Ян кружил по кварталам, бродил по торговым центрам, зашел в кафе, где выпил кофе. Ему хотелось затеряться в толпе, чтобы никто не мог уследить за ним. В конце концов, он оказался на вокзале и принялся читать расписание. На автобусе он за час доедет до деревни, а далее придётся минут десять-пятнадцать идти до домика на кленовом лугу. Автобус отправлялся через сорок минут. Ян посмотрел на переполненный зал ожидания, где люди прятались от промозглого утра, и вышел из здания вокзала.
Через десяток минут холод добрался до его костей. Дрожь волнами охватывала тело. Ян втянул голову в плечи и рассматривал следы от обуви, оставляемые на слякоти проходящими мимо остановки людьми.
Рядом остановился мужчина с бородой.
- Вы пилот? - спросил у него Ян чуть охрипшим голосом, рассматривая его форму.
- Да, - ответил мужчина, только сейчас обнаружив, что рядом находится ещё кто-то. - Полжизни провёл в Боингах.
- Хорошо быть пилотом. Только, должно быть, ответственность за пассажиров давит.
- Я летаю на грузовых самолётах. Честно признаться, работа пилота довольно скучная. Интересно, когда всё только начинается. А когда много лет видишь одно и то же, то точно заскучаешь.
- По-моему, все убеждены в обратном.
- Да. Это точно. Все, кроме пилотов. А вот мой автобус. Удачного дня.
Пилот и ещё несколько человек, стоявших неподалёку, забрались в подошедший автобус.
За спиной в кронах лип громко расшумелась стая ворон. Ян насупился, ощутив нагнетающуюся боль в горле. Ещё около двадцати минут оставалось играть в терпение с городским охрипшим утром. Между зданиями выглянуло Солнце. Его лучи пригрели грудь и лицо. Сознание жадно потянулось к скудному теплу.
Дверь автобуса шумно закрылась, вырвав Яна из дрёмы. Он пару секунд непонимающе смотрел на отъезжающий автобус, а затем в панике вскочил и бросился за ним вдогонку. Автобус остановился, когда он пару раз брякнул ладонью по кузову.
- Извините. Я опоздал, - обратился он к водителю, заходя в автобус.
- Ага! - смеясь ответил водитель. - Так и знал, что этот соня ждёт моего рейса! Я даже посигналил, но куда там.
Кто-то на средних рядах рассмеялся.
- У вас можно билет купить? - спросил Ян, растерянно шаря по карманам.
- Куда едешь?
- До конечной остановки, - Ян подал водителю деньги, взял у него билет и пошел между рядами.
В автобусе нагнеталось усыпляющее тепло. Он провалился в уютное кресло и сложил руки на груди.
"Черт побери, до чего же хорошо", - подумал Ян, слушая убаюкивающий монотонный гул двигателя. Он то затихал, то усиливался, и вскоре городские улицы сменились невзрачной стеной леса. Ян с облегчением выдохнул. Ему захотелось, чтобы автобус никогда не останавливался. "И на кой меня туда понесло?" - вспомнил он о кленовом лугу.
Иногда автобус останавливался, и Ян просыпался на короткое беспокойное время, не открывая раздраженных глаз. Время в такие моменты тянулось невыносимо медленно. Через открытую дверь в автобус устремлялись весенний сырой холод и выхлопные газы, раздавались приглушенные голоса, шуршали пакеты. Затем все стихало. Ян снова скрывался в чёрном коконе тяжелого сна.
Спинка кресла, стекло, бегущая полоса леса, слякоть на полу, пустые кресла сбоку. Шея и спина сильно болели, не позволяя пошевелиться, руки затекли.
"Где я? Куда я еду? - он пытался медленно выпрямить шею. - Кто я?" Ладонь легла на горячее от жара лицо. Память отказывалась служить. Он обессилено прижал разгоряченную щеку к холодному стеклу, смотрел на заснеженное большое поле и висящее над ним крупное Солнце. Беспамятство приносило удовлетворение. Память не тяготила, и ему понравилось это состояние, хотелось удержать его. Он не помнил ничего, но ощущал легкость, обычно возникающую после того, как сбрасываешь с себя надоевший тяжелый груз. Солнце, дорога и талый снег на бескрайнем поле - пусть будет так.
