Аннотация: Вещие сны. Веселенькая семейка. Если не мне, то никому. Недружелюбный Космос. Возвращение на Землю. Абордаж. Плен. Шоу властелинов. Прощальный аккорд.
НАВАЖДЕНИЕ
Часть 1
Воронята
Лил дождь. Светило солнце. Мальчик пил воду из лужи. Облако плыло неведомо куда. На велосипед лаяла собака. За горизонтом ничего не было видно. Юноши соревновались, кто дальше плюнет. Болельщицы переживали повизгивая. Жизнь уходила за край земли.
Ворона - это не только птица из отряда воробьинообразных, хитрая и наглая в своих проделках, но и прозвище, которым окрестили деда Витю в молодости соученики, носившего фамилию Воронов. Сие прозвище он передал по наследству потомкам, поскольку более передавать было нечего.
Материальные ценности не смогли задержаться в растопыренных дедовых пальцах и соскользнули безвозвратно в песок, просыпанный его трухлявыми поводырями по жизни. Боек был молодец, норовист, самоуверен... Прочие неисчислимые достоинства, как и сокровища были промотаны с дружками и расфуфыренными дьяволицами, не позволившими ему отличить ложное от неотложного. Кое-что унеслось попутным ветром по глупости и встречным по нерасторопности.
Деньги имеют неприятное свойство быстро тратиться и медленно зарабатываться. Не любят они задерживаться на одном месте, быстро уходят, а если и уложатся где, под чьим-то властным надзором, так не вытащить их ни хитрыми уговорами, ни затейливыми обещаниями - хихикают, но в руки не даются. Не поймешь их вожделения: соблазну если и поддадутся, то тут же и обманут. Опять же, - деньга, - женского рода. Случайность или закономерность?
У деда Вити мелькал сонм подобных вопросов в голове в течение жизни, он их обдумывал и топил в вине, если не было чего покрепче. В ответ в животе булькало, исторгалось газированными газиками при икоте и приятно кружило голову. В таком состоянии его посещали выдающиеся по смелости замыслы, которые к утру рассеивались и забывались.
Учеба, работа, женитьба, дети, внуки, балалайка на стене, фотографии родственников в альбоме, и среди них щетинисто усатый сотник войска Азовского. Сегодня с его усов обильно бы свисала пивная пена, медленно стекая в рот.
Ценить настоящее время, не завидуя ни прошлому, ни будущему, - мудрено. Нечего себя изводить вздорными домыслами, так как все сложится совершенно по иному, поскольку непредсказуемо.
...С возрастом наступило прозрение на не прозрачные вопросы жизни. В мыслях чирикала печальная грусть от развалившихся ухарских планов. Ох уж это: "Утро вечера мудренее", - сколько юных ночных дум испортило, какие грандиозные планы погубило.
"Аврал!! Сейчас бомбить будут! Дуйте на космодром во всю прыть!" - рычал дед. Раннее утро начиналось бойко своей громкой внезапностью. Падали опрокинутые стулья. Кто-то из домашних стонал от безысходности. С улицы подвывала бродячая дворняжка. Дети звали маму.
С космодрома струились отработанные газы, загрязняя атмосферу. Мир храпел в истерическом ожидании катаклизма, наслушавшись новостей, - как оно извернется и чего случится, если дед окажется правым?
Дворняга продолжала тявкать на дедовы предположения. Сыновья с невестками подгавкивали...
Ночь опять выдалась неспокойной, - с ревом взлетали ракеты в голове главы семейства, старшего Воронова. До остальных членов семьи шум не доносился из-за отсутствия связи с космодромом и сознанием дедушки Вити.
В эпицентре тревоги была голова старшего Воронова. На остальных суматоха влияла раздражающе. Ясно было всем: необходимо нейтрализовать источник беспокойства. Источников было два: новости, которые ошарашивали деда по телевизору и гвоздили печатным словом в газетах, и сам дедушка. Устранения первого исключалось из-за отсутствия в руках необходимого инструмента. Второй вариант, более надежный - избавиться от дедушки попахивал нехорошим душком тюремной камеры. Кто взялся бы за грешное дело? Дураков не было. Умные же ждали своего часа молча, прикусив губу, а с ней и преступное слово, клокочущее в голове и комом застрявшее в горле.
Поздняя ватная ночь застелила глаза, и внезапный крик побеспокоил спящих дворовых собак на улице:
- Аврал! Отчаливают! - кричал дед в ночь, приложив ладони рупором ко рту. - Сваливайте бегом, вашу бога-душу с селезенкой!.. Хватайте тревожный чемоданчик и дуйте на космодром! Деньги не брать - не понадобятся! Там они без надобности. Бегом, во все легкие пердите! - скрипела отворяющаяся дверь старческим голосом.
Вначале все думали, что дед сдвинулся с ума, но поковырявшись в расспросах, выяснили, что во всем виноват сон. Сон был действительно провоцирующий. Серые и белые, а также желтые властелины мира думали, как положить на лопатки конкурентов и усесться сверху.
Разделение владений территориями, морями, океанами и войсками в космический век утратило свою надежность. Каждый умелец старался создать ракету в своем сарае. Или бомбу, желательно с разделением атомного ядра внутри. Приходилось сильным мира сего с опаской выглядывать из собственного бункера. Вот такая у курицы задняя часть...
Произведенное количество убийственных ракет стало смертельно пугать. И напугали властелины друг друга так, что сон не шел и день не в радость. Требовалось что-то предпринимать, чтоб дух захватило и не выпустило. Уступить один другому они не хотели, а вот объегорить старались изо всех сил. В мире считалась уступка проявлением слабости. И они решились: если не мне, то и никому...
Ученые вычислили единственный путь выживания - податься поселенцами на иные планеты и колонизировать их под новых колонизаторов. Романтика. Пусть после дети книжки читают про их подвиги.
Экзотика манила своей непредсказуемой перспективой. Полная величь бескрайней собственности щемила сознание и захватывала дух.
Посылка с гостинцами соперникам предполагалась. Из Космоса планировалось послать сигнал на запуск ракет с ядерными и прочими мерзкими боеголовками для уничтожения объектов противника и всего раздражающе живого земного. Очиститься территория от людишек с их лачугами должна была бактериологическими и химическими изобретениями нобелевских лауреатов.
Правителей объединяла заветная цель: избавиться от навязчивых друзей и недругов, чтобы сделаться владыкой всего сущего и насладиться безграничной властью. И серые, и белые, и желтые властелины мнили себя непостижимыми умниками и приближенными к богу сверх человеками. Ничего удивительного, учитывая человеческий комплекс, в том не было, - не учли только родства мыслей и утечки информации. В результате все три команды со своими наместниками и сопровождающими их лицами на кораблях-ракетах оказались в Космосе одновременно и сигнал на ракетную атаку соперников передали на Землю также синхронно.
Этот сон снился деду Виктору день ото дня, повторяясь, и вызывал всплеск защитной реакции организма на предполагаемую опасность. Бесноватый сон старшего Воронова опередил планируемое властелинами событие. В семье дедовы предостережения считали старческим безумием, и дед буйствовал от такого наивного непонимания действительности и неверия. "Варварство очередной раз в истории сожрет цивилизацию, - рычал дедушкин голос, - это же ясно даже домохозяйке любого из властелинов".
Кто мог знать, что какому-то деду с волосатыми ушами приснится вещий сон, и тайное, происходящее в нем, предвосхитит спланированное будущее. Вот он - удар по секретным миссиям правящих управителей - законодательных обладателей человеческих судеб.
"Дедушка, почему ты такой грустный?" - спросил, обеспокоенный, внук.
"Есть причины, внучок. По большой надобности не сходил сегодня утром, как обычно, - вот день и не складывается изначально. Погоди, погоди, вот что-то зашевелилось, поползло..."
Дед с чувством облегчения сходил в туалет. Правителям потеря даже малой ненужности облегчения не доставляла. Дед был в явном выигрыше. Выигравшего не заставишь вернуть доставшуюся без забот прибыль, как и проигравшего смириться с утраченным.
