Цветное пятно разнотравья за окном плыло мимо и всё никак не кончалось. Оно казалось однородным до оскомины, но Малуша знала, что это впечатление - ой, как обманчиво. Она прижалась носом к стеклу, ловя взглядом проскакивающие детали: вот блеснули огоньки столбов-кричалок для отпугивания копытных от посевов, а вот промелькнула одинокая сторожка смотрителя и бесформенная тёмная масса - группа яков с детёнышами. Всё было таким родным, что сладко замирало в груди.
Малуша глубоко вдохнула, сдерживая нетерпение. Скоро, совсем скоро она уже окунётся в родные просторы, обнимет деда... Вообще-то, деда Яр приходился ей прадедом, но Малуша считала его дедом - самым главным из дедов. Его не трогало время: сколько помнила Малуша, дед был силён и энергичен, словно юноша.
Лада сидела напротив, уткнувшись носом в книгу, иногда она скептически хмыкала, оглядывалась вокруг и снова погружалась в чтение. Наконец ей надоело, она заложила страницу пальцем и со вкусом потянулась.
- А вы всё ещё с Гранечкой?
- Мы же в разных городах учимся, - уклончиво ответила Малуша.
С Граниславом они были вместе с самого детства, как две рябининки на нитке. В последнее время Малуша всё чаще слышала, что такая не разлей вода детская дружба в детстве и остаётся. Возмутительно! Люди всегда судят о том, чего сами не знают.
- Да-а, - протянула Лада с пониманием, - тяжка личная жизнь на расстоянии.
- Переписываемся, - пожала плечами Малуша, - он всё о своих магнитных левитаторах, да про стройки разные. В Прилужаевке наверно встретимся, он тоже туда собирался, - Малуша слегка порозовела. С Ладой они давно не общались, встретились только в поезде. Даже с подружкой детства обсуждать сокровенное вот так, с наскоку, не хотелось.
- Ну, понятно, - Лада окинула её снисходительным взглядом и снова уткнулась в книжку.
Станция Прилужаевка встретила их густым запахом нагретых полярным солнцем трав, молока и навоза.
Малуша радостно выскочила из вагона, впилась взглядом в лица встречающих. Где же?.. Поздоровалась с Ладиной тёткой, проскочила мимо какого-то смутно знакомого старика, замерла. Не может быть!..
Сердце болезненно сжалось, засосало. Когда же это её деда так изменился, что даже не узнала?.. Дед печально улыбался, с пониманием. Было и стыдно и горько. Малуша поспешила обнять его, лишь бы спрятать лицо. Не удержалась, всхлипнула.
- Ну что ты, - деда легонько похлопал её по спине, - что ты. Я, между нами, помирать ещё не скоро собираюсь, - он отстранился, подмигнул с хитрым видом. - А что? Батя мой до ста двадцати восьми дожил!
- А ты переплюнь! - велела Малуша.
- Может и переплюну, - улыбнулся деда. - Совсем большая ты у меня стала. Специализацию не сменила?
- Не-а. Я, деда, буду космические корабли строить! Представляешь? Ух-х, как разгонюсь!..
- Представляю. Очень даже представляю! Если кто и способен заставить какую штуковину в космос сигануть, так это моя кровинушка: у нас в роду все бабы буйные.
Малуша расхохоталась. Все же дед совсем не изменился, если приглядеться, зря она разнервничалась.
- Гранислав твой здесь, - делился новостями деда, - тоже в гости приехал. Заодно и свидетесь. А то совсем всех наших пораскидало. Поразъехались кто куда. А всё эти дороги-маглев - расстояния стали нипочём.
- Ага, - Малуша жадно вдыхала напоенный травами воздух. Как же она скучала по всему этому в большом городе!
- Да семью-то на расстоянии всё равно не создашь, тут никакой левитатор не поможет. Ладно, пока учились, а дальше-то уже решать надо что-то...
- А как Добрыня? - сменила тему Малуша.
- Тебя ждёт, - хитро ухмыльнулся деда. - Хочешь, прямо сейчас и навестим.
- А то!
Она увидела его издалека. Ахнула.