Ян выпрямился и растерянно огляделся вокруг, растирая гноящиеся глаза. Только половина мест была занята. Его внимание привлекло Солнце. Он уезжал, когда оно находилось над горизонтом, и сейчас висело примерно там же, хотя светило тускло. "Скоро должен приехать", - решил Ян, но у него появилось упрямое впечатление, что сон продолжался очень долго.
"Солнце не встаёт, а садится", - понял он и выхватил из кармана подаренный телефон, чтобы посмотреть время. Его подозрения подтвердились - вечер понедельника был в самом разгаре. Он стал сконфуженно шарить по карманам в поисках билета.
"До конечной остановки", - вспомнил он и принялся в сердцах ругать самого себя, глядя на указанный в билете пункт назначения. Ян сел не в тот автобус и успел проехать несколько сотен километров. Варианты развития событий завертелись в голове, отчего заболел затылок.
- Впрочем... - прошептал Ян, и лицо его успокоилось и повеселело. - Ну и ладно. Плевать.
Несколько человек поднялись и двинулись к выходу. Автобус подъехал к остановке. Ян двинулся за ними.
- Скоро приедем? - обратился он к водителю охрипшим голосом.
- Уже приехали, - кивнул тот вперед.
Автобус стоял на возвышенности. Далеко внизу раскинулся большой город. За серой громадой города темнела полоса моря.
- Долго собираетесь стоять?
- Пока вон те растяпы не подтянутся, - водитель показал в сторону узкой разбитой дороги, разрезающей поле. По ней в сторону автобуса бежали три человека с сумками. Они двигались со стороны небольшой деревни. Ян заметил несколько деревенских домов и поднимающийся из печных труб дым.
Он выскочил из автобуса и, шатаясь, отошел на обочину. Земля уходила из-под ног.
Город вытянулся в линию вдоль чернеющего на горизонте моря. Часть городских улиц скрывалась в тумане, приползем со стороны моря. Кроваво красное Солнце медленно опускалось к холодной могучей ладони, раскинутой морем.
Ян поёжился от холода, подставил лицо под лёгкий ветер и набрал полные лёгкие воздуха. Голова закружилась от сырости и запаха прошлогодней травы.
Всё сочилось темнотой. Она заполняла пространство через напоминавшие кратеры круги и борозды почвы, проступавшие сквозь тающее полотно снега. Влажное дыхание приближающейся ночи поднималось от земли к небу.
Впервые Ян ощутил, что находится дома. В незнакомой для себя точке бесконечной трассы; в безлюдном чужом месте, куда он попал случайно. Он впервые оказался дома, впервые стал самим собой. Он впервые проснулся, открыл глаза и увидел перед собой весь мир. Он был равен этому миру, был частью его.
Скоро ночь принесёт новизну и, смешавшись с туманом, поползёт по стенам домов и дорогам. Трущобы вздрогнут от боевых кличей дворовых котов, холеричный дух весны отправится блуждать по пустым набережным, настороженно ожидая рассвета, а Яна охватит жар лихорадки в тесном номере какой-нибудь дешёвой гостиницы. Мысли об этом приводили его в восторг.
Вечером Солнце снова опустится в холодное море. Мир вокруг останется всё таким же свежим и притягательным, и ничего не придётся делать для этого. Можно не изматывать себя опустошающими усилиями, не вести непрекращающуюся борьбу, отказаться от безнадёжной войны. Всё это являлось навязанным, ничтожным, фальшивым и бессмысленным. А настоящая жизнь - вот она, лежит перед ним: величественная, пугающая неизвестностью, манящая, бросающая в дрожь, обнадёживающая, мрачная, восторженная, полная сил, свежая.
Ян взглянул на поле с его темнеющими посреди снега кратерами, вспомнив, что скоро оно покроется травой и полевыми цветами. Что-то блеснуло рядом. Он подошел и поднял со снега серебристый медальон. На медальоне изображались два примкнувших друг к другу лебедя. "Наверное, этот человек обронил, - предположил Ян, обратив внимание на одинокую ровную линию следов от широких шагов, тянущихся в сторону города. - И чего он тут делал один?"
Он несколько секунд смотрел то на медальон, то на шаги. В положении лебедей ощущалась хрупкость, тревога и ранимость. Скорее всего, это женский медальон. Линия шагов же, казалось, принадлежала уверенному и энергичному мужчине.
Опоздавшие уже с шумом влезали в автобус. Ян в последний раз взглянул на Солнце и последовал за ними.
