Дэн : другие произведения.

Поэт и Труп

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глючная, грузящая сказочка о маньяке-убийце и не только... Читать на ночь строго запрещено.


ПОЭТ И ТРУП

  

"...Если вас в детстве кидали с дивана,

Или ногами пинали, как надо,

Или сказки страшные вам

Рассказывал кто-то по вечерам.

И вы от страха ссались в постель

При мысли одной, что придет Бармалей,

Или убийца-садист Мойдодыр

Своим умывальником вас тыр-дыр!

В общем, все если это было -

Слушайте новую сказку, дебилы..."

(группа "Красная плесень", стеб-опера "Спящая красавица")

Просьба: Всевозможные совпадения имен считать чистейшей случайностью и не заострять на этом своего внимания.

ПАРА СЛОВ АВТОРА ОБ ЭТОЙ СКАЗОЧКЕ

  
   В первую очередь хочу предупредить всех читателей, чтобы они не обольщались насчет того, что все это вымысел, и что всего того, что здесь описано вообще быть не может в принципе. Как говорится в одном месте этой самой повести, "Возможно ВСЕ". Поэтому, выйдя, к примеру, вечером погулять, осмотритесь, не лежит ли кто в вашем подъезде, а обнаружив у себя дома непонятно откуда взявшуюся куклу, немедленно избавьтесь от нее (если вам, конечно, удастся это сделать...)
   Что еще? Целью написания всей этой белиберды, было, разумеется, загрузить читателя по полной программе. Не знаю, насколько мне это удалось. Решать вам. Начало может показаться вам немного нудным, но уже в четвертой главе начинают происходить весьма активные действия, все больше уводящие вас подальше от вашего ненаглядного рассудка.
   Еще хотелось бы предупредить особо впечатлительных читателей, что в повести есть пара-тройка эпизодов, которых им лучше пропустить. От этого, конечно, немного тускнеют краски, но, ваше психическое здоровье для меня превыше всего. Во общем же целом (за исключением этих самых сцен и иногда встречающейся ненормативной лексики) сказочка вполне приемлемая для массового употребления и чтения ее на ночь вашим маленьким деткам, чтобы они выросли хорошими... Просто хорошими людьми. (Кто смотрел "Страх и ненависть в Лас-Вегасе" меня поймет).
   Кстати, о фильмах. Сюжет этой повести в чем-то отдаленно напоминает фильм "Общество". Хотя, может быть, это всего лишь мои субъективные ассоциации. Общий же дух по моему замыслу должен был быть примерно таким, как в картине Дэвида Линча "Mullholland drive". Опять же, не знаю, на сколько мне это удалось. Но если удалось хотя бы чуть-чуть, я уже буду несказанно рад. Вообще, конечно, в идеале было бы экранизировать эту повесть, но, сами понимаете, это несколько проблематично...
   На последок, хочу обратить ваше особое внимание на указанный мной во втором приложении к этой повести список саундтреков. Каждой главе соответствует та, или иная выбранная мной композиция. Стилистика довольно разнообразна (от Тори Амос до Burzum'a), включая, разумеется и Broken System вместе с Эмбрионом. Кстати, на страницах этой повести вы попадаете на наш эксклюзивный концерт. Так что, весь этот бред стоит прочитать из-за одного лишь этого факта. Возвращаясь к саундтрекам. Не смотря на то, что это мои и только мои ассоциации, я все же составил этот список. Возможно, у кого-то из читателей ассоциации окажутся похожими на мои. В любом случае, мне кажется, что именно эти, тщательно подобранные мной композиции помогут вам более глубоко проникнуть в описываемый в этой повести темно-красный мир безумия.

Дэн

Часть I.

  

I

   Поэт сидел на диване и ковырялся в носу. Ему было мучительно скучно в этот отвратительный летний день. Солнце палило, окончательно потеряв последние остатки совести, а на дождь не было ни малейшего намека. Поэт жил один в маленькой однокомнатной квартире на пятом этаже облезлого микрорайоновского дома, которую он снимал у какой-то старухи. Старуха приходила раз в месяц забрать деньги и посмотреть, все ли в порядке, а затем убиралась восвояси. Кем была эта старуха, поэт и понятия не имел. Также, не имел понятия он и о том, есть ли у старухи дети, родственники и вообще, где она живет. Старуха исправно приходила каждую последнюю пятницу месяца, брала деньги и уходила, зачастую не обронив ни слова. Но в этот раз старуха почему-то не пришла... Поэт прождал ее весь день, потом весь следующий день и все воскресенье. Такого не было еще никогда. Поэт уже начал подумывать, что старуха двинула кони, а поскольку у нее никого нет, то и искать ее никто не будет, и вот, лежит она сейчас где-то там и плохо пахнет и никому до этого нет дела...
   И вот теперь Поэт сидел и думал, а что, собственно, ему теперь делать. Вариантов было два: либо взять часть денег за квартиру и напиться, либо подождать еще один день. С одной стороны, Поэту очень хотелось пива, а с другой - денег у него было только на то, чтоб заплатить за квартиру и не более того, а зарплата предстояла еще не скоро. Кем работал Поэт, мы не знаем, да и ни к чему это особо знать, так как к делу этот факт не относится. Тем более, что Поэт и сам этого толком не знал. Он знал только, что раз в двое суток, ему нужно куда-то идти и находиться там двадцать четыре часа. И еще, что после каждых десяти посещений этого места, у него в кармане появлялись деньги, которых ему хватало примерно на месяц. Чем занимался в этом месте Поэт, он просто не помнил. Его мозг как будто включал автоматический режим работы на это время, впрочем, это вполне устраивало Поэта. В остальное же время, Поэт занимался своим основным делом - то есть написанием стихов и поэм. Своих творений Поэт не показывал никому. Да и кому было их показывать? Друзей у Поэта никогда не было, подруги тоже. Не бомжам же, с которыми Поэт иногда пил и не шлюхам, которых он иногда водил домой... Кем были родители Поэта и живы ли они, он также не помнил, ровно, как и то, сколько ему лет, как он оказался в этом городе, и даже, что это за город. Однако это опять же нисколько не смущало Поэта. Он писал стихи. Исправлял, дописывал, переписывал на чисто окончательный вариант, а потом складывал в большую черную папку и забывал. Только очень редко, примерно раз в год (обычно, это случалось под Новый Год), Поэт доставал свою черную папку и перечитывал свои старые и забытые стихи. Задумывался, словно пытаясь вспомнить о чем-то, а потом возвращал свою папку на прежнее место. Особенно много и часто Поэт писал в осенне-зимний период. Весна с ее жизнерадостным таяньем снегов, пением птиц и теплым ласковым солнцем Поэта не вдохновляла. В это время он обычно много пил и слонялся по улицам без всякой цели. Лето же вообще было для Поэта кошмарным временем. Он просто не выносил жары, а от яркого солнечного света у него нестерпимо болела голова. Спасало его в эти дни только одно - пиво. Вот и сейчас, самое время было сходить до ближайшего ларька и купить пару бутылочек (для начала), но Поэта все еще раздирали сомнения. "А вдруг, старуха все-таки придет?.. Ладно... Придет, отдам, что есть, а остальное - скажу потом... После зарплаты... В конце концов, сама виновата, надо было в срок приходить... Я ее три дня ждал..." Поэт встал, взял деньги, закрыл дверь и вышел на улицу. Под самыми окнами дома ребятня гоняла мяч, издавая визгливые звуки и поднимая пыль. "Вот неймется" - подумал Поэт - "Как в такую жару можно бегать вообще?.." Поэт не любил детей... Впрочем, взрослых тоже... Еще неизвестно даже, кого больше...
   Поэт зашел в квартиру, в пакете позвякивали три "девятки". "Ну и жара" - сказал Поэт самому себе, вытер пот со лба, включил старенький телевизор и уселся поудобнее, открыв пиво о спинку кресла.
   "Тревожная новость. Сегодня утром в городском сквере снова обнаружен труп мальчика десяти-двенадцати лет. Смерть наступила три дня назад и полиция считает, что это еще одно дело рук маньяка, которого разыскивают уже шесть лет. Напомним, что за все это время было найдено двенадцать трупов детей и подростков со следами насилия. Маньяк выходит на свою страшную охоту примерно два раза в год, весной и летом. В полиции заявляют, что мы имеем дело с очень осторожным преступником. За все это время расследование не сдвинулось с мертвой точки, и об этом человеке нет решительно никаких сведений. Родители, будьте осторожны, убийца чрезвычайно опасен. Переходим к другим новостям..."
   "Интересно, что заставляет маньяков убивать?" - подумал Поэт - "Этого в частности? Именно детей, и именно весной или летом... Что он чувствует? Зачем ему это? Как он совершил первое убийство и почему не может остановиться?" В это время за окном раздались пронзительный детские голоса: "Славка - пидор! Чмо!.. Да ты сам урод, на воротах стоять не умеешь! Пошел на хуй.." "Да..." - сказал вслух поэт - "Убить бы вас не мешало... Детишки..." и рассмеялся. Допив свое пиво, Поэт почувствовал, что хочет спать. Он выключил телевизор и лег на диван.
  

