Аннотация: Ники - обычная девушка, которая мечтает быть счастливой, а еще она умеет колдовать. Когда её муж узнает об этом, то решает сжечь её на костре... Сожгут ли ведьму?
Глава 1
- Только не на шею!
Я визжала, вырывалась, но зажатая между его бедер не могла пошевелиться.
Раздался стук в дверь, которому сопутствовал настойчивый голос его младшей сестры.
- Тим, открой, открой!
Он словно не слышал, не видел, не чувствовал, продолжая завязывать узел на моей шее, и только, когда второй конец был закреплён на его руке, посмотрел на меня. В его серо-голубых глазах вспыхнул злой огонёк. Он удержал мой подбородок, когда я попыталась отвернуться.
- Не жди пощади, ведьма, - процедил он, опустив руку к моей шее, - Мечтаю о том, чтобы ты сдохла!
Глядя ему в глаза, я подумала, что он осуществит свою мечту прямо сейчас, но неожиданно он ослабил сжатие, так, чтобы я смогла дышать, и, схватив со стула ружьё, повёл меня к выходу.
- Отпусти её! - закричала Мирри, как только мы оказались в дверном проёме, и замолотила кулачками по его ноге. Тим попытался схватить её за руку, но она отскочила. При виде её бледного лица и заплаканных глаз, мне захотелось присесть на колени, чтобы обнять её.
- Что он с тобой сделал? - обеспокоенно спросила она.
- Ничего, Мирри. Всё хорошо, - ответила я и попыталась улыбнуться.
- Не разговаривай с моей сестрой! - прорычал Тим, ткнув меня локтем в бок так, что весь воздух вышел из лёгких.
- Клянусь, я убью тебя на месте, если ты еще раз попытаешься что-нибудь сказать ей, - прошептал он мне на ухо, а потом наклонился и обращаясь к своей сестре ласковым голосом произнёс, - Идем, Мирри. Мне придется ненадолго уехать. Поживешь пока у Розы.
- А как же Ники?
- Она больше здесь не может оставаться. Её нужно отвезти в город. Идем, - сказал он, протягивая ей руку, и когда она отказалась её, повёл меня к выходу.
Как только мы вышли во двор, Мирри снова закричала, и, вцепившись в подол моей сорочки, повисла на нем. В тот же момент раздалось повизгивание щенка, который, еще со вчерашнего дня напуганный агрессивным поведением Тима, боялся высовываться из будки.
Тим остановился.
- Помнишь, что я говорил тебе? Не подходи к этой ведьме.
На этот раз он поймал её руку и попытался оттянуть от меня.
- Ты не понимаешь! Она добрая. Она...
- Не говори ерунды. Это всё она тебе внушила. А на самом деле...
- Нет! Неправда! Не делай ей ничего плохого!
- Прекрати, - ответил он, и, отцепив вторую руку от сорочки, повел сопротивляющуюся сестру.
На её крики собралась половина деревни. Кто-то смотрел на нас с недоумением, кто-то с гневом, кто-то со страхом, жалости не было. Но близко не подходили. Ведьма всё-таки.
Казалось, Роза ждала нас. Не успел он постучать, как дверь открылась и оттуда вышла красивая девушка. Несмотря на несусветную рань, она успела нарумяниться, подкрасить губы и одеть самое модное и дорогое платье из всех, что когда-либо встречались в деревне.
- Доброе утро, Тим. А я вот как раз собиралась идти за водой, - сказала она, не обращая никакого внимания на меня и Мирри, и в притворном удивлении захлопала ресницами, - А... у тебя что-то случилось?
Тим не стал ходить вокруг да около и сразу перешёл к делу.
- Я хочу оставить у вас сестру на пару недель...
- О!
- Она не будет мешать?
- Да-да. То есть, конечно, оставляй, - и, покосившись на меня, добавила, - Я всегда знала, что она ведьма. С такой лёгкостью завлекала мужчин и тебя не обошла стороной. А помнишь, я тебя отговаривала жениться на ней? Ах, если бы ты меня тогда послушал...
Роза улыбнулась ему такой приторной улыбкой, которая по её мнению должна была растопить лед в сердце любого мужчины, а по моему мнению она была неуместной и просто отвратительной.
Перед моими глазами возникла живописная картина того, как она его отговаривала, и я едва удержалась от того, чтобы высказаться по этому поводу.
- Надо было, - ответил Тим.
- Не кори себя. Такое могло случиться с каждым, - сочувственно пропела Роза и положила руку на его плечо, - Никогда не поздно изменить свою жизнь.