Прибыв в гостиницу, Ян поужинал в ресторане, купил жаропонижающие таблетки и отправился в номер. Глаза застелила плотная пелена, когда он поднимался в лифте. Ян чувствовал, что теряет сознание. Дверь лифта отворилась, и впереди появился длинный зелёный коридор, через секунду двинувшийся на Яна. Он медленно плыл по нему, рассматривая магические цифры на дверях. Одна из них обозначала отдых и покой. Приглушенный свет одурманивал и кружил голову.
Он сразу рухнул на кровать, зайдя в номер. Голова раскалывалась, все тело ломило, горло сильно болело. Ян уставился на потолок. Белую поверхность легкая дымка, и в ней стали появляться водяные знаки. Из них образовалась большая толстая рыба с уродливым человеческим лицом и уставилась на Яна. Он с тревогой усмехнулся, понимая, что видит галлюцинации. Впервые ему захотелось, чтобы кто-нибудь сейчас позаботился о нём, чтобы кто-нибудь сидел рядом.
Он медленно плыл по бесконечному зелёному коридору. Изумрудные стены источали мягкий свет. Отделившись от стен, он стелился над полом и медленно извивался в воздухе. Наблюдение за ним доставляло мучительное удовольствие, заставлявшее стиснуть зубы. Иногда откуда-то доносились звуки шагов и голоса, и он останавливался и прислушивался. В эти номерах никто и никогда не заходил. Он пытался понять, откуда исходят звуки, и вспоминал о том, что есть ещё одна реальность. Она рекой плыла где-то рядом и утратила всякое значение. Ян иногда возвращался к ней, чтобы утолить жажду и отравить пустое сообщение для Кэндзи. В коридоре можно укрыться от изнуряющей боли и жара. Их энергия угасала от встречи с холодом мистического изумрудного света. Ян погружал в его прохладу ладони, и свет начинал обволакивать их. Живой свет. Единственное, чего он опасался, так это той уродливой рыбы. Возможно, она и не причинила бы ему вреда, но мало приятного во встрече с ней. "Если коридор бесконечен, то и шансы встретить её бесконечно малы", - размышлял Ян. Бесконечность стала его помощницей. Он ощущал здесь её присутствие.
Со временем стены поблекли и приобрели серый оттенок. Так перед рассветом всё становится серым. Изумрудное свечение исчезло. На стене справа возникло расплывчатое смутное пятно. Ян приблизился к нему, пытаясь понять, откуда оно появилось. Рука провалилась сквозь стену при попытке прикоснуться к ней, и он проснулся.
Прямоугольник оранжевого солнечного света - он горел на стене прямо перед лицом. Через мягкий приятный свет реальность возвращалась к жизни. Ян какое-то время смотрел на прямоугольник, а затем уселся в кровати, ожидая, что голова вновь пойдёт кругом, но этого не произошло. Жар спал.
Он поднялся и подошел к окну. Внизу он увидел светофор и несколько автомобилей, стоящих перед пешеходным переходом. Ветви деревьев уже начали зеленеть. Ему захотелось пройтись по улицам.
Он наспех пообедал в ресторане. Кроме него в ресторане веселилась шумная компания, отмечавшая какой-то праздник. Официанты в углу шептались о чём-то, бросая на Яна испуганные взгляды. Затем к ним подошел солидный тип в пиджаке и включился в дискуссию. В конце концов, молодой официант отделился от компании и направился к Яну.
- Добрый вечер. Не желаете ли что-нибудь ещё заказать? - проговорил он, раболепно улыбаясь.
- Нет. Спасибо. Я уже ухожу. Хотя... Мне нужна газета с объявлениями о сдаче жилья. Не подскажете, где можно купить?
- Здесь рядом. Я могу принести вам.
- Благодарю. Пусть её отнесут в мой номер, - сказал Ян и подал ему банкноту.
- Хорошо, - ответил официант и, сияя от радости, быстро зашагал прочь.
"Узнали", - подумал Ян, шагая к выходу. У него снова возникло ощущение, что за ним следят. Он решил съехать из гостиницы как можно скорее.
Напротив гостинцы наливался зеленью большой сквер, и Ян направился туда. Солнце сверкало сквозь стволы деревьев. За время болезни глаза успели отвыкнуть от опьяняющего весеннего света. Пару раз навстречу попадались женщины с детскими колясками, больше Ян никого не встретил.