II

  
   Однако, поспать ему в тот вечер так и не удалось. Буквально через пять минут раздался звонок в дверь. "Старуха" - подумал Поэт - "Таки пришла, блядь..." Эта мысль была самой первой и надо признаться, наиболее вероятной, поскольку, никого больше Поэт не ждал. Звонок повторился. Поэт нехотя встал, не включая света побрел в прихожую.
  -- Кто? - спросил он.
  -- Здравствуйте, мы из Общества Детей Божьих. Мы хотели бы поговорить с вами. Вы веруете в Бога?
   "Слава Богу, не старуха" - подумал Поэт и уже хотел было послать "божьих детей" по универсальному адресу, но что-то его остановило. Он открыл дверь. Перед ним стояла довольно молодая пара. Уже при первом взгляде на них, Поэт чуть было все-таки не закрыл перед ними дверь. Слишком уж правильными были они оба. Однако, Поэта вторично что-то остановило.
  -- Проходите - сказал он и включил свет в прихожей.
   Девушка зашла первой, парень последовал за ней.
  -- Проходите вот сюда - Поэт указал им путь на кухню - впрочем вряд ли вы долго станете со мной разговаривать.
  -- Это от чего же? - на лице девушки проступило почти искреннее изумление - если вы впустили нас, значит хотите поговорить. Возможно, вам уже давно кажется, что ваша жизнь лишена смысла и вы пытаетесь найти его. Мы же как раз для этого здесь. Ведь только в Боге и смысл и истина. Быть может, даже Он сам направил нас этим вечером именно к вам.
  -- Я не думаю. Мне кажется, у него есть дела и поважнее - сказал Поэт доставая из кармана сигарету.
  -- Значит вы все-таки верите в Него? - обрадовался парень.
  -- Вы не правы. Для Господа нет ничего важнее, чем спасти всех тех, кого он любит боше всего - девушка села на табуретку как раз напротив Поэта.
  -- А за что нас любить? Меня в частности. Я вот никого не люблю. Да и не только я...
  -- Ну зачем же вы так... Неужели нет, и не было никого, кого вы бы вы любили? Так не бывает.
  -- Не знаю, я не помню. Если бы было хоть что-нибудь, я бы наверняка запомнил.
  -- У вас наверное случилось что-то и вам тяжело сейчас. Мне кажется, мы могли бы вам помочь.
  -- У меня ничего не случилось. У меня вообще никогда ничего не случается. Да и не только у меня. Просто все остальные думают, что живут, изображают из себя непонятно что. А я понял, что ничего нет на самом деле. И никогда не было.
  -- Вы говорите очень странные вещи. По вам видно, что вы не похожи на других людей. Вы особенный. Поверьте, нам бы очень хотелось, чтобы вы нашли свой путь. Приходи к нам в это воскресенье. - Девушка протянула Поэту листок бумаги. - Здесь подробно написано, как к нам доехать...
   Поэт молча взял бумажку с адресом из рук девушки, равнодушно посмотрел и отложил в сторону.
  -- Путь? - задумчиво спросил он. - Путь куда?
  -- К Богу, к Истине! Приходите, мы будем вас ждать!
  -- Вы уже уходите?
  -- Да, нам еще надо сегодня несколько квартир обойти - неловко улыбаясь, сказал парень.
  -- У вас что, план что ли? - спросил Поэт - И, кстати, вы не боитесь вечерами вот так вот по квартирам ходить? Мало ли, на кого можно нарваться? Вон, слышали, маньяк объявился какой-то?
  -- А чего нам бояться? Ведь Господь с нами! - Моментально ответил парень. - Ну, мы пошли, счастливо вам!
   "Слишком скучно как-то" - подумал Поэт.
   Пиво немного подогревало его больную фантазию и он решил отмочить что-нибудь "этакое" на последок. Слишком уж приторной казалась ему эта парочка.
  -- А что, если я и есть тот самый маньяк? - спросил он, вставая с табуретки и становясь в дверном проходе, преградив тем самым "божьим детям" путь к выходу.
   На лице девушки пробежала едва заметная тень.
  -- Нет, вы не похожи. У вас глаза добрые. Ну, мы пошли...
  -- Мне кажется, вам не стоит торопиться - мрачно сказал Поэт - Тем более, у вас все равно ничего не получится. Скоро полночь и птицы уже перестали петь. Кровавыми хлопьями они упали с небес на землю, чтоб разбудить Отца Темных. Какой сегодня день? А... Вы даже не знаете. Вы даже не догадываетесь, что сегодня за день! - Поэт решил импровизировать. Он сделал два шага назад, протянул руки вперед и немного подняв голову стал продолжать свой номер.
  -- О, это великий день! Когда души праведных покидают тела и устремляются не на небеса, как им было обещано, а в зловонную пасть ада! Почему? Спросите вы? А потому, что нет правды ни на земле, ни на небе! Правды нет, ибо Отец Темных уничтожил ее! И мир, в котором вы живете был мертв от начала. И он становился все мертвей с каждым новым днем. А потом пришел Я, чтобы окончательно уничтожить его. С каждой новой кровью все ближе и ближе к концу! Жизнь умножала боль. Я пришел, чтобы снять ее. Но для этого мне нужна ваша кровь! Молитесь, а я умою ею свое лицо! Вы никогда не пробовали пить кровь? Нет ничего прекрасней этого напитка! О, я чувствую приближение этого часа! Я снова увижу это! Я увижу, как смерть заполняет ваши глаза! Молитесь!..
   Поэт довольно натурально изображал жажду убивать. Еще немного и могла бы завязаться потасовка, потому, что проповедники явно умирать не хотели, но Поэту надоело...
  -- Ладно, идите... Скучные вы все... Жертвоприношение отменяется. Дверь только закройте за собой...
  

III

   Он повернулся и ушел в свою комнату. Желаемого эффекта спектакль не произвел. Поэт надеялся, что это хоть как-то развеселит его, но все было напрасно. Сектанты просто сочли его за психа (между прочим, совершенно справедливо) и поспешили удалиться. Поэт слышал их быстрые шаги и звук захлопнувшейся двери. Он снова остался в одиночестве, к которому привык настолько, что не представлял уже себе другой жизни. Не сказать, что оно его устраивало, просто он твердо знал, что одинок не только он, но и все остальные люди, несмотря на семьи, детей и прочие атрибуты счастливой жизни. Все вокруг занимаются самообманом всю жизнь, думают, что любят кого-то, думают, что любят их. На самом же деле, всем тварям земным, а особенно, представителям разумных приматов, есть на этом свете дело только до самих себя. Ведь существует лишь два первородных инстинкта: самосохранение и продолжение рода. Эти инстинкты, такие простые и понятные, развились в человеке и извратились до неузнаваемости. Желание сберечь свою ненаглядную и любимую жопу, то есть не подохнуть от голода, или какой-то еще напасти превратилось в стремление к роскоши, излишествам и власти над всем, что попадется под руку, а необходимость защищать себя и свое жилище выросло в необъяснимую и неоправданную жестокость. Второй же инстинкт - продолжения рода, принял форму отвратительных сексуальных извращений...
   Так считал Поэт. Он сидел в кресле и размышлял обо всем этом, после того, как за "Детьми Бога" захлопнулась его дверь. Внезапно, он снова вспомнил о маньяке, которого никак не могут поймать. "Вот маньяки..." - думал он - "Их все считают нелюдями. А зря. Потому, что, как раз таки, маньяки - это и есть сверхлюди, в которых два инстинкта, данных человеку, как и всем прочим зверушкам от начала времен, выросли до небывалых размеров. Гипертрофированная жестокость и осторожность - инстинкт самосохранения, развившийся до предела. Тяга ко всевозможным половым извращениям - инстинкт продолжения рода, пропущенный через дисторшн. И с каждым годом ведь их становится все больше и больше. Не значит ли это, что человечество, наконец, встает на следующий, заключительный этап эволюции?"
   Поэт встал с кресла и вышел на кухню. Бесцеремонно стряхнув с табуретки спящего там кота, Поэт сел на нее, закурил сигарету и снова задумался.
   Существовал один вопрос, не имеющий ответа. Именно поэтому, Поэт старался запрятать его в самый дальний угол своего сознания, не думать о нем, не пытаться искать ответа, ибо он знал, что ответа не существует. Этот вопрос звучал так: "Кто я?"
   Кто он, человек, не помнящий ни своего имени, ни родителей, не знающий, где он живет и чем занимается. Это не вписывалось в рамки нормальной действительности. Впрочем, а что такое действительность? Ведь ее по сути тоже нет. Это Поэт осознавал весьма четко. Действительность у каждого своя, просто у большинства людей их действительности настолько похожи, что их практически невозможно отличить одну от другой. Можно даже сказать, что все они благодаря своей похожести слились воедино и образовали именно то, что и принято считать Действительностью. Но это ни в коем случае не означает, что это единственная Действительность. Потому, что существуют и такие личности, чей внутренний мир весьма заметно отличается от привычного. Они умело прячут свою действительность от посторонних, притворяясь, что живут во всеобщей Действительности. Эти странные существа не хотят и не могут принять и переселиться в Действительность большинства. Как правило, им тесно в ней. Их же собственная действительность может быть волнующей и прекрасной, равно как и чудовищной и гнусной. Но у них она ЕСТЬ. У Поэта же своей действительности не было. У Поэта была однокомнатная квартирка, которую он снимал у непонятной старухи, а также его стихи и поэмы. Все. Больше у него не существовало ничего. Ни имени, ни родственников, ни памяти, ни тем более каких-либо стремлений. Те, кто имеют свою Действительность, свой мир, имеют и все остальное. Даже у тех, чья действительность отличается от привычной, есть стимул защищать свой мир, развивать его и расти вместе с ним, надеясь, что найдется кто-то, кто захочет разделить его мир с ним. Правда, это случается довольно редко. И тем реже, чем более необычна сама действительность данного существа. Но все же, такая надежда есть. И одиночество уже не кажется бесконечным, пока такая надежда есть. У Поэта надежды не было. Я не знаю, можно ли как-то описать его состояние обычными словами. Наверное нет, потому, что среди нас нет никого, кто не имел бы своей действительности. Такое просто невозможно, немыслимо! Поэт же был исключением. Единственным и полным исключением. Привычные людям чувства были чужды ему. Страх, ненависть, жалость, боль, скорбь, любовь, вера, отчаяние, одиночество, благодарность, радость, грусть, депрессия, зависть, гордость, даже безразличие - все это Поэту не доводилось испытывать никогда. Хотя, это может быть, громко сказано. Все-таки, он жил среди людей, хоть и не в их действительности, и какие-то жалкие подобия всех этих чувств, время от времени в нем все же проступали, но все это было лишь ничтожной карикатурой на настоящие человеческие чувства. В таком случае встает вопрос, что же все-таки чувствовал Поэт? Исходя из того, что своей действительности у него не было, резонно предположить, что он не чувствовал ничего. Но это не так. Ничего не чувствуют только мертвецы, да и то, это под большим вопросом еще. Поэт писал свои стихи, и они для него кое-что значили. Даже не кое-что, а практически все. Он писал о том, что было понятно только ему одному и никогда не показывал это ни одному живому существу, потому, что твердо знал, что никто не в состоянии его понять. Правильнее всего, наверное было бы счесть Поэта просто психически больным человеком, но и такой вариант не годится. Если он и был болен, то его болезнь уникальна, поскольку ни у кого больше похожей болезни нет...
   Поэт понял, что разговаривает сам с собой, при этом называя себя в третьем лице. "Чушь какая" - подумал он. Можно подумать, я не бог весть что такое. А я самый обычный человек, между прочим. С руками и ногами. И что с того, что я не помню, как меня звать и кто мои родители? Амнезия. Болезнь такая. И даже то, что я понятия не имею, чем занимаюсь на работе - тоже весьма просто объясняется. На это время мозг просто отключается и выполняет автоматическую работу. И это естественно, что я не помню, какая именно это работа. Я в это время думаю о своем. И это не правда, что я никогда ничего не чувствовал... А насчет действительности - так это вообще полный бред. Действительность одна на всех, а все остальное - философское мозгоебство и ничего более. "Черт, опять сам с собой беседу веду..."
   Поэт выругался и закурил еще одну сигарету.
  