- Оставайся здесь, а её отошли с кем-нибудь другим. Сегодня Карим собирался ехать, - сказала она и уже двумя руками обвила его плечи.
- Тим, не надо её никому отдавать. Пусть она останется! - испуганно сказала Мирри и вцепилась в мою сорочку еще сильнее, чем в первый раз, - Ты обещал мне, что мы будем жить с ней!
- Мирри... - прошептал Тим.
- Я уверена, что Тим не потерпит ведьмы в своем доме, - высокомерно сказала Роза и так зло посмотрела на девочку, как будто хотела ее ударить, - Иди сюда Мирри.
- Иди к Розе, - попросил Тим.
- Роза гадкая и злая. Я останусь с Ники! - закричала девочка.
- Она бы осталась, если бы не правила. Знаешь, что делают с ведьмами? - спросила Роза.
Мне захотелось перебить её, заставить замолчать, но Тим поклялся убить меня, если я заговорю. А это нанесет Мирри несоизмеримо большую моральную травму.
- Их cжигают на костре! - процедила Роза, уже почти не скрывая своего раздражения, но потом опомнилась и прошептала, - Прости, Тим, я не хотела.
Мирри заревела так, что окна в соседних домах зазвенели. Тим попытался её успокоить.
- Это правда? - спросила у меня Ники.
Тим попытался ответить за меня:
- Конечно же нет, глупышка.
- Пусть сама скажет. Это правда? - спросила она у меня еще раз.
Тим сделал знак, что разрешает ответить.
Я нагнулась, насколько мне позволяла веревка и обняла её. Мне так не хотелось оставлять её, тем более что Роза, скорее всего, будет обижать девочку, но ничего не могла поделать.
- Родная... - прошептала я.
- Тебя сожгут на костре?
- Не обязательно. Не всех ведьм сжигают на костре.
- Обещай, что с тобой ничего не случится.
- Всё не так плохо. У тебя есть брат...
- Мама с папой тоже так говорили. А потом их не стало.
- Но ты уже взрослая девочка и можешь обходиться без меня.
- Нет, - упрямо ответила она, - Тогда я поеду с вами.
- А кто будет присматривать за Бэсси? Он ведь умрет с голоду.
Бэсси был щенком, которого я подарила Мирри на День Рождения.
- Да, я присмотрю за домом, Тим, - перебила меня Роза, - А когда ты приедешь мы наконец сможем поговорить наедине. Нам нужно столько всего обсудить.
- Спасибо, - ответил он, и, устав ждать, пока Мирри наконец отпустит меня, дернул за веревку, потом одним рывком подхватил Мирри на руки и перенес ее через порог дома. Роза шла следом за нами.
Он еще раз поблагодарил Розу и попрощался.
Из-за закрытой двери раздались душераздирающие крики девочки.
Моё сердце сжалось так, что готово было в любой момент лопнуть. Почему, почему он заставил Мирри плакать? Она же ни в чем не виновата. Почему он не мог быть помягче? Никогда не прощу его за то, что он так поступил.
Вернувшись, Тим собрал всё необходимое на несколько дней пути, оседлал лошадь, и готов был уже отправиться в путь, как вдруг дорогу ему преградило несколько мужчин.
Не нужно было гадать, зачем они сюда пришли, их похотливые взгляды не предвещали ничего хорошего. Я вспомнила, что из одежды на мне только ночная сорочка и попыталась выставить перед собой иллюзию непривлекательной старухи, но ничего не получалось. Всё из-за страха. Страх не совместим с колдовством.
Один из них, самый наглый, предложил моему мужу сделку. Я вспомнила, как видела его на празднике весны. Вспомнила, как он неотрывно смотрел на меня, и когда я, смутившись столь пристальным вниманием, хотела уйти, догнал и попытался поцеловать. Он сказал, что его зовут Эрик. В тот день он предложил мне стать его любовницей, но вынужденная отказаться от столь заманчивого предложения, я убежала, прежде чем он смог склонить меня силой к такому решению.
- Так что? - спросил Эрик.
- Нет, - твердо ответил муж.
- Подумай, она всё равно тебе не нужна. А я плачу большие деньги.
- Я же сказал - нет, - повторил муж и пригрозил ружьём для большей убедительности.
- Уйди с дороги.
Эрик начал медленно отступать. Но оказалось, что Тим был не единственным, у кого было оружие.
- Опусти ружьё, - раздался голос одного из мужчин, а через некоторое время Тим, уже лишенный столь весомого во всех отношениях аргумента, вынужден был снова вести дипломатический разговор с Эриком.
