Какие эмоции вы переживали, когда среди серого города, пахнущего дождем и свежим асфальтом, голосящего на сотни и тысячи голосов: сигналов светофора, шелеста ног по лужам, суеты неровных шагов и телефонных разговоров, городской "белый шум" вдруг разрывал голос уличного музыканта, несмело бренчащего у разверзнутого гитарного чехла?
Взрослые обычно бросают: "Работу найди!", дети - кидают монеты и робко произносят: "Спасибо". Невозможно решить, кто из них честнее: так или иначе, каждый словами и жестами доносит свою исключительную правду.
Мне довелось стать одним из них. За пару мгновений. Одним из этих странных, удивительных ребят, зовущих себя уличными музыкантами, а улицу - причудливый, иноязычный "стрит" - своим домом, родиной и пристанищем.
Они встречаются в любом из городов, давая свои названия всему, что не скрылось от их прозорливых глаз, с любопытством изучающих мир, как дети. У них есть "шляпа" - человек, протягивающий кепку прохожим со словами: "Поддержите молодых музыкантов", "шавуха" - самая питательная еда из гармонично подобранных ингредиентов. "Посчитаться" - значит, поделить со "шляпой" деньги, вырученные за "стрит" - непосредственно процесс пения на улице. Есть "точки" и нет запятых. Есть слово "поднять", то нет слова "упасть".
Вы подумаете: "Это какой-то жаргон, тунеядцы умчались в выдуманный мирок и говорят на своем языке, не замечая действительности".
Я отвечу - "Кому лучше может быть известен мир, как всматривающемуся в каждое лицо прохожего? Кто еще перестает надрывно кричать "Видишь, там, на горе...", видя проезжающую мимо коляску со спящим ребенком? Кто еще прячется от патрулирующих людные места сотрудников правоохранительных органов, чтобы не закрыли за попрошайничество? Кто еще ценит 50 копеек, врученные ребенком, не сильнее, чем сторублевую купюру от состоятельной дамы, услышавший среди русского рока композицию времен своей молодости?"
Их жизнь - разбитые в руках медиаторы, стертые до крови подушечки пальцев. И вечная, неиссякаемая музыка, что струится вместо крови по артериям и венам. Музыка, что дает вечную силу и молодость.
Эти загадочные ребята... никогда не взрослеют. Оттого порой встречаешь человека двадцати семи лет - и удивляешься, как ему не девятнадцать? Нет, иному. Как он умудрился... выжить?
А знаете, что самое интересное? Люди, с которыми мне довелось познакомиться, имеют по два высших образования, параллельно работают "как люди", успевая путешествовать и жить.
Они, наверное, крылатые: все города могут облететь за мгновения, в каждом исполнив лебединую песнь. Наверное, крылья росли, болезненно вырываясь из-под лопаток, просили: "еще, еще", оставаясь чистыми, пусть ненасытными. Они тянулись к "звезде по имени Солнце", и знали, что "вечность пахнет нефтью", и, что если "никто не простудится", то "все пренепременно сбудется".
В них жизни столько, что многие проходят мимо, завидуя. Именно это беспокоит прохожего, возьмем наугад: "Они себя нашли. Свое дело. Они знают, где спрятаться, чтобы быть на виду у всех. Я так не могу. Да, я двадцать лет проработал на одном месте, у меня есть семья, но вместе с ней - такая глубокая внутренняя рана. Вместо меня они заполняют ее песнями, отчего края расходятся все шире, тянутся наспех наложенные швы, и только сильнее - обида, зависть, тоска. И я уже не могу кричать, чтобы вырвать боль из себя, преподнося улицам".