IV

   Он взглянул на часы и обнаружил, что уже половина пятого ночи. "Ни хуя себе" - подумал он - "Неплохо посидел... Надо бы на улицу выйти, проветриться, а то душно, пиздец, от того гон всякий в голову и лезет."
   Поэт спустился по лестнице. Света как всегда не было. Вкручивать лампочки жильцы перестали уже давно, так как стоило кому-либо сделать доброе дело и вкрутить в патрон лампочку, как на следующий же день кто-то ее выкручивал... Уже почти подходя к выходу, он ощутил что-то нехорошее. Какой-то отвратительный, хоть и слабо заметный запах ударил ему в нос. Поэт почти инстинктивно повернул голову направо и тут же мелкая и омерзительная дрожь пронеслась по его телу. Почти у самого выхода из подъезда, чуть в стороне от прохода, между батареей и стенкой лежало что-то. Поэт понял, что это тело. И уже каким-то шестым, или десятым чувством, он понял, что это мертвое тело. Мгновенно поднявшись вновь на свой пятый этаж, он вбежал в свою комнату, выдвинул ящик стола и достав оттуда фонарик, снова спустился вниз, даже не закрыв как следует за собой дверь. Слабый электрический свет осветил подъезд и то, что предстало перед глазами Поэта было ужасно. Тело было не одно, а два. И Поэт моментально узнал в них тех молодых людей, с которыми разговаривал буквально несколько часов назад. Проповедники из секты "Детей бога", которых Поэт пытался разыграть, изображая из себя маньяка. "Доигрался..." - подумал он.
   Парень лежал немного на боку, но из-за свернутой шеи голова была повернута почти на сто восемьдесят градусов и лицо смотрело прямо на Поэта. Жуткое, окровавленное, с вырезанными глазами, изуродованным носом и ртом, из которого что-то торчало. Это была отрезанная кисть руки. Совсем рядом, лежал труп его спутницы, изуродованный до неузнаваемости. Ее глаза также были вырезаны, и посередине лба виднелось отверстие, ведущее вглубь пробитого черепа. Казалось на обоих телах нет ни одного живого места. Куски окровавленного мяса выглядывали прямо из-под одежды, которая практически вся приобрела цвет спекшейся крови.
   Его вырвало прямо под ноги, почти на сами трупы. От шока, Поэт практически ничего не соображал. Как это произошло? Почти у него под носом! Кто так жестоко убил их и за что, самое главное? Почему никто и он сам в том числе ничего не слышал?
   "А ведь я, наверняка последний, кто их видел" - это была первая внятная мысль, которая пришла в голову Поэта - "И что теперь делать? Надо срочно звонить по 02."
   Поэт снова поднялся к себе, захлопнул дверь и даже не успев отдышаться, кинулся к телефону.
   "Стоп. Подумал он. А кто мне поверит, что я просто нашел их, а? Что я не знаю, наших любимых ментов, что ли? Им же раскрыть дело надо. А кто докажет, что это не я? Я их последним видел, разговаривал с ними (и даже пытался напугать зачем-то). Да меня тут же и отправят куда следует. У них это быстро... Им же дело раскрыть надо, план выполнить... Сука... Так что делать-то? А ничего. Закрыться и не высовываться. Ничего не знаю, ничего не слышал, сидел телек смотрел, потом спал. И никто не заходил ко мне вчера, ни с кем я не пиздел о проблемах веры и никого не пытался разыграть! Меня же никто не видел. Я честный и законопослушный гражданин, но ничем следствию помочь не могу. Точка... А хуй там! Я же проблевался прямо на них только что, блядь! Вот, пиздец, а... Это ж надо так было, сука, неосторожно! И что выходит, выхода нет, что ли?" Тут Поэту в голову пришла шальная мысль. "А что, если их взять сейчас и затарить, а? А потом завтра, поехать за город и закопать к ебеням от греха подальше? Место то водичкой хорошенько промыть, чтобы крови не было видно. Кто внимание обратит? Всем ведь похуй. А так и менты не придут выспрашивать, не видел ли я чего. Идея бредовая, но здравая мысль в ней есть. Все, решено." Был бы Поэт потрезвее, он не только не стал бы воплощать эту идею в реальность, она бы ему просто не пришла в голову, но "девятка" свою роль все же сыграла и Поэт тут же приступил к воплощению этой идиотской мысли в жизнь.
   Два больших брезентовые мешка из-под картошки лежали аккуратно сложенными в темной кладовке, как будто дожидаясь этого момента. Поэт вспомнил о них, схватил и снова стал спускаться вниз. Но на этот раз осторожно и тихо. Выйдя на улицу и убедившись, что никого нет и что никто не наблюдает за ним, Поэт подошел к трупам. Сделав над собой колоссальное усилие и поборов непередаваемое чувство омерзения, Поэт все же упаковал оба тела в мешки. Благо, оба они при жизни были худенькие и совсем невысокого роста. Кое как затащив их на свой пятый этаж, Поэт вымыл руки, налил ведро с горячей водой, взял тряпку и снова спустился вниз. Все это время, Поэт молился только об одном. Только бы его не увидели соседи. Молитвы были услышаны и вот уже все было сделано. Пол и стены вымыты. Никто и не заподозрит, что там была кровь! А мешки тем временем лежали в прихожей.
   Говорят, в экстремальных ситуациях выносливость многократно увеличивается. Только этим можно объяснить то, что Поэт управился со всем всего за пол часа с небольшим. И только редкой везучестью можно объяснить, что никто не заметил его. Поэт стоял в ванной и с маниакальным усердием мыл руки. Его лицо было белей снега, пот стекал отовсюду, как вода из-под крана. А какие бы то ни было, мысли отказывались обрабатываться в его голове.
   За окном уже начинало светать. "Вовремя же я, блин! Сейчас бы точно ничего не успел, а уже через сутки стопудово в ментовке показания бы давал. Чистосердечные, блядь, сука!" Поэт был наслышан о том, как сотрудники правоохранительных органов "выбивают" показания из подследственных. "Ладно, надо теперь что-то с трупаками делать. Об этом-то я не подумал. Избавиться от них надо как можно скорее, это ясно. Но как? Мешок на спину, а в руку лопату и за город, что ли? Бред. Все сразу поймут, в чем хуйня и что в мешке. А что еще? Расчленить и по кускам вынести? Бр-р-р! Поэт содрогнулся от одной этой мысли. Съесть их что ли?" Поэт начал дико ржать. Он представил себе, как он разделывает тела, маринует мясо и зажаривает его на сковородке. "С картошечкой! А-ха-ха-ха-ха! И с кетчупом! Пальчики оближешь! А-ха-ха-ха-ха!"
   "К такой бы закуске бутылочку водки, я б не был голодным и было б пиздато!" - вспомнилась Поэту фразочка из песни Эмбриона Мракобесия - странной и полумифической группы, на сайт которой Поэт наткнулся как-то, блуждая по Интернету. "Ладно, это все лирика, но делать что-то все-таки надо. Ладно, надо отдохнуть, а там и решим..." Усталость взяла свое. Поэт свалился на кровать и моментально заснул.
  

V

  
   Сквозь сон Поэт услышал какие-то странные звуки. Что-то странное происходило где-то совсем рядом. Усилием воли Поэт открыл глаза и увидел, как дверь в комнату со скрипом открывается. Сквозь слабый утренний свет было видно, как кто-то (или что-то) открывает ее. Поэт ощутил дикий, чудовищный, невыразимый никакими нормальными человеческими словами УЖАС. Этот ужас сковал Поэта с ног до головы и он понял, что пошевелиться не в состоянии. И еще он понял, кто там, за дверью... "Этого не бывает! Этого не может быть! Это сказки и бред!" - говорил, кричал, пытался успокоить ему его рассудок. "Это есть! Смотри, вот оно ЭТО!" - зловеще вкрадчиво и издевательски правдиво говорили глаза... Дверь открывалась со скрипом, медленно и подло, как в фильмах ужасов. Вот за ней уже показалось то, что открыло их. Держась друг за друга, перемещаясь на вывернутых и сломанных конечностях оба трупа, путаясь в мешках, в которые они были завернуты, проникли наконец в комнату и стали все также медленно подползать к Поэту.
   Он хотел закричать, но только слабый стон слетел с его сухих от ужаса губ. Он хотел вскочить и бежать куда угодно, хоть с пятого этажа вниз, но пошевелиться не мог. Вытаращенными глазами он наблюдал, как мертвецы приближаются все ближе и ближе. Они казались еще более изуродованными, чем тогда, в подъезде. Искромсанные мышцы на лице девушки шевелились, создавая ужасные гримасы и вытягиваясь в извращенную пародию на улыбку. Парень же, вернее его труп, открыл то, что было когда-то его ртом, выплюнув торчащую оттуда изуродованную кисть руки. Эта кисть зашевелилась и стала быстро подползать к Поэту. Ему показалось, что его сердце сейчас выпрыгнет вон из грудной клетки, переломав все ребра и разорвав легочную ткань.
  -- Так кто там хотел нас съесть, а? - игриво произнесла девушка. Ее голос был почти таким же, как при жизни, если не считать едва уловимых похрипываний и особенной не передаваемой словами интонации. С такой интонацией живые люди не говорят - А мы тебя сейчас сами съедим! Ведь ты наверное слаа-денький! - издевательски продолжала она.
   В это время, Рука подползла к Поэту совсем близко и слегка дотронулась до его лица. Поэт ощутил холод... Да нет, много чего он на самом деле ощутил, кроме просто холода... Даже будь я самым гениальным мастером слова во всей вселенной, я не смог бы передать и сотой доли того, что ощутил Поэт. Посему, я отдаю бразды правления в руки вашей фантазии. Просто представьте себя на его месте. Только хорошо представьте...
   Рука стала поглаживать Поэта по лицу. В мертвой тишине он слышал, как слегка похрустывают костяшки пальцев. Рука ласкала лицо Поэта холодными склизкими окровавленными пальцами, проводила по губам, затем стала все также осторожно поглаживать шею, затем расстегнула верхнюю пуговицу на его рубашке. Поэта стал продирать смертельный озноб. Он уже не осознавал ничего, что происходит. Это было верхом безумия. Рука тем временем спускалась все ниже и ниже, обнажая холодную от пота грудь Поэта. Мертвецы же, сначала просто наблюдавшие за ужасной сценой, затем стали обнажать друг друга, отрывая искромсанные куски одежды, намертво приклеенные к их телам запекшейся кровью. Зачастую, одежда отрывалась вместе с кусками державшегося на одной коже мяса. Рука, уже успевшая расстегнуть и вытащить из-под беспомощного Поэта рубашку, принялась теперь за брюки. Но сладкая парочка мертвяков поспела ей на помощь. Брюки вместе с трусами были стащены с Поэта. Девушка-зомби принялась ласкать ртом с вывихнутой челюстью живот Поэта и то, что находится ниже, а тот, что еще несколько часов назад был молодым парнем-проповедником наклонился над Поэтом и поцеловал его в губы.
   В этот момент Поэт проснулся. За окном был день.
  

VI

   Поэта трясло мелкой дрожью. Кошмары снились ему чрезвычайно редко, но сегодня, видать было исключение. Пережить такую ужасную ночь - испытание не для слабонервных. И вполне естественно, что его мозг во время сна сгенерировал в мельчайших подробностях порно-фильм ужасов "Пассивный некрофил". Раньше Поэт потешался над этим словосочетанием, теперь же ему было не смешно, после того, как он сам ощутил себя в шкуре этого самого пассивного некрофила.
   Поэт вышел на кухню и поставил чайник, затем дрожащей рукой поднес спичку к сигарете и сел на табуретку. Табачный дым начал действовать на него успокаивающе. "Присниться же такое, блин..." Еще немного, и он бы уже стал смеяться над своим собственным кошмаром, если бы не вспомнил о том, что сном была только, скажем так, эротическая часть кошмара. Все же остальное, включая трупы двух зверски убитых кем-то людей у него дома - реальность. Поэту снова стало нехорошо. "Так, спокойно. С ними надо что-то делать. Вынести из дома подальше, но так, чтобы никто и близко ничего не заподозрил. Так. Можно просто потихоньку отнести их на помойку и запихать поглубже в бак, а сверху и со всех сторон мусора побольше понатолкать. Когда его будут забирать - разве они станут смотреть, что это за мешки? А потом их вместе с мусором и сожгут. Но это тоже рисковано. Во-первых, могут бомжи откопать, во-вторых, при погрузке на машину могут все-таки обнаружить... Ну и пускай! Все же лучше, чем если бы их обнаружили в МОЕМ подъезде в луже МОЕЙ блевотины. Район большой. Поди поищи, кто их выкинул! Главное здесь - это чтобы соседи не видели, как я буду их выносить. Поэтому, нужно все провернуть ночью. Этой ночью. Все. Так я и сделаю. А пока ночь не настала, пойду я погуляю. Куда угодно, только чтобы не находиться в этой сраной квартире..."
   Приняв это решение, Поэт наконец более-менее успокоился. "И все-таки интересно, кто же их убил. И за что. Наверняка, тот самый маньяк, о котором в новостях передавали... Интересно, видят ли маньяки сны вроде такого, какой был у меня? Если и видят, то это наверняка им нравится. Тьфу, извращенцы!" - Поэта передернуло, ему снова живо вспомнился тот момент, когда мертвецы стягивают с него брюки...
   Поэт вышел в прихожую. Мешки все также лежали на том самом месте, где он положил их вчера. Стараясь не смотреть на них, Поэт вошел в комнату и взял еще немного денег из тех, что были отложены на квартиру. "Мне сейчас не до этой сраной бабки" - подумал Поэт - "Вот управлюсь с этими... а там и бабкой займусь. Ее телефон у меня где-то помнится был..."
   Поэт закрыл дверь на ключ и стал спускаться вниз. Проходя то место в подъезде, где вчера он обнаружил убитых, он остановился, чтобы убедиться еще раз в том, что все следы крови он смыл достаточно тщательно.
   На улице снова было жарко и душно. Поэт стал думать, куда бы пойти ему и чем заняться. До ночи было еще долго. Для начала Поэт решил сходить в кино. Когда он там был в последний раз, он естественно не помнил, что не удивительно, учитывая специфические особенности его памяти.
   Торопиться было не куда и до кинотеатра Поэт решил идти пешком, что и было сделано без особых приключений. Войдя в здание кинотеатра, он обратил внимание, что в основном здесь одни дети. И правильно все, у них каникулы... Поэт стал разглядывать расписание сеансов. Как раз через двадцать минут должен был начаться какой-то фильм под названием "Проклятие камня". На соседней стене висел постер этого фильма. На нем была изображена женщина, пытающаяся изобразить перепуганные глаза, а за над ней заносил свои костлявые руки с длинными, как у скелета пальцами какой-то долбоебик. Снизу было написано: "...С его помощью можно получить весь мир, но с его же помощью можно весь мир и уничтожить. Он дает власть над людьми, но подчиняет себе. Он принадлежал самому могущественному волшебнику и был утерян. Кто-то должен найти его. Но кто это будет? Смотрите самый захватывающий фильм года "Проклятие камня". В главных ролях..."
   "Какой только пиздятиной детишек не кормят..." - подумал Поэт. Он был уверен, что фильм про проклятие камня - полное говно. Он уже давно понял, что ни в кино, ни по телевидению стоящих фильмов не показывают. Вместо этого либо криминал, либо сладкие мексиканские сопли, либо, в лучшем случае такой вот дешевый триллер. Наверняка на подобие "Властелина колец" что-то. А кто такой, к примеру, Дэвид Линч, никто и не знает даже... "Ладно, посмотрим, все равно делать нехуй." Поэт купил билет и спустился в бар.
   Сидя за бутылкой пива в ожидании сеанса, Поэт снова задумался. "Почему последнее время меня преследует какая-то чернуха? Сначала сообщение по ящику, потом трупы в подъезде, потом этот сон, черт бы его забрал... Подобное притягивает подобное, это я знаю. Но неужели я такой мрачный тип? Не до такой же степени. Я ненавижу насилие. Но мне иногда казалось интересным проникнуть в психику этих выродков. Это могло бы вдохновить меня, как поэта. Довдохновлялся..."
  

