Дворец проснулся ещё до рассвета. А когда бледные лучи солнца коснулись пористого камня, из которого были сложены стены обители огненосцев, всё уже ходило ходуном. Носились заполошные служанки, верещали людезьяны в клетках, пробегали озабоченные охранители, сопроводители, телоносители, заливались лаем обычно молчаливые псы-бои. Ещё бы: сегодня ожидали князя Шаня, который первым из властителей снеговых вершин снизошёл в Благие земли. С тех пор, как Белый Огнь вздыбил часть материка выше облаков, никто ещё не сумел подняться к ледяным замкам Поднебесного княжества. И никто из его правителей не спускался в изнеженные земли долин.
В своей опочивальне принцесса Шатура устроила истерику и разжаловала любимую служанку Лию в людезьяны. Теперь мерзавка скулила в золочёной клетке на балконе. А пусть не лезет со своими советами не вовремя. Не перестанет подвывать, окажется в обнесённом решётками загоне. Там сновал невиданный зверь, прошлогодний подарок Шаня. Снежно-белая кошка с холодным, пронзительным взглядом, смертоносными когтями и алой пастью, в которой сверкали клыки. Шатуру передёргивало от отвращения, когда она думала о звере.
Несмотря на принцессины подначивания, Лия отказалась подсыпать ему отравы - кто же осмелится поднять руку на кошку, которую соизволил пожаловать в дар сам правитель Поднебесного? Говорят, сверху видно всё... Шатура презрительно сморщилась: у Лии родня в краю, близком к Пропащим землям, чьи испарения либо убивают людей, либо превращают их в монстров. Священная воля хозяйки оказалась попранной ради жизни нескольких рабов и сопливых ребятишек в проклятом месте, над которым часто скользят летучие корабли Шаня и звучат взрывы.
А уж когда Лия взялась советовать Шатуре примириться с судьбой - пожертвовать собой ради мира с Поднебесным - принцесса не выдержала. Настала очередь Лии смириться с участью людезьян.
Раскатисто прозвучал гонг, за дверьми раздалась тяжёлая ритмичная поступь телоносителей. Батюшкино утреннее посещение покоев Шатуры... Принцесса склонила голову, уставила в пол жаркие от негодования глаза. Распахнулись громадные створки, и в покои вползли псы-бои, готовые, однако, в один миг вскочить на мускулистые лапы и вцепиться в горло любому, кто посмеет приблизиться к повелителю. Вплыли носилки на плечах чёрных, как ночь, гигантов.
На них недвижно сидел батюшка под накидкой из доогненной материи, похожей на мельчайшую сетку -- для защиты от солнца. На свету его коричневая кожа расслаивалась, крошилась, а неосторожное движение телоносителей грозило серьёзными неприятностями для Благих земель. Ибо в батюшкиной голове сиял невидимый огонь, часть того самого, который когда-то порвал весь Нетапал на три части и ныне спасал долину от судьбы Пропащих земель. Страшно представить, что случится, если развалится оболочка, которая сдерживает и направляет эту силу. Гиганты опустили носилки, попятились к дверям. Следом выползли псы-бои.
Шатура сжала зубы -- в голове раздался батюшкин голос. Отчего он всегда недоволен? Ну всё кругом не так. А Шатура, в которой тоже живёт кроха огня, так вообще не Благая дочь, а невесть кто... Принцесса задрожала -- сопротивляться батюшке не было сил. Ну хорошо, хорошо, она отправится вместе с Шанем в Поднебесное. Она куда угодно отправится... хоть в клетку вместо Лии... Не нужно, пожалуйста...
Шатура, содрогаясь всем телом, опустилась на колени, помедлила и простёрлась ниц. Она всё сделает... Да-да, она будет думать не о себе, а о судьбе всего Нетапала.
Когда Шатура пришла в себя и отдышалась, батюшки уже не было в её покоях. Ну за что ей такое страдание?.. Родилась бы не во дворце, а хоть как та же Лия - среди людей, так и не было бы ежедневных мучений. Хотя... Шатура приложила ладонь ко лбу и ощутила кожей покалывание. Растёт огненный шар. Сила растёт. И настанет день, когда он сравняется с батюшкиным. И вот тогда...
