счет грибной каши. Гномам приходилось есть эту кашу и ложиться спать. Каждый гном перед сном надевал Сонный Колпак и ложился на особенную, волшебную кровать, где его сны объединялись со снами других гномов. Это были не просто сны, их называли "грезами". Никто из гномов потом не помнил, что им снилось под кашей. Вроде бы очень удобно - пришел на работу, разделся, лег в кровать, надел колпак, покушал кашу и спи себе, сколько хочешь, вот только время-то уходит... А придешь с работы домой, и тоже пора ложится спать. Вот и спишь целыми днями и ночами, и мира вокруг не видишь... И лето проходит, и осень проходит, и так день за днем... Только спишь и спишь, спишь и спишь... Иногда приходится спать по тринадцать часов в день, и главное, никак не вспомнить, что приснилось. Но ощущение жуткое, как будто в это время произошло что-то очень нехорошее... Кто-то спит лучше, кто-то хуже, кому-то даже премии за это платят...
И все бы ничего, но вот только был у нас единственный выходной день, сказал Нурри, когда мы могли целый день заниматься своими обычными делами - гулять, купаться в реке, жечь костры и играть на барабанах. Но особым указом Принцессы этот выходной теперь отменен... Так-то.
- А поскольку мы все прогуляли работу, неизвестно теперь, что с нами будет, - вздохнул Юрри. - Поскольку по новым законам Зеркального сектора гном, прогулявший работу, должен быть уволен.
- У нас в отделе пока еще никого не увольняли, - кивнул Хурри, перебирая пальцами свои нефритовые заколки. - Но туда мне возвращаться почему-то не хочется...
- У нас в отделе одного парня недавно уволили, - негромко проговорил Нурри в наступившей тишине. - С тех пор его никто так и не видел.
Над костром повисло мрачное молчание.
- И что вы собираетесь теперь делать? - спросила у них Белоснежка.
- Жить, - неожиданно для себя, ответил за всех Хурри. - Мы будем здесь жить. И ты можешь остаться с нами, если захочешь.
- Но где же мы будем жить? - удивилась Белоснежка. - Прямо здесь, на этой поляне?..
Тут гномы переглянулись и кивнули друг другу своими бородами.
- Здесь неподалеку есть пещера, - сказал Хурри, открывая ей общий секрет. - Про эту пещеру никто ничего не знает, это наше тайное место. Она спрятана под струями водопадов, отсюда ее не видно. Здесь тебя никто не найдет. Ну и нас, понятно, тоже... Мы будем ловить рыбу и играть для тебя на барабанах, а ты будешь для нас танцевать. Юрри принесет тебе светлячков, чтобы ты сделала себе ожерелье, а Нурри лучше всех умеет искать грибы... Мы будем жечь костры каждую ночь, и купаться в речке, и варить варенье из лесных ягод. Скажи, ты согласна? Ты ведь останешься?
- Ну конечно, я останусь! - засмеялась Белоснежка, и закружилась по поляне, раскинув руки. Над ней синело раннее утреннее небо, журчала своими водами река, звенели птичьи голоса, жужжали пчелы, а солнечные лучи искрились в капельках росы яркими огоньками.
Начинался новый день, и он собирался быть по-летнему жарким.