Вопрос был задан небрежно, вскользь, и сопровождался ослепительной улыбкой.
- Нет, - искренне изумился я.
Ангелоподобное существо с синими прозрачными глазами пригасило улыбку на чуть припухлых губах. Светлое облачко волос, от которых исходил терпкий, чуть горьковатый аромат, изящная фигурка в красной маечке с глубоким вырезом...
Нелечка Ивановна, дорогой мой начальник, ну разве можно вам дать сорок восемь лет?
- Вы бы всё-таки написали, - и холёная ручка легонько, пальчиком, передвинула мне бумагу.
- Нелли Ивановна, за что вы меня так? - зубы выдали предательскую дробь, но доброжелательное выражение на лице удержать удалось.
Нелечка Ивановна пожала плечиками.
- Мовлат Шакирович, вы же умный человек. Вы не можете у нас дальше работать.
- Я работаю здесь двадцать лет, Нелли Ивановна, и с работой справляюсь.
- С работой - да, - кивнула головкой начальница, - с работой. Но не с зимой.
За настежь раскрытым окном у нее за спиной медленно падали тяжелые снежные хлопья. Глубокий сумрак декабрьского утра разбавлял тусклый свет фонарей, да фары изредка проезжавших машин.
Москва, самый центр. Как тут было хорошо еще год назад, - тоскливо подумал я.
- У вас губы совсем синие, - Нелли Ивановна нажала кнопочку вызова секретарши. - Дашенька, Мовлату Шакировичу чай, погорячее.
Я незаметно вжался в кресло, стараясь сохранить остатки тепла. Чай - это она правильно, без него совсем концы отдам.
Дашенька в топике и миниюбке внесла чай, ловко расставила чашки. Я подхватил свою, незаметно грея о неё застывшие пальцы.
- Так что вы решаете, Мовлат Шакирович? - кукольное лицо принцессы из детских снов смотрело на меня откровенно сочувствующе.
- Не знаю, что делать, - откровенно ответил я.
- Понимаю, - Нелли Ивановна склонила головку. - Вся беда в том, что у вас неправильные гены, Мовлат Шакирович. Недостаточно русских предков, видно, раз ваш организм не смог перестроиться. Но вы ведь понимаете, что отапливать помещения только потому, что вам одному холодно, невозможно? Обогреватель вас не спасает, девочкам из-за него дышать нечем. И пешком вы не в состоянии ходить по Москве, опаздываете все время.
Я горько кивнул. Установившиеся с сентября неписаные правила пешеходства ударили по мне невероятно. Если любая из моих подчинённых на высоченных каблуках легко добегала с другого конца Москвы за час-полтора, мне требовалось три.
- Это была ваша единственная надежда, - Нелли Ивановна запнулась, потом продолжила:
- Единственная. Были такие случаи, когда гены от пешеходных прогулок просыпались.
Да, это я знал. Два процента от общего числа инородцев с октября смогли приспособиться к новым условиям жизни. Без отопления. Без транспорта.
- Да, - сочувственно сказала Нелли Ивановна, - что русскому хорошо - то немцу смерть. Вы же читали Паршева?
- Разумеется, - пожал плечами я, - автор национальной идеи России об использовании редкостной приспособляемости русских к тяжелым климатическим условиям. Удвоим ВВП за четыре года за счет полного отказа от отопления. Россия - русским, инородцев - в гетто. Принцип Паршева нынче с детского садика учат.
- Не гетто, - досадливо поморщилась Нелли Ивановна, - обычные дома, в которых сохраняется отопление.
- Ничего себе не гетто, - хмыкнул я - выделили один квартал в Южном Бутово, да в центре Москвы элитые дома для иностранцев оставили.
- И правильно сделали, - на загорелых щечках Нелли Ивановны выступил румянец. - Вам там специально котельную отремонтировали, киноцентр оставили, туалеты теплые, не био, как у нас...
Я встал.
- На мне семья, Нелли Ивановна. Увольнение лишит нас возможности платить за жильё. Подберите мне что-нибудь на такую же зарплату - и я с удовольствием перестану пугать клиентов своим замерзшим видом.
Она поднялась, протянула мне тонкую загорелую руку.
- Сделаю все возможное, - сказала. Искренне сказала.
В отделе, как всегда, окна были настежь. Девочки в легких блузках увлеченно трещали по телефонам на всех языках мира. Полным ходом шла продажа новогодних туров в экзотическую Москву, где по заснеженному городу разгуливают загорелые красавицы в миниюбках, выстраивались деловые поездки по всей России по сети теплых отелей...
Я поплотнее завернулся в меховой плед и открыл сайт Job.ru.
...Как и ожидалось: работа для инородцев и сезонных рабочих предлагалась с апреля по октябрь.
Я перевел глаза на портрет Паршева, висевший в красном углу.
Нет, до весны я тут не доживу. Россия для русских.