Из клетки донёсся хрип, но быстро стих. А ну-ка, посмотрим, каково этой Лие. Если она жива, конечно.
Служанка не дышала. Первый раз оказалась так близко во время разговора батюшки с дочерью -- и вот на тебе, кровоточит изо всех отверстий... Шатура уже хотела позвать убиральниц покоев, но раздумала. А если испытать на Лие силу своего огня? В прошлый раз она одним взглядом заставила метаться по вольеру дарёную Шанем кошку. И так опустошила себя, что упала в обморок. Хорошо, что Лия вовремя прибежала, иначе Шатуры бы не стало... Нет сознания -- нет и огня, нет огня -- нет члена династии огненосителей.
Шатура носком туфли ткнула служанку в бок. Худенькое тело не шевельнулось. Вот интересно, почему Лия тогда стала тормошить её, лить воду в рот и на грудь, пытаясь возвратить к жизни? Шатура-то ей никогда ничего не спускала, унижала, и, бывало, поколачивала... Служанка суетилась из-за страха быть обвинённой? Так пустяки же. Батюшка может любую превратить в Благую дочь. Ту же Лию, к примеру. А что, принцесса и служанка похожи -- те же чёрные, смыкающиеся брови, глаза чуть навыкате, крупные носы. Может, оттого, что их обеих выкормила мать Лии? Или просто Шатура так видит ту, которая рядом с колыбели? Куклу, вторую тень, отражение в зеркале. В голову принцессе пришла мысль, от которой сам собой приоткрылся рот и задержалось дыхание. Вот это да! Вот это будет потрясение для всех! Ну а сейчас нужно заставить это тело двигаться. А то конец её мечте.
Шатура сосредоточила взгляд на левой половине служанкиной груди и стала ритмично "толкать" крохотное пламя в голове. Как будто хотела отдать мысленный приказ, но не сопроводителям или телоносителям, а остывавшей мышце. О Великий Огнь, получилось! Да так легко! Лия задышала. Но глаз не открыла -- так и валялась поломанной куклой. Шатура стала сверлить взглядом переносицу Лии. Ну что же ты, бестолочь! Очнись! Эх... Принцесса поглубже вдохнула и оскалилась от напряжения. Всё вокруг отозвалось тонким гудением, как бывает, когда дёрнешь туго натянутую тетиву. По лицу служанки пробежала судорога, затрепетали веки. Лия открыла глаза.
Щатура восторженно хлопнула в ладоши. Она смогла! Сердце принцессы громко застучало, а мысли понеслись вскачь. Если сила огня ей подчинилась, то вскоре можно будет противостоять батюшке. А там, глядишь, и занять его место... Ведь кто он такой? Всего лишь мёртвая оболочка, мумия, в голове которой живёт огромная сила. Пора бы ему в Пропащие земли... А ей, Шатуре, на престол! Принцесса стала размеренно и глубоко дышать, усмиряя радостную дрожь. Холодно взглянула на Лию, которая села и недоумённо затрясла головой.
- Возьми нежить-травы и съешь её, - мысленно распорядилась Шатура. - А потом ступай в загон к кошке.
Лия поднялась и направилась, пошатываясь, прочь.
Принцесса возликовала. Теперь увидим, чья возьмёт! Кошка не выносит запахов дворца и растерзает служанку. А потом отравится. Князь Шань оскорбится -- вон как обошлись с его подарком. Затем вспыхнет старая распря между двумя нетапалскими династиями. И Шатура не станет ни послушной соглядатайкой во дворце Шаня, ни одной из жалких женщин в его покоях. Однако нужно посмотреть, что творится в загоне. И принцесса что есть силы ударила в гонг.