- Ага, - сказал дед. - Совсем поседел. Мы с ним теперь два старых хрыча. Ты только поаккуратней - видит он уже плохо. Я ему глаза раствором из трав промываю, да толку мало. Ты говори с ним, чтобы он знал, где ты, слух-то у него хороший. Мы его потому в загоне и держим - ну, на всякий случай. Так-то он всегда очень аккуратный был, а теперь вот...
- Ну здравствуй, Добрыня Горыныч, - сказала Малуша, протягивая руку. Коснулась жёсткой шерсти. - Экий же ты красавец...
Большое ухо дрогнуло. Узнает?.. В ту же секунду хобот скользнул по её телу, обвил, слегка приподнял и осторожно опустил на место. Узнал.
Малуша поглаживала длинную седую шерсть. Мамонт стоял как вкопанный, как всегда, когда знал, что рядом находятся люди. Или собаки.
- Интересно, о чём он думает.
- Об океане, - сказал дед.
- Океане? - она совсем не ожидала ответа, тем более такого.
- Мы, старики, думаем о детстве, - улыбнулся дед. Добавил со смешком: - Да и помним его порой куда лучше вчерашнего дня. Иногда кажется, что там остался настоящий дом и теперь его невозможно найти. - Он крякнул, вздохнул и продолжил: - А этот красавец родился там, у самого океана, на берегу, где теперь заповедник, ну, ты знаешь... Ведун в отъезде оказался, вот как сейчас, а я совсем пацан был.
- Ты что ж, присутствовал при его рождении?
- Ну да. Выпал чуть не мне на руки, негодник... Думал, раздавит - я ж, дурак, помогать сунулся. - Дед улыбался. Выцветшие глаза его смотрели в какую-то другую вселенную, ещё более добрую и солнечную, хотя Малуша не представляла, как это возможно. На миг ей показалось, что она видит картинку: солнце, одуряющий запах трав (вот как сейчас!), стадо мамонтов, мальчик, загорелый до черноты, да новорожденный мамонтёнок - всё равно слишком крупный для объятий. И у обоих в глазах отражаются пенистые волны - и чтоб непременно седые...
Малуша вприпрыжку бежала по тропке, знакомой каждой кочкой и извилиной. Куда ни глянь - такое нестерпимое безграничье, что хоть кричи. Да так, чтоб в голове зазвенело!
Малуша засмеялась. Она почти забыла, как действует на человека тундростепь в период полярного дня. Когда кажется, что воздух сочится волшебными пузырями и так и ждёшь, что сейчас переполнишься благодатью и взлетишь, да и растворишься в небе, как там и был.
Гранислав поймал её на бегу, закружил, завертел в голубом и зелёном...
Потом жадно вглядывался в её лицо. Поцеловал в нос, завернул прядку за ухо. В глазах плясали чёртики.
- Какие глаза у тебя... - прошептал он нежно и вкрадчиво... - круглые!
- Дурак!.. - Малуша толкнула его в грудь, вырываясь.
- Ну ты что? - засмеялся Гранислав, - я ж пошутил.
Поймал за руку, притянул к себе. Уткнувшись лицом в волосы, пожаловался:
- Вечно ты от меня ускользаешь. Малушка...
- А ты держи крепче, тогда и ускользать не буду.
- Хорошо, буду держать крепче. Только не пищи потом.
Малуша уже было засмеялась, да вдруг кольнула откуда-то дурное предчувствие, накатилось тёмной тучей. И она зажмурилась, чтоб не видеть, как тускнеют краски.
Пока шли, держась за руки и болтая ни о чём и обо всём сразу, незаметно вернулись к загонам.
- Слушай, - сказал Граня, задумчиво наблюдая группу мамонтих с детёнышами. - Может нам того, съехаться уже? Я на большой проект скоро отправляюсь, давай со мной.
- А как же я?
- Так я и говорю: айда со мной.
- Да я про работу же!
Гранислав посмотрел на неё как-то странно. От этого взгляда стало почему-то тоскливо и неуютно.
- Глянь-ка, Ладка идёт, кучу шмоток несёт.
- Возвращаюсь с торжественного обхода родни, - сообщила Лада. - Есть жилетка из шерсти мамонта "от всех хворей", носки, вот, кажись с собаки, шарфик - не помню, из кого связали... Полотенец надавали целую кучу, во. Надо?
Оба помотали головами.
- В кармане где-то Даждьбог из кости валялся, не знаю, в каком...
- Карманный бог - это полезно, - сказал Гранислав со значением. Даже головой покивал.
