Ошкури́ть смогла с устоев патину -
всё во мне вверх дном и набекрень.
Душу очерствевшую взлохматила
лабудой под всяческую хрень.

С виду шмара, так, обыкновенная.
Кайфа мало в фейсе испитом...
Правда бубсы, вусмерть офигенные -
и ещё - от Гнесинки диплом.

Мутная система семиотики,
как ни странно, тоже штырит в цвет.
А в этюдах чувственной эротики
(среди прочих) равных тебе - нет.

Ну, какого ж Хулио Иглесьяса
не ложится в масть тебе Днепров?
( 'Вам бы, лабушьё, пора повеситься -
с 'кровью' не рифмуется 'любовь')

Господя... Эстеточка убогая,
не втыкаешь - как ты не права...
Так обидно, что тебя не трогают
тёплые, душевные слова.

Нежные, красивые, любимые -
что по сердцу ласково и скребут...
Это скрепы с верой нерушимые -
что от мрака души берегут.

Знаю точно - скоро пустишь по миру.
А пока, оторва, будь добра -
допускай к душе, (шестого номера)
скрытой кружевами Вандербра.

К холодам всё чаще стал зашкаливать
уровень предчувствия лыжни...
Видимо настало время сваливать.
Я готов - ты только подтолкни.

Торбочку с исподним дашь при высылке.
Перекрестишь, типа - гой еси!
И пойду я, по кленовый выкладке,
перехожим бомжем по Руси.

Тополя штыбуют лужи жёлтеньким -
вроде капля в сонмище морфем.
Осень... осень строит мысли столбиком -
даже те, что буйные совсем.