2
Начальник сопроводителей Ван был встревожен как никогда. Сегодня, в такой важный для Благих земель день, всё пошло не так. Принцесса пожелала прогуляться вместо приготовлений к приёму властителя Поднебесного. При одной мысли о Шане переворачивалось нутро -- настолько опасен был этот правитель, скрывавший свой лик за металлическим блестящим шлемом. Его воздушные корабли изредка сбрасывали снаряды, превращая рабов и их жилища в костры. Мощь Отца-огненосца прочным куполом охраняла столицу и близлежащие земли. Всех остальных настигала смерть. Но в прошлом году один из кораблей спустил громадную клетку с непонятными дарами -- белоснежным зверем, странными предметами, которые издавали звуки, и тремя рабами в шлемах. Всё доставили во дворец, правда, предметы заскрежетали и испортились, как только была пересечена граница оградительного купола. Рабы продержались до дворца, но когда сняли шлемы, погибли в считанные минуты. Уцелел лишь зверь. Отец-огненосец всё же смог разгадать смысл подарков. Вроде бы это оказалось предложением мирного союза. Зверя отдали Шатуре и велели готовиться к браку с Шанем. Ну что ж, Отцу-огненосцу виднее. Только его силой и разумом живы Благие земли.
Ван склонился в почтительном поклоне: к нему, широко и стремительно шагая впереди свиты, спешил глава охранителей Урбан. На поясе -- смертоносное оружие, доверенное только ему. Оно чудом сохранилось после Белого Огня. Короткая железяка-самострел плевалась кусочками металла, которые разили наповал дальше стрел.
Урбан небрежно кивнул и пробормотал приветствие.
- И вам, сиятельный, здоровья и силы Огня, - с достоинством, по уставу, ответил Ван.
Его чёрные миндалевидные глаза насмешливо прищурились: Урбан вне себя из-за предстоявшего брака Шатуры и Шаня. Надеялся сам войти супругом принцессы в династию. Не без оснований -- кто, как не Урбан, обладал головой, способной вместить часть Огня, и крепким телом, от которого можно ждать потомства. Лицо Вана осталось неподвижно-бесстрастным, когда он поинтересовался:
- Вас что-то беспокоит, сиятельный?
- Куда направилась принцесса? - пытаясь скрыть ревнивое беспокойство, невежливо ответил вопросом на вопрос Урбан. Его светлые глаза не отрывались от носилок Шатуры.
- Благая Дочь пожелали прогуляться, - чинно молвил Ван и добавил: - Наверное, к загону с кошкой.
Урбан передёрнулся и проворчал:
- И как только эта тварь смогла выжить под куполом огненной силы...
- Значит, в ней есть что-то от разумных существ, - невозмутимо ответил Ван, затаив смех.
- Шутишь, сиятельный? - вскинулся Урбан. - У животных нет ни разума, ни сознания. Их место -- в Пропащих землях. Или там, где селятся рабы.
- Может, но то воля Отца-огненосца... или самой принцессы, - с подначкой возразил Ван.
- Да Шатура ненавидит зверя! - воскликнул Урбан.
Ван лукаво промолчал, но тут же поднял руку -- сигнал сопроводителям. Они плотно окружили носилки с принцессой, которые уже остановились возле вольера. По напряжённым позам свиты стало ясно: что-то не так. Сегодня всё не как обычно.
Урбан снял с перевязи своё оружие, Ван положил ладонь на рукоять кинжала. И оба сиятельных направились к носилкам, откуда раздался истеричный хохот принцессы.
Телоносители и сопроводители стояли, уставив глаза в землю. Кто-то шумно дышал, кто-то будто старался стать ниже ростом от страха. Носилки вздрагивали на плечах гигантов. В воздухе плыл болезненный смех Шатуры. Запахло бедой. "Да что случилось-то?" - подумал Ван и огляделся.
В вольере подыхал белоснежный зверь. Из окровавленной пасти сочилась бурая пена. Мощные лапы скребли землю. Роскошная шкура вспыхивала в ярком дневном свете. Но вот по ней пробежала дрожь... Всё.