Каждый стремится к победе и приобретению. Диалектика...
"Береги желудочно-кишечный тракт организма, ради личного благополучия", - такое объявление радовало глаз посетителей чебуречной, расположившейся напротив дома дедовой семьи. В ней хозяйничал Сеня по праву собственника и нежил посетителей легкими закусками и свиной поджаркой на сковороде, да с пивком. Любителей бдеть за своим желудочно-кишечным трактом было предостаточно. На брюки стекало пролитое пиво вперемешку с водкой - это ради соблюдения дезинфекционных норм.
Дети настырно требовали, чтоб им объяснили, что такое желудочно-кишечный тракт и почему его надо беречь.
"Чтобы по нему могло пройти, как можно более фруктов, мороженого и пирожных", - объясняли родители, радуясь своей сообразительности. Дети обещали беречь тракт, и настойчиво просили дать им попробовать чуточку пива для укрепления, этого самого, тракта.
"Ты бы дед газет поменьше читал, и свежие новости отправлял без разбору в мусор - смотришь, и аврал бы закончился", - рекомендовал старший сын, Леня, на правах первого наследника и основного умника.
Тревожный чемоданчик стоял наготове у входных дверей. Дед регулярно проверял его содержимое, сличал со списком, с которым не расставался, и регулярно чем-нибудь пополнял. Там хранились лекарства россыпью от всех возможных хворей, спички, хозяйственное мыло, туалетная бумага, иголки с нитками, нож, отвертки, плоскогубцы, фонарик с генератором, презервативы, противогаз... и прочие многочисленные важности необходимые в дальней экстремальной дороге. Родственники посмеивались и язвительно спрашивали, не забыл ли он положить ночную пижаму, пинцет для выдергивания волос на ушах и из носа и подгузники?
Они отвечали, что космодром находится далеко, а попасть на отчаливающий корабль невозможно, так как билеты в свободную продажу не поступали. Дед Витя, в свою очередь, ухмыляясь, ответственно заявлял, что когда жить захочется, то доберутся, и в отходящий грузовой корабль влезут, если сзади пятки гореть будут. И никаких подробностей не надо... Грузовые корабли будут до последнего взлетать - им-то, хмырям этим, на новой планете барахлишка немало понадобится - заверял он. Новая жизнь всегда требует непомерных ресурсов.
- Эх, дед-дед! Лучше бы психоаналитику почитал - толку больше, и с авралом бы покончил, - рекомендовал младший сын Родион, изучавший в институте кучу разной премудрости. Она бы тебе так мозги затуманила, что авралам из головы не выбраться, и до уст не добраться: тишина бы наступила, покой.
"Цыц! Гадские дети! У меня сон вещий, материализуется еще, не вякайте..." - пугал он родственников. Но те, почему-то не испытывали боязни, а лишь лыбились, как деревенский дурачок, глядя на невесту на свадьбе. Дед в таких случаях накапывал коньяк на ладонь и смачивал волосы для солидности. Остальные молча вдыхали выдержанные временем пары янтарного напитка и завидовали чужой жизни, в этот момент - дедовой. Но поменяться своею жизнью на его морщинистые годы желающих не было. Каждый разумник надеялся на более лучезарную жизнь в будущем, наивно полагаясь на судьбу с ее замысловатыми случайностями.
Кому в молодости ни желалось, чтобы удача побаловала дармовщиной. Ан, большинству не судилось.
Зависть, паршивка, досаждала изнутри: соседу Васе повезло, поганцу кривоногому, на пустом месте разбогатеть: получить хоромы в нежданное наследство. Коля же, Васин сосед: дверь в дверь, покинул жизнь добровольно из зависти к Васиному везению. Не справился бедолага с нахлынувшими эмоциями - сгинул задарма от зависти загребущей. Даже обиделся - за что его так обошли: пил крепкие напитки в меру, переедал, правда, немного, - но то брюхо виновато; от сквернословия крепился сколько мог, пока тормоза сдерживали. Чувствовалось, правда, в последнее время, что пора тормозные колодки менять - да все руки не доходили. Умеренно богопослушный: на праздник - в церковь, в будни на работу. Одним словом, вполне благопристойный для благостей господних, и вот такой казус - ничего от фортуны небесной не перепало. И пожаловаться некому - одни злопыхатели кругом, не с кем по-честному, по товарищески, дело обсудить.
Это только спустя срок Василий понял, что не выиграл, а проиграл - сразу-то не разберешь. Жизнь часто смешит людей, издеваясь, подкидывает иллюзию счастья для развлечения. Дядин двухэтажный дом достался ему по наследству - он в него и вступил на радостях со всеми потрохами, в этот подарок. Еще и в долги влез, оплатив налоги. Лишь после выяснилось, что дом заложен плохим людям, да еще и приобретен за неоплаченный кредит. Так что долги предстояло выплатить, а после отдать наследство неведомо кому - веселенькая перспектива. Дело спасти могло либо чудо, либо удачная женитьба. И одно, и другое в долях вероятности смотрелось никчемно.
За Колю обидно - пострадал за Васино недоразумение даром. А впрочем, хорошо, что не узнал окончательную истину - вдвойне обидно было бы за свой поспешный поступок. Насмешил людей - до сих пор посмеиваются; да и самому смешно стало бы, - воскресни вдруг. Непростой, но примитивный шаг, а сколько народу впоследствии позабавил. Воистину, память оставил после себя несокрушимую... ни хухры-мухры, жизнь на кон швырнуть за чужое везение. Это не то, что скорбная надпись на гранитной плите, под которой зимой бродяга от тоски замерзнет, не приведи господи такому случиться. Тут на поколение, а то и на два воспоминаний. Народ до такого падок, не забыть.
Вот и не смотри в рот, после такого, даренному коню...
Колю за его поступок вычеркнули из плательщиков за коммунальные услуги, уборку двора и подъезда, и уволили из должников алиментов на дочь после развода. Василий краем сознания завидовал в этом Коле и даже поругивал про себя жалостливо. Он знал, что возле всякого минуса, всегда валяется недалече и плюс. И этот плюс не давал Васе полноценно чувствовать себя на свете, сознавая Колины плюсы после суицида. Он все думал, как можно устроиться официально на том свете, чтобы реально оставаться в миру, на прежнем месте. Что-то на предмет двойного гражданства, как у иных матерых лиц. Как же двинуть бытие, чтоб все по своим местам разместилось? Чтоб волки с овцами взаимопонимание душевное нашли за обеденным столом.
Мотив жажды обогащения относительно ясен, но почему грабли так притягивают энтузиастов - видно, гравитация у них необузданная, у граблей-то, особенно в черенке, так любящем чмокать бестолковых в лобик. Тут бы астрономам поковыряться, геофизикам, да слишком близко тема находится, не престижно. Трудно рассмотреть истину в том, что под носом находится: лицом к лицу - лица не видно. Некому заняться теорией граблей, а в их потенциале-то изюминка и заложена. Один чмокающий по лбу любопытствующих черенок чего стоит... Вот она, где настоящая гравитация сконцентрирована. Лишь один звонкий звук "чмок" дорогого стоит. Характеристику искр, сыплющихся с глаз при ударе, никто до сих пор изучить не удосужился, - ученых тьма, с мозгами хуже.
