По пустынной заснеженной улице шел человек. Леденящий ветер пронизывал его до костей, и швырял в лицо пригоршни колючего снега, источавшего тусклый грязно-серый свет. Немые исполины домов застыли вокруг, и казалось, нет в мире никого кроме человека, и ничего кроме этого ледяного ветра.
Но вот путь окончен, человек зашел в дом, включил на кухне свет, зажег газ и поставил чайник. Опустился на стул. Сегодня потерянный день. Он не верил в биоритмы, но случалось, что приходило время, и накатывала тоска. В такие дни все валилось из рук, и не хотелось абсолютно ничего. Депрессия. В такие дни он не мог творить, и лишь бередил душу потусторонними звуками акустической гитары.
Он жалел о своем решении. Сегодня именно такой день. Человек подошел к окну – из синей темноты волнами лился сумеречно-печальный свет, снежинки бились о стекло, но из теплой комнаты они уже не казались грязно-серыми, а были белыми блестками, как и подобает настоящему снегу. Соседние дома воспаленными глазами окон уставились на него, и человек ощущал себя до боли покинутым и одиноким. Три года одиночества в толпе. Три года он живет такой странной перекошенной жизнью, терзаемый муками вдохновения, краткими минутами счастья и сознанием собственного ничтожества. Иногда он творит взахлеб, забывая о времени, и тогда рождается то, что он называет “настоящие вещи”. Но временами все его песни вдруг начинают казаться пустыми и никчемными, и тогда он готов бросить все и уйти.
Он многому научился за эти три года. Он познал людей. Достаточно лишь одного беглого взгляда, чтобы схватить суть, уловить характер человека. И он еще никогда не ошибался. Как он это делает? Невозможно объяснить. Он чувствует человека – каждый одет в замысловатую цветовую гамму, и он улавливает ее, ощущает как рождаются в мозгу собеседника мысли, хотя и не может их прочитать. Кроме того, каждый человек еще и “пахнет”. Это какой-то особый псевдозапах.
Да, он отлично знает людей, но так до сих пор и не умеет распознавать до конца себя, хотя его дела, мысли и поступки так же “светятся” и “пахнут”. Собственная душа так и осталась для него темным залом, где можно натолкнуться на сверкающие кристаллы прекрасного, но с той же вероятностью – на затаившегося монстра.
Лишь два обстоятельства удерживают его в этом странном и противоестественном состоянии – возможность творить так, как не творил никто, и возможность в любой момент уйти.
Он может стать таким как все – достаточно лишь сорвать с себя эту тоненькую блестящую цепочку, которая стала для него веригами. Но он твердо знает – сорвав ее однажды, ему уже никогда не вернуться вновь в этот странный мир, и никогда не почувствовать того, что бывает в его лучшие и тяжелейшие жизненные часы.
Он хорошо помнит как все начиналось. Однажды в дверь постучал человек.
-Вы Эрг? - сказал он более утверждая, чем спрашивая.
-Да, это мой псевдоним.
-Друг дал послушать мне ваш компакт-диск, и мне понравились ваши песни.
-Интересно, чем же? - спросил Эрг, впуская незнакомца в квартиру. Для него этот визит уже не был в диковинку, хотя и случалось такое нечасто.
-Откровенностью. У вас есть боль, страдание, но есть и оптимизм. Собственно, я хотел бы предложить вам эксперимент.
-Какой?
-Он касается вашего творчества и вашей личности. Все сугубо добровольно.
-В чем он заключается?
-Я просто дам вам одну вещь, и если ее действие понравится, то я согласен оставить ее вам навсегда. Собственно, это мое изобретение, которого сам я не достоин. Я слишком слабый человек.
-О чем вы говорите?