VII

  
   Поэт заметил, что киндеры стали потихоньку рассавываться, и решил, что уже пора идти в зал.
   Сев на свое место Поэт устроился поудобнее и ощутил какую-то странную сонливость. Вся окружающая действительность стала эфемерной, и создавалось ощущение иллюзорности всего происходящего вокруг. При этом Поэт четко осознавал, что это никакой не сон. И еще, несмотря на довольно резкое и совершенно необъяснимое погружение в это странное состояние, Поэту было глубоко безразлично, откуда оно взялось и что теперь будет вообще. Свет начал медленно гаснуть и вот на экране появились какие-то картины. Затуманенный рассудок Поэта не мог выделить в них ничего конкретного. В отдельности каждая деталь была вроде бы знакомой и осмысленной, но в совокупности хотя бы с еще одной тоже знакомой деталью, смысл стирался начисто. Тоже происходило и со звуком. Поэт слышал голоса. Мужские, женские, детские, шум, музыку, но смысла во всем этом не было совершенно никакого. Поэт напрягся, как мог и вроде бы стал улавливать знакомые слова в речи говоривших. Он осознавал, что эти слова он знает, что разговор идет на знакомом языке, но в тоже время, ему никак не удавалось понять, что же значат все эти слова. Так продолжалось минут пять. Потом Поэта словно потянуло еще глубже в себя. Он уже перестал различать даже отдельные детали визуального ряда, а звуки стали как бы глуше, замедленнее и в конце концов, слились в единый гул. Поэт ощутил какую-то странную легкость во всем теле и вдруг понял, что он где-то очень далеко от всего происходящего. Но то понятие "далеко" было совсем иным, чем мы привыкли понимать его. Это не было похоже ни на что. Поэт просто как бы наблюдал со стороны за всеми изменениями, которые происходили в нем. Он осознал вдруг, что он - на самом деле не одно существо, а намного больше различных существ, а точнее сущностей, слитых воедино. Все эти сущности были различны по своей природе, но в тоже время всегда сосуществовали вместе, концентрируясь вокруг чего-то, что можно назвать ядром. Поэт понял, что это ядро - и есть он сам, что это первоначальная его сущность, и что она была всегда. Все же остальные (а их их было очень много) появились позже и все они были порождениями ядра. Поэт вдруг понял, что всегда знал это, просто не вспоминал по каким-то причинам. В этот момент ему внезапно открылось какое-то иное восприятие. Оно вмещало в себя все пять известных нам чувств, но кроме них в нем было намного больше. Поэт в один момент "увидел", или прочувствовал место, в котором находится, себя всего, свое ядро и все свои сущности, а также понял, что он не один. И все, кто были рядом были тоже состояли из ядра из множества сущностей, порожденных ядром и концентрирующихся вокруг него. Все они как будто светились и излучали множество самых разнообразных чувств. Эти излучения Поэт скорее слышал, чем видел. Все они сливались в какую-то невообразимую какофонию. Поэту стало отчего-то страшно. В тот же момент, он понял, что и сам стал "звучать" каким-то высоким писклявым голосом, похожим на жужжание комара. Тут же он почувствовал, что несколько существ, вместе с которыми он находился обратили на него свое внимание и в один голос стали издавать прерывистые довольно высокие звуки. Поэт сразу же понял, что они смеются над ним. Его звучание сразу же стало низким и хриплым. "Смех" понемногу стих, но внимание смеявшихся все еще было приковано к нему. Поэт подумал, что ему не нравится это место и в тот же момент ощутил движение. Это не было движение ни вперед, ни назад, ни вверх, ни вниз, ни вправо, ни в лево, но в тоже время Поэт двигался. Это ощущение было похоже чем-то на падение во сне. Движение вдруг прекратилось и Поэт "огляделся". То место, куда он попал было похоже на степь. Только трава была темно-красного цвета, и ее стебли интенсивно шевелились, но не от ветра, а сами по себе, как будто это были не стебли травы, а извивающиеся змеи, стоящие вертикально на своих хвостах. Поэт "посмотрел" вверх и ужаснулся. Огромный светящийся шар пронесся с одного края неба на другой, меняя свой цвет с ярко-желтого на красный. Затем шар пронесся в другую сторону. Он был таким же ярким, как солнце и если бы не столь странное его поведение, Поэт подумал бы, что это солнце и есть. "Какое странное место" - подумал он - "Что это за мир. Он совсем чужой... Эта трава. Я чувствую, она живая и каждая травинка имеет такую же сущность, как у меня. И сама земля, и этот шар тоже живой. Так странно все...
   "Все, что является энергией живет своей собственной жизнью... Энергия не исчезает, она просто меняет свою форму... Она первична и абсолютна. Все остальное, например, время - всего лишь ее осознанное порождение." - эти мысли возникали сами собой, и как будто доносились до Поэта откуда-то. Они не были его собственными, но и адресованы были также не ему. У него сложилось впечатление, что он подслушивает чей-то разговор - "...Невозможно и вообразить себе все разнообразие ее форм и миров. Невозможно осознать эту бесконечность еще раз, потому, что все мы уже осознали ее, но продолжаем осознавать, потому, что нет никаких "уже" и "еще", ведь время вторично. Первична только одна энергия. С каждой секундой мы создаем новые миры, не сознавая этого, во Вселенной возможно все. Нет такой вещи, которая не могла бы существовать. Мы учимся тому, что знаем и так, мы живем снова и снова, чтобы преумножить своими знаниями и опытом Вечность, которая уже преумножена нами..." - у Поэта стала съезжать крышечка. Ощущение того, что он подслушивает чей-то монолог, у него укрепилось. Он решительно ничего не понимал, из всего "услышанного" и ему снова стало страшновато. Он снова подумал о том, что надо валить с этого странного места и снова ощутил знакомое движение. Теперь его восприятие снова стало принимать более привычные формы. Он больше не ощущал все разнообразие составляющих его сущностей. Он снова был самим собой. И место, в которое он попал на этот раз, тоже было куда более привычным, нежели степь с красной травой и спятившим солнышком. Это было пустынное шоссе, по обе стороны был бетонный забор, с виднеющимися за ним дымящимися трубами. Поэт обернулся и увидел страшную картину. Перевернутый и покореженный автомобиль, который явно не вписался в поворот, беспомощно смотрел в небо всеми четырьмя колесами. Поэт подошел ближе. Из открытой дверцы свисала чья-то окровавленная рука. Поэт заглянул внутрь. Он увидел двоих людей. Судя по всему, они были уже мертвы. Мужчина был за рулем, а женщина рядом, на переднем сиденье. Их тела приняли неестественные позы и были неподвижны. Сзади был третий. Мальчик лет пяти. Кажется, он был еще жив. Он смотрел на Поэта полными ужаса глазами, но явно не видел его. У Поэта что-то передернулось внутри. Бешеный поток мыслей и воспоминаний захлестнул его. "Это все было. Да! Я вспомнил... Нет, я не могу вспомнить все... Но все это было... Этот мальчик... Эти мужчина и женщина... Им не помочь уже ничем. Но мальчику можно. Ему помогут. Я это помню. Совсем скоро. Но я не могу вспомнить, что будет потом... Ничего нельзя изменить..."
   На дороге послышался шум. Ехала какая-то машина. Поэт обернулся в ту сторону, откуда доносился шум. И тут его снова понесло куда-то сквозь вереницу пространств. На этот раз путешествие было немного дольше, чем первые два раза. Затем Поэт почувствовал какой-то толчок внутри и начал понимать, что сидит в кресле кинотеатра. Привычное сознание стало постепенно возвращаться к нему. Немного подташнивало и кружилась голова. Поэт потрогал свой лоб и ощутил, что он холодный и влажный. Все уведенное только что уже начинало понемногу тускнеть и принимать форму обычных воспоминаний о сне. "Что это было, хотелось бы знать?" - Поэт ничегошеньки не понимал. "Это, или у меня крыша едет, что вряд ли, или бармен не лишен чувства юмора и подмешал мне в пиво какой-нибудь глюкоген. Других объяснений быть не может. Только зачем вот ему это надо? Пойду-ка я куда подальше с этого злоебучего кинотеатра..." Но идти никуда не хотелось. Слабость расползлась по всему телу и перспектива оказаться на жаркой и душной улице Поэта не прельщала. "Ладно, кончится фильм, потом и пойду." - решил он.
  

