Мой дед был втрое крупнее меня и в полете мог проводить часы. Я лишь немногим крупнее и сильнее человека, летаю с трудом. Пожалуй, мое поколение последнее, для которого слова "полет" и "дыхание огнем" не пустой звук. Для наших детей все это будет легендой. Мы поселились среди людей, а наши дети среди них вырастут.
Мы изменились. Многие сетуют, но не я. Я помню, как на моих глазах дед разорвал отца на части, повздорив с ним из-за какого-то пустяка. Сам-то я питаюсь сырыми овощами, в жизни вполне состоялся и всем доволен, а главное - опыт сильнее любых умствований о деградации убеждает меня, что все в природе идет как должно и ко взаимному благу людского и драконьего родов.
Эта история произошла со мной сто пятьдесят лет назад.
Мой друг и хороший капитан, Симао Коштинья, пригласил меня в экспедицию первым помощником. Его "Максимино" должен был пройти с исследовательскими целями вдоль восточного побережья Африки. Обычно подданные португальской короны шли прямиком в Индию, а об этих землях располагали лишь весьма неточными картами и туманными сведениями, полученными от арабов.
Не стану вдаваться в детали путешествия вдоль западной Африки. Мы благополучно обогнули мыс Доброй Надежды, и вскоре мне пришлось несколько раз слетать на разведку побережья. Симао хотел сделать остановку рядом с каким-нибудь дикарским племенем, чтобы выменять у них фрукты. Да и вода в корабельных бочках стала попахивать гнильцой.
Скоро его желание исполнилось. Был светлый и теплый день. Мы разбили лагерь и затеяли обмен с дикарями из небольшой деревушки. Мы выменивали целые корзины фруктов в обмен на дешевые бусы и порченые медяки. Дикари вели себя дружелюбно, а наш переводчик, опытный Фабио, более-менее понимал их наречие.
Между дикарями особенно был заметен коротыш по имени Муга. Он успевал всюду, все обнюхивал и ощупывал. Вечером, несколько часов спустя после ухода дикарей, он неожиданно явился в лагерь к капитанскому костру и начал что-то лопотать.
Фабио только хмурился, слушая его лопотание.
- Ну что там у него? - спросил, наконец, наш капитан.
- Ваша милость, - огладил бороду Фабио, - я разбираю отдельные слова, но... я не могу понять, что он хочет.
Муга залопотал еще быстрее. Он так ерзал, что, казалось, вот-вот завертится волчком.
- Ну, хоть отдельные слова, - рассмеялся Симао и подмигнул мне. Мы как раз спорили накануне, могут ли европейцы и дикари понимать друг друга, и не являются ли они столь же отличными друг от друга, как европейцы и драконы.
Фабио вслушался:
- Великий Ужас... казнь... дань... а, начинаю понимать. Он просит нашей защиты!
- От кого?
- От великого ужаса, избравшего, как он узнал сегодня, его племя своей жертвой.
- Что же это за ужас? - рассмеялся наш капитан.
Переводчик напрягся:
- Он большой, клыкастый и... горячий. Даже так: жгучий. Уводит их в глубь лесов и там ест.
Симао фыркнул.
- Прогони его прочь.
- Подождите, - вмешался я. - Может, в этом есть смысл?
- Ваша милость, - сказал переводчик, - в Лиссабоне я слышал от одного араба, торговца, что они никогда не охотятся за рабами вблизи этого побережья. Может...
- Не может, - махнул рукой капитан. - Что вы хотите? Чтобы я отправил людей вглубь неизвестной земли, потому что коротыш-дикарь наплел невесть что? Может, это ловушка, а может, у него горячка. Наша задача - разведать побережье и уточнить карты.
- А если это не сказки? - спросил я.
- Ксанф, тебе ли не знать, что только темный народ не сочиняет про вашего брата. Суеверия, предрассудки... Если бы я прислушивался к ним, мы вряд ли были бы друзьями, а?
