Да кто же вам сказал, что русские есть христиане?!
И даже не важно, православные там или же совсем наоборот -- католики... неважно. Вас кто--то сильно обманул.
Да такого просто быть не может!
У всех нормальных христиан есть свои святки... ну, это долго объяснять...
А вот у русских -- всего два праздника: День Святого Валентина -- начиная со второй половины каждой пятницы, и Ночь Святого Варфоломея -- начиная с утра каждого понедельника. Все остальное -- "так случилось..."
К чему, бишь, я все это?...
А! ну да!.. Сегодня была пятница. И весна в разгаре. Май очей и души.
Уже с двенадцати дня друзья начали слать мне ЭсЭмЭски
"Шашлык--машлык едем. С нами?"
"Ну где ты там? Пиво закипает!"
"А водка вообще испаряется в мгновение ока!!!"
И убойной кодой -- сакраментальное "Не думай о секундах свысока".
Когда я, наконец, освободился, завершался шестой час вечера, и их мобильники не отзывались.
Но у меня был сэкономленный от обеда червончик. В пятницу я не обедаю особенно. То есть просто с наслаждением. Ещё точнее -- с предвкушением. Так что я, как водится у меня по пятницам, зашел в "Дупло". Взял стаканчик пива, вышел на улицу и стал безнадежно улыбаться по поводу всех своих друзей.
А у нас там мужичонко играет на баяне. Ну, это долго объяснять...
Хотя -- нет. Ну, должен же я хоть что--нибудь вам объяснить!
Дело в том, что я работаю с веб--студии при компьютерном сервис--центре. И случается, к нам такие колоритные заказчики заходят, со столь эпическими Никами, что хоть портреты Джобса с Гейтсом выноси.
Что такое "ник"?... Вот если, как у Гоголя, все в округе вас зовут "Заплатанный ...", то вам обидно. Но коль скоро вы сами себе придумали такое благородное имя как "Благожелатель", то все пред вами -- грязь. Так вот сегодня (в пятницу, во второй половине дня) зашел к нам человек с ником "Kot_baiyun". Наша секретарь--приёмщица немедленно пришла в восторг и объявила по его уходу: "Я обожаю всех котов--баюнов!" (Тут надо заметить, что он таки оставил ей шоколадку.) "И всех котов--баянов обожаю!" -- ликовала Натаха. "Ага, -- хмуро порбурчал ваш покорный слуга, так как в это самое время все друзья слали мне ЭсЭмЭски о том, что водка испаряется в мгновение ока,: -- Ага... И всех кошек--гармошек!"
Николаева зашлась в экстазе и немедленно принялась живописать Оркестр Русских Народных Инструментов Котов--Баюнов, Кошек--Гармошек, и Котят -- чисто пикколо...
-- Нет, -- уточнял я, -- эта штука зовется концертино: им давят только на кнопули спереди и сзади. За её малый рост, малый рост...
Одним словом, вот я, наконец, сижу и пью своё честно сэкономленное за счёт обеда пиво и, сознавая то, что мне сегодня улыбнулось всё, -- улыбаюсь. А как иначе: день такой -- День Святого Валентина.
А там у нас мужичонко играет на баяне...
Играет не так, что бы для заработка, но и на шуршавое "спасибо" отнюдь не обижается...
-- Но лучше пивом: а то вдруг ты захочешь что--нибудь такое, что и знаю, но не играю -- ну, душа не лежит... нет, лучше пивом -- оно понадёжней.
Случилось, мимо пьяные бомжи проходили.
У них, у бомжей, вообще--то свои, семнадцатые святки, но и у них бывает День Святого Валентина. Я на всякий случай записал: "02.06.2006 г., пятница, бомжи" -- ну чтоб потом свериться с лунным календарем.
А с бомжами была их бомжовная собачка... даже не то что бы собачка, а так... худая варежка. Ну, ясно дело, где нашли.
И вот эта варежка облезлая останавливается, забывая о своих кровных хозяевах, и слушает нашего Кота--баяниста. Слушает так... слушает... совсем безучастно. А потом подходит и совершенно по--собачьи -- то есть с собачьей преданностью, усталостью и пониманием -- садится между ногами баяниста и кепочкой, которую тот кинул так, на всякий случай.
И смотрит на всех абсолютно собачьими глазами: "Вы что -- не понимаете? И вы -- не понимаете? Слушайте, ну, как же так?! Вы же ЛЮДИ, а -- не понимаете?!... Не понимаю!..."
А когда все уже расходились, наш баянист посмотрел на эту худую варежку и честно так это -- по--евтушенковски -- спросил ее: "А куда я тебя понесу?"
А собака -- хоть и худая -- была взрослая и умудренная собаческим опытом: она немедленно улеглась на место, где перед этим сидел баянист и все своим видом сказала: "А чего? Ты -- иди пока, а я -- посторожу."