VIII

  
   На экране творилось какое-то безобразие. Молодая женщина (та ,что была изображена на постере у входа) была прикована тяжелой цепью к ножке кровати. Ее глаза выражали наигранный ужас.
  -- Нет, не трогай его, грязное чудовище! - кричала она.
  -- Тогда ты должна дать мне то, что я прошу! - картинка сменилась и на экране появился безобразный карлик, заносящий нож над грудным младенцем.
  -- Ты знаешь, у меня нет его! Я сказала тебе. Отпусти меня!
  -- Ты врешь! Он у тебя! И ты отдашь его мне! Мне, слышишь! Мне! - карлик вопил отвратительным визглявым голосом - я искал его двадцать лет, он принадлежит мне! А твой засранец муженек присвоил его. Он был кретином и не смог даже с помощью моего камня спасти свою грязную задницу...
   "Вот, хуйня..." - подумал Поэт - "Сейчас появится Герой, навешает карлику пиздюлей, спасет чувиху и грудничка, а за одно и весь мир, короче, Happy End полный. А вот прикольнее было бы, если бы чувиха перестала выебываться и отдала камень, и тогда карлик замутил бы нихуевый пиздец всему миру! Круто было бы! Впрочем, может у нее в натуре нет никакого камня, я же весь фильм проебал, пребывая, хуй знает в каких измерениях... И все-таки интересно, что за дерьмо мне в пиво подмешали, и зачем, главное?"
   Пока красавец-герой объяснял карлику "что такое хорошо, а что такое плохо", а чувиха смотрела на него влюбленными глазками, полными мечтаний о гонораре за фильм, Поэт думал о том, что после сеанса спустится еще раз в бар и пожалуется на то, что после пива ему стало плохо. А дальше, в зависимости от его реакции уже и решит, что делать дальше.
   Спустя еще минут десять, злодей был повержен, а мир вместе с чувихой и грудничком спасен. Затем начались титры и заключительный саундтрек, какой-то совершенно отстойный хардкор, вроде Папы Роача. Поэт встал с кресла и направился к выходу. Обойдя кинотеатр, он снова вошел в него и прямиком направился в бар. Теперь он обратил внимание на обилие в нем темно-красного, даже скорее, малинового цвета, такого же, какого была трава в его недавнем видении.
   Подойдя к стойке, Поэт, мягко говоря, слегка удивился, когда бармен, увидев его приветливо заулыбался и спросил с ходу:
  -- Ну что, как фильм-то?
  -- Да так себе. Я такие не очень люблю... Я, собственно, хотел тут... это самое... в общем, после пива вашего мне не очень хорошо было...
   Бармен, будто бы не обращал на сказанное Поэтом никакого внимания.
  -- О, да, понимаю... Реальное "кино" куда лучше. Когда, к примеру, ночью погулять выйдешь, а там тебе в подъезде прямо... сюрпризик...
   Поэта передернуло. "ОТКУДА ОН ЗНАЕТ? Или это я с ума схожу..." Бармен тем временем продолжал:
  -- А насчет пива, не знаю. Не жаловался вроде бы никто. Да нет, вряд ли это от него вам плохо стало. Скорее, вы дома не то что-то съели. Или выпили. Вы завтракали сегодня?
  -- Кофе пил - машинально ответил Поэт.
  -- Ну вот, видите! - обрадовался бармен - значит в кофе все и дело!
   Поэт начал успокаиваться. "Да нет, это мне теперь всюду враги будут мерещиться. Откуда ему знать? Пошутил просто. Может сам как-то ночью на что-то подобное в подъезде наткнулся... И действительно, может не в пиве дело..."
  -- А что кофе? Я его каждый день пью. Ничего такого раньше не было...
  -- А что, собственно было-то?
  -- Да... Немного голова кружилась и подташнивало. Ничего страшного.
  -- Ну вот видите! - снова обрадовался бармен - а я уж подумал, вы на время покинули тело и посетили пару-тройку астральных миров, забыв на время, что дома ждут неотложные дела, которые до завтра нужно сделать, кровь из носу... Было бы куда интересней, чем просто "голова кружилась", правда?
   "Так. Это он все-таки. И он, падла, все знает. И ему чего-то от меня надо..."
  -- Послушайте, чего вы хотите? - не выдержал Поэт.
  -- Я? Ничего абсолютно! Это вы первым начали. Вы явно не в духе сегодня. Плохо спали наверное. Или приснилось что-то нехорошее, а?
   "Ну, знаете ли. Это уже слишком..." Поэта начало трясти.
  -- Послушайте, откуда... откуда вы знаете, что мне снилось сегодня?
  -- Да что вы? Мне просто показалось, что вы бледный какой-то. Вот я и решил, что приснилось что-то... Знаете, что? А вы возьмите еще пива, расслабьтесь. Торопиться ведь пока некуда, правда?
  -- Знаете, что, я пойду... Извините, если доставил беспокойство.
  -- Ну, как знаете. А я бы остался на вашем месте. Кто его знает, что может случиться, если вернуться домой слишком рано?
   Но последних слов Поэт, к сожалению, не услышал. Быстрой походкой он вышел на улицу, закурил и отправился домой. До темна было еще долго, но теперь Поэту было уже все равно. "Избавиться от этих чертовых трупов и все. А то уже башня едет не по-детски. Этот тип, конечно странный, но откуда ему знать, все, что произошло этой ночью? И уж, тем более, что мне снилось... Черт меня дернул пойти погулять..."
   Поэт проходил мимо остановки и услышал плаксивый детский голос:
  -- Никуда я не пойду! Я вас не знаю! Мама сказала, сейчас вернется...
  -- Сережа, я друг твоей мамы. Мы с ней в школе за одной партой сидели. Она задерживается и попросила меня, чтобы я отвез тебя домой.
  -- Мама сказала, чтобы я не разговаривал с незнакомыми, она будет меня ругать.
  -- Сережа, за что она будет тебя ругать, если она попросила меня тебя отвезти? Сам подумай. Не бойся. Поехали.
   Поэт остановился. На остановке были двое. Мальчик лет семи и высокий мужчина, лица которого Поэт не разглядел, потому, что тот стоял к нему спиной. Но голос его показался Поэту до боли знакомым. Несколько секунд он пытался вспомнить его, но не смог. Рядом с остановкой стояла темно-красная "Ауди".
   "Упрямый какой-то пацан" - подумал Поэт. У него не возникло совершенно никакой задней мысли. Голос мужчины был слишком доверительным и окажись Поэт сам на месте мальчика, то не задумываясь сел бы в машину. И только отойдя от остановки на несколько шагов, вспомнил о маньяке, про которого говорили вчера в новостях. "Да нет, не может быть. Просто мать в самом деле задержалась и попросила друга... Тем более, он его по имени называет. Нет, все в порядке." Минуту поколебавшись, Поэт все же оглянулся назад, но на остановке уже никого не было.
  

IX

  
   Уже подходя к самой квартире, Поэта охватило нехорошее предчувствие. "Черт! Надо скорее... Я же ведь даже не потрудился эти чертовы трупы из прихожей убрать. Блядь... Ведь старуха могла запросто прийти, пока меня не было... Господи, хоть бы этого не случилось! Мне ведь тогда точно пиздец!.."
   Дверь оказалась не запертой.
   То, что Поэт увидел, войдя в квартиру, едва не заставило его упасть в обморок. Самое худшее, что могло произойти, произошло. В прихожей горел свет, один из мешков был развязан и из него была видна посиневшая рука. Но самым страшным было то, что рядом с мешками, прямо на полу лежала старуха. Поэт подскочил к ней, попытался поднять и понял, что еще одним трупом в его квартире стало больше.
   Кошмар продолжался.
   "Все ясно" - думал Поэт, сидя на кухне и куря сигарету за сигаретой - "Пришла, увидела мешки, заинтересовалось и... сердечко старенькое не выдержало... Сука! За что на меня все это дерьмо?" Поэт сжал кулаки. "Хули, блядь, мне теперь делать?.. Спокойно. Спокойно... Мешки на свалку, как и планировал, а потом в скорую и в ментуру, типа, я только что пришел и не ебу, отчего она кони двинула. Ага, а где ты был все это время? До ночи еще далеко, между прочим. Можно, вообще-то и сейчас уйти, а вечером вернуться. Нет. Нет, хватит с меня! А, гори оно все огнем! Прямо сейчас пойду и выкину к ебеням! У меня из-под монитора коробка осталась большая. В ней вынесу сначала один, потом другой, закопаю их в мусоре хорошенько, а коробку чуть подальше кину. А потом в скорую! Дурак я. Надо было еще утром так сделать. Эх..."
   Первый труп был вынесен без особых затруднений. Поэта вроде бы никто не видел. Он старался идти под самыми окнами для большей подстраховки. А вот со вторым все прошло не так гладко. Уже подходя к самой помойке, Поэт заметил, что в мусорном баке, правда не в том, где лежал первый мешок, а в другом, кто-то возится.
   Это была женщина-бомжиха. Местная сумасшедшая. Поэт часто видел ее у себя на районе. То в магазине приставала к продавцу, чтобы тот дал ей бесплатно спиртного, то на остановке ходила взад-вперед, или лежала на лавочке. Один раз она обратила на Поэта свое нездоровое внимание. Он стоял на остановке и ждал автобуса, а она проходя мимо, вдруг остановилась и уставившись на Поэта, вдруг вытянула руки и сказав что-то вроде "Эй, иди сюда!" стала быстрым шагом приближаться к нему. Поэт отскочил, а тут и его автобус пришел как нельзя кстати... В общем, история эта ничем не закончилась, но Поэт с тех пор стал обходить эту женщину стороной. Вообще, он часто обнаруживал на себе нездоровое внимание совершенно незнакомых ему людей. Пьяных, или просто чудаковатых. И это не смотря на то, что внешне он ничем не выделялся из толпы. Но что-то в нем все-таки такое было, на что люди подсознательно обращали внимание, как будто инстинктивно чувствовали в нем человека, не похожего на них.
   Поэт принял решение тут же. Осторожно поставив коробку на землю, он подкрался к сумасшедшей тетеньке сзади и сказал довольно громко:
  -- А ну, вали отсюда, блядь!
   Поэт надеялся, что она испугается и убежит, но не тут-то было. Женщина спокойно развернулась и уперев руку в бок, спокойно и чуть с издевкой сказала:
  -- А я тебе че, мешаю, начальник?
   Поэт не ожидал такого, он отступил на два шага и лихорадочно стал думать, как быть дальше. Сумасшедшая, тем временем, даже не думая уходить, продолжала:
  -- Ты кто такой ваще? Вали отсюда сам!
   Потом, немного свесив голову набок и изменив тон, жалобно так попросила:
  -- Слушай, мужик, дай денег, а? Мне дочку кормить надо и еще я им всем должна. Они меня убьют, если я не верну.
   Поэту стало немного жаль эту больную, к тому же, подумал он, если дать ей денег и попросить уйти, то она уйдет.
  -- Хорошо, сказал он. Только если я дам тебе денег, ты уйдешь отсюда?
  -- Да пошел ты! Я и так уйду. Нужен ты мне! Я тебя по-хорошему..., а ты пристал...
  -- С этими словами, она скорчив обиженное лицо, развернулась и пошла прочь.
   "Ну и хуй с тобой" - подумал Поэт. Подождав, пока она отойдет хотя бы шагов на двадцать, Поэт принялся за дело. Похоронив в мусоре второй мешок и поставив рядом с другим баком коробку, он закурил и не спеша отправился домой. Он более-менее успокоился. По крайней мере, теперь он знал, что ему делать. Сейчас вызову "скорую" и ментуру, скажу, пришел только что. В кино был. Бармен подтвердит, а дальше пусть что хотят с ней, то и делают.
   Эх, если бы все было так просто...
   Войдя домой, Поэту пришлось в очередной раз за последние сутки покрыться холодным потом. Бабулькиного трупа в квартире не было. Вместо него, на том же самом месте лежала кукла. Обычная детская пластмассовая кукла, довольно большая, одетая в платьице темно-красного цвета.
   Поэт сел на пол прямо в прихожей. Первое, что ему пришло в голову - это то, что бабка притворилась мертвой, боясь, что он убьет и ее (ведь она была наверняка уверена, что ее квартирант - хладнокровный и жестокий убийца, раз держит дома мешки с изуродованными трупами), а потом, когда Поэт вышел, слиняла и сейчас уже докладывает обо всем участке. И этот вариант был бы вполне реальным, если бы не некоторые детали. А именно: Во-первых, Поэт довольно долго тряс бабку, щупал ее пульс, прежде, чем убедиться, что она мертва. Во вторых, дверь была заперта, когда Поэт пришел домой после того, как похоронил второе тело, а бабкины ключи лежали себе преспокойненько на полочке, куда она положила их, войдя в квартиру. Конечно, у нее могли быть и вторые ключи, но это уже маловероятно. Да и потом, стал бы нормальный человек закрывать дверь на ключ (а замок был весьма капризным), УБЕГАЯ из квартиры, в которой ему грозила смертельная опасность. В-третьих, было очень странно, что бабка не слиняла, когда Поэт выходил в первый раз, а продолжала лежать на полу все в той же (очень неудобной) позе. И в-четвертых, откуда взялась кукла? Кто и главное, зачем положил ее на то самое место, где лежала бабка?
   Здравый смысл начал покидать Поэта. Он уже ничего не понимал, но ему все больше начинало казаться, что кто-то затеял с ним бессмысленную и странную игру.
   "А, будь что будет, мне все равно..." - чувство крайнее похуизма овладело Поэтом. Такое случается с людьми, когда нервное напряжение пересекает некую грань. Поэт встал, молча вошел в комнату, лег на кровать и тут же уснул.
  

