Мелкий осенний дождик создавал перед глазами рябь, мешал сосредоточиться. Желтый круг фонарного света освещал крыльцо института специальных технологий.
- Наверное, издевается над кем-то, - прошептала Галка.
- Больше не будет, - мрачно пообещал Ток.
- Может, все-таки не надо?
Галка смотрела жалобно, и голос ее был такой жалобный и умоляющий, что Ток, он же Вовка Токунов, чуть было не передумал.
Отвернулся, чтобы не видеть ее глаз, хрипло сказал:
- Гал, ты ведь сама понимаешь.
Он не видел, но точно знал, что она кивнула. Услышал ее то ли всхлип, то ли стон. Сказал жестко:
- Перестань. Ты его жалеешь, что ли?
Она не ответила.
- А он... они с Фаритом мою сестру разве пожалели? И ведь не предупредили даже. Я ведь все сдал, все! И текстовой модуль, и упраженения... Учу эту их белиберду... Память у меня хорошая. Все запоминаю, все сдаю вовремя. Зачем же они так с Катькой-то?
Голос Тока сорвался, захлебнулся. Перехватило горло. Галка погладила друга по плечу. Он дернулся.
- Ну, где он там? Уснул, что ли? Устал от трудов праведных?
Он двинулся ко входу. Галка попыталась его остановить, схватила за руку. Вовка вырвался. Сказал:
- Так надо, Галчонок. Понимаешь? Я не хочу, чтобы он мучил еще кого-нибудь.
- А с тобой что будет?
- Мне уже все равно, - бросил он, двумя прыжками преодолел расстояние до входа и дернул за ручку.
- Я на дополнительные к Олегу Борисычу, - объяснил вахтерше. - Он ведь еще не ушел?
Вахтерша, доселе дремавшая, пожала плечами.
В тридцать восьмой аудитории Портнова не оказалось. Ток очень удивился, увидев вместо него девчонку.
- Привет, - сказал он. - Портнова ждешь? У тебя индивидуальное?
И почувствовал, как его пыл остывает. Нет, приказал он себе и вспомнил про сестру. Нельзя забывать, кто такой Портнов и как он унижает студентов. И калечит их родственников.
Девчонка смотрела на него серыми глазами, не мигая. Странный у нее взгляд, подумал Ток. А еще странным было и еще одно: она сидела за портновским столом, ничуть не боясь, что вот сейчас явится Портнов и устроит ей разнос за самоуправство.
Может, я не одинок в своих намерениях, подумал Ток.
Он хотел спросить, но не успел: девчонка поднялась, шагнула к нему. В ее руке блеснул яркий луч, который она в ту же секунду направила в глаза Току. Он хотел было зажмуриться, но не успел. Свет, исходящий от луча, заполнил всего Тока, все его нутро. И по мере высвечивания самых дальних, потаенных уголков его души Току становилось все менее комфортно. Потом накатила боль. Он хотел закричать, открыл рот и, кажется, даже закричал, но не услышал ни звука. А затем просто повалился навзничь.
Когда Ток пришел в себя, то обнаружил, что сидит все в той же тридцать восьмой на стуле. Перед ним нет никакой девчонки, зато есть Портнов, который смотрит на него поверх очков очень внимательно.
- Извините, - пробормотал Ток.
- Что ты здесь делаешь, Токунов? - четко и раздельно спросил преподаватель.
Голос Портнова пронзил мозг.
Сейчас или нет? Нет, сейчас невозможно. Портнов насторожен, внимателен. Надо выждать время. Надо, чтобы он меня не видел.
- Ничего. Извините.
Он выскочил из аудитории. Сбежал вниз, в пустой вестибюль. Вахтерша куда-то ушла.
Часы показывали половину одиннадцатого.
Что Портнов делает так поздно в институте? Тут уже давно никого нет.
Кроме той девчонки.
Зачем она пришла так поздно? Ток ни разу не видел ее в общежитии. Кто она такая?
Раздались шаги. Кто-то спускался по лестнице. Ток метнулся за ногу коня - огромной статуи, невесть как возведенной тут, в вестибюле института.
Портнов шагал ко входу. Ток, затаившийся в темном углу, вытащил струну из кармана и внимательно наблюдал за Портновым, выбирая момент. Вдруг ему показалось, что преподаватель замедлил ход и кинул быстрый взгляд на ногу жеребца, за которой притаился Ток. Еле заметно криво улыбнулся и пошел дальше.
Тока прошиб холодный пот. Он тут же взял себя в руки и, неслышно ступая, пошел за Потрновым.
Бросок - и шею Портнова уже обхватила струна, затягиваясь все туже и туже. Ток уже готов был отпустить руки, позволив телу Портнова упасть на паркет, как вдруг почувствовал, что никакого тела нет.
Его прошиб холодный пот. А когда сзади раздался металлический голос Портнова, ноги вдруг ослабли, и он сам едва не упал.
- Не ожидал от тебя, Токунов.
Ток медленно повернулся.
Портнов смотрел на него поверх очков и жутко усмехался. В ледяных глазах Ток прочел приговор. Его вдруг затошнило - и от этого взгляда, и от запаха портновского одеколона, и от того, что может случиться с ним и с Катькой. И от осознания, что он никак, никаким способом не сможет убить Портнова. Его вытошнило, и по полу раскатились золотые монеты со знаком "слово" на аверсе.
- Вы, - произнес Ток с трудом, потому что зубы сводило от ненависти. - Вы... Что вы сделали с сестренкой, с Катькой? За что?
