К старости, я всерьёз и, надеюсь, до самой смерти, чувственно заболел поэтической дистонией.
Ох, уж и кидает меня теперь...
Из стороны в сторону и, аж, до восхищённого подпрыгивания и восторженного размахивания руками, а иногда даже и врезания головой в ближайшую от меня стенку.
Ежечасно, а особенно во снах, деформируюсь, то в любомудрие, то к любострастию, а уж пристрастий, пристрастий неисчислимое циркуляционное множество пережил с тех пор, как впал...
Ожигаюсь от любой гениальной строчки, а ещё и в особенности, застываю перед экраном наподобие ленивца зимой, натыкаясь на любое милейшее выражение млительной отстранённости лика юной поэтки из Рунета, всматриваюсь, помирая от восторга, с немедленной дисфункцией всех моих чувствований и...
Страдаю при этом полной и окончательной сенестопатией, а в разных частях души моей жжёт так, что она трепещет и ропщет на своего создателя, то есть и опять же, на меня...
И...
Доходя до последней точки в своих мыслеощущениях, эта чёртова душа моя, как бы, выпадает из окружающей действительности, а когда возвращается...
То и я...
Самым волшебным образом вижу всё на том же экране, новую строфу и натыкаюсь, как трупик бабочки на иглу, на ещё более или менее выразительный взгляд скрывающейся под аглицким ником очередной, пусть даже и постаревшей за это время, чаровницы, и...
Всё повторяется, повторяется, повторяется...
Почти до полной аннигиляции и мгновенного распада всех функций моего разболтанного организма.
Это вот, почти, и спасает меня, и я лечу, лечу, время от времени приземляясь третьей точкой своей на каменные груди всеобщей матушки нашей, Земли...