O Simona : другие произведения.

Хроники Фемискира. Episode 8. Глава 359, 360, 361, 362, 363, 364, 365, 366, 367, 368, 369

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хроники Фемискира. Episode 8. Глава 359, 360, 361, 362, 363, 364, 365, 366, 367, 368, 369. ПРОДОЛЖЕНИЕ
  ГЛАВА 359
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ДЕНЬГИ ВИНОВАТЫ
  
   - Госпожа, не убивай, - раб Меркурий залепетал.
  Забился в истерике. - Я не нарочно.
  Все деньги виноваты.
   - Деньги?
   - Да, Циклоп дал мне деньги.
   - Циклоп? - Персефона и Семирамида закричали одновременно.
   - Дал три серебряных каури.
  Сказал - убей амазонку.
   - Ты даже не спросил, какую амазонку убить надо, - яд капал с язычка Семирамиды. - Может быть, Циклоп просил, чтобы ты убил другую амазонку, а не меня.
   - Мне было проще убить тебя, Семирамида, - раб Меркурий признался. - Ты же мирно спала с Персефоной.
   - Семирамида, почему ты спала с Персефоной? - Джейн подняла бровки. - Конечно, твое дело, с кем спать.
  Спать - не грех.
  Каждый человек ночью спит.
  Но ты же должна была спать рядом со мной.
  Кровать в гостевой комнате большая.
  Мы бы легко на ней разместились вдвоем.
   - Я потихоньку постучала, Джейн.
  Ты мне не открыла.
  Я подумала, что ты крепко спишь.
  Поэтому Персефона мило разрешила спать с ней...
  Ни за что бы я не догадалась, что ты гуляешь по улицам Селенита и убиваешь знатных купцов.
   - Он сам умер, купец Плутон.
   - Купец Плутон? - Персефона даже поднялась с седалища. - Глава купцов?
   - Да, он, - Джейн обрадовалась. - Ты его знаешь, Персефона?
  Он сам умер.
   - Умер, когда увидел твою красоту, Джейн? - Амазонка дико вращала глазами.
   - Да! - Джейн гордо выпятила грудки. - Купец Плутон умер, когда увидел мою красоту и ум.
  Он так и сказал, перед смертью, что теперь может спокойно умирать, потому что видел все - видел умную и красивую девушку.
  Но так как в комнате другой девушки, кроме меня не было, то, значит, умная и красивая - я.
  Вот!
   - В комнате? - Семирамида захохотала. - Я думала, что ты на улице наткнулась на купца.
  Он тебя оскорбил.
  Ты его убила.
  Но ты, оказывается, пошла с купцом в какую-то комнату.
   - Не какую-то комнату, а в комнату в балагане я пошла с купцом Плутоном.
   - В балагане, Джейн?
   - Да, в балагане.
  Я посещала балаган.
   - Можно я уже пойду? - Раб Меркурий заискивающе защебетал. - Вы, девочки, поболтайте.
  А то мне еще посуду глиняную за вами нужно мыть.
   - Аиду в царстве мертвых ты будешь мыть, раб, - амазонка криво усмехнулась.
  Обернулась от раба к Персефоне: - Персефона.
  Могу я наказать твоего раба?
   - Делай с ним, что хочешь, Семирамида, - Персефона вяло махнула рукой. - Он предал тебя.
  И Циклоп предал.
  Он казался мне добрым и смиренным, Циклоп.
   - Персефона.
  Циклоп рассказывал, что ты хотела с ним...
  Ну, вообщем, - амазонка скрипела зубками. - Говорил, что ты влюбилась в него.
   - Я?
  В Циклопа?
   Я с ним хотела?
  Ни за что, Семирамида.
  Мужчины любят придумывать победы над девушками.
  Я общалась с Циклопом, как с гостем.
  Но не как с дорогим гостем.
  Обыкновенно разговаривали.
  Никаких намеков я ему не делала.
   - Он говорил, что вы спали вместе.
   - Вранье, - из глаз Персефоны полетели молнии.
   - Еще он прижимался к тебе, Персефона.
   - Я Циклопа ближе, чем на три шага не подпускала к себе.
  Он - лгун.
   - Циклоп нам тоже не показался добрым и щедрым, Персефона.
   - Циклоп воспользовался моей добротой тогда.
  А теперь он подговорил моего раба Меркурия убить тебя, Семирамида.
  Я даже не спрашиваю, и не хочу спрашивать у тебя, Семирамида, за что Циклоп на тебя обозлился.
  Мне это не интересно.
  Я считаю, что жизнь человека принадлежит только этому человеку.
  Никто не имеет права отнимать жизнь.
  Отнять жизнь - все равно, что украсть.
  Воровство все это...
   - Слышал, раб? - Семирамида произнесла излишне спокойно.
  Те, кто хорошо знал амазонок, поняли бы, что Семирамида уже приняла решение убить.
  Но никто из присутствующих не знал хорошо амазонок.
   - Я не позволю убивать подданного Империи, - Джейн подбежала к Семирамиде.
  "Я уже второй раз за час заступаюсь за подданного Империи, - Джейн закусила миленькую губку. - Заступалась за умершего купца Плутона.
  Не хотела, чтобы Дульсинея его обворовала.
  Но в итоге, мы забрали часть денег...
  Большую часть денег взяли у купца и поделили.
  Не станут ли мои слова сейчас, что я не позволю убить подданного империи, эти слова не будут ли так же бессмысленные, как и прежние?"
  - А!
  Джейн, - амазонка без удивления посмотрела на Джейн.
  Словно ждала от нее подобной выходки. - Действительно, что я так разволновалась.
  Подумаешь - меня раб Меркурий хотел зарезать спящую.
  Всего-то.
  Не беда.
  Ты права, Джейн.
  Ты совершенно права. - Джейн убрала кинжал на перевязь.
  Отошла от раба.
  Раб Меркурий сразу сбежал. - Должен же кто-то за твоим ягненком ухаживать, которого ты оставляешь в доме Персефоны.
  Если я убью раба, то ягненок от голода сдохнет.
   - Семирамида, - я сама убью своего раба Меркурия, - голос Персефоны задрожал. - Не хотела бы.
  Но он оскорбил тебя.
   - Хоть ты меня понимаешь, Персефона, - амазонка обняла хозяйку дома и крепко поцеловала ее в губы. - Но прошу тебя.
  Не убивай Меркурия.
  Он прав.
  Не он виноват, а деньги.
  Почему раб должен отказываться от денег?
   - Не убью Меркурия, - Персефона опустила чудеснейшую головку. - Но Циклоп...
  Если он еще появится в моем доме.
  Его я не пощажу.
   - Циклопа тоже заставили убить меня, - Семирамида пожала плечами.
  На Джейн она нарочно не смотрела. - Не заставили, а подкупили.
  Хитрый крестьянин разделил деньги с твоим рабом, Персефона.
  Значит, денег было много.
   - Почему те, кто хочет твоей смерти, сами тебя не попробовали убить, Семирамида?
  Тогда бы сэкономили деньги.
   - Мудрый вопрос, Персефона.
  Но меня уже пытались убить.
  Несколько опытных наемных убийц.
  Убили бы.
  Но меня грудью защитила моя подружка...
  Очень хорошая подружка.
  Приняла стрелу в себя.
  Подружка умерла.
  Но ее оживила - вот эта, - амазонка небрежно показала пальцем на Джейн. - А те, кто нападали, все погибли...
  Поэтому сейчас заказчики убийства действуют иначе - подкупами через слуг и рабов. - Амазонка с презрением фыркнула.
  Джейн покраснела, но ничего не ответила на "вот эта".
   - Твоя рабыня умеет оживлять?
   - Не всегда и не каждого оживляет, - амазонка ответила уклончиво. - Но моя рабыня очень хорошо умеет находить неприятности на нас.
  Какого-то купца знатного убила...
   - Не убивала я.
  Невиноватая я. - В глазах Джейн появились слезинки.
   - Конечно, ты не виновата, Джейн, - амазонка очень мило улыбнулась. - Ты слишком глупа, моя рабыня, чтобы убить купца. - Ответила резко и жестко.
  Джейн заплакала.
   - Семирамида, это твоя тайна...
  Можешь не говорить.
  Но мне интересно...
  Я же девушка...
  За что тебя хотят убить?
  Очень желают тебя лишить жизни.
  Подсылать наемных убийц и подкупать слуг дорого стоит.
  
   - Персефона, тебе я скажу, - амазонка прижалась на прощание к Персефоне. - Я должна кое-что найти в Фивах и принести в Фемискира.
  Но оно принадлежит царю.
  А у царя денег хватит, чтобы убить тех, кто его может побеспокоить.
   - О, какая ты волшебная девушка, Семирамида, - Персефона засмеялась. - О тебе цари беспокоятся.
   - А ты - подружка волшебной амазонки, - Семирамида поцеловала Персефону в губы.
   - Как-будто меня нет, - Джейн пробурчала.
  
   - До встречи, Персефона, - Джейн поправила лук на плече.
   - Я тебя буду ждать, моя амазонка.
   - А, если твоя Афродита вернется?
   - Тогда я и Афродита будем тебя ждать.
   - Афродита позволит тебе?
   - Если любит, то позволит все.
   - Уходим, - амазонка сказала и Персефоне и Джейн.
   - Я, как собачка, - Джейн надула губки. - Мне можно просто свистнуть - и я побегу.
   - Удачи и тебе... Джейн. - Персефона дотронулась рукой до руки Джейн.
   - Ты - добрая, Персефона.
   - Ты тоже добрая... Джейн.
  Ты защитила моего раба.
   - Возьми, я обещала тебе, - Джейн разжала руку.
  Заблестели золотые монетки.
   - Ты носишь деньги в руке, Джейн? - Персефона удивилась.
   - Приходится деньги в руке держать.
  Потому что даже кошелек будет для меня одеждой.
  А нам одежду нельзя. - Джейн три золотые монеты протянула Персефоне: - Этих денег хватит?
   - Джейн, а ты знаешь цену золотых монет? - Персефона не приняла монетки.
   - Я знаю цену дружбы, - Джейн ответила с пафосом: - Я обещала вчера, что дам тебе монетки за твою доброту.
  За то, что ты приютила меня и Семирамиду.
   - Ты ограбила купца, Джейн?
   - Я не хотела и не ограбила бы мертвое тело купца, Персефона.
  Но Дульсинея сказала, что это не воровство.
  Купец Плутон умер.
  И не успел мне заплатить.
   - Дульсинея?
   - Дульсинея - танцовщица в балагане, - Джейн протягивала и протягивала Персефоне деньги. - Почему ты не берешь золотые монетки.
  У меня же останутся еще.
   - Я не беру деньги с подруг, Джейн.
   - Я - твоя подруга, Персефона?
  Моей подругой стала амазонка Семирамида.
  Но теперь и ты, Джейн, моя подруга.
  Ты щедрая и добрая.
  Очень жалею, что сразу не стала с тобой ближе.
   - Но я была занята приготовлением пира.
   - Ты удивила нас своим умением готовить мясо, птицу и рыбу, Джейн.
   - В следующий раз удивлю больше, - Джейн подпрыгнула от волнения.
   - Ты уверена, что мы еще встретимся, Джейн?
   - Уверена, - Джейн выбежала из дома.
  
  Она догнала Семирамиду в конце улицы.
   - Семирамида, ты хотела уйти без меня.
   - Без тебя? - амазонка остановилась и внимательно оглядывала Джейн с ног до головы.
  Словно не узнавала... - Я думала, что ты, Джейн забыла, что мы ищем твою подругу Бонни.
  Может быть, ты решила выйти замуж, как ты говоришь, за подданного Империи раба Меркурия.
  Вы бы научила его тому, что умеешь сама.
  Играла бы с Меркурием.
  Ваша жизнь текла бы спокойно.
  Ты бы родила рабу дикарей...
   - Я не могу выйти замуж и рожать без снятия кода, - Джейн пропищала. - Код снимают только наши жрецы.
  И не нужен мне Меркурий.
  Мне Бонни моя нужна.
   - Джейн?
   - Да, Семирамида?
   - Если тебе нужна твоя подружка Бонни, то зачем же ты так волновалась за раба Меркурия?
  У нас, у дикарей, принято платить кровью за кровь.
  Раб хотел меня спящую прирезать.
  Поэтому я имею полное право забрать его жизнь.
   - Тебе очень нужна жизнь какого-то раба, Семирамида?
   - Ты права, Джейн.
  Его жизнь не нужна.
  Я даже рада, что оставила Меркурия Персефоне.
  Она почем-то дорожит этим рабом.
  Но Персефона разрешила его убить.
  А ты, Джейн, как бы предала меня.
  Ты поставила интересы раба Меркурия выше моих интересов.
  Ты не позволила мне отомстить.
  Кто знает, Джейн.
  Может быть, в другой раз твой добрый поступок, добрый для других, но не для меня, помешает мне выжить.
  Ты поможешь моим врагам, а не мне.
  И меня убьют.
   - Семирамида, не говорит так, - Джейн повисла на руке амазонки. - Обещаю, что в следующий раз... - Джейн снова заплакала. - На меня столько навалилось...
  Я на время...
  На вашей планете...
  Забуду о том, что жизнь подданного Империи бесцена.
  Я больше не хочу тебе мешать и огорчать тебя.
   - Обещаешь, Джейн?
   - Обещаю, Семирамида.
   - Тогда я тебя обниму, Джейн, - Семирамида прижалась к Джейн.
  
   - Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - На нас из окон смотрят с удивлением.
  Ты же говорила, что хозяева со своими рабами не обнимаются на людях.
   - Ерунда, - Джейн развернулась и быстро шагала по улице вперед. - Ты же сказала, что нам надо бежать.
  Через час мы будем далеко.
  Поэтому, пусть Селениты вспоминают наши обнимашки.
   - Ты смелая, Семирамида, - Джейн шла рядом с амазонкой. - Тебе нужно записаться добровольцем... доброволицей в Имперский Космофлот.
   - Джейн? - амазонка постучала пальчиком по лбу Джейн.
   - Да, Семирамида.
   - Ты забыла, что твой космофлот на нашу планету не прилетал?
   - Забыла...
   - Как же я в него запишусь.
  И даже, если прилетит, то я не стану сражаться с этими... как их называешь... раями.
   - Их все называют жухраями, - Джейн надула губки. - Почему ты не хочешь сражаться с врагами Империи?
   - Потому я не желаю сражаться с врагами Империи, что амазонки не сражаются просто за то, что кто-то по-другому называется или выглядит.
   - С кем же вы сражаетесь, амазонки?
   - Мы сражаемся с теми, кто устраивает набеги на наши земли, на Фемискира.
   - Я дам тебе бластер, Семирамида.
  Потом, когда снова прилечу.
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - Бластер...
  
  Но амазонка не успела договорить.
  Джейн так и не услышала - хотела ли амазонка получить бластер космофлота, или нет.
   - Амазонка, - невероятной красоты девушка улыбнулась Семирамиде.
  Было что-то в ее красоте злое и порочное.
  Оттого красота сияла еще сильнее.
  Ведь красота сама по себе, а добро и зло - они - сами с собой. - Я в Селените чужая.
   - Что ты хочешь? - Семирамида спросила мягко.
  - Сейчас утро.
  Больше спросить некого, - девушка пристально смотрела в глаза Семирамиды. - Я понимаю, что амазонки в Селените не живут.
  Ты и твоя рабыня - тоже не местные.
  Но иногда приезжие знают больше, чем коренные жители.
   - Да спроси же ты, наконец, - Семирамида не выдержала. - Слишком долго запрягаешь свой вопрос.
   - Не знаешь ли ты дом Персефоны? - Красавица выжидательно смотрела на Семирамиду.
   - Знаю, Афродита, знаю, - Семирамида - к удивлению спрашивающей и Джейн - назвала имя девушки.
   - Откуда ты знаешь мое имя? - Глаза красавицы распахнулись.
  Блестит озерами бездонными. - Я в городе новенькая.
   - Персефона о тебе, Афродита, мне очень долго рассказывала, - Семирамида не улыбалась.
  "Мало ли что можно ждать от красавицы, которая отравила отца и брата Персефоны.
  Затем продала общее имущество - дом, пастбища, скот, виноградники - и все деньги отдала своей подружке Персефоне.
  Может быть, Афродита - та, которая подкупила Циклопа, чтобы он зарезал меня?
  Странно как-то появилась в Селените Афродита.
  Как раз, когда я и Джейн здесь".
   - Что обо мне рассказывала Персефона? - щечки Афродита загорелись зарей.
   - Только хорошее она о тебе рассказывала, Афродита.
   - Я что-то пропустила? - Джейн дотронулась до руки Семирамиды. - Ты мне не рассказывала об Афродите.
   - Я не успела тебе ничего рассказать, Джейн, - Семирамида с досадой посмотрела на подружку. - Ты то пир готовила, то по улицам ночью бегала и убивала важных купцов. - Семирамида дрогнула.
  Прикрыла ладошкой ротик.
  "Я проговорилась.
  Ругала Джейн за несдержанность и глупые поступки.
  А теперь совершенно чужая Афродита узнала о похождениях моей "рабыни".
  Что же теперь делать?"
   - Я не читаю чужие тайны и не рассказываю о них, - Афродита в глазах амазонки увидела беспокойство.
   - Никакого купца я не убивала, - Джейн в негодовании топала по пыльной дорожке.
   - Джейн, не поднимай пыль, - амазонка процедила сквозь зубки.
   - Меня вчера обокрали, - Джейн выпятила грудки. - Лучше я расскажу здесь и сейчас, чтобы вы обо мне не думали плохое.
   - Мы не думаем о тебе плохое, - Афродита и Семирамида ответила сразу.
   - Думаете, думаете, - Джейн трясла дивнейшей головкой. - Меня вчера обманули.
  Девушка просила, чтобы я выкупила ее из рабства.
  Она говорила, что она рабыня, дочь важного патриция.
  Обещала, что когда из рабства вернется к отцу, то ее отец заплатит мне много денег за мой поступок добрый.
  Нам деньги в дороге нужны.
  Я же должна спасать мою Бонни.
  Неизвестно, куда ее стражники увезли... - На этот раз Джейн распахнула глазища.
   - Джеееейййн, - амазонка усмехнулась. - Мы не можем сдержать свои языки.
  Теперь Афродита знает все наши тайны.
  А через несколько минут о них услышит Персефона.
  Затем - мерзкий раб Меркурий.
   - Меркурий - угнетенный, а не мерзкий, - Джейн прошептала. - Он же не виноват, что его взяли в рабство.
   - Меркурий хотел меня зарезать, - амазонка вскрикнула. - Ты же его защищаешь, Джейн.
  Ты же только что обещала мне, что не будешь защищать моих врагов.
   - Я не защищаю раба Меркурия, - Джейн приложила правую ладошку к левой груди. - Я его осуждаю за то, что он за деньги хотел тебя зарезать.
   - Девочки.
  Еще немного, и вы расскажите мне все свои тайны, - Афродита растянули губы в улыбке. - Я же не желаю хранить чужие тайны.
  Тем более - тайны амазонки.
  Ты, амазонка, наверно, сейчас думаешь о том, что со мной сделать.
  Ведь я услышала от вас то, что не должна была слышать.
  А зная буйный нрав диких амазонок, вашу несдержанность... - Афродита побледнела.
  Лицо ее утратило румянец.
   - Ты говоришь, что знаешь, что амазонки дикие, буйные, несдержанные и думаешь, что после твоих слов моя Семирамида, - Джейн сказала - "моя Семирамида", - амазонка станет добрая и сдержанная.
  Тем более, что Семирамида - очень добрая и хорошая.
  А не как ты говоришь...
   - Рабыня защищает свою хозяйку, - Афродита хлопала длинными бархатными ресницами.
   - Сейчас договоришься, Афродита, - Семирамида медленно обнажила кинжал.
   - Я всего лишь спросила тебя, не знаешь ли ты дом Персефоны, амазонка, - Афродита не спускала взгляда с кинжала амазонки. - Ты же раздула нашу встречу до вражды.
  Расстанемся, словно не встречались.
  Я у других спрошу, где дом Персефоны.
   - Как же мы теперь расстанемся, если ты унесешь наши тайны, Афродита?
   - Вы сами виноваты, что их выболтали...
  Ваши тайны... - Афродита сделала шаг назад.
   - От моей стрелы не убежишь, - Семирамида усмехнулась.
   - Семирамида, не убивай ее, - Джейн задрожала. - Можешь отрезать язык.
  Тогда Афродита ничего о нас не расскажет.
  Я бы отрезала язык.
  Но не умею.
  Мой кинжал знаменитый очень острый.
   - Джейййн, - амазонка застонала. - Ну, хотя бы о своем кинжале и о твоем умении им пользоваться не рассказывай.
   - Зачем же я буду рассказывать о своем кинжале и о моем умении им пользоваться, если ты уже произнесла эти слова, - Джейн ответила ядовито.
   - Мне мой язык нужен, - Афродита тоже дрожала.
  
   - Я поступлю по-другому, - прекрасное лицо амазонки осветилось. - Я тебе оставлю твой язык, Афродита...
   - Как благородно, - Джейн захлопала в ладоши.
   - Джейн, я еще не договорила, - амазонка скосила глаза на подружку. - Может быть, я сделаю что-то похуже, чем отрежу язык...
   - Не надо, - Афродита из последних сил пыталась сохранить спокойствие.
   - Во-первых, ты, Афродита, лучшая подруга Персефоны, - Семирамида произнесла задумчиво. - Я, даже если бы и захотела, то не обидела бы тебя.
  Слишком я Персефону... уважаю.
  Она добрая, чистая, честная.
   - Что у тебя было с моей Персефоной, амазонка? - из глаз Афродиты полетели молнии.
   - Не забывай, Афродита, что я решаю твою судьбу, а не ты мою... - Семирамида подняла подбородок.
   - Знать ничего не хочу ни о какой судьбе, - Афродита уже ничего не боялась.
  Размахивала руками. - Я тебя не боюсь.
  Я теперь ничего не боюсь.
  Можешь отрезать мой язык.
  Или убей меня, амазонка. - Афродита наступала на Семирамиду. - Вы были вместе, амазонка?
   - С кем я была вместе? - Семирамида проблеяла.
   - Не прикидывайся бедной овечкой, амазонка.
  Ты прекрасно поняла мой вопрос.
  Персефона тебя полюбила?
  Она разлюбила меня?
  И теперь любит тебя, амазонка? - Афродита, неожиданно зарыдала.
  Слезы смыли и гнев, и страх.
  Осталось одно отчаянье.
  
   - Успокойся, успокойся, - Джейн обняла плачущую Афродиту. - Я не знаю, что было между Семирамидой и Персефоной.
  Я за ними не следила.
  Но уверена, что Семирамида не полюбила Персефону.
  И Персефона не могла полюбить Семирамиду.
  У них было слишком мало времени для того, чтобы полюбить друг дружку...
  Если бы, конечно, они захотели влюбиться...
   - Джейн, ты говоришь глупости, - Семирамида застонала. - Какая любовь?
  Когда?
  Мы же даже не ночевали в доме Персефоны.
   - Ага, не ночевали, - Афродита рыдала в плечо Джейн. - А когда Персефона успела рассказать обо мне?
  У тебя с Персефоной должны быть очень хорошие отношения, потому что она рассказала обо мне.
  Не будет же она открывать нашу историю первой попавшейся амазонке.
   - У нас с Персефоной, действительно, очень хорошие отношения, - Семирамида опустила руки. - Когда мы с ней в купальне были вместе...
   - Семирамида, замолчи, - Джейн топнула по дорожке.
   - Джейн, не пыли.
   - Ты была с моей Персефоной в купальне, - Афродита заныла.
   - Девушки часто умываются и купаются, - Семирамида была в полной растерянности. - Я - амазонка!
  Амазонки... каждый раз, при удобном случае, купаемся.
   - Моя Персефона - удобный для тебя случай, амазонка? - Афродита переходила от ярости к полной безысходности и безразличию, и - обратно. - Я перенесу унижения спокойно.
  Потому что...
  Я люблю Персефону.
   - Люби, люби, - Джейн выдохнула счастливая.
   - Но она меня променяла на амазонку.
   - Продолжается, - Джейн хлопнула в ладошки.
   - Афродита, иди к своей Персефоне, - Семирамида грудью в грудь прижалась к Афродите. - Но, чтобы ты не выдала нас.
  Не рассказала наши тайны с Джейн, я обменяю наши тайны на твою тайну.
   - Я согласна, - Афродита улыбнулась сквозь муки страдания. - А, разве, у меня есть тайны?
   - Не знаю, есть ли у тебя тайны, Афродита, - амазонка произнесла с сарказмом, но одна тайна точно есть.
   - Какая моя тайна?
   - Ты, Афродита, из любви к своей подруге Персефоне, мошенничала в ее доме.
   - В доме ее отца, - Афродита кусала губки. - У Персефоны не было дома.
   - Ты отравила отца и брата Персефоны.
   - Не до конца отравила.
  Они живые.
   - Ты хитро назвала себя Персефоной перед писцом и жрецами.
  На тебя жрецы переписали имущество отца Персефоны.
  Стада, поля, луга, рощи, дома, колодцы - все перешло Персефоне.
  Но было очень опасно.
  Рано или поздно обман бы открылся.
  Жрецы вернули бы имущество отцу Персефоны или ее брату Санчо.
  Поэтому ты сразу же продала - от имени Персефоны - все-все продала жрецам.
  А деньги отдала ей.
  Потом ты сказала, чтобы Персефона ждала тебя в Селените.
   - Ты слишком много знаешь обо мне, амазонка, - Афродита прищурила глаза.
   - Что?
  Что, Афродита?
  Хочешь и меня отравить?
  Давай, давай!
  Я только и жду этого! - Семирамида захохотала надменно.
   - Афродита, мне кажется, что твоя тайна по величине равна нашим тайнам, - Джейн мягко улыбнулась. - Мы в расчёте.
  Ты не расскажешь о нас.
  Мы не расскажем о тебе.
   - Я буду жить счастливо с Персефоной? - Афродита смотрела исподлобья.
  
   - Только при одном условии ты будешь жить счастливо.
  Вернее - будешь жить, - амазонка растянула губы в кривой усмешке. - Если правильно ответишь на один мой вопрос.
  Ты - знаешь Циклопа?
   - Циклопа? - Удивление Афродиты не наигранное.
  Она распахнула глазища. - Циклоп - одноглазый огромный великан.
  Его придумали.
  Циклопов не существует.
   - Не великан, а крестьянин по имени Циклоп тебе известен, Афродита?
   - Нет.
  Я с крестьянами не общаюсь.
   - Какая ты гордая, Афродита, - амазонка запищала с издевкой. - Крестьяне тебе не нравятся.
   - Можно подумать, амазонка, что тебе нравятся крестьяне.
   - Хорошо, Афродита.
  Я задам вопрос по-другому, - Семирамида набрала полные легкие воздуха. - Ты - наемная убийца?
  Тебя подослали убить меня?
   - Чтоооо?
   - Что слышала, Афродита.
   - Извини, амазонка, мне кажется, что ты сошла с ума.
  Даже, если бы кто-то нанимал убить амазонку, то не выбрал бы слабую беззащитную девушку.
   - Ты не беззащитная, Афродита.
  Ты умеешь подсыпать яды.
   - Тебе я подсыпала яд в еду, амазонка?
   - Мне не подсылала.
  Кто-то подкупил крестьянина Циклопа.
  Циклоп подкупил раба Персефоны Меркурия.
  Раб меня хотел зарезать ночью спящую.
   - Каков подлец раб, - Афродита приложила ладошку к ротику. - Зарезать девушку.
  Да еще спящую?
  Надеюсь, амазонка, что ты убила этого гадкого раба?
   - Нет, я не убила раба Меркурия, - Семирамида скосила глаза на Джейн. - Кое-кто его защитил.
  А потом я поняла, что раб Меркурий каким-то образом дорог твоей Персефоне.
  Она его боится.
  Но в то же время не наказывает.
  И не избавляется от него.
  
  
  ГЛАВА 360
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  РАБ КРАСИВЫЙ?
  
   - Раб красивый? - Афродита побледнела.
   - Не красивый раб, - Джейн проблеяла. - Наглый.
  Но в его груди бьется доброе сердце.
   - Так выходи за него замуж, Джейн, - Семирамида не выдержала.
  Обернулась к Джейн.
   - Я не могу выйти замуж без нашего жреца.
  Нам нельзя до свадьбы.
  И после свадьбы нельзя, если наш жрец не снимет код.
  А на вашей планете нет наших жрецов.
   - А, если бы был рядом твой жрец, Джейн.
  И снял бы код.
  То ты бы вышла замуж за раба Меркурия?
   - Ни за что я бы не вышла замуж за раба Меркурия.
   - Но он же тебе нравится.
   - Не нравится мне Меркурий.
   - Но ты с ним шушукалась.
  Вы вместе смеялись.
  Даже хохотали.
   - Не хохотали мы вместе, Семирамида.
   - Громкий смех называется хохотом, Джейн.
   - Раб Меркурий хохотал, а я - нет.
   - Ты не хочешь выйти замуж за раба, потому что он - раб, Джейн? - Семирамида напирала. - Ты презираешь рабов?
   - Как я могу презирать рабов, Семирамида?
   - Рабыня не может презирать рабов, - Афродите подумалось, что она так защищает Джейн.
   - Не хочу я никакого раба в мужья, - Джейн глубоко вздохнула.
  Семирамида и Афродита посмотрели, как приподнялись грудки Джейн. - Если я выйду замуж, то только за генерала и адмирала Космофлота.
   - К сожалению, Джейн, я тебе не могу подать в колеснице адмирала или генерала космофлота, - Семирамида высунула язычок. - Наша планета дикая.
  Не завезли нам еще из Империи адмиралов и генералов космофлота.
  Да я и не знаю, кто они - адмиралы и генералы.
  Это имена твоих женихов?
   - Адмиралы и генералы космофлота командуют...
   - Я не желаю слушать ваши новые тайны, - Афродита приложила пальчик к губкам Джейн. - Моих тайн не хватит, чтобы уравновесить ваши тайны.
   - Не обращай внимания на мою подружку, Афродита.
   - Подружка?
  А я думала, что она - твоя рабыня.
   - Подружка, рабыня, - Семирамида с досадой постучала пальчиками по колчану со стрелами. - Какая разница?
   - Я и удивилась, когда увидела амазонку с рабыней.
  У амазонок нет рабынь, - Афродита воодушевилась.
   - Удивляйся дальше, Афродита, - Джейн хмуро взглянула на Афродиту.
   - Если ты не рабыня амазонки, то, почему ты голая?
  Только рабы ходят без одежды.
   - Рабыня я амазонки.
  Рабыня. - Джейн воткнула кулачки в бока. - Теперь ты довольна, Афродита?
   - Чем же я довольна?
   - Тем ты довольна, что у амазонки есть рабыня.
   - Но ты ведешь себя, как госпожа, а не как рабыня, - Афродита ладошкой растирала щечку.
  
