Она проснулась в районе обеда от сильной головной боли. Еле разлепив глаза, посмотрела на свой мобильный телефон. Так и есть, с десяток пропущенных вызовов... Нащупав на столе полупустую пачку сигарет, взятую вчера во время банкета у кого-то из поэтов, жадно затянулась. Выпустив голодный дым и смачно прокашлявшись, она потянулась за стоявшей на полу початой бутылкой виски. Интересно, откуда у этих бездарей берутся деньги на дорогое пойло? Вытянутые руки красноречиво продемонстрировали сливового цвета синяки на запястьях и локтях... Отрывки вчерашнего стали постепенно всплывать в памяти... С утра две летучки, потом четыре брэйнсторма, в обед три редколлегии и под вечер какой-то банкет в Домжуре, на котором каждый брал ее за руки и, отводя в укромный угол, предлагал всякие непристойности... Черт, как же все это опостылело! В этот момент рядом кто-то зашевелился, и байковое одеяло сползло на пол: Боже, какой он молодой! Еще совсем мальчик... Сделав два жадных глотка, она поморщилась, поднялась с кровати и побрела в ванную комнату. Взглянув на себя в зеркало, вздохнула, а потом выругалась... Отблески неземной красоты, былой одухотворенности неприкаянными тенями еще блуждали по ее лицу, однако на дне выпитых глаз плескалась беспробудная тоска... А ведь было время... Когда... Эх! да... что тут говорить! Она отчаянно встала под струю ледяной воды - Господи, когда же они включат горячую-то? Судорога пронеслась по измученному телу, сжав в стальной кулак нервы. Завинтив кран, она, наконец, перевела дыхание... Чувства начали постепенно к ней возвращаться...
На сегодня у нее было запланировано много дел, визитов и опять три банкета. Она оделась, бросила взгляд на спящего и хотела было выйти, однако уже около порога повернулась, подошла к кровати и, оторвав от календаря очередной листок-день, что-то на нем нацарапала и положила рядом с подушкой. Он точно будет доволен... Поймав на улице машину, решила в первую очередь отправиться в крупную редакцию, где ее визита дожидались вторую неделю. Жизнь черно-белой ретроспективой проносилась в окне машины, а она, ссутулившись, глядела на мыски своих туфель, машинально теребила светлый локон курчавых волос под аккомпанемент радио "Шансон"...
Поднявшись по лестнице на пятый этаж (о Боже!), она почувствовала себя совершенно разбитой. День только начинался...
Грустно улыбнулась охраннику и направилась в курилку. Клубы сизого дыма размывали фигуры и лица присутствовавших. Бесформенные, расплывшиеся мужчины и женщины, нацепившие уродливые маски, нервно пожирали огненный пунктир и, словно рыбы, открывая рты, изрыгали лоскуты едкой действительности. Завидев вошедшую, они лихорадочно завизжали: А-а-а-а! Наконец-то! Держи ее! Сука!!! и безобразной волной ринулись навстречу... Опешив, она отступила к распахнутому окну... Жадные руки, остервеневшие лица, искаженные выступившими на ее глазах слезами, слились в чудовищные щупальца, тянувшиеся к ее душе... Еще миг и она выпорхнула из окна курилки пятого этажа, оставив за спиной хлопки несостоявшихся звериных объятий...
В этот вечер на стол главного редактора снова легли скучные бесталанные тексты... Всех уволю, к чертовой матери - долго доносилось из начальственного кабинета... А она всю ночь рыдала и пила паленную водку с глухонемыми на Цветном Бульваре... Пока на горизонте не забрезжил очередной день... медленно выдавивший последние мутные слезы из глаз уставшей музы...