Отправились мы как-то на лыжах на прогулку в парк Победы -- я, мои родители и Костя. День был солнечный и яркий, восресение. Я, по правде говоря, лыжи никогда не любила. Но мне очень нравился Костя.
Ну ещё бы! Косте было 18 лет, росту в нём за 180, косая сажень в плечах. Сам он был крепкого телосложения. У него была хорошая шевелюра и совершенно шикарный бас, от которого моё сердце просто таяло. Костя неплохо играл на гитаре и пел песни Визбора. К тому же он был опытным походником -- и по горам лазил, и на байдарках ходил. Ну что ещё нужно было моей несчастной шестнадцатилетней голове, чтобы безнадёжно потеряться?
Костя был очень хорошим лыжником и я ужасно переживала, как бы не ударить в грязь лицом. Но вот лыжная база позади и мы гуськом углубились в лес. Погода была чудесная и в парке было много народу. Наконец, нам удалось найти тропинку, где не было столько людей.
Лыжня шла вдоль неглубокого оврага и через каждые 15-20 метров от неё ответвлялись тропинки, ведущие на дно. Мне надоело топать, уткнувшись взглядом в Костину широкую спину. Захотелось на простор, пошалить. И вот, выбрав момент, когда он особенно увлёкся поучениями как надо жить, я оттолкнулась по-сильнее палками и, набирая скорость, помчалась вниз. Костя, видимо, не сразу сообразил, что меня уже нет сзади него. Сначала я услышала его удивлённый возглас, а затем заметила, что он меня догоняет. Я оттолкнулась ещё сильнее. В голове был шальной хмель, в ушах -- ветер, в груди -- ликование.
И тут на повороте я увидела какого-то мужика. Болван!, стоит себе и тупо смотрит как я на бешенной скорости лечу прямо на него! А у меня, по мере приближения, глаза становятся всё огромнее. Я попыталась затормозить, уткнувшись палками впереди себя, но одна палка согнулась и я кубарем полетела в овраг. До сих пор не пойму, как я не свернула себе шею и вообще ничего не сломала. Выкатившись на дно, я развалилась на спине и давай хохотать. Мне почему-то было так хорошо и счастливо. Мгновение спустя, надо мной возникла Костина фигура. Он помог мне подняться, отряхнул от снега. Потом забрал у меня погнутую палку и, взявшись обеими руками за концы, выпрямил её о собственную шею. Мне тут же представился огромный чёрный бык с налитыми кровью глазами, у которого пар валит из ноздрей и который роет копытом землю. Зацепив свою палку за мою, он вытащил меня из оврага.
Деваться было некуда -- пришлось слушаться. Потом мы ещё часа полтора довольно нудно топали по лыжне друг за другом. Оказалось, что Костя искал место, где можно было бы разложить костёр. Но вот уже и чай готов. Напившись чаю, мы отправились дальше. Пока Костя с моими родителями обсуждали план дальнейших действий, я пошла погулять по окрестностям. Как в сказке лыжня привела меня к огромному камню, за которым она действительно разветвлялась натрое. Я постояла, посмеялась: направо пойдёшь -- палки потеряешь, налево пойдёшь -- без лыж останешься, прямо пойдёшь -- жену найдёшь. Я пошла туда, где останешься без лыж. Через некоторое время лыжня закончилась, словно её обрезали ножницами, и я потопала по целине. Минут через 10-15 Костя меня догнал. Как выяснилось, он сначала отправился туда, где жён раздают.
Родители тем временем пошли по намеченному плану и нам пришлось их догонять. Здесь лыжня была уже накатанная. И угораздило же Костю заявить, что мне теперь деваться некуда т.к. на этот раз он шёл за мной. Как я припустила! Заставьте меня нарочно развить такую скорость -- умру, не смогу! Косте стоило немалого труда поймать меня на этот раз.
Когда в конце дня мы шли на базу, я сказала ему, что устала смертельно, что сейчас прийду, лягу и больше не встану. И не поднимите меня ни подъёмным краном, ни домкратом. Когда же на лыжной базе, сняв лыжи, я собралась идти их сдавать, у Костьки заплясали черти в глазах. Он встал передо мной и спросил:"Ну?"
-- Что "ну"?
-- Ты же сказала, что ляжешь и больше не встанешь?
Он зря это спросил, потому что я тут же разлеглась посреди тратуара, как раз перед главным корпусом. Над моей головой вновь выросла его мощная фигура:
--Лежишь?
--Ага!
--Встанешь?
--Не-а!
И тут произошло то, чего я меньше всего ожидала -- он взял меня как щенка за шкирку и поднял вверх. Я сразу поняла какого было бедному Буратино висеть на гвозде. Подрыгав немного в воздухе ногами, но так и не достав до земли, я затихла. Над моим ухом раздался Костин бас:"Будешь ещё падать?"
-- Нет.
-- Пойдёшь своими ногами?
-- Пойду.
Дружили мы с ним потом ещё года полтора. Но ни у кого больше не возникало желания проверять мою отвинтовость или его силу.