- Доволен? Теперь ты не получишь тех денег, которые я тебе предлагал.
- Я должен отвести ведьму в город.
- Зачем же её сразу в город. Поразвлечемся, а потом уж решим - в город, не в город... Она и здесь может весьма неплохо провести время. Не хуже, чем на костре.
Тим хохотнул, радуясь удачно придуманной шутке.
- Так ты не против, если я одолжу у тебя жену?
- Она мне не жена.
- Какое неожиданное заявление, - сказала Эрик, а потом, обратился ко мне, - Ты слышала, что он сказал?
Сейчас я напоминала себе этого маленького зверька, обездвиженного страхом. "Нет ни боли, ни страха", - повторяла я себе, - "Думай о поле. Поле, усеянное цветами. Ветер колышет лепестки. Пчелы перелетают от одного цветка к другому".
- Она будет женой любого, кто ее захочет, - сказал кто-то из мужчин.
- Тим, ты не против, чтобы она стала моей женой? - спросил Эрик.
- Всё равно.
Всё равно.
- Будешь моей женой сегодня? Что, язык проглотила? Он мне разрешил.
Эрик достал нож и отрезал веревку.
- Поцелуй меня. Как любящая жена.
- А если поцелую, отпустишь?
- Смотря как поцелуешь. Учти, тебе придётся очень постараться.
Его рука легла на мою талию, но прежде чем коснуться моих губ, он застыл, не в силах двинуться, скованный страхом. Моим страхом. И в его небесно-голубых, широко распахнутых, как у лани глазах, моих глазах, застыло поле, усеянное цветами.
- Тим, что ты отворачиваешься, иди сюда.
Он подвел Тима ко мне и соединил наши руки.
- Я ведь пошутил.
- Эй, все, слышали!? Я пошутил! Что застыли? Рошгар* сюда несите. Будем провожать молодых! - прокричал Эрик и, снова обращаясь к Тиму, спросил, - Хочешь, коня своего отдам?
Через час мы, уступив уговорам Эрика и, воспользовавшись его лошадью, которая была не в пример лучше нашей, потрепанной жизнью старушке, снова готовы были отправиться в путь.
Кстати, что на этой одной благодетели деревенский кутила решил не останавливаться, и, движимый внезапно проснувшимся духом альтруизма, заставил нас принять от него несколько золотых. Тим, не веря такому великодушию с его стороны, недоверчиво, даже сердито поглядывал то на него, то на меня. А между тем, всеобщее настроение, находившееся в прямой зависимости от количества выпитого рошгара, становилось всё душевнее, со стороны выглядело так, как будто провожали не ведьму на костер, а молодых в свадебное путешествие. В сердцах обняв меня и Тима, Эрик попрощался.
Моя улыбка испарилась, как только я увидела Мирри, сумевшую каким-то образом сбежать от Розы. Тим не мог видеть, как она бежала за нами, как упала, споткнувшись о кочку, не слышал он и того, как она плакала, как кричала нам вслед.
- Тим... Тим! - сказала я, пытаясь привлечь его внимание, но получив увесистый шлепок по бедрам, сразу пожалела об этом.
Я покосилась на мужа, который еще вчера был для меня всем, и не узнала его. Он был добрым, любящим, таким, о котором можно было только мечтать. Мы прожили счастливо целый год. А потом он узнал, что я... ведьма.
Произошло это самым глупым образом. Вчера вечером до меня донесся приглушенный писк, я посмотрела по сторонам и подумала, что звук доносится из сарая. Это мяукал котенок, заваленный бревнами. Недолго думая, я начала поднимать брёвна в воздух, и складывать их в угол, да так увлеклась этим процессом, что не сразу заметила стоявшего в дверном проеме мужа. То ли дело в том, что за год безоблачной супружеской жизни я совершенно утратила бдительность, то ли в том, что я подсознательно хотела, чтобы он заметил меня. Может быть, мне надоело таить от него правду и хотелось, чтобы он полюбил меня такой, какая я есть.
Глядя, как на его лице отрешенность сменяется суеверным ужасом, я пыталась решить, как мне быть дальше. Котенок выпрыгнул из рук и скрылся в неизвестном направлении.
- Как ты это делаешь? - наконец спросил он.
- Хочешь покажу? - спросила я, бросив лукавый взгляд на мужа, и, небрежно махнув рукой, переместила оставшиеся бревна в противоположный угол.
За этим действием последовало продолжительное молчание. Казалось, муж не знал, как отреагировать. А потом он задал мне всего один вопрос, оказавшийся роковым.