   - Мне просто не нравится, что моя... подруга строила глазки Меркурию рабу, - Семирамида неожиданно произнесла.
  Вроде бы вопрос о Джейн и рабе закрыт. - За моей спиной старалась ему понравиться.
   - Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - Мне не нравится, когда ты в моем присутствии говоришь обо мне в третьем лице.
   - В каком лице?
   - Так называется, когда при человеке говорят - он или она.
   - Запутала ты меня, Джейн.
  Как и со своим рабом Меркурием запутала.
   - Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - Говорить о том, что я заигрывала с рабом Меркурием так же глупо, как если бы я сказала, что ты старалась понравиться Персефоне.
  И еще глупее, если бы я пошутила, что ты хочешь на ней жениться или взять ее в жены.
  Теперь понятно, как ты глупишь, Семирамида?
  Вот. - Джейн посмотрела на Семирамиду побледневшую.
  Затем - на Афродиту позеленевшую: - Ой, я не это хотела сказать.
  Я пошутила.
   - Я сейчас умру, - Афродита приложила руку к груди.
  Медленно оседала на землю.
   - Добилась своего, Джейн? - Семирамида подхватила Афродиту. - Тебе нравится по ночам убивать знатных купцов.
  Теперь взялась и за девушек.
  Ты убила Афродиту.
   - Не убила я ее, - Джейн приложилась губами к губам Афродиты.
   - Что ты делаешь, Джейн? - амазонка оттолкнула подружку от Афродиты. - Целуешься с чужой девкой.
   - Не целуюсь, а делаю Афродите искусственное дыхание.
   - Джейн.
  Насильственное дыхание изо рта в рот делается, когда человек потерял сознание.
  А Афродита в полнейшем сознании.
  У нее даже от твоего поцелуя глазки заблестели.
   - Мне понравилось, - Афродита засмеялась.
   - Тебе понравилась, Афродита, что моя рабыня тебя поцеловала?
   - Понравилось, амазонка, что твоя Джейн меня хотела спасти от смерти. - Но тут же снова зашаталась от ужаса. - Ты, амазонка, хотела пожениться с моей Персефоной?
  Не допущу!
   - Я думаю, что мы можем исправить нашу болтовню только одним, - Джейн тоже поддерживала Афродиту за руку. - Мы тебя, Афродита, отведем к дому Персефоны.
  Ты убедишься, что твоя Персефона еще не замужем за Семирамидой.
   - Не так ты сказала, Джейн, - Семирамида сморщила носик. - Афродита убедится, что Персефона любит только ее одну. - И тут же развела руки в стороны. - Джеееейййннн?
   - Да, Семирамида.
   - Но мы же торопимся.
  Мы убегаем от тех, кто за мной охотится.
  И от тех убегаем, кто будет охотиться за тобой.
  Когда тебя обвинят в том, что ты убила знатного купца...
   - Меня обвинят? - ножки Джейн подкосились.
  Она присела на землю.
   - Я вас двоих не потащу, - Семирамида взвизгнула.
   - Я помогу тебе вести твою... подругу, - Афродита протянула руки к Джейн.
   - И куда же мы поведем мою подругу?
   - Как куда?
   - Да, Афродита, как куда мы поведем Джейн?
   - К дому Персефоны мы пойдем все вместе.
  Чтобы убедиться, что моя Персефона еще любит меня.
  Если она бросится на шею тебе, то я оставлю вас двоих.
  Не стану мешать вашей любви.
  Но, если Персефона обрадуется мне...
   - Афродита?
   - Да, амазонка?
   - Ты же слышала, что мы убегаем.
   - Убегаете от любви?
   - Семирамида, - Джейн трясла головкой. - Все хорошо.
  Мы быстренько.
  Надо же помочь Афродите...
   - Помочь Афродите? - слова амазонки резкие, как удар хлыста. - Но мы же собирались помочь твоей подружке.
  Она же в плену.
  Если мы станем всем помогать, то до старости твоей не найдем твою Бонни.
   - Снова тайна? - Афродита заткнула ушки пальчиками.
  Чтобы не слышала новые секретики Джейн и амазонки.
   - Идем, - Семирамида выдохнула.
   - Куда идем? - Джейн и Афродита спросили одновременно.
   - К дому Персефоны идем.
  Туда, где все началось.
  Там все и закончится, - Семирамида не стала дожидаться.
  Развернулась и быстро зашагала по дороге.
   - Там все и закончится? - Афродита догнала амазонку. - Ты хочешь убить Персефону и ее раба?
   - Если ты не отстанешь от меня, отравительница отцов и сыновей, то я и тебя убью.
  Причем сразу сейчас.
   - Я слышала, что амазонки не убивают женщин, - Афродита не испугалась.
   - Ты не женщина.
   - А кто я?
   - Ты - Афродита.
  Вроде бы, как богиня с Олимпа.
   - Нет, я - девушка.
  А богинь и Олимпа нет.
   - Я тоже знаю, что я не убивала купца Плутона, - Джейн тихо прошептала.
  Она погружена в свои мысли.
  Поэтому не слышала, о чем разговаривают Семирамида и Афродита.
   - Купца Плутона тоже нет.
  И не было, - амазонка засмеялась невесело. - Будем считать, что мы его придумали, как жрецы придумали богов и Олимп.
   - Купец Плутон был, - Джейн возразила. - Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - Не сердись на меня, что я сбежала ночью и не предупредила тебя.
   - Ты не рабыня, Джейн.
  Можешь уходить куда хочешь, и когда захочешь, - амазонка ответила едко.
   - Все-таки - рабыня, - Афродита загибала пальчики. - Или не рабыня Джейн.
  Но тогда, почему - обнаженная?
   - Я очень переживала, что из-за меня мы потеряли деньги.
  Все наши деньги. - Джейн ответила Семирамиде, а не Афродите.
   - Переживала, поэтому отправилась погулять ночью одна?
  По незнакомому городу?
  На незнакомой планете, Джейн?
  Я же говорила, что не сержусь на тебя.
  Наоборот, я горжусь твоим поступком.
  Ты же хотела освободить рабыню.
  То, что она оказалась не рабыней - ее обман.
  Но ты поступила благородно, Джейн.
  У тебя доброе сердце.
   - Джейн хотела освободить рабыню? - Афродита вмешалась.
  Она уже называла Джейн по имени, а не - рабыня.
   - Моя... Джейн, - Семирамида обернулась к Афродите.
  Говорила с жаром. - Джейн плохо знает монетки.
  Я оставила свой кошель Джейн.
  Чтобы у меня в городе его не срезали.
  В Селените полно воришек.
  А к Джейн тут же привязались мужчина и женщина.
  Женщина сказала, что она - дочь патриция, рабыня.
  Мужчина обманул, что он хозяин рабыни.
  Рабыня умоляла Джейн, чтобы она ее выкупила.
  Джейн и отдала все наши деньги...
   - Невероятно, - Афродита по-новому - с восхищением - смотрела на Джейн. - Я ничего подобного не слышала.
  Я и не догадывалась, что у вас нет денег.
  Возьмите моих немного. - Афродита из-под туники достала увесистый мешочек. - Хотя бы пять золотых сольдо.
  Будем считать, что я была должна вам.
  И к тому же это подарок мой доброй рабыне.
   - Не возьму деньги, - Семирамида пожала плечами. - Ты их, наверно, так же добыла, как и деньги для Персефоны.
  Отравила кого-нибудь?
   - Почему сразу отравила? - Афродита обиженно засопела. - У меня отец богатый.
  Но он не собирался оставлять мне наследство.
  Я же взяла у него только свое...
  И сбежала...
  К Персефоне ушла.
   - Тем более что деньги нечистые, - амазонка фыркнула.
   - Семирамида, зачем ты так нехорошо говоришь, обижаешь Афродиту? - Джейн покачала очаровательнейшей головкой. - Афродита от чистой души хотела дать нам деньги...
   - Хотела и даю вам деньги.
   - Нет, Афродита, спасибо, - Джейн убрала руки за спину. - У нас уже есть монетки.
  Я их заработала.
   - Заработала?
   - Я очень хорошо танцую, правда, Семирамида?
   - Да, Джейн.
  Ты чудесно, дивно танцуешь.
  Стражники даже обалдели, когда ты танцевала перед ними.
   - Я и подумала, Семирамида, что, если на вашей планете мой танец необычный, нравится всем, то я бы могла заработать танцем.
  Поэтому я ночью сбежала в балаган.
   - Ночью голая девушка бегает по улицам города, - Афродита в порыве прижалась к Джейн. - Тебе опасно...
   - Я думаю, что опаснее девушки, чем Джейн, в Селените сейчас никого нет, - Семирамида усмехнулась.
   - Я добежала до балагана, - Джейн на колкость подружки показала ей язык. - Около входа танцовщица любовалась звездами.
  Имя танцовщицы - Дульсинея.
   - Нам так важно знать имя танцовщицы из балагана, - амазонка пробурчала.
   - Я ответила, что мое имя - Джейн.
  Но танцовщице оно не понравилось.
   - Какое дело какой-то балаганной танцовщице до твоего имени, Джейн? - амазонка зарычала грозно. - Мне твое имя очень нравится.
   - И мне нравится имя Джейн, - Афродита пропищала.
   - Я тоже ответила танцовщице, что мне мое имя нравится, - Джейн засмеялась. - Но Дульсинея умная...
   - Конечно, нет умнее девушки, чем танцовщица из балагана, - Семирамида не успокаивалась.
  Она очень переживала за ночной побег Джейн.
   - Дульсинея сразу поняла, что я пришла заработать денег в балагане.
  Оказывается, что многие хозяева по ночам выпускают своих рабов на улицы подрабатывать.
  Раб, по мнению хозяина, должен работать днем и ночью.
  Не спать.
  Дульсинея посоветовала мне придумать другое имя для балагана.
  Например, Дженагра.
   - Фу, какое некрасивое имя для девушки - Дженагра, - Афродита и Семирамида в этом вопросе были единодушны.
   - Да, поэтому я назвалась Джейннидитта.
   - Ух, ты!
  Джейннидитта.
  Красивое! - И снова Афродита и амазонка закричали вместе.
   - Дульсинея предупредила меня, что хозяин балагана может обмануть меня с деньгами.
  Но я верю людям.
  Верила...
  Хозяин спросил меня, что я умею.
  Я ответила, что умею танцевать.
  Мой ответ не понравился танцовщику.
  Его имя я забыла.
  То ли - Плут, то ли Прокруст...
  Неважно...
  Танцовщик сказал, что танцевать я не смогу.
  Танцовщицы должны быть невысокие, с большой попой и короткими ногами.
  Чтобы не упасть во время танца.
  Но я показала свой танец.
  Все были в шоке.
  Обалдели...
   - Покажешь? - Афродита жарко спросила.
   - Что покажу?
   - Свой обалденный танец покажи, - Афродита облизнула губки. - Он же понравился стражникам и хозяину балагана.
  Я думаю, что угодить хозяину балагана трудно.
  
   - Ничего Джейн сейчас не покажет, - Семирамида каменно ответила за Джейн. - Нам не до танцев.
   - В другой раз покажу, как я танцую, - Джейн примиряюще дотронулась до локотка Афродиты. - В балагане я тоже танцевала.
  Всем танец понравился.
  Но танцор не кричал из зала похвалу мне.
  Танцор выступал после меня.
  Купцы меня взяли за свой стол.
  Насыпали под мою попку серебряные монеты.
  Я обрадовалась.
  Дульсинея взяла монетки на сохранение.
  После танца самый главный купец Плутон пригласил меня к себе в комнату.
   - И ты пошла с ним, Джейн? - Семирамида опустила ладошку на сердце.
  "Джейн слишком наивная и слабая для нашей... дикой планеты".
   - Не с купцом я пошла, а за ним, - Джейн засмеялась. - Дульсинея предупредила, что знатному купцу нельзя ни в чем отказывать.
  Я бы и не отказала.
  Я же пришла зарабатывать деньги.
  Попросил бы купец - станцевала бы для него одного.
  Зачем отказывать?
   - Купец не танцевать тебя пригласил, Джейн, - амазонка прошептала.
   - А зачем же еще? - Джейн округлила глазки. - В комнате купец Плутон поделился со мной тайной.
   - Снова тайны, - Афродита всплеснула тонкими руками. - Селенит состоит из тайн.
   - Купец признался, что он приглашает девушек к себе только для того, чтобы повысить авторитет среди купцов.
  Он уже не может быть с девушками, как муж.
  Я должна была подыграть купцу.
   - Неплохо купец придумал.
   - Мы побеседовали, а потом купец умер, - Джейн взяла Семирамиду за руку.
  
   - Умер от твоих слов, - Афродита даже подпрыгнула. - Ты - колдунья?
  Или - весталка?
  Я поняла.
  Ты не признаешь одежду, потому что ты - весталка, Джейн.
   - Я - натурщица.
  Из Конфедерации Натура.
   - Джейн, не болтай лишнего, - Семирамида сжала ладошку Джейн.
   - Купец перед смертью признался, что умирает счастливый, потому что перед смертью увидел красивую и умную девушку.
   - Красивую и умную девушку увидел?
  Джейн?
  С вами в комнате была еще одна девушка? - Семирамида спросила совершенно серьезно.
  Не шутила.
   - Почему с нами в комнате была еще одна девушка?
   - Ты же сказала, что купец видел красивую и умную девушку перед смертью.
  Ты же, Джейн, очень красивая.
  А умная...
   - Ты шутишь надо мной, - Джейн ущипнула подружку за бочок.
   - Не шучу.
   - Купец умер счастливый.
  Улыбка так и осталась на нем.
  Потом пришла Дульсинея.
  Она сказала, что хозяин балагана забрал мои деньги себе
  Серебряные монетки, которые мне подарили купцы, украл.
   - Твоя Дульсинея в сговоре с хозяином балагана, - Семирамида фыркнула, как лошадка.
   - В каком сговоре, Семирамида?
   - Дульсинея отдала хозяину твои монеты, Джейн.
  Утром Дульсинея и хозяин их поделят.
   - Нет!
  Дульсинея добрая.
  Она не могла меня обмануть.
   - Не могла, но обманула.
   - Не думай о людях плохо, Семирамида.
   - Афродита, - амазонка повернула свою чудеснейшую головку: - Ты - великая отравительница и умелица.
  Скажи моей...
  Скажи Джейн, что ее обманули в балагане.
   - Несомненно обманули, - Афродита важно кивнула. - Танцовщица и хозяин балагана всегда в сговоре.
  Но я еще допускаю, что танцовщица и хозяина обманывает.
  Забрала все серебряные монетки себе.
   - Дульсинея - не обманщица, - Джейн топнула ко дорожке. - Она взяла часть денег у умершего купца.
  Я сначала говорила, что воровать не хорошо.
  Но Дульсинея меня убедила.
  Она сказала, что купец Плутон все равно должен был мне за то, что я с ним поднялась в комнату.
  Не воровство, а я только взяла свое.
  И отдала тебе, Джейн.
  Мне некуда монеты прятать.
  Я же без одежды...
   - Джейн, ты взяла свои заработанные монеты, - Семирамида показала зубки. - Но и Дульсинея тоже...
   - Дульсинея забрала половину монеток.
  Мы оставили у купца в кошеле еще монетки.
  Не все взяли.
  Дульсинея сказала, что так меня никто не заподозрит.
  Если бы все монеты исчезли у купца, то...
   - Хитрая танцовщица, - Афродита как бы похвалила поступок Дульсинеи.
   - Без хитрости в балагане нельзя, - Семирамида важно протянула. - Везде нужна хитрость.
   - Дульсинея посоветовала мне бежать из города.
  Как можно быстрее.
  И как можно дальше.
  Но в течение четырех часов друзья купца Плутона к нему не поднимутся.
  Может быть, он спит еще...
  Так они подумали бы.
  
   - У нас осталось немного времени на побег, - Семирамида остановилась перед воротами.
   - Но мы уже пришли, - Джейн радостная постучала рукояткой кинжала в ворота.
   - Джейн? - Афродита облизнула губки. - Не мое дело.
  Но...
  Откуда у тебя появился кинжал?
  У тебя же его не было.
  И прятать тебе негде.
  В тебя даже монетки не влезли бы.
   - Нет никакого кинжала, - Джейн захихикала.
  Показала пустую ладошку. - А теперь он появится.
   - Джейн, не показывай, - Семирамида ударила по ладошке Джейн.
   - Все, все! - Афродита подняла ручки. - Не хочу знать вашу новую тайну, откуда кинжалы появляются.
  Из воздуха?
   - Из воздуха! - амазонка согласно кивнула.
   - Кого Аид принес? - за дверью раздалось кряхтенье раба.
   - Меркурий, открывай, - Джейн провела ладошками по бедрам. - Мы пришли снова.
  Я и Семирамида. - Джейн обернулась к Афродите. - А ты будешь - сюрпризом для Меркурия и для Персефоны.
   - Забыли что-то у нас? - раб открыл ворота: - Кого еще привели?
   - Наша подруга, - Джейн проскользнула мимо раба.
   - Раб, твоя хозяйка где? - Семирамида решила не церемониться с рабом.
   - Где, где.
  Спит Персефона.
  Ты ее найдешь в спальне.
  Тебе дорога в спальню моей госпожи очень хорошо знакома, амазонка.
  Сама найдешь ее.
   - Дорога в спальню Персефоны тебе знакома, Семирамида? - Афродита охнула. - А я еще надеялась, глупая. - Афродита прислонилась к развесистому платану.
  И оказалась в утренней тени от его густой листвы.
   - Вернулись? - Персефона легко сбежала по лесенке.
   - Ты же спала, Персефона, - раб недовольно пробурчал.
   - Я услышала стук в ворота.
  Сердце мое защемило.
  Как чувствовала.
  Как чувствовала я, что радость ко мне пришла. - Персефона удивила всех.
  Потому что первую горячо обняла... Джейн. - Заходите.
  Я всегда вас жду. - Персефона перешла к амазонке.
  Нежно прислонилась к ней.
  Наступила звенящая тишина.
   - Персефона, - амазонка осторожно прошептала.
   - Да, Семирамида?
   - Мы...
   - Что это? - Персефона отшатнулась от Семирамиды.
  Побледнела. - Я чувствую знакомый до боли аромат.
  Так может благоухать только... - Персефона повернулась к дереву.
  Вглядывалась. - Афродита?
  Если не ты, то мое сердце разорвется.
   - Я, - Афродита ответила коротко.
  И вышла из тени.
   - Афродита, - Персефона налетела, как ветер.
  Схватила Афродиту за руки.
  И зарыдала.
  Афродита тоже заплакала.
   - Можно ничего не говорить, - Семирамида двинулась к воротам. - Афродита?
   - Да, Семирамида? - девушка ответила сквозь рыдания.
   - Теперь ты убедилась, что Персефона любит только тебя одну.
   - Семирамида, ты только что сказала, что можно ничего не говорить, и тут же произнесла, - Джейн подмигнула Семирамиде.
   - Стойте, - Персефона обернулась. - Никуда не отпущу без завтрака.
  Вы мои гости.
  Живите у меня...
  У нас с Афродитой...
  Живите, сколько захотите.
   - Чтобы мы жили у тебя, сколько захотим, - Семирамида открыла ворота, - мы хотя бы должны жить.
  Но с каждой минутой шансы выжить у нас уменьшаются.
  За нами гонятся.
  Мы догоняем.
   - Но как же так...
   - Так, и не иначе, - Семирамида шагала по улице.
   - Приходите, - Персефона крикнула.
   - Мы будем ждать вас, - голосок Афродиты влился в крик Персефоны.
   - Не было беды, да пришла, - раб Меркурий закрывал ворота.
  
   - Ты довольна, Джейн? - Семирамида спросила после долгого молчания.
   - Чем я довольна, Семирамида?
   - Что мы помогли двум подружкам встретиться.
   - Конечно, я этим довольна, Семирамида.
   - А чем не довольна еще?
   - Как я могу радоваться, Семирамида, если моя Бонни в опасности.
   - Так не правильно, Джейн, - амазонка сжала ладошку подружки. - Надо жить и радоваться.
  Всегда радоваться.
  Печаль мешает нам.
  Если ты хочешь помочь своей Бонни, то должна быть собранной, веселой.
  Печаль и горе туманят разум.
  Руки и ноги начинают медленнее двигаться.
  В печали и беде мы совершаем самые большие ошибки.
  Поэтому - не особо радуйся, но ни в коем случае не печалься, Джейн.
  Ты должна думать не о том, как мучается и страдает твоя подружка в плену.
   - А о чем же я буду думать, Семирамида?
   - Думай о том, как ее спасти.
   - Разве это не одно и то же, Семирамида?
   - Нет, Джейн.
  Разные думы.
  Думать о спасении, значит - действовать.
  Горевать, переживать, значит - бездействовать.
   - Я запомню твои слова, Семирамида.
  Ты, амазонка, учишь сержантку Имперского космофлота.
  Очень хорошо подсказываешь.
   - Мы - дикари - простые, - амазонка показала язычок.
   - Циклоп - дикарь.
  Раб Меркурий - дикарь.
  Те, кто обманули меня - дикари.
  Но ты, Персефона, Афродита и многие другие...
  Вы - хорошие.
   - Ты судишь нас, Джейн, кто плохие, а кто - хорошие?
   - Я не сужу.
  Я для себя отбираю.
   - Ты - настоящая амазонка, Джейн.
   - Я не амазонка.
  Я - сержантка Имперского космофлота.
   - Разве амазонка не может стать сержанткой, - Семирамида с трудом выговорила "сержанткой" и засмеялась. - Надо же!
  Я запомнила твой чин в войсках...
  Запомнила и забыла.
   - Сержантка.
   - Да, ты - сержантка, Джейн.
   - Конечно, амазонка может быть сержанткой, Семирамида.
  Но я не амазонка.
   - Ты так думаешь, что ты не амазонка, Джейн.
  Но на самом деле ты - амазонка.
   - Думай, как хочешь, Семирамида.
   - Ты не обижаешься, что я назвала тебя амазонкой, Джейн?
   - Обижаюсь?
  Нет!
  Я горжусь, что амазонка называет меня амазонкой.
  Я на вашей планете встретила только двух амазонок - тебя и Эрато.
  Вы мне очень понравились.
  - Да, я сама себе нравлюсь, - Семирамида засмеялась.
  
  - Семирамида, мы идем в порт?
   - Да, мы направляемся в порт.
   - Нас преследуют.
  Что, если мы не успеем уплыть?
   - В порту решим.
  Главное - не задерживаться.
  А то болтовня с Афродитой отняла у нас много времени.
   - Мы сами не местные, Семирамида.
  В Селените нас не знают.
  Хм...
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - Ты сказала, что в Селените нас не знают.
  Но тут же хмыкнула и замолчала.
  Или нас уже все знают?
  Что ты еще наделала, Джейн?
  
  
  ГЛАВА 361
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЗАМЕТНЫЕ ДЕВУШКИ
  
   - Ничего я не наделала, кроме пира тебе и Персефоне, - Джейн надула губки. - Но амазонка и рабыня ее - очень заметные в Селените.
  Мы - необычные.
  На ярмарке нас видели.
  С Меркурием я покупала на ярмарке.
  В балагане я танцевала.
  Да...
   - Нет, никого не встретим, - Семирамида твердо заявила.
  Словно от нее завесили встречи.
  
   - Семирамида, Джейн, подождите меня, - раздалось сзади звонкое.
   - Убийцы? - Семирамида развернулась и выхватила короткий меч.
   - Я не убийца, - приближалась очень красивая девушка.
  Лицо ее влажное от пота.
  Глаза блестели.
  Девушка задыхалась от быстрого бега.
   - Аврора? - Джейн пролепетала. - Аврора или Гермиона.
   - Скорее я - Аврора, чем Гермиона.
  Думала, что не догоню вас.
   - А зачем ты нас догоняла? - Семирамида сузила глаза.
  Обернулась к Джейн: - Ты ее знаешь?
  Вы знакомы?
   - Я знаю Аврору, - Джейн потрясенно кивала премилейшей головкой. - Аврора - та, так называемая рабыня, дочка сенатора, которую я выкупила.
  Вернее - отдала мошенникам все деньги.
   - Прежде, чем ты проткнёшь меня, амазонка, - Аврора сняла со шнурка кошель. - Я отдам твоей рабыне монеты.
  Во избежание недоразумения.
  Тут не все.
  Я немного потратила на еду.
  Очень вкусные пироги подают в кабаке "У Венеры".
   - Ты не подавилась пирогами, купленными на мои деньги? - Семирамида зашипела и грудью встала к Авроре.
   - Не подавилась пирогами, которые купила на деньги рабыни, - Аврора ответила дерзко.
  Неотрывно смотрела в глаза Семирамиды. - Ты прекрасная в своей воинственности, амазонка.
   - В чем я прекрасная? - Семирамида быстро-быстро хлопала ресницами.
   - Семирамида, Аврора сказала, что ты очень красивая, - Джейн перевела на свой язык.
   - Красивая, но не для тебя, воровка.
   - Почему же не для меня ты красивая, амазонка?
  Как раз ты красивая для меня.
  Вообще, красота принадлежит всем.
   - Ты хочешь сказать, что я принадлежу всем, мошенница?
   - Нет, только твоя красота принадлежит всем, амазонка.
  Ты можешь запретить трогать тебя.
  Но ты не можешь запретить любоваться или просто смотреть на тебя.
   - Зачем пришла? - Семирамида немного остыла. - Почему отдала деньги?
  Где твой жулик напарник?
   - Петро спит...
   - Так его зовут Петро?
   - Я его так зову.
  Как его зовут другие, не знаю, - Аврора облизнула губки.
   - Как ты нас нашла?
  И самое главное - зачем отыскала, - Семирамида опустила руку на плечо Авроры.
  Показывала, что не даст ей сбежать.
   - О вас уже весь город гудит, амазонка и ее загадочная рабыня.
   - Почему я - загадочная? - Джейн захихикала. - И в чем загадочность.
   - Не о тебе речь, Джейн, - Семирамида коротко кивнула подружке.
   - Как раз о рабыне речь, - Аврора усмехнулась. - То рабыня выбирает на ярмарке мясо и рыбу так, как никто не покупал.
  То рабыня танцует в балагане и сводит всех с ума.
  То после рабыни остается мертвый, но с ужасно довольной улыбкой, глава гильдии купцов Плутон...
   - Уже известно? - Джейн охнула и приложила руку к груди.
   - Кстати, если я тебя нашла, рабыня Джейн, то раскрой тайну...
   - Никаких тайн, - Семирамида приложила пальчик к губкам Джейн.
   - ... почему ты, рабыня, без ошейника? - Аврора все-таки спросила.
   - Я повторю свой вопрос, а то ты ловко от него ушла, мошенница, - Семирамида надавила на плечо Авроры. - Как ты нас нашла?
  Зачем ты нас отыскала?
   - Два вопроса, амазонка.
   - Да, два вопроса, воровка Аврора.
   - Я готова ответить хоть на сто вопросов, - Аврора сладко потянулась.
  На руку амазонки на своем плече, не обращала внимания.
   - Не сто, а два вопроса.
   - Вас найти было проще простого, - Аврора начала отвечать со второго вопроса Семирамиды. - Все видели рабыню Джейн с Меркурием.
  А Меркурий и его золотой ошейник раба известен каждому Селениту.
  А селениткам - тем более. - Аврора растянула губки в ехидной улыбке.
   - Пусть селениты и селенитки решают сами свои вопросы с рабом Меркурия, - Семирамида заскрипела зубами.
   - Они и решают вопросы с Меркурием.
  Он находит для каждого и для каждой то, что так просто не купишь... - Аврора сделала многозначительную паузу. - Кстати, золотой ошейник раба ему не хозяйка купила, а он на свои деньги заказал у ювелирных купцов.
   - Ого, - Джейн покачала прелестнейшей головкой. - Золото тяжелое.
  Очень неудобно носить на шее тяжеленный ошейник.
  Я хотела спросить Меркурия, зачем ему массивный ошейник раба.
  Но постеснялась...
   - Ты постеснялась спросить, рабыня? - Аврора захохотала. - Ни за что не поверю.
  
   - Ты отыскала нас в доме Персефоны, хозяйки раба, - Семирамида кивнула.
  Она пыталась добиться от Авроры правды.
  И не сворачивала на посторонние темы.
  Хочет раб себе золотой ошейник?
  Пусть покупает.
  Кому какое дело до чужого раба?
   - Ты хочешь спросить, почему я искала вас, амазонка?
   - Я не просто хочу спросить, почему ты искала нас, а уже два раза спросила, воровка.
   - Не называй меня воровкой.
  Мое имя - Аврора.
  И звучит оно не хуже, чем твое имя - Семирамида.
   - Та, которая обманула и обокрала рабыню, девушку, разве не воровка?
   - Я была воровкой, когда выманила у тебя, Джейн, - Аврора подмигнула Джейн, - кошель.
  Но, когда я вернула тебе кошель, то я уже не воровка.
  Плохое на хорошее равно ничему.
   - У нас говорят - плюс на минус дают ноль, - Джейн наклонила головку к левому плечу.
   - У вас - это где, Джейн?
   - У нас на Натуре.
   - Джейн, ты с ума сошла, - Семирамида ладошкой прикрыла ротик Джейн. - Аврора с дружком обманула тебя.
  Ты же дальше и дальше раскрываешься, как цветок лотоса утром.
   - Сначала я радовалась, - голос Аврора зазвучал печально. - Мы так легко выманили у тебя деньги, Джейн.
  Долго хохотали.
  Петро сказал, что ты глупая рабыня.
   - Осторожней с оскорблениями, Аврора, - Семирамида сжала рукоять меча.
   - Я не оскорбляла твою рабыню, амазонка.
  Я передаю слова Петро.
  Я же не считала и не считаю Джейн глупенькой.
  Правда, Джейн.
  Может быть, немного наивная.
  Но наивность всегда идет от чистоты.
  Мы поделили с Петро деньги.
  Я отправилась кушать в приличное заведение для девушек.
  Он же - в кабак.
  Ночью я заснула спокойно.
  Но проснулась скоро.
  Смутные сожаления терзали меня.
  Я подумала, что оставила рабыню и ее хозяйку без ужина и без завтрака.
  Еще я подумала, что амазонка может наказать свою рабыню жестоко.
  Я ворочалась в постели.
  Успокаивала себя.
  Но никак не могла успокоиться.
  Я представила, как ты, амазонка, бьешь рабыню.
  Называешь ее грязными словами.
  Но рабыня только смеется и стонет.
  Отчаянье охватило меня.
  Я заплакала.
  Ведь не просто у тебя, Джейн, мы украли монеты.
  Мы их выманили хитростью.
  Я играла дочку сенатора.
  Петро изображал моего хозяина.
   - У вас очень похоже получилось, - Джейн запищала. - Я никогда не видела вашего сенатора и его дочку.
  Но поверила, что ты - рабыня.
   - Ты отдала деньги хозяйки, чтобы выкупить меня, Джейн, - в уголках глаз Авроры появились бриллиантики слез.
  Но Аврора их быстро смахнула тонкими пальчиками. - Ночью я поняла, Джейн...
  Поняла... - Аврора покраснела и опустила миленькую головку.
   - Поняла что? - Семирамида зарычала.
   - Я поняла, что полюбила тебя, рабыня Джейн.
   - Чтоооооо? - Джейн проблеяла.
   - Обалдеть, - амазонка отшатнулась от Авроры. - Ты поняла, якобы, что полюбила мою рабыню, воровка.
  Но я поняла сейчас, что ты со своим напарником затеяла грязную другую игру.
  Вам мало украденных у нас денег.
  Вы захотели получить у нас все.
  Поэтому рискнули деньгами.
  Придумали, что ты раскаялась, воровка.
  Я уверена, что твой друг жулик сейчас наблюдает за нами откуда-то.
   - А что у вас можно получить все? - Аврора вжала кулачки в бока. - Я у Меркурия узнала, что у вас не осталось ни одной монеты.
   - Так ты раба спрашивала о нас?
  Интересовалась, сколько у нас денег? - амазонка захохотала.
   - Я хотела узнать - есть ли у вас еще монеты, - Аврора согласно кивнула дивнейшей головкой. - Но узнавала не для того, чтобы украсть.
  Я просто спросила.
  Ведь я уже приняла решение отдать деньги обратно.
   - Но твой друг пропивал деньги в кабаке, - Джейн провела пальчиком по переносице. - Он же мог пропить все деньги...
   - Хороший вопрос, Джейн, - Семирамида сузила глаза.
   - У нас не только ваши деньги.
  Свои запасы имеются, - Аврора махнула ручкой.
   - Я не верю ни одному твоему слову, воровка, - в голосе амазонки опадают листья с кленов. - Вы с жуликом что-то задумали еще против нас.
   - Семирамида, но Аврора сказала, что полюбила меня, - Джейн заступилась за Аврору. - Девушка, которая любит, не станет обманывать подругу.
   - Джеееееййййн?
   - Да, Семирамида.
   - Ты - серьезно?
   - Что серьезное, Семирамида?
   - Не серьезное, а - серьезно.
  Ты серьезно думаешь так, что Аврора тебя полюбила?
   - Меня что, нельзя полюбить, Семирамида?
  Я никому не запрещаю меня любить и любоваться мной.
  Кстати, ты об этом с Авророй говорила только что.
  Что нельзя заставить и приказать не любоваться.
  Но то, что я никого...
  Меня любовь не заводит.
  Мне нужна дружба с моей Бонни.
  
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - Мошенница так просто сказала, что любит тебя.
  Любая, любой могут признаться кому хочешь в любви.
  Например, если я скажу, что я люблю тебя.
  Ты поверишь?
   - Ага.
  Если ты, Семирамида, скажешь, что любишь меня, то я поверю.
   - Ты с ума сошла, Джейн, - амазонка даже подпрыгнула. - С тобой невозможно говорить серьезно.
  А, если Меркурий, Персефона, Петро, предводитель деревни Плутарх, Циклоп скажут тебе, что любят тебя.
  Ты тоже поверишь, как коза?
   - Конечно, поверю.
  Разве можно не верить тем, кто влюбился.
  
   - Я же говорила, что ты, рабыня Джейн, наивная и чистая, - Аврора порывисто обняла Джейн.
   - Не лапай мою рабыню, - Семирамида дернула Аврору за руку.
   - Аврора не лапает меня, а обнимает, - Джейн шмыгнула носиком. - Она раскаялась, что обворовала меня...
  Нас обворовала.
   - Джейн, не пора ли нам идти?
  Конечно, любовь воровки для тебя важнее, чем поиски твоей подружки...
   - Я действительно, полюбила тебя, Джейн, - Аврора тяжело дышала. - Когда целую ночь не можешь заснуть, потому что думаешь о ком-то с благодарностью и радостью, то начинается любовь.
  Я хотела увидеть тебя снова, Джейн.
  Желать увидеть - уже любовь.
  Я хотела поговорить с тобой.
  Мне стало интересно, о чем ты думаешь.
  Хотеть поговорить - опять же - любовь.
   - О чем говорить с рабыней?
  О чем думает рабыня? - Семирамида едко усмехнулась.
  Но Аврора и Джейн не обращали на замечания Семирамиды внимания.
  Джейн успокаивала Аврору.
  Аврора изливала свои чувства.
   - Джейн, я даже сейчас говорить красиво разучилась.
  Робею перед тобой.
  Боюсь потерять эту замечательную встречу...
   - Ты говоришь красиво, Аврора.
   - Ха, красиво.
  Послушала бы ты, как я сладкими речами затуманиваю умы заморских купцов.
   - Больше не воруй, Аврора.
  Не обманывай людей.
  Обманывать - не хорошо.
  Если имперцы будут обманывать друг друга, то, что о нас наши враги - жухраи - скажут?
  Жухраи обрадуются, что мы друг друга сами уничтожаем.
   - Жухраи?
  Имперцы? - Аврора опустила прелестную головку на левое плечо Джейн.
   - Да, жухраи и имперцы, Аврора.
  Но ты не воруй... у наших.
   - Если я перестану обманывать, то на что буду кушать, Джейн?
   - Найди себе достойную работу, Аврора.
  Работу по душе.
  Честную работу, которая даст тебе монеты.
   - Разве в Селените есть достойная работа для девушки, Джейн?
   - Конечно, - Джейн отвечала горячо. - В Селените у вас замечательный балаган.
  Ты устройся в него танцовщицей или певицей.
  Купцы очень хорошо платят серебром и золотом.
   - Джейн, Джейн, ты еще более чистая, чем я думала, - Аврора подняла лицо.
  С восхищением смотрела на Джейн. - Ты, оказывается, не просто чистая, а - чистейше чистая.
  Так просто предлагаешь честной воровке...
  Бывшей воровке...
  Идти танцовщицей или певицей в балаган.
  При этом искренне считаешь, что работа в кабаке - работа по душе и достойная?
   - Я работала в вашем балагане...
  Одну ночь.
  Я знаю, что работа прекрасная.
   - Ох, Джейн! - Аврора выдохнула.
   - Моя рабыня.
  Только я имею право любить ее.
  Если захочу. - Семирамида потянула Аврору за волосы от Джейн.
   - Айяйай.
  Больно.
  Амазонка!
  Отпусти!
   - Прости, Аврора, - Джейн вздохнула тяжело. - Но нам, действительно, нужно бежать.
  Когда-нибудь встретимся.
   - До свидания, - Аврора разжала объятия. - До встречи, Джейн.
  А тебе, амазонка, спасибо большое.
   - Спасибо за что? - Семирамида сдвинула бровки.
   - Спасибо, что не убила меня.
   - Мы, амазонки, не убиваем девушек.
   - Я знаю, что амазонки не обижают девушек.
  Но все равно, спасибо, амазонка.
   - С огромным трудом, с зубовным скрежетом отвечаю тебе воро... Аврора.
  Пожалуйста. - Семирамида отвернулась от Авроры.
  