- Но откуда тебе знать, что рассказ этого дикаря - сказка? - возразил я. - Ты решил так, потому что у него кость в носу и прическа-клумба? Так ведь это предрассудок и есть.
Симао вздохнул.
- Среди дикарей много людоедов.
- А драконов они едят?
Симао вздохнул снова.
- Не хочу ссориться из-за дикаря, - проворчал он. - Но и потакать твоему любопытству сейчас не собираюсь. Ну хорошо, - поднял он руки, останавливая мои возражения, - если тебе не спится, можешь одну - но только одну - ночь нести караул у дикарской деревни. Я бы предпочел, чтобы ты охранял наш лагерь. Когда в лагере бодрствует дракон, мне как-то спокойнее спится.
- Я...
- Лети к дикарям! Зашиби меня из пушки...
Ночь выдалась ясная и тихая. Я кружил над нелепыми хижинами, без всякого порядка теснившимися на прогалине. Дикари не догадались даже выставить караул. Или считали, что перед Ужасом им это не поможет.
Я поднялся повыше и замер. А ведь в глубине души мы ведь тоже хотели бы, чтобы так боялись нас. Я даже в детстве пробовал есть сырое мясо. Надеялся подрасти...
Я так ушел в размышления, что не сразу обратил внимание на какой-то гул в лесу у края прогалины. Прислушавшись, я понял, к немалому своему удивлению, что это пение. Большой, даже очень большой отряд, распевая что-то вроде гимна, двигался из глубины леса к деревне.
Ну неудивительно, что мои дикари не выставили караулы. Если эти пришли напасть на них. А для чего еще приходят среди ночи? Я собрался было спуститься, но в этот момент замер, парализованный ужасом.
Я услышал рев.
Воистину, это было страшно. Такой силы и злобы в боевой клич не смог бы вложить даже мой дед. Думаю, и он бы, услышав такое, почувствовал себя неуверенно. Меня охватило страшное предчувствие. Очень хотелось найти какую-нибудь нору поглубже и забиться в нее, зажать лапами уши, покрепче закрыть глаза... Меня трясло.
Все же я смог поднять голову. И замер, потрясенный.
Как он был огромен! Впятеро больше меня, массивен, а пасть! Вот это клыки! Удивительно длинная и гибкая шея, мощный и подвижный хвост. Я не мог оторвать глаз и просто не сообразил, что завис на пути у этого чудовища. Сейчас-то я понимаю, что он летел не слишком быстро, но тогда мне казалось, что он мчит со скоростью ветра. Я замер, и тогда он просто сшиб меня ударом хвоста.
Меня впечатало в валун чуть в стороне от деревни. В глазах помутилось. Я слышал разрозненные вопли ужаса одних дикарей и размеренное пение других. Потом, как гигантский вал, над этим многоголосьем вознесся чудовищный рев. На меня что-то свалилось, и я потерял сознание.
Не помню, как я выбрался к побережью. Полагаю, что потратил на это остаток ночи. Когда очнулся, рядом со мной стоял Фабио. Рядом суетился лагерь. Море накатывало на песок словно нехотя. От корабля к нам двигалась шлюпка.
- Ваша милость, вы живы, - сказал Фабио.
- А, ты заметил, - проворчал я. Сесть стоило мне большого труда.
- Что там было, ваша милость? К нам прибежали несколько дикарей, но что они несут... деревня сожжена, всех забрал этот их Ужас.
Меня мутило, я несколько раз отрыгнул пламя. Все же мне удалось подняться и даже сделать несколько слабых шагов.
- А где наш капитан? Хочу поговорить с ним о дикарских предрассудках.
Фабио ответил не сразу.
- Его похитили.
- Что?! - тут я заметил, что у Фабио перевязан лоб, и повязка напиталась кровью.
- Его и еще десяток матросов. Напали дикари. Не те, которых вы охраняли, другие.