Родственники криво смотрели на деда и, будучи, в будние дни атеистами, молились перед сном, чтобы дед не просра... не растратил последнее. Последнее заключалось в его доле везде, что стояло, ездило или разваливалось в семейном хозяйстве. Ездил один лишь велосипед. Он был настолько старый, к тому же покрытый благородной грязью десятилетий, что претендовал в мыслях родственников на антиквариат. В пред ночной тиши они размышляли, сколько капиталу можно будет за него получить у специалистов старьевщиков, умудряющихся из хлама извлечь жемчуг. Все было жалко выбросить, поскольку даже говно, при грамотном подходе, часто можно обратить, хоть в какие-нибудь тугрики. Кстати, навоз на мировых рынках достиг немалых цен, как удобрение: никогда не угадаешь на какое дерьмо ставку делать, чтобы выиграть. Деда же - потенциального завещателя, стало непотребно водить... И водить, как кобеля на случке с родовитой сучкой. Толи солнечные вспышки с бурями влияли, толи вихри магнитные в голове блуждали у старого, только родственники, вся воронья стая, пришли к выводу, что дед всю жизнь прикидывался хорошим семьянином, и лишь теперь раскрыл свою истинную сущность. В ответ этому мнению, дедова сущность начала выкобениваться пуще возможного. Он стал держаться ближе к юбкам и растопыренной пятерней норовил ухватиться за мясистые части тела их обладательниц. "Женюсь. Ей богу, женюсь и не посмотрю, что вы такая бедная - красавица. Я жених завидный, - громко заверял он. - Это и бывшая жена подтвердила бы, да усопла из вредности преждевременно. А я предупреждал лихо, да оно перемогло..."
В ответ родственники разбежались по нотариусам, органам правопорядка, психиатрическим лечебницам. Начали чаще молиться впотьмах, чтоб завистники не видели, не болтали лишнего и не плели интриги. Обратились к церкви. Церковь потребовала десятину, и к тому же, наперед... Перестали молиться, обругали, обиделись.
Наступила ласкающая тишина неопределенности. Текучесть времени измерялась каплями.
Через неделю явился священник и за умеренную плату предложил исповедовать и поговорить с дедом с наставительным уклоном. Немного поскандалили из-за суммы пожертвования, но денежки со скрипом выложили.
Священник тщательно пересчитал деньги, назло шурша купюрами, и пробыл после в комнате деда три часа - отрабатывая сполна уплаченные деньги, как думали родственники, - совестливый попался. Спустя время в дверях дедовой комнаты появился не служитель церкви, а дедушка Витя, потребовав вызвать такси с удобным большим салоном для крупного пассажира без промедления.
В прибывшую машину загрузили духовника в невозможном к беседе состоянии из-за нерасчетливо употребленного много градусного напитка, изготовляемого лично дедом по старинному рецепту. На нелепое удивление, таксист получил подробную инструкцию: довезти служку господню до ближайшей церкви, выгрузить на паперти, и из кармана извлечь деньги за проезд. Лишние не брать! - Грех.
Единственный вопрос, заданный таксистом был об уверенности заказчика про наличие денег в кармане господнего служителя. "Вы уверены, что у него в кармане деньги, а не листки с церковными заповедями, перемешанные винегретом с переломанными свечками за упокой или здравие?"
"Уверены! - хором ответили родственники. - Сами видели, давая. Негде было их истратить в закрытом помещении. Испариться они тоже не могли сами по себе без посторонней помощи. Мы бы не позволили".
"Чудеса господни не подсудны уразумению", - набожно ответил таксист и живо перекрестился.
Родственники тоже наложили на себя крестное знамение. Они все были верующими, но по праздникам. А тут, поди-разбери, как оно отразится на повседневной действительности. Пришлось перетерпеть и даже глаза закатить к небу - чего не изобразишь ради пользы дела.
"Постой-ка, - сказали родственники шоферу в последний момент, - проверить наличность все же надо. Нехорошо может получиться, если доставишь по назначению, а денег расплатиться не окажется - так ты его, что - назад привезешь? Он нам не нужен здесь более". Они мигом извлекли обратно уже загруженное в машину тело и, перевернув священника вверх ногами, вытрусили содержимое карманов и прочих заветных мест одежды посланника на асфальт. Как и предполагал таксист, первыми высыпались поломанные желтые свечечки, спички и пачка аптечных "шариков" для предотвращения нежелательной беременности. При виде "шариков" присутствующие потупили взгляд. Миниатюрная книжица, украшенная крестами с церковными заповедями застопорила выход остальным предметам, содержащимся в кармане. Пришлось устранить ее с дороги, чтобы добраться до средств, полагающихся шоферу за оказание заказанной услуги. Получив оплату, таксист заскандалил, считая ее недостаточной при нынешней ликующей инфляции. Набросившиеся на высвободившуюся часть денег родственники недовольно зыркнули глазами, но купюру добавили, сообразно обстоятельствам...
В этот момент дед Витя вмешался со своим требованием - вычесть в его пользу деньги за выпитый посланником самодельный напиток: деньги-то на производство истрачены. Присутствующие на него недовольно фыркнули, и порекомендовали истребовать средства лично у священника, когда тот будет готов к аудиенции. Дед плюнул в ответ на родственников, а заодно на свой потраченный на дармовщину продукт и исчез с глаз, капая слюной и зарекаясь позже отомстить. От выпитого тело клонилось ко сну - все дела откладывались на потом.
Выпавшую пачечку аптекарских шариков ловко прихватила на сохранение любимая невестка деда Вити Мария, в быту - Маня. "Выброшу, чтобы не порочить подозрением святейшую особу", - молвила шепотом, чтобы все слышали, зная, что ей никто не поверит. Верующих в подобное среди родственников не было; зато неверующие, из их же числа, пожалели, что им первым не пришла в голову мысль прихватизировать пачечку, - все ж нужная в жизни штуковина, - заранее не отгадаешь, когда и где может понадобиться. И денег, к тому же, стоит. Денег... Лучше найти и иметь все время под рукой, чем думать и не купить - грызи после локти.
"Чьи локти-то?.." - не понятно к чему выкрикнул дед из своей комнаты сонным голосом, видно, во сне набрел на чужие мысли и разволновался.
"Да чьи б ни были, - выдал Родион, - главное, чтоб чистые были".
"Откуда чему быть у вас чистым, - вступила в дискуссию Мария, - если я одна только все и мою".
"Хм, чистюля труженица", - съязвила Алена и, выкрутив руку, осмотрела локоть левой руки на предмет чистоты. На локте образовались морщинки, затемнившие чистоту поверхности. Пришлось вернуть руку в исходное положение и переменить тему разговора.
"Свой-то локоть не укусишь, а кусать локти посторонних людей негигиенично, - резюмировал окончательно проснувшийся дед, - глупая поговорка, - и захрапел. Тут же он вновь проснулся, добавив: - нет, не глупая - мудрая". Дед еще несколько раз произнес звук "му-му", пытаясь произнести нечто важное, и уклался окончательно, оставив усилия вспомнить забытое.
Все родственники быстро разошлись, не дожидаясь, пока дед проснется и обрушит на них проблемы своего нового сна. И только внук Зиновий, осмотрев локоть сестры, кричал, как полоумный: "Смотрите! Смотрите! А у Зинки локоть грязный!"
Зина стала усиленно тереть локоть о штору под дедов храп. Штора запачкалась, - на локте была не морщинистьая тень. Мать дала подзатыльник.
* * *
Виктор проснулся от света, пробивающего задернутые шторы, сел на кровати. Тело недовольно стонало. Не торопясь наклонился и уперся ладонями в пол и следом уткнулся в него же лбом. И пол, и лоб выдержали один другого; образовалось равнодействие физических сил. Правый глаз уловил осколок конфеты леденца, выплюнутый вчера из лени дососать его до полного растворения.
"Надо будет его на улицу вышвырнуть, - дал себе задание Виктор. - Там его дети найдут и съедят - пусть порадуются голопузые сладенькому". Добрая мысль ублажила душу, а похвала себе придала жизненных сил. Энергия заструилась в новый день. День покрапывал дождем. Дышалось бурной деятельностью.
Родственники пожаловались на него врачу: помнит все, старый, что было до двадцати пяти лет, и не хочет знать ничего, что было после.
Врач задумался, переложил бумажки на столе из одной кучки в другую, поковырял ручкой в ухе, и предложил для начала поставить клизму, чтобы очистить желудок от лишних накоплений, а там - видно будет - вдруг, рассосется. Но тут же раздосадовался, услышав в ответ возражение, что кишечно-желудочный тракт у дедушки работает, как швейцарские часы - каждое утро в полвосьмого он ходит "по большой необходимости", - и на время смотреть не надо, чем и хвастается вслух, на зависть остальным родственникам...