   - Вы в порт спешите? - Аврора спросила с некоторым опозданием.
   - Почему спрашиваешь? - Семирамида остановилась. - Вернее, я понимаю, почему спрашиваешь.
  Снова обворовать решила нас?
   - Не смеши, амазонка.
  Обворовать вас?
  Никогда!
   - Да, мы идем в порт, - Джейн призналась совершенно без опаски.
  Семирамида и Аврора посмотрели на нее.
   - В порт вам нельзя, - голос Авроры зазвенел металлом.
   - Да? - Семирамида напряглась. - Ты что-то знаешь?
   - Купцы, друзья умершего главы купцов Плутона волнуются.
  Ищут вас.
  Вернее, как ищут?
  Пока только на словах ищут.
  Никто не хочет попасть на стрелу амазонки.
  Но скоро проснутся стражники.
   - А порт - что?
   - В порту какие-то чужие вертятся.
  Сидят в кабаке, но в окошко поглядывают зорко. - Аврора с амазонкой говорила на равных.
  Словно две подружки обсуждают одно дело. - Я их вечером видела около ярмарки.
  С одним крестьянином они договаривались...
   - С Циклопом?
   - Я почему-то не удивлена, что ты, амазонка знаешь и Циклопа, - Аврора изучающе смотрела в глаза Семирамиды.
   - Зато я удивлена, что ты так много знаешь... Аврора.
  Джейн только недавно сбежала от умершего купца.
  Но тебе известны все новости.
  Тем более о чужих людях в порту.
   - Я покупаю новости у мальчишек.
  Так проще работать, - Аврора перехватила суровый взгляд Джейн. - Разве слушать новое и перепродавать - плохо?
   - Не так плохо, как воровать, - Джейн покачала милейшей головкой.
   - Джейн, нам в порт нельзя, - Семирамида остановила подружку.
   - Если я узнаю, куда вам нужно, то я могу помочь, - Аврора, на всякий случай, отошла от Семирамиды на три шага.
   - Вот и вернулись к вопросу - куда нам надо.
  Ради этого вопроса ты, Аврора, все затеяла.
  И любовь.
  И возврат нашего кошеля с монетами.
   - Амазонка, ты можешь делать разные предположения, но время идет, - Аврора сжала губки. - Я не позволяю себе так бесцельно тратить время.
  Особенно, когда оно стоит жизни.
  
   - Нас хотят убить?
   - Я думаю, что - да.
  Вас хотят убить.
  Я бы помогла вам выйти из города...
   - Даже, если я не верю тебе, то обязана согласиться на твое предложение, - Семирамида ответила после минутного раздумья. - Мы в Селените ничего не знаем.
  Может быть, ты лжешь.
  И никто нас в порту не поджидает.
   - Аврора не станет обманывать меня, - Джейн прошептала. - После того, что между нами было...
   - Так в какую сторону вас выводить из Селенита? - Аврора говорила короче и короче.
  Четче и четче.
   - Мы ищем мою подругу, - Джейн не выдержала. - Аврора, если ты видела девушку без одежды.
  В сапожках, как мои, то подскажи, пожалуйста.
  Ты же собираешь истории.
  Нам...
  Известно, что солдаты ее увезли куда-то на галере.
  А крестьяне уверены, что она в Дельфах.
   - В Дельфы?
  На галере? - Аврора фыркнула. - Чушь ослиная.
   - Почему - чушь ослиная? - Семирамида уже не иронизировала.
  Она просто спросила.
   - Почему - чушь ослиная, или почему на галере в Дельфы - чушь?
   - Почему на галере в Дельфы - чушь?
  Потому - на галере сейчас из Селенита никто не плывет в Дельфы, и из Дельф к нам - что сезон штормов.
  Как раз между Дельфами и Селенитом проходит по морю полоса ураганов. - Аврора опустила руку на ладонь амазонки.
  Семирамида дрогнула: - Верь мне, амазонка.
  Я переменилась.
  Я стала другая, как поняла, какая у тебя рабыня добрая.
  Если ты примешь мою помощь...
   - Кроме тебя, Аврора, никто нам помощь не предлагает.
  Даже, если ты задумала плохое...
   - Я сбегаю в порт, - Аврора затянула поясок на тунике. - Узнаю.
  Вы ждите меня в оливковой роще.
   - В какой оливковой роще?
  Селенит окружен оливковыми рощами.
   - Пойдемте, я проведу вас, - Аврора рукой поманила за собой. - Тихо пройдем.
  Я знаю улицы, которые еще не проснулись.
  По центральной улице богачей нельзя.
  Богачи спят до полудня.
  Но дома и улица охраняется собаками и рабами.
  По улице пекарей - тоже не станем пробираться.
  Пекари начинают работу еще ночью.
  Чтобы к утру хлеба были готовы.
  Пойдем по мастеровому переулку.
  Портные, знахари, гадалки рано не встают.
   - Знахари, гадалки - разве мастеровые, - Джейн пальчиком нажала на кнопку носика.
   - Джейн, ты так смешно нажимаешь на свой носик, - Аврора захихикала.
   - Хочешь и на твой носик нажму, Аврора?
   - Да, нажми, нажми, Джейн, - Аврора вытянула шею.
   - Пиииип, - Джейн прикоснулась пальчиком к носу Авроры.
   - Ахаха, Джейн, ахаха, смешно, - Аврора согнулась от хохота.
   - Ахаха, Джейн, ахаха, смешно, - Семирамида недовольная передразнила Аврору.
   - Семирамида, тебе тоже хочется? - Джейн подмигнула подружке.
   - Что мне хочется, Джейн?
   - Чтобы я нажала тебе на кончик носа?
   - Еще что придумаешь... - Семирамида не договорила.
  Джейн нажала на кончик ее носа мизинчиком:
   - Пиииип, Семирамида.
  Пиииип!
   - Ахаха, Джейн, ахаха, смешно, Джейн, - Семирамида не удержалась и засмеялась.
   - Перестаньте ржать, девчонки, - Аврора вытерла слезы смеха. - Весь город на ноги поднимите.
  Все заинтересуются нами.
  Рабыня амазонки, амазонка и... я, конечно.
  Что у нас общего?
  Ничего.
  Так покажется со стороны, что у нас ничего общего не может быть, но мы вместе.
   - Ты сама первая начала ржать, Аврора, - Семирамида приложила ладошку ко рту.
   - Не спорю, что я первая засмеялась над шуткой Джейн, но я и замолчала первая, - Аврора крадучись пошла по улице.
  Она почти летела.
  Амазонка подстроилась под ход Авроры.
  Но Джейн трудно угнаться за ними.
   - Джейн, ты топаешь, как лошадка, - Аврора обернулась. - Лёгонькая ты, прозрачная, худая, а громыхаешь, как борзая собака.
  Я всегда удивлялась на них.
  Борзые летят, словно ветер, но стук их лап подобен стуку копыт коней.
   - Я не умею ходить, как вы, - Джейн прошептала. - Стараюсь ступать легче, но получается, наоборот.
  Сама я удивляюсь, как мои сапожки стучат.
   - Ты сними сапоги, Джейн, - Аврора посоветовала.
   - Сапоги я не сниму ни за что.
   - Амазонка, научи свою рабыню... подружку... ходить бесшумно.
   - Сама научи, - амазонка огрызнулась. - Сейчас встанем посредине улицы и займемся обучением Джейн.
  Джейн нас сама многому может научить...
   - Чему Джейн, ты нас научишь?
   - Не научит, а может научить.
  Может, но не будет, - Семирамида ответила за Джейн.
  
   - Мне так отец отвечал в детстве, - Аврора отозвалась тихо. - Я к нему с лаской подходила.
  Отец же меня отталкивал и говорил:
  "Могу тебя приласкать, дочка.
  Могу, но не буду".
  Он меня часто из-за стола выгонял.
  Все ему во мне не нравилось, отцу.
  Я громко смеюсь за столом - получаю подзатыльник.
  Стучу чашкой о стол - орет на меня.
  Однажды он выгнал меня сразу.
  Даже хлеба не дал.
  Я очень обиделась.
  Спряталась так, что меня не могли бы найти.
  Я злорадно думала, что наступит время ужина.
  Меня позовут к столу.
  Я не выйду из укрытия.
  Меня начнут искать.
  Обшарят двор, постройки, овчарню, конюшню.
  Нигде не найдут.
  Родители и слуги обозлятся.
  Отец прикажет рабам, что, когда меня отыщут, то пусть запрут в комнате до утра.
  Но проходило время.
  Никто меня даже и не пытался искать.
  Я встревоженно в щелочку смотрела из своего укрытия.
  Прислушивалась.
  Затем высунула голову наружу.
  С неба падала саранча.
  Прошло много времени.
  Приближалось утро.
  Наконец, я услышала шаги.
  Увидела свет факела.
  Наш раб Авгей держал факел над головой.
  С факела горячая смола капала на голову раба.
  Но Авгей даже не замечал боль.
   "Авгей, раб, Авгей", - я выпрыгнула из своего убежища.
  Предвкушала, как он обрадуется, что нашел меня.
  Раб, когда увидел меня, затрясся от страха.
  "Ты - привидение?" - Авгей посинел от ужаса.
  "Нет, я не привидение, - я засмеялась. - Я твоя маленькая госпожа Аврора.
  Отец утром выгнал меня из-за стола.
  Я отомстила отцу и спряталась надежно.
  Вы меня все ищите, но до утра не могли найти".
  "Никто тебя не искал, Аврора, - раб замычал. - И не ищет".
  "Как не искали и не ищут? - Подобное мне даже в головку не могло прийти. - Я же - маленькая девочка.
  Одна.
  В опасности.
  Отец обязан меня искать".
  "Нет, Аврора.
  О тебе даже не вспоминают.
  Сели ужинать.
  Никто не озаботился, что тебя на ужине за столом нет".
  "Вот как, - я закусила губку. - Отец меня не просто не любит.
  Он меня ненавидит. - Я замолчала.
  Раб покорно стоял.
  Он ждал моих приказаний: - Авгей, куда ты направляешься с факелом утром?"
  "Я иду в имение мытаря Прокруста, - Авгей бесхитростно признался. - Прокруст собрал налоги.
  Завтра повезет монеты в казну цезаря в Акрополь.
  Я решил сегодня ночью немного взять монет из сундука с налогами".
  "Это называется воровством, Авгей", - я погрозила рабу пальчиком.
  "Не знаю, как называется, но мне нужны деньги.
  Маленькая госпожа.
  Я хочу выкупить себя из рабства.
  На ярмарке стану торговать мясом.
  Разбогатею..." - Глаза раба мечтательно закатились.
  "Авгей, - я приняла решение.
  С него началась моя жизнь... обманщицы. - Я иду с тобой".
  "Со мной? - По лбу раба пробежала рябь. - Но ты же не рабыня, госпожа.
  Зачем тебе монеты?"
  
  
  ГЛАВА 362
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ВОРОВСТВО
  
  "Глупый раб, - я в негодовании топнула ножкой в белой сандалии. - Я еще хуже, чем раб".
  "Почему ты, госпожа, хуже, чем рабыня?"
  "Потому что я никому в этом доме не нужна.
  Я спряталась, пропала.
  Меня даже не ищут.
  Я подозреваю, что отец даже рад, что я пропала.
  Так что я хуже рабыни.
  Рабыни всегда ниже по положению, чем рабы..."
  "Господин Кронос - так зовут моего отца - тебя даже за рабыню не держит?"
  "Даже за рабыню меня не держит отец".
  "Тогда ты должна взять у мытаря монеты, Аврора".
  Все у раба просто.
  Все для него понятно.
  "Ох, и допрыгаемся мы с тобой, раб, - я захихикала довольная. - Вместе нас казнят".
  "Не казнят нас", - раб Авгей ответил уверенно.
  "Почему нас не казнят, Авгей?"
  "Потому что не поймают нас.
  Мы убежим, Аврора".
  "Действительно!
  Мы убежим.
  Нас не догонят!
  Нас не поймают.
  Как это я сама не догадалась украсть и убежать".
  
  "Я сейчас надену тунику, - раб из мешка достал поношенную, но чистую тунику. - На голого раба все обратят внимание.
  А так - мы пойдем с тобой, как отец с дочкой.
  Мне даже выгодно.
  Я думал, что хорошо бы, чтобы у меня нашелся помощник ребенок.
  Ребенку легче пролезать в узкое окошко, чтобы украсть.
  Тут ты подвернулась, Аврора".
  "Не я тебе подвернулась, раб, а ты мне попался".
  Я ждала, пока раб оденется.
  "Необычно в одежде, - раб поднял руки в стороны. - Неудобно.
  Тянет.
  Сковывает движения.
  Почему патриции не ходят голые?
  Без одежды удобнее - просторнее.
  Тело освежается.
  Мыться не нужно..."
  "Патриции не ходят голые, чтобы их отличали от рабов".
  
  Я и раб отправились в интересное путешествие.
  "Раб?"
  "Да, Аврора".
  "Ты думаешь, что в доме мытаря Прокруста его дети также несчастны, как я в своем доме?"
  "Нет, у мытаря, сборщика податей, дети обязаны быть счастливы".
  "Почему дети сборщика налогов счастливы?"
  "Потому что сборщик налогов приносит домой деньги.
  Он веселый.
  Жена его веселая от денег.
  Дети веселые.
  Даже слуги и рабы веселятся, потому что полный дом денег".
  "Но это деньги не сборщика податей, не мытаря монеты, а они принадлежат цезарю".
  "Где цезарь, а где его монеты", - раб расхохотался.
  "Я представляю, как дети сборщика податей сидят сейчас за столом, - в моем животе заурчало от голода. - Отец предлагает им жирные куски баранины.
  Перед детьми стоят корзины со сладостями.
  Мытарь не бьет детей.
  Не прогоняет из-за стола".
  "Вероятно, да, - раб согласился.
  Мы шли огородами. - От хорошей жизни детей не наказывают".
  "Поучай меня, учи, раб, - я обрадовалась. - Все это великолепно".
  Мы побежали с горы.
  Я потеряла сандалии.
  Но не остановилась, чтобы их поднять.
  Иглы, острые камни разбивали мои ноги.
  Но я терпела.
  "Ахилес терпел, и нам велел, - я шептала. - На обратном пути заберу свои сандалии".
  Но я тогда еще не знала, что обратного пути у жизни нет.
  "Протискиваемся через пролом в заборе, - раб Авгей мне подсказывал. - Пойдем ощупью по дорожке.
  Влезем на камни под окном кладовой.
  Туда не падает свет.
  Нас не увидят".
  
  "Как красиво, - я первая поднялась к окну и заглянула. - Но в комнате горят факелы.
  Роскошная комната.
  Статуи мраморные.
  Наверно, мытарь не только деньгами собирает подати, но и статуями...
  Мраморные скамьи.
  Бронзовые щиты.
  Рулоны шелков и бархата".
  "Что за люди в комнате мытаря? - Раб прошептал. - Сундук с монетами я вижу.
  Но почему около сундука стоят парень и девушка.
  А еще одна девушка возлежит на сундуке?"
  "Не простые они парень и девушка, - я разозлилась - Я видела детей мытаря Прокруста раньше, в нашем доме.
  Они приезжали с их отцом мытарем на пир.
  Меня на пир мой отец не пустил.
  А чужие дети - дети сборщика податей - пировали.
  Парень - Кени.
  Его сестры - Сильфида и Клио.
  Клио уже взрослая.
  Ей восемнадцать лет.
  Сильфиде и Кени - по семнадцать.
  Они одногодки".
  "Сильфида хохочет, как сумасшедшая.
  Клио рыдает несчастная.
  Кени размахивает руками".
  "Они не могут поделить золотой кубок", - я поняла после того, как прислушалась к ссоре брата с сестрами.
  "Их отец получил кубок в уплату от кого-то, - раб правильно понял. - Дети зашли в хранилище отца.
  Выбирают себе подарки".
  "Дети мытаря живут богато. - Я с завистью смотрела на красоту. - Толстые.
  Щекастые.
  Ляжки, как у коров.
  Дураки.
  Нашли из-за чего ссориться.
  Один взял бы кубок.
  Вторая - золотую корону из угла.
  Третья - золотой посох.
  В хранилище мытаря драгоценностей не сосчитать".
  "Я презираю их всей душой".
  "Вместо того, чтобы наслаждались жизнью, они ругаются, - я согласилась с рабом Авгеем. - Ты когда-нибудь видел, чтобы я рыдала, каталась по полу, выла, хохотала и спорила?
  Да я кровью окрашу..."
  "Тише, тише, Аврора, - раб пробормотал.
  И скорчил страшную рожу. - Нас услышат".
  "Раб, у тебя настолько странное лицо, что я не могу удержать смех", - я расхохоталась.
  
  Сын и дочери мытаря, словно сговорились.
  Перестали хохотать, ссориться, рыдать.
  Рванули к двери из комнаты.
  Образовалась давка.
  Кени уронил Клио.
  Сильфида пробежала по сестре.
  "Рабы!
  Слуги!
  Отец наш родной!
  Нас убивают!
  Люди добрые, да помогите, кто может.
  Воры жизни лишают".
  
  Они так смешно вопили, что я расхохоталась.
  "Аврора!
  Хорошо смеется та, которая с деньгами, - раб Авгей меня за попку подтолкнул в окошко. - Забирай, как можно больше драгоценностей, пока паника в доме". - Раб протолкнул меня дальше.
  Я спрыгнула на пол хранилища Мытаря.
  "Сундук с монетами, - я пробежала равнодушно мимо него. - Раб.
  Здесь столько дорогих шелковых и бархатных туник, что глаза разбегаются.
  Я возьму туники".
  "Аврора!
  Туники мало стоят.
  Бери золото.
  На золото мы накупим много-много туник лучше, чем эти".
  "Глупый раб, - я пожала плечами. - Зачем брать золото и на него покупать восхитительные туники, если сразу можно взять туники?" - Я решила не слушать неразумного раба.
  На голову я опустила золотую корону.
  Подбирала туники по своему размеру и по цвету глаз.
  "Аврора, - раб Авгей пищал. - Ты только время тратишь.
  Золото, золото мне в окошко бросай".
  "Ты - слишком надоедливый раб, - я погрозила Авгею пальчиком. - Дам, дам я тебе золото. - Я насыпала в золотой кубок золотых же монет.
  С огромным трудом бросила в окошко. - Бери золото, раб.
  Не мое, не жалко!"
  Вдруг, загремели засовы в доме.
  Послышались громкие шаги.
  "Аврора, госпожа, - Авгей завопил. - Пора убегать.
  Вылезай обратно!".
  "Я еще не все туники перемеряла".
  Я натянула дорогую тунику, шитую золотом.
  И все же побежала к окошку.
  Неожиданно, кто-то удержал меня за ногу.
  Я оглянулась и завизжала:
  "Раб, Авгей, беги!
  Меня слуга за ногу держит зубами.
  Чертов раб мытаря схватил за лодыжку.
  Я слышу омерзительное сопенье раба".
  Я подняла тяжелый золотой посох и била раба по голове.
  "Раб, ты тоже раб, - Авгей кричал с другой стороны окна. - Отпусти мою госпожу.
  Бери золото и убегай с нами.
  Ты станешь свободным".
  Но раб не отпускал мою ногу.
  Не хотел, понятно, стать свободным и богатым.
  
  Вбежали другие рабы.
  Но они подлые оказались.
  "Лукреций, - рабы подбадривали раба, который зубами вцепился в мою лодыжку. - Держи крепко, скотину воровку".
  "Вы с ума сошли, рабы, - я скорчила страшную гримаску. - Вы должны лениться.
  А вы стараетесь понравиться вашему хозяину мытарю.
  Надеетесь, что он вас наградит монетами за усердие.
  Сборщик податей вас палкой поколотит, а не монеты даст.
  Назовет лентяями, которые не уследили за ворами. - Как-то нечаянно я назвала себя воровкой.
  И решила исправить положение: - Вы не воровку поймали, а - царицу.
  У меня дорогая туника.
  На голове корона".
  "Царица!" - рабы стали оттаскивать от меня раба Лукреция.
  Ему сдавили веревкой шею.
  Надавили пальцами на глаза.
  Раб Лукреций разжал челюсти.
  Из его рта обильно текла кровь.
  Губы превратились в тряпочки.
  "Прости нас, царица, - рабы поддерживали меня за руки. - А ты чейная царица?"
  "Шумерская я царица".
  "Шумеры же давно вымерли".
  "Шумеры вымерли, а я - царица - еще живая.
  Цари живут дольше своих подданных".
  
  Я потеряла сознание от страха и от боли.
  Очнулась и поняла, что меня несут на руках.
  Рабы пели что-то торжественное, жреческое.
  "Воровку поймали, Прополис?" - навстречу вышел сам хозяин - мытарь Прокруст.
  "Лукреций зубами поймал девочку, - раб Прополис поклонился хозяину. - Мы думали, что воровка, а она - царица Шумеров".
  "Шумеры давно вымерли", - мытарь повторил то, что говорили рабы.
  "Мы тоже так думали, господин, что шумеры давно вымерли.
  Но девочка сказала, что она царица Шумерская.
  Цари живут дольше, чем их подданные".
  "А еще мы поймали раба Авгея, - раб Лукреций донес до меня неприятную новость.
  Лучше бы Авгей убежал с нашими монетами и ждал бы, пока я освобожусь. - Девочка воровала, а раб Авгей за окном подбирал монеты.
  Господин!
  Они, наверно, узнали, что у тебя полный сундук податей.
  И, что завтра ты собирался везти монеты цезарю.
  Поэтому и залезли в сокровищницу.
  Уже третьи воры за сегодняшнюю ночь".
  "Лукреций, не выпускай из рук палку, - хозяин похвалил раба. - Иначе прирежут нас ночью воры. - Он подошел ко мне и взял за подбородок: - Я узнал тебя, царица Шумеров.
  Ты - Аврора, дочь почтенного Кроноса".
  "Чья-то дочь может стать царицей.
  Все царицы - чьи-то дочери", - я отвечала дерзко.
  "За воровство я посажу тебя на кол, девочка".
  "Отдай рабыню мне, - появился сын мытаря - Кени. - Отец.
  Мне нужна новая рабыня.
  Старая рабыня умерла".
  "Нет, я возьму себе Аврору, - Клио выступила вперед. - Отец!
  Рабыня - царица Шумеров - моя".
  "У тебя уже есть раб - Посейдон, - Сильфида плечом оттолкнула сестру. - Я хочу эту рабыню".
  "Посейдон - красивый мускулистый раб, - Клио не сдавалась.
  Она пыхтела и толкалась с сестрой. - Я дарю тебе его".
  "Аврора принадлежит мне по праву, - Кени пытался протиснуться ко мне через сестер. - Я мужчина.
  Поэтому я - главный в доме".
  "Кени, ты на прошлой неделе пытался меня отравить, сын мой, - мытарь выступил вперед. - Но не отравил.
  Пока я живой - я главный в доме.
  Я подумаю, что делать с Авророй".
  "Раба ее, куда?" - рабы зашумели.
  "Ее раба? - Сборщик податей Прокруст приложил пальцы ко лбу. - Отрубите ему голову.
  Нет, сначала - руки и ноги отрежьте.
  Затем повесьте раба.
  Сожгите его и посадите на кол.
  Стойте, стойте.
  Лучше посадите раба на цепь в конюшне.
  Мертвый раб пользу не принесет.
  А живой будет работать.
  Пусть раб Авгей вычищает мои конюшни". - Так решилась судьба раба Авгея.
  
  Потом мытарь стал меня внимательно рассматривать:
  "Аврора, Аврора.
  Что же с тобой делать?
  Помнишь, как я, когда приходил в гости в дом твоего отца, я тебя качал на своей ноге?
  Сейчас ты подросла немножко.
  Напала на меня в моем собственном доме.
  До чего же дойдет твоя наглость.
  Ты только девочка.
  Но по твоей дерзкой улыбке я вижу мерзавку и воровку.
  Разве не обрадуется твой отец, когда я сообщу ему, что посадил тебя на кол?" - Хозяин дома потащил меня за руки по коридору.
  Нам на пути встала наложница мытаря.
  В негодовании воздела руки к небу.
  "Прокруст!
  Зачем тебе маленькая девочка?"
  "Она хотела меня обворовать".
  "Не тебя, Прокруст, не тебя, - наложница захохотала. - Ты путаешь деньги цезаря со своими монетами, Прокруст.
  Девочка брала монеты цезаря.
  Пусть цезарь ее и судит".
  "В моем доме я - судья, - мытарь заскрежетал зубами. - Уйди с дороги, Саломея.
  Ты всего лишь моя наложница, а не хозяйка в доме".
  "Да?
  Всего лишь наложница, а не хозяйка? - Саломея сузила глаза. - Но меня слушают больше, чем хозяйку, Прокруст.
  Прикажи сейчас слугам что-нибудь.
  Они не побегут исполнять твой приказ.
  А обратятся ко мне и спросят - разрешаю ли я им исполнить твой приказ.
  Не чувствуй себя вольно, Прокруст.
  Я слишком много о тебе знаю".
  "Змея ты, Саломея".
  "А ты, Прокруст - толстый боров".
  Как ни странно, но после обвинений и ругани, мытарь и его наложница крепко обнялись.
  Начали целоваться и миловаться.
  Разумеется, что для этого мытарь отпустил меня от себя.
  
  Дочери и сын мытаря воспользовались моментом.
  Схватили меня.
  Подтащили к факелу и рассматривали с удовольствием.
  "Обаятельная".
  "Красавица!"
  "Милашка!"
  "Совсем не похожа на воровку".
  "Аврора!
  Мы тебя посадим на цепь, чтобы ты не сбежала.
  Будем каждый день любоваться твоей красотой". - Клио, Сильфида и Кени болтали все вместе.
  
  "Вы рассматриваете меня.
  Хвалите мою красоту. - Я засмеялась. - Я уж пришла в себя после страшных укусов вашего раба Лукреция.
  Мы с вами редко раньше виделись.
  Но вы не обращали на меня внимания".
  "Раны на твоей ножке быстро заживают, маленькая воровка", - Сильфида провела пальчиком по моим ранам на лодыжке.
  "Я - царица Шумерская, - я проблеяла. - На царицах все заживает как на собаках... как на львах.
  Очень быстро заживает".
  "Царица Шумерская? - Кени фыркнул. - Царица Шумерская не станет с рабом воровать монеты у мытаря".
  "Ты видишь у меня ворованные монеты, Кени? - Я вознегодовала. - Ни одной монеты у меня нет".
  "Кени, не придирайся к Авроре, - сестры за меня заступились. - Иди, придирайся к своему учителю философии Казимиру", - сестрички переглянулись и захихикали.
  Кени замолчал и густо покраснел.
  Наверно, в доме мытаря много тайн и среди детей его...
  "Я думала, что после укуса нашего раба ты останешься калекой, Аврора", - Клио смотрела мне в глаза.
  "Ха, какая забота со стороны дочери сборщика податей, - я показала зубки.
  Ни капли не боялась. - Я слышала от своего отца Кроноса, что ваш отец мытарь подвешивает за ноги тех, кто не дает ему монеты в казну цезаря".
  "Фи, Аврора, ты не зазнавайся, - Сильфида произнесла с презрением ко мне. - Ты взяла в помощники по воровству какого-то неприглядного раба.
  Если бы тебе помогал раб, красивый, как Аполлон, то к тебе мы бы относились лучше".
  "Улыбались бы тебе", - Клио добавила.
  "Ты, Аврора, плохая девочка, - Кени облизнулся. - Тебя нельзя держать на свободе.
  Ты - неприличная.
  Я в ужасе оттого, как ты дерзко разговариваешь с нами.
  Подаешь дурной пример нашим рабам". - Кени больно сжал мою руку.
  Сильфида схватила меня за волосы.
  Клио подталкивала меня сзади в спину и в попку.
  Меня повели, как корову под нож.
  
  "Куда вы меня ведете?" - Я задала глупейший вопрос.
  Начала грязно ругаться.
  Ругани я научилась у наших рабов.
  "Мы ведем тебя, Аврора, царица Шумерская, куда подальше", - Кени захрипел.
  Голос у него ломался.
  "Я не пойду без моего раба", - я пыталась сопротивляться.
  Но куда мне - девочке - против троих.
  
  "Оставьте Аврору мне", - послышался негромкий, но повелительный голос наложницы мытаря.
  "Саломея - ты никто в этом доме", - Кени зарычал.
  Повторял слова мытаря.
  "Да, Саломея, ты всего лишь наложница нашего отца", - Сильфида и Клио заблеяли.
  Но меня и Кени, и сестры его отпустили.
  "Я устала повторять вам и всем, - длинные густые блестящие волосы наложницы мытаря зашевелились, как живые, - что я - все, а вы - никто.
  Кени, ты гордишься тем, что ты сын Прокруста.
  Единственный наследник мужчина.
  Надеешься, что все имущество твоего отца достанется тебе.
  Сильфида и Клио, - Саломея посмотрела на девушек. - Вы думаете, что станете женами знатных патрициев, сенаторов.
  Лучше бы вы подластивались ко мне, чем воюете со мной.
  Посмотрите на раба Агапа.
  Кем он раньше был?
  Агап радовался жизни.
  Он покупал и продавал.
  Знатный купец был Агап.
  Теперь он раб в доме мытаря Прокруста.
  В моем доме...
  Полиевкт?
  Полиевкт родился патрицием.
  Добился, что его взяли в Сенат.
  Сейчас он омывает мои ноги.
  На шее Полиевкта ошейник раба.
  Гордон?
  В далекой Нормандии Гордон был сэром.
  У нас в Элладе сэр Гордон просто раб на виноградниках моих...
  Агафон - из визирей в мои рабы пришел.
  Иннокентий - судья бывший, а теперь - мой раб...
  Дальше?
  Не удивлюсь, Кени, если завтра увижу тебя на цепи около моей кровати.
  И вы, Сильфида и Клио, если не станете поклоняться мне, как богине Олимпа..."
  "Богинь Олимпа не существует", - Клио тихо проблеяла.
  "Считайте, что и меня не существует? - Наложница Саломея усмехнулась. - Но поклоняться мне надо.
  Жрецы же поклоняются тем, кто не существует.
  Так вот - если будете дальше дерзить, то никогда не станете женами патрициев.
  Я найду вам место в свинарнике.
  Но, если отнесетесь ко мне с должным уважением, то я возвышу вас.
  Тебя, Кени, отдам в мужья какой-нибудь царице..."
  "Царице типа этой?" - Кени бесцеремонно ткнул в меня пальцем.
  "Не спорь, Кени.
  Пока ты недостоин даже Авроры. - Саломея отвернулась от Кени. - Вас же, Сильфида и Клио, я приближу ко дворцу цезаря".
  "Да ты что, Саломея, - Сильфида выдохнула радостно. - Я об этом только и мечтаю.
  О пирах во дворце цезаря".
  "Спасибо, Саломея, - Клио неожиданно поклонилась наложнице своего отца. - Мы что?
  Мы по глупости тебе дерзим.
  Мы должны, как заботливые и послушные дети нашего отца, делать то, что делает он.
  Наш отец мытарь Прокруст полностью в твоей власти, Саломея.
  И мы станем ласковыми и послушными.
  Ты только, исполни свое обещание.
  Не делай из нас рабов, а возвысь".
  
  "Отправляйтесь в купальню, дети, - Саломея милостиво кивнула хорошенькой головкой. - Я не сержусь на вас больше".
  "Ага, а на меня сердишься? - Я смотрела в глаза наложницы мытаря. - Наверно, я пойду домой.
  Отец уже меня ищет, заждался.
  Беспокоится, родимый".
  "Ты не нужна твоему отцу Кроносу, - Саломея ладошкой приподняла мой подбородок.
  Повела за собой.
  Мы пришли в роскошную спальню наложницы. - Кронос тебя не ищет.
  Не заждался он тебя".
  "Саломея, - я жалобно запищала. - Отпусти меня.
  Зачем я тебе нужна?
  Тебя окружают приличные люди.
  Я же - воровка". - Снова я себя назвала воровкой.
  И подумала, что, наверно, воровство - мое призвание.
  Понравилось мне в первый раз воровать у мытаря из комнаты.
  Сколько новых ощущений.
  Кровь бурлит.
  По крайней мере, я оказалась в центре внимания.
  В доме же своего отца я ходила, как прозрачная вода.
  Все смотрели сквозь меня.
  И не замечали меня.
  "Ты - воровка, Аврора, - Саломея присела на кровать.
  Я же опустилась на мягкий диванчик.
  Он покрыт шкурой белого барса. - Все воруют.
  Мытарь Прокруст отнимает деньги у граждан.
  Цезарь забирает деньги у Прокруста.
  Я тоже у Прокруста беру монеты.
  Цезаря обворовывают его наложницы, жена, дети, визири.
  Чем выше человек поднимается, чем он богаче, чем больше у него воруют.
  Получается, что богатому, чтобы оставаться богатым, нужно воровать больше, чем у него воруют.
  Закон Эллады.
  Поэтому ничего дурного в том, что ты залезла в сокровищницу мытаря, я не нахожу.
  Но дело не в монетах, Аврора".
  "А в чем же дело, если не в деньгах?"
  "Девушка, женщина должна заботиться о другом богатстве, Аврора".
  "О каком богатстве, Саломея?"
  "О своей красоте нам нужно постоянно думать, Аврора!"
  "Как же можно заботиться о красоте?
  Красота - либо есть, либо ее нет".
  "Ты так думаешь, Аврора?"
  "Конечно, я так думаю.
  Если бы я сейчас думала о другом, то я бы и говорила о другом.
  Если бы я думала о деревянной кукле, то я бы сказала - деревянная кукла.
  Но так как мы говорим о красоте, то я и думаю и говорю - о красоте".
  "Ты словами больше получишь, чем воин добудет мечом, Аврора, - Саломея погладила меня по головке.
  Позвонила в золотой колокольчик для вызова служанки: - Алебастра, - Саломея махнула рукой прибежавшей рабыне. - Подойди ближе.
  Нет, не ко мне подойди.
  К Авроре".
  "Слушаюсь, госпожа", - рабыня поклонилась и остановилась около меня.
  "Аврора, как ты считаешь, красивая рабыня Алебастра?"
  "Очень красивая рабыня, - я с восхищением рассматривла рабыню. - Высокая, крепкая молодая рабыня".
  "Молодая рабыня, - Саломея мило мне улыбнулась. - Пощупай грудь Алебастры".
  "Зачем я буду трогать грудь рабыни?" - я возмутилась.
  "Потрогай, потрогай.
  Вдруг, у моей рабыни грудь отвалится".
  "Грудь отвалится? - Я засмеялась и ощупала левую, а затем правую - грудь рабыни. - Эти груди не отвалятся.
  Они крепкие".
  "Теперь похлопай рабыню ладошкой по попке".
  "Саломея, ты с ума сошла?" - Я не очень вежливо ответила наложнице мытаря.
  "Похлопай, а потом я тебя удивлю, Аврора".
  "Хорошо, - я покорно похлопала ладошкой по попе рабыни. - Упругая попа".
  "Теперь скажи, Аврора, сколько рабыне Алебастре лет".
  "Сколько лет Алебастре, - я захихикала. - Не больше двадцати лет ей.
  Я не оценщик рабов.
  Но у моего отца все рабыни молодые.
  Я разбираюсь в возрасте рабынь".
  "Алебастра, покажи", - Саломея кивнула на изящный серебряный умывальник.
  Рабыня подошла к кувшину с водой.
  Повернулась ко мне спиной.
  Умывала лицо над бронзовым тазиком.
  "Повернись, Алебастра", - Саломея довольная засмеялась.
  