Но что это? Вернее, кто... оказался последней порцией мяса для кошки?.. Разметавшиеся чёрные волосы... жёлтое платье прислужницы в покоях огненосцев... Лия?.. Ван глянул на небо, которое вдруг стало чёрным, на белый круг солнца, на изгородь вольера, свиту принцессы и колыхавшуюся накидку. Никто не должен почувствовать, что в эту минуту из груди Вана безжалостно вырвали его сердце. Никто не узнает, как нежно и страстно он любил Лию...
Урбан издал радостный гортанный вопль и бросился к носилкам. Ну ещё бы... Смерть зверя лучше всего показала отношение принцессы к предстоявшему браку. Сопроводители встали перед Урбаном стеной, но белокожий рыжеволосый великан крикнул поверх их голов: "Силы и власти Огня, Благая дочь!" Смех стих, и через секунду Шатура властно сдёрнула покрывало с шестов.
"Что она творит!" - пронеслось в затуманенной горем голове Вана. Такое поведение попахивает бунтом, а не просто нарушением традиций.
Урбан чуть не пустился в пляс -- принцесса явила ему свой царственный лик.
А Шатура скользнула взглядом по вольеру и торжествующе уставилась на сиятельных Вана и Урбана. Глава охранителей вызвал лёгкую презрительную усмешку на её губах. А Ван удостоился внимания. Ему показалось, что словно невидимые змеи проникли в его мозг, вонзились ядовитыми клыками... Вот как!.. Принцесса стала истинной дочерью огненосного Отца. Она пытается прочесть его мысли, проникнуть в суть души... Ван пошатнулся от приступа тошноты и странной слабости. Нет, нельзя! Ни в коем случае нельзя раскрыться именно сейчас и именно принцессе. Иначе случится беда для всего Нетапала. Но как же тяжко... Ван из последних сил прикрылся мысленным "щитом" - представил себя недвижным трупом зверя, обескровленным, разорванным на куски телом Лии, жёлтым песком вольера, грудой высохших на солнце костей на нём... Уф... отпустило.
Ван осмелился глянуть на принцессу. Как всегда, на её лице - маска холодного безучастия и презрения. Вот только кожа Шатуры стала похожей на листы бумаг, которые хранятся в подземельях дворца. Такая же сухая, буроватая и... да, мерзкая. Как у Отца-огненосца.
Шатура задумалась. Ей удалось решить часть проблем. Но те, что остались, очень серьёзные. Одной ей не справиться. Кто из этих двоих поможет? А сейчас это можно проверить. Принцесса стала распалять в себе ненависть воспоминаниями: вот её истязают, закаляя волю, голодом. Она совсем кроха, плачет, зовёт кормилицу. Вот бросают в пропасть, и единственное спасение -- батюшкин поток силы, только вот как "ухватиться" за него, если в голове -- один ужас скорой смерти. Или Лия у материнской юбки, крепко схватившаяся за руку матери -- тёплую, нежную, любящую. Как же в тот момент, двадцать лет назад, Шатура возненавидела молочную сестру, которую миновала печальная участь принцесс огненосцев! Только любовь досталась... Шатура почувствовала, что ярость словно перекрыла дыхание, и направила её в голову. Огонь рванулся наружу, хлестнул по Урбану и Вану, достал трупы в вольере, отчего они дёрнулись, точно живые.
Урбан застыл. Его губы сжались, а на белках глаз выступили красные прожилки. Он позабыл про особое оружие и ринулся на Вана с кулаками. Но сиятельный сопроводитель ловко увернулся, выхватил кинжал. Урбан, промахнувшись с броском на противника, опомнился, поднял смертоносный самострел, прицелился. Ван понял, что сейчас умрёт. Ну что ж, это неплохо. Зачем ему жизнь, Нетапал, служба, когда в этом мире больше нет Лии?