X

   Погружаясь в сон, мозг Поэта продолжал усиленно работать, пытаясь понять все происходящее. Но чем глубже происходило погружение в сон, тем более абсурдными получались умозаключения. "Все началось с сообщения о маньяке. Потом были проповедники и их трупы. Потом кошмарный сон и глюки в кинотеатре, странный бармен, потом мальчик и мужчина на остановке, бабка и ее труп, сумасшедшая тетка и кукла... "Энергия не исчезает, она лишь перетекает из одного состояния в другое..." Энергия - это все. Все предметы и события - тоже часть энергии. Проповедники перетекли из живого состояния в состояние покойников, а затем ожили в моем сне. Из сообщения о маньяке явно вытекает связь с убийством проповедников. Если предположить, что мужчина на остановке - и есть тот самый маньяк, то это также вытекает из первоначального сообщения о нем. Странный бармен вытек из моих галлюцинаций. А они появились благодаря ему. Странная цепь. Замкнутый круг... А бабка превратилась в куклу. Она... окуклилась?! Она насекомое! БРЕЕЕД!" Поэт мгновенно проснулся от какого-то странного ощущения. Его кот сидел у него на животе и пронзительно орал. В свете последних событий, Поэт напрочь забыл о нем. Таким образом, получалось, что кот был не кормлен около суток. Видимо его справедливое возмущение достигло предела и он решил возмутиться... Но нет, слишком уж странно он вел себя даже для очень голодного кота. Его хвост был распущен, а это случается только, когда кошки чем-то напуганы, а голос был слишком уж пронзительным...
   Поэт вскочил и огляделся. Все было вроде бы в порядке, но поведение кота внушало беспокойство. Тот продолжал орать и смотреть на Поэта безумными глазами.
  -- Да заткнись ты! Жрать хочешь, понимаю... Прости, не до тебя было. Пошли...
   Поэт вышел в коридор, затем на кухню, достал пачку с китикэтом, отложил коту в миску несколько кусочков и налил молока в блюдце. Однако кот не спешил идти на кухню. Было слышно, как он продолжать орать из комнаты.
  -- Черт бы тебя забрал! Ну чего ты орешь?
   Поэт сам начал чувствовать нешуточное беспокойство. "Что происходит?" - думал он про себя - "Чего он разорался?" Зайдя в комнату, Поэт взял кота на руки. Тот вроде бы немного успокоился.
   Спустив кота на пол, Поэт снова вышел из комнаты и только тут обратил внимание, что кукла исчезла.
   "Так. И что бы это значило? Хе, а может ее и не было вовсе? И бабки тоже не было. Да и трупов тоже никаких не было! Конечно же! Мне это все приснилось! Пить надо меньше, вот и все!" Однако, Поэту почему-то, в это совсем не верилось. Он посмотрел на полку. Бабкины ключи лежали на месте. "Да, так просто не отвертеться... Ишь ты! Приснилось ему видите ли... Знаешь, что... Сваливать надо отсюда куда подальше. Пусть они сами все теперь разгребают это все дерьмо! И маньяки и бармены и сумасшедшие тетеньки... И бабка, не важно, живая она или мертвая. В гробу я вас всех видел. Сейчас прямо пойду на вокзал, возьму билеты и уеду из этого проклятого города."
   Поэт уже был полон решимости воплотить эту мысль в реальность. Он вышел из дома, прихватив с собой все деньги, какие у него были, но до вокзала доехать ему было не суждено. Проходя мимо помойки, в которой еще всего-то пару часов назад от силы он похоронил два трупа, он заметил там все ту же сумасшедшую. И, возможно, не стал бы заострять на ней свое внимание, если бы не разглядел случайно то, чем она занимается.
   Она сидела на корточках, прямо посреди мусорных баков и как ребенка укачивала ТУ САМУЮ куклу. Поэта снова передернуло. "Так вот кто ее спиздил! Наверняка я забыл дверь закрыть, как пришел, а пока я спал, она пробралась и... Вот дура, нашла, что брать." Поэт все еще старался объяснить логически происходящее. Но с каждым разом ему удавалось это все сложнее. Да и не верилось уже совершенно ни в какой здравый смысл...
  -- Эй, ну-ка признавайся, откуда она у тебя? - Поэт подошел к женщине и тоже присел на корточки рядом. Та же блаженно улыбалась и укачивала довольно неприятную на вид куклу, как будто это ее собственный ребенок.
  -- Правда, хорошенькая? Лизой зовут.
   "Бабку Елизаветой Николаевной звали" - мелькнуло в голове у Поэта.
  -- Слушай, не придуривайся, а? Ты забралась только что ко мне в квартиру и забрала эту куклу! Так?
   В глазах помешенной блеснул страх и непонимание.
  -- Какую куклу? Это моя дочка! Отстань! Иди своей дорогой, мужик!
   "Больная, че с нее взять" - подумал Поэт - "А что, если с ней на ее же языке попробовать поговорить? Может быть, это прольет свет на все происходящее хоть чуть-чуть?"
  -- Да не обижайся, я же пошутил... Она и правда прелесть! - Поэт наклонил голову поближе к кукле и стал сюсюкать - ой, какие мы маленькие! А где же наш папа, а?
   Лицо ненормальной вдруг изменилось. Улыбка счастливой матери моментально пропала, а вместо нее на лице проступили недоумение и испуг. Она немного отстранилась от куклы, потом вдруг вскочила, бросила ее на землю, отвернулась к исписанной словами "рэп" и "хуй" стене помойки и заплакала. Тихо и очень жалобно. Поэту стало жалко эту бездомную дурочку, он положил руку ей на плечо и попытался успокоить.
  -- Не плачь, не надо. Не обращай внимания на то, что я сказал... Я тебе обещал денег дать... На, возьми вот... Купишь себе чего-нибудь...
   Женщина обернулась и пристально посмотрела на Поэта.
  -- Так это была твоя кукла? - всхлипывая спросила она.
   "Ага, когда надо, все мы прекрасно соображаем..."
  -- Как она оказалась у тебя? - ласково спросил Поэт.
  -- Тут нашла. Лежит такая маленькая, беззащитная... Я и взяла себе, думала... - сумасшедшая снова начала всхлипывать.
   Поэту показалось, что эта бедная больная женщина врать не станет. В ней не было ни грамма хитрости.
  -- Послушай, это очень нехорошая кукла. Не бери ее больше, ладно. Я не могу тебе всего рассказать, просто поверь мне, прошу тебя...
   Ему пришла в голову мысль, что с этой куклой нужно что-то сделать. Например сжечь. Он обернулся, чтобы поднять ее и забрать с собой, но не увидел ничего, кроме горки мусора. Кукла снова исчезла. Поэта начало охватывать остервенение. "Как же мне это все уже остопиздело, кто бы знал только!" - подумал он, дал немного денег сумасшедшей, потрепал ее по плечу, повернулся и пошел домой. Ехать на вокзал желание у него отпало. После всего, что произошло, он вдруг понял, что это не поможет. Кошмар будет продолжаться везде, потому, что он невольно стал его соучастником. Он вторгся в чью-то зловещую игру и теперь его из нее так просто не выпустят.
   Поэт шел и курил. Бежать бессмысленно, значит нужно попытаться выпутаться из всего этого. Но как это сделать? Для начала нужно все-таки позвонить бабке. Скорее всего, это ничего не даст, но попробовать стоит.
   После пятого гудка Поэт уже хотел было положить трубку, но тут ее кто-то снял.
  -- Алло - послышался хриплый бабкин голос.
   "Жива. Черт! Что же сказать... Господи..."
  -- Лизавета Николаевна...
  -- А... Здравствуй, сынок. Я приболела немного, не смогла зайти. На следующей неделе зайду. Как поправлюсь. Там все в порядке у тебя?
   "Вот тебе и на... И что бы это значило?"
  -- Да, конечно, я просто беспокоиться начал. Вы извините, ничего страшного. Заходите, как поправитесь. Выздоравливайте...
  -- Спасибо тебе, сынок.
  -- До свиданья.
   Поэт стоял и слушал короткие гудки. "А может и правда, мне это все показалось? Остатки глюков после этого кинотеатра... Да, но кукла... Ключи!"
   Поэт кинулся к полке и обнаружил бабкины ключи на своем прежнем месте.
   "Пропади оно все к ядрене фене. Я ничего не понимаю! Ладно, в конце концов, эта старая карга жива и ничего не знает. А остальное все - мистика и глюки. От трупов я избавился, кукла, слава Богу, исчезла, глаза бы мои больше на нее не смотрели. Все остальное меня не ебет."
  