  Я тогда подумала - странная она, Саломея.
  Заставляет меня щупать ее рабыню.
  Я же не покупатель рабов, чтобы их ощупывала.
  Почему рабыня должна умываться при нас?
  Но я забыла о своем сразу...
  Алебастра обернулась.
  "Лицо пожилой женщины, - я вскрикнула. - Колдовство.
  Ведьма превращается в молодую девушку".
  "Алебастра - не ведьма, - Саломея опустила руку на мое плечо.
  Говорила поучительно. - Саломея была моей кормилицей.
  Годы не щадят никого, Аврора.
  
  
  ГЛАВА 363
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ПРЕОБРАЖЕНИЕ САЛОМЕИ
  
  Особенно годы беспощадны к нам, женщинам.
  Но мы научились защищаться от времени".
  "Защищаться от времени, Саломея?"
  "Я бы могла бросить свою постаревшую кормилицу, Аврора.
  Вместо нее взяла бы молоденьких рабынь.
  Но есть что-то большое между людьми.
  Даже между госпожой и рабыней.
  Я не хочу расставаться с Алебастрой.
  Алебастра - моя мудрая подруга и советчица.
  Поэтому мы придумали, что Алебастра должна оставаться вечно молодой...
  Хотя бы с виду...
  По совету чайнинских мудрецов Алебастра постоянно закачивает в грудь воск горных пчел.
  От воска горных пчел груди становятся крепкие и упругие".
  "И в попу Алебастра закачивает воск диких горных пчел?" - Я ловила каждое слово Саломеи.
  "Нет, в попу Алебастра вкалывает сок резинового дерева.
  Сок под кожей загустевает.
  На лицо каждый день Алебастра накладывает толстый слой персианской пудры.
  Глаза подводит индустанской сурьмой.
  Губы подкрашивает кандидской алой охрой.
  Вот тебе и красавица".
  "Чудесное", - я прошептала.
  "Более, чем чудесное, - Саломея по-доброму улыбнулась своей рабыне и бывшей кормилице. - Алебастра.
  Отправляйся к себе.
  Снова приукрасься"
  "Слушаюсь, госпожа", - Алебастра рабыня ответила спокойно.
  И удалилась.
  "Аврора, мне кажется, что рабам проще, чем свободным, - наложница мытаря произнесла задумчиво. - Мы за рабов все решаем.
  Раб же - поклонился, сказал - слушаюсь, и - ушёл.
  Не думает о пище, потому что мы рабов кормим.
  Ни о чем не заботится.
  Получается, что раб свободнее, чем свободный.
  Тогда выходит, что свободный - раб себя, а раб - свободный".
  "Саломея, ты разговариваешь со мной, будто бы я взрослая или философ, - я надула губки. - Мне не интересны ни рабы, ни их свобода".
  "Я поставлю твое поведение, Аврора".
  "Куда ты его поставишь?
  Как ты его поставишь?"
  "Поставлю - означает, что исправлю".
  "Не хочу, чтобы меня исправляли".
  "Тогда просто поживи у меня.
  Научишься тому, что тебе в жизни пригодится, Аврора".
  "Что мне в жизни пригодятся, даже я сама не знаю".
  "Вот и узнаешь, что тебе пригодится", - наложнице мытаря нечего было делать.
  Поэтому она от скуки взяла надо мной покровительство.
  "Аврора?"
  "Да, Саломея".
  "Возьми фонарь.
  Сходи на конюшню.
  Перед конюшней фонарь потуши.
  Там соломенная стена.
  Сквозь стену понаблюдай, чем занимаются рабы.
  Затем возвращайся в дом.
  Через зеркальное стекло подсмотри за Прокрустом.
  Что сейчас делает сборщик податей?
  Мне потом расскажешь обо всем.
  Интересно же".
  "Если тебе интересно, Саломея, то, почему сама не ходишь по дому, по конюшням и не подсматриваешь?"
  "Мне лень, Аврора".
  "Молодая ты еще, Саломея, чтобы ленилась".
  "Теперь ты заговорила, как взрослая, Аврора". - Саломея покачала чудесной головкой.
  Я спокойно присела на диван.
  Набросила на голову шелковую накидку.
  Обдумывала свое положение:
  "Саломея не делает различий между собой и мной.
  Кушает пахлаву.
  Я тоже беру по кусочку пахлавы и завтракаю.
  Что мне надо?
  Оставаться ли в доме мытаря?
  Или возвращаться к себе домой?
  Или - еще куда?"
  "Дело так просто не закончится, - я произнесла вслух с умным видом. - Когда факел гаснет, то теряется свет.
  Ты очень интересная, Саломея.
  По крайней мере, ты это знаешь.
  То, что я залезла в сокровищницу мытаря, тебя не рассердило.
  Ты даже не пришла в ярость.
  Ты считаешь приключением, а не воровством.
  Если бы к тебе завтра пожаловал сам цезарь, то ты бы его приняла без должных почестей.
  Может быть, многие назвали бы твое поведение неучтивым, но ты - умная.
  Если ты разговариваешь со мной, как с равной тебе, то мне придется хитрить". - Я повернула головку.
  Саломея меня не слушала.
  Она мирно спала.
  
  Я оставалась с Саломеей несколько лет.
  С удивлением я поняла, что стала себя уважать.
  Мои манеры отшлифовались.
  Не уверена, но мне казалось, что я могла спокойно поддержать разговор на пиру у цезаря.
  Саломея меня постоянно хвалила.
  Наряжала меня, как царицу.
  Похвалы Саломеи и наряды я принимала с радостью.
  "Вместо простоволосой воровки, которая через окошко забралась в сокровищницу этого дома, ты стала царицей, Аврора. - К тому времени Саломея уже стала полноправной хозяйкой имения.
  Прокруст переписал все свое имущество на Саломею. - Я тебя целовала, как сестру.
  Ты мне так нравишься, Аврора, что я могу задушить тебя в своих объятиях.
  Ты важная, красивая.
  Возвращайся домой, Аврора.
  Тебе уже восемнадцать лет.
  Ты большая девочка".
  "Мне и здесь хорошо, Саломея".
  "Нет, Аврора.
  Я не могу тебя оставлять рядом со мной.
  Ты вошла в силу своей красоты.
  Я - красавица.
  Ты - красавица.
  Даже Алебастра еще красавица.
  Слишком много красавиц собрались вместе".
  
  Я покинула дом Саломеи.
  Не удержалась.
  На дорожку я прихватила золотой кулон Саломеи.
  Она не обидится.
  Саломея же меня понимает...
  
  "Что за красавица к нам пожаловала? - Мой сластолюбивый отец выполз на крыльцо. - Неужели, моя дочь Аврора?
  Я не узнал тебя, доченька.
  Где ты была?
  С тобой не сравнится даже заморская танцовщица из балагана Ыыырма.
  Ты у меня просто прелесть, Аврора".
  "Да, отец.
  Я - прелестная.
  Но я прелестная у себя, а не у тебя.
  Я бы тебя не узнала, но твой нос тебя выдал.
  Никто не сравнится с тобой по жестокости отец".
  "Нет, танцовщица Ыыырма лучше тебя, - отец обиделся. - У нее нет столько красоты, как у тебя.
  Но она следит за своими словами.
  Ыыырма не позволяет себе раздеваться перед незнакомыми, пока они не заплатят..."
  "Я, что, отец, раздеваюсь перед тобой?"
  "Ты, как и прежде, дерзкая, Аврора", - отец сурово сдвинул густые брови.
  "Ты, разве меня раньше знал, отец?
  Я для тебя была игрушкой, которую нужно вовремя избивать.
  Уйди с дороги, отец.
  Я выберу себе лучшую комнату и прилягу спать.
  Теперь я в доме хозяйка".
  "Конечно, дорогая Аврора", - глаза отца странно заблестели.
  Но я настолько была увлечена своей красотой, своим умом и величием, что не обращала внимания на опасность.
  Я уже задумала переписать все имущество моего отца на себя.
  Как поступила Саломея с домом мытаря Прокруста.
  Я нагло прошла в самую большую комнату и упала на кровать.
  Заснула тяжело и глубоко.
  
  Утром я обнаружила себя в... деревянной клетке.
  Клетка стояла во дворе.
  Рядом блеяли овцы.
  "Отец, - я заблеяла, как овечка. - Папенька.
  Случилось недоразумение.
  Каким-то образом ночью, во сне я прошла в клетку и закрыла себя на замок.
  Выпусти же меня скорее из клетки".
  "Клетка теперь твой дом, Аврора, - отец вышел из-за сарая.
  Вытирал о солому, испачканные овечьим навозом, руки. - Я тебя отвезу на рынок рабов.
  Слишком ты красивая, чтобы оставалась в моем доме.
  Красота требует больших трат.
  Без тебя жил.
  Без тебя и проживу дальше.
  Зря ты вернулась, дочка, зря".
  "Отец, - сердце мое заледенело. - Как раньше.
  Отвесь мне пощечину.
  Посади за стол, а затем не разреши кушать и выгони из-за стола.
  Несколько лет назад тебя это забавляло.
  Но не держи меня в клетке, как рабыню".
  "Ты еще не рабыня, Аврора.
  Но к вечеру я тебя продам".
  "Отец, я согласна", - я опустила глазки.
  "Ты согласна стать рабыней, Аврора? - Отец слишком хитрый, чтобы поверил мне. - Что ты задумала?
  Не получится у тебя сбежать из клетки, Аврора".
  "Подойди ко мне, папенька, - я зарыдала. - Я тебе на ушко шепну, на что я согласна".
  
  Я добилась желаемого.
  Любопытство пересилило подозрительность отца.
  Он осторожно подошёл к клетке.
  "Ближе, ближе, папенька.
  А то слуги услышат нашу тайну".
  "Ну, говори же, хитрая дочь", - отец прижал голову к клетке.
  "Провались ты в царство Аида, - я захохотала. - Я согласна, чтобы Аид забрал тебя в царство мертвых, отец".
  "Ах, ты невоспитанная, неблагодарная дочь, - отец отпрыгнул от клетки и зарычал, как степной волк. - Я тебя кормил, поил, растил".
  "Ты только меня бил, отец".
  "Кондратий, вези ее и продай, - отец закричал рабу. - Постарайся, чтобы тележка подпрыгивала на камнях.
  До рынка рабов из Авроры должна вся дурь вылететь".
  Отец грязно выругался и оставил меня в клетке.
  Раб Кондратий неспешно запрягал быков в повозку.
  Куда рабу торопиться?
  Раб спит - работа идет!
  
  Я осторожно просунула руку с ключом и открыла замок.
  Связку ключей я вытащила у отца, когда он доверчиво прижимался к моей клетке.
  Я вышла.
  Пробежала за сарай.
  Но не убегала из родного дома.
  Злость на отца кипятила мою кровь.
  Я видела, что отец скрылся вниз по ступенькам в винный погреб.
  "Лучше даже палач не придумает", - я спускалась по ступенькам в винный погреб.
  Убедилась, что дверь открыта.
  Отец стоял спиной к входу.
  "За деньги от продажи дочки, - отец разговаривал сам с собой, - я прикуплю еще бочек для вина".
  "Кто дочь продает, тот вино не пьет", - я подумала.
  Закрыла дверь в винный погреб.
  Дверь плотная.
  Из дубовых досок с железными набитыми полосками и железным замком.
  Сквозь эту дверь звуки почти не слышны.
  Отец может кричать столько, сколько у него сил хватит.
  Никто не придет ему на помощь.
  Даже если услышит раб крики о помощи, то много раз подумает - освобождать ли хозяина.
  
  Связку ключей я забрала с собой.
  Мысленно расхваливала себя, как я ловко украла ключи у отца.
  За самолюбованием не заметила раба.
  Кондратий схватил меня.
  "Госпожа, я должен тебя продавать.
  Ты же по двору свободно бегаешь".
  "Отпусти, раб, - мой голос ледяной. - Отец передумал меня продавать".
  "Передумал - так передумал, - раб отпустил меня. - Мне же легче". - Кондратий побрел на сеновал.
  Я свободно вошла в дом.
  Слуги, рабы не обращали на меня внимания.
  Все они новые.
  Прежних слуг и рабов отец продал.
  Зачем держать старое, когда можно купить новое?
  Я забрала все монеты, которые нашла.
  Вышла из дома и отправилась в свободное плаванье.
  Я держала путь в Селенит.
  
  К сожалению, для меня, для любого вора или воровки, украсть - не главное.
  Нужно еще уметь сохранить украденное.
  Я же вторую науку - сохранить - еще не освоила.
  На дороге меня стражники обобрали полностью.
  Забрали все монеты.
  "Девушке с деньгами ходить опасно, - стражники хохотали. - Разбойники у слабой девушки отнимут все монеты". - Довольные своим остроумием, стражники оставили меня одну на дороге.
  Без денег я.
  Но с огромной злостью.
  
  Пришлось вспомнить уроки Саломеи, как словами получать больше, чем деньгами.
  В Селените я встретила тебя, Джейн, - Аврора неожиданно закончила свой рассказ.
   - Ты хочешь нас разжалобить историей своей жизни, - Семирамида фыркнула. - Не верю я никому.
   - Лучше, наоборот, амазонка.
   - Что лучше наоборот, Аврора?
   - Лучше всем подряд верить.
  Так не пропустишь хорошего человека.
  Если же всем не верить, то никогда не повстречаешь добро.
  Бери со своей рабыни пример, амазонка.
  Джейн мне поверила...
   - И ты у нее украла деньги, воровка.
   - Я украла у Джейн деньги.
  Но вернула их обратно, - Аврора поправила локон шаловливый. - И даже даю больше, чем деньги.
  Я помогаю вам скрыться.
  Если бы не я, то вы бы столкнулись с теми, кто ждет вас в порту.
   - Это еще неизвестно, - Семирамида процедила сквозь зубки. - Может быть, ты придумала, что в порту нас поджидают.
   - Иди, проверь, амазонка.
   - Не пойду проверять, воровка.
  
  Девушки молчали до оливковой рощи.
   - Ждите меня здесь, - Аврора похлопала себя по животику. - Я изучу, что, где, как и сколько.
   - Спасибо тебе, Аврора, за помощь, - Джейн обняла Аврору.
   - Ого, Джейн, - Аврора недоверчиво смотрела на Джейн. - Да!
  Ты - просто прелесть.
   - Вы наобнимались, и - хватит, - Семирамида недовольно пробурчала.
  Глаза ее играли золотыми искрами.
   - Нет, не хватит обнимашек, - Аврора порывисто обняла Семирамиду и поцеловала ее в щеку. - Теперь достаточно! - Аврора звонко рассмеялась.
  И, прежде чем амазонка успела опомниться, убежала.
  
   - Воровка умеет расположить к себе, - Семирамида приложила пальчики к щеке, в которую Аврора поцеловала. - Я на нее почему-то не сержусь.
  Хитрая она.
  Овладела искусством нравиться всем.
   - Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - Зачем ты называешь Аврору воровкой?
   - Потому что она украла у нас кошель.
   - Я же чувствую, Семирамида, что ты выговариваешь "воровка" через силу.
  Из упрямства.
   - Но кто же она, если не воровка.
   - Семирамида?
   - Снова - да, Джейн.
   - Тогда и меня называй воровкой.
   - Ты, почему, воровка, Джейн?
   - Я, например, украла у умершего купца Плутона золотые монетки.
   - Ты не украла, Джейн.
  Ты взяла их за то... что ублажала купца.
   - Я его не ублажала.
   - Ты с ним поднялась в комнату, Джейн.
  Затем разговаривала ему на радость.
  Купец радовался беседе с тобой, Джейн?
   - Да, он веселился.
  Радовался.
  Говорил, что ему приятно со мной.
   - Он получил от тебя радость, поэтому за нее должен был заплатить.
  То, что купец Плутон не успел отдать тебе монетки - плохо.
  Но ты их сама взяла, когда купец умер.
  Так что - не воровство это!
   - Ты меня красиво оправдала, Семирамида, - Джейн сорвала травинку.
  Пожевала ее. - Ты могла бы стать адвокатом...
   - Стать авокадо?
  Я не овощи, Джейн.
   - Адвокат - защитник в суде, Семирамида.
  Ты умеешь защищать.
   - Я не защищала тебя, Джейн.
  Я говорила правду.
   - Тогда и Аврора не воровка.
   - Она - воровка.
   - Семирамида!
   - Да, Джейн.
   - Мы знаем о Авроре только то, что она хитростью, с помощью своего товарища, выманила у меня кошель с нашими всеми монетами.
  Но Аврора потом вернула кошель.
  Когда ее дружок спал, она убежала.
  Может быть, о том, что она воровала раньше, Аврора придумала.
  Мы же не знаем - правду ли она рассказывала о мытаре Прокрусте, или солгала.
   - Зачем на себя наговаривать?
   - Семирамида.
  В психологии...
   - Где?
   - Вообщем, иногда люди на себя нарочно наговаривают плохое.
   - Глупости говоришь, Джейн.
   - Да, да, Семирамида.
  Люди придумывают, что они убийцы, убивали, воры, воровали.
   - Кто хочет на себе нести дурную славу, Джейн?
   - В компании некоторые мужчины любят приукрасить свои похождения, - Джейн захихикала. - Если бы ты слышала рассказы солдат в казарме.
  По их историям каждый солдат - великий покоритель женских сердец, непобедимый воин, герой.
  В рассказах солдат легко овладевает женщинами.
  Бьет жухраев налево и направо.
  Горы трупов за солдатом высятся.
  Но, как в бой выйдет, так сразу сжимается.
  Например, солдат Сольвейг.
  Он рассказывал, что к каждой девушке знает особый подход.
  Все женщины и девушки в него обязательно влюбляются.
  У него подруг - сотни на каждом астероиде.
  Сослуживцы решили подшутить над Сольвейгом.
  Рядовой Малинин переоделся в женское платье.
  Натянул парик - длинные волосы.
  Лицо прикрыл кокетливой вуалькой.
   - Чем прикрыл лицо? - амазонка заинтересовано слушала.
   - Вуалька - прозрачная тряпочка на лице.
  Через нее девушка видит всех, но никто ее лица не рассмотрит. - Джейн захихикала.
  Воспоминания о казармах приятно щекотали нервы. - Солдат Малинин три раза проходил мимо Сольвейг.
  Другие солдаты, которые знали шутку, подталкивали Сольвейг:
  "Сольвейг!
  Ты же обольститель.
  Смотри, какая девушка прекрасная и скромная.
  Покажи, как ты знакомишься и влюбляешь в себя девушек.
  Мы на твоем опыте будем учиться".
  "Я...
  Яаа. - Сольвейг проблеял. - Да она некрасивая.
  Она мне не нравится". - Начал отмазываться.
  "Ты же ее лицо не видел, Сольвейг.
  А фигурка у нее замечательная".
  "Да у меня много женщин, - Сольвейг вспотел от волнения. - Они приревнуют..."
  "Одной девушкой больше к тысячам твоих охмуренных подруг, Сольвейг.
  Никто из твоих невест и не заметит.
  И не узнает.
  Подойди же к красавице.
  Она цветок нюхает".
  "Ладно!
  Смотрите, новобранцы.
  Учитесь, как Сольвейг обольщает красавиц", - Сольвейг на негнущихся ногах медленно направился к рядовому Малинину, который изображал из себя девушку.
  Сольвейг нарочно шел очень медленно.
  Ноги его трещали.
  Мы понимали, что Сольвейг надеется, что "девушка" убежит.
  Тогда Сольвейг, как бы не виноват будет, что не познакомился с ней...
  Но рядовой Малинин не собирался убегать.
  Он терпеливо ждал.
  По тому, как подрагивали плечи "девушки", мы понимали, что Малинин хихикает.
  Сдерживает громкий смех.
  "Девушка, - Сольвейг остановился в трех метрах от Малинина.
  Лицо Сольвейг покраснело.
  Покрылось нездоровыми пятнами.
  На лбу обильно выступил пот.
  Даже под мышками промокло. - Девушка!" - Сольвейг проблеял.
  "Дяяяяяа", - Малинин пропищал тонким голоском и полуобернулся.
  "Девушка, вы очень красивая", - Сольвейг снова блеял.
  Не выдержал.
  Развернулся, закрыл уши ладонями и побежал.
  Забежал в казарму и спрятался под койку.
  Больше солдат Сольвейг не рассказывал о своих похождениях с девушками, - Джейн звонко смеялась.
  
   - Обманули парня, - Семирамида тоже засмеялась. - Очень смешная история, Джейн.
  Один прикидывался девушкой.
  Другой поверил, что она - девушка.
  На самом деле он не умел разговаривать по-доброму с девушками.
   - Конечно, Семирамида.
  Так я и рассказала.
   - Джейн, а ты еще истории знаешь смешные?
   - Очень.
   - Расскажешь потом?
   - Почему потом, Семирамида?
  Я сейчас могу рассказать о воинской службе в космофлоте.
  Мы и Бонни совсем-совсем недавно в армии, но уже много повидали.
   - Сейчас нельзя историй, - амазонка подошла к пальме.
  Постучала кулачком по столу. - Мы - сами сейчас - история.
  Нам нужно не попасть в плохую историю, Джейн.
   - Ты очень мудро и красиво сказала, Семирамида, - Джейн приложила пальчик к губкам. - Мне нравятся твои слова.
  
   - Нравятся мои слова, Джейн?
   - Ага.
   - А попка моя тебе нравится, Джейн?
   - Нравится твоя попка, Семирамида, - Джейн ответила бесхитростно.
   - Тогда не жалей ее, мою попку.
  Пихай, пихай меня, Джейн на пальму.
  Я спрячусь в верхних листьях.
   - От кого ты спрячешься, Семирамида? - Джейн осматривалась по сторонам.
   - От тех, кто попытается к нам подкрасться незаметно.
  Я их с пальмы стрелами забросаю.
   - А кто собирается на нас напасть, Семирамида?
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - У тебя враги.
  У меня враги.
  Мало ли кто захочет нами полакомиться.
   - Они съедят нас?
   - Не думаю, что они станут нас кушать, Джейн, - амазонка подтащила к пальме камень. - Слишком мало им, чтобы нас съели.
  Они хотят за нас получить деньги.
   - За тебя получить деньги, - Джейн поправила. - Если ты правильно угадала, то царь Навуходоносор выслал за тобой наемных убийцы.
  Навуходоносор не хочет, чтобы ты дошла до Фивы и отняла у него пояс вашей царицы амазонок Ипполиты.
  Но за меня никто денег не даст.
  Никто не заплатит, чтобы убили меня.
  Я же - просто сержантка Имперского космофлота.
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - За вами гнались так, что загнали на отдаленную планету.
  Значит, хотят убить твою подругу и тебя.
  Но просто так никто не будет преследовать.
  Кто-то обязан направлять погоню.
  И тот, кто заказал вас убить, заплатил деньги тем, кто за вами гнался.
  Наемные убийцы не будут бесплатно работать.
  На то они и наемные убийцы.
   - Ничего не понимаю, - Джейн трясла милейшей головкой. - Если бы меня и Бонни хотели бы убить, то убили бы в Космопорту.
  Снайперский лазер новый модернизированный ЕХУ13, общевойсковой приниженный точно бьет на расстояние в три килопарсека.
  Правда, нужно учитывать поправку на деривацию.
  На ветер, на метеоритные дожди, на гравитационные волны, на черные дыры, на темную материю снайпер обязан обращать внимание.
   - Вас хотели сначала поймать, пытать, - амазонка произнесла уверенно, словно работала в Косморазведке. - Но затем, когда вы убегали, приняли другое решение - убить вас.
  Но вы скрылись на далекой от всех планете.
  Вас потеряли.
   - Космос большой, - Джейн распахнула глазища. - Мы скрылись от погони.
   - Вы скрылись от погони, - амазонка покачала прелестнейшей головкой. - Но надолго ли?
  Все зависит, как вы нужны вашим наемным убийцам.
  Может быть, они решили больше за вами не гоняться.
  Но, если хотят дойти до конца...
   - Дойти до конца, - Джейн прошептала.
  Ее личико побелело.
   - То они тебя и твою подружку обязательно найдут.
  Тогда вам станет очень и очень плохо.
  Ни я, ни другие амазонки не сумеем защитить вас.
  Ты же говоришь о каком-то мощном оружии.
   - Бластеры...
   - Хотя бы бластеры, Джейн.
   - Враги нас не найдут...
   - Не найдут вас враги, Джейн? - амазонка опустила ладошку на плечо подружки. - Ты же говорила, что в тебе и в твоей подружке есть что-то, что другие видят.
  Мы, дикари, - Семирамида усмехнулась...
  
  
  ГЛАВА 364
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  НЕ ДИКАРИ
  
   - Вы не дикари, Семирамида...
   - Мы - дикари, - Семирамида повторила, - потому что не видим что у тебя под кожей.
   - Я поняла тебя, Семирамида, - Джейн кусала губку. - Ты говоришь о коде, который прочитает каждый имперец или терминал.
  Да, нас найдут быстро и легко, как только опустятся на эту планету.
  К счастью, коды не светят на большие расстояния.
  Значит, я должна до прилета наших преследователей, найти Бонни.
  Вместе мы что-нибудь придумаем, - глаза Джейн засветились надеждой.
   - Так мне больше нравится, Джейн.
   - Что тебе нравится больше, Семирамида?
   - Ты воодушевилась.
  В тебе загорелось пламя борьбы.
  Ты уже не бледнеешь.
  Наоборот, щеки пылают.
   - Надежда меня согрела.
   - Джейн, кому вы так перешли дорогу, досадили, что вас хотят убить?
  Не мое, конечно, дело.
  Но...
   - Я не знаю, - Джейн бессильно опустила руки. - В армии, как я уже сказала, мы совсем-совсем недолго.
  Врагов у нас нет...
   - У тебя нет врагов, Джейн?
  У твоей подружки - тоже нет врагов?
   - Я и Бонни - одно целое.
  Поэтому, если бы у одной из нас появился враг, то он был общим для нас. - Джейн приложила пальчик о лбу.
  Задумалась.
  Семирамида терпеливо ждала. - Нет, Семирамида.
  Не придумала я, кто может на нас так обозлиться, чтобы хотел убить.
  Может быть, нас спутали с кем-то?
  С другими девушками?
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - В Империи можно спутать?
  Ты же говоришь, что у вас кобры под кожей.
   - Коды.
  Ты права, Семирамида, - Джейн заворожено смотрела на подружку. - Нас никто не спутает ни с кем.
   - Получается, Джейн...
   - Получается, что хотят убить именно нас, - в глазах Джейн засверкали молнии. - Но я же сказала - нет у нас врагов.
   - Бывший друг часто становится самым злейшим врагом, Джейн.
   - И друзей особых у нас не было, Семирамида.
  Мне и Бонни хватало нашей общей дружбы.
   - Значит, кто-то из знакомых вас возненавидел, Джейн.
   - Возненавидел?
  Почему?
   - Может быть, завидует.
   - Чему у нас завидовать?
   - Ты стала младшим начальником в армии, Джейн.
  Твоя подружка получила знак отличия.
   - Я - сержантка.
  Бонни - медалистка.
   - Кто-то хотел стать сержанткой, или медалисткой.
  И считает, что вы его обошли.
   - Даже если бы так было, - Джейн пальчиками надавила на глазки, - то ненависть не смогла бы вырасти до преследования на космолетах.
  Ну, не понравилось нашим... товарищам по Учебке, что я - выросла до сержантки, а Бонни получила медаль.
  И товарищей почти не осталась.
  Все, почти все, с кем мы были в Учебке, погибли.
  Подлые жухраи их уничтожили.
   - Но ведь и они хотели уничтожить жухраев, Джейн.
   - Не о политике речь, - Джейн махнула рукой.
   - Жухраи могли возненавидеть тебя и Бонни?
   - Могли.
  Но кто же пустит жухраев в наш космопорт?
  Нет.
  Жухраи - исключены.
  И наши сослуживцы тоже не могли организовать дорогое преследование.
  Здесь уровень высшего командования.
   - Может быть, вы узнали тайну, Джейн?
   - Военную тайну?
  Не смеши меня, Семирамида.
  Никто не доверит сержантке или медалистке военную тайну.
  Военные тайны начинаются от майоров Космофлота.
  
   - Все вас любят, - Семирамида развела руки в стороны. - Никто вас не ненавидит.
  Но, тем не менее, затрачивают огромные силы и деньги, чтобы вас убить.
   - Что же мне делать, Семирамида? - Джейн схватила подружку за руки. - Не за себя боюсь, а за Бонни.
   - Не за себя боишься, а за свою подружку, - амазонка передразнила. - Как благородно так говорить, Джейн.
  Еще благороднее умереть за подружку.
  Да?
   - Да, Семирамида.
  Благородно умереть за то, чтобы подружка была счастлива.
   - Подло, Джейн.
  Очень подло, а не благородно.
   - Что подло, Семирамида?
   - Подло умирать даже за счастье подружки.
  Какое же у подружки будет счастье, если ты погибнешь за нее?
  Твоя Бонни мечтает встретиться с тобой и продолжать жить вместе.
  Ты же благородно хочешь умереть.
   - Я не хочу умереть, Семирамида.
  К слову пришлось.
   - Умереть - никогда к слову не приходится, Джейн.
  Благородно - выжить, чтобы доставить счастье подружке.
  Поэтому ты должна делать все, чтобы выжить.
  Не ввязывайся в драки.
  Обходи подозрительное стороной.
  Если надо спрятаться, то не геройствуй.
  Хоть в зловонном болоте прячься.
  Хоть в выгребную яму городской казармы ныряй.
  Пусть тебя назовут трусливой.
  Но у тебя одна цель - выжить.
  Чтобы жить для твоей подруги.
  Я тебе приведу случай из одной битвы амазонок.
  Горные воины оглушили Уранию.
  Связали ее и повезли в свое стойбище.
  Амазонка Пандора - лучшая подруга Урании - видела все это.
  Но не бросилась выручать Уранию.
  Пандора понимала хорошо, что не справится одна с горными воинами.
  Пандора вывалялась в нечистотах горных баранов.
  Обмотала себя соломой.
  Отрезала свои длинные замечательные волосы.
  На голову набросала листья и кости крыс.
  Вообщем, выглядела, как самый опустившийся нищий из Микены.
  В этом виде Пандора пришла в стойбище горных воинов.
  Жалобным треснутым голоском просила монетки.
  Горные воины - суровые.
  Поэтому, вместо монеток плевали в сторону Пандоры.
  Но никто даже не отвесил ей подзатыльник.
  Хотя очень хотели избить.
  Пандора была настолько грязная и вонючая, что горные воины и брезговали, и опасались к ней притронуться.
  Боялись подцепить дурную болезнь от опустившегося нищего.
  Никто не подумал, что под грязью и лохмотьями бьется благородное сердце амазонки.
  Ночью Пандора открыто подошла к дому, где держали Уранию.
  Уранию охранял только один пьяный воин.
  Зачем другие стражники, если Урания связана?
  Пандора в лохмотьях подошла к стражнику.
  "Уйди, вонючка заразный", - стражник наклонился, чтобы поднять камень и швырнуть в "нищего".
  Нищий оборвыш не представлял для воина угрозу.
  Пандора легко справилась с горным воином.
  Освободила свою подругу.
  Еще целую неделю от Пандоры сильно воняло нечистотами.
  Но никто не смеялся над ней.
  Потому что она поступила правильно - пошла на все, чтобы спасти подругу амазонку.
   - Я не думала о трусости с этой стороны, - Джейн прижалась к амазонке.
  Опустила головку на ее плечо. - Ты хорошая и добрая подруга, Семирамида.
  Другая сказала бы, чтобы я не пряталась.
  Что надо грудью в грудь принимать опасность.
  Но ты даешь настоящий совет.
  Как хорошо, что я встретила тебя.
   - Джейн, кто знает - кому лучше после нашей встречи, - Семирамида засмеялась мягко. - Может быть, для меня очень хорошо, что я встретила тебя.
   - Если понадобиться, то я смогу сколько нужно просидеть в нечистотах.
   - Надеюсь, что до нечистот мы не дойдем, - Семирамида поставила ножку на камень: - Джейн.
   - Да, Семирамида.
   - Я тебе только что говорила о своей попке?
   - О своей попке говорила?
   - Да, да, подтолкни меня до первого сука на пальме.
  Дальше я сама вскарабкаюсь.
   - Ах, подтолкнуть, - Джейн усердно подпихнула амазонку на пальму.
   - Вот так, - Семирамида подтянулась на руках. - Уже лезу.
  Джейн?
   - Да, Семирамида?
   - Ты, если Аврора приведет с собой стражников или еще кого-нибудь, то - убегай.
  Не думай обо мне.
  Я спасусь.
   - Но это же будет подло с моей стороны, Семирамида.
  Подло и трусливо...
   - Джеййййнннн, - Семирамида протянула. - Я только что говорила о том, что когда выживаешь, то подлости и трусости нет.
  Подло и трусливо - сразу сдаться и умереть.
  Ты не осилишь Аврору и стражников, Джейн.
  Даже, если меня поймают, ты сможешь меня выручить.
  Поэтому должна убежать.
   - Я справлюсь с Авророй и стражниками, Семирамида, - Джейн расправила плечи. - Я метаю кинжал так, что никто из злодеев не устоит.
   - Джеееейннн?
   - Да, Семирамида.
   - Ты же говорила, что не захочешь убивать своих Имперцев.
   - Говорила... - голосок Джейн затихал.
   - Пока ты будешь развлекаться с кинжалом, из засады тебя подстрелят в спину.
  Твоя подружка Бонни попала в плен, потому что срезала копья и стрелы, но не убивала напавших на нее.
  Поэтому и получила стрелу с тупым наконечником в затылок.
  Поверь мне, Джейн.
  Никто не развяжет руки твоей подружки.
  Никто не позволит ей добраться до кинжала.
  Потому что у нас многие считают, что ведьмы существуют.
  А ведьме нельзя давать возможность колдовать.
  Поэтому, Джейн...
   - Я все поняла, - Джейн покорно опустилась на травку под пальмой. - Я убегу при малейшей опасности.
  Но потом вернусь, чтобы выручить тебя, Семирамида.
   - Правильно, Джейн, - амазонка скрылась в густых листьях на пальме.
   - Семирамида, ты замаскировалась, - Джейн захлопала в ладоши. - Я тебя не вижу.
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
  Отойди от этой пальмы.
  Я должна тебя видеть.
   - Здесь нормально? - Джейн перешла на полянку с розовыми цветочками.
   - Чуть левее присядь, Джейн.
   - Но там муравейник и чья-то нора.
   - Боишься муравьев и ядовитую змею, Джейн?
   - Уже не боюсь, Семирамида, - Джейн отважно присела около муравейника.
  Но косила левым глазом на нору.
   - Если тебя закусают муравьи, или укусит змея...
  Или - все вместе, то я тебя своей травкой вылечу, Джейн.
   - Очень приятно, - Джейн пробормотала.
  Сбила с себя первого назойливого муравья разведчика.
   - Все, Джейн.
  Молчим.
  Никто не должен догадаться, что я на пальме.
   - Я лягу спать, - Джейн сбила еще парочку муравьев. - Во сне не так страшны муравьи и звери.
   - Спи, Джейн.
  Если, конечно, получится заснуть.
  Все равно от тебя пользы в битве не будет.
   - И битвы никакой не будет, - Джейн зевнула. - А я засну.
  Ведь я ночь не спала.
  В балагане плясала... - Джейн спокойно прилегла.
  "Обо мне заботится амазонка.
  Что же я тогда буду думать и бояться?
  Хорошо, когда подруга помогает". - Джейн провалилась в сон.
  Снились ледяные воды.
  Иглы льдинок впивались в незащищенное тело.
  Самая крупная льдина больно-пребольно вонзилась в левую пятку.
  "Доплыву, - Джейн во сне стиснула зубы. - Обязательно доплыву до Бонни".
  Вдруг, из-глубины бездонной поднялась русалка.
  Волосы русалки белые-белые.
  Глаза - зеленые-зеленые.
  Русалка подплыла к Джейн.
  Схватила ее за плечи и кричала в лицо.
  Даже не кричала, а орала:
   - Ты совсем с ума сошла, Джейн?
   - Я не сошла с ума.
  Я страдаю, - Джейн с трудом разлепила опухшие губы.
  И... открыла глаза. - Русалка?
  Ты мне не снишься.
  Аврора?
  Почему ты похожа на русалку?
  