- Ведьма?
- Ведьма, - простодушно призналась я.
Не хочу вспоминать о том, что было дальше, но логическим завершением всего было наше так называемое "свадебное путешествие".
- Опять задумалась, ведьма? Замышляешь что-то? - спросил муж, оторвав меня от своих невеселых мыслей.
Что значит опять? Разве я когда-нибудь замышляла что-то против тебя?
- Говори!
Ведьма, ведьма... Ох, и любит же он это слово!
- У меня имя есть, - говорю я.
- Теперь я буду называть тебя разве что...
Услышав несколько междометий, которые муж предложил как варианты на выбор в качестве моего нового имени, я решила про себя, что "ведьма" мне нравится больше. Не было ни злости, ни страха, одна опустошенность. За последнюю ночь я слышала от него и похуже. И все же этот разговор показался мне настолько отвратительным, что и попыталась абстрагироваться от него.
- Что ты задумала? - переспросил муж.
Его голос звучал настороженно, а взгляд был прикован к ярко-красному пятну, которое начало расплываться на молочно-белой коже.
- Тим, я поклялась вчера, что никогда не использую по отношению к тебе колдовство и не собираюсь изменять своего решения.
Он рассмеялся, не веря ни одному моему слову. В его понимании клятва ведьмы не стоила и гроша ломаного. Что ж, пусть продолжает думать, что я его обманываю, тогда как мне эта клятва, скорее всего, будет стоить жизни.
- Если ты еще раз упомянешь моё имя, не важно, по какой причине, я ударю тебя так, что ты сдохнешь, не успев даже пикнуть. И еще - если ты начнешь колдовать, неважно по какой причине, или если я заподозрю, что ты колдуешь, или если начнет что-то происходить что-то, не подлежащее логике, я поступлю так же, как в первом случае.
- Как же мне тебя называть, - прошептала я, - Господин?
- Хм, - задумался мой, как оказалось, и не муж вовсе, - Да хоть Шайтаном зови, только не по имени.
- Лучше бы ты меня убил.
- Теперь не дождешься. Поколочу, но не убью. Тебя сожгут на костре, как и положено ведьме.
Я промолчала, и, отчаянно желая отодвинуться от него подальше, подалась в сторону лошадиной гривы, рискуя перекатиться через голову лошади, но лишь острее стала чувствовать тяжелый, ненавидящий взгляд, который подобно невидимым клыкам вонзался в затылок, ноги и плечи, заставляя меня трястись мелкой дрожью.
- Боишься? И правильно делаешь, что боишься. Ведьма, - сказал Тим, усмехнувшись.
"Если бы я только знала, что выхожу замуж за садиста...", - сказала я. Про себя, разумеется. А то этот садист будет рад лишнему поводу поколотить меня.
Повод появился, когда я попыталась поправить задравшийся подол сорочки. Тим негодующе зарычал, шлепнул меня по рукам, остановил подаренного Эриком жеребца и спешился.
- Похоже, ты не поняла, что я сказал насчет колдовства. Придется тебя связать. Спокойнее будет.
- Я...
- Разве я разрешал тебе говорить?
Он связал мне руки и ноги и взвалил поперек седла животом вниз.
- Спокойнее будет.
Но, вопреки его уверениям, спокойней не стало. Лошадь тронулась, а я закричала от боли, да так, что даже в самом Авалоне услышали бы. Еще чуть-чуть и волосы вместе со скальпом простились бы со мной навсегда. Тим выругался, но быстро сообразив, в чем дело, попытался соорудить из моих волос нечто, напоминающее пучок.
- Не дергайся, - приказал он и затянул их так сильно, что слезы выступили из глаз.
Оставшуюся часть пути мне предстояло созерцать дорогу и корпус лошади. После бессонной ночи ни тряска, ни подходящая к горлу тошнота, ни натирающие кожу веревки, ни ярко светящее солнце, не могли помешать мне погрузиться в тьму забвения. Мне снилось, что я дома, лежу на мягкой кровати, и Тим прижимает меня к широкой груди.... Я думаю о том, что он уйдет рано утром, а мне не хочется, чтобы он уходил. Думаю о его сильных и надежных руках, о загоревшей от работы в поле коже. Потом думаю о Мирри, которая должна в этом году пойти в школу. Сколько всего нужно купить, школьные принадлежности, платья, банты. Найдет ли она там подруг, или станет такой же белой вороной как я?
