Двухкомнатная квартира интеллигентной семьи на первом этаже... Только сели ужинать, уже подогретые горячим разговором об унизительной необходимости сыну-студенту вырывать у них каждую десятку, будто нарочно - для пущих нервов - в кухонное окно снова требовательно постучали. Ну, что тут скажешь... Мать, не отвечая тем, но морщась, снова штору задёрнула.
- Соседа, - подтвердила, продолжая кормить своих антагонистов, - клиенты...
- И смотреть туда нечего, - скептически порекомендовал отец, всё ещё старательно сдерживаясь, но ни на кого конкретно не глядя. Горчицей хлеб мазал. - За во-одочкой... - протянул он, вздыхая. То ли осуждая, то ли, в тайне, завидуя.
- А если свои кто?
- У "своих" ключи...
Продолжать спор мать не стала. Самой эти ночные визиты... А надо сказать, окно выходило на площадку перед подъездом. А подъездную дверь недавно в складчину жильцы заменили на металлическую с замком. От долбанных террористов и прочих ...скотов. Тут ещё одну, вполне важнецкую, закавыку следует упомянуть для точности. Напротив, дверь в дверь их квартире, Гондурас-самоквас палёной водкой торговал на дому. Что ты с ними ни делай, инвалидом... на всю голову. Проклятье какое-то.
Днём ещё, туда-сюда, как-то обходилось - по молчаливому уговору жильцы до темна дверь не захлопывали, на кирпичик упёртая стояла - пьяной клиентуре не препятствовала, детям, забывчивым жильцам опять-таки ж. А вот попозже начиналось... Гондурас и его все, конечно, бегали на стук в дверь, в окно - открывали: бизнес есть бизнес, но иногда продавец был и сам не в состоянии, и ближние. Уж и милиция-размилиция с угрозами - тем более - и уговоры всяческие... Всё, конечно, без толку: людей не переделать. Нет, к учёному соседу пьянь эта всё же относилась с уважением, - даже извинялась, как могла... иногда. Да толку-то?
- Это если... Примерно... - замедлив жевание и обратив юные очи к занимательным потолочным вычислениям, вслух произнёс, не стал удерживать в себе подчёркнутого восхищения сын. - Примерно двадцать пять рублей с бутылки!.. Нехило. - Он опять азартно заработал челюстями, вперившись в тарелку, потом на отца мельком глянул и хмыкнул: - Самим надо попробовать. - Весело на мать воззрел. - Место прикормленное...
То правда, дверью часто ошибались. Особенно - спьяну.
- А поумнее, что-нибудь?.. - Отец замер, на сыночка яростно глядя. Да тому эти взгляды... уже...
- Халява-то какая! - Сын, размышляя подобным образом, нарочито-развязно выцикивал что-то из зубов. - Ментам, понятно, надо отстёгивать. Зато спирт бесплатный... - По больному, негодяй, бил, языком под верхней губой орудуя. - Вода в кране: "разбавляй и пуляй..."
- Прекрати болтать! - мать поспешила на опасный "бизнес-план", да поздно...
"...Заявление в деканат!!!" "...мне твои копейки считать!" Короче говоря, ужин прошёл в конструктивной и тёплой, домашней... Помянуто было многое, до поры сдерживаемое. На постоянно "уносимый" с кафедры спирт заведующим, отцом, было нервно предложено обсуждение горчайших жизненных перспектив неких разлагающихся неучей, использующих авторитет родителей даже на простейших экзаменационных вопросах!.. После чего, уже и юные голосовые связки напряглись в обещании совсем не пытаться сдавать завтрашние зачёты, дабы не напрягать родительское участие... В ответном пожелании, тоже наполненном вполне искренними чувствами... Словом, вместо предполагавшейся зубрёжки до полуночи, горе-студент громко долбанул железной подъездной дверью по больным родительским нервам-сердцам и, верный выбранной бескомпромиссности, вернулся только аж около двенадцати ночи. Да и то, слава Богу, что хоть вернулся...
Правда, теперь уже не наглел. Даже старался не шуметь. В прихожей тихонько включил свет, снял шуршащий пуховик, разулся... Супруги, ясное дело, не спали: ждали, прислушивались. Сходил в туалет - воду осторожно спустил, не на полную - тихо руки помыл... Будить не хотел? Может, выпивши: не желал, чтоб заметили-запричитали? Не один?!!.. Да не-ет. Не до такой же степени... Прислушивались, просто-таки вчувствовались в происходящее за дверью их спальни. Там, в большой комнате тоже затихло, свет под дверью погас. Похоже, и там теперь прислушивались... Не приходило в головы параллельно размышлявших, что "сына" просто осторожничает... Не желает тревожить хрупкий, он это хорошо знал, сон несправедливо "раздраконенных" им. Неужели совесть?.. Скорее всего - продолжения разборки избегал, хитрый засранец.
...И не раздевался почему-то, не стелился - не слышно. Возня какая-то... Стекло звякнуло. Форточку, что ли открыл? Да, по полу потянуло морозным воздухом... Мать рукой проверила, с постели не подымаясь - тихо-тихо. Боже мой!.. Кряхтение, бормотание-шёпот короткий. Форточка снова захлопнулась. Царица небесная! Это бутылки звякнули... Матерь Божья!.. Догадкой одновременно привалило и отца: водка! Уже торгует, стервец... Не таясь больше, как был, - в трусах и старом пуловере, для тепла, - босиком вырвался из осточертевшей постели и ринулся прямо к двери! Мать успела только ойкнуть, а обличающий все тайны свет уже вспыхнул в большой комнате!
- Ну-у?!..
А что "Ну?", что "Ну..." И какое там, к свиньям собачим, "Ну-у..." Никаких "Ну". Нет улик. Сморщившийся от света "сынка" у незашторенного окна, слегка смущённый чем-то. Небрежно на подоконник усаживается и руки на груди независимо сплетает... За окном, - чуть замороженным, - никого. Первый час ночи... Фонари только, да снег блестит. Мать, кутаясь в полосатый халат, зевая нервно, тоже щурится от света, трёт глаза и моргает у двери озадаченно-тревожно.
- Вы что подскочили? - Парень, как всегда быстро, оправился от смущения. Раньше всех. - Один я, о-дин...
А что, надо было бы им рассказать, что он тут сейчас... - э-э - делал, чем занимался в темноте, да? ...В принципе-то, почему "нет"? Тем более, это наполовину шутка: "Ну-у?.." Гну. Хрен разогнёте. Байка такая есть - студенческое поверье-примета: ровно в полночь перед важным экзаменом надо Удачу поманить. Пруху-халяву покликать, понимаете, да? А для этого умному, искушённому студенту, в означенное время, достаточно в одиночестве, в темноте по возможности, помахать открытой зачёткой по вольному воздуху, приваживая счастье себе. Магическая формула должна звучать при этом такая: "Халява ловись! Халява ловись! Халява ловись!" Естественно - три раза... Но да разве втолкуешь? Зачётку он уже спрятал.