Никогда я не видал, как плачут крокодилы. Не первый десяток лет уже работаю, под разными начальниками побывал и женщин много разных знанывал... И даже тёща у меня была. И не одна. Одним словом, короче, я понимаю, что такое крокодильи слёзы. А вот видать -- не видал. А тут как-то раз услышал "собачьи слёзы на щеках"... А у меня к словам разным такое отношение... ну, типа, знаете как... вот жизнь идёт, а я вот этого ещё не знаю... и тут вот кто-то там -- "собачьи слёзы на щеках"... И знаете как, вот вроде и не обидно, даже жалостливо как-то, а... все равно собачьи. А сегодня я их увидал.
Да совсем глупо всё получилось. Собака такая -- дворовый рыжий шкет, не так чтобы высокая... прогонистая... одним словом, если не гончая, то легавая, во всяком случае, в её дворах гуляла. Уши вислючие... самые такие -- для поэтов и алкоголиков. И ещё мальчишкам они нравятся. Девчонки -- они глупые, им уши нужны стоячие или уж совсем до земли висючие: ну, чтоб для полной красоты или кошмарного уродства. А пацанам нужно такое, чтобы можно было сказать "зёма" или уж совсем святое "брат". Тут никакого эстетства -- сплошная вислоухость.
И что ему приспичило на ту сторону улицы перебежать?..
А уже сентябрь. Темнеет рано. А еще непривычно. А тут ещё и холода, и дождик такой противный -- крупный, холодный, каждой каплей так ровно в лысинку и смачит -- до самых пяточек. Одним словом, людей нет. Если не считать бомжей, алкоголиков, ну и прочих лузеров, типа меня.
Одним словом, короче, сидим это мы на остановке: проститутки по мобилам трындят, синяки под три семёрки обсуждают, как им удалось лишнее ведро помидоров с поля унести, а я иду с работы, жду автобус, да и постольку поскольку у меня сегодня опять не получилось в отпуск уйти -- с конца июля всё отправляюсь, но их бин зер плёхо арботайтник, у меня всё вечно не закончено, а заменить меня некем, так что вот уже и октябрь на носу, а мне светит лишь благомилостивое освобождение от вынесения строгача со всеми проистекающими... Впрочем, нормальный у меня начальник. Немецкого не знает. Он и с русским-то... Это я отяжелён многими знаниями. Например, когда у меня ничего не получается, я ругаюсь не по-русски: "Шайс мит райс* и три китайца!" -- катаклизм, одним словом. А когда шеф недоумевает, почему у меня что-то там не получается, то я ему отвечаю на другом языке: "Элементарно, Уатсон! Уипьем уодки -- и усё устанет элементарно!" С женщинами я говорю по-французски... Впрочем, не стану я вам раскрывать все свои секреты! И не просите! Сами не маленькие -- свои языки придумывать пора. Ну вот. Сидим, короче, мы на остановке: проститутки по мобилам трындят, синяки под три семёрки обсуждают, как им удалось лишнее ведро помидоров с поля унести, а я иду с работы, жду автобус, да и постольку поскольку у меня сегодня опять не получилось в отпуск уйти... Одним словом, в смысле, короче, прикупил бухлобира, потягиваю.
И что ему приспичило на ту сторону улицы перебежать?..
Кобелю этому. Или, может быть, сучке. Скорее, кобелю: слишком уж напористо бежал. Бабы так не бегают. Бабы лежат дома на мягком диване, костерят всех мужиков и ждут прынцов на белом мэрине!.. С-суки! То есть девочки. Это нам, кобелям...
Одним словом, приспичило кабыздоху этому на ту сторону улицы перебежать.
А вислоухий: ему зелёный зажегся, машины встали -- а людей нет! -- никто не переходит, а в одного -- он боится... Туда-сюда мечется, нам в глаза заглядывает, подскуливает, а дальше не идёт.
А тут уже и "зелёный" кончается. Машины напрягаться стали. А ему -- ну позарез нужно на ту сторону! Ну, он и ломанулся.
А там парень на "копейке" ехал... Нормальный такой парень. Просто у него тоже конец рабочего дня, домой торопится. Тут ему зелёный включился -- ну, он, не сбавляя скорости, и помчался дальше. Ну не видел он кобеля того совсем. Ехал себе и ехал... А тут -- сучара этот лопоухий... Из-за машин как выскочит и -- прямо ему под бампер. Он и не видел вовсе.
Парень-то -- по тормозам... куда там! Так задок и снёс кобелю. Тот крутанулся в воздухе несколько раз и плюхнулся на асфальт.
Городок у нас небольшой. Машин -- и того меньше. Кто ехал тут -- остановился. Собрались все, стоим, смотрим.
А чем ему поможешь?
Лежит... голова и передние лапы -- в одну сторону, задние -- в другую.
И скулит так ровно, однообразно. Без передохов, без вдохов. Ровно так. И всё выше, выше. Как телега несмазанная, которую тянут на гору. Он и не вдыхал совсем. И слова все понятны. Никакой обиды -- только непонимание: "Ну почему вы меня так? Ну за что?.." И всё выше, выше. Ровно так.
Парень стоял, стоял, да не выдержал: потянулся было к собаке этой -- помочь ей хоть чем может. А та как тявкнет -- откуда и басы взялись! -- зубами клацнула: не трогайте меня! Парень отпрянул. Она опять голову положила и вновь заскулила. И слова всё такие понятные -- глухонемой и тот бы понял: "Ну почему вы меня так? Ну за что?.. Я вас так любила!.."
И всё выше, выше... На излёте уже.
И собака-то слова доброго не стоит -- кабыздох дворняжный -- а вот как он так ровно, без передыхов, без вздохов и всё так ровно, всё так выше, выше... И слова-то всё такие понятные...
Проститутка обдолбанная прибежала. Заорала: "Да что ж вы смотрите, сволочи?!.. Ну сделайте хоть что-нибудь!" Упала на колени перед собакой, руки протянула -- та зубами клацнула -- только что вены не вскрыла.
У меня еще пиво оставалось -- я отдал проститутке.
Одним словом, короче, издохла собака. Оттащили его за бордюр -- там и бросили.
Машины разъехались А я поехал к друзьям. Там и нажрался, как собака.
Да ну Вас на фиг, в самом деле! Не видели Вы слёз собачьих... Ну, вот и всё! Уйдите от меня!..