Меня бесцеремонно схватили под мышки и потянули вниз. Отрыв глаза, я с удивлением обнаружила, что нахожусь в центре небольшой поляны, вспомнила последние события и унылым взглядом скользнула по деревьям. Моё внимание привлекла проворная белка, которая спустилась вниз по стволу, и, перебежав поляну, скрылась в зарослях папоротника. А мгновением после в этих же зарослях вспыхнул огонек. Я сидела, не шевелясь, как зачарованная, пока меня не отвлек Тим.
- Ведьма, ты там жива? - спросил Тим, расседлывая лошадь, громко и задумчиво щипавшую траву.
Странный огонек пропал так же стремительно, как появился. Значит, показалось. От такой встряски еще и звездочки перед глазами кружиться начнут.
Мне все так же хотелось спать. Недалеко от поляны тек ручей и, мучимая жаждой, я попыталась передвинуться поближе к нему.
- Куда ползёшь?
Он навис надо мной как исполинский дуб над молодой березкой, развязал сковывающие движения путы и поднял, придерживая за шиворот, сама бы я всё равно не смогла встать, и таким же образом помог мне дойти до ручья. Руки и ноги отказывались подчиняться. Просто умру, если он еще раз свяжет меня.
Настроение Тима заметно улучшилось, после того, как он немного перекусил.
- Сюда иди, ведьма, - сказал он и поманил меня бутербродом с колбасой, который я приготовила для него вчера вечером, - Второй раз предлагать не буду.
"Какой смысл есть, если меня вырвет, как только я окажусь на лошади вниз головой? Неужели не понимаешь? Мне так плохо. Так плохо" - подумала я и пыталась мысленно, одними глазами, передать ему всё то, что не могла сказать вслух, - "И зачем вообще ехать? Тим... Молю тебя, давай вернемся домой. Смотри, как птицы поют. Как солнце светит. Я жить хочу, а не умирать. Ведь все же хорошо.... Все было так хорошо"
Мир поблек, словно краска на старой картине, как только Тим дожевал бутерброды и направился ко мне с веревкой в руках.
- Дай руки.
Я упрямо покачала головой и начала извиваться, что было силы. Впрочем, он почти сразу поймал мои запястья и связал их, проделав то же самое и с ногами.
Как сквозь сон до меня доносились голоса беззаботных пташек. Где-то там светило солнце, но я не видела, не чувствовала его, и, лежа в положении мешка с мукой на лошади, вынуждена была задыхаться от пыли и терпеть комариные укусы, не имея возможность хотя бы почесаться.
В течение всего дня мы несколько раз останавливались на привал. Он развязывал меня, позволяя немного размяться и утолить жажду, а потом, как бы я не сопротивлялась, связывал снова. На каждой остановке я видела странные огоньки, причем уже несколько, да-да, в моих глазах они разгорались и множились. Приписав это явление галлюцинации, вызванной отсутствием полноценного сна и еды, я очень расстраивалась, когда они появлялись снова и не только на перевалах, а во время езды, в непосредственной близости от лошади или над плечом Тима.
К вечеру мы доехали до небольшой деревни.
До моих ушей время от времени доносились смешки и шепот редких прохожих. Жаль, что мне не представилось возможности одеть что-либо помимо сорочки. Белая льняная сорочка с синей тесьмой по подолу и небольшому вырезу на груди, предназначалась для дома, и я рассчитывала красоваться в ней только перед Тимом, ну, может быть, перед Мири.
- Ведьмы не умеют краснеть, - задумчиво сказал муж, спешиваясь и освобождая меня от веревок.
Мы остановились напротив деревянного дома, огороженного синим забором. Тим постучал в калитку. Из щели между досками высунулся старый пес, он гавкнул для виду и сразу замолк. Тим, постучал еще несколько раз, а потом нащупал гвоздик с обратной стороны, отворил калитку, схватил меня за локоть, заставив поморщиться от боли и поволок к двери. Пес, который сторожил дом, оказалось, что он был невысокого роста, с длинной, как у овцы шерстью, пошел за нами, поочередно обнюхивая каждого.
- Хороший песик, - шепнула я одними губами, и он, как будто бы услышав, подался в мою сторону. Я протянула свободную руку, чтобы погладить его - интересно, как его звали? - но Тим нетерпеливо дернул меня за собой.
Дверь открыла полная, немолодая женщина, ее красное лицо вкупе с грузным телосложением, и плотно сомкнутыми губами представляли собой довольно устрашающую картину, для тех, кто... для всех.
- Я к дяде приехал, - сходу сказал Тим.
Женщина подбоченилась, и с таким видом, словно намеревалась отбиваться от полчища злобных орков, пытающихся проникнуть в ее дом, ответила:
- Его нет.