Железяка изрыгнула грохот. Но тут случилось непредвиденное: молоденький раб-сопроводитель, родом из Пропащих земель, вдруг позабыл долг и обязанности, в мгновенном полёте прикрыл Вана, принял в свою голову кусочек металла. Ван чудом удержался от порыва кинуться на Урбана и перерезать ему горло. А глава охранителей, дрожа, как студень, бессильно опустил самострел и уставился на труп раба. Ярость и гнев отпустили Вана. Но породили тьму сомнений: с чего бы такие порывы? Его и Урбана долго и тщательно готовили к работе при огненосцах, и умение владеть собой было главным условием службы. Чья-то злая воля стравила верных, лучших в своём деле людей. Эта же воля бросила раба навстречу смерти. И Ван теперь знал чья... И ещё -- страсть убивать всегда подобна снежной лавине. Её не остановить даже силе Отца-огненосца. Ибо тот, кто ступил на путь уничтожения себе подобных, не разумен и не человек. Однако Ван спокойно, как ни в чём ни бывало, согнулся в поясном поклоне Благой Шатуре, а затем подал свите знак возвращаться. Но в его тёмных глазах застыли боль и отчаяние. Их, конечно, никто не увидел.
3
Князь Шань возвышался истуканом над толпой, которая со страхом рассматривала извечного врага Благих земель. Он знал, что телоносители пронесут его от места посадки корабля ко дворцу. Заранее смирился с таким варварским обычаем. Но даже не подозревал, что унижение его собственного достоинства и попрание прав других людей превратится во всенародное зрелище. Чернокожие телоносители, печатая шаг, медленно двигались сначала по грунтовым дорогам, потом по деревянным настилам селений, и вот теперь под их босыми ногами -- брусчатка столицы. Толпа тянулась за эскортом властителя Поднебесного. Как же не хватало Шаню механизмов, которые преодолели бы этот путь за несколько часов!
Всю дорогу Шань размышлял о том, что знания о Благих землях, полученные от самых уважаемых учёных, оказались неполными. Будь его воля, он бы уничтожил эту часть Нетапала -- с жуткими кастами, звериной жестокостью традиций, уродливым обществом. Но Поднебесному нужен огонь, который удерживает мир долин в равновесии. Для развития науки и техники нужен. Для процветания страны. Для спасения в случае беды. Получить его можно, предложив брак принцессе Шатуре, восприемнице Отца-огненосца. При таком раскладе личные чувства Шаня не значили ничего. И он сдерживал отвращение при виде полулюдей-полуживотных, которые то ползли на брюхах, то вскакивали и, широко раскрыв рты с культями языков, издавали громкие угрожающие крики, отгоняя толпу. Закрывал глаза, когда его эскорт проплывал мимо полей, обрабатываемых другими полулюдьми, тянувшими за собой примитивные орудия труда. Да, несколько веков назад Огнь не только перекроил Нетапал, но и изувечил человека...
Под серебристым шлемом потекли струйки пота. Шань со стыдом подумал о своей слабости, которая граничила со страхом. И принялся за дыхательные упражнения, которые укрепляли волю и освобождали разум от эмоций. Вскоре он перестал потеть и погрузился в спокойное ожидание.
Перед дворцом носилки остановились. Шаню и его свите пришлось пересесть на другие. Князь ощутил силу, которая давила на его сознание -- от стен из пористого серого камня, от причудливых драпировок, от многочисленных непонятных изваяний из доогненного мрамора, от шероховатого покрытия полов. Трудно, очень трудно будет устоять перед самим Отцом-огненосцем, если Шань удостоится личной аудиенции.
Ноздри князя затрепетали от сильного запаха, который ранее довелось обонять на летучих кораблях, когда их рвал и швырял грозовой ветер под облаками. Неужели природа мощи огненосцев и стихий одинакова?
Шаня принесли в отведённые ему покои и оставили одного. Через некоторое время вошёл рыжеволосый гигант.
- Здравия и силы Огня, пресветлый князь Шань, - запинаясь и чуть коверкая слова общего нетапалского языка, вымолвил великан и яростно сверкнул синими, как солнечное небо, глазами. - Я -- Урбан, ваш личный охранитель. Все приказы и пожелания пресветлого будут передаваться через меня. Я же стану везде сопровождать вас.
