Все свалили, никому не нужен -
видимо, хлебнули через край.
К завтраку, к обеду и на ужин -
далеко не чёрная икра...

В треснутой маслёнке сыр вонючий.
Посреди объедков, на столе,
(в форме характерной минной кучи)
оплывает бывший оливье.

Соевая плитка 'шоколада',
в плесени - как в нежном серебре...
Пара мух, с захода на глиссаду,
крякнули от стойкого амбре.

Бабье лето переулки метит -
опуская небо до земли.
И без меры сыплет звонкой медью,
выкупая душу у петли.

Я к ларьку, что от ментовки слева -
просит печень допинга глоток...
Вышли из прокуренного чрева -
вместо 'здрасти' - выхлоп и свисток.

Тётка, оторвав гузно от стула,
простонала с чувством: 'Не дыши'!
Самоварным золотом сверкнула:
'Чтоб вы передохли, алкаши!'

- Милая мадам, сеньора, донна!
Вам от всей души - пардон муа.
Я не трогал Вас, да и не трону...
Токма открывайте закрома!

Ведьма отодвинула брезгливо
мою сотку, мятую слегка...
Возмутился я красноречиво,
прямо через форточку ларька.

Но шмальнул , конечно, мимо цели -
Враг весьма силён и изощрён.
В жёсткой семантической дуэли
был публично бит и посрамлён.

У вокзала кум ответы ищет 
на вопросы, коих громадьё...
C ним, в два счёта, нарисуем тыщу -
выпьем, перекусим и споём.

Я скажу вам - там колоратура!
И, вполне себе, репертуар.
Жаль, что эта тонкая натура -
по шинкам транжирит Божий дар.

К вечеру, под сполохи заката,
чуть повыше форточки ларька,
проплывём как Ангелы с Игнатом -
плюнув на хозяйку свысока.

Время испытует наши судьбы.
Самое простое - помереть...
В общем, нам до завтра дотянуть бы...
Ну, а дальше - будем посмотреть.