"Вот это-то и плохо, - заключил врач. - Если бы желудок работал поганенько - все можно было бы объяснить и принять необходимые меры от не запланированных отклонений; и даже запланированных. В вашем же случае, пойди-разберись, чего его в молодость потянуло на старости. Может быть, он просто дурака валяет?
"В таком случае, не дурака, а дурочку... - уточнил старший сын, - Светку с соседнего дома. И вывалял и потоптал - слухи дошли. Она, Светка, подружке рассказала, как сначала сопротивлялась из приличия, а после вошла во вкус и из интереса посодействовала; а та уже - всему миру расбарабанила. Даже с соседней области письма с вопросами пришли от любопытствующих особ. Интересовались подробностями, которые описываются лишь в специальной литературе и медицинских книгах. Любознательные твари... Некоторые напрашивались даже в гости заехать для обмена опытом. Но, увы, "дедушкина" семья, отбила старшего Воронова от настырных посетителей грубостью и угрозами. Представляете, если дед так поступил с невинной женщиной, что он может учинить с нами - своими наследниками. Лечить надо, непременно... и клизмы, клизмы самого большого размерам применять, чтобы до кумпола достало и вымыло вредоносные накопления из головы".
Доктор снова стал ковыряться ручкой в ухе.
В молодости дедушка Витя считался не путевым, потому что не хотел учить физику и носить очки. Со временем, те, кто не любил физику стали уважаемыми людьми, а страдающие проблемами зрения, избавились от них с помощью вмешательства офтальмологов. Праведные критики остались в ином пространстве, время их отодвинуло почему-то в сторону. Финита ля... со своей комедией продолжала торжествовать и насмехаться. Кое-кто из умников остался в дураках, не подозревая в прошлом такого вердикта и разворота обстоятельств в непредвиденную сторону.
- Дед, а ты скоро помрешь? - спросил внук Зиновий, после проводов бабушки в последний путь.
- Не знаю, внучок, - ласково ответил дед. - Дни наши сочтены не нами. Как получится... А что так? К чему спрашиваешь? Интерес к биологии в юной голове образовался? Похвально.
- Родители сказали, что в твоей комнате оборудуют спортзал, когда ты покинешь нас навсегда.
- Можно заниматься спортом в парке на спортивной площадке. Там чудный инвентарь и воздух свежий. Компания, товарищи, кошечки, собачки, - обстановка приятная.
- Э дед! Не увиливай. Туда ходить надо, дождь, слякоть, а тут все под рукой и всегда сухо. Так что, хорошо бы, чтоб поскорее проблема решилась. Ты уж постарайся...
- Ничего обещать не могу. Я теперь холостой, свободный - жениться могу. Еще и малыша тебе для игр подбросить вполне может получиться.
- Ну, ты и вредный, дед, - заключил внук, - как с тобой бабушка жила?
После того, как дед остался без супруги, его комнату разделили перегородкой пополам, отщипнув немного ни в его пользу, и квартира из трехкомнатной легко превратилась в престижную четырехкомнатную. Дедушка Витя согласился на такую перестройку только ради внуков.
Новообразовавшуюся комнату старший сын Леня и его жена Мария заселили своими детьми - сыном Зиновием и дочерью Зиной. Младший сын деда Вити Родион со своей гражданской женой Аленой на полумерку не претендовали, хотя Алена и возмущала воздух сообщением, что негде соления держать и вещи из ее шифоньера вываливаются. Воздух поколебался-поколебался и опустился к плинтусам, опахнув пыль. Алена затаила молчаливую обиду и обрела печальный статус обделенной, изображая его при случае на лице. Только месть могла излечить попрание. К Зиновию с Зиной она стала относиться прохладней; к их родителям - свысока.
Прокапало немного времени и к обстановке в квартире добавилось обновление.
Новая гражданская жена деда Кристина откровенничала на кухне, заложив нога за ногу - мясистые окорока не курицы, а молодой свинки - таинственно уведомив присутствующих, что слабое место у деда - память. Он каждое утро спрашивал, совершали ли они этой ночью сексуальные акты и сколько, или же его воспоминания относятся к предыдущей ночи. Молодуха, как ее дразнили члены семьи, с гордостью заявляла, что ей приходится нагло врать, и говорить, что прошлой, хотя все происходило вот-вот накануне. Дед крякнув, после такого обмана, начинал любовные шалости, заканчивающиеся удовлетворением обеих сторон... А после, днем, он снова спрашивал о времени последних интимных отношений, грешно путая сегодняшний день со вчерашним, а вчерашний с позавчерашним. Так что проблемы с памятью у вашего отца и дедушки, - доложила сожительница, - наисерьезнейшие, и ей, наложнице, приходится врать и начинать принимать любовные игры деда заново, а после терпеть и терпеть. Она и сама в днях стала путаться, после таких дедовых наскоков, жалуясь домочадцам: каково приходится вассалу, если у кого-то с памятью нелады. Женская взрослая часть семьи, Мария и Аленка, переглядывались завистливыми взглядами. Мужчины же потягивали пиво из бутылок, косили глазками на быстро тающий напиток, и плевать хотели на бабские разговоры.
- Где вы с дедушкой Витей познакомились? - отредактировала вопрос дочери мама.
Новая дедова спутница жизни, не смущаясь, рассказала, что хотела сдавать стеклянные бутылки, которые насобирала в парке, и на вырученные деньги желала выпить пива. Но тут на голову свалился Виктор (так она называла дедушку), затащил к себе домой, напоил крепкой самогонкой и лишил былой невинности, на которую давно никто не покушался. Она, радостно улыбаясь, добавила, что деньги от сданных бутылок (а она притащила целый воз) остались в сохранности, хоть свадьбу справляй.
Мужская часть семьи переглянулась между собой. Женская - последовала их примеру, но с совершенно иным помыслом.
Когда Мария готовилась стать матерью, врачи прогнозировали рождение девочки. Родители после мучительных споров определились с именем досрочно - Зина. Родился мальчик. Добавили в подготовленное имя буковки, получился - Зиновий. Дед после этого, нарек Марию любимой невесткой. Еще через два года родилась девочка. Имя для нее было заготовлено заранее - Зина. Родители в обиходе звали детей одинаково - Зина, Зинуля. Но каждый из них безошибочно по интонации определял адресата, оставляя за собой право в неприятных случаях, проявлять непонимание к обращению.
К появлению новой квартирантки потихоньку привыкли, обстановка уравновесилась безысходностью вопроса. Такое равновесие трудно удерживать долго, а тут еще и деда понесло вразнос. Похоже, у него внутри образовался эксцентрик из противоречивых желаний: его бросало то на людей, то на бетонный забор, то потрогать нос у соседского бульдога на влажность, то пощупать мягкое и упругое место на незнакомом дамском теле, повстречавшемся на пути. В его организме толи чего-то не хватало, толи излишествовало: он шел на женщин, прищурив глаза, медленно вытягивая руку с шевелящимися пальцами в сторону интересующего объекта. Следовал визг и свирепая мимика. Дедушка Витя печалился, изображал грусть и сетовал, что обознался. И так до скорого следующего раза. Его повадки стали узнаваемы в районе.
Спустя некоторое время священник снова появился на пороге дома со словами: "Я вашего дедушку пришел повторно исповедовать - многовато бесовщины притаилось в закутках его души, с одного раза не очистить такую напасть", - и уверенно зашагал к его комнате.
- Аврал! Взлетают! Уносят ноги, дьяволы! Галопом на космодром, - кричал во все легкие дедушка Витя прикимарив в кресле.
- Опять бежать?! Опять космодром! - раздался из соседней комнаты голос Алены. - Вот только трусы натяну - и ходу дам!