- Вы что, не выставили караулы? И ты...
- Выставили. Но их было очень много, и они словно обезумели. Драка была страшная. В раненых у нас полкоманды. К слову, в отсутствие капитана вы, ваша милость, главный.
- Ясно. Полагаю, мы оказались дичью в его охоте.
- В чьей?
Я пропустил его вопрос мимо ушей.
- Скажи-ка, а среди сбежавших к нам дикарей есть этот, как его, Нуга?
- Муга. Да, ваша милость.
- Муга. Пойдем-ка в лагерь. Надо с ним поговорить.
Малыш-дикарь сидел у капитанской палатки. К нему зачем-то приставили караульного. Как будто этот трясущийся и жалкий человечек мог куда-то сбежать.
Фабио только развел руками.
- Я пытался с ним говорить, ваша милость, но...
- Хоть что-то можно понять?
- Да все как вчера, - с досадой сказал Фабио. - И его соплеменники не лучше. Нужно как-то привести его в чувство.
Я сел рядом с ним на корточки.
- Эх ты, жертва несчастья.
Фабио перевел. Дикарь удивленно посмотрел на меня.
- Да-да, мне тебя очень жалко. Так жалко, что прямо не могу есть.
Хорошо, что при переводе ирония исчезла. Да и мог ли дикарь в набедренной повязке ее понять? Он смотрел на меня и, похоже, не верил.
Тем временем слух о моем возвращении облетел лагерь и те из команды, кто мог ходить, собрались вокруг.
- Но уж тебя-то я покормлю, - продолжал я.
И когда на лице дикаря проступила радость, я резко схватил его за волосы и вскочил. Все так и ахнули. Дикарь завизжал. Я дождался, когда он устанет, и спросил:
- А может, мне лучше съесть тебя? Тебя, а потом всех твоих. - Для пущего эффекта я легонько дохнул на него пламенем. Совсем легко, чтобы ожога не было, а только запахло паленым волосом.
- А со мной, ваша милость, поделитесь? - присоединился молодчина Фабио.
- Тебе и команде я отдам его родственничков. Ведь все дикари, сбежавшие к нам, родственники Муга, правда?
Дикарь взвизгнул, а потом вдруг залепетал.
- Не могу, слишком быстро, - сказал Фабио.
Я встряхнул дикаря.
- Медленней.
И тот стал рассказывать медленней.
Из путаницы взвизгов, судорожных оправданий, поминаний каких-то духов, клятв предками и родственниками нам все же извлечь главное. Деревня дикаря (снова не удалось понять его имя) не уплатила вовремя дань владыке Ужаса. То есть большому и злому дракону, перевел я для себя. Дикарь попытался откупиться, сообщив владыке Ужаса о белых пришельцах, но добился лишь того, что ведомые владыкой Ужаса дикари напали еще и на наш лагерь. Но если господин малый Ужас (то есть я) может помочь, то дикарь готов быть проводником, хотя и не обещает, что в дороге не умрет от страха. Только бы мы не съели его драгоценных родственников.
Стоило больших усилий уберечь дикаря от немедленной расправы.
- Мне он нужен, как проводник, - объявил я. - К логову этого их владыки Ужаса.
- Но... разве мы не отчалим? - спросил один из матросов.
- Без капитана?
- Ваша милость, - сказал матрос Адао. Я знал его как прямого и честного, умеющего говорить за всю команду. - Дикарей слишком много. А что до их владыки Ужаса, то, наверное, он покрепче вас будет, не в обиду вашей милости будет сказано. Уж на что его милость дон Коштинья хороший капитан и человек, но нам бы сейчас свои шкуры сберечь.
Остальные матросы одобрительно загудели.