За сквером раскинулась просторная площадь, заканчивающаяся оживлённой дорогой. На магазинах начинали загораться разноцветные вывески, зажглись фары автомобилей. Ночные электрические цветы распускались по всему городу, сияя всё чище и отчётливее от холодного дыхания, опускающегося с неба. Где-то в небесных глубинах уже созревали ледяные гроздья звёзд.
"А здесь неплохо", - решил Ян. Он несколько минут наблюдал за происходящим вокруг, а после решил возвращаться назад. Болезнь ещё давала знать о себе. Тяжесть и усталость вновь навалились на него. Ему захотелось поскорее оказаться в своём номере и заснуть.
Посреди сквера располагался фонтан, и, проходя мимо, Ян увидел упитанную небольшую дворнягу, сидевшую рядом с фонтаном. Морда у неё была такой, что казалось, будто она о чём-то сильно грустит. Её смиренный, выжидательный вид приковывал к себе внимание, и Ян остановился перед ней.
- Эй, привет, - негромко сказал он.
Собака посмотрела на него и лениво махнула хвостом.
Ян не любил море. Приятно смотреть на него издалека, но находиться рядом с морем ему не нравилось. Не нравилась близость чужой стихии. Ночной шум моря вызывал тоску. Его он не любил больше всего, но арендованный дом оказался неподалёку от моря. От моря его отделяла полукилометровая стена леса. Единственное неудобство компенсировалось тем, что он находился довольно далеко от ближайших соседей. Здесь можно не опасаться их любопытства. Дорога тут заканчивалась, поэтому и машины почти не появлялись. Постоянное внимание чужих людей к себе гораздо хуже близости к морю.
Стул, стол, кровать и сломанный телевизор - вся мебель, доставшаяся Яну вместе с жильём. Этого вполне хватало. Большую часть дня Ян проводил в прогулках по городу. Каждый день он исследовал новые кварталы. Поначалу было трудно проводить много времени на ногах, но вскоре он привык и уже не чувствовал усталости. Здоровье с каждым днём становилось всё лучше, он стал спокойнее.
Ему нравилось смешиваться с потоком людей, возвращающихся домой после окончания рабочего дня. Он делал хмурое лицо и быстро шагал вместе с ними по широким тротуарам, делая вид, что и ему есть куда идти. Порой ему самому удавалось поверить в свой обман.
По выходным он отправлялся в тот самый сквер, ставший первым открытием, и каждый раз встречал грустящего у фонтана пса.
- Эй, привет, - негромко говорил он дворняге, приблизившись к ней. Она стала узнавать Яна и размахивала хвостом, едва завидев его. Иногда ему становилось смешно от мысли, что собака оставалась единственным существом, с которым он разговаривал. Никто не звонил, никто не разыскивал его. Яну хотелось верить, что про него все забыли. Он по собственной воле стал изгнанником, но каждый день всё настойчивее перед ним вставал вопрос о том, что делать дальше. Дни быстро сменяли друг друга, принося всё больше летнего тепла, и мысль об усугубляющемся одиночестве будила тревогу.
Ян сидел в уютной закусочной на заправке. Каждое утро он начинал свой день с завтрака в закусочной. Она располагалась в десяти минутах ходьбы от дома на выходящей за пределы города трассе. Посещали её, в основном, водители и дальнобойщики. Из колонок телевизора доносился голос ведущего новостей, эмоционально болтавшего о начале войны.
Закусочная сначала пустовала, но затем вошла пара мужчин. Ранее Ян уже видел их здесь. На них было трудно не обратить внимание. Первый - высокий, хорошо слаженный брюнет - напоминал спортсмена. Второй больше обращал на себя внимание. Он выглядел очень колоритно и напоминал об ирландских пиратах. Рыжая непокорная шевелюра заканчивалась аккуратно подстриженными бакенбардами. Пожар на голове остужали живые светло-серые глаза. Черты лица казались очень жесткими и хищными и добавляли в его внешность что-то акулье, однако при этом он создавал впечатление человека весёлого и любящего посмеяться. Из-под рукавов футболки торчали мускулистые татуированные предплечья. На шее красовался шрам, видимо, от удара ножом, красноречиво заявлявший о том, что один идиот уже пытался убить его обладателя, но у него ничего не вышло, и у тебя не получится.
Посетители уселись за стол и принялись о чём-то негромко, но оживлённо разговаривать. Ян украдкой рассматривал их, когда услышал шаги сбоку. Перед ним стоял могучий гигант, казалось, занимавший половину пространства закусочной, и поправлял очки. Ян с недоумением посмотрел на него, ожидая, что он скажет.