- Обильно расплодилась тут нечисть, - бормотал себе под нос священник беспрерывно крестясь, осеняя заодно и домочадцев для дезинфекции от дурных дел и помыслов. В сторону комнаты Алены тоже было послано крестное знамение во имя спасения от грехопадения. Успела она натянуть трусы или только примерялась - осталось неведомым. С блестящими от соблазна глазами, поспешным шагом служитель культа скрылся в дедовой комнате. В этот момент его интересовало лишь состояние дедовой души, согласно заявлению, а не чьи-то там трусы. Он делал непроизвольные глотательные движения и щелкал пальцем по горлу, вслушиваясь, в исторгаемый глуховатый звук. Это занятие, судя по всему, его завораживало. "Нервы успокаивает", - сказал он оправдываясь.
- Мама, мама, а молодуха им не помешает изгонять дьявола? - не отставал от матери любознательный Зиновий.
- Увидим после, - ответил за маму отец и почесал с удовольствием спину пониже пояса, крякая селезнем.
Дедушка Витя, растрепанной уткой, шлепая поутру в ванную комнату, наткнулся на внезапный вопрос младшего сына:
- Как спалось, дедушка? Кроме космодромов, что снится людям в сто лет?"
Дед сдвинул брови к переносице и недовольно прохрипел:
- Какой я дедушка? Ты скорее ним станешь, - вон какой шустрый, - день обгонишь. Мне всего-то двадцать с небольшим. Перебываю в студенческом возрасте ныне. Я учащийся, а ты жук - не буду говорить с какой кучи, чтоб не смердело, - он был не в духе.
- Грубите, папа. Посмотри на себя в зеркало, студент...
Дедушка Витя подошел к зеркалу: волосы с боку примялись со сна, как всегда, а на макушке торчали веником. "Ничего необычного: лицо молодое, задорное, мужественное и наглое, как и полагается в таком возрасте", - это было сказано вслух.
- Дед, ты видно с разумом решил в прятки поиграть, - заключил сын Олег, - ни морщин, ни своего возраста не распознаешь. Загляни в паспорт, окунись в реальность.
- Плевал я на ваши новые паспорта. В них все мутно изображено, мелко писано, да еще и с ошибками: четверку от девятки отличить нельзя, а шестерку с нулем легко спутать. Если верить паспорту, - мне еще и двадцати нет, а ты меня в дедушки определил. Помутнение, возможно, у тебя сынок. Надо бы врачу показаться - пусть диагноз выдумает, чтоб было чего лечить. Лично я с ними не дружу. Диагноз мне поставить не могут, оттого и злятся "крестоносцы" в белых халатах, что не старею и до сих пор здоров, вопреки их диагнозам и прогнозам.
- Как же я могу быть твоим сыном, в таком случае, если ты столь юн, как считаешь?
- Ныне космические расстояния перестали быть препятствиями, и с разбежностями времени того же соуса дела происходят. Если хорошо подуться над проблемой, любая может преобразоваться невероятным образом. Человек на земле воду мутит, а Космос плюнет пылью, - и все бесследно рассосется, - так что облизывай ложку из-под варенья и не тумань перспективу, сынок.
На шумный разговор прибежал внук Зиновий с тапками и уверительно заявил: "Дед, если ты влезешь в мои тапки, то значит, младше меня будешь. Я из них уже вырос".
- Молодец, логику жизни мотаешь на ус, не то, что твой великоразумный дядя: из-под юбки мир обозревает. - Дед погладил молодца по темени, и пошлепал, куда шел, пружинистым одухотворенным шагом. Зиновий гордо посмотрел на дядю Олега. Дядя всучил ему подзатыльник, чтоб не зазнавался и не встревал во взрослые разговоры.
Мигом возле обиженного мальца возникла мать и приложилась кулачком деверю под дых. "Еще поддай разок, еще мам, чтоб лучше запомнил, как маленьких, да умных обижать", - кричал довольный малец, прыгая козликом вокруг согнувшегося дяди. Деверь скорчился, но успел ухватить обидчицу за заднее мягкое место тремя пальцами и сжать до визга, одновременно бодая ногой Зиновия для острастки. Невестка вырвалась и ударила носком туфельки обидчика между ног, и следом наклонилась спросить: не нуждается ли тот в помощи. Деверь опустился на присядки, изображая на лице конец света. Немного придя в себя, поверженный схватил обидчицу рукой за грудь, но отнюдь не агрессивно, а снисходительно нежно. Эпизод завис во времени и заныл в штанах, но на этот раз не болезненно, а с вожделением. Схватка окончилась вничью, как заключил десятилетний Зиновий, судивший поединок с открытым от изумления ртом и растопыренными глазами, прыгая от радостного возбуждения.
"Wary well", - заключил по-английски блуждающий рядом дедушка Витя, сроду не изучавший языков. Он даже не ответил на предложения разгоряченного внука поиграть с ним в кегли. "В нашем доме все сплошная игра, лишь кеглей не хватает", - подумал дед, а вслух сказал: "Сходил бы ты, внучок, лучше на кухню, да побил там посуду для поддержания младого тонуса". Зиновий колебался, помня, как мать только что обошлась с дядей Родей. Ему очень хотелось побить посуду, но... "А может быть ущипнуть маму, как дядя? Ей, кажется, это понравилось", - вертелось в юной голове.
Не успело солнце заглянуть в окна, как задорный стук молотка разбудил семейство Вороновых. Пока молодые члены гадали о происхождении сих нелепых ранних звуков, и молча бранились, продолжая нежиться в постели, дед Витя разнес перегородку, разделившую некогда его комнату на две части. В раскрывшемся проеме явились кроватки Зины и Зиновия, продолжавших спать вопреки шуму.
Дед не стал перетаскивать спящих детей к родителям, благосклонно позволив им досмотреть сны до конца в своих постелях на вновь обретенной им территории. Случалось, в дедушке доброта брала верх. Он тут же своей сожительнице Кристине нашептал, что детки спят крепко и им не помешают прелюбодействовать от души, даже, если и притворяются, стервецы, прикрыв глаза. Надо же отметить расширение личного пространства. "Одно дело сделано, второе предстоит совершить во благодарность за первое", - заключил старший Воронов, положив молот на пол, и взгромождаясь на наложницу с чувством заслуженной награды. Буйным дыханием наполнилось утро. Голуби ворковали за окном, наскакивая друг на друга.
Любовь разгоралась огненной лавиной, вдохновленная успешно завершенным делом. У дедушки потекли слюни... Взрослые члены семьи в своих комнатах прислушивались к таинственным звукам, пришедшим на смену грубому стуку. Со стороны можно было предположить, что кого-то отдубасили, а после избитый пришел в себя и, цепляясь за жизнь, застонал, отчаянно завздыхал, раздувая меха-легкие во всю оставшуюся мощь. Зверское любопытство членов семьи уступило желанию вывалиться из теплой постели и выяснить природу этих противоречивых звуков. Сон, однако, был перебит неудовлетворенным интересом. Утро начиналось с вопросов и не отгаданных ответов: внутри зарождалась злость. Кому бы наперчить хвост спозаранку?..
Дети крепко спали.
* * *
Была бы возможность воздействовать на сон, несдобровать ему. Он посмел неприятно озадачить Си Дзинсиня - Великого вождя и учителя нации. Скрежет, разрывы-взрывы... В ушах закладывало, сердце учащенно волновалось, давление подпирало изнутри и отягощало голову. Да за такое...
"Неужели бомбежка, происходящая на Земле, донеслась до сознания по неведомым каналам? Сознание толи во сне, толи наяву обогатилось информацией о происходящем на родной планете по своим таинственным нитям, не подвластным природе человека, осталось загадкой. Развеять сомнения можно было, лишь связавшись с Землей. Но, как и с кем? Команда на бомбардировку вражеских территорий (а значит, ответную бомбардировку) всеми видами оружия массового уничтожения был отдан накануне. "Если приказ не исполнен, виновные подлежат высшей мере наказания. Получается, исполнителям, что так смерть, то этак, - не жить". После отлета с Земли связь с ней не предполагалась, как с ушедшим в прошлое воспоминанием. Да и не должно было на ней что-либо остаться, а жизнь, так подавно: в расчетах высшего руководства ей место не бронировалось, такой вариант не рассматривался.