Шань, задрав голову в шлеме, смотрел на охранителя и радовался: ну наконец-то хоть один из Благих земель -- настоящий человек, а не раболепствующее создание без чести и положенного всякому достоинства.
- Очень рад, - ответил князь и указал на низкий столик, заставленный блюдами с чудесными фруктами, произраставшими только в Благих землях. - Прошу удостоить меня совместным ужином и беседой.
Подавая пример уважительной доброжелательности, опустился на тугие подушки.
Охранитель широко распахнул глаза, хотел что-то сказать, но промолчал. Потом хмыкнул, решительно направился к столику. Уселся, поджав мускулистые ноги, и произнёс:
- Выполняю волю пресветлого князя, да пребудет с ним здоровье и огненные блага.
Но взгляд, которым охранитель сверлил шлем на княжеской голове, был лишён всякой почтительности. И это ещё раз порадовало Шаня. Он терпеть не мог подобострастия и удивлялся, как можно сделать нравственный порок традицией и этикетом. Князь призадумался: стоило бы расположить к себе охранителя. В нём чувствовалась личная свобода, которая давно утрачена жителями долин. Только вот что за ней стоит -- сопротивление или личные амбиции, может быть, чувства? Неожиданно Шань спросил о своём, потаённом:
- Как поживает Шатура, Благая дочь Огненосного Отца? Довольна ли она моим подарком?
Словно туча набежала на мужественное лицо охранителя Урбана. Он выпрямил ноги и оттолкнулся от ковра пятками сапог. Встал и склонил голову, пробормотал что-то на местном диалекте, потом, не поднимая глаз, ответил:
- Слава Великому Огню, Шатура в полном благополучии. Счастлива вашим даром.
Сердце Шаня сжалось от нехорошего предчувствия. Нея сама напросилась в долины -- ей хотелось узнать о принцессе и жизни Благих земель до того, как Шань спустится вниз. "Всё будет хорошо, я смогу противостоять огненосцам, которые настолько глупы, что считают себя единственными, кто наделён силой и даром", - день за днём твердила в ментальном общении снежно-белая кошка с изумрудными глазами. И добилась своего -- год назад Шань послал её Отцу-огненосцу.
- Я хочу сию минуту увидеть Нею. Барса, подаренного Шатуре, - заявил Шань, совсем позабыв о дипломатии. Потребность увидеть единственного друга, который не пожалел своей жизни, будто жгла изнутри. Шань принял эту жертву, потому что она шла от души, от единого взгляда на мир, ради одной цели. И была сильнее, чем кровная жертва. Он не мог рассказать великану-охранителю о том, что вырос вместе с Неей, не расставаясь ни на минуту. И пока пёстрый котёнок превращался в гибкое и мощное животное, он готовился к роли владыки Поднебесного. Не мог поведать о чуде ментального единства, которое осталось тайной даже для близких Шаню людей, о ночных разговорах под яркими звёздами -- а неплохо было бы достичь их и спасти человечество, пока Нетапал окончательно не развалился , как предсказывали учёные. А для этого нужна была малость -- научиться управлять частью того Великого Белого Огня, что когда-то изменил судьбу мира.
Урбан покраснел так, что рыжие веснушки превратились в тёмные пятна на запламеневшей коже. Потом его лицо застыло. С отвисшей губы потянулась ниточка слюны. Шань встал и со страхом уставился на охранителя. Сильнее запахло грозой, а тишина в покоях сменилась еле слышным звоном, будто чья-то рука тронула тетиву. Но Урбан быстро пришёл в себя и заявил:
- Конечно, пресветлый Шань. Конечно, вы увидите зверя. Сама Шатура покажет его. Но только с одним условием - вы снимете свой шлем. Так пожелала принцесса.
Шань задумался. Рано или поздно придётся обнажить голову и оказаться во власти кого-либо из огненосцев. Иначе не договориться. Пусть первой, кто увидит его, станет принцесса. И князь сказал о своём, заранее обговорённом, условии:
- Хорошо. Но в таком случае пусть меня сопровождают трое доверенных лиц моей свиты. В шлемах. Иначе...