   - Я?
  Я похожа на русалку?
  Зато ты, Джейн, выглядишь, как кусок недожаренного мяса. - Русалка Аврора продолжала орать.
  Но сейчас уже не во сне.
   - Болит, - Джейн прошепелявила. - Почему губы мои распухли?
   - Губы твои распухли, Джейн? - Аврора отбежала. - Ты посмотри, что у тебя еще распухло.
   - У меня распухло? - Джейн опустила глаза. - Плохо видно.
  Веки почему-то стали тяжелые.
  Ой, это мое?
  Почему у меня животик вырос и красный?
  Я - беременная?
   - Ты не беременная, Джейн.
  Ты - дура! - Аврора тяжело выдохнула. - Заснула на муравейнике.
  Да еще тебя енот в пятку укусил.
   - Значит, не ядовитая змея в норе жила, - Джейн обрадовалась...
  Обрадовалась, как смогла... - Я думала, что меня ядовитая змея укусит.
  Она должна была в норе жить, а не енот.
  И как большой енот мог пролезть в маленькую нору, в узкую дырочку?
   - Твое счастье, Джейн, что енот сожрал ядовитую кобру.
  Иначе кобра пролезла бы в маленькую дырочку. - Аврора от ярости подпрыгивала: - Где?
  Где эта гадкая амазонка?
  Почему она тебя, Джейн, оставила одну?
  Ты же дура, Джейн.
  Да, я не боюсь сказать - дура.
  Спать с енотом и коброй на муравейнике может не просто дура, а...
  
   - Не ругайся, Аврора, - Семирамида показала себя среди пальмовых листьев.
  Ловко спустилась с пальмы. - Я попросила, чтобы Джейн сидела около муравейника и норы.
  Так мне лучше ее было видно.
   - Лучше ее видно?
  Попросила, значит, ты? - Аврора воткнула кулаки в бока. - Ты, амазонка, сама на пальме отдыхала.
  По сторонам смотрела.
  Боялась, что я твоих врагов приведу.
  Ты бы их с пальмы стрелами...
  Да?
   - Да, так я и думала, - Семирамида разговаривала с Авророй.
  Но при этом быстро срывала травинки, которые ей нужны.
   - А ты не подумала, амазонка, что твои враги не менее глупые, чем ты.
  Даже - умнее тебя?
   - Умнее меня?
   - Да.
  Если бы я привела врагов, то они, что, полезли бы под твои стрелы?
  Они бы не догадались, глупенькие, что амазонка сидит в засаде?
   - Хм, - Семирамида озадачено хмыкнула.
   - Вот тебе и хм, Семирамида.
  Ты спокойно загорала на пальме.
  А твоя рабыня служила живой приманкой.
  Но приманила она не врагов, а муравьев, змею и енота.
   - Во-первых, я не загорала на пальме, а следила, - Семирамида растирала травы на камне. - Враг не подкрался бы незамеченным.
  Но ты не привела с собой никого.
   - Еще бы...
   - Во-вторых, на пальме тоже неудобно сидеть.
  На меня горный марабу нападал.
  Я его кокосовыми орехами отгоняла.
   - Теперь ты мне поверила, когда я одна пришла?
   - Нет, не поверила тебе, Аврора.
  Хитростям врагов нет конца.
  Но я успокоилась хотя бы.
   - Теперь успокой Джейн.
  Она еще не видела свое распухшее лицо.
  
   - У меня лицо распухло? - Джейн приложила ладошки к щекам. - Почему у меня на лице подушка?
   - Лучше бы кобра ядовитая укусила Джейн, - амазонка прошептала чуть слышно.
  Но Аврора услышала и спросила также тихо.
  Чтобы Джейн не испугалась:
   - Почему укус кобры безопаснее, чем укус енота?
   - Яд кобры легко выводится зелень-травой, - Семирамида вертела в руках ярко-зеленые травинки. - Но у енота на зубах неизвестно какая грязь.
  Трудно лечить то, что не можешь определить.
   - Но ты же вылечишь? - В голосе Авроры смешались угроза и надежда.
   - Вылечу, конечно, - амазонка накладывала влажную растертую массу травы на лицо Джейн. - Но не все сразу.
   - Ох, - Аврора схватилась за сердце.
   - Аврора?
   - Да, Семирамида.
   - Я тебе не поверила до конца.
  Но мое уважение к тебе и доверие повысились.
   - Отчего же они повысились в твоих глазах, амазонка? - Аврора ядовито спросила. - Я же - воровка по твоему мнению.
   - Ты так искренен орала, когда увидела Джейн в беде.
  Так ругала меня.
  Так переживала за Джейн, что это было не лживым.
  Я убедилась, что ты не желаешь ей зла.
  Значит, не должна на нас навести охотников.
   - Я и сейчас переживаю за Джейн, - Аврора обняла Джейн.
   - Ой, ойй, ойй, Аврора, - Джейн запищала. - Авророчка.
  Пожалуйста, не прикасайся ко мне.
  Очень больно.
   - Яд муравьев полезный, - Семирамида проблеяла.
  Хотела хоть как-то успокоить Джейн.
   - Полезный? - За Джейн спросила Аврора. - Ты, амазонка, присядь голой попкой на муравейник.
  Полезно же ведь.
  Или голову засунь в пасть еноту.
   - У енотика маленький ротик, - Джейн стонала. - В него голова Семирамиды не влезет.
   - Не влезу я в енота? - Семирамида переспросила.
  И все засмеялись.
   - Сейчас купим у крестьян кислого молока, - Семирамида оживилась. - Молоко и творог.
  Наложим творог на Джейн.
  Замотаем ее в тунику, пропитанную кислым молоком.
  Молоко и творог быстро вытянут муравьиный яд.
  
   - Нет, амазонка, - Аврора покачала миленькой головкой. - Ничего мы не купим.
   - Почему ничего не купим?
  У нас есть деньги. - Семирамида сузила глаза.
   - Тебя и твою рабыню ищут, - Аврора неотрывно смотрела на амазонку. - Я даже позавидовала.
  К вам огромный интерес.
  Мной бы кто так заинтересовался...
  Если бы я была жадная, то я продала бы вас.
  Выходы из города перекрыты стражниками.
   - Наверно, купцы подумали, что я задушила их главу - главного купца Плутона, - Джейн прошепелявила.
  Распухшие губы не слушались. - Я схожу и все объясню стражникам.
   - Сходишь и объяснишь стражникам, что ты была с купцом Плутоном, милая, - Аврора спокойно наматывала волосы Джейн на кулак. - Но только потом.
  Потом к стражникам наведаешься.
  Потерпи, Джейн.
  Я тебя пока за волосы подержу, чтобы ты не убежала.
   - Что ты узнала, Аврора? - Семирамида достала кинжал.
  Провела пальцем по лезвию.
  Порезала палец.
  Сразу засунула его в ротик.
  Кинжал убрала на перевязь.
   - Не очень умно, амазонка, резать своим кинжалом себе же палец.
  Найдутся другие, которые с удовольствием тебе пустят кровь.
   - Я проверяла остроту кинжала, - Семирамида сдвинула брови.
   - Ты порезала палец, но не лечишь его травками.
  Всего лишь пососала.
  А на Джейн траву наложила.
   - Во мне столько трав, что мое сосание пальца - очень целебное.
  Я бы и Джейн облизала.
  Но слишком много у нее ранок от муравьев и енота.
   - Облизала бы Джейн? - Аврора без опаски постучала пальчиком по лбу Семирамиды.
  Амазонка покраснела от смущения.
  Поспешно повторила:
   - Я спросила тебя, что ты узнала о наших врагах.
   - О врагах ничего не узнала.
  Возможно, что и они не знают, зачем вас или тебя преследуют.
  Им приказали.
  Они исполняют.
  Но мы сейчас не проскользнём мимо наблюдающих.
  Ночью - да.
  Сейчас - нет.
  Дождемся в оливковой роще ночи.
  Она - самое безопасное укрытие.
  Я знаю...
   - Ты здесь скрывалась, когда обозленные, обворованные тобой, заморские купцы тебя искали?
   - Догадливая амазонка, - Аврора огненно улыбнулась. - Да, я Селенитов не обманываю.
  Городок маленький.
  Мне в нем жить.
  А заморские купцы?
  Или странники, как вы...
  Обворуешь вас...
  Вы погорюете, поругаетесь.
  Затем все равно уйдете из города.
  Мне удобно.
  Стражникам Селенита выгодно.
   - Почему же стражникам выгодно, Аврора? - Джейн обозначила себя тонким писком. - Стражники же должны ловить воров.
   - Стражникам я плачу налог с каждого воровства, - Аврора засмеялась. - Странно, что ты, рабыня Джейн, не знаешь о стражниках все.
  Налог они получают и с наемных убийц, и с воров.
  Все стражникам платят.
  И мои деньги не отличаются для стражников от денег крестьян и купцов.
   - Какой ужас!
  Нет на вас Имперских судей.
   - Нет на нас судей, - Семирамида покосилась на Аврору. - Нет и не надо.
   - Все равно я больше не буду воровать, как и обещала тебе, Джейн, - Аврора неожиданно заявила. - Может быть, я стану вакханкой, менадой, - глазища Авроры заблестели надеждой. - Или даже - женой патриция.
  На оргиях песни буду петь.
  Или - купчихой...
   - Купчихой ты не сможешь, - амазонка возразила. - Купчих, как и богов Олимпа, не существует.
  Торговать на ярмарках могут только мужчины.
   - Фи, - Аврора фыркнула. - Предрассудки все это.
  Если есть девушки-воительницы, то, почему девушка не сумеет торговать.
  Я уверена, что скоро мы встретим женщин-матросов.
   - Ох, ну, ты и насмешила, Аврора, - Семирамида упала на спину и задрыгала ножками. - Женщина-матрос.
  Подобного никогда не произойдет.
  
   - А как же я? - Джейн пропищала из-под густого слоя целебной растертой травы.
   - Джейн?
  Ты - девушка-матрос? - Семирамида побледнела от ужаса. - Не пугай меня.
   - Нет, я не девушка-матрос, - Джейн нашла силы захихикать. - Но в Империи каждая девушка, любая женщина может выбирать себе работу по душе.
  Хоть - матросом, хоть - космоматросом...
   - Космоматрос - косматый матрос? - Аврора приложила пальчик к губкам. - Матрос с космами, с длинными волосами?
   - Космоматросы, космические десантники. - Джейн покачала премиленькой головкой.
  Но тут же застонала от боли. - Я спрашивала - как же я - в том смысле...
  Какой смысл?
  Забыла.
  Когда я выздоровею...
   - Ты болеешь, Джейн? - Семирамида подсела ближе к подружке.
   - У меня все болит от укусов муравьев.
   - Болит и болеешь - разное, - амазонка погладила Джейн по головке. - Извини, Джейн, что не обнимаю тебя.
  Тебе же больно.
   - Больно, но я не болею, - Семирамида.
  Хоть сейчас можем идти на поиски моей Бонни.
   - Джейн?
  Бонни - твоя подружка?
  Я ревную! - Аврора погрозила Джейн пальчиком.
   - Бонни - не подружка мне, - Джейн ответила после минутного молчания. - Бонни - для меня - всё!
   - Ах, как бы я хотела стать твоей Бонни, - Аврора грустно улыбнулась.
  Джейн поднялась и гордо подняла подбородочек.
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - Ты куда-то собралась идти?
   - Да, Семирамида.
  Я хочу к Бонни.
   - Нельзя сейчас уходить, - Семирамида напомнила. - Нас ищут.
  Мы же ждем ночи.
   - Я и забыла, - Джейн присела на траву.
   - Тем более что ты сейчас зеленая и опухшая, Джейн, - Аврора с нежностью смотрела на Джейн.
   - Не зеленая, а под моими целебными травами Джейн находится, - амазонка слегка обиделась. - Я излечиваю не словами, а - делами.
   - Сначала посадила Джейн на муравейник, - Аврора показала зубки. - На муравейник рядом с норой королевской кобры.
  Затем лечишь Джейн.
   - Не указывай мне, воровка, - Семирамида вспыхнула. - Я хочу, как лучше.
   - Воровка?
  Где?
  Где воровка? - Аврора дурашливо оглядывалась по сторонам.
   - Ты - воровка.
   - Я уже не воровка.
  Ты ошиблась, амазонка.
  Я - простая свободная девушка, которая ищет себя.
   - Ищешь себя? - Семирамида растянула яркие губы в улыбке. - Как ты ищешь себя?
  Ты же всегда сама с собой.
  Себя невозможно потерять.
   - Искать себя - это значит, искать свое предназначение в жизни, - Джейн пояснила Семирамиде за Аврору.
   - Что искать?
  Кто это - предназначение? - Аврора и Семирамида спросили вместе.
  
   - Предназначение, это - я, - послышался приятный, густой, бархатный мужской голос.
  Семирамида сорвала с плеча лук.
  Тревожно зазвенела натянутая тетива.
   - Не торопись с выводами, амазонка, - на поляну вышел воин.
  Поднял руки вверх. - Я не с войной пришел к тебе.
  "Я не заметила, как он подкрался, - Семирамида кусала губки в досаде. - Либо я стала невнимательная, неосторожная.
  Либо воин очень искусный.
  Обидно мне за себя".
   - Ты его привела? - Семирамида зло шепнула Авроре.
   - Я?
  Нет, не я, - Аврора заворожено смотрела на воина. - Но он красавец из красавцев.
   - Больше двух говорят вслух, девушки, - воин широко расставил мускулистые красивые ноги.
  Согнул правую руку.
  Напряг бицепс.
  Затем сменил позу.
  Сорвал травинку.
  Засунул в рот.
  И прислонился к березе.
  Руки скрестил на груди.
  Но так скрестил выгодно для него, чтобы ладони подпирали грудные выдающиеся мышцы.
  
  
  ГЛАВА 365
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ВЕЛИКИЙ ВОИН
  
  "Лицо воина... воинственное, - Семирамида оценивала незваного гостя. - Волосы черные, густые, волнистые.
  Взгляд целеустремленный.
  Мускулы - как у Аполлона.
  И стоит он красиво.
  Вообщем, ужас.
  Для нас, амазонок, чем красивее мужчина, тем он хуже.
  Брррр".
   - Не смотри на нас, проходящий, - амазонка зашипела. - Проходи.
  Тропинок в роще много.
  Выбирай свою.
   - Мне и здесь хорошо, амазонка, - воин ответил нагло. - Никуда я не пойду.
  А свою я уже выбрал. - Воин многозначительно посмотрел в глаза Семирамиды.
  Семирамида отвернула дивнейшую головку.
  И...
   - Аврора, что ты рот раскрыла, как лягушка, которая комара ловит? - Семирамида удивилась.
   - Какой красавец, - Аврора выдохнула. - Мужчина моей мечты.
  Он идеален.
  Выглядит, как бог с Олимпа.
  Зевс - вылитый Зевс.
   - Я знаю, что я прекрасен, - воин подошел ближе к девушкам.
  Он, оказывается, услышал мысли вслух от Авроры. - Но предпочитаю, чтобы меня называли не Зевсом.
  Зевс старый и с бородой.
  Я же - молодой красавчик и без бородки.
  Гефест, Аполлон.
  Да, лучше сравнивайте меня с Аполлоном. - Воин снова расставил ноги.
  Затем грациозно сел на...
  Присел на Джейн.
   - Ууууууу, - Джейн взвыла из-под воина. - Больно мне от муравьиных укусов.
  А еще на голову садятся всякие.
  
   - Чудище, чудовище болотное, - Воин отскочил от Джейн, словно ужаленный.
  Губы его тряслись.
  Лицо побелело. - Зеленое.
  Опухшее.
  Глаза красные.
  И разговаривает чудовище.
  Амазонка, тебя чудище в плен взяло.
  Я сражусь с ним.
  И победю его.
  
   - Не трогай мою рабыню, - Семирамида зарычала.
   - Амазонка, тебе чудовище зеленое служит?
  Ты приручила его? - Голос воина дрожал. - Уважаю тебя, амазонка.
   - Моя рабыня - не чудовище, - Семирамида собой загородила Джейн от воина. - Джейн - прекрасная.
  Ее муравьи покусали.
  Я наложила мазь снадобье из трав на кожу...
   - Ты лечишь чудовище?
   - Джейн, не чудовище, - Аврора тоже заступилась за красоту Джейн.
   - Она... оно похоже на зеленую болотную кочку, - воин держал расстояние. - Я привык вокруг себя видеть красивое.
  А здесь - безобразное.
   - Ты шел своей дорогой, воин, - Семирамида произнесла тихо и спокойно. - Не лезь в наши девичьи дела.
   - Шел своей дорогой и пришел туда, куда надо, - воин усмехнулся. - Не хочу выходить из этой оливковой рощи, девочки...
  Девочки и чудовище.
  В городе неспокойно.
  Стражники кого-то ищут.
  Купцы взволнованы.
  Какие-то подозрительные в черных накидках с балахонами бродят.
  Не нравится мне все это.
  Я решил переждать в тихом месте.
  Уйду, когда все успокоится.
   - Ты от кого-то скрываешься? - В голосе Авроры дрожат серебряные струны арфы.
   - Я никого не боюсь, - воин выпятил грудь.
  Расправил мощные плечи.
  На плечах заблестели бронзовые наплечники.
  На руках - серебряные поручи.
  На коленях - блестят щитки. - Я сильнее всех.
  Не боюсь, но осторожничаю.
   - Почему ты осторожничаешь? - Семирамида спросила хмуро. - Украл на ярмарке козу?
  Теперь скрываешься от купцов и стражников?
   - Сама ты - коза, - воин выпятил губу.
  Смотрел на Семирамиду с восторгом. - Нет.
  Не коза ты, а - козочка.
  Грациозная прелестная козочка.
   - Я? - Семирамида ткнула пальчиком в свою грудь. - Ты смеешь называть меня прелестной козочкой, воин?
   - Как же я тебя еще назову, если ты - красавица из красавиц, амазонка.
  Ты - девушка моей мечты.
   - Йа? - Семирамида обалдевшая трясла волшебной головкой.
   - А я? - Аврора выдохнула. - Разве я не красавица?
   - Ты? - Воин профессионально рассматривал Аврору.
  Затем подошел и опустил ладонь на ее грудь. - Ты - очень красивая девушка.
  Стройная, блистательная.
  Грациозная.
  Манящая.
  Чарующая.
  Грудь у тебя упругая.
  Все в тебе идеально.
  Любой восхитится тобой.
  Я тоже любуюсь.
  Но...
  Сердцу не прикажешь.
  Я увидел девушку своей мечты и влюбился с первого взгляда.
   - Влюбился в Джейн? - Аврора едва шевелила губами.
   - Джейн? - Воин переспросил.
   - Нашу покусанную муравьями подругу зовут - Джейн.
   - Нет, не в чудище болотное я влюбился, - воин захохотал.
   - Я же предупредила тебя, чтобы ты не оскорблял мою рабыню, - Семирамида вспыхнула.
   - О, амазонка, - воин нисколько не испугался и не смутился.
  Чудища боялся, а воинственную амазонку - нет. - Ты так прекрасна в своем гневе, амазонка.
  Из твоих лучистых глаз струится...
  Лучится...
  Глаза у тебя необыкновенны, амазонка.
  Ты наливаешься гневом.
  Вернее, ты думаешь, что наливаешься злостью и гневом.
  Но ты наливаешься красотой.
  Да, амазонка.
  Ты - девушка моей мечты.
  Предел моих желаний.
  Я долго искал - среди вакханок и менад, дочерей и жен патрициев - девушку мечты.
  Не думал даже, что полюблю с первого взгляда амазонку.
  Не думал, но попал в капкан твоего обаяния, амазонка.
   - Что он говорит? - Семирамида беспомощно обратилась к Авроре.
   - Красавец из красавцев, могучий грациозный воин сказал, что ты - девушка его мечты, - Аврора пробурчала. - Он влюбился в тебя безумно.
   - Да, да, ты хорошо сказала - безумно я влюбился в амазонку, - воин одобрительно подмигнул Авроре.
   - Почему, почему так? - Аврора стиснула кулачки. - Мы любим тех, кто нас не любит?
  Мужчины, парни и даже мальчишки обожают меня.
  Щиплют на каждом углу.
  Закатывают глаза в блаженстве, когда я прохожу мимо.
  Предлагают мне стать наложницей, женой, подругой.
  Но я мимо всех пробегала.
  Никто мне не нравился.
  И тут увидела мужчину, который мне по душе.
  А он влюбился в какую-то амазонку.
  Сразу и по уши влюбился красавчик. - Губки Авроры задрожали.
  Она с трудом сдерживала слезы обиды.
   - Аврора, забирай его себе, - Семирамида пожала плечами. - Мне мужчина не нужен.
  Он мне безразличен.
   - Как это - забирай себе? - воин встрепенулся. - Я не согласен.
  Даже то, что ты сразу не влюбилась в меня, амазонка - тоже хорошо.
  Обычно девушки падают мне под ноги.
  Умоляют, чтобы я их полюбил.
  Но ты...
  Ты еще придешь к этому.
  Я должен добиться тебя.
  Мне нравится - добиваться амазонку.
   - Лучше я тебя добью, - Семирамида заскрипела зубками.
  
   - Ты хочешь со мной сразиться в ненастоящем поединке? - Воин даже подпрыгнул.
  Прыжок получился высокий и крепкий. - Я и мечтать не мог.
  Я хочу с тобой слиться в битве, амазонка.
  Может быть, мне повезет, и ты вонзишь свой кинжал в мое горячее трепещущее сердце.
   - Повезет тебе, если я тебя убью, воин? - Семирамида выглядела беспомощной.
   - Умереть от твоей руки, амазонка - большая честь и радость для меня.
   - Еще не поженились, а уже умирать собрался, - Аврора запищала. - Воин
  Сразись со мной.
  Обещаю, что не стану пронзать твое сердце кинжалом.
   - Ты, красавица, - воин мягко посмотрел на Аврору. - Можешь стать моей подругой.
  Но не больше.
  Мое сердце навсегда принадлежит этой амазонке.
  
   - Вот с этой амазонкой и разговаривай, - Семирамида скривила губы. - Но не со мной.
   - Пошутила?
  Да? - Воин бесстрашно подошел к Семирамиде.
  Присел у ее ног. - Шутишь, значит, любишь меня. - Смотрел снизу вверх.
   - Уйдешь ты когда-нибудь? - Семирамида не знала, что делать.
  Обратилась за помощью к Джейн и Авроре: - Аврора, Джейн.
  Прогоните его.
   - Сама ты уже прогнать меня не в силах, амазонка. - Воин выкладывал на траву из сумы - сыры, копченое мясо, хлеб, персики, виноград.
   - Я не стану прогонять красавчика, - Аврора с надеждой смотрела на воина.
  Вдруг, он разлюбит амазонку?
   - Любовь - красивое и нежное чувство, - Джейн прохрипела.
   - Почему у нее голос омерзительный, как и вид? - воин с брезгливостью смотрел на покусанную Джейн.
   - Голос у Джейн замечательный, чарующий, - Семирамида спокойно взяла кусок сыра, который выложил воин.
  Протянула Джейн. - Но сейчас голосочек хриплый из-за опухлостей.
  Укусы муравьев - не шутка.
   - Рабыня, зачем ты дала муравьям себя покусать? - воин смотрел на зеленое чудище с опаской.
  Но уже признавал в нем девушку.
   - Я не дала.
  Они сами...
   - И так бывает, - воин красиво кивнул. - Когда не дала, а они сами...
   - Ушел бы ты, воин, - Семирамида снова повторила.
  Но тихо и жалобно.
   - Я же сказал, что мне нельзя появляться под разгорячённые руки стражников, - воин раздал хлеб, мясо и лепешки хлебные. - Я - очень красивый.
  Красивые в первую очередь страдают.
   - Первыми всегда страдают девушки, - Аврора возразила. - Мы, девушки - беззащитные, слабые.
  Каждый хочет над нами...
  Украдут что-нибудь... - Аврора запнулась о слово "украдут", - так сразу девушку обвиняют.
  
   - Девушки - на втором месте, - воин провел рукой по волнистым волосам.
  Не пояснил, почему и в чем девушки всегда на втором месте.
  Когда страдают - на втором месте девушки?
  Или всегда девушки на втором месте.
   - Кому ты нужен? - Семирамида откусила хлеб. - Вкусный.
   - Я всем нужен, - воин следил, как Семирамида кушает. - Стражники меня увидят - сразу в городскую стражу приглашают служить.
  Стражники должны быть красивые и ухоженные, как я.
  Воины сразу в армию тянут воевать.
  Не хочу я в армию...
   - Мужчина должен воевать в армии, - Семирамида промычала.
   - Воевать - да.
  Но не другое, - воин не притрагивался к еде. - Меня же - за мою красоту - сразу сделают десятником.
  Или даже советником поставят.
  Не нужно мне...
   - Ты не ешь, - Семирамида заметила. - Еда отравленная?
   - Как можно отравить хлеб? - воин отщипнул крошечку, пожевал. - Еда не отравленная.
  Просто меня жена главы города откармливала три дня.
  Приехал глава.
  Мне пришлось уйти от доброй женщины.
   - Может быть, глава Селенита приказал, чтобы тебя поймали? - Семирамида развеселилась. - Хочет наказать за то, что ты с его женой был...
   - Может и так, а может и не так, - воин не возражал. - Меня все хотят.
  Одни хотят любить.
  Другие желают наказать меня.
  А вы, девушки, зачем в роще прячетесь?
  У вас праздник?
  Но тогда, где угощения?
   - Мы не прячемся, - Аврора солгала.
   - Действительно, от кого вам прятаться? - воин расхохотался. - Кому вы нужны, чтобы вас искали?
   - Нехорошо ты сказал, - Аврора надула губки. - Мы многим нужны.
   - Я в том смысле сказал, что девушек так не будут усиленно искать.
   - Ммммммм, - Джейн промычала.
  
   - Воин, - амазонка снова хотела сказать, чтобы воин уходил.
  Но он предугадал и приложил палец к губкам Семирамиды:
   - Амазонка!
  Не говори то, о чем потом пожалеешь.
   - Я не пожалею...
   - И не говори никогда о том, о чем другие могут пожалеть.
   - Ты мне угрожаешь, воин?
  Ты меня учишь?
   - Наверно, вы от женихов здесь прячетесь, - воин пропустил вопросы Семирамиды мимо ушей.
  Вернулся к теме - кто, от кого скрывается в оливковой роще. - Конечно, от женихов.
  Вы - девушки красивые.
  Если не считать чудовища... кракена... ее.
  Возможно, что вы нарочно бросили вашу подружку в муравейник...
   - Нарочно мы бросили Джейн в муравейник?
   - Да.
  Может быть, она красивее вас.
  Вы ей завидуете.
  Завидуете ее красоте.
  Или прячете ее неимоверную красоту под укусами и зеленым снадобьем.
   - Не выдумывай, - Джейн пропищала. - Я сама.
  Они сами пришли.
  Не виноватая я за мысли муравьев.
   - Джееейн? - Семирамида приложила ладошку к лобику Джейн. - Ты бредишь?
  Слова у тебя странные.
   - Я в порядке, Семирамида.
  Не волнуйся за меня. - Джейн в свою очередь опустила ладошку на колено Семирамиды.
  Оставила зеленый след.
   - Ты не похожа на рабыню, - воин сузил глаза. - Слишком вольно себе ведешь с... моей амазонкой.
   - Я не твоя, - Семирамида огрызнулась.
   - Дикая, своенравная, необузданная, как кобылица, - голос воина слащавый. - Ты будешь моей...
  
   - Как твое имя, воин?
  Я - Аврора! - Аврора хотела, чтобы воин обращал на нее больше внимания. - Я - Аврора!
   - Да, да, Аврора, - воин провел рукой по рукоятке меча.
  Обратил свой пламенный взор на Семирамиду: - А твое имя, как, красавица амазонка?
  Я слышал, что тебя рабыня называла Семирамида.
  Но, может быть, у тебя другое имя?
   - Я - Семирамида, - амазонка ответила сухо.
   - Я первая назвала свое имя, - щечки Авроры покраснели. - Спросила твое имя, воин.
  Ты, вместо того, чтобы ответил мне, заигрываешь с амазонкой.
   - Я - Гендер, - воин даже не повернулся к Авроре.
  Повторил важно и со значением: - Гендер - мое имя.
   - Гендер - брат Россолимо и Ахиллеса? - Аврора подластивалась. - Сын Лаэрта?
   - Нет, я - Гендер - сын Софокла.
   - Того самого Софокла, у которого своя философская школа в Дельфах?
  
   - Нет.
  Я - сын другого Софокла.
   - Ты не называешь полное имя своего отца, потому что стыдишься его, - Семирамида произнесла с презрением.
   - Я?
  Имя моего отца?
  А ты, прекрасная воительница, знаешь имя своего отца?
  Вы же мужчин не любите. - Воин пододвинулся ближе.
   - У амазонок дети появляются не по любви с мужчиной, - Семирамида отодвинулась от воина. - Поэтому имена отцов нам не нужны.
  
   - Имя моего отца связано с очень неприятной историей в моей жизни, - воин тихо процедил сквозь зубы. - Поэтому...
   - Что за неприятная история в твоей жизни, Гендер? - Аврора просительно заглядывала в глаза воина.
   - О своей жизни я рассказываю долго и с воодушевлением, - Гендер обрадовался. - Люблю я себя и жизнь свою.
  Даже если случаются в моей жизни неприятные моменты и истории, но все равно, все должны о них знать.
  Я открыт сердцем и душой.
   - Набедренную повязку свою одерни, воин, - Семирамида с брезгливостью отвернулась. - А то не только сердце и душа у тебя открыты сейчас.
   - Не набедренная повязка, а - фустанела, - воин поправил одеяние.
   - Да, да, фустанела, - Аврора поддакнула. - Ты, Семирамида - амазонка.
  Вы не разбираетесь в одеждах мужчин Эллады.
  Тебе прощается.
   - Спасибо, Аврорушка, - Семирамида ответила с сарказмом, - что прощаешь меня.
  Я просто хотела сказать, что фустанела слишком короткая.
   - Я редко ношу тунику или тогу, - воин охотно пояснил. - Туника скрывает мои выдающиеся мускулы.
  Выше пояса воин должен быть оголен.
  Чтобы все восхищались красотой мужской.
   - То - выше пояса.
   - И ниже пояса...
  Хм...
  Я же должен показать вам, девушки, какие у меня красивые ноги стройные.
   - Меня твои ноги не волнуют, воин.
   - А меня волнуют твои ноги, Гендер, - щечки Авроры загорелись снова.
  