Потом посмотрела на собаку, которая стояла у двери, намереваясь зайти внутрь вместе с нами, и погрозив кулаком, прикрикнула на нее:
- Пошел вот!
Я с сочувствием посмотрела на песика, который бегом устремился к своей будке, и подумала, что кого-то она мне напоминала своим поведением. Точно, Розу! Вполне возможно, что деревенская модница, которая уже не раз в отсутствие Тима показывала мне далеко не самую приятную сторону натуры, когда-нибудь станет такой же бабой, и, ох, несладко придется её будущему муженьку.
- А это кто? - с возмущением глядя на то, как я разминаю затёкшие руки и ноги, спросила женщина.
Тим объяснил ей сложившуюся ситуацию, умолчав кое-какие подробности, включая то, что я его жена. И зря. А то вдруг бы она стала поприветливее.
- Ведьму в свой дом не пущу! - отрезала женщина, но как только перед её глазами мелькнул золотой, сразу переменила решение, показала сарай, где можно оставить лошадь, впустила нас и даже накормила Тима чем-то неопределенным, то ли каша, то ли суп, то ли рагу, непонятно.
Раина, как выяснилось после, так звали жену мужниного дяди, смотрела на меня с такой жгучей ненавистью, что кусок в горло не лез. Тем более, что меня сейчас мутило. Покрытая несколькими слоями пыли и пота, я мечтала о ванне, но обсудить эту проблему с женщиной, а тем более с мужем не решалась.
Тим снова связал мне руки, и уже начал обсуждать с хозяйкой вопрос ночлега, когда в дом вошел мужчина средних лет, с сединой на висках, видимо это и был его дядя. Он пожал Тиму руку и, окинул меня слегка недоуменным взглядом, сел напротив нас за стол. Раина, решила, что теперь её присутствие необязательно, и, бросив в мою сторону очередной, полный ненависти и злобы взгляд, поднялась наверх.
- Ну, рассказывай?
Племянник рассказал ему всё как есть, вернее почти всё, умолчав о некоторых подробностях. Они поговорили еще некоторое время о деревне, оказалось, что в детстве Тим с родителями жил здесь, а потом разговор пошел о чем-то конфиденциальном, потому что мужчины отошли от меня в сторонку и говорили таким шепотом, что я с трудом смогла разобрать некоторые слова из общих фраз. "Ведьма... дела... ставни... комната..."
С того момента как Тим решил отправить меня на костер, его мысли оказались для меня закрыты и сейчас это особенно пугало. Дело даже не в моих колдовских способностях, я не умела читать чужие мысли, его мысли я просто угадывала, как порой угадывают мысли близкого человека. А сейчас он был чужаком, незнакомцем, словно и не было того прежнего Тима, который ни за что бы меня не ударил.
- Ладно. Располагайся. За ведьмой я прослежу, - сказал "дядя" уже громко и Тим, не сказал больше ни слова, развернулся и ушел.
Со стороны двора послышался стук заколачиваемых досок.
- Как тебя зовут? - спросил "дядя".
Он улыбнулся. Он его лицо выражало скорее сочувствие, чем неприязнь.
- ВерОника, можно просто Ники.
"Так меня называет Мирри", - хотела было добавить я, но вспомнив, что Тим решил не распространяться о том, что он мой муж, промолчала.
- А Вас как?
- Грекхем.
- Очень приятно.
- Ники... - он помялся, думая как лучше спросить, - А где твои родители?
- Они умерли, когда я была маленькой, - не моргнув глазом, соврала я.
Впрочем, с матерью я уже три года не общалась, а отца вообще в глаза не видела, поэтому можно и так сказать.
Скрипнула дверь и кто-то поднялся наверх, со своего места в дальнем углу кухни, я не видела кто. Наверное, Тим.
- Соболезную, - с некоторой паузой ответил Грэкхем.
Он выглядел понимающим.
Вдруг мне захотелось рассказать ему о том, как я жила. И я рассказала, умолчав о том, что касалось моего замужества и матери.
Разговор прервался, когда я услышала, как кто-то спускается с лестницы и увидела Тима.
Безо всяких церемоний схватил меня за предплечье и повел за собой. Грэкхем хотел было что-то сказать, но промолчал и только неодобрительно покачал головой. Когда мы пересекали коридор, я отстранено и даже с каким-то безразличием подумала, что теперь на коже останется синяк и не один. Страх пропал. Остался только запах мыла, исходящий от него, видимо Тим уже успел помыться, и зависть, и чувство острого дискомфорта от облепляющей меня дорожной пыли, и пота.