Лада покосилась на него с подозрением.
Поодаль заверещал мамонтёнок.
- Какие же они милые, пока вот такие маленькие путаются в собственных ногах, - заметила Малуша.
- Кстати, - вспомнила Лада, - в той книжке, которую я читаю, все мамонты давно вымерли - то ли катаклизм там какой-то случился и ось вращения Земли резко сместилась, то ли комета какая, я не очень вникла. В общем, люди отсюда сбежали и основали центры цивилизации в более южных районах, а от мамонтов остались только кости и трупы в вечной мерзлоте, и какие-то полуодичалые от такой жизни охотники кормили их мясом собак.
- Фу, гадость какая, - сморщилась Малуша.
- Да и чушь несусветная, - согласился Гранислав.
- Так фантастика же, - пожала плечами Лада. - Ладно, пойду отнесу это всё, что ли... - и она заспешила к дому, роняя носки с полотенцами.
- Эй, девица, - окликнул Граня, - добром-то своим тут не разбрасывайся!..
- Ой, да ну вас.
- У меня тоже пара дел есть, - Гранислав закинул голову, глянул в небо, словно дела там свои отыскивал. - Встретимся чуть погодя.
Малуша осталась одна.
У загона Добрыни уже были посетители: деда с кем-то молодым и незнакомым; донеслись напряжённые голоса. Дед стоял, уперев руки в бока, мамонт беспокойно прядал ушами.
- Я вам ещё раз повторяю, - тянул молодой с неприятными, нудящими интонациями, - слепое животное таких размеров опасно для окружающих...
- Да кому оно тут опасно?! - кипятился дед, обводя щедрым жестом пустынный горизонт. В самой дали угадывалось пасущееся стадо оленей. - Тут же чужих нет ни души! - поглядел с отвращением на собеседника, поправился: - Ну разве что одна.
- А вот это вы зря, - обиделся тот, - я сюда работать, между прочим, добровольно приехал. Чтобы вы тут без медицинской помощи не запропали.
- В гробу она нужна, такая помощь!..
- Это животное опасно! И лечить его бесполезно, я это вам как медтехник говорю!..
- Наш ведун другого мнения!.. А вам бы все колоть, да резать!..
В этот момент оба заметили Малушу. Деда нахмурился, молодой, наоборот, обрадовался, понадеявшись, видимо, на поддержку.
- Вот, извольте видеть, - предъявил он Малушу, словно та была его личной находкой, - молодая, невинная душа, легко может стать жертвой...
- Вы за меня не беспокойтесь, - оборвала его Малуша, - и в свои козни не впутывайте. Я этого мамонта с рождения знаю, а вот вас впервые вижу и не уверена, что мне это нравится, - оттерев его плечом, она подошла к мамонту и по-хозяйски похлопала его по ноге.
- Чего это он мучается? - возмутился деда. - Ты теперь ведун, что ли, что видишь, кто мучается, а кто нет? А? Вот ведун скажет - тогда, может, поверю.
- В отпуске ведун, где я вам другого возьму? Да и толку? Мамонт дряхлый, больной, его и лечить уже бесполезно, да и смысл на него ресурсы тратить, развалину такую?..
- Это у вас что же, - с тихой злостью спросил дед, - новая прерогатива такая - за возраст списывать?
- Вот опять вы передёргиваете, - укоряюще протянул медтехник. - А я ведь как лучше хотел...
- Как таких только в медицинскую школу берут?! - не выдержала Малуша. - Ни в голове, ни в сердце!
- А ты не суетись, - усмехнулся медтехник, - завтра приду с начальством и спишут твоего мамонта, никуда не денется. Нечего скотину мурыжить почём зря, только и годится, что на удобрение. Учись отпускать, детка. - Развернулся и зашагал прочь, торжествующе расправив плечи.
Малуша застыла, задохнувшись от возмущения. Казалось, что от подступающей злости закладывает уши. Деда погладил её по плечу, успокаивая.
- Подожди здесь, - велел он и гигантскими скачками понёсся за медтехником.
Тот услышал, обернулся. И бросился наутёк - неуклюже вскидывая ноги и петляя, как заяц. Малуша не выдержала, прыснула в кулак.
- Какой же ты умница, - сказала она. - Гораздо умнее дурака этого, медтехнического. Да оно и несложно. Правда?