Простые мысли спутались в мудрой голове правителя в неразрешимый клубок. Нейроны пучились от передачи множества сигналов. Ответы и решения где-то затерялись: не доходила информация до всех закутков мозга, в каком-то месте образовался затор. Нет ничего худшего в жизни, - лететь неведомо куда и не иметь никакой информации из внешнего мира.
Недовольство высшей персоны, - горе подчиненных.
Великий Вождь нации надулся пузырем и жаждал расплаты над подвернувшимся горемыкой.
Печаль кругосветная... и казнить некого, да и помещения тесноваты для экзекуции.
Космос оглушал своей тишиной, и пугал представлением о бесконечности.
- ...Господин директор! Можем ли мы попасть в зону действия черной дыры, и она нами полакомится?
- По расчетам не должны, нет их в этом районе. Но у Космоса свои виды на наш полет - ничего исключать нельзя, да и ученые могли ошибиться.
- Почему на земле не учли непредсказуемость этого самого, Космоса?
- Считали по нашим, земным, законам. Космос же субстанция не достаточно прогнозируемая - все, что угодно может выкинуть сие порождение.
- А договориться на взаимовыгодных условиях никак нельзя?
- Не контактен, таков гусь... Все знает, но молчит. И пыткам не подвержен по невозможности.
- Вот я и говорю, - сволочь порядочная в какой-то степени. А мы в гости собрались хозяйничать.
- Какие новости о наших противниках-оппонентах, взлетевших следом покорять необжитые планеты? - неудовлетворенно спросил Председатель, великий вождь нации.
- Летят, ваша честь, преодолевая бескрайние просторы. Траекторию их полета мы отслеживаем, - разъяснил информатор. - Имеются записи их разговоров и бестолковых споров. Весьма возможно, что у оппонентов имеется такая же запись наших бесед.
- Как посмели?! Почему допустили?! Получается, о том, что мы говорим, они могут слышать?
- Начно-технологический бум, господин Председатель. Ни в какой щели не спрячешься.
- Но в Космосе, хоть можно отсоединиться от посторонних глаз и ушей?..
- Будем надеяться, что так. Только отлететь надо подальше...
- Невесть что кругом твориться... Нигде покою нет.
- Да, ваше Председательское Величие, утечка информации жива была во все века и на всем пространстве. Даже в космосе от нее не избавиться, брызжет злодейка.
* * *
Вороновы били крыльями, - хлопали руками о бедра, каркали, выкрикивая одно слово: "Дед!" Дети транслировали это же слово писклявым дисконтом. Курятник какой-то... вороний.
Дедушка Витя не спешил появиться - не молод уже, чтобы куда-то бежать по первому зову, на ходу закатывая рукава рубахи для работы. "Пойдите-ка все к черту!" - навязывала жизнь простенькую фразу на все случаи жизни.
Наконец-то он вышел из своей комнаты победителем и, прищурив один глаз, поинтересовался без всякого интереса:
- Чего хай подняли на всю округу, балаган устроили нехристи, поспать не дают в медовый месяц?
- Отец! Очнись. О каком месяце ты толкуешь? Тут как бы день навсегда не кончился. Солнца не видно, мгла кругом, а часы показывают полдень! Уясняешь? - сообщил новость старший сын Леонид.
- Это вы должны были уяснить, когда я вас предупреждал и на космодром уговаривал пробираться. Теперь уж поздно. Сегодня, когда заключительный аккорд ставил в постели, привиделся мне отлет космопланов и одних, и других, и третьих властелинов земных, будь они не ладны со своим могуществом вместе. Бросили нас, да всего добра не вывезешь. Оставлять же кому-то жалко. Вот и получается: если не себе, то никому. Как только покинули атмосферу Земли, послали сигнал на атаку ядерными ракетами территорий противника. Вы как раз и наблюдаете завершение этой истории. Так они друг друга решили поздравить, перестреляв, а заодно и нас всех уморить. Потешиться решили напоследок. Власть земная теперь для них окончилась. Где другую возьмут недотепы, -неведомо. В Космосе? Ждут их там, как же: "Прилетайте управлять нами, хитромудрые земляне. Пусть Марсу об этом на ушко шепнут - памперсами, небось, запаслись без сомненья".
- Это какой-то кошмарный сон, - предположил Леонид. - Выгляни в окно.
- Что мне в него глядеть, и так знаю, что там ничего не видно. Сами же раскудахтались - что происходит? Вот такой сон, вещий, реалистический. Ничто на земле не проходит бесследно...
Алена, дрожа всем телом и клацая зубами, поинтересовалась, что же теперь делать и куда бежать.
Дедушка Виктор, потягиваясь по требованию тела, сказал, что бежать уже поздно - раньше надо было думать, когда предупреждал, и остается одно спасение - лечь на дно постели и утонуть в любви. И смеясь, добавил, что если не это, то уж ничто не поможет, не спасет.
Ответ при таких обстоятельствах был найден верный. Члены семьи встрепенулись надеждой и стали расходиться по комнатам с желанием поскорее последовать совету. Последние дедовы напутствия были о том, что необходимо на ванной комнате повесить семейное расписание посещений, так как катаклизма могла растянуться надолго. А там, как бог даст... Главное, чтоб вода была в кране, а проблемы отстирать можно...
* * *
Дружно, словно сговорившись, пропал свет, вода перестала литься из крана, умолкли телефоны, пропал интернет. Сразу же навались нехорошие мысли: как сложить два двузначных числа? А перемножить их? Засада! Прячься, кто может? Если вдруг придется корень извлечь, как быть? Но с этим, пожалуй, проще. Если корень зуба, то вытащить клещами; если дерева - топором отчихвостить. Теорема Пифагора временно отменялась. Но как включить холодильник, и где купить керосиновую лампу? Как огонь раздобыть, если спичи закончатся, а в зажигалках газ изведется? Вспомнилось выражение: один дурень такого натворит, что десять умников не разгребут.
Каким-то чудом электричеству удалось побежать по проводам. Из кранов побежала вода. Жить стало веселей, но с предосторожностью.
Откуда-то, из тумана, поползли слухи о мировой войне. Солдаты местного гарнизона загрузились в свои железные кони, испортили воздух отработанными газами двигателей внутреннего сгорания, и гулко ускакали в тревожный сумрак. Обратно никто из них не вернулся. Забурились, видно, в гнетущую мраку.
Караул остался охранять пустые казармы, воинское имущество и знамя части. Вооруженные посты топтались у мэрии, на вокзале, у почты и в других жизненно важных для города местах, быстро утрачивающих свою важность. Поезда не ходили, почта не уходила и не приходила. Новости получать было неоткуда: все отключилось и умолкло. Навалилась тревожное спокойствие и тоска. Воробьи чирикали, но как-то жалобно на пустой желудок. Никто не сорил крошками; начали экономить на воробьях. В головах витали мысли про "черный день". Хотелось верить, что хуже не будет.
Если кто из города выезжал, то после не возвращался.
В город просачивались лишь какие-то неопрятные босявки, оборванные, с безумными глазами, твердившие кругом: "Запирайте ворота - зверь идет, вирусы носятся кругом никого не щадя, бактериологический ветер свищет. Надевайте противогазы и сидите по подвалам!"
Их увещевания вызывали на миру мысли об Армагеддоне обеспеченном применением оружия массового уничтожения. Велик человек необузданным умом. Каких хочешь дел, может натворить.
Со стороны военного гарнизона слышалась стрельба и пьяная ругань. Военные, оставшиеся в городе, после нескольких дней голодания, затеяли возню. Пришлось вспомнить детскую игру казаки-разбойники: одни нападают, другие защищаются. Разбойники с криками, визгами и стрельбой нападают на воинскую часть, казаки, матерясь, обороняются. Версия о нападении на гарнизон и разграблении его террористической бандой в доказательстве не нуждалась: интенсивную стрельбу и ярость сражавшихся слышал весь город. Это требовалось для отчета перед командирами, если вдруг они откуда-нибудь появятся. Откуда, - никто представления не имел, но с опаской остерегались все.