- Извините, - вежливо обратился он к Яну, судя по всему, понимая создаваемый его видом эффект, - это не ваш джип стоит перед колонкой?
- Нет. Не мой.
- Ах, ты чёрт, дырявая голова! - воскликнул товарищ рыжего. - Это моя тачка. Сейчас отгоню.
Гигант улыбнулся и кивнул ему головой. Они оба вышли.
Прошло полтора месяца с тех пор, как Ян свой побег. Он стал частью города, на который когда-то холодным вечером смотрел с возвышенности. Ян помнил воодушевление, подаренное тем моментом. Теперь он искал его причину здесь - среди улиц. Ян не представлял, что он ищет. Это был постоянно ускользающий призрак; далёкий мотив, доносимый откуда-то нашептываниями ветра. Ян следовал за ним по пятам и не мог нагнать. Иногда он бросал взгляд на крыши домов, электрические провода и деревья и видел оставленную на них печать того, что он пытался найти. Мотив проносился здесь и все вещи сделал другими. Они теперь выглядели немного искаженными, они тосковали.
"А что если не получится?" - Ян остановился и устало уставился на отражение разноцветного рекламного щита в луже. Приближалась ночь. До слуха донёсся гул от тысяч голосов с большого стадиона. Когда он утих, то стали слышны детские голоса, смех и бряцание ложек о тарелки из приоткрытого окна многоэтажки поблизости. Ещё оттуда тянуло жареной картошкой. Ян прислушался, пытаясь понять слова. Там царило маленькое семейное счастье. Всего в нескольких шагах от него - так близко, что и он стал его тайным соучастником. Оно на секунду выхватило его душу из темноты, словно свет фар от проезжающей мимо машины, и впервые Ян увидел себя настоящего. Одержимый отступник, неправильный, чужак, тень, тёмный человек - вот кто он. Нет. Бежать, прятаться, пока маленькое счастье не испепелило его. Маленькое, тихое, тёплое, уютное счастье не вызывало у Яна ничего, кроме отвращения, хотя именно оно должно занимать главное место в мире людей. Но для Яна есть скрытые тенью долины за далёкой границей и их зловещий очаровывающий мотив.
Он возвращался домой по неизвестной пустынной улице, когда увидел, как три четыре тени с другой стороны дороги направились в его сторону. Они преградили ему путь - четверо парней с безумными больными глазами. Ян понял, что у него возникли серьёзные проблемы.
- Давай курить, - громко потребовал стоявший в центре компании.
- Я не курю. У меня нет сигарет, - ответил Ян.
- А что у тебя есть? Давай всё сюда, пока сам можешь.
Ян попятился, оглядываясь по сторонам. Он не знал, как ему вести себя. Из-за спины вдруг вынырнул лысый коренастый тип. "Один из них", - решил Ян, но лысый решительно встал перед ними.
- Лучше идите куда шли, парни. Давай разойдёмся миром, - лысый всем своим видом показывал, что не намерен уступать.
- На ловца и зверь бежит. Сейчас расколем твой арбуз, - прохрипел один из них и захохотал.
Лысый потеснил Яна назад. Они обступили его полукругом, готовясь к драке, когда сзади настойчиво засигналил автомобиль. Рядом резко затормозил джип, и с заднего сиденья вылез гигант - тот самый человек с заправки. За ним показался и рыжий, одетый в деловой костюм. Гигант прыгающими бодрыми шагами ринулся в их сторону. Он напоминал шар для боулинга, мчащийся к кеглям.
- Я же вам предлагал миром закончить, сосунки, - сказал лысый опешившим противникам.
Большой встал рядом с Яном, рыжий обошел компанию сзади и занял позицию с другого края.
- Проблемы? - обратился гигант к лысому.
- Вот эти, - кивнул лысый на уменьшившихся в размерах парней. - Плохо ведут себя. Не хотят уходить.
- Сунешь руку в карман, оторву тебе челюсть, - вдруг злобно прорычал рыжий и сделал вид, что поправляет галстук, продемонстрировав кастет на крупном кулаке. Его лицо приобрело ещё более хищные черты, глаза угрожающе засверкали.
- Оружие? - спросил гигант.
- Да, у этого балбеса складной нож в кармане брюк, - рыжий кивнул на стоявшего в центре. - У остальных вроде ничего нет.