Вспомнилась вдруг Ладина книжка и на глаза навернулись глупые, горячие слёзы. К счастью, рядом никого не было. Но всё равно стыдно.
Какой же сволочью! - думала Малуша, тайком утирая предательскую слезу, - нет, ну какой же надо быть сволочью, чтобы убить, стереть с лица Земли таких прекрасных, таких замечательных животных! Пусть даже и в фантастике!..
Вечером все собрались в Общем Доме. Кто постарше - расселись у большого стола, с самоваром, молодёжь разместилась в другом конце зала. Обменялись новостями, Малуша рассказала и про Добрыню.
- Знаем мы этого медтехника, - заворчали местные парни, - мутный тип.
- Не дадим Добрыню!
Особого энтузиазма в их словах слышно не было и Малуше становилось всё тоскливее.
- Давай потом с Добрыней, - отмахнулся Гранислав, - я тебе о другом хотел сказать.
- О чём же?
Гранислав взял её за руки:
- Последний день у меня завтра перед отъездом, а потом - всё, пока скоростной путь через Берингийский перешеек не проложим... А там - и до самой южной оконечности материка. Эх, представь, со свистом отсюда и прямо к твоим широкоскулым друзьям! Ты с ними ещё переписываешься? Ведь переписываешься же, правда?
- Конечно, переписывается, - подтвердила Лада жизнерадостно, ничем не смущаясь по поводу того, что почти подслушивает.
- А что такого? - насупилась Малуша. Она не вполне понимала, в чем её обвиняют, но на всякий случай приготовилась к худшему.
В детстве она как-то ездила на каникулы по обмену, гостила в семье индейцев Бижики по ту сторону Тихого океана. Что плохого, что она до сих пор с ними дружит? Не понятно...
- Что такого? - переспросил Гранислав, улыбнулся слегка покровительственно. - Ничего такого. Просто иногда... надо отпускать.
- Отпускать?
- Ну да. Прошлое, ненужное. Всякий хлам, знаешь...
- Значит, Бижики - это хлам?
- Да я не в этом смысле! Как ты всё переворачиваешь... Они конечно не хлам. Просто свою роль в твоей жизни они уже сыграли. Да не в них даже дело. Ну, для примера: уже ничего не связывает тебя с человеком, а ты всё цепляешься за него. Просто потому, что он хороший и бросить жалко. А он, может, и сам не прочь уйти.
- Это ты о ком? - спросила Малуша с подозрением.
- Да ни о ком! Это я для иллюстрации. Или, вот, мамонта твоего взять. Он старый и уставший...
- Это он тебе сказал?
-... и готов помереть уже, а ты против. А он, может, мучается и сам помереть хочет, а ты не даёшь.
- Ты как определил, что он помереть хочет? - продолжала допытываться Малуша.
- Да я ж для примера!.. - возопил Граня.
Лада давилась со смеху.
- Как я завидую вашему взаимопониманию, - простонала она. - Вас ждёт очень весёлая семейная жизнь.
Малуша бросила на неё свирепый взгляд и снова повернулась к Граниславу.
- А я уверена, что животные сами могут определить, пора им помирать или нет, и в нашей помощи для того не нуждаются.
- Дикие - конечно, - покивал головой Гранислав, - но домашние, если верить последним изысканиям, слишком очеловечились и их связь с природным началом не такая плотная...
- А ещё в той книжке, - встряла Лада, - Берингийского перешейка нет, а всех индейцев истребили!
- Тьфу! - не выдержала Малуша, - Опять ты с этой книжкой! Выкинь её уже, а лучше - сожги!..
- Забудьте о книжке! - велел Гранислав. - Мы завтра в город едем всей компанией, - парни согласно закивали, замычали одобрительно, - закупиться кое-чем, а потом и погуляем.
- Отвальная - это дело, - вставил кто-то.
- А Добрыня? - тихо спросила Малуша.
- Тем более, что Добрыня, - так же тихо ответил Гранислав. Добавил весомо: - Ты ведь не хочешь присутствовать при этом? Серьёзно, надо уметь отпускать, Малушка.
- Да, мне сегодня это уже говорили.
- Вот. - Гранислав воздел палец. - Уедем прямо с утра пораньше, не волнуйся.
Малуша смотрела на него с мягкой улыбкой.
