- И то и другое, - он с упоением затянулся и откинулся на спинку стула.
Стройный, высокий, со строгими чертами лица, аристократичной внешностью и утонченными манерами он был похож на графа, только что вступившего во владение поместьем и не знавшего житейских тягот.
- Вы с ума сошли, - собеседник скрывался в тени. Низкий грудной голос его, казалось, исходил из какой-то бездны. В нем слышался и рокот кипящей в преисподней лавы, и шелест подземных вод, и мерный гул гранитной толщи. Лица его видно не было, но правая рука с широким кольцом на указательном пальце производила впечатление о своем хозяине как о человеке спокойном, душевно сильном и крепком.
- Никак нет. Я просто собираюсь сделать это, - аристократ снова затянулся, и тонкая струйка дыма потянулась из уголка его прямых тонких губ. Он слегка прищурился, будто собираясь что-то сказать, но, заслышав шорох со стороны собеседника, предпочел промолчать.
- В таком случае вы должны знать, чем чревато ваше вмешательство в данную ситуацию.
Между собеседниками повис немой вопрос. Казалось, даже время повисло в пространстве. В побледневшей от ужаса тишине краски потемнели, постарели, сморщились от понимания неизбежности, осознавая, какое решение принимается сейчас.
- Да. Я знаю, к чему это приведет, - аристократ произнес это спокойным, но изменившимся, нервным голосом. - Не заставляйте меня ждать.
- Будьте здесь. Я скоро вернусь, - собеседник поднялся и ушел в угол за своим столом. Скрипнула приоткрывшаяся дверь, послышались приглушенные голоса. Кто-то протестовал, кто-то устало соглашался. Дверь снова скрипнула и щелкнула, закрываясь за спиной вошедшего. - Они все так же против. Но если вы настаиваете...
- Да, я настаиваю, и даже очень! - голос аристократа начал окрашиваться в гневные тона.
- Не нервничайте. Вот ваши бумаги. Можете идти.
Громко хлопнула закрывшаяся дверь. Через несколько минут дверь приоткрылась, и вошла уже немолодая, но красивая и стройная женщина. Она взяла пепельницу и так же молча вышла.
- Тщеславные, мелочные, убогие создания... - говорящий произнес это холодно, без всякого намека на эмоциональную окраску.
Он резко поднялся с кресла, в котором сидел, и вышел из-за стола. Массивная фигура на несколько мгновений заслонила дверной проем и растворилась в темноте. Через несколько минут в комнату вошли двое.
- Здравствуй, Мак.
- Давно не виделись, Мел, - они пожали друг другу руки.
- Слышал, что говорят? - Мак понизил голос почти до шепота и начал говорить что-то быстро-быстро.
За все это время тени перебрались из всех углов в один, самый темный, скрыв дверь.
- Сам Люцифер?! - Мел воскликнул, будто его ударило молнией.
Услышав внезапно раздавшиеся за дверью шаги они метнулись к двери, но она оказалась закрытой. Светильник в углу закоптил и стал тусклым. В комнату вошел высокий человек в длинном плаще. Из него везде росли - буквально из тела - различные духовые инструменты. Из них вытекала грязь вперемешку с кровью и капала на пол. Он сел на стул и снял шляпу. Безобразной формы рога, кривые зубы, расположившиеся, как у акулы, в несколько рядов, раздвоенный язык, не одна пара глаз на черепе и редкие седые волосы, растущие пучками на облезлом черепе, внушали если не страх, то отвращение - точно. Массивная фигура прошествовала к своему столу и опустилась в кресло.
- Ну здравствуй, Веельзевул.
- Здравствуй, здравствуй, старина Всевышний, - тот, кого назвали Веельзевулом, брезгливо сморщился.
- Вижу, тебе мой титул все так же не по нраву, как и тогда, когда ты был моим лучшим другом и ангелом, - Всевышний немного понизил голос и начал тихо жаловаться на то, что его не уважают, не ценят, презирают и пытаются высмеивать.
- Прекрати. Зачем ты тогда это все создавал? - Веельзевул улыбнулся всеми своими зубами.
- Чтобы мне не было одиноко, - Всевышний сказал это резко, давая понять, что разговор на эту тему окончен.
На некоторое время воцарилась тишина.