- Мне нужно смыть с себя грязь, - сказала я Тиму, который втолкнул меня в комнату, и собирался закрыть дверь снаружи.
Он застыл, но уже через несколько мгновений вошел в комнату с таким видом, что страх перед ним не только стал актуальным, но и усилился в разы. Я попятилась. Всё-таки мне хотелось жить. Почувствовав спиной стену, через которую я даже при всей своей одаренности никак не смогла бы пройти, и в очередной раз пожалев о том, что дала клятву, я - ведьма, закрыла глаза и начала молиться. Про себя, конечно. Тим что-то прорычал, и, схватив меня за волосы, снова потащил за собой. Я открыла глаза, только когда почувствовала, что меня с ног до головы окатили холодной водой и тут же начала вырываться. Тим остановил эту пытку, не потому что пожалел меня, а потому что хотел намотать мои волосы на руку так, чтобы иметь возможность обливать меня и при этом самому оставаться сухим. Он зачерпнул ковшом еще воды и облил меня во второй раз. И так продолжалось, пока бочка не опустела почти наполовину, а, я, выбившись из сил, перестала сопротивляться. Тогда он отвел меня обратно в комнату.
- Если я услышу хоть звук... , - он помедлил, придумывая страшную кару, - Только попробуй начать
колдовать! А если уж так не терпится - наколдуй что-нибудь со своими волосами, чтобы не путались под копытами, - бросил муж напоследок и захлопнул дверь.
Оказавшись одна в душной темноте, благодаря стараниям Тима, ставни были наглухо забиты досками, я нащупала кровать и, рухнув на неё, сотрясалась в беззвучных рыданиях.
Зачем он так со мной? Что я ему сделала? А может быть, это всего лишь страшный сон и мне нужно проснуться? Да, надо проснуться. Снять с себя мокрую одежду. Нужно расчесаться. Я вспомнила, что мой гребень остался дома, как и все другие вещи: книги, свечи, платья, башмаки и мыло. Тим вытащил меня из дома босиком, и в одной сорочке. У меня ничего больше нет. Ничего. Я никогда не увижу своего дома, никогда не увижу Мирри, никогда не смогу расчесать волосы своим гребнем, если только не придумаю, как предотвратить этот кошмар.
Поняв, что мокрую сорочку снять не получится, я укуталась в простынь и продолжила размышлять, то склоняясь к тому, чтобы попробовать убедить мужа не отправлять меня на костер и начать всё заново, то думала, что стану аморфным существом, потерявшим свою волю, если прощу его. Главный вопрос заключался в том, смогу ли я вернуть все как было? И всё упиралось в это "смогу". Ведь я понимала, что хочу вернуть, при этом не потеряв своей гордости и внешнего облика, очень хочу, но не знаю как.
Комнату озарила яркая вспышка, от которой в глазах заплясали оранжевые всполохи, я впала в ступор, а потом съежилась, ища глазами, где бы спрятаться и в тоже время не сводя глаз со странного сияния, похожего на бенгальские огоньки. Тима звать смысла не было, он был бы рад, если бы я умерла, а если не умру, то услышав мои крики, скорее всего, придет и добьет. "А если ему все равно, то и мне все равно", - как упрямый ребенок подумала я и вместо того, чтобы спрятаться, села на кровати, свободно свесив ноги вниз.
Два огонька, похоже, это были глаза, застыли в воздухе, остальные быстро перемещались вниз, разнося искры по всей комнате, и рисуя очертания высокой мужской фигуры, облаченной во фрак, огоньки переместились дальше, вырисовывая лацканы, отделанные атласом, идеального покроя брюки и лакированные черные туфли.
Потом огоньки осветили красивое лицо, кожу, сиявшую мягким белым светом, высокие скулы, прямой нос, коротко стриженные темные волосы.
- Привет, Ники.
Он улыбался так, как могут улыбаться только очень красивые люди, чувствующие свое превосходство. Такой интеллигентный и приветливый человек вряд ли мог причинить кому-либо вред. Страх, охвативший плотным коконом, начал отступать.
- Откуда Вы знаете мое имя?
- Я знаю всё.
Шутит. Скорее всего, я его где-то видела. Но только где?
- А кто Вы?
- Угадай с трех раз.
- Принц!? - спросила я, запоздало вспомнив, что еще ни разу в жизни не встречала принца.
Он удивленно моргнул, губы его изогнулись в легкой улыбке, уголки начали подрагивать.
- Нет, я не принц.