- Что? - забеспокоился Граня.
- Ты очень изменился, знаешь.
- Всё меняется.
- Верно, - Малуша встала. - Устала я. - Горделиво переступила через чьи-то вытянутые ноги. - Выспаться хочу.
- Вот это правильно.
Он ничего не понял.
Малуша сидела на подоконнике, подставив лицо ночному солнцу. Можно конечно выдвинуться и с утра, вяло думала она, но зачем его ждать, всё одно заснуть не удастся - несколько дней теперь привыкать, не меньше. Можно хоть сейчас... она прислушалась к отдалённым визгам - кажется, кто-то добрался до пруда и теперь пугал там лягушек и соседей голым задом. Визги сменились хохотом.
- Не спишь?
Малуша вздрогнула, едва не выпала из окна. Гранислав стоял, облокотившись об изгородь, низко висящее солнце подсвечивало его червонным золотом. Он был похож на молодого, довольного жизнью бога.
- Не спится.
- Убаюкать?
- Не стоит.
Гранислав выпрямился, улыбка медленно сползала с его лица.
- Так я зайду за тобой утром? - спросил осторожно.
- Я не могу, - сказала Малуша.
- В смысле?
- В смысле, поехать не могу. У меня другие дела. Извини.
Он ещё больше отстранился, посмотрел на неё как-то издалека колким, чужим взглядом.
- Зачем? - спросил он. - Зачем тебе присутствовать при этом? Дался тебе этот мамонт, чтоб ещё нервы из-за него трепать? Небось, не последний на планете.
- Да, - согласилась Малуша. - Не последний.
Гранислав постоял потерянно, прикусив губу и явно порываясь что-то сказать. Но не сказал. Ушёл. Не обернулся.
- А про лестницу-то я и забыла, - сказала Малуша, задрав голову, глядя на спину мамонта, такую далёкую. Нет, не как Луна, улыбнулась Малуша, всё же поближе. Она огляделась вокруг. Залезть на забор? Всё равно низко...
Вдруг земля ушла у неё из-под ног, Малушу плавно подняло вверх и вот уже под ней большая лохматая голова. Голова осторожно качнулась и Малуша, зажмурившись и даже слегка попискивая, сползла на спину, прижалась к ней, смеясь над собственной трусостью. Котомка с вещами навалилась сверху. Малуша спихнула её, заставила себя распрямиться. На самом деле не страшнее, чем на крыше дома, решила она. И куда как мягче.
- Умничка, - погладила она широкую спину, - ну, пошли, что ли. Прямо на север.
И они пошли. Мимо полей и пастбищ, мимо пасущихся оленей и лошадей, яков и шерстистых носорогов. Малуша знала, что в заповеднике водятся и крупные хищники, но с Добрыней она никого не боялась. На такого великана не посмеют покуситься даже обалдевшие от солнца львы.
По дороге она рассказывала Добрыне всё то, что не рассказала Граниславу - про звёзды и освоение космоса (которое обязательно скоро произойдёт и обязательно с её помощью!), про то, что её уже пригласили в конструкторское бюро и какая интересная работа ждёт её там. Что она обязательно будет приезжать в гости к нему и деду. В заповеднике Добрыню тронуть никто не посмеет, а потом вернётся ведун и они с дедой наверняка прогонят этого зарвавшегося медтехника и Добрыня сможет вернуться домой.
Обо всём - важном и не очень, - они успели поговорить по дороге.
А потом они пришли к океану.
Мамонт немного постоял, медленно подогнул ноги и тяжело опустился на землю. Малуша взвизгнула, скатилась с него, как с горки. Даже лёжа он возвышался как гора посреди равнины. Горыныч.
Океан звенел и шипел, булькал, причмокивал, шуршал камнями. Скинув мокасины, Малуша зашла в воду. Сняла с шеи небольшой кулончик, посмотрела на него с нежностью, улыбнулась.
- Я умею отпускать, - сказала она. - Будь счастлив, - и забросила кулон далеко в воду. Наклонилась к воде, брызнула себе в лицо. Эх, хорошо!.. Вернулась к Добрыне, опустилась рядом с ним, привалившись к тёплому локтю.
Так они и сидели на берегу: маленькая девочка и старый седой мамонт. У обоих в глазах отражались седые волны прибоя.