- Скажи, Всевышний, зачем тебе эти люди? Уйди, создай что-то новое. Оставь их. Они надоели и тебе и мне. Да и мы им не нужны. У них множество богов, - Веельзевул снова широко улыбнулся.
- Все же они мои дети... - в голосе Всевышнего слышались и сожаление, и колебание.
- Они дети самих себя. Ты уже стар. Твои дети давно умерли. Пойдем, начнем все заново? - Веельзевул говорил это с легкой усмешкой, не старался скрывать это.
- Нечего начинать. Уходи, Люцифер. Я любил тебя. Я любил их. Я уйду, но один. Ты уходи куда захочешь. Больше я тебя не удерживаю и не ограничиваю, - Всевышний встал и ушел в угол. Скрипнула дверь.
Веельзевул молча растворился в тенях. Светильник погас. За стенкой послышались шаги и голоса.
- Ну что, Гавриил. Если Всевышний оставил нас и этих людей - то мы не имеем права бросить их на произвол судьбы. Созданное существовать должно быть сохранено в равновесии, - голос говорящего звучал двойным звуком - низкий, рокочущий голос, идущий из глубин серного озера, и тихий, мягкий, словно теплая вода, ласкающая уставшее тело.
- Менестрель, ты порождение Равновесия. Ты обладаешь большей силой, чем все мы вместе взятые, тебе и распоряжаться.
- Нет, Гавриил. Ты - Архангел. Я - всего лишь Хранитель, - Менестрель знал, о чем говорил, - словно расставлял точки в нужных местах каждым своим словом.
- Как скажешь, друг. Но если я не справлюсь...
- Справишься. Будет совсем трудно - ты знаешь, как меня найти.
Снова раздались шаги, где-то захлопнулась дверь. Воцарилась мертвая тишина. Голоса за дверью в углу о чем-то оживленно заспорили. Комната покрылась пылью, заросла паутиной, два скелета - Мака и Мела, - скорчившись в углу, приютили в себе коричневую шелуху - иссохшие трупики муравьев. Голоса за дверью все так же оживленно спорили. Светильник потух. Только откуда-то взявшийся кристалл на полу источал бледный, голубовато-седой свет.
Голоса затихли. И вслед за этим с громкими криками в комнату ворвались дети. Они шумно бегали и осматривали все углы, будто не замечая паутины и скелетов. Потом кристалл потух. В свете фонарей зашедшей в полузатопленное помещение ремонтной бригады можно было разглядеть трупы, съежившиеся на полу. Где-то мяукала кошка. Бригада дошла до середины комнаты. Рабочий уронил фонарик в воду. Кто-то выругался матом. За дверью в углу голоса снова оживленно заспорили.
- Кто здесь? - посередине комнаты возвышалось существо трехметрового роста. Длинные, почти до щиколоток, волосы, расчесанные на прямой пробор, четыре руки и двуцветная накидка до пола. Правая сторона этого существа содержала черный цвет - вплоть до волос, левая - белый. Существо нервно шевельнуло плечами, и стало ясно, что плащ - вовсе не плащ, а два крыла, сложенные на манер плаща (а как же тогда накидка?). Левый глаз - полностью белый - будто пытался выискать кого-то. Правый - почти черный, с желтоватого оттенка белком - был неподвижен и смотрел куда-то прямо перед собой.
- Я, Менестрель. Гавриил.
- Друг, да что с тобой?! - существо бросилось в угол, где начали прорисовываться очертания кого-то высокого и худого.
- Крылья, Менестрель, крылья. Я хочу, чтобы они были у меня. Что надо сделать, чтобы они были? - Гавриил шагнул по направлению к существу.
- Жить, Гавриил. Жить вечно. Мне пора, Гавриил. Я нужен им.
Внезапно стены куда-то исчезли. Существо и Гавриил стояли на краю пропасти, и перед ними простирались миры, за которые в ответе теперь были только они. Существо повернулось к Гавриилу.
- Прощай, друг. Я любил тебя.
- Прощай, - просто ответил Гавриил.
Раскрыв крылья, существо шагнуло в пропасть. И где-то далеко внизу, почти у самой земли, рассыпалось чем-то белым и покрыло весь мир.
- Вот и ты умер, Менестрель. А ведь мог стать богом для них. Достаточно было оставить себе крылья... - Гавриил развернулся и ушел в угол. Скрипнула дверь, и сухо щелкнул замок. А голоса за дверью в углу возобновили спор с новой силой.