-Я хочу предложить вам вот это. – гость извлек из кармана тонкую изящную цепочку и небольшую коробочку с проводом и вилкой – Это стимулятор – человек приподнял цепочку повыше, - а это – блок питания. Достаточно надеть цепочку на шею, скрепив ее концы, как стимулятор начнет воздействовать на мозг. Эта вещица усилит ваши чувства в десятки и сотни раз, она подарит вам совершенно иной мир – лишенный розовых иллюзий. Я поясню. Человек всегда маскирует свои недостатки, и общая картина кажется более благополучной, чем она есть. Мой аппарат срывает маски. Пустив его в ход вы увидите грязь. Всю грязь нашего мира. Вы увидите, сколь много ее вокруг вас, и внутри самого себя. Вполне возможно, что вы разочаруетесь во всем, и у вас возникнет желание прыгнуть с моста или удавиться. Тогда просто снимите цепочку – и вновь окажетесь в привычном вам “розовом” мире. Я прожил в “черном” мире две недели, и больше не смог. Но знайте – повторно погрузиться в него вам уже не удастся – мозг станет невосприимчив к излучению.
-Вы предлагаете мне стать экстрасенсом? Чем же я вам отплачу?
-Если вам удастся жить и работать в “черном” мире, это будет мне лучшей наградой. Если нет, значит не судьба. Никто не осудит вас. Эта машинка лишь для единиц. Она не годится для широкого использования – мы получим общество самоубийц и сумасшедших, но вам я предлагаю попробовать.
-Хорошо, я согласен.
Он осторожно взял из рук изобретателя цепочку. Надел. В голове появилось ощущение тяжести, слегка зазвенело в ушах – как будто он нырнул глубоко под воду. Перед глазами сначала поплыли разноцветные круги, но вот они рассеялись, видимость прояснилась.
Эрг взглянул на изобретателя – в его лице и фигуре, казалось, произошла какая-то неуловимая перемена. Он весь светился странным полупризрачным светом. Но не только он – все вещи, вся обстановка комнаты приобрела цветовой ореол. Каждый предмет обрамлялся зыбкой радугой. Позже Эрг понял – вещи светятся по разному, в зависимости от настроения и ассоциаций, связанных с ними в сознании. Снова взглянул на изобретателя, и вдруг ощутил, что в душе тот пытливо присматривается к нему, его гложет сомнение, которое он старается никак не выдать.
-Все нормально – сказал ему Эрг, слегка улыбнувшись.
-Тогда последнее – вот мой телефон. Если станет невмоготу – звоните. Да, и не забудьте включить блок питания в сеть – он будет подзаряжать стимулятор, когда вы находитесь дома. Всего хорошего. - человек направился к двери.
Позже Эрг начал чувствовать и запахи – запах радости, запах тревоги, запах поступка. Его мироощущение значительно обострилось, он отчетливее видел и разграничивал добро и зло, красоту и уродство.
Он никогда не забудет своего первого концерта в “черном” мире, в дряхлом обшарпанном ДК на окраине города. Эрг вышел на сцену. Глянул в зал – над головами зрителей колыхалось сияющее цветовое море. Эрг ощутил – они возбуждены, они ждут. Он взял первый аккорд. Мерцающее сияние зала успокоилось, стало ярче. Он увидел, как волна света оторвалась от гитары, ушла в темное пространство, и как отраженная вернулась обратно, обдав его почти осязаемым теплом. А потом Эрг заиграл по настоящему, в полную силу. Он чувствовал, как его внутренняя энергия изливается в зал, многократно усиленная старенькими стоваттными колонками, и как зал постепенно “заводится”, воспринимает его энергию, и отдает свою, еще более мощную и необузданную. Музыка лавиной звуков обрушивалась со всех сторон, она поглощала Эрга, он растворялся в ней, в безумной фантасмагории мелодии и ритма, а за краем сцены бушевал огненный океан – световые смерчи возникали и распадались, накладывались один на другой. Зал дышал радостной эйфорией, это было ощущение мощи, всесилия и единства. По жилам разливалось пульсирующее ощущение легкости, и Эрг вдруг увидел перед собой не огнедышащий зал старого ДК, а необъятный простор, залитый золотым светом. Сочная зеленая трава блестела росой под голубым небом, а где-то на горизонте вздымались воздушные белые здания, больше похожие на паруса, и он, казалось, оторвался от сцены и теперь летел, летел вперед и вверх, навстречу солнцу.
А сейчас за окном стояла ночь. Ледяной ветер бился в стекло. Чайник давно вскипел, и пускал в потолок тоненькую струйку пара.