Местные базарчики, магазинчики, да и простые подворотни мигом наполнились товарами с воинских складов. Тут была военная униформа и снайперский камуфляж Кикимора, обувь для первых и вторых, много всякого разного барахлишка для тела и души: пистолетики, винтовочки, патрончики и прочий товар необходимый для выживания в критических условиях. Гранаты-ягоды с рубиновыми зернышками внутри, и другие, схожие на них, но металлические. И те, и другие нарасхват.
Дедушка Виктор прикатил домой пулемет Максима на больших и шумных металлических колесах. "Тяжеленный, собака". Втаскивали в дом всей семьей. Больше всех хлопотала дедова наложница Кристина, бегая вокруг приобретения и не переставая скиглила: "Витя! Дай пострелять! Я тебе за это все, что угодно готова сделать..."
"В музее воинской части выменял на три литра волшебного напитка собственного изготовления, - поведал дедушка историю приобретения оружия с роскошной улыбкой. - Не прогадали, надеюсь, ни они, ни я".
Лента с патронами обвивала дедову шею два раза и свисала к земле, мешая наклоняться. Он специально кивал головой, чтобы два конца ленты соприкасались и производили металлический звон, для шарма. Из кассет ленты острыми дыньками торчали кончики пуль, умиляя обладателя. Один дедов глаз смотрел на пулемет, второй же косился на родственников, чтоб чего не слямзили.
После этого прикупа дедушка Витя стал закрывать дверь своей комнаты на ключ, даже, если выходил на минутку в туалет или хлебнуть воды. Кристина прилюдно жаловалась, что после приобретения пулемета, в комнату деда стало сложнее зайти из-за запертой на замок двери. Ночью же, когда он приподымался в кровати, любовница мучилась догадкой, к ней подбирается любострастник или же к пулемету, что угнетало женщину и копило обиду. Мужскую страсть Виктор делил между ними поровну, о чем Кристина оповещала женщин на кухне, не осознавая, какой нектар она льет им на сердце. И сказать ему, старому греховоднику, ничего нельзя: прогонит взашей или вечерней чарки лишит из вредности. Она даже горькую слезу роняла из-за такой несправедливости. Алена с Марией по-женски ей поддакивали и соглашались, но внутренне наслаждались пикантным взаимоотношениям молодухи со свекром и его пулеметом.
* * *
У дедовой сожительницы Кристины объявилась подружка Шурочка, одноклассница и соседка по парте. Кроме совместного обучения в школе их объединяла полная несовместимость характеров, менталитета, взглядов. Их дружба была сродни дружелюбию ежа с кошкой: полная дисгармония, но забавно, и тем притягательно. В спорах никто из них другого придушить не хотел, а поцарапать - в удовольствие.
Кристина рассказывала подруге о проделках Виктора, о пулемете, о тряпках, склоках на кухне и всякой белиберде.
Шурочка рассказывала о Космосе, что там трудно заснуть из-за постоянных вспышек в глазах, образованных космическими лучами, содержащими большую энергию. Умную, не на бытовом уровне, подругу не каждая женщина выдержит, а вот Кристина терпела, потому и дружили.
Шурочка спрашивала Кристину, хотела бы та полететь в Космос? На что молодуха отвечала вопросом, зачем ей какой-то Космос, если у нее на сегодня есть стол и дом с туалетом, а в нем голубое биде радует глаз, кроме всего прочего блестящего; и Витичка обещал позволить пострелять из пулемета при первой возможности. У Шуры от таких примитивных потребительских желаний, чесался нос, и она чихала, словно пыли нанюхавшись.
"Каждому свое", - бурчала негодующе Шурочка под нос, озвучивая классический тезис справедливости, в конце концов, разместившийся над воротами Бухенвальда.
Кристина не выдержала и, после долгих сомнений, привела Шурочку на просмотр пулемета. Перед этим она два дня уговаривала Виктора разрешить показать подружке грозное оружие. Дедушка Витя долго выспрашивал любовницу о подруге: какая она внешне, чистоплотна ли, спросил об образовании и, день поразмыслив, махнул рукой: "Приводи! Пусть смотрит. Только руками не мацать. Руки же помыть обязательно".
Шурочка Виктору Павловичу пришлась по душе и манерами, и культурой поведения, а, похоже, и всем остальным, что в ней было. Наклонившись к ушку гостьи, дедушка по секрету сообщил, что присмотрел и знамя воинской части, но патриотически настроенные военные сказали, что знаменем торговать нет никакой возможности, разве, что в самую последнюю очередь. Так он, дедушка Витя, в эту последнюю очередь записался первым.
Кристине все это не понравилось. Не то, что Виктор записался в последнюю очередь первым, а то, как он обхаживал Шурочку и забегал ей дорогу.
Когда Кристина выпроводила гостью, то зареклась больше приводить ее в дом к Витичке. На душе было не спокойно, в носу чесалось.
Да не тут-то было. Через день Виктор притащил домой знамя воинской части (перед этим он сутки перегонял из заготовленной бражки свой волшебный продукт) и несколько дымовых шашек в придачу. На вопрос младшего сына, зачем он притащил дымовые шашки в дом, отец мудро ответил, что заранее никогда не знаешь, что пригодится в хозяйстве и когда.
Он оттащил Кристину в сторону и потребовал пригласить Шурочку на просмотр знамени части, как якобы, он ей обещал.
Обещал - не обещал, кто его знает, что на самом деле было, но только Кристина дала зарок, чтобы Шурочки - лучшей подруги, в этом доме духа не было. Неожиданно, к огорчению Виктора выяснилось, что Шурочка уехала в командировку, а после к больной тете в пригород, а после этого неожиданно оступилась на скользкой плитке возле входа в магазин и поломала ногу. Кость - на улицу, нога - в гипс.
Дедушка Витя молча выслушивал рассказы любовницы о злоключениях подруги, но после сообщения о поломанной ноге, ехидно усмехнулся и сказал, что придется ему самому отнести знамя Шурочке, если обещал. Она ведь ждет. Это, несомненно, поможет ее скорейшему выздоровлению.
Кристина тоже изобразила на лице ехидную улыбку, и с ее помощью сообщила, что подруга живет ныне у приятеля, адрес которого ей неизвестен. Нашла-таки коса свой камень.
* * *
"Устали лететь, а заснуть невозможно из-за полной, сводящей с ума, тишины, и постоянных молниях-блестках в глазах. На Земле этого не было. Там, правда, иное: конкуренция, зависть, подножки, убийственные отношения, подлые интрижки. Замуровать могут доброжелатели, или любое иное извращенное насилие осуществить - лишь допусти слабину..."
* * *
Великий Вождь и Учитель молча вкушал полную отрешенность от земных человеческих забот, когда ему предложили подать обед. Его бессловесность в данном случае выражала согласие. Неожиданность заключалась в сообщении, которое легло на стол вместе с супом с куриным филе, обжаренном с чесноком и имбирем. Прочтя сообщение, Председатель недовольно отложил ложку: и здесь, в Космосе, начинали донимать земные интрижки. В сообщении указывалось, что космический корабль белых с президентом на борту, находящийся впереди по курсу, лег на орбиту для посадки на планету Айки. На нее же была запроектирована посадка корабля желтых с Председателем и Великим Вождем. Аппетит был перебит. До виновного - не дотянуться. Вопрос завис: куда приземляться? Вкуснейший суп остался охлаждаться в ожидании дальнейшей утилизации в космическое пространство.
Вначале было расстройство, злость, негодование. В скором времени они сменились тайной удовлетворенностью и легкой радостью. Голову Председателя обуздала благая мысль: "Стоило покидать Землю, чтобы продолжить существовать со своими противниками на необустроенной иной планете со множеством неудобств и трудностей? Если Земля освободилась от твоих врагов, то сам бог велит занять освободившееся место, вернуться обратно и властвовать, но теперь уж самовластно. Жаль, суп остыл. Вкусно парил, шельма. Да это ли беда?"