- Боже мой. Зачем тебе нож? Неужели ты кого-то собираешься зарезать? - с издевательским наигранным волнением спросил гигант.
Рыжий зажигательно загоготал. От его смеха компания чуть попятилась назад.
- Это не нож. Это... - принялся оправдываться парень, не зная, что сказать.
- Не ври! - осадил его рыжий.
Ситуация полностью перешла под контроль защитников Яна. Установилось секундное молчание.
- Может, вы уже пойдёте отсюда? - снисходительно проговорил гигант.
Парни начали стыдливо переглядываться.
- Пошли вон, щенки! - нервно рявкнул рыжий.
Они развернулись и быстрыми шагами направились в сторону узкого переулка. Всё внимание теперь было обращено к Яну. Они ждали его указаний.
- Вас японец нанял? - обратился он к гиганту.
- Не знаю, можем ли мы об этом говорить. Извините. Но наш наниматель, согласитесь, правильно поступил.
- Ну да. Вы действительно стали бы их бить?
- Бить людей нехорошо. Хорошо, когда можно договориться или запугать. Если показать агрессору, что ты готов к драке, то его энтузиазм пропадает. К тому же, если рядом оказывается такой большой человек, как я, то в нём, скорее всего, проснётся инстинкт самосохранения. Даже у пьяных и наркоманов, а эти явно были под дозой. Но я не люблю бить людей, вот рыжий - большой мастер.
- Не скромничай, - с усмешкой ответил рыжий.
- С рыжим можно зайти в любой тёмный переулок. По этому делу лучше не отыскать специалиста, - продолжал гигант.
- По тёмным переулкам не следует ходить, даже если ты бессмертный, - возразил рыжий, снимая кастет с руки. - Нам лучше сейчас уйти отсюда. Эти ослы могут вернуться с подкреплением или с оружием. Тогда возникнут проблемы.
- Да. Отвезти вас домой? - спросил гигант у Яна.
В машине за рулём оставался водитель. Этого человека Ян раньше не видел. Его пиджак с левой стороны оттопыривался из-за спрятанного оружия.
- А зачем потребовалось представление в кафе на заправке? - спросил Ян.
Гигант деликатно засмеялся.
- Я только пару дней назад приехал сюда, - ответил он. - Хотелось получше узнать вас. Услышать голос.
Ян не называл своего адреса, но водитель привёз его к дому. Он понял, почему Кэндзи не интересовался его делами. Он и без того узнавал о каждом шаге Яна от шпионов, следивших за ним с самого начала. Когда Яна высадили у дома, он начал закипать от злости. Ему захотелось позвонить Кэндзи и потребовать убрать шпионов, но ему нечем парировать то, что они вытащили его из глупой ситуации и спасли от расправы. Предусмотрительностью Кэндзи нельзя не восхититься. Ян понял, что проиграл. Ему не удалось вырваться из клешней.
Взлётная полоса являлась абсолютной пустой. Люди, самолёты и прочая техника - всё куда-то пропало. Даже ветер над ней замирал. Летний полдень стал абсолютно неподвижен.
Ян стоял в просторном терминале перед стеклянной стеной и смотрел на взлётную полосу. Ни единого звука не доносилось до его слуха. Вокруг ни души. Стены и стёкла скованы молчанием и неподвижностью.
Это здание больше напоминало гробницу, чем аэропорт, а Ян - на погребённого в ней фараона. Просторная и светлая могила с видом на весёлый летний пейзаж. Впрочем, и в нём присутствовало что-то кладбищенское и омертвелое. Его неподвижность, тишина и запустение. Даже призраки не появились бы в этом всеми позабытом месте.
Он измерял взглядом полосу, пытаясь взлететь и умчаться отсюда. Каждый раз что-то не получалось, и он пытался снова и снова. Горькое и жгучее отчаяние всё больше овладевало им. Оно вытягивалось во вьющуюся ленту и в созвучии сливалось с запустением, образовывая искушающую тихую музыку. Ян прекратил сопротивляться. Его поразила злая, дьявольская красота музыки.
Ян увидел себя со стороны. За его спиной притаилась увеличивающаяся в размерах зловещая тень.
"Обернись", - попросил он сам себя.
Тень уже превратилась в могучую кошмарную тучу. Она вознеслась над Яном, чтобы сокрушить его, но он не видел её.
"Обернись, посмотри назад! Беги!"