Шань выдержал многозначительную паузу и вопросительно глянул на Урбана, который снова превратился в истукана. "Кто-то ментально общается с ним", - догадался Шань.
Охранитель отмер и двинулся к двери, открыл её, низко склонился.
Невысокий худощавый Шань проследовал мимо Урбана, душой ощутив его ничтожность и подавленность. Князь ждал печальных открытий и разочарований. Но не от этого приглянувшегося ему великана.
Шань отклонил резким движением руки четырёх телоносителей с носилками и стал дожидаться своих людей. Вскоре появился желтолицый брюнет и отрекомендовался:
- Сопроводитель Ван. Следуйте, пресветлый князь, за мной.
Шань сухо кивнул и сказал:
- Без своих людей в шлемах никуда не пойду.
- Они ожидают вас вне дворца, пресветлый Шань, - мягко возразил сопроводитель. - Ваше пожелание для нас свято и будет исполнено в точности. Однако просим сесть на носилки. Такова традиция...
- Нет! - отрезал Шань.
Хватит с него традиций.
Сопроводитель снова поклонился и указал рукой на длинную анфиладу.
Шань гордо поднял голову в шлеме и неторопливо направился вперёд. За ним послышались шаги Вана и Урбана. Князь не боялся удара в спину. С момента посадки корабля он носил под камзолом с высоким воротником нечто вроде одёжки без рукавов, сделанной ещё в доогненную эпоху. Она защищала и от кинжала, и от пули самострела. Единственное, чего следовало опасаться, - вторжения в его мысли. А шлем уже нагрелся. Вовсе не от тепла Шаня.
Миновав бесконечные залы и лестницы, князь прошествовал аллеей фруктовых деревьев к небольшому загону. Возле него стояли носилки. Под полупрозрачной накидкой кто-то дожидался Шаня. Ребёнок? Скорчившаяся фигурка мала и хрупка. Недвижна. Какое-то изваяние, к которым питали пристрастие огненосцы? И где же Шатура? Где его свита?
Шлем раскалился и стал нестерпимо жечь кожу. Князь не вытерпел и сорвал его, отбросил на землю.
Вот как... Ну что ж, ожидаемо. Шань бесстрастно поклонился, хотя его мозг точно взрывался от ментальной атаки.
- Вот как вы называете власть Огня, - продолжил долбить черепную коробку голос. - Ментальная атака... Идея и эйдос... Что сильнее? Способна ли мысль обрести форму и свойства во времени и пространстве?
Шань понял, что в эту минуту Отец-огненосец, а именно он оказался перед князем, считывает всю его жизнь, все поиски, задушевные разговоры с Неей и маленькие открытия, сделанные вместе с другом.
- Я знаю каждую мысль князя Шаня, - подтвердил голос.
- Тогда вы знаете, зачем я здесь и можете судить о моей цели -- совпадает ли она с вашей, - еле вымолвил князь, преодолевая недвижность языка и голосовых связок.
- Нет, - откликнулся голос. - Не совпадает. Повелитель Поднебесного хочет найти новый планетарный дом для человечества. Я жажду вернуть всё в исходное состояние -- Великий Огнь. Чтобы потом из него возникло нечто новое. Но это дело неспорое. Пройдут века, на троне Поднебесного сменятся тысячи Шаней... Нужен ли мне князь именно сейчас?.. Подойди, Светлейший, к вольеру. Внимательно посмотри и реши для себя: кто необходим тебе для воплощения цели.
Шань хотел воспротивиться, но не устоял. Двигаясь, как механизм, он подошёл к частым золочёным прутьям и отшатнулся, несмотря на силу, которая толкала его вперёд.
Нея... вот что стало с тобой... Где сейчас твои мысли, верность и мужество, когда на влажном песке лежит тело с остекленевшими глазами? Кто сделал с тобой это? И возможна ли месть... Нет... Он лишён права на личные чувства. Не может оплакать друга...
Боль в сердце оказалась настолько сильной, что Шань немного освободился от пут чужого разума.