Решение созрело. Настроение смягчилось. Гордость себя возвысила. Дело оставалось за техническими специалистами. Великому Вождю было непристойно осознавать, что последнее слово было за ними. "Чего уж, - за честь сочтут угодить". Беспокоила мысль, о том, что на Земле ныне твориться, после того, как ее перекопали ракетами и бомбами, осталось ли где-либо место для посадки? Спросить не у кого, связи не осталось - рубили под корень. Хлопотное это дело - быть лидером огромного количества людей и пространств: решать, кому погибать, кому жить и управлять, над кем потешаться, над кем издеваться, кого ублажать...
* * *
Мистер президент Джейсон читал докладную записку о готовности космического корабля, оборудования, механизмов и приспособлений к посадке на запланированную планету.
"Ах вы думы, мои думы! - метались мысли в голове господина президента после ознакомления с докладом. - А это что за пять вопросительных знаков напротив двести пятого пункта столпились?" - Вопрос, возникший в голове президента, был озвучен техническому руководителю полетом.
- Нестыковочка вышла с ремонтными комплектами агрегатов по производству кислорода, - понурив голову, ответил специалист. - Отсутствуют в обозначенной ячейке. И главное, сто раз проверяли, вынимали, проверяли работоспособность, - клали на место, вынимали, проверяли, и опять на место клали, в компьютер занесли и обозначили, как имеющиеся в наличие. При взлете компьютер сигнализировал о порядке, а ныне говорит о беспорядке. Проверил, - действительно отсутствуют. Видно, программа дала сбой... и конь подковы теряет.
- При чем тут конь с его подковами?! - вскричал господин президент в ярости, еще не представляя окончательно к добру это или как получится... - Объясни, без них обойтись можно, комплектов этих? Я ведь обхожусь без кое-чьих услуг, хотя и трудно...
- Пока агрегаты работают, - можно. Но только что-то, где-то, как-то - дело дрянь будет. Риски чрезмерно нехорошие.
Президент потянулся в кресле: - И как теперь быть, прикажешь? Как такое могло случиться? Да, за такое...
- Не могло, но случилось. Мистика. Сбой программы, такое редко, но случается. Знаете, цифры все, цифры. На счетах с косточками как-то надежнее решалось в былые времена. Медленнее, но надежнее. Лучше бы слетать обратно, а там как-нибудь подцепить необходимое. В противном случае, риски возникают очень неприятные: в голой пустыне, да чуждой среде.
- Хороши дела, - господин президент заходил по каюте. - И что теперь делать? Выходить в открытый космос и плавать в нем до истления собственных костей и мыслей? Что сенату доложим? На полет все резервные деньги страны истрачены. Копили, печатали, копили, печатали... и вот тебе бабушка получи каблуки-шпильки к туфлям на зиму, чтоб не скользить по льду. Одна надежда, что ни сената, ни страны более не существует. Ох, дела горемычные земные и космические; негде добропорядочному человеку приткнуться и скоротать жизнь в покое и достатке.
Технический директор полета виновато молчал, пропуская время вперед в надежде, что все рассосется.
- А кто будет оплачивать этакую прогулку? - президент угрожающе посмотрел в глаза техническому руководителю. - И какова ныне обстановка на Земле? Ждет ли она нас или там уже сплошная черная дыра?
- Давайте будем решать вопросы по мере их поступления, - решил зарекомендовать себя разумным во всех отношениях технический специалист. Итак, первый вопрос: продолжаем полет согласно плана или возвращаемся обратно? - осмелился высказаться конкретно подчиненный.
- Черт с тобой, - сказал президент, потягиваясь, - поворачиваем обратно. Если на Земле что-нибудь осталось из прежней жизни, хоть в казино схожу, развеюсь от тоски последнего времени.
Господин президент хлопнул в ладоши, и ракета поменяла курс.
"Ах вы думы, мои думы!" - снова заметались мысли в голове господина президента новыми загадками перед неизвестностью.
"Ей богу, казнит, как только представится возможность, - подумал технический директор. - А с другой стороны - кто работу будет делать?" - весело заключил он в свою пользу происшествие. Была бы на корабле кошка - почесал бы ей шейку.
* * *
- Товарищ президент, Вольдемар - ясное солнце! - с нервозностью в голосе кричала жена ейному мужу в микрофон. - Ты видел, куда нас хотят доставить твои дружбаны олигархи, - она зло смотрела на экран монитора. - На этой планете кроме слоя пыли и диких камней ничего нет. Ловко же они придумали от тебя избавиться. К тому же я забыла на Земле свои бальные туфли в кружевах с бриллиантами и платье в золотистой чешуе. Что я тут буду делать без них, как на бале себя показать? Прикажи лететь обратно. Или ты совсем не ценишь престиж собственной жены? Пусть в этой пустыне олигархи со своими женами балы устраивают. Мне же обещали, что лечу в оазис и райскую благодать, а не в мрачную пыльную пустыню с беспорядочно торчащими камнями. Вели немедленно... Да ты, соколик, не слушаешь, что тебе говорит супруга?!
Товарищ президент Вольдемар Пукин, услышав по ретранслятору голос жены, тут же отключил звук, предполагая, что она вряд ли сообщит что-либо приятное.
"Действительно, зачем я ее сюда затащил? При первой возможности надо ее обменять на что-нибудь позадорнее и моложе. Терплю уж какой год. Это убедительный повод возвратиться".
Но сообщение пришлось все же выслушать от вахтового офицера, явившегося на пороге, о том, что жена требует немедленного возвращения на Землю за ее позабытыми бальными туфельками и платьем, отороченным по линии смелого декольте алмазными бусинами, золотистое.
Товариш президент Пукин употребил эмоционально неприличное слово. Он просматривал на мониторе изображение поверхности планеты, на которой им предстояло обосноваться и жить. Мысль о том, чтобы вернуться за забытыми туфлями и платьем, выглядела не такой уж скверной, и с каждой минутой становилась все более привлекательной, но злила. На кой ляд спрашивается, нужно было сюда забираться, чтобы жалеть еще до приземления. Нет никакой возможности узнать, что сейчас твориться дома, на Земле, и целы ли бальные туфли и платье супруги? Женщина, одним словом: возьми да положи, а как совместить с остальными факторами - это ее не заботит. Взялся за гуж, не говори, что не муж... Товарищ Вольдемар Пукин злился, и был с собой в раздоре: верное решение путалось в удручающих мыслях. Приземляться на не приветливую необитаемую планету, мягко говоря, не хотелось. Когда вылетали в дальнее путешествие, было одно настроение и планы, а теперь, прилетевши к цели, - другие. В начале пути конечная цель не видна, - вот в чем печаль.
Планы померкли, приблизившись к цели... Вспомнились покорители северного и южного полюсов Земли. У них была задача вернуться обратно и надежда согревала. Сейчас же противные нервозные раздумья, и практическое отсутствие тыла. Где согреться в случае голода, холода, безнадеги? Пукин решил пойти надежным путем: довериться жребию. Он достал золотую монету и подбросил ее, пытаясь быстро загадать желание. Желание было одно - вернуться на Землю, и молить провидение, чтобы там остался клаптик территории пригодной для проживания. На монете было две стороны: аверс и реверс. Пока монета замедленно приземлялась, смешно вращаясь в отсутствии земного притяжения, мысли президента товарища Пукина делали судорожные попытки загадать выигрышную сторону. Монета приземлилась на ребро и в этом положении застыла, прежде, чем было загадано желание. Вольдемар Пукин недолго думая, решил, что это верный сигнал возвратиться за туфлями и платьем супруги. Задним числом он придумал, как всякий безграничный властелин, что кроме положений: аверс и реверс существовало еще одно, тайное - "руба" - когда монета останавливается на ребре: джокер своего рода. Джокер же, как известно картежникам, может делать любой ход. Вот он и сделал выбор согласно правилам и закону карт. Ох, уж эти карты, кто их только не метил, делая краплеными, чтобы обыграть соперника, а при случае и судьбу?
И все же, джокер здесь был не при чем. Идея замены супруги на более свежее и милое лицо окончательно взяла верх. Ну, и джокер тоже.