XI

   Поэт немного успокоился. "Может быть и в самом деле все кончилось? Эта непонятная история прошла мимо меня, зацепив только чуть-чуть? Хорошо, если бы так..."
   Поэт решил отвлечься. Он включил компьютер и уселся поудобнее в кресло, положив кота на колени. Кот мирно дремал. Поэт залез в Интернет и запустил аську. Стоило только ее красному цветку приобрести зеленый цвет, как тут же выплыло сообщение от неизвестного доселе пользователя под ником KillerDoll.
   KillerDoll: Привет, красавчик!
   Поэт первым же делом по своему обыкновению посмотрел информацию о пользователе. Кроме ника, никаких больше данных не было. Ни города, ни возраста, ни даже пола.
   Poet: Здорова, а че такой засекреченый весь? Ты хоть девочка или мальчик?
   KillerDoll: А тебе как больше хоцца?
   "Придурок, какой-то, или дура. Ладно, поугараем сейчас..."
   Poet: Если бы я был голубым, наверное больше мальчика хотелось, но я, увы, не голубой.
   KillerDoll: Тогда считай, что я девочка.
   Poet: Все же было бы интересно узнать, кто ты на самом деле.
   KillerDoll: Какой ты нудный! Девочка-девочка, успокойся. Хочешь, для тебя специально ник сменю на просто Doll?
   Poet: Не надо, я не люблю кукол.
   KillerDoll: А кукол-убийц? :))
   У поэта снова немного похолодело внутри. "Черт, опять... Ничего, сейчас я ему устрою."
   Poet: СЛУШАЙ, ТЫ! Я не знаю, кто ты и что тебе от меня надо, но ты меня ЗАЕБАЛ! Скажи прямо и не еби мозги. Если я что-то сделал не так, извини. Но оставь меня в покое! Не надо мне больше ни кукол, ни глюков, ни маньяков, ни некрофилии во сне. Ладно? Давай договоримся.
   KillerDoll: А тебе разве не понравилось?
   Poet: ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ, ГНИДА?
   KillerDoll: Тебя, милый :)) Только тебя! Чмок!
   Poet: ПРЕКРАТИ ИЗДЕВАТЬСЯ! Я ТЕБЯ НЕ ХОЧУ, СЛЫШИШЬ, ТЫ, ЧЕРТОВА КУКЛА!
   Поэт бил по несчастной клавиатуре, что было сил.
   KillerDoll: У тебя нет выбора, пупсик!
   Poet: Я тебе не пупсик, скотина! Отвечай, что это все значит! Что происходит и что я тебе сделал, такого в конце-концов?
   KillerDoll: Не ругайся, милый. Я ведь с тобой ласково.
   Poet: Хорошо, просто объясни, что происходит и кто ты.
   KillerDoll: Я - твоя куколка!
   Poet: Да пошел ты! Я уверен, что ты на самом деле какой-нибудь извращенец и маньяк, а все эти убийства - твоих рук дело. Ничего, тебя скоро вычислят.
   KillerDoll: Если кого и вычислят - то только тебя, любимый!
   Poet: А, так вот, чего ты хочешь! Подставить меня! Знаешь, что? Я сейчас прямо пойду в ментуру и все им расскажу. Они твой IP-шник вычислят, я уверен, это возможно и тогда...
   Поэт не успел закончить фразу и нажать на "Send", как в ответ пришло следующее сообщение.
   KillerDoll: И что тогда? :-)))
   Это уже переходило всякие границы. "Я же не успел отправить! Этого не может быть!"
   KillerDoll: Может быть ВСЕ! :))
   "Господи... Что происходит? Помоги мне, прошу тебя. Если это не кончится, я покончу с собой, клянусь. Я не хочу этого, но так дальше я не могу. Господи, помоги мне..."
   KillerDoll: Суициддд? :) Еще раз, что ли?
   Poet: Как это еще раз?
   Поэт уже почти машинально набирал текст.
   KillerDoll: А, да, ты же не помнишь ничего... Бедненький мой, маленький пупсик!
   Poet: Отъебись от меня ради всего святого, а?
   KillerDoll: Не-а!
   Poet: Тогда скажи, чего ты хочешь!
   KillerDoll: Тебя.
   Poet: И как ты это себе представляешь?
   Но KillerDoll уже ушел в оффлайн.
  -- Поебень... - сказал Поэт и отсоединился от сети.
   День близился к концу.
  -- И что нам с тобой теперь делать? - поинтересовался Поэт у мирно спящего у него на коленях кота.
   Кот продолжал спать. Поэт осторожно переложил его на стул, а сам встал и вышел на кухню.
   "Похоже, я стал героем какого-то идиотского триллера... Или повести, которую пишет какой-нибудь псих, или наркоман..."
  -- Эй, ты, там... Хотя бы ширяйся поменьше, когда пишешь... - сказал Поэт в пустоту.
   "Ладно, что делать-то все-таки? Ведь ни одной зацепки..." Поэт вдруг услышал какие-то странные звуки. Они доносились из комнаты.
   "Что еще на этот раз?" - он уже не удивлялся ничему.
   Войдя в комнату, Поэт обнаружил, что телевизор включен. Кот продолжал спать на стуле.
   Поэт хотел поинтересоваться у пустоты, кто же включил ящик, но передумал. Вместо этого он сел в кресло и начал смотреть.
   Показывали криминальную хронику дня. Нашли еще один труп мальчика. Смерть наступила буквально пару часов назад. Почерк все того же душителя... Следов на месте преступления не обнаружено... В полиции туманно заявляют, что "кое-какие шаги вперед в этом деле уже сделаны", но взывают к бдительности граждан и надеются на их помощь... Показали снимок убитого мальчика. И это заставило Поэта вздрогнуть. Не было никаких сомнений, что это тот самый мальчик, которого Поэт видел на остановке. Он хорошо запомнил его лицо. Немного вытянутое, глуповатое, с глазами водянистого цвета и большими полными губами.
   "Черт! Этот мужик все-таки оказался тем самым ублюдком! Жаль, я не разглядел его! Но одежду вроде запомнил. И тачка у него красная. Рядом с остановкой стояла. Ауди, кажется... Точно, Ауди. Блядь, завтра же пойду в участок и расскажу, что знаю. Нет, ну это надо было так... Он так убедительно говорил. По имени его назвал... И это тоже надо будет сказать. Может быть, поймают, наконец... Я бы и сейчас пошел, но поздно уже, да и устал я дико... Завтра. Завтра с самого утра..."
   Поэт выключил таким странным образом включившийся телевизор и лег спать.
  

XII

  
   ...Снова ощущение легкости. Как тогда в кинотеатре. Только без "погружения в себя". Почти, как в реальности. Но одновременно, чувство того, что это "что-то вроде сна". Эфемерность всего вокруг... Поэт почувствовал, что висит в воздухе. Он открыл глаза. Потолок его комнаты был в десяти сантиметрах от глаз. Поэт попробовал двигаться. Что-то, похожее на невесомость... Он плавно отлетел в другой конец комнаты и опустился чуть ниже. Обратив взгляд в сторону кровати, он обнаружил, что на ней кто-то лежит. Поэту доводилось много читать о внетелесных состояниях, выходах в астрал и тому подобных вещах, поэтому он нисколько не удивился. Ему просто стало немного не по себе. Он "подплыл" ближе к кровати и увидел себя спящего. Ему стало интересно и он решил разглядеть себя поближе. Но в это время услышал за спиной скрип открывающейся двери. Точно такой же, какой был в его кошмаре прошлой ночью. Поэт обернулся и снова увидел медленно вползающих в комнату мертвецов.
   "Блядь! Опять это говно! Но теперь я в лучшем положении, я хотя бы могу двигаться!"
  -- Ты может быть и можешь, но во-первых, это тебе ничего не даст, а во-вторых, ОН-то ведь не может! Хе-хе-хе-хе! - издевательски произнес один из покойников.
  -- Идите на хуй, слышите! - Поэт отпрянул к стене и хотел было схватить пустую бутылку из-под пива, которая стояла на полу, чтобы запустить им в до крайней степени охуевших зомби, но его рука прошла сквозь нее. Так, как будто бы бутылки не было вовсе.
  -- Бесполезно! Лучше сядь в сторонке и смотри! - хрипло отозвался второй мертвец, выплевывая кисть руки, точно также, как и в прошлый раз.
  -- Ну, нет уж! Поэт набрался решимости, подлетел к мертвецам и попытался со всей дури уебать ногой кого-нибудь из них. Но это снова ничего не дало. Эффект оказался таким же, и нога прошла сквозь отвратительное тело одного из монстров.
  -- Говорю же, не пытайся даже. Успокойся и не мешай! Если хочешь, можешь выйти. Если тебе не интересно! - издевательски-лаского проговорил первый труп, (это был труп девушки-проповедницы).
   Поэт понял, что и он и в правду бессилен. Рука же, тем временем уже расстегивала верхнюю пуговицу на рубашке у спящего тела. Поэт вышел в коридор, чтобы не видеть той мерзости, которая неминуемо сейчас начнет твориться у него в комнате. Чувствовал он себя препаршиво. Да и как еще может чувствовать себя человек, знающий, что сейчас двое отвратительных выходцев из преисподней будут глумиться над его собственным телом, в то время, как его дух ничего не в силах предпринять... И тут его осенила идея.
   Снова войдя в комнату, Поэт поднял правую руку и сказал:
  -- Именем Иисуса Христа, Господа и Спасителя нашего, приказываю вам, исчадия ада, немедленно покинуть этот дом!
   С этими словами, Поэт начал усердно осенять крестным знамением обоих покойников, которые уже принялись обнажать свои изуродованные тела.
  -- Был бы ты верующим, мы бы еще подумали, а так, свали в туман, ежик, и не мешай. Господь тебе не поможет, ты ему не нужен. Ты вообще никому не нужен, даже нам, хотя вообще, можешь свечку подержать, если хочешь... - не оборачиваясь произнес один из мертвецов.
   "Черт бы вас забрал! Но что мне делать? Господи, помоги мне, если ты есть. Я грешил, да, но я каюсь... Прости меня и помоги мне, слышишь..."
  -- Да брось ты... Ты даже грешить-то толком не умеешь, так что не пизди. Ты вообще нихуя не умеешь. Ни грешить, ни любить, ни ненавидеть, ни хотеть чего-то... Ты просто не живешь. Даже мы, мертвые, и то живее тебя в десять раз. А ты - труп! Понял, кто ты? Не я труп, ни она, а ты! Гы-гы-гы-гы!
  

XIII

  
   Поэт развернулся и пошел. Сначала в коридор, потом на лестничную площадку, прямо сквозь наружную дверь, потом на улицу... Он шел довольно долго, машинально разглядывая полуспящие ночные дома, улицы, цветные рекламы, машины... Он забыл о том, что находится вне тела. Он вообще забыл обо всем. Ему хотелось просто идти...
   Его взгляд вдруг случайно упал на рекламный плакат. На нем было написано следующее: "18 августа. Эмбрион Мракобесия и Broken System - единственный концерт в АДУ."
   "Это что еще такое? Названия знакомые, я у них на сайте был, кажется. Но они, вроде бы концертов не дают..."
  -- О, привет! Узнал? - Поэта кто-то похлопал по плечу.
   Обернувшись, он увидел того самого бармена из кинотеатра.
  -- Узнал... А ты что тут делаешь? - устало произнес Поэт. Ему было наплевать уже на все.
  -- Как что? Тоже, что и ты. На концерт пришел! Пошли, сейчас уже пускать будут...
   Бармен, кажется был слегка пьян. Он положил Поэту руку на плечо, как будто тот был его закадычный друг и повел куда-то. Они прошли шагов двадцать и повернули направо. Это была оградка, за которой стояла довольно большая церковь.
  -- Куда мы идем? - спросил Поэт.
  -- На концерт, дружище, на концерт! Я так ждал, когда они к нам заглянут! Сейчас надо еще пивка взять будет...
  -- А почему сюда?
  -- Ну, не знаю, шоу такое у них...
  -- А почему называется "Концерт в аду"? - Поэту стало интересно. Он даже позабыл о том, что происходит у него дома.
  -- А где ж еще? Забыл, где мы, что ли? А... Ты же не помнишь ни хрена... Короче, долго объяснять, потом как-нибудь... Просто оторвемся сейчас и все! Забудь все к ебени фене на время. Какая в жопу разница? К нам Эмбрион с Broken'ом приехали! Это же, бля... Охуеть можно!
   Они подошли уже довольно близко к церкви. Народу было много. Большая половина уже успела крепко поддать. В воздухе пахло пивом и анашой. Бармен стал протискиваться сквозь толпу. Поэт последовал за ним. Им удалось пролезть в саму церковь. Помещение оказалось намного больше, чем это казалось снаружи. Поэт и в самом деле не был верующим, в этом мертвецы оказались правы, но все же его возмутило обилие грязных и пьяных неформалов, курящих и пьющих пиво прямо в храме. Да и сама идея проведения рок-концерта в этом месте казалась Поэту кощунственой.
  -- Вообще, это как-то... не знаю, некрасиво... В церкви такой концерт... - решил высказать он свое недовольство спутнику.
  -- Да расслабься ты! Это же все декорации. Какая может быть церковь в АДУ? Сам подумай. Мы все в том самом месте, которое забыто и проклято Богом. Мы все оставлены Им, поэтому, здесь ВСЕ абсолютно кощунственно, понял, наконец?
   Поэт не ответил.
   В храме горели свечи. Они освещали лики икон, но те казались какими-то странными. Лицо распятого Спасителя выражало не скорбь, а издевку. Какой-то святой ухмылялся, а его взгляд был исполнен презрения. Лица Апостолов же, казалось олицетворяли собой все мыслимые и немыслимые человеческие грехи. А Богоматерь держала на руках не младенца-Христа, а... куклу. Ту самую отвратительную куклу, одетую в темно-красное платье. Все было каким-то мерзостным, оскверненным и пугающим. Поэту снова стало не по себе. Он посмотрел направо и обнаружил еще одно знакомое лицо. Сумасшедшая женщина-бомжиха тоже пришла послушать индастриал. Увидев Поэта, она улыбнулась, помахала ему рукой и стала пробираться сквозь толпу. На ее лице, единственном из всех он увидел подобие теплых человеческих чувств. Ему тоже захотелось подойти к ней ближе, взять ее за руку и не выпускать...
  