- Я? - брови Портнова взметнулись вверх. - Лично я - ничего. Я даже докладную не подавал, хотя теперь вижу, надо было. А что с сестрой?
- В реанимации, - прохрипел Ток. - Отравление. Там, в детдоме, много детей отравилось. Прогноз плохой. Могут не выжить.
Току вспомнилась сестренка, ямочки на пухлых щеках, звонкий голос, и он с трудом сглотнул - мешал внезапно возникший в горле ком.
- И ты вместо того, чтобы заботиться о здоровье сестры, додумался решить проблему иным способом? Более радикальным, да?
- Я вас ненавижу, - сказал Ток, глядя в глаза Портнова. - Вас все ненавидят. Все. Я решил, раз Катька все равно...
Он не мог произнести следующее слово. Никак не мог. В его сознании не совмещалась живая, веселая Катька и холодное, жуткое ничто.
- Значит, я могу раз и навсегда избавить институт от вас, от ваших насмешек и издевательств...
- И тебе все равно, что станет с тобой? - в глазах Портнова появился интерес.
- Все равно, - тускло произнес Ток. - Бейте. Убивайте.
Он вдруг почувствовал такой ужас, какой не испытывал ни разу, даже тогда, когда детдомовские устраивали ему "прописку" в день из прибытия туда после смерти родителей.
Ужас не рождался изнутри, он наступал на Тока чернотой извне. И вовсе не Портнов был тому причиной. Потому что он тоже чуть удивленно и неприязненно смотрел на черноту, надвигавшуюся на Тока.
Ток сделал назад два шага, а потом тьма обступила его со всех сторон, оглушила, ослепила. Правда, он успел заметить разверзшееся небо, и несколько ярких точек в нем, которые смотрели на него - Ток был в этом уверен - с сожалением и жалостью, совсем как Галка.
И еще в этом взгляде было то, чего так не хватало Току в последние годы. Любовь. Чистая, безусловная, не требующая ничего, любовь родителей к непутевому ребенку, к блудному сыну. Которому, увы, не суждено вернуться под родной кров.
А потом звезды погасли, и тьма захватила его целиком, потащила вниз, вниз, в еще более непроглядный мрак. Ток задыхался, а потом понял, что уже не задыхается и вообще не дышит. Потому что больше не живет, а лежит в какой-то мутной грязной луже и обрастает то ли тиной, то ли плесенью...
- Самохина! - успел он услышать чей-то очень далекий знакомый голос. - Самохина, ставь кольцо! Попробуем вытащить!
- Ставлю, - отозвался другой голос. - Сейчас-тогда...
- Привет, - сказала девчонка, когда он вошел в тридцать восьмую.
- Ты кто? - удивился Ток, застав на месте Портнова незнакомку. - Ты из института, что ли? Я не видел тебя никогда.
Девчонка рассмеялась. Сказала:
- Меня нельзя увидеть. Я на пятом курсе. Скоро диплом. А дипломники, знаешь ли, на другой базе обитают.
- Да ты что? - Ток так удивился, что даже рот открыл. - А ты как же здесь?
- Мне можно иногда воплощаться. Как лучшей студентке.
- Да ты что...
- Точно, - девчонка кивнула. - Ты, говорят, тоже хорошо учишься. А еще говорят, что тебя ожидает блестящее будущее...
Ток будто очнулся и вспомнил, зачем явился.
- Не ожидает, - мрачно ответил он и пошел караулить Портнова.
- Привет, - сказала девчонка. - Я знаю, зачем ты здесь.
Ток похолодел. Галка проболталась?
- Твоя подруга тут ни при чем. Просто, - она усмехнулась, - я умею просчитывать наиболее вероятное будущее.
- И... чего ты там насчитала?
- Тебе не удастся убить Портнова, - жестко сказала девчонка. - Поверь мне и выбрось это из головы.
- Посмотрим! - крикнул Ток и выскочил из аудитории.
- Не получается, - сказала девчонка. - Семь раз пробовала. Никак. Даже обещала его сестру вылечить, хотя там от меня уже ничего не зависит... А он не слышит будто. И все равно идет вас убивать.
- Кажется, я понял, в чем дело, - задумчиво сказал Портнов. - Это слово-паразит. В зародыше, конечно. Понимаешь, Самохина?
Девчонка кивнула.
- Посмотри сама.
На пальце Портнова блеснул перстень. Тот самый, которым он пользовался на индивидуальных занятиях. В руке девчонки появился фонарик.
Два луча вонзились в глаза Тока, взрывая его изнутри. В яркой вспышке осветилось окружающее пространство, явив невиданную ранее картину - стройное мироздание, идеально-прекрасное в первоначальной задумке. Но в этой картине то тут, то там виднелись искажения, кривизны, делающее увиденное фальшивым, далеким от совершенства.
Слова-паразиты, понял Ток. То, чем станет он сам, когда (если) прозвучит на переводном экзамене.
Ток снова покатился вниз, в черную бездну, в мутную лужу, чтобы обрасти мхом и тиной. Он долго лежал без движения, пока его не извлекли и не принялись отчищать грязь. Он знал, что скоро будет кругл и блестящ, и на одно его стороне засияет знак "слово".
А еще через некоторое время какой-нибудь абитуриент вытошнит его, слово, которое никогда не будет сказано, на морской берег или на грязный пол ванной. Потом его отдадут Фариту Коженникову, и тот либо пустит его по кругу вторично, в этот словесный ад, либо - если решит, что он, Ток, достаточно намучился, чтобы избавиться от грязи - ему разрешат воплотиться и прозвучать.