- Я не прошу и не приказываю идти со мной, - сказал я. - Как я понимаю, до этого Ужаса не слишком далеко. Просто дождитесь моего возвращения. Уложите насыпь, привезите с корабля несколько пушек. У нас все равно много раненых, ведь не бросать же их. А я или вызволю капитана и тех, кто с ним, или убедимся, что помочь ему уже не в наших силах.
Я посмотрел Адао прямо в глаза.
- Не дайте страху завладеть вами! Вчера вы отбились. Если дикари появятся снова, вы будете готовы. Но я думаю, что бояться нечего. Этот Ужас развлекался. Если бы он хотел расправиться с нами, то сделал бы это еще вчера.
Моя речь немного успокоила их. Переговариваясь, матросы разошлись и скоро, понукаемые командами старших, принялись за насыпь.
Путь был неожиданно коротким и к вечеру Муга вывел меня на место. В пути воображение живо рисовало мне посреди леса огромную скалу, и в ней зловонную пещеру, тоже огромную, а вокруг груды черепов, огромные, и много-много дикарей, выплясывающих после сытного ужина. Я так и видел их вспученные животы и свежую кровь на губах.
Но я совсем не ожидал увидеть город, тем более такой странный. Более всего он напоминал деревню Муга, разросшуюся где-то в сто раз - такое же нелепое скопление хижин - зато расположившуюся у реки. Только вот не стояла посреди его деревни гигантская каменная плита в два моих роста высотой, а шириной как восемь палуб "Максимино", и не лежал на ней дракон впятеро больше меня.
Муга остался у входа в город. Хотя местные вели себя спокойно, он просто дрожал. Отпустить я его тоже не мог. Случись обратная дорога, Муга мог бы понадобиться. Так что я усадил его под пальмой. Он сцепил руки и застыл.
А я через силу заставил себя взлететь и направился к плите.
На подлете я заметил Симао, изрядно потрепанного и еще нескольких матросов в окружении десятка дикарей с копьями. Чуть поодаль толпились еще какие-то дикари, без оружия, должно быть, соплеменники Муга. Их даже не охраняли. Матросы лежали или сидели неподвижно, и сколько же в них было сходства с трусишкой Муга! Похоже было, что они изрядно пали духом. И только наш капитан расхаживал взад и вперед, сколько позволяла охрана.
Увидев меня, он замер. Матросы же не обратили на меня никакого внимания, да и охранники не спешили пугаться.
Что меня особенно радовало, на меня не набросился владыка Ужаса, слоновий рог ему в брюхо.
Я приземлился напротив Симао. Мы помолчали.
- Он хочет сожрать нас, - сказал наконец Симао.
- Когда?
- Не представляю. Нас накормили смесью из фруктов, жуков и каких-то слизней. Кажется, ему нравится мучить нас ожиданием.
Он пожевал губами и добавил:
- Если честно... я не думаю, что ты сможешь... лучше тебе улететь. Пусть корабль уходит и...
- Там все в порядке, - перебил его я. - Я распорядится как надо.
- Если честно... я не думал, что ты прилетишь. Спасибо.
- Придешь, - поправил я. - На полет сюда мне бы сил не хватило.
Я взлетел к владыке Ужаса.
Вблизи и при вечернем свете он не показался мне ужасным. Скорее, мерзким, жирным. И не такая уж большая у тебя пасть, думал я, стоя перед ним, просто у тебя остальная голова мала без пропорции. И все же он был очень опасен.
Он лежал, мерно дыша, разглядывая меня как какую-то забавную игрушку.
- Что ты хочешь за жизнь твоих пленников? - спросил я.
- Ты похож на дракона не более, - произнес он неторопливо, - чем макака на человека. Неужели на севере не осталось никого, кто был бы достоин называться драконом? Или ты уродец, подобно карлам среди людей?
- Мы все такие, - ответил я, стараясь быть как можно спокойнее.
- Забавно. Телесное ничтожество людей делает их моей дичью. Их разумность только добавляет удовольствия. Приятно знать, что меня ненавидят и все же, из страха, мне повинуются. А ты летаешь, можешь дохнуть пламенем...