   - Ты - не воин, не купец, - Семирамида как-то хотела унизить блистательного воина. - Тебя подкармливают чьи-то жены.
   - Не только чьи-то жены меня приглашают на пиры, но и мужи...
   - Но сам ты, чем зарабатываешь монеты, воин?
   - Все ближе и ближе к любви разогревается твое сердце, амазонка, - воин самодовольно потирал руки. - Ты уже спрашиваешь меня с интересом.
  Этот вопрос - Чем зарабатывает мужчина - обычно задают девушки, которые хотят замуж.
   - Амазонки замуж не ходят, - Семирамида усмехнулась.
   - А я замуж...
  За достойного...
  Подумала бы... - Аврора проблеяла просительно. - Чем ты зарабатываешь монеты, Гендер?
   - Я - убиваю драконов, - воин зазвенел металлом.
   - Убиваешь драконов?
   - Да!
  Я - охотник на драконов.
   - Драконов не существует, - Семирамида фыркнула. - Ты - просто бездельник.
   - Драконов не существует, - Аврора заступилась за предмет своей любви. - Но охотников на драконов я встречала.
   - Не важно, что ты делаешь, а главное - что ты говоришь, - воин заметил с полуулыбкой. - Одни - верят в драконов.
  Другие в драконов не верят.
  Но работа выгодная - охотиться на драконов.
  За нее хорошо платят.
   - Как можно охотиться на того, кого нет? - Семирамида удивилась. - И какой дурак за охоту на драконов охотнику на драконов монеты дает?
   - Не дураки, а - умные мужи щедро платят нам, охотникам на драконов.
  Из городской казны глава выделяет деньги на поимку дракона.
  Часть денег глава оставляет себе.
  Часть монет передает охотнику на драконов.
  Через некоторое время глава объявляет жителям, что охотник на драконов победил дракона.
  Теперь драконы не нападут на родной город.
  Горожане могут спать спокойно...
  Без драконов.
   - Но охотник за драконами, в доказательство, что убил дракона, должен принести голову дракона, - Семирамида в недоумении сжимала, разжимала кулачки.
   - Голову дракона?
  Ха!
  Голова дракона очень тяжелая.
  Ни один охотник ее не дотащит.
  Правитель города может успокоить горожан.
  Скажет, что охотник так далеко ушел за драконом, что нет смысла возвращаться обратно в город.
  Или объявит, что дракон изранил охотника.
  Они оба погибли.
   - Обычно охотники на драконов у купцов нордических и вестляндских покупают зуб морского слона, - Аврора все знала. - Зуб слона морского очень большой.
  Многие наивные простаки верят, что это зуб дракона.
   - Хорошо устроился, охотник на драконов, - снова презрение в голосе Семирамиды
   - Не жалуюсь на жизнь и на себя, - охотник на драконов, смелый воин, словно бы случайно, напряг бицепс правой руки.
  Аврора восхищенно всхлипнула.
   - Ужас, - Семирамида отвернулась.
   - Я тебя хорошо обеспечу после свадьбы, амазонка, - воин обещал. - Не пожалеешь, что вышла за меня замуж.
   - Амазонки не выходят замуж.
  Я никогда не стану твоей женой, охотник за драконами, Гендер.
   - Еще не вечер, - воин самодовольно захохотал. - Еще не ночь.
  
   - Ты хотел рассказать историю из своей жизни, - Аврора оттягивала внимание воина от Семирамиды.
  Отвлекала соперницу... Я вся горю желанием послушать.
  
   - История из моей жизни, - воин закатил глаза.
  Потом их откатил обратно. - Да история из моей жизни - часть истории моей жизни.
  То, что произошло, оставило глубокий шрам в моем сердце.
  
  ИСТОРИЯ ГЕНДЕРА - ГРАЦИОЗНОГО КРАСИВОГО ВОИНА - ОХОТНИКА НА ДРАКОНОВ.
  
  Шел приятный мелкий дождь.
  Он радовал мое гибкое тело.
  Я развернул плечи.
  Посмотрел на тень от дуба.
  Солнечные часы даже в дождь показывали полдень.
  "Пора тебе отдохнуть, красавчик", - милый пастушок пробежал мимо меня.
  "После победы над драконом отдохну", - я улыбнулся вслед пастушку.
  Я проголодался.
  Нужно было найти девушку или женщину, которая меня накормит и оставит в своем доме до утра.
  То, что женщина найдется, я не сомневался.
  Моя стройная фигура приманивает женщин, как мед зовет медведей.
  Через час около меня остановилась колесница.
  "Прекрасный воин, - утонченная девушка с трудом сдерживала строптивых коней. - Скоро стемнеет".
  "Стемнеет не скоро", - я возразил.
  Пусть девушка не думает, что сразу меня поймала в свои сети.
  "До города далеко, - девушка не сдавалась. - Тебе нужно где-то переночевать, воин красивый.
  Я приглашаю тебя в свой огромный дворец".
  "Я подумаю", - я приложил палец ко лбу.
  Мои мышцы забургились.
  Девушка сдавленно ахнула.
  Она была очень привлекательная.
  "Колесница твоя узкая, - я оглядывал повозку. - У меня широкие плечи.
  Боюсь, что нам не хватит места двоим".
  "Я намекал, что девушка должна бежать за колесницей, как рабыня".
  "Мы прижмёмся друг к другу", - девушка либо не поняла мой намек, либо поняла, но не хотела бежать за своей колесницей.
  Я со вздохом вошел в колесницу:
  "Только ты управляй конями, - я сразу предупредил. - Я - охотник на драконов.
  Не люблю коней.
  Кони, когда видят дракона, несут по полю, как сумасшедшие".
  "Ты?
  Ты - охотник на драконов? - девушка вскрикнула.
  По ее глазам, по вздымающейся небольшой, но крепкой молодой груди, я понял, что могу делать с ней, что захочу. - Благородный воин.
  Какое счастье, что я тебя встретила". - Девушка отпустила коней.
  Колесница понеслась быстрее ветра.
  Я прижался к девушке, чтобы не вылетел на дорогу.
  Плоть к плоти.
  Я ощущал упругую горячую плоть девушки.
  Она, наверно, ощущала мою плоть.
  "Обычно я с собой перевожу много всякого, - девушка непринужденно управляла колесницей. - Шкуры драгоценные, рулоны шелка и бархата, туники разные, - девушка сжала зубы и выдохнула. - Люблю закупаться на ярмарке.
  Я собираю древние глиняные таблички с мудрыми изречениями.
  Папирусы, пергаменты.
  Древние очень занимательно чертали иероглифы".
  "Мне не нравится пыль веков", - я дышал в шею девушки. - Грязь только от папирусов, пергаментов и глиняных табличек.
  Молодая красивая девушка не должна своими белыми пальчиками прикасаться к пыльным свиткам и табличкам.
  Пальчики девушки не для того созданы..."
  "А для чего созданы пальчики девушки?" - Красавица спросила игриво.
  "Как всегда, - я подумал с тоской. - Влюбляются в меня с первого взгляда.
  С одной стороны - приятно мне, что женщины сразу замечают мою стать и готовы мне служить.
  Но с другой стороны, влюбленность меняет женщин.
  Они начинают смотреть на меня, как на свою вещь.
  Как на глиняную табличку.
  Или еще хуже скажу - как на папирус таращатся на меня".
  "Пальчики твои, красавица, чтобы управлять колесницей", - я ответил безлично.
  "Только и всего?" - Девушка, судя по голосу, разочарована моим ответом.
  "Слишком неудобно в узкой колеснице", - я сжал зубы.
  "Скоро мой дом, - девушка обещала. - Я сначала хотела показать тебе свое собрание папирусов, пергаментов и глиняных табличек.
  Но, если тебе не нравится, то можем начать наше общение с другого, могучий красавец воин".
  
  
  ГЛАВА 366
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА
  
  "Да, мы начнем наше общение с другого, - я почувствовал, как девушка вспотела. - Я голоден.
  Начнем наше знакомство с роскошного пира в мою честь".
  "Да, да, пир, конечно.
  Пир - обязательно". - Девушка пробормотала.
  Я сделал вид, что не понял ее разочарование.
  Но, конечно, отлично все понимал.
  Девушка желала сразу меня затащить на свое ложе.
  Все мои женщины - одинаковые...
  Хотят немедленно приручить и заполучить меня.
  
  "Как твое имя, красавица? - я с трудом удержал зевок.
  Скучно, понимаете... - Меня называют - Славный Гендер охотник на драконов".
  "Меня зовут Альтаира, - девушка произнесла робко.
  Она словно стыдилась своего имени.
  Или робела в моем присутствии. - Славный воин.
  Я не поняла - тебя зовут Славный или Гендер?
  Или Славный Гендер?"
  "Гендер, Гендер мое имя, - я рассердился на бестолковость девушки. - Запомни, Альтаира.
  Имя человека - самый сладкий звук, который он хочет слышать".
  "Я знаю это изречение, - Альтаира поймала меня.
  Я же хотел, чтобы мудрость была приписана мне. - Так сказал Пифагор на пиру в Фивы. - И повторила: - Имя человека - самый сладкий звук, который он хочет слышать. - Альтаира помедлила. - Но только я не согласна с точностью высказывания".
  "Ты называешь Пифагора лжецом? - Я захохотал. - Очерняешь самого великого мудреца и философа в Фивах?"
  "Нет, никак я не называю его, - Альтаира задрожала.
  Ее дрожь приятно щекотала меня. - Просто имя человека состоит из многих звуков, а не из одного звука.
  Поэтому фраза должна звучать так - Имя человека - самые сладкие звуки, которые он хочет слышать".
  "Надеюсь, что ты не сказала свою глупость Пифагору?"
  "Сказала".
  "И что же величайший мудрец тебе ответил на твое неуместное замечание, Альтаира?"
  "Пифагор разозлился на меня.
  Он сказал, что в сказанном важен не смысл, а построение слов.
  И еще он назвал меня глупой овцой!".
  "Глупой овцой обозвал тебя, Пифагор? - Я снова засмеялся. - Не зря Пифагора называют великим философом и мудрецом.
  В точку он попал".
  "Ты тоже считаешь, что я глупая овца?"
  "Ты?
  Альтаира?
  Ты - девушка", - я ответил туманно.
  А то строптивая умница еще скинет меня с колесницы.
  Я поцарапаю коленки и локти о кусты и камни.
  
  Колесница въехала на холм.
  "Потрясающий вид, - я выдохнул с восторгом: - Рисовые поля.
  Виноградники.
  Обильные рощи апельсинов.
  Персиковые деревья.
  Оливы везде.
  Виноградная плантация.
  Тучные стада овец, коз и коров.
  И сиятельный дворец блистает.
  Кому все это принадлежит?"
  "Мне", - Альтаира ответила скромно и тихо.
  "Тебе? - У меня дыхание перехватило. - Или ты делишь это богатство с кем-нибудь?"
  "Нет, только я одна, - Альтаира засмеялась. - Почему ты спрашиваешь странно, славный воин Гендер?"
  "Я думал, что у столь красивой и умной девушки должны быть соперники в борьбе за это богатство", - я выпалил.
  Тут же колесница наехала на камень.
  Я прикусил язык.
  "Нужно было мне сразу прикусить язык, - я подумал с опозданием. - Отличный дворец и поля со стадами и рощами.
  Я бы не прочь остаться здесь хозяином.
  Окрутить, влюбить в себя Альтаиру я могу.
  Сама будет валяться у меня в ногах, чтобы я стал ее мужем.
  Но надо осторожно.
  Уверен, что дом полон завистников.
  Слуги, рабы, приживалки - все - будут настраивать Альтаиру против меня.
  Нужно тонко действовать.
  Я должен понравиться всем, даже - последнему гадкому рабу или конюху".
  
  "У меня нет соперников в борьбе за это богатство, - Альтаира захихикала тоненько. - Я их всех отравила".
  "Кого?" - Я обалдевший спросил.
  Хотя сразу понял...
  "Я отравила всех, кто хотел занять мое место в этом доме.
  Они были злые.
  Я сначала предлагала всем жить вместе.
  Но каждый хотел властвовать.
  Поэтому я отравила родственников и других, которые меня не любили.
  Я сделала доброе дело.
  Теперь они не мучаются.
  Спят спокойно в земле..."
  "Да, ты умеешь распоряжаться хозяйством", - я застонал.
  
  "Ошибаешься, Гендер", - Альтаира направила повозку вниз по дорожке.
  Дорога вымощена гладкими желтыми мраморными плитами.
  До того момента я не догадывался даже, что мрамор бывает желтого цвета.
  "В чем я ошибаюсь, Альтаира?" - я произнес бархатно.
  Пора действовать...
  "Ошибаешься в том, что я умею распоряжаться хозяйством".
  "Но хозяйство у тебя идеальное.
  Чистенькое.
  Овцы чистые.
  Козы и коровы ухоженные.
  Поля и виноградники - выше всяких похвал".
  "Не я распоряжаюсь хозяйством".
  "Альтаира, а кто распоряжается твоим хозяйством?
  Кто наводит красоту и следит за всем сразу?" - В мое сердце уколола стрела ревности.
  Неужели, у меня появился соперник - управляющий всем добром Альтаиры?
  
  "Мои рабы возделывают, ухаживают, чистят, следят".
  "Рабы?
  Но рабы же - ленивые!"
  "Я заставляю рабов следить друг за другом.
  Если кто отлынивает от работы, ленится, то его вечером секут другие рабы.
  Кто же отлично старается, того я награждаю лишним куском пахлавы на пиршественном ужине.
  Поэтому мои рабы из кожи лезут, чтобы мне угодить".
  "Умно", - я проблеял.
  Подумал:
  "Не так легко будет овладеть хозяйкой.
  Она - с одной стороны глупенькая.
  Но с другой стороны - умненькая.
  Глупенькая не отравит своих родственников конкурентов".
  
  "Госпожа!
  Наша госпожа Альтаира приехала. - На крыльце дома уже стояли рабы, которые следят за домом. - Мы так ждали тебя, госпожа.
  Ждали с нетерпением"
  Аид меня забери!
  Рабы сияли от счастья, что видят свою госпожу.
  Радость рабов была искренняя, не поддельная.
  "Никто не проказничал?" - Альтаира вышла из колесницы.
  Бросила поводья конюху.
  Раб конюх подобострастно держал лошадей.
  "Самсон пролил молоко", - рабы ответили хором.
  Ябедничали.
  "Вы уже наказали Самсона за молоко?"
  "Да, госпожа.
  Мы высекли Самсона колючими прутьями акации.
  Кагор и Фемистокл его обливают ледяной водой у колодца.
  Пока еще Самсон не пришел в сознание".
  "Очень правильно", - Альтаира робко посмотрела на меня.
  Я выпятил грудь и подал девушке руку.
  Альтаира скромно опустила головку.
  Щечки ее покрылись румянцем.
  "Рабы засекли почти до смерти своего товарища раба, - я за растянутой улыбкой прятал недоумение. - Всего лишь за то, что пролил молоко.
  Рабы должны были в отсутствие хозяйки разграбить дом и сбежать.
  А они остались и радуются, что Альтаира вернулась.
  Девушка при этом совершенно спокойно принимает весть, что ее раба чуть не убили за маленькую ошибку.
  Альтаира показывает стальной характер.
  Но при этом робеет передо мной.
  Непонятненькое..."
  
  "Показать тебе, славный воин Гендер..."
  "Просто воин Гендер.
  Зови меня по-дружески - Гендер.
  Мы же друзья, Альтаира?"
  "Я только и мечтаю стать твоей подружкой, Гендер.
  Ты очень красивый и мужественный".
  "Согласен.
  Я знаю, что я красивый, сильный, мужественный.
  И ты, Альтаира, тоже ничего..."
  "Правда?"
  "Правда, правда.
  Ты даже очень не мужественная".
  "Мне еще никто не делал комплименты", - Альтаира опустила свою чудесную головку.
  "Ты мне что-то хотела показать, Альтаира..."
  "Хотела.
  Но стесняюсь.
  Ты же в колеснице подумал, что это нехорошо".
  "Что нехорошо, Альтаира?"
  "То, что я тебе хочу показать, Гендер".
  "Поверь мне, девочка, - я двумя пальцами нежно поднял подбородок хозяйки дому и посмотрел в ее бездонные глаза. - Нет в мире того, чего бы я испугался".
  "Ты смелый и могучий, воин Гендер", - Альтаира сделала движение, чтобы прижаться ко мне.
  Склонила бы свою миленькую головку на мою грудь.
  Но постеснялась.
  Засмущалась.
  Отвернулась.
  Я же не торопил события.
  Пусть девочка помучается.
  Охмурять нужно, как будто тащишь большую рыбу из моря.
  Сначала рыбу тянешь на себя.
  Рыба отчаянно сопротивляется.
  Может порвать веревку.
  Тогда рыбу опытный рыбак чуть отпускает.
  Ослабляет вытаскивание.
  Рыба радуется, что освободилась.
  Успокаивается.
  Рыбак снова ее тащит.
  Уже ближе.
  Снова рыба упирается.
  Опять рыбак ослабляет натиск.
  И так - пока рыба окажется на берегу...
  
  "Я...
  Я хотела показать тебе свое хранилище пергаментов, папирусов, глиняных табличек с мудрыми изречениями древних, - Альтаира выдохнула с усилием. - Но ты можешь подумать, что я слишком умная.
  И перестанешь со мной общаться, могучий воин.
  Воины не приветствуют ум..."
  "Нет, Альтаира!
  Я обещаю, что не подумаю, что ты умная".
  "Спасибо, Гендер, - Альтаира схватила меня за руку.
  Потащила за собой. - Обещаю, что тебе понравится".
  
  "Дом мне уже понравился, - я едва успевал за девушкой.
  Думал на ходу. - Хранилище пергаментов я обязан посетить.
  Некоторые патриции дорого платят за такие-то рассыпающиеся от старости свитки".
  "Я отдаю библиотеке все свое свободное время, - Альтаира ввела меня в огромный зал.
  В этом зале цезарю не стыдно было бы устроить роскошную оргию. - Чтение мудрости - моя цель и мое спасение.
  После чтение я становлюсь увереннее в себе, в своем будущем".
  "Куда уж увереннее, - я подумал. - Глазом не моргнула, когда рабы наябедничали и сообщили, что избили своего товарища за то, что пролил молоко".
  "Гендер.
  Садись удобнее, - Альтаира для меня на мраморную скамью постелила драгоценную шкуру голубого барса. - Я тебе принесу глиняные таблички, папирусы, пергаменты, в которых упоминаются битвы великих охотников на драконов.
  Тебе же будет интересно, Гендер.
  Потому что касается твоей работы". - Альтаира искательно посмотрела в мои глаза.
  Отчаянно желала мне угодить.
  "Да, очень интересно...
  Будет". - Я проблеял.
  Не сказал, что не умею читать иероглифы.
  Да еще - древние таблички...
  "Если я сейчас не познакомлю тебя со своим хранилищем, с пергаментами, - Альтаира поднялась по лесенке, чтобы достать до полки, - то уже никогда не познакомлю.
  У нас с тобой будут другие развлечения, Гендер.
  Не до свитков.
  Не до иероглифов вымерших шумеров.
  Я могу потерять уважение к себе, если сейчас не сделаю..." - Альтаира покачнулась на лесенке.
  Я подскочил и удержал ее за попку.
  Снизу мне открывался прекрасный вид на... свиток.
  
  Наступило неловкое молчание.
  Неловкое - для Альтаиры.
  Я же в душе хохотал над забавным случаем.
  "Может быть, хозяйка дома прикидывается глупенькой дурочкой? - Внезапная мысль заморозила мое сердце.
  От ужаса я покрылся пузырями. - Я слышал легенды, как богини заманивали в свою хижину отважных красивых воинов.
  Богини прикидывались простенькими девушками.
  Целый день проводили с избранником в утехах.
  Даже ночь проводили...
  А утром воина, который возомнил себя лучше других мужчин, подавали запеченного на вертела на завтрак богине.
  Не играет ли со мной Альтаира в свою сложную игру.
  Я думаю, что она смущается.
  А она хохочет молча.
  Или я придумал от страха?"
  
  "На этом пергаменте писец царя Кадастра записал о подвиге охотника на драконов Метаха, - Альтаира осторожно спустилась вниз: - Ты сам будешь разбирать иероглифы, славный воин Гендер?"
  "Нет, нет, Альтаира, - я ответил поспешно.
  Затем добавил в голос солидности и серьезности. - Я желаю, чтобы ты мне разобрала иероглифы.
  У тебя замечательный голос чтицы.
  Я с удовольствием его еще раз послушаю".
  "Ой, ты шутишь, Гендер, - Альтаира опустила головку. - Мой голос - обыкновенный.
  Послушал бы ты, как мои рабы поют о Геене Огненной.
  Вот у рабов - голоса.
  Да!
  Чудесные!
  Звонкие голоса у моих рабов!".
  "Что-то не так", - я ничего не понимал.
  Не может властная хозяйка всего, что вокруг нас, не должна быть столь наивной и глупенькой.
  
  "Первый иероглиф указывает на конец дождя, - Альтаира водила пальчиком по пергаменту. - Второй иероглиф - Иероглиф восходящего солнца.
  Если бы был иероглиф просто солнца, то под ним стояла бы палочка.
  А без палочки означает, что солнце восходит.
  Получается, что восход после дождя. - Альтаира подняла на меня лучистые глаза. - Нравятся иероглифы, Гендер?"
  "Ага".
  "Разбираем дальше пергамент, - Альтаира воодушевилась. - Иероглиф весталки.
  Рядом иероглиф сильного воина.
  Получается, что весталка встретила охотника на драконов.
  Дальше - иероглиф - Глаза.
  Весталка и охотник увидели чьи-то глаза.
  Так как иероглиф Глаза возвышается над другими иероглифами, то получается, что глаза огромные.
  А у кого могут быть огромные глаза, Гендер?"
  "У тебя огромные глаза, Альтаира".
  "Ты льстишь мне и шутишь, воин, - Альтаира засмеялась: - Ты же понял, что иероглиф - Глаза огромные - показывает, что рядом с весталкой появился дракон.
  Дальше все будет понятнее с иероглифами.
  Славный охотник на драконов спасет весталку от дракона.
  Что мы дальше и видим на иероглифах.
  Иероглиф шумеров - Дзянь.
  Этот иероглиф очень похож на иероглиф вымерших асирийцев.
  Только у асирийцев Дзянь с закругленными концами.
  Дзянь означает - великая битва.
  Охотник на драконов сразился с драконом.
  И победил его".
  "Как ты узнала, что охотник победил дракона?"
  "Ту же все понятно, Гендер, - длинные бархатные ресницы Альтаиры порхали быстро-быстро. - Если иероглиф Великой битвы, то означает, что охотник победил.
  Если бы он погиб, если бы охотника сожрал бы дракон, то стоял бы иероглиф позорной битвы, малой битвы.
  Дальше иероглиф...
  Я его пропущу и не стану толковать, Гендер".
  "Почему же, Альтаира, ты пропустишь иероглиф, не растолкуешь его мне, - мне стало интересно. - Я - великий охотник на драконов.
  Желаю знать все о своих предшественниках.
  Разумеется, что мои предшественники - не драконы, а - охотники". - Я к месту пошутил,
  Редко бывают шутки к месту...
  Но я угадал.
  "Твои предшественники - не драконы, а - охотники? - Сначала Альтаира с непониманием открыла ротик.
  Затем шутка дошла до нее. - Хахахахахахахаха!
  Гендер!
  Ты замечательно пошутил!"
  "Что дальше с иероглифом?" - Я подгонял Альтаиру.
  Пора бы и на пир.
  "Здесь...
  На пергаменте неприличное.
  Иероглиф весталки сливается с иероглифом великого охотника.
  Но заканчивается история прилично.
  Иероглиф храма указывает, что весталка вернулась в храм". - Альтаира свернула свиток.
  Я с облегчением вздохнул.
  "Мне очень понравилась история об охотнике и весталке", - я честно признался.
  "Я в твоих глазах видела интерес и мудрость, Гендер, - Альтаира обрадовалась.
  Убрала свиток на дальнюю полку. - Сейчас рассмотрим иероглифы на древней глиняной табличке вымерших Атлантов.
  Там рассказывается, как великий охотник Посейдон поймал морского дракона".
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер".
  "Отложим историю о Посейдоне и морском драконе на...
  На потом отложим".
  "Тебе не нравятся морские истории, Гендер?"
  "Нравятся.
  Очень.
  Но я хочу посмотреть на твое хозяйство, Альтаира".
  "На мое хозяйство, Гендер?" - Красная заря залила прекрасное личико девушки.
  "Да, я желаю видеть твое..." - Я не успел досказать.
  Через миг понял, почему Альтаира засмущалась.
  "Ну, если ты так желаешь, Гендер, то я не в силах отказать тебе", - неожиданно Альтаира развязала поясок на тунике.
  "Она подумала, что хозяйство - это она сама, - я чуть не подпрыгнул от удивления. - Слишком перемудрила умная девушка.
  Но и на нее я с удовольствием посмотрю.
  С хранилища пергаментов и папирусов все начнется, в хранилище все и закончится".
  
  "Госпожа!
  Госпожа Альтаира", - истошный крик разорвал момент счастья.
  Альтаира вздрогнула.
  Отвернулась от меня.
  Торопливо завязывала поясок обратно.
  Руки девушки дрожали.
  "Госпожа Альтаира, - в хранилище ворвалась прекрасная рабыня. - Кушать подано.
  Ты должна следить за своим здоровьем, госпожа.
  Иначе у тебя начнет откладывать жир на животе и на боках.
  Я не позволю никому и никакому обстоятельству, чтобы оно отвлекало тебя от обеда, госпожа". - Рабыня зло посмотрела на то, что называла - оно, то есть, на меня посмотрела...
  "Вот и первая, кто меня ненавидит в этом доме, - я подумал со злорадством.
  Но улыбнулся прибежавшей искренне и тепло. - Они охраняют свою госпожу от меня.
  Делают вид, что заботятся об ее здоровье.
  На самом деле обеспокоились, чтобы я не увел их госпожу".
  "Да, Клотильда, - Альтаира взяла меня за руку.
  Словно боялась рабыни.
  А во мне искала защиту. - Я и мой гость уже идем к столу".
  
  "Пора бы на пир", - я потирал руки.
  Тут же получил еще один ненавидящий взгляд от рабыни Клотильды.
  Мы вошли в огромный зал для пиров.
  Весь дворец состоял из огромного и величественного.
  Альтаира села во главе стола.
  Я опустился на лавку рядом с ней.
  "Нет, Гендер, - Альтаира проблеяла пугливо. - Твое место находится на другом конце стола.
  Так положено".
  "Кем положено?
  Кем заведено. - Я поднялся со скамьи. - Но в чужом дворце свои порядки не наводят". - Я произнес с досадой.
  В то же время поймал себя на слове и осадил:
  "Зачем, дурак, сказал - в чужом дворце?
  С первого же дня я должен всем показывать, что дворец - мой.
  Я обязательно стану мужем Альтаиры".
  Я скромно перешел на конец длинного стола.
  Присел.
  Стол настолько длинный и широкий, что на нем могли поместиться танцовщицы и танцовщики из нескольких балаганов.
  И при этом не задевали бы друг друга руками и ногами в танце.
  
  
  ГЛАВА 367
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ПИР В ЧЕСТЬ ГОСТЯ
  
  "Угощение изысканное, - я провел рукой перед собой. - Корзины, фрукты, овощи, сладости.
  Но все не для мужчины, - я сделал паузу.
  Дал возможность Альтаире и рабам понять, что в доме появился настоящий мужчина. - На ужин поставьте передо мной запеченного кабана и запечённую овцу.
  Я все, конечно, не съем.
  Но перед великим воином должно стоять много.
  То, что останется, я отдам рабам".
  "Госпожа?" - Клотильда сожгла меня взглядом.
  "Да, Клотильда.
  Сделай так, как пожелал великий воин, охотник на драконов. - Альтаира пропищала. - Гендер знает, как кушать.
  Обо мне не беспокойся, Клотильда.
  Мясной дух до меня не дойдет.
  Стол длинный".
  "Я прикажу, чтобы рабы веерами из перьев павлинов отгоняли от тебя вонь жареного мяса, госпожа", - ноздри Клотильды раздувались.
  "Ого!
  Клотильда приказывает рабам?
  Может быть, она не рабыня, а - подруга Альтаиры?
  Нет.
  Клотидьда - рабыня.
  Она без одежды.
  Рабам одежа не положена.
  И на шее у нее ошейник рабыни.
  Получается, что в этом дворце некоторые рабы выше, чем рабы другие". - Мысли мои мрачные.
  Но улыбка светлая.
  
  После обеда Альтаира сама предложила мне прогуляться по ее владениям.
  "Гендер, ты одет легко, - Альтаира отступила на шаг от меня. - На холме дует прохладный ветерок.
  Иногда от холода перехватывает дыхание.
  Сейчас иди и выбери себе любую из одежд для моих гостей..."
  "У тебя гости часто бывают, Альтаира?" - Надеюсь, что ревность не проклюнулась в моем вопросе.
  "Очень и очень редко ко мне заезжают гости".
  Альтаира передала меня рабыне.
  Но не Клотильде...
  "Господин, - рабыня ввела меня в комнату для одежды.
  Комната большая, но не, как зал. - Я подберу тебе шерстяную тогу.
  Из тончайшего руна высокогорных овец".
  "Овцы твоей госпожи?"
  "Да, господин.
  Овцы моей госпожи". - Рабыня восхитительно красивая.
  Утонченная.
  Гибкая.
  Тело ее благоухало и блестело от ароматических масел.
  Соски затвердели.
  Живот рабыни плоский.
  Бедра широкие.
  Каждое ее движение, каждый вздох вызывали во мне желание сразиться... с драконом.
  Рабыня провела руками по моим плечам.
  Нежно-нежно дотронулась:
  "Плечи у тебя широкие, господин..."
  "Я знаю, что мои плечи воинственно широкие, рабыня.
  Но почему ты ласкаешь меня?"
  "Я не ласкаю тебя, господин.
  Я руками снимаю мерку с твоих плечей.
  Туника должна сидеть удобно.
  Не стеснять движения, но и не болтаться должна туника. - Ладони рабыни перешли на мою грудь.
  Жаркое дыхание девушки обжигало меня неистово. - Грудь крепкая у тебя, господин".
  "Крепче некуда моя грудь.
  У меня все крепкое, рабыня..."
  "Я вижу уже, что у тебя все крепкое, господин, - рабыня присела на корточки.
  Ее голова оказалась на уровне низа моего живота.
  Рабыня сжала мои ягодицы. - Размер ягодиц впечатляет, господин.
  Я найду тебе подходящую тунику..."
  Рабыня замерла.
  Дальше не снимала с меня мерку.
  Я же с подозрением размышлял:
  "Рабыня поразительно соблазнительная.
  Меня нарочно соблазняют в этом дворце?
  Кто соблазняет?
  Хозяйка дома проверят меня на верность ей?
  Или Клотильда нарочно подговорила рабыню, чтобы она меня совратила.
  Тогда Клотильда наябедничает Альтаире.
  И Альтаира, несомненно, меня выгонит из дворца.
  Не место здесь тому, кто выбрал рабыню, а не госпожу.
  Или я все придумал.
  Рабыня - сама по себе?
  Она страстная.
  Не сдерживает свои желания...
  Или желает мне угодить.
  Чувствует во мне нового господина дворца?"
  
  "Поднимайся и уходи, рабыня, - я с трудом разлепил спекшиеся от жара губы. - Мне не нужна твоя помощь".
  "Ты прогоняешь меня, господин? - Рабыня подняла подбородок.
  Смотрела на меня снизу вверх. - Но я же вижу, что ты хочешь..."
  "Что я желаю - мое дело, - я отошел от рабыни.
  Каждый шаг мне давался с трудом.
  Словно я по пояс закопан в песок. - Убирайся вон, рабыня.
  Ты не угодила мне".
  "Но я сейчас угожу тебе".
  "Как ты можешь мне угодить, если даже не знаешь, что мне нужно, рабыня", - я схватил рабыню за волосы.
  Вышвырнул за дверь.
  И тут же в комнату вошла Клотильда.
  Понятненькое.
  Клотильда подслушивала за дверью и подсматривала через щелочку.
  Значит, она задумала меня соблазнить рабыней.
  Лучше бы соблазнила меня Альтаирой.
  
  "Гендер, тебе не понравилась Жасмин?" - Клотильда спокойно закрыла за собой дверь на засов.
  Засов зашел без скрежета.
  Я таращил глаза на необычное одеяние Клотильды.
  Она одета в струящиеся золотые нити.
  Вроде бы одета.
  Но в то же время нити не скрывали ни одной красоты замечательного тела рабыни.
  "Кто или что называется Жасмин?"
  "Жасмин - рабыня, которую ты вышвырнул за дверь, Гендер".
  "Рабыни должны называть меня - господин, но не по имени", - я попытался образумить рабыню.
  Ожидал от нее подлого удара.
  И удар последовал.
  Но удар словами, а не кинжалом.
  "Я, конечно, рабыня, - Клотильда нехорошо улыбнулась. - Но и ты не господин, Гендер.
  Мало ли что случится во дворце с тобой.
  Упадешь с лестницы и свернешь себе шею.
  Или нечаянно выпьешь вино с ядом.
  Альтаира погорюет, погорюет, и забудет о тебе, славный охотник за драконами.
  Тебя похоронят под персиковым деревом в саду наслаждений".
  "Ты мне угрожаешь, рабыня?"
  "Я тоже предпочитаю, чтобы меня называли не рабыней, а - по имени.
  При госпоже - я для тебя рабыня.
  Но наедине..."
  "Понял, понял, Клотильда, - я выставил руки вперед. - Много гостей похоронено под вашими персиковыми деревьями?"
  "Деревья растут быстро, Гендер.
  В нашем саду самые большие и сочные персики". - Рабыня не ответила прямо.
  Но намекнула, что не я первый окажусь закопанным в саду под деревом.
  "Ты защищаешь свою госпожу?
  Оберегаешь ее от мужчин?" - Я спросил прямо.
  "Люблю, когда сразу переходят к делу, - Клотильда кивнула очаровательной головкой. - Мы, рабы, не хотим, чтобы наша госпожа привела во дворец мужа.
  Мы живем в гармонии с нашей госпожой.
  А мужчина обязательно разрушит гармонию".
  "Теперь все ясно и понятно, Клотильда.
  Я рад, что ты призналась.
  В ответ я тоже признаюсь тебе: я хочу стать мужем Альтаиры
  Я в нее влюбился с первого взгляда.
  И никому ее не отдам.
  Тем более - рабам".
  "И мы тебе не отдадим нашу госпожу", - Клотильда отвечала от имени всех рабов.
  Она тяжело дышала.
  Из глаз летели молнии.
  Но рабыня быстро переборола свой всплеск ненависти ко мне.
  Загнала его далеко.
  "Договоримся здесь, среди туник и тог, славный воин Гендер", - Клотильда прижалась ко мне грудью.
  "Убери груди, Клотильда.
  Я таю". - Невероятными усилиями я сдерживал себя.
  Подумал:
  "Может быть, не ломаться?
  Овладеть Клотильдой?
  Она же этого очень хочет.
  И я..."
  "Гендер...
  Ты хочешь меня? - Клотильда рабыня прочитала мои мысли.
  Да что там читать.
  Видно все. - Когда ты прогнал Жасмин, я подумала, что женщины тебе не нравятся.
  Но вошла и увидела тебя в боевой стойке тигра, изнывающего перед львицей.
  Я предлагаю тебе выгодное..."
  "Выгодное для меня, или для тебя, Клотильда?"
  "Для всех выгодное, Гендер.
  Ты даже не мечтай взять в жены нашу Альтаиру.
  Я видела, как у нее блестят глаза.
  Хоть сразу тащить ее в храм жениться.
  Да, ты можешь переиграть меня, Гендер.
  Но и после свадьбы тебе придется бояться.
  Не только я, но и остальные рабы не примут тебя.
  Поэтому я предлагаю тебе себя..."
  "Ты предлагаешь мне - свободному великому красивому охотнику на драконов - свое тело, рабыня?
  В знак презрения я буду называть тебя рабыней.
  Я тебя не боюсь.
  Только и всего.
  И считаешь, что тебя достаточно, чтобы я забыл об Альтаире?"
  "Ты еще не пробовал мое тело, Гендер.
  Я знаю, что некоторые мужчины сходят от меня с ума.
  Они, один раз, отведав моей любви, больше не могут жить прежней жизнью".
  "Передавай привет тем мужчинам, Клотильда".
  "Я в довесок к себе дам тебе еще золотые монеты, Гендер".
  "Золотые монеты - звучит - более радостно, чем - отравить меня, - я заинтересовано поднял брови. - Сколько?
  Запомни, Клотильда.
  Я - дорогой мальчик".
  "Сначала я, или золото?" - Клотильда облизнула губы.
  