- А, тогда извините, кто Вы?
И тут он не выдержал и рассмеялся в голос. Сначала я хотела попросить его замолчать, ведь если бы нас кто-то услышал..., но потом подумала о том, как прекрасен и заразителен его смех. Может быть, этот юноша и не являлся принцем, но вполне способен покорить любое девичье сердце. Но что он делает здесь? Ведь мое сердце уже отдано другому.
- Ты не знаешь кто я, - это было утверждением.
А почему я должна знать? Меня к такому не готовили, и если не принц, то кто он, собственно, такой?
- Я демон, глупышка.
- Дьявол?
Должно быть, в моих глазах появился суеверный ужас, поэтому он поспешил поправить меня.
- Не дьявол, а демон.
- А... - протянула я, как будто это что-то объясняло, - Не хотели бы Вы присесть?
Демон усмехнулся, окинув лукавым взглядом мое импровизированное одеяние из простыни, которое уже стало полупрозрачным из-за воды, стекавшей с волос, потом взял стул, который находился рядом с окном и поставил его напротив кровати, спинкой вперед.
Щеки залил румянец, пытаясь скрыть своё смущение, я начала внимательно изучать стену справа от меня, время от времени искоса посматривая на демона. Продолжить разговор у меня не хватало духу, я не могла произнести ни слова, челюсть отяжелела и казалась свинцовой, демон тоже не спешил прерывать затянувшееся молчание.
Одной рукой он облокотился о спинку стула, а указательным пальцем второй начал медленно вести по верхнему брусу стула, словно рисовал на нём какие-то невидимые узоры. Это показалось мне неприличным. Всё казалось неприличным: неприличным было то, как он смотрел на меня, иногда слишком пристально, как говорил со мной, словно подшучивая и в то же время серьезно, как сидел на стуле, широко раздвинув ноги, неприлично то, как он дышал, глубоко и ровно, словно его вообще ничто не может потревожить или смутить. Но вот, что именно в этом неприличного я не могла объяснить. Зачем он вообще пришел? Скорее всего, я бы попыталась вскочить и убежать, если бы не была уверена в том, что дверь заперта на ключ.
- Ты точно ведьма? - вдруг спросил он, - Больше похожа на русалку. Интересно...
Он протянул руку, чтобы прикоснуться к моим влажным волосам, но я отпрянула, вызвав на его лице очередную улыбку.
- А не могли бы вы отсесть подальше?
Он усмехнулся, чем заставил меня еще больше покраснеть, но выполнил мою просьбу.
- Спасибо, - пробормотала я, и, поняв, что всё это время почти не дышала, шумно втянула воздух в легкие, - Так что вам от меня нужно?
- То же, что и всем демонам, - он смотрел снисходительно, так взрослые смотрят на ребенка.
А что нужно всем демонам? Краска схлынула с лица. Невозможно было даже представить, как этот миловидный юноша, которым он показался мне в самом начале, начнет высасывать из меня кровь.
- Но не в этом суть.
Мне хотелось возразить, что суть как раз в этом, но не стала перебивать своего собеседника, было интересно послушать, что он скажет дальше.
- Похоже у тебя неприятности.
- Откуда Вы узнали?
- Человек не сидит в комнате с завязанными руками и не плачет, когда у него все хорошо.
Я так и не нашлась, что ответить на это, а он продолжил:
- Скажи, чего бы ты хотела?
- Я? Не знаю.
- Скажем так. Чего ты хочешь больше всего на свете?
- Я не знаю, - повторила я, - А зачем Вы спрашиваете?
На его лице появилось легкое раздражение.
- Разве ты раньше не заключала договор с демоном? Как же ты вообще стала ведьмой?
- Вы не ответили на мой вопрос, - упрямо сказала я. - Зачем Вам это?
- Затем, чтобы помочь тебе.
Помочь? Это демон, а не добрая фея.
- И чего вы хотите взамен?
- Умная девочка. Но давай вернемся к этому позже. Главный вопрос в том, чего ты хочешь.
- Мне нужно подумать.
Я вскочила с кровати, придерживая простынь. Мне хотелось быть выше и сильнее, чем сейчас.
- Вы должны уйти, - сказала я и на всякий случай добавила, - пожалуйста.
По моим подсчетам он должен был разозлиться, но вместо этого улыбнулся, показывая ровные, белые зубы.
- Ты смешная... - начал он, а потом, уловив мой серьезный настрой, продолжил по-другому, - Хорошо. Ответь только на один вопрос, как такой маленький, безобидный мышонок как ты стал ведьмой?