- Нет, - соврал я.
Он радостно взревел.
- Ах, как забавно! Слушай! Людские владыки держат при себе уродцев-карликов, потому что это весело и забавно. Ты можешь уйти, но лучше оставайся при мне! Я позволю тебе доедать за мной и участвовать в моих охотах, а ты будешь веселить меня, пытаясь повторить за мной...
Можно было, конечно, попытаться еще поговорить с ним, но, в самом деле, о чем может договориться макака с человеком? А вести себя подобно герою дешевой драмы, который сначала долго разговаривает со злодеем, потом вызывает на бой, потом из последних сил побеждает и сам едва не гибнет... нет, такого я совсем не желал.
Я просто подлетел к нему и с силой ударил хвостом по морде.
Жирная тварь замерла. Я спокойно отошел в сторону на десять шагов, и только тогда его проняло. Он бросился ко мне и выдохнул пламя. Я был готов и взлетел. Он попытался достать меня хвостом и отчасти преуспел. Я скатился за край плиты и сел, упершись в нее спиной. Владыка Ужаса ревел, и дикари разбегались, вопя. Сгусток пламени пронесся надо мной, тут же превратил три хижины в пепел и еще множество поджег. Дал, значит, владыка волю ярости...
Полагаю, никогда мне уже не будет так же страшно, как тогда. Я здорово рисковал, но, в самом деле, не тягаться же мне с ним было в открытом бою? Я мог рассчитывать лишь на его презрение.
Он опустился рядом и приблизился ко мне голову. Меня замутило.
- Я буду жрать тебя медленно, - прорычал он, - я...
И тут я выдохнул пламя, все что было во мне. На миг показалось, что это я, а не пламя, выплеснулся на мерзкую пасть, спалил раздвоенный язык, прожег ноздри, десна, царапнул горло, и дотянулся до глаз.
Нет, конечно, я сидел где сидел. А вот мой враг отскочил, заметался, забился, снося хижины. Он не мог реветь, только хрипел. А мне вдруг стало легко. "Слушай команду!", кричал рядом кто-то. Голос был похож на голос нашего капитана. Как он тут может быть, ведь он же сожран? Или я вознесся на небеса? Похоже на то, ведь мне так легко...
...тяжело.
Я открыл глаза. Мутноватая реальность плавно обрела контуры и вес. Я снова чувствовал себя, особенно нытье в лапах, тягучую пустоту в брюхе и зуд над хвостом.
Еще реальность почему-то покачивалась.
Восклицания и шум, и Симао рядом со мной, встревоженный, и обитый темным бархатом потолок - все это сложилось в ответ.
Я на "Максимино", и мы идем полным ходом.
- Ско... лько? - кое-как выдавил я.
- Три дня, - ответил Симао. В его взгляде была ранее никогда не замеченная мной почтительность.
- А... как...
- Ты убил ту тварь. Зашиби меня ядро, до сих пор не могу поверить! Дикари из того места разбежались. Другие, вместе с этим Муга, вывели нас к побережью, к лагерю. Два дня команда зализывала раны, а сегодня утром я приказал собрать лагерь и сняться с якоря. Мы идем прежним курсом.
- Ты был прав. - Эта фраза далась мне легче. Я решил, что короткими фразами вполне смогу разговаривать. - Действительно, европейцы и дикари. Отличаются друг. От друга.
Симао рассмеялся.
- Я твой должник. Чего ты хочешь? Я все сделаю!
- Хочу вернуться домой. И там найти. Красивую самку. Пусть снесет мне. Два-три яйца. Тут ты мне. Не помощник. Но есть одно. Дело.
С усилием я перевернулся на брюхо.
- Над хвостом зудит. Почеши, а?
Вопреки тошноте и свинцовой тяжести в лапах я чувствовал себя очень легко.