Ян проснулся. Сердце бешено колотилось. Он поднялся с кровати и принялся расхаживать по дому. Часы показывали два часа ночи, и теснота душила его.
Бежать. Надо бежать. Вырваться отсюда. Он быстро оделся, направился к двери, но остановился, вспомнив о шпионах. Окно дома выходило к лесу, и с дороги этот участок не увидеть. Он выбрался через окно и направился в лес.
Лес пересекало множество тропинок. Ян шагал по одной из них и вскоре оказался на берегу моря, где чуть слышно плескалась вода. Чужая среда, пустой берег.
Ян вспоминал, как впервые увидел море перед закатом. Тогда оно выглядело далёким и пугающим. Между ними лежал город, теперь он на его берегу.
Стрёкот кузнечика начал щекотать мглу. До утра оставалось ещё много времени. В голову Яна просились мысли о будущем, но он гнал их прочь. Вдалеке показался огонь. Кто-то разжигал костёр на берегу. Не только Яну не спалось в эту тихую, тёплую ночь.
Внезапно сзади что-то громко загудело, после чего раздался сильный взрыв. Ян подскочил и схватился за голову. Над лесом поднялся большой огненный шар, оставив после себя зарево от пожара. Ян минуту в нерешительности наблюдал за ним, а затем двинулся в сторону пожара.
Он в спешке шагал по той же самой тропе, выводившей к дому. На выходе из леса горели несколько деревьев. Пожарные уже готовились тушить их. Яну пришлось обходить их стороной. Повсюду валялись горящие небольшие обломки, разбросанные взрывом.
Ночная улица тревожно пульсировала от света десятков проблесковых маячков. Дом Яна был полностью разрушен. Пожарные заливали пеной горящую гору бесформенных руин. Одна за другой прибывали новые пожарные машины. По улице в ряд выстроились автомобили полицейских и скорой помощи. Люди ручейками стекались к месту катастрофы. Среди них Ян заметил рыжего охранника. Тот вышел из темноты, скромно перекрестился и опустил голову. Яну показалось, что он молится.
"Все немедленно разойдитесь. В самолёте могли находиться кислородные баллоны. Вы можете пострадать, если они начнут взрываться. Не мешайте нам работать", - потребовал в мегафон один из полицейских.
Большая часть людей начала удаляться, но на смену им шли новые. Полицейский продолжал настойчиво требовать у зевак разойтись. Двое из них начали оттеснять людей и огораживать территорию лентой.
- Вот и всё, - проговорил Ян, развернулся и быстро направился обратно к морю. В кармане зазвонил телефон. Он звонил впервые с тех пор, как попал к Яну. Люди Кэндзи уже сообщили ему о том, что произошло, сказали, что Ян погиб. Кэндзи сделал последнее что мог. Ян достал телефон из кармана и бросил его в кусты.
Запись из дневника Альберта.
В полдень на меня накатывает радость. Я вижу, как над лесом поднимаются стаи птиц, готовящихся совершить перелёт на юг. Они иногда садятся на кустарники поблизости, на которых ещё висят засохшие ягоды. Я чувствую возбуждение перед путешествием, как будто собираюсь улететь вместе с ними. Но я бы не улетел с ними, даже если бы мог. Надо завершить мой большой труд, ведь кроме меня его больше никто не доведёт до конца.
Вечером же сводит с ума тоска. Она никогда не приходит одна. С ней непременно является страх. Последний, пожалуй, хуже всего. От него быстрее, чем от всего остального, сходят с ума. Егоя и опасаюсь. Кто бы знал, какой тяжелой катастрофой является безумие. Это понимаешь только тогда, когда оно оказывается где-то поблизости, и ты кожей осязаешь его присутствие. Но мне о нём некому рассказать.
Ночью я услышал, как упало яблоко. Оно долго висело на яблоне у дома. Я каждый день обращал на него внимание. Звук падения стал сигналом к приходу зимы. Остатки лета окончательно ушли прочь. Настало время холода и мрака.
Удивительно, что радость и тоска могут уживаться вместе. Я знаю, что утром придёт радость, её ожидание и приносит примирение по вечерам. Страх платит радостью, и я пока согласен на такой размен.
Радость приходит не из-за готовящихся к путешествию птиц. И её принесла с собой осень и предстоящая зима. Осень похожа на смерть, но в ней нет трагедии. Есть избавление и начало большого, хоть и трудного, обновления и возрождения.