Князь перевёл взгляд на растерзанный труп женщины, на груду шитых золотом облачений. Принцесса? Отец-огненосец не пожалел своей дочери?
- Она такая же мне дочь, как и ты сын, - проскрежетал голос. - Вы все мои дети... и весь Нетапал. Вы вышли из меня, ко мне и вернётесь. Кто тебе дорог -- твой друг и соратник, простая служанка-человек, наследница Благих земель? Выбирай. Я верну жизнь тому, кого ты назовёшь, - прозвучали в мозгу князя торжествующие слова.
Шань понял: вот оно, главное испытание его жизни. Точка перелома, судьбоносный момент, когда герой может стать убийцей, мудрец -- дураком, спаситель человечества -- его палачом. Сколько ему пришлось пережить, прежде чем самые уважаемые граждане Поднебесного признали его Пресветлым владыкой. Но теперь... Прости, Нея... Наверное, сейчас он повторит ошибку сумасшедшего гения, который десять тысячелетий назад соединил мощь мысли и огня и обрушил свой мир. Возможно, тоже предпочёл всеобщее благо одной-единственной человеческой жизни. Прости, неведомая бедняжка...
- Шатура! Ради Нетапала! - воскликнул князь.
Тёмный купол небес ответил звоном на его слова.
Мигнули зрачки звёзд. Пронёсся порыв ветра.
Вздрогнула под ногами земля.
На жёлтом песке шевельнулись расшитые одеяния.
Князь не почувствовал ничего, когда пуля из самострела Урбана ужалила его в лоб. Шань упал, и его недвижный взгляд уставился в небеса, где играли игольчатыми лучами миллиарды миров, новых пристанищ для людей, их соратников, друзей и любимых.
Сиятельный глава охранителей резко повернулся, и второй кусочек металла превратил голову Отца-огненосца под покрывалом в раскрытые створки моллюска. Взвившийся ветер закружил сухие клочья кожи и бурый прах.
4
Сопроводитель Ван стоял ни жив ни мёртв, ожидая конца света. Но ничего не случилось. Всё так же возвышалась чёрная громада дворца. Благие земли мирно погружались в ночной сон. Как же теперь жить, когда нет больше силы, которая поддерживала безопасность и порядок в долинах? Пусть он был ущербен и несправедлив, но разве где-то есть всеобщее благо? А теперь Поднебесное отомстит за князя... Погибнут все... Гибель огненосца означает конец Нетапала.
- Огнь вечен, - раздался голос.
Это Шатура в испачканных песком одеждах шагала к Вану и стоявшему истуканом Урбану. От её глаз исходило ослепительное сияние. Кожа лица выглядела сморщенной и сухой. Рот навсегда стал немой щелью. "Ей теперь не нужны ни губы, ни язык", - подумал Ван. Шатура перевела взгляд на Урбана, и охранитель тут же вспыхнул гигантским факелом, который взвился до самого неба. А через миг ещё один порыв ветра разметал его обугленный остов.
Ван приготовился к смерти. Шатура всегда благоволила к Урбану. А теперь ей известно, как Ван ненавидит её. За гибель Лии, за власть над миром, за силу. За то, что теперь она не человек. Да и была ли им когда-то...
- Урбан -- гигант, совсем не похож на властителя Поднебесного. Ты же, Ван, то есть Шань, будешь жить, - раздался в голове сопроводителя голос Шатуры. - Возьми шлем, надень его и никогда не снимай. Впрочем, не сможешь снять, даже если захочешь. Я позабочусь об этом. Разоблачи тело бывшего князя и примерь его одежды. Я позову телоносителей, и мы вместе отправимся во дворец. Завтра народ будет праздновать воссоединение нетапалских династий. А потом мы поднимемся на летучих кораблях в Поднебесное и явим ему силу и мощь Огня.
Ван бесстрастно склонил голову. Но если бы кто-то смог заглянуть в его глаза, то понял бы, как сиятельный рад, что сможет никогда не снимать шлем. И что династии огненосителей подписан приговор.