  "Сначала золото, а потом посмотрим, - я с запозданием подумал, что в этот момент Альтаира может подслушивать и подсматривать за дверью за нами. - Может быть, я шучу.
  И Альтаира мне дороже всего золота мира!"
  "Я проведу тебя в сокровищницу", - Клотильда усмехнулась с пониманием.
  Я подумал:
  "Какие они все умные во дворце.
  Хозяйка иероглифы разбирает и объясняет.
  Рабыня имеет вход в сокровищницу дома.
  При этом Клотильда поняла, что я боюсь, что попаду в ловушку.
  Догадалась, что все подстроено.
  И Альсаира наблюдает за нами".
  Но это были мои домыслы.
  
  "Далеко сокровищница? - Я спросил с посвистыванием безразличным. - Золото - ничего не значит".
  "Гендер", - Клотильда остановилась.
  "Да, Клотильда", - осторожничал.
  Замедлил шаг.
  Не подходил к рабыне.
  "Мне золотая нить попала.
  Вытащи ее, пожалуйста.
  А то щекотит и мешает идти".
  "Эта золотая нить, Клотильда?"
  "Да, эта.
  Потяни за нее".
  "Уже тяну.
  Вытянул?"
  "Да".
  Спасибо тебе огромное за помощь, славный охотник на драконов, - рабыня не так уже и плохая, как показалась с первого взгляда.
  Просто заботится о своей хозяйке. - Ты помог мне с золотой нитью.
  Надеюсь, что и с остальным поможешь... - Мы вошли в темный коридор.
  Факелы на стенах не горели. - Ты не боишься темноты, славный воин?"
  "Не боюсь темноты.
  Но факелы вы могли бы зажечь в мою честь".
  "Рабы и госпожа знаем все ходы и уголки во дворце.
  Нам факелы не нужны.
  Ты не беспокойся, воин.
  В конце коридора я подниму тяжелый занавес.
  Ты снова сможешь оглядываться по сторонам".
  "Клотильда, - я натолкнулся в темноте на рабыню.
  Она наклонилась. - Ты, зачем остановилась?"
  "Может быть, здесь, Гендер?"
  "Не знаю, о чем ты говоришь, Клотильда, - я ответил сухо.
  Я бы мог и в темном коридоре.
  Но с детства боюсь темноты.
  Поэтому нет, уже и не мог в темном коридоре. - Распрямляйся и продолжай путь".
  "Ты - несломимый воин", - в голосе Клотильды зазвенели колокольчики уважения.
  "А ты не дракон, Клотильда".
  
  Мы прошли до конца коридора.
  Клотильда подняла тяжелую занавеску.
  Яркий свет ударил мне в глаза.
  Они заслезились.
  Я увидел очертания прекрасной женской фигурки в купальне.
  Вторая женщина растирала спинку первой.
  "Я ошиблась занавесом, - Клотильда смущенно пропищала.
  Она опустила штору и зажгла факел. - За этой завесой купальня для рабынь.
  Мы же пройдем дальше".
  
  "Нет ничего интересного в купании рабынь", - я усмехнулся.
  "Правда, Гендер?" - Клотильда с подобной же усмешкой посмотрела на меня.
  "Где правда, рабыня?"
  "Ты сказал, что нет ничего интересного в купании рабынь".
  "Да, я это сказал, Клотильда".
  "Если ты так взаправду думаешь, славный воин, то ты много в жизни не видел".
  "Не тебе судить, рабыня, что я видел, а кто меня видел", - я напряг мускулы живота.
  Обозначились рельефные кубики.
  Обычно помогает при разговоре со строптивыми женщинами.
  И на этот раз мои мускулы выручили меня.
  Рабыня зачаровано смотрела на мою стройную подтянутую фигуру.
  "Пусть рабыни купаются, - Клотильда прошептала. - Мы же идем дальше".
  "Веди, рабыня".
  "Гендер, - рабыня косо на меня посмотрела. - Моя госпожа Альтаира называет тебя - славный охотник на драконов".
  "Я сам так себя зову, Клотильда", - на этот раз я для разнообразия снизошел до того, что назвал рабыню по имени.
  "Но почему ты не называешь себя - славный победитель драконов?
  Охотником может назваться любой.
  Например, я скажу, что я - славная охотница на драконов..."
  "Ты не можешь быть охотницей на драконов, женщина.
  Тем более - славной охотницей на драконов..."
  "Почему ты можешь быть славным охотником на драконов, Гендер, а я - не могу?"
  "Потому что женщины не умеют воевать.
  И женщина не победит дракона".
  "Я же не говорила, что я - славная победительница драконов.
  Я сказала, что я - просто охотница на драконов.
  Даже старики, дети вправе называть себя охотниками на драконов".
  "Но ты же не охотишься на драконов, Клотильда.
  Как же у тебя язык повернулся назвать себя охотницей на них?"
  "Почему же я не охочусь на драконов, Гендер?"
  "Ну...
  Ну..."
  "Вот и засунуть свое ну-ну, куда подальше, воин, - рабыня ответила неучтиво.
  Я сжал губы. - Гендер, можно называть себя охотником, охотиться на драконов, но так ловко охотиться, что не попадаться на глаза дракону.
  И не встретить ни одного дракона.
  Но охотником все равно останешься".
  "Я понял тебя, рабыня.
  Ты мне завидуешь".
  "Гендер?
  А что, если я скажу, что я царица?"
  "Ты - царица?" - У меня в горле пересохло.
  Я сразу подумал:
  "Царица меня соблазняла.
  Царицу Клотильду украли из ее дворца и продали в рабство.
  Кого же выберу?
  Ну, которую из двух: Альтаиру - богатую хозяйку, или ее рабыню.
  Но рабыня не простая, а - царица?
  Или обеих попробую соблазнить?"
  "Или, например, я не царица, а - певица, - Клотильда испортила мою надежду. - Каждый может назвать себя кем угодно.
  И очень трудно опровергнуть.
  Чтобы доказать, что человек не певец, нужно его попросить петь".
  "Ага".
  "Но человек может ответить, что он певец, но сейчас не хочет петь".
  "Угу".
  "Кто называл себя великим пекарем, тот не обязательно обязан печь хлеба.
  Так же и с тобой, Гендер".
  "Я не пекарь".
  "Ты называешь себя славным охотником на драконов.
  Но ты не сказал, что ты победитель драконов".
  "Приведи мне дракона, рабыня.
  Я его победю".
  
  "То есть, я - простая тонкая девушка - должна выследить дракона.
  Поймать его.
  Притащить к тебе, славный охотник на драконов Гендер.
  Ты же подойдешь к связанному беспомощному дракону и пронзишь его мечом".
  "Так и будет, рабыня.
  Я связанного дракона победю".
  "Я почему-то так и думала, Гендер".
  "Как ты думала, рабыня?"
  "Так".
  "Мне кажется, что ты недолюбливаешь меня, рабыня".
  "Тебе только кажется, что я тебя недолюбливаю, славный воин? - рабыня распахнула глазища. - Я только и делаю, что показываю, как ты мне неприятен.
  А тебе сейчас только это показалось...
  Самомнение у тебя, славный воин, как у слона".
  Мы остановились на площадке.
  "Две лестницы мраморные ведут вверх, - я вертел головой. - По какой лестнице пойдем?
  По лестнице со ступенями из розового мрамора?
  Или - по лестнице со ступенями из белого мрамора?"
  "По розовому пойдем, - рабыня стала подниматься. - По розовому всегда интереснее, чем по белому".
  Я следовал за ней.
  Отметил, что рабыня очень грациозная.
  "Ты, словно плывешь над ступеньками", - я восхищенно цокал языком.
  "Я не плыву, я - лечу", - Клотильда обернулась через левое плечо и засмеялась.
  "Клотильда?"
  "Да, Гендер?"
  "На стене висит красочный ковер.
  На нем соткан рисунок прекрасной обнаженной девушки.
  Кто она?"
  "Понравилось?"
  "Не понравилось, а - понравилась".
  "Я спросила - понравилось тебе изображение прелестной девушке на гобелене?"
  "Очень понравилось".
  "Ты приглядись и сравни, славный охотник", - рабыня неожиданно сорвала с себя золотые нити одежды.
  Обнаженная стояла выше меня на лестнице.
  "Зачем ты разделась, рабыня?"
  "Чтобы ты сравнил, Гендер".
  "Сравнил себя с тобой, рабыня?
  Я всегда лучше всех выгляжу..."
  "Сравни меня с вышивкой на гобелене, Гендер".
  "Ооооо!
  Так это ты изображена, Клотильда?"
  "Я на гобелене.
  Видишь, даже родинка под левой грудью отчетливо видна"
  "И родинки совпадают, - я приложил ладонь к сердцу. - Кто же великий художник-ткач?"
  "Альтаира".
  "Что, Альтаира?"
  "Моя хозяйка Альтаира своими тонкими пальчиками соткала этот гобелен.
  Я же позировала три дня и три ночи".
  "Невероятно, - я даже заикался от удивления. - Госпожа увековечила свою рабыню на гобелене.
  За что тебе почести от Альтаиры, Клотильда?"
  "Спроси сам мою госпожу, - девушка пожала узкими плечами: - Но гобелен - не все чудеса на этой лестничной площадке".
  "Надеюсь, что не дракон меня поджидает в засаде", - я нервно расхохотался.
  Не хватало мне еще дракона, когда я только задумал налаживать свою богатую новую жизнь.
  
  "Я высекла свою госпожу Альтаиру..."
  "Ты высекла свою хозяйку, госпожу, рабыня?"
  "Ты не дослушал, нетерпеливый воин.
  Я высекла из глыбы мрамора", - рабыня остановилась около мраморной девушки.
  "Поразительно, - я водил ладонями по мраморной статуе обнаженной Альтаиры. - Я еще не видел Альтаиру без одежд...
  А в мраморе наслаждаюсь.
  Альтаира, как живая.
  Ты - великий скульптор, рабыня".
  "В нашем хозяйстве все великие.
  Например, раб Окопус выращивает дыни, слаще которых нет нигде.
  Не дыня, а - мед с молоком".
  "Гобелен - хорошо.
  Статуя - еще лучше.
  Что получится, если статую завернуть в гобелен?
  Ты на гобелене, как бы будешь обнимать свою госпожу Альтаиру".
  "Подумай лучше о своем драконе, Гендер", - рабыня ответила неприветливо.
  "О драконе я всегда думаю.
  Но что-то золота, обещанного тобой, не нахожу".
  
  "Ты широко раскрой глаза, славный воин.
  Открой глаза и проморгайся".
  "Глаза открыты.
  Моргаю, - я усилено моргал. - Но золота не вижу".
  "Золото дальше, рабыня смеялась звонко. - Ты посмотри, как чисто вокруг".
  "Очень чисто.
  Я уже обратил внимание на чистоту.
  Меня чистота как раз и беспокоит.
  Или вы, рабы, очень добросовестно всегда натираете мрамор дворца.
  Или стараетесь для дорогого гостя.
  Неужели, во дворце уже живет другой... воин".
  Я едва удержался и не произнес - мой конкурент.
  "Еще не хватало мне - славному охотнику на драконов - сражаться с кем-то за сердце хозяйки дома, - я подумал. - Вдруг, мой соперник - тоже охотник на драконов?
  И не менее славный, чем я?"
  
  "Хочешь сбежать из дворца, Гендер?
  Испугался? - Рабыня, словно читала мои мысли. - Беги.
  Все только обрадуются твоему бегству.
  Все... кроме Альтаиры".
  
  "Я никого не боюсь, - я успокаивался.
  Конечно, очень хорошо, что дворец большой.
  Я бы предпочёл, чтобы кроме меня здесь гостила женщина.
  Например, настоящая царица.
  Но очень мило с твоей стороны, рабыня, что ты заботишься обо мне.
  Подкупаешь меня.
  Так что никакой царицы не нужно больше". - Я солгал.
  Царица воину нужна всегда.
  
  "Вот и золото", - рабыня ввела меня в сокровищницу.
  Открыла сундук.
  "Золотые монеты! - Я прыгнул к сундуку.
  Мой прыжок подобен прыжку дракона.
  Если, конечно, драконы существуют и при этом прыгают. - Невероятно.
  Так просто и - сундук с золотом".
  "Нет ничего сложного, что - сундук".
  "Я думал, что сокровища твоей хозяйки тщательно охраняются.
  Представлял мощных рабов с дубинами.
  Но сундук стоит открыто.
  Кто хочет - заходи и бери золото".
  
  "Почему-то никто не хочет брать это золото", - рабыня присела на мраморную скамью около сундука.
  С ироничной улыбкой наблюдала за мной.
  "Никто не хотел, а я возьму, - я пытался сдержать радостный вопль. - Повторим сначала, Клотильда".
  "Что повторим сначала, Гендер?"
  "Ты платишь мне за то, чтобы я ушел из дворца и не приставал к твоей хозяйке?
  Золотом и собой платишь, рабыня".
  "Да".
  "Значит, я беру золото, а потом беру тебя?"
  "Да".
  "Тяжелое, - я пересыпал монеты с ладони на ладонь. - Дай мне кошель, чтобы я его наполнил золотом, Клотильда.
  Нет, не кошель.
  Кошель слишком маленький.
  Суму переметную дай.
  Нет.
  Сума переметная порвется.
  Золото упадет на землю.
  Корзину.
  Глиняный кувшин принеси.
  Нет.
  Все ненадежное.
  Колесницу.
  Пригони в сокровищницу колесницу.
  Я поставлю на нее сундук с золотом.
  Увезу все". - Я не выдержал и расхохотался, как одержимый.
  
  "Нет, Гендер".
  "Что - нет, рабыня?
  Во дворце нет корзин и мешков?
  Но на колеснице я и Альтаира приехали..."
  "Уговор был - ты берешь золото и меня, Гендер.
  Но ни колесницы, ни корзины в уговоре нет".
  "Я так и знал, что в чем-то подвох, - я с досадой стукнул кулаком по золотой горке.
  Монеты зашуршали. - Но как же я унесу золото?
  Я - славный воин.
  Для красоты я хожу только в одной набедренной повязке.
  Даже туники у меня нет".
  "Гендер?"
  "Да, рабыня".
  "Того золота, что ты унесешь в ладонях, или как-нибудь еще, хватит тебе на несколько жизней.
  Не жадничай, славный воин".
  "Да, золото сейчас в цене, - я взвешивал в ладонях монеты. - Ладони у меня широкие.
  Много золота захвачу.
  Почему только в ладонях?
  На голову монеты насыплю. - И тут меня обрадовало! - Повязка.
  Моя прекрасная набедренная повязка фустанела.
  Она изготовлена из крепчайшей выделанной кожи. - Я без стеснения стянул с себя повязку.
  Чего я должен стесняться.
  Мои ягодицы, словно отлиты из бронзы.
  Наоборот, я горжусь собой в любом виде - в одетом, или в раздетом. - Я свяжу фустанелу мешком.
  Насыплю в нее золотые монеты.
  Можно?"
  "Конечно, можно.
  Твоя же повязка, Гендер".
  "Так и поступим, - я набил полную повязку золотыми монетами.
  В сундуке убавилось золота. - Теперь я богаче цезаря".
  "Да, ты теперь богаче цезаря, Гендер".
  "Но я же еще и в ладони могу зажать монеты.
  "В ладони, на голове, хоть чем зажимай золотые монеты.
  Все, что ты унесешь - твое золото".
  
  "Я счастлив, ох, как я счастлив", - я захлопал в ладоши.
  "Теперь ты можешь взять меня, славный воин", - в голосе рабыни не было прежнего воодушевления.
  Она покорно легла на мраморную скамью и закрыла глаза.
  
  
  ГЛАВА 368
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ВДОХНОВЕНИЕ ГЕНДЕРА
  
  "Овладеть тобой, да.
  Да, овладеть тобой, рабыня.
  Обязательно.
  Сейчас, - я подбадривал себя.
  Все мои силы ушли на восторг о золоте. - Подожди минуту.
  Я вдохновлюсь.
  Или пять минут жди.
  Или больше минут.
  У нас же есть время..."
  "Времени у нас бесконечность, славный воин", - рабыня ответила глухо.
  Словно пророчица над дурманящими дымами говорила.
  
  Я кусал губы.
  Смотрел на оставшиеся монеты в сундуке.
  "Много, много золота остается в доме Альтаиры, - я дрожал от волнения.
  Покрылся липкой влагой. - Может быть, этот сундук с золотом - не единственный во дворце Альтаиры?
  И я прогадаю, когда вынесу всего лишь мешок с золотом?
  Не буду ли я потом, всю оставшуюся жизнь, жалеть, что не остался с Альтаирой?
  Ведь и золото, и дворцы, и пашни, и виноградники, и оливковые рощи, и персиковые сады, и тучные стада коз, коней, овец, коров - могут стать моими.
  Конечно, лучше мешок золота на плечах, чем надежда в речах.
  Но...
  Но...
  И овладеть рабыней я сейчас не способен.
  Слишком переволновался.
  Все силы ушли на восторг.
  Рабыня?
  Зачем мне рабыня Клотильда?
  На одну самую маленькую монетку я устрою оргию с прекрасными девами.
  Или - зачем мне оргия со свободными девами?
  Я могу на монетку купить дюжину прекрасных чистых девушек рабынь.
  Они будут ублажать меня...
  Стоп, славный воин.
  Почему я решил платить?
  Раньше мне платили за то, что я приходил на оргии.
  Знатные красавицы щедро одаривали меня за мою любовь.
  Я - красавчик.
  А получил золото, и сразу предательские мысли летят, что я должен покупать оргии и любовь девушек.
  Нет.
  Не дождетесь.
  Вернее - нет, не буду.
  Не нужна мне часть богатств Альтаиры.
  Хочу - все и сразу: дворец, Альтаиру, ее рабынь, сокровища и имущество!"
  
  Не знаю, что со мной произошло.
  Я дрожащими руками развязал узел с золотыми монетами.
  Высыпал обратно золото в сундук.
  Рабыня услышала звон золотых монет.
  Открыла глаза.
  Поднялась.
  Внимательно меня осматривала.
  "Что произошло, славный воин Гендер?"
  "То и произошло, что меня не купишь, - мой голос дрожал, как и я. - Я не променяю свою любовь к прекрасной Альтаире на золото и на игры с тобой, рабыня".
  "Ты нарушил наш уговор, - Клотильда надевала золотые нити. - Не взял золото.
  Не овладел мной.
  И собрался остаться во дворце".
  "Да, я нарушил договор, - я отвернул голову от сундука с золотыми монетами.
  Их блеск сводил меня с ума.
  Я мог не сдержаться.
  В любой момент схватил бы золото и убежал бы. - Альтаира для меня - праздник.
  Я не променяю ее ни на золото, ни на тебя, рабыня".
  "Да?"
  "Да, Клотильда".
  "Мне кажется, что что-то вроде уважения к тебе промелькнуло у меня в головке, - рабыня пропела. - Но это уважение не меняет мое поведение.
  Я буду стараться любыми способами избавиться от тебя во дворце, славный воин.
  Берегись".
  "Ха!
  Напугала славного воина!"- Я нарочито громко расхохотался.
  
  "Ты все-таки вернулся, мой цезарь", - высокий женский голосок раздался за дверью.
  В сокровищницу вошла девушка.
  Она остановилась в солнечных лучах.
  Они освещали девушку со спины.
  Казалось, что красавица по солнечному лучу сошла с неба.
  Высокая, стройная.
  Прямые темные волосы стелились по полу.
  Тонкие губы.
  Упрямый прямой нос.
  
  "Что означают ее слова?" - Я шепотом спросил у Клотильды.
  Нарушил на время вражду.
  "Ее имя - Клеопатра...", - рабыня Клотильда ответила едва слышно.
  "Много девушек, женщин, девочек и старух с именем Клеопатра, - я в досаде чесал нос. - Меня интересует, почему она назвала меня цезарем.
  Может быть, она - пророчица.
  И я стану цезарем".
  "Гендер, посмотри на себя в серебряное зеркало, - рабыня Клотильда захихикала. - Из тебя цезарь, как из меня охотница на драконов. - Неожиданно Клотильда схватила мою ладонь.
  Прислонила к своей левой груди: - Чувствуешь, как неровно забилось мое сердце?"
  
  "Чувствую твою сиську, Клотильда".
  "Мое сердце разволновалось оттого, что ты не должен был появляться рядом с Клеопатрой.
  Она - как и все мы - рабыня нашей госпожи Альтаиры.
  Альтаира купила ее у пиратов.
  Мы до сих пор не поняли, кем была девушка раньше.
  Она - после общения с пиратами - немного сошла с ума.
  Постоянно ищет какого-то цезаря.
  Ждет его.
  Сейчас, наверно, проходила мимо сокровищницы.
  Услышала твой мужской голос..."
  "Спасибо, что назвала мой голос мужским, Клотильда".
  "Услышала твой мужской голос, Гендер, - Клотильда сжала мой локоть. - И, наверно, подумала Клеопатра, что ты - ее цезарь".
  "Еще рабынь мне не хватало, - я вонзил ногти в ладошку Клотильды. - Ты, Клеопатра.
  Вы обложили меня со всех сторон, как степные волки загоняют овцу.
  Но предупреждаю: я вам не дамся.
  Мне нужна только Альтаира". - На этот раз я даже себе не соврал.
  Сказал - мне нужна только Альтаира.
  Да - нужна.
  Но почему нужна - не объяснил Клотильде.
  
  "Я чувствую себя виноватой, что привела тебя к Клеопатре, - Клотильда постучала кулачком в свой мраморный лоб. - Я не должна была волновать сердце бедной Клеопатры.
  Она придумала себе цезаря.
  И ищет его.
  Красивое.
  Но ненужное.
  На твоем месте перед Клеопатрой должен был быть цезарь.
  Если ты признаешься рабыне, что ты не цезарь, то ты растопчешь ее мечты.
  С каждой минутой Клеопатра все больше и больше убеждается, что перед ней ее - цезарь".
  "Ты предлагаешь мне, рабыня, чтобы я обманул другую рабыню и сказал, что я - ее цезарь, - я шипел в левое розовое ушко Клотильды.
  Даже возникло искушение легонько укусить это нежное ушко. - Не делай из меня комедианта.
  Я - серьезный охотник на драконов, а не актер в балагане".
  
  "Признаться, что ты цезарь - будет обман, - рабыня Клотильда нервничала. - Признаваться нельзя.
  Но и не признаваться ты не можешь.
  Клеопатра когда-то знала того, кого называла цезарем.
  Сердце ее не выдержит разочарования, что ты - не он".
  "Но она же не слепая.
  Видит, что я не тот ее цезарь".
  "Возможно, что Клеопатра смотрит сердцем, а не глазами".
  "Тогда пусть достанет свое сердце и вставит вместо глаз.
  А глаза поместит на место вырванного сердца", - я, кажется, пошутил.
  "Цезарь", - рабыня Клеопатра подошла ко мне.
  Беспомощно смотрела на меня.
  Я же ждал подсказки от рабыни Клотильды.
  "Скажи что-нибудь своей Клеопатре, цезарь, - вот помогла, так помогла Клотильда. - На что ты надеешься, цезарь?"
  "Клеопатра, - я проблеял.
  Клотильда и Клеопатра вздохнули с облегчением. - Ты уже была в купальне?"
  "Я искупалась утром, - рабыня Клеопатра легко следовала за моей ложью.
  Словно я - ее настоящий цезарь. - Я нравлюсь тебе, цезарь?"
  "Чистый...
  Чистый голос у тебя после купальни, Клеопатра", - я промычал.
  Судорожно дышал.
  "Что будем делать, цезарь?"
  "Что делать нам, Клеопатра?"
  "Да, что делать нам, цезарь?"
  
  "Игра.
  Все подстроено во дворце.
  Альтаира и ее рабы развлекаются в игру со мной.
  Слишком все натянуто, - я думал и не знал, как быть. - Может быть, я напрасно не забрал золото и не овладел Клотильдой?
  Но, вдруг, тогда по их игре, рабы отняли бы у меня золото?
  Или не отняли бы?
  Совсем я запутался с Клотильдой.
  А тут еще какую-то другую рабыню, свихнувшуюся, мне подсунули".
  "Я страдала без тебя, цезарь.
  Ты теперь спасешь меня от новых страданий.
  Почему ты молчишь, цезарь".
  "Ты не выглядишь пострадавшей, Клеопатра, - я промычал.
  За свою неосторожную фразу получил от Клотильды щипок за ягодицу. - Лоснишься.
  Кожа твоя гладкая, светится.
  Бедра округлые.
  Лицо спокойно и умиротворенное".
  "Ты разгневал меня, цезарь, - Клеопатра, неожиданно для меня, разозлилась. - Ты знал, что я здесь.
  И не навестил меня сразу.
  Ты сначала разговаривал с другими девушками.
  Все теперь мне ясно.
  В том числе понятно, почему ты сбежал от меня и оставил одну тогда...
  Ты не искал меня.
  Я горюю.
  Но ты не хочешь меня успокоить..."
  "Успокоить тебя, Клеопатра, - охотник я на драконов, или не охотник на драконов.
  Славный ли я воин, или - не славный воин.
  Разве я не справлюсь с какой-то сошедшей с ума рабыней? - В полутьме ты не рассмотрела меня, Клеопатра. - Я взял девушку за руку и вытащил на свет. - Теперь разгляди меня подробно.
  Твой ли я цезарь?"
  "Ты изменился, цезарь, - рабыня Клеопатра провела ладонью по моей груди. - Ты стал хуже выглядеть..."
  "Я?
  Хуже выгляжу?
  Хуже, чем кто? - Я захлебывался яростью. - Кто лучше меня выглядит?
  Я - прекрасный.
  Я - восхитительный.
  Я - красавчик.
  Еще вчера почтенная матрона ползала у моих ног.
  А сегодня какая-то ты называешь меня не совсем идеалом".
  "У тебя раньше были более мускулистые руки, цезарь".
  "Моим рукам нет предела, Клеопатра.
  Я - Аполлон!" - У меня пересохло во рту.
  Неужели, действительно, ее прежний цезарь красивее, чем я?
  Нет!
  Невозможно!
  Но, вдруг?
  И, если ее цезарь ввалится в этот дворец...
  То цезарь отобьет у меня мою
  Альтаиру.
  Я уже называл Альтаиру своей...
  
  "Я осознала всю опасность своего положения рабыни", - Клеопатра отступила от меня на шаг.
  "Бессердечный, - другая рабыня - Клотильда - щипала меня сзади. - Успокой девушку.
  Довел ее до слез".
  "Я рада, что ты вернулся ко мне, цезарь, - Клеопатра остановилась и уверенно бросилась мне на шею.
  Обняла. - Пойдем в мою спальню, цезарь.
  Мы выпьем асирийского древнего вина перед едой.
  И, вообще, на кровати удобнее разговаривать..."
  "Нет, моя Клеопатра, - я проскользнул мимо рабыни. - У меня прогулка с Альтаирой - твоей госпожой - по саду.
  Я не в силах отказать госпоже".
  "С Альтаирой, - светлая улыбка осветила прекрасное лицо рабыни. - Прелестно!
  Я не ревную тебя к Альтаире, цезарь.
  Она - прекрасная".
  "Спасибо, что не ревнуешь меня к Альтаире", - я с тоской смотрел на далекий уже сундук с золотом.
  "Как уйти, чтобы Клеопатра не догадалась, что я не цезарь?" - Я раздумывал и потел сильнее и сильнее.
  Мое волнение не осталось незамеченным.
  "Чем так дурно резко пахнет?" - Ноздри Клеопатры затрепетали.
  "Гендер... Цезарь твой вспотел от великой любви", - Клотильда едко ответила другой рабыне.
  
  "Ты меня ввязала в ложь с Клеопатрой, - я сильно сжал руку Клотильды. - Теперь насмехаешься над нами".
  Клеопатра не слышала мое шипение.
  Она отошла к окну.
  Повернулась и стояла спиной.
  Ждала от меня...
  Что ждала?
  "Сходи с Клеопатрой в ее спальню, цезарь", - Клотильда смягчилась.
  "Я не останусь с сумасшедшей наедине.
  Что обо мне Альтаира скажет?"
  "Моя госпожа похвалит тебя, славный воин".
  "Похвалит меня?
  За что же она меня похвалит?
  За то, что я прыгнул в кровать сумасшедшей рабыни?"
  "Госпожа Альтаира бережно относится и с пониманием к душевной болезни Клеопатры..."
  "Душевная болезнь?
  Клеопатра просто сошла с ума".
  "У Альтаиры доброе сердце, Гендер.
  Если ты хоть немного утешишь Клеопатру, то Альтаира тебя полюбит.
  Ну, может быть, не так полюбит, как ты представляешь в своих мечтах.
  Но, по крайней мере, будет к тебе относиться очень даже хорошо.
  Альтаира любит добрых, отзывчивых мужчин..."
  "Альтаира любит мужчин?"
  "Я не так сказала, Гендер.
  Моя госпожа очень утонченная душой.
  Она из древних папирусов, пергаментов, глиняных табличек узнала для себя, что мужчина должен быть благородным.
  Помогать всем...
  Поэтому, повторяю, если ты успокоишь и поможешь Клеопатре расслабиться, то госпожа Альтаира поможет тебе в твоих сердечных страданиях".
  "Мое сердце здоровое.
  Оно не страдает", - я пробурчал.
  "Ну, пожалуйста, Гендер, - Клотильда прижалась грудями к моей груди. - Клеопатра пригласила тебя выпить с ней вина..."
  "Выпить вина у нее в кровати".
  "Ну и что?
  Вы, мужчины, при слове кровать сразу начинаете выдумывать разное.
  Для нас, девушек, вино и кровать - не больше, чем вино и кровать.
  О чем тебе Клеопатра расскажет?
  Может быть, тебе понравится с ней общаться.
  Важно.
  Ты узнаешь тайну Клеопатры.
  Выведаешь - кто ее цезарь.
  Может быть, Клеопатра расскажет тебе, где клад зарыт".
  "Клад зарыт?" - Горячая волна ударила мне в сердце.
  "Почему бы и не клад, Гендер?
  У нас, девушек, много секретиков".
  "Но только из любви к Альтаире я пойду на часок в спальню Клеопатры", - я заскрежетал зубами.
  
  "Ты - благородный охотник на драконов", - рабыня Клотильда вдохнула с облегчением.
  "Мне кажется, что в этом доме одни только драконы, - я пошутил.
  И тут же исправил свою шутку на более мягкую: - Все драконы, кроме прелестной Альтаиры".
  "Кто же тогда - Альтаира, если ты других считаешь драконами, Гендер?"
  "Альтаира??"
  "Да, Альтаира".
  "Альтаира для меня - богиня с Олимпа".
  "Хорошо ты сказал, славный воин - богиня с Олимпа, - Клотильда остреньким язычком облизала пересохшие губки. - Вот бы меня, кто-нибудь так похвалил, что я - богиня с Олимпа".
  "Ты когда-нибудь встретишь мужчину... раба, Клотильда, - я обнадежил рабыню. - И вы поженитесь.
  Я уверен, что какой-то раб на тебя поглядывает.
  И мечтает, чтобы ты родила ему детей.
  Вам - дети.
  По закону Эллады они - будут рабами Альтаиры.
  Всем будет хорошо!"
  
  "Клеопатра", - я подошел к сумасшедшей рабыне.
  В солнечном луче увидел ее груди.
  Они не прятались под одежду.
  Потому что одежда рабыням не положена.
  Это были высокие, упругие груди.
  С темными дерзкими сосками.
  Груди настолько пронзили мое сознание, что, если бы я не знал, что передо мной простая живая рабыня, я бы подумал, что увидел мраморную статую.
  По бледному лицу рабыни я понял, что она редко выходит из дворца.
  "У тебя золотая цепочка на шее, - я начал разговор. - Редко встречал рабыню с золотыми цепями".
  "У меня не только цепочка золотая, - Клеопатра не смотрела на меня. - Госпожа Альтаира любит своих рабов".
  "Что у тебя еще золотое... Клеопатра".
  "Золотые кольца, - рабыня вытянула правую руку.
  На пальцах сидели два золотых кольца. - Кольца-амулеты".
  "От чего же они спасают, твои амулеты?
  От дракона спасут"? - Я с трудом сдерживал едкую ухмылку, думал:
  "Рабыня разговаривает, как не сумасшедшая.
  Но все равно, что-то глупое проскальзывает в ее словах".
  "Драконы? - Рабыня направилась вдаль по коридору. - От драконов амулеты золотые не спасают.
  Эти - приворотные амулеты.
  Они странные.
  Я долго над кольцами думала.
  И поняла - кольца заставят тебя стать моим мужем, цезарь".
  "Кольца меня заставят?" - Я остановился.
  Но меня в спину подтолкнула Клотильда:
  "Гендер.
  Не отставай от Клеопатры.
  Я буду рядом, чтобы тебе помочь".
  "Помочь в чем?" - Мне уже не нравилась идея остаться с сумасшедшей Клеопатрой вдвоем в спальне.
  "Если Клеопатра захочет тебя прирезать, или удавить веревкой, или подсыплет яд в вино.
  То я буду за дверью.
  Только крикни - я прибегу".
  "Если она меня задушит веревкой, то, как я крикну?
  Я на это не договаривался с вашей госпожой Альтаирой".
  "Я обещала, что Альтаира тебя поблагодарит за то, что ты доставил наслаждение Клеопатре".
  "Я не собираюсь наслаждать ее.
  Мне нужна Альтаира".
  "Так получилось, Гендер, что вход к Альтаире для тебя лежит через спальню Клеопатры".
  "Я думаю, что не только Клеопатра, но и все вы в этом дворец сошли с ума.
  Все...
  Кроме Альтаиры и меня".
  "Ты честолюбив, славный воин.
  В мужском обаянии с тобой не сравнится даже Аполлон", - рабыня Клотильда подлизалась ко мне.
  Мое настроение поднялось.
  Я с улыбкой зашел за другой рабыней в спальню.
  
  "Цезарь, - закрой дверь на засов", - рабыня Клеопатра уже приказывала мне.
  "Зачем засов?
  Я люблю спать с открытой дверью".
  "Нам не должны помешать, цезарь".
  "Чем мы будем заниматься постыдным, что ты боишься, что нам помешают?"
  "Смотри, - рабыня Клеопатра развернула пергамент. - На пергаменте нарисовано то, что ты должен исполнить по жизни, цезарь.
  В этих картинках твое предназначение".
  "Но эти все картинки неприличные, - я убедился, что рабыня Клеопатра сошла с ума давно и надолго. - Гадкие, мерзкие, пакостные картинки с оргии..."
  "Муж ты мне, или не муж, цезарь?"
  "Не муж я тебе, рабыня Клеопатра", - я ответил твёрдо.
  "Ты так думаешь, что ты мне не муж, цезарь.
  Но на самом деле ты - мой муж".
  "Нет, нет и нет, рабыня, - я прислонился спиной к стене. - Я собираюсь взять в жены Альтаиру, твою госпожу.
  Мне ты - рабыня - в жены не нужна".
  "Тебе нравится моя спальня, цезарь?" - рабыня Клеопатра постоянно говорила то, что ей хотелось.
  При этом одна тема могла не следовать за другой.
  "Просторненькая спальня.
  Чувствуется, что ты ее обустроила с любовью ко... сну".
  "Я часто пользуюсь этой кроватью, цезарь.
  Каждую ночь".
  "Все спят по ночам, - я был в этот момент мудрецом. - Факел мирно потрескивает в изголовье кровати.
  Приятный запах поднимается от золотой курительницы.
  Если бы я не знал, что ты - рабыня, то подумал бы, что ты - госпожа в этом дворце.
  Статуи из нефрита и красного дерева.
  Алебастровая Венера в углу.
  На полу мягкий ковер с неприличным рисунком... - Я запнулся на миг.
  Продолжил с гневом: - Почему в твоей спальне, Клеопатра, все неприличное?
  Даже статуи нагло выгибаются.
  Стоят в неприличных позах.
  На ковре изображёны девушки с...
  Мой язык не поворачивается произнести вслух то, что изображено на ковре".
  "Твой язык не поворачивается, - рабыня приблизила свое прекрасное лицо к моему лицу.
  Накрыла мои губы своими губами.
  И глубоко просунула мне в рот свой искательный язычок. - Теперь, цезарь, твой язык поворачивается?"
  "Теперь мой язык болтается", - Я боялся продолжения.
  Поэтому присел к столику.
  На столе в корзинке лежали персики и виноград.
  Около стола стояла огромная глиняная амфора.
  Я без спроса - я же не должен спрашивать разрешения у рабыни - с огромным трудом поднял амфору.
  Налил две полные деревянные чаши вина.
  "Девушки в этом доме не пьют вино", - Клеопатра пододвинула свою чашу к моей.
  "Ты же приглашала меня на вино, Клеопатра".
  "Я пошутила, цезарь".
  "Тогда я выпью за тебя и за себя, - я осушил две чаши с вином: - Замечательный напиток.
  Прекрасный и дорогой".
  "С виноградников нашей госпожи Альтаиры".
  "Когда я стану мужем Альтаиры, - в моей голове приятно зашумело, - я каждый день буду пить наше вино.
  Ой, в ногах появилась слабость".
  "В ногах правды нет, цезарь.
  Нет ее и выше".
  Клеопатра, мне на радость, присела с другой стороны столика.
  "У меня возникло желание отравить тебя, цезарь, - рабыня просто призналась. - Но ты так мило чавкаешь персиками, что я передумала.
  Ты раньше не любил персики, цезарь.
  Считал их едой для крестьян.
  У тебя переменился вкус?" - Рабыня горько усмехнулась.
  
  "Послушай, Клеопатра, - я приложил руку к сердцу.
  Но понял, что второй - свободной рукой я не подниму глиняную амфору с вином.
  Убрал руку от груди и снова налил вина...
  В две чаши. - Я не тот, за кого ты меня принимаешь.
  Мы раньше никогда не встречались с тобой.
  Ты же называешь меня своим цезарем...
  Никогда я не был цезарем".
  "Ты - цезарь, - в глазах рабыни появилось пламя. - Ты всегда мне так говорил.
  И сейчас говоришь, цезарь, что мы раньше с тобой не встречались.
  После нашей первой ночи любви, после оргии, ты, вообще, сказал, что уплываешь за три моря.
  Но на следующий день я нашла тебя в объятиях менад.
  Ты лгал мне, цезарь.
  И лжешь сейчас".
  "Считай меня цезарем, Клеопатра, - я не пошел на обострение спора, - но..."
  "Никаких но, цезарь", - рабыня неожиданно отвесила мне пощечину.
  Первая пощечина, которую я получил от женщины.
  "Что тебе от меня надо? - Я приложил к горящей щеке медную монету. - Скажи сразу, сумасшедшая".
  За дверью послышался шорох.
  Подслушивающей рабыне Клотильде, вероятно, не нравились мои слова.
  
  "Я?
  Хочу?
  От тебя?" - рабыня Клеопатра распахнула глаза в величайшем удивлении.
  И, вдруг, оскорбительно для меня, захохотала.
  Хохотом, как бы отвечала мне, что от меня нельзя что-то хотеть.
  Хохотом оскорбляла.
  "Я разлюбил персики, - я сказал зло. - Теперь люблю виноград.
  И особенно - обожаю сброженный прокисший виноградный сок. - Я судорожно сглотнул. - Ты не права, Клеопатра, что ударила меня".
  "В чем я не права?
  Кого я ударила?
  Цезаря или не цезаря я ударила?"
  "Ты ударила не цезаря, Клеопатра.
  Ты ударила меня.
  А я - не цезарь".
  "Если ты не цезарь, то не имеешь права жаловаться мне.
  Но ты - цезарь". - Рабыня тихо сказала.
  "Нет.
  Ты - сумасшедшая", - я понял, что разговор ходит по кругу.
  Так я ничего не добьюсь от рабыни.
  Ничего о ней не узнаю.
  Время идет.
  А Альтаира ждет меня на прогулку.
  "Давно мы не виделись, цезарь", - сумасшедшая рабыня снова вернулась к непонятному для меня.
  Она налила себе воду в чашу.
  "Мы никогда не виделись, Клеопатра".
  
  "Ты не столь красивый, как был прежде, цезарь. - рабыня, как бы удивилась.
  Оперлась локтями о столик. - Я знала, что твоя красота пропадет, цезарь.
  Но надеялась, что не сразу ты станешь уродом".
  "Я - урод? - Теперь я расхохотался. - То я для тебя самый красивый.
  То я - самый некрасивый.
  Рабыня, ты уже выбери для себя - красивого меня, или урода не меня".
  Но рабыня, как и прежде, не отметила мое замечание.
  Она делала и говорила то, что ей надо.
  Перешла на кровать:
  "Цезарь".
  "Да, Клеопатра".
  "Присядь на кровать".
  "Ээээ, Клеопатра.
  Мне и за столом хорошо".
  "На столе - не хорошо, цезарь".
  
  
  
  ГЛАВА 369
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЦЕЗАРЬ И КЛЕОПАТРА В СПАЛЬНЕ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ты меня пугаешь намеками, рабыня".
  "Я приказала - садись на кровать, цезарь", - из глаз рабыни полетели молнии.
  Она сидела с широко расставленными ногами.
  "Вино так ослабило мои руки и ноги, - я с ужасом поднялся дрожащий. - Или рабыня подсыпала в амфору яд?
  Наверняка, яд.
  Рабыня не захотела со мной пить отравленное вино.
  Нет, не яд.
  Все же слабость у меня от вина.
  Столько выпил...
  Поэтому, придется подчиниться сумасшедшей рабыне.
  Иначе она меня зарежет". - Я подковылял к кровати.
  И тяжело упал на нее.
  "Теплая кровать?" - Рабыня уже не гневалась.
  Она робко спросила.
  "Горячая кровать".
  "Я люблю горячую кровать, - Клеопатра захлопала в ладошки. - Внизу, под кроватью проходят каменные трубы.
  В них течет горячая вода.
  Вот оттого моя кровать горячая".
  "Горячо, - я согласился. - Приятненькое.
  Удобненькое".
  "А как ты думаешь, цезарь?"
  "Я не понял твой вопрос, Клеопатра".
  "Я думаю головой.
  А ты, чем думаешь, цезарь?"
  
  "Я думаю тоже головой", - я ответил неуверенно.
  Боялся нового приступа сумасшествия рабыни.
  Или это был один и продолжительный приступ?
  "Я не понимаю, почему ты в моей спальне", - Клеопатра на меня смотрела, как на цербера.
  "Я в твоей спальне, потому что ты сама пригласила в нее.
  Пригласила и притащила в свою спальню, Клеопатра".
  "Что ты хочешь сказать, цезарь?"
  "Ничего не хочу сказать тебе, рабыня".
  "Если ты думаешь овладеть мной, цезарь, то я не разрешу.
  И не стану твоей женой".
  "Прекрасно, Клеопатра.
  Я только об этом и мечтаю, чтобы не стать твоим мужем".
  "Ты же знаешь, кто я", - рабыня вот-вот откроет, кто она на самом деле была до рабства.
  "Скажи, кто ты, Клеопатра".
  "Когда люди опускаются под воду, то на поверхности появляются пузыри.
  Но почему от рыб, которые всегда под водой, нет пузырей?"
  "Сумасшествие усиливается, - я - на всякий случай - сполз с кровати.
  Подтащил ближе амфору с вином и чаши. - Вином защищу себя от буйства рабыни".
  "Цезарь?"
  "Да, Клеопатра".
  "Не уходи далеко от кровати, цезарь".
  "Мне нравится горячая кровать, - я налил вино в чаши. - От горяченького не откажусь".
  "Я сказала, что ты знаешь меня, цезарь, - неожиданно рабыня вернулась к сказанному ранее.
  А я уже подумал, что продолжит о рыбах... - Ты часто намекал мне в купальне, цезарь.
  Неужели, тебя кто-то уговорил приехать ко мне?" - Рабыня плотно сжала губы.
  "О чем думает, Клеопатра? - Я не забывал себе подливать вино. - Но главное, о чем я думаю?
  Утром я даже не мог представить, что окажусь во дворце богатой молодой красавицы Альтаиры.
  И не слышал об Альтаире раньше.
  Но еще меньше верится, что не с хозяйкой дома я пью вино, а с ее рабыней.
  Вот я о чем думаю?
  Золото не взял.
  Одну красавицу рабыню не взял.
  Вторую рабыню - не беру.
  Валяюсь на горячей кровати.
  Рядом возлежит обнаженная прекраснейшая рабыня.
  А я лишь моргаю - морг, морг.
  И боюсь, что рабыня на меня набросится и применит грубую не женскую силу. - Для просветления я выпил вина.
  Не просветлело.
  Наоборот.
  Потемнело.
  И я подумал неожиданно для себя: - В этом дворце даже не хозяином, а - рабом можно жить.
  Рабыня Клеопатра бездельничает.
  У нее и кровать с подогревом, и фрукты, и вино.
  Не работает на плантациях.
  Другая рабыня - Клотильда - тоже не замечена мной на тяжелых рабских полях.
  Возможно, что и остальные рабы бездельничают.
  Кушают, пьют, играют друг с другом - в их удовольствие.
  Не знаю...
  Может быть, хозяйка Альтаира по ночам устраивает грандиозные пиры.
  Или даже - оргии. - От зависти у меня горло пересохло. - Так что я могу и порабствовать, если не получится с Альтаирой хозяйкой".
  "После того счастливого случая, когда ты, цезарь, хотел покончить с собой, но не смог, я недоумевала.
  Ты большой и сильный пробудил во мне жалость.
  И зачем только нужно было тогда бежать, цезарь? - Клеопатра сжала запястья моих рук. - Ответь, цезарь".
  "Бежать", - я промычал откровенно.
  "Нет, не бежать, цезарь, - Клеопатра отпустила мои руки.
  И сама налила мне вина. - Я все больше запутываюсь, цезарь.
  Травить тебя, или не травить.
  Все так сложно.
  За окном светло, а на душе темно".
  "Не трави меня, Клеопатра".
  "Дело не только в том, что ты мне не нравишься, цезарь..."
  "Не нравлюсь?
  Тогда я - ухожу".
  "Сидеть, цезарь.
  Дело в том, что я живу в чужом теле.
  Ты, наверняка, испытываешь подобное ощущение.
  Будто тебе в душу лезут грязными руками.
  Ты заманил меня в ловушку, цезарь.
  Запер меня в пещере..."
  "Как можно запереть в пещере, Клеопатра?
  В пещерах нет дверей".
  "Ты держал меня в одной клетке с тигром, цезарь.
  Держал один год.
  Может быть, ты сам себе выколешь глаза за свою жестокость?"
  "Нет, я не выколю себе глаза, Клеопатра.
  Потому что ты все придумала.
  Или видишь во мне другого".
  "Я тебя свяжу, цезарь", - Клеопатра из-под кровати достала кожаные тонко нарезанные полоски.
  "Иди ты в ж...у, Клеопатра, - я взвизгнул.
  Подскочил. - Связывай себя сама.
  Судя по нездоровой улыбке на твоем прекрасном лице, ты любишь связывать.
  Я же ухожу.
  Нет, я еще выпью вина.
  Потом уйду".
  Я поднял амфору.
  Из горлышка пил вино.
  Левым глазом я внимательно следил за рабыней.
  Не набросится ли...
  Я пропустил тот момент, когда вино водопадом упало в мой желудок.
  Он переполнился.
  Я понял, что еще немного, и я опьянею до деревянного состояния.
  Тогда меня и связывать можно.
  И бери героя голыми руками.
  Конец придет славному охотнику на драконов.
  Я отбросил пустую амфору.
  Могучим плечом выбил дверь.
  Грохнулся вместе с дверью в коридор.
  
  "Гендер, - Альтаира с испугом смотрела на нас - на меня и на дверь подо мной.
  Хозяйка дома стояла обнявшись с рабыней Клотильдой. - Ты, куда?"
  "Лучше спроси меня, откуда я", - я промычал.
  Вино мощно решительно подступала к голове.
  "Я сейчас.
  Я только встану.
  Пусть подойдут поближе, Кантор Емельянович..."
  Я встал.
  Меня закачало, пошатнуло.
  Я падал.
  Успел ухватиться за край туники Альтаиры.
  Сорвал с хозяйки дворца ее роскошную одежду.
  Альтаира обнаженная стояла надо мной.
  Тут рабыня Клотильда заступилась за хозяйку.
  "Вы посмотрите на эту свинью, - Клотильда обличала меня свысока. - Напился, скотина.
  Морда красная.
  Глазища таращит красные.
  Как тебе не совестно, Гендер?
  А еще славным воином называешься, подлец.
  Не воин ты, а - раб".
  "Только о рабах не надо говорить, - я поднял руку вверх. - Я уже насмотрелся на вас в этом дворце".
  "Только ради моей госпожи, - рабыня из сумы достала флакон из горного хрусталя.
  Во флаконе зловеще играла зеленая жижа: - Гендер, только ради Альтаиры я даю тебе зелье.
  Выпей".
  "Что это?" - Я с подозрением смотрел на флакон.
  "Ты выпил целую амфору вина, и не спрашивал, что в ней, - рабыня заметила со злым шипением. - Боишься, что тебя отравлю?
  Надо будет - отравлю.
  Сейчас пей целебное зелье.
  Оно снимает алкогольную зависимость".
  "И выпью", - я отважно выпил снадобье.
  В голову ударило.
  Желудок загорелся.
  Из моих ушей посыпалась сера.
  Я подскочил.
  Прыгал.
  Вопил.
  Скакал с высоко поднятыми коленями.
  Наконец, боль в животе стала затихать.
  "Зачем я пил дорогое вкусное вино...
  Много...
  Если теперь я совсем его не чувствую". - С удивлением обнаружил, что вино из меня полностью выветрилось.
  Словно я из амфоры пил чистейшую горную воду.
  
  "Гендер, славный воин, - хозяйка дома прощебетала.
  Робко на меня смотрела. - Ты обещал, что осмотришь мои владения.
  Могу я еще надеяться, что ты не передумал?"
  "Я?
  Передумал? - Я чуть не упал от удивления. - Конечно, Альтаира.
  Пойдем в персиковый сад.
  Я так хочу посмотреть на персик.
  Я подожду, пока ты наденешь новую тунику".
  "Я не хочу заставлять тебя ждать, - хозяйка дома беспечно махнула рукой. - Я в своем доме хожу, как хочу.
  Я стеснялась тебя.
  Но теперь ты видел мою наготу..."
  "Твою прекрасную наготу, Альтаира..."
  "Ой, как приятно ты говоришь славный воин".
  "Говорю, потому что вижу тебя, Альтаира".
  "Теперь, когда ты осмотрел меня со всех сторон, Гендер...
  А ты, славный воин, облизывал меня взглядом...
  Теперь я могу не стесняться тебя".
  "Разумеется, не стесняйся, прекрасная Альтаира, - я чуть не завизжал от счастья. - Мы же уже почти родные друг другу".
  "Спасибо тебе, Гендер".
  "Спасибо за что, Альтаира?"
  "Спасибо за добрые слова обо мне и мне.
  Спасибо, что ты успокоил рабыню Клеопатру.
  Для меня так важно было, чтобы она немного остыла".
  "А она уже остыла?
  Рабыня Клеопатра остывает?"
  "Она спокойная сейчас.
  Ты на нее благотворно подействовал, славный воин.
  За это можешь просить у меня все, что пожелаешь".
  "Я могу просить у тебя, Альтаира, все, что пожелаю?" - в голове у меня зашумело от радости.
  "Вот!
  Так просто.
  Я попрошу Альтаиру стать моей женой.
  Но не сейчас.
  Рабыни Клотильда и Клеопатра могут все испортить.
  Клотильда - из-за того, что ненавидит меня и ревнует к Альтаире.
  Клотильда нарочно сделает гадость.
  Отговорит Альтаиру выходить за меня замуж.
  А рабыня Клеопатра - по глупости - испортит сватовство.
  Просто потому, что у нее голова не на месте".
  "Я свою просьбу тебе выскажу, Альтаира, - я покосился на затаившуюся рабыню Клотильду, - чуть позже.
  Когда мы останемся с тобой наедине".
  Я вспомнил, что рабыня Клотильда предупреждала, что может меня отравить и после свадьбы, когда я и Альтаира поженимся.
  "Нет, уж, рабыня Клотильда, - я подумала и скрестил свой взгляд со взглядом Клотильды. - Я сам тебя отравлю..."
  Сердце мое радостно затрепетало.
  Рабыня Клотильда опустила прелестнейшую головку.
  Нам бы сейчас разойтись по сторонам.
  Я и - Альтаира - налево пойдем.
  А рабыня Клотильда, пусть идет на все четыре стороны.
  Но вмешалась своим появлением сумасшедшая рабыня Клеопатра.
  
  "Цезарь - мой!" - Рабыня Клеопатра вышла из комнаты.
  И дерзко-предерзко взяла меня за руку.
  "Непонятное, - я натянул кривую улыбку. - Ты, милочка рабыня, ошиблась. - Я пытался вытащить свою руку из захвата Клеопатры.
  Но рабыня повисла на моей руке и не отпускала: - Руку!
  Слышишь, рабыня?
  Руку мою оставь".
  "Почему цезарь - твой, Клеопатра? - Альтаира побледнела. - Он, во-первых, не твой гость, а ко мне пришел.
  И, во-вторых, ты его не знаешь".
  "Цезарь - мой муж или жених, - рабыня Клеопатра так нагло разговаривала со своей госпожой, что казалось, будто Клеопатра - госпожа, а Альтаира - ее рабыня. - Я его первая схватила.
  Поэтому цезарь - мой.
  Не помню, мы женились в храме, или не женились.
  Но - на всякий случай - снова поженимся у жрецов".
  "Она - сумасшедшая, - я завизжал.
  Понял, что рабыня может оттолкнуть от меня богатую хозяйку дома. - Альтаира.
  Прогони свою сумасшедшую рабыню Клеопатру.
  Зачем ты ее в доме держишь?"
  "Действительно, Клеопатра, - хозяйка дома Альтаира воткнула кулаки в бока.
  Спросила рабыню с вызовом: - Зачем я тебя в своем доме держу, Клеопатра?"
  "Вот-вот, - я, наконец, высвободил руку и отбежал. - Гони ее в шею.
  А лучше - продай на рынке рабов.
  Зачем добро будет пропадать".
  "Ты меня держишь в своем доме из интереса, Альтаира, - рабыня Клеопатра не смутилась.
  Не испугалась гнева госпожи. - Ты думаешь, что я - может быть - царица.
  А иметь царицу в доме - высший уровень".
  "Но ты не доказала, что ты - царица, Клеопатра", - губки Альтаиры задрожали.
  "Но никто не доказал обратное, что я не царица".
  "Все равно, я тебе великого воина Гендера не отдам, Клеопатра. - Альтаира перевела взгляд с рабыни на меня: - Гендер.
  Великий охотник на драконов.
  Ты же мой?" - Робкий взгляд хозяйки наполнен надеждой.
  "Еще как твой, Альтаира", - я обнаглел так, что обнял Альтаиру.
  Она затихла в моих руках.
  
  "Госпожа, - Клеопатра рабыня и на этот раз не смутилась. - Можешь попользоваться моим цезарем.
  Мужчины - все ветреные.
  Им только пиры и оргии подавай.
  Но после тебя цезарь всегда будет возвращаться ко мне".
  "Ни!
  За!
  Что!
  Я не променяю милую Альтаиру на тебя, рабыня Клеопатра".
  "Да?
  А на горячей кровати в моей спальне ты говорил и делал совсем другое, цезарь".
  "Великий воин, - хозяйка дома Альтаира отшатнулась от меня. - Гендер!
  Ты был с моей рабыней на кровати?"
  "Я лежал на кровати, - я выпятил грудь.
  Альтаира восхищенно вскрикнула.
  Но рабыня Клеопатра посмотрела на мою грудь равнодушно. - Но я не был с твоей рабыней, Альтаира.
  Она интригует.
  Запутывает тебя и меня".
  "Был, был ты со мной, - рабыня Клеопатра потеряла границы правды. - Ты со мной занимался на кровати тем, чем муж с женой занимаются на кровати".
  "А чем занимаются муж и жена на кровати?" - Альтаира с любопытством выпятила нижнюю губку.
  Другая рабыня - Клотильда - с охотной начала шептать на ухо своей госпоже.
  Вероятно рассказывала о том, чем занимаются муж и жена на кровати.
  Альтаира побледнела до синевы.
  "Мы только беседовали, - я тонул. - Клотильда.
  Ты же подслушивала и подглядывала за нами.
  Скажи Альтаире, что ты видели и слышала.
  Мы же только беседовали.
  Рабыня Клеопатра на меня нападала словами.
  Я же отбивался от сумасшедшей...
  Тоже словами..."
  "Нападала.
  Отбивался", - госпожа Альтаира повторила.
  Прижала руку к левой груди.
  Наверно, сердце от волнения убегало от Альтаиры.
  "Я ничего не видела и не слышала", - неожиданно рабыня Клотильда отказалась защищать меня.
  "Как ничего не видела и не слышала, - я закричал. - Ты даже сопела восторженно за дверью.
  Иногда недовольно вскрикивала".
  "Это была не я", - рабыня Клеопатра опустила прелестную головку.
  "Нет, Клотильда, - я тряс рабыню за плечи.
  Отвел ее в сторонку.
  Прошептал. - Зачем ты лжешь всем, Клотильда?
  Ты же обожаешь свою госпожу Альтаиру.
  Защищала ее от меня.
  А теперь отдаешь Альтаиру на съедение сумасшедшей рабыне".
  "Ты - мужчина, Гендер.
  Клеопатра - женщина.
  Я не могу обвинять и ругать женщину.
  Мы и так слабые.
  Вы, мужчины, нас нагибаете.
  Во всех смыслах нагибаете и притесняете.
  Поэтому женщина должна помогать другой женщине.
  Я не стану оправдывать тебя, великий воин".
  
  "Заговор!
  Заговор в моем дворце!" - Я невольно выдал свое тайное желание - забрать владения Альтаиры себе.
  Но никто не обратил внимания на мой крик.
  "Наверно, женщины, вообще, не слушают мужчин", - я подумал.
  Тогда я просто приобнял Альтаиру за талию:
  "Пойдем, Альтаира.
  Погуляем, как мы и задумали.
  Пусть рабыни друг с дружкой шепчутся без нас".
  "О, великий воин", - Альтаира прислонила свою прелестнейшую головку к моему плечу.
  "Никуда вы без меня не пойдете, - Клеопатра неожиданно набросилась на... свою госпожу.
  Схватила ее за волосы.
  Наклоняла к полу.
  Но и Альтаира оторвалась от меня.
  Она обхватила рабыню Клеопатру за пояс.
  И повалила на мраморный пол.
  "Гендер, не вмешивайся, - рабыня Клотильда окриком остановила меня. - Девушки разберутся друг с дружкой.
  Вдруг, Клеопатра - настоящая царица.
  Вернется на свой трон.
  И тогда разорит наш дворец.
  Госпожу Альтаиру продаст в рабство.
  А так - подерутся.
  Затем помирятся".
  "Дворец сумасшедших, - я пожал плечами.
  Тут же опомнился. - Не все сумасшедшие в этом дворце.
  Моя Альтаира - нормальная".
  "Не запрягай, - Клотильда зловеще улыбнулась. - Госпожа Альтаира еще не твоя".
  Я же взглянул на Альтаиру.
  Драка шла с переменным успехом.
  То госпожа садилась на свою рабыню и выкручивала ей руки.
  То - рабыня Клеопатра отказывалась сверху госпожи.
  Девушки визжали.
  Щипали друг дружку.
  "Гендер, хочешь выпить сок горького лимона?" - Рабыня Клотильда искательно заглянула в мои глаза.
  "Ты меня предала, Клотильда.
  Не сказала Альтаире, что между мной и Клеопатрой ничего серьезного не было.
  Поэтому я не буду пить твой горький сок.
  С предательницами не пью".
  "Разве ничего между тобой и Клеопатрой не было на кровати?" - Клотильда подняла брови.
  "Мы только беседовали".
  "Великий воин.
  Ты совсем не знаешь женщин.
  Для нас, женщин, беседа важнее, чем плотские утехи, которыми вы, мужчины, наслаждаетесь на оргиях.
  Если бы ты развлекался с Клеопатрой, как на оргии, то госпожа Альтаира простила бы тебя.
  Но за разговор душевный - никогда не простит".
  "Мы не разговаривали.
  Мы ругались с Клеопатрой".
  "Ругань - еще сильнее, чем простой разговор.
  Ругань сближает супругов.
  Муж и жена всегда ругаются друг с другом.
  Так что ты, великий охотник на драконов Гендер, занимался с Клеопатрой на горячей кровати тем, чем занимаются муж и жена.
  Я никого не предавала.
  И никого не обманула.
  И Клеопатра не обманула госпожу Альтаиру".
  "Ты, наверное, права, рабыня, - я неуверенно согласился. - По-женскому права".
  "По-мужскому я не могу быть права", - рабыня Клотильда засмеялась.
  
  Госпожа Альтаира и Клеопатра закончили драку.
  Наступило перемирие, как и обещала рабыня Клотильда.
  Госпожа Альтаира подала Клеопатре руку.
  Помогла подняться.
  "Миленькая, я тебя сильно помяла?" - рабыня Клеопатра спросила у Альтаиры.
  "Пустяки.
  Но я тебе расцарапала плечо и спинку, Клеопатра".
  "Пустяки.
  До свадьбы заживет, - Клеопатра беспечно махнула рукой. - Но у тебя на руке будут синяки, госпожа.
  Я сильно сжимала твою руку".
  "Кому не понравятся мои синяки, тот пусть убирается из моего дворца, - госпожа провела пальчиками по щеке Клеопатры. - Позволь, я смажу твои царапины целебным заживляющим снадобьем".
  "Не беспокойся, Альтаира.
  Я сама смажу.
  Или попрошу Клотильду мне помочь". - Клеопатра многозначительно подмигнула Клотильде.
  Затем обняла Альтаиру.
  Госпожа и рабыня после драки тесно прижались друг к дружке.
  Даже поцеловались в знак примирения.
  "Ты с этим, - рабыня пренебрежительно показала тонким пальчиком на меня. - С моим цезарем можешь прогуляться.
  Цезарь позаботится о твоих синяках, госпожа".
  "Во-первых, я - не этим, - я осмелился спорить с девушками.
  Совершенно напрасно.
  Все равно, что в зыбучий песок или в болото меня затягивало. - Во-вторых, рабыня Клеопатра, не приказывай мне, как собаке.
  Ты - всего лишь рабыня сумасшедшая.
  Не знаю, чем ты опоила свою госпожу.
  Но со мной не смей разговаривать свысока.
  Рабыня обязана молчать, пока к ней не обратится хозяин".
  "Цезарь, - Клеопатра расхохоталась. - Знаешь чем рабыня или раб отличается от свободного гражданина Эллады и Шумерии?"
  "Раб - в рабстве.
  Свободный - на свободе", - я глупо ответил.
  Подозревал, что Клеопатра скажет иначе.
  Заранее подготовила шутку обо мне.
  "Рабыне или рабу уже падать дальше некуда.
  Рабы уже находятся в самом низу, - рабыня Клеопатра снисходительно мне объясняла очевидное. - Поэтому у раба одна дорога только - наверх, из рабства.
  У свободного же...
  Скажу по-другому.
  Свободный гражданин - как бы висит в воздухе.
  Вверх его не пускают другие.
  А вниз он может упасть очень даже легко.
  Поэтому, цезарь, я не удивлюсь, если увижу тебя скоро в ошейнике раба".
  "Замолчи, мерзкая, - я поиграл мышцами. - Не пророчествуй.
  Ненавижу предсказательниц".
  "Падай, падай, мой цезарь", - рабыня Клеопатра нагло помахала мне ручкой и ушла в свою спальню.
  "Ужас", - я провёл широкой ладонью по лицу.
  Но подумал, что с Альтаирой лучше не разговаривать о ее рабах.
  
  "Мне тоже пора", - рабыня Клотильда пробормотала.
  Я скорее почувствовал, чем увидел, как напряглась Альтаира.
  "Куда ты собралась, Клотильда?" - И с Клотильдой Альтаира разговаривала, как с равной себе.
  Словно с подружкой болтала.
  "Госпожа, я не могу остаться сейчас с вами".
  "Почему не можешь остаться с нами, Клотильда? - Госпожа Альтаира спросила резко. - Ты должна быть всегда рядом со мной.
  Ты прекрасно об этом знаешь".
  "Пусть, пусть идет", - я влез в разговор.
  Хотя только что думал, что не надо с девушками спорить.
  "Как это - пусть идет моя рабыня, - Альтаира пронзила меня копьем взгляда. - В своем доме я решаю, кто и куда пойдет.
  Кто и что будет делать".
  "Совсем другая девушка, - я подумал и пошатнулся даже.
  Словно Альтаира стегала меня словами. - Не робкая и просительная, а - повелительница.
  Но она же сама себе врет.
  Я же вижу, что она не может командовать рабынями Клеопатрой и Клотильдой.
  Если бы Альтаира решала в своем доме, кто и куда пойдет, кто и что будет делать, то не болтала бы сейчас с Клотильдой.
  Альтаира могла просто пойти.
  А рабыня Клотильда, как собачка, обязана тащиться за своей госпожой.
  Тогда получается, что слова Альтаиры - что в своем доме она решает, кто, куда пойдет и, что будет делать - относятся только ко мне.
  Невезение".
  "Альтаира, - я напряг все, что мог напрячь и увеличить в теле.
  Обычно женщины не могут устоять перед красотой моих больших мускулов. - Ты не правильно меня поняла.
  Я имел в виду другое, когда сказал, что Клотильда может уйти".
  "Следи за своими словами, великий воин Гендер", - рабыня Клотильда посмела меня упрекнуть.
  Альтаира, как я и предполагал, уже не обращала на меня внимания.
  "Госпожа, - рабыня взяла Альтаиру за руку. - У тебя холодные пальцы".
  "Так согрей мои пальцы, Клотильда".
  "Боюсь, что ты не понимаешь меня, госпожа", - рабыня отпустила руку Альтаиры.
  "Это ты меня не понимаешь, Клотильда, - госпожа не называла рабыню рабыней. - Твои игры зашли слишком далеко".
  "Госпожа..."
  "Не прерывай меня, Клотильда".
  "Вот, как ты заговорила со мной, госпожа, - рабыня почему-то зло посмотрела на меня. - Все из-за него?
  Из-за славного охотника на драконов Гендера".
  "Да, все из-за меня", - опять меня Аид за язык дернул.
  "Ничего из-за тебя, - Альтаира с досадой взглянула на меня. - Речь, вообще, не о тебе, Гендер".
  "Госпожа, не увлекайся долгими разговорами с Гендером, - рабыня предупредила свою госпожу. - Мужчины - коварные.
  Они могут с нами разговаривать о ни о чем.
  Но потом мы оказываемся в ловушке мужчины.
  И не можем из нее выбраться".
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"