XIV

  
   Внезапно гул толпы стал смолкать. Впереди, там, где обычно стоит священник, появился Карлик, одетый в смирительную рубашку с волочащимися по полу длинными развязанными рукавами.
  -- Дамы и господа! - визгливым и насмешливым голосом произнес он - Сейчас перед вами выступят те, кого вы так долго ждали. Вам наверное скучно в этой жопе? К вам редко кто заглядывает, да? Понимаю... Сами виноваты, грешить надо было меньше при жизни! Хе-хе-хе-хе!
   Из толпы послышался свист. В Карлика полетела пустая бутылка. Но он увернулся, встал на четвереньки и пополз вглубь "сцены".
   По одному стали выходить музыканты. На первый взгляд, в их облике, в общем-то, не было ничего сногсшибательного. Но приглядевшись, Поэт заметил, что ни у кого из них нет лиц. Вместо них была просто серая пустота, скрываемая длинными клочьями спутанных волос. Помимо гитариста, басиста, барабанщика и клавишника, было еще две девушки модельного вида с такой же пустотой вместо лица. Одна из них держала электродрель, а другая какое-то еще непонятное приспособление. Заиграли первые звуки. Это была "And all this will be from the end in a begining." Толпа уже громко скандировала: "Broken! Broken!..". Последним вышел Аурелий. Он один из всех обладал нормальной внешностью, если не считать того, что был с ног до головы испачкан чем-то похожим на известь. По-крайней мере, его лицо было вполне человеческим и живым. Он встал к зрителям вполоборота и взял микрофон. В это время инструментал кончился. Следующая вещь была "Something I can never have". Допев, Аурелий кинул микрофон в толпу. Толпа взревела. Каждая новая композиция была все более динамичной. В ход уже пошла электродрель и второе непонятное устройство, издававшее невообразимо отвратительный звук. На сцену снова выбежал Карлик и стал выкрикивать что-то, кривляясь и показывая зрителям "фак". Время от времени он прикладывался к большой бутылке, которая была зажата у него в левой руке. Играла "Heresy". Музыканты бесновались, обливали друг друга какой-то вязкой жидкостью, накручивали провода себе на шею, обматывались ими, падая на сцену и катаясь по ней. Видно было, что это не заранее продуманое шоу, а нечто происходящее спонтанно и полуосознано и что это продиктовано подсознанием, накрученным музыкой Апокалипсиса. Аурелий подскочил к Карлику, отобрал у него бутылку и приложился к ней сам, затем кинул ее в толпу, которая уже была окончательно разгорячена. Карлик обиделся и ушел прочь со сцены. Обстановка все больше накалялась. Время от времени, игрались спокойные вещи, но толпу плющило и под них. Во время инструментала, Аурелий садился на сцену и курил, потягивая пиво. Но вот заиграла "Acid head". На первой же минуте бас-гитара была расхуярена. Ее заменили новой. Но тут пиздец подкрался к клавишным, которые Аурелий вместе с клавишником превратили в груду обломков. Им помогала девушка с электродлелью. Наконец-то она применила свой инструмент по изначальному его предназначению. Снова выбежал Карлик, устроил на сцене стриптиз, сняв свою смирительную рубашку и бросив ее в ревущую толпу, которая тут же растащила рубашку по клочьям. Затем он подошел к гитаристу, ловко стянул с него брюки, а пока тот был удивлен, выхватил его гитару и побежал с ней в другой конец сцены, где стал вступать с ней в половое соитие. Возмущенный гитарист поправил штаны и кинулся за Карликом, но запутался в проводах и ебнулся прямо на сцену. Толпа бесновалась все больше. Особо смелые уже лезли на сцену, но доступ им преграждали странные металлические конструкции, специально для этого предназначенные. Вот "Acid head", наконец кончилась. Сломаная аппаратура была заменена, и после небольшой передышки на "La mer", Карлик, закончивший наконец акт надругательства над гитарой, объявил о последней вещи, "Sometimes I love you too".
  

XV

  
   К середине композиции на сцену вышел Дэн. На нем была длинная порванная ряса, но вместо креста на груди висел огромный ржавый знак "инь-янь", а в зубах дымился косяк. Он стоял спокойно и разглядывал беснующуюся толпу, а затем затушил свой косяк о девушку с электродрелью (та даже не взвизгнула), взял микрофон и подпел кричащему Аурелию низким спокойным голосом финал песни.
   Вопли беснующихся зрителей заглушили последние аккорды. Подождав, пока рев немного утихнет, Дэн подошел чуть ближе к краю сцены и облокотившись о металлические конструкции сказал:
  -- Ну, что, покойнички... Грешнички-суициднички... Отрываемся?..
   В зале послышался свист.
  -- Ладно... Перед тем, как, собственно, петь, мне хотелось бы сказать вам кое-что...
   Девушка с электродрелью включила свой инструмент. Барабанщик стал негромко выбивать какой-то совершенно похоронный ритм.
  -- Во-первых, пусть вас не смущает, что у наших музыкантов отсутствуют лица. Вас, конечно, ничем уже не смутить, я понимаю, но все же... Их на самом деле нет. Здесь на сцене всего три живых человека. Это Аурелий, Карлик и я. Всех стальных мы просто делали в спешке и не успели подрисовать им ебальники... Так что, прошу нас за это извинить. Во всем остальном, они классные музыканты! Но это не все. Сегодня вместе с нами выступит наша сессионная солистка. Сейчас она выйдет, подождите... Все вы ее знаете. Каждый из вас встречался с ней хотя бы один раз... Ха-ха-ха... Хотя, к каждому, она являлась под разными масками. Вы уже, наверное, догадались, о ком я говорю. Перед тем, как ехать к вам, мы долго думали, в каком же виде ей лучше предстать здесь перед вами, уж так, чтобы все ее узнали... Ну, в общем, смотрите сами, что получилось...
   На сцену медленно выплыла Она. Ее невозможно было не узнать. Сгорбленная черная, как самая долгая ночь, фигура передвигалась по воздуху. Полы ее непонятного одеяния слегка шевелились. Лица, как такового у нее также не было. Но вместо серой пустоты, была Тьма. Еще чернее, чем ее одежда, густая, парализующая ужасом Тьма.
   Шум в зале окончательно смолк.
  -- Прошу любить и жаловать! Самая верная из всех женщин в мире, ибо она приходит всегда. Правда, всего один раз и чаще всего, тогда, когда ее не очень-то ждешь... Ха-ха-ха-ха!
   Смерть остановилась в центре зала, подняв длинную руку вверх, надо полагать, в знак приветствия.
  -- Ах, да, чуть было не забыл - сновал начал говорить Дэн - среди вас в зале присутствует один мой друг. Его зовут Поэт. Я надеюсь, этот концерт хоть как-то развеселит его, потому, что сейчас он переживает далеко не самые лучшие моменты своей жизни... Друг, не переживай сильно по поводу всего этого дерьма. Оно скоро закончится, это я тебе обещаю!
   Поэт вздрогнул, услышав свое имя и крепче сжал руку своей спутницы. Та удивленно посмотрела на него и спросила:
  -- Это ОН тебе, да? Ты знаешь ЕГО?
  -- Получается, что знаю... - машинально ответил Поэт.
   Заиграла музыка. Медленная и тяжелая. Выступление Эмбриона началось песней "Dark freedom hymn".
   Последний куплет был спет дуэтом со Смертью. Ее голос оказался очень высоким и чистым, идеально ложащимся на грязноватые аккорды эмбрионовской музыки.
   Аурелий тем временем отошел к правому краю сцены, сел на перевернутую во время своего выступления колонку и принялся забивать косяк. Карлик подсел рядом.
   Следующая песня была из нового альбома. Она называлась "Отпусти". Поведение музыкантов отличалось большим спокойствием в сравнении с их поведением во время выступления Broken System. Зато в их телодвижениях стало больше кривляний. Клавишник постоянно корчил рожи, Басист то и дело играл со своей ширинкой, сопровождая это занятие неприличными телодвижениями. Гитарист вихляющей походкой подошел к барабанщику и стал приставать к нему, но был послан подальше угрожающим взмахом палочки. Сам Дэн был спокойнее всех, он стоял практически на одном месте, сопровождая свои песни лишь непонятными жестами и мимикой. Во время проигрышей, он частенько подходил к Аурелию с Карликом, которые уже вовсю пили и закусывали. Проглатывал стопку, пару раз затягивался и снова отходил на свое место.
   Заиграла песня "Светопреставление". Во время проигрыша в ее середине, Дэн забрался наверх непонятного металлического сооружения и стал петь уже оттуда. Эта вещь заканчивалась пением муллы, который вышел как раз тогда, когда Дэн забирался наверх. Лица у муллы также не было, но голос был весьма не плохой. Он вздымал руки кверху, взывая к своему Аллаху, кроме которого для него не существует богов, и пел отрывки из сур. Под конец, он подошел вплотную к Смерти, все также висевшей посреди сцены и положил руку на ее горб. Дэн тем временем, спрыгнул обратно на сцену и тоже подошел к Смерти, погладил ее черный зловещий капюшон и дуэтом с ней запел следующую песню, "Нас нет". Затем, видимо, чтобы немного разгрузить зал, была исполнена еще "История болезни", после которой на сцене появился еще один персонаж. На инвалидной коляске выехало существо, одетое в костюм мультяшного персонажа Дональда Дака. Под свист и вопли толпы, он остановился неподалеку от гитариста и представился совершенно механическим голосом
  -- Здравствуйте, дамы и господа. Меня зовут Гудди. Давайте поработаем вместе. Следующая вещь называется "Оловянные солдатики". Они ходят по кругу в левом полушарии моего головного мозга.
  -- Строят каналы, роют могилы... - устало пропел Дэн.
  -- Тихо смеются, печально пою-ут! - трагичным голосом закончила эту коротенькую песенку Смерть.
   Затем Дэн подошел к Гудди, развернул его коляску и увез прочь со сцены. В его отсутствие, музыканты сыграли "Schizophrenic Dementia", четыре строчки в конце которой пришлось спеть уже изрядно поддатым Аурелию с Карликом, так как Дэна все еще не было. Но вот, наконец, появился и он. В его правой руке была оторванная голова Гудди, которую он тут же швырнул в зрительный зал.
  -- И на последок, "Here in the Throat"!
   Этот суперхит они пели все вместе. Дэн, Аурелий, Карлик, Смерть и Мулла. Концовка была растянута аж на пять минут. В это время, вот уже в который раз была разбита вся аппаратура, колонки и инструменты. Живыми остались только барабаны, но вот и барабанщик, которому уже окончательно надоело стучать, проткнул их своими палочками и встав, ушел со сцены вместе с остальными музыкантами. На разгромленной сцене остались только вспотевшие Дэн, Аурелий и Карлик, так как Смерть с Муллой тоже пропали куда-то во время творящегося шабаша.
  -- Спасибо вам - произнес Дэн, вытирая пот со лба - мы еще к вам заглянем, да и вы если хотите, приезжайте к нам. Вы все свободны отныне. Счастливо вам!
   С этими словами, они все втроем развернулись и ушли со сцены.
  

XVI

  
   Толпа постояла еще минут пять, в слабой надежде, что будет небольшое продолжение, как это иногда бывает, но поняв окончательно, что концерт закончен, стала расходиться.
   Поэт стоял остолбеневшим. Он, хоть и любил подобную музыку, но на концерты не ходил. По той простой причине, что их просто не было, хороших концертов. Тут же, увидев такое, его крыша съехала еще больше, хотя куда уж больше-то... Внезапно он почувствовал, как какая-то сила потянула его куда-то, как тогда, во время глюков в кинотеатре. Отпустив от неожиданности руку своей спутницы, он почувствовал, что летит над городом и понял, что летит он по направлению к дому. Он тут же вспомнил, что все происходящее - на самом деле очередной сон... Или, не совсем. Также он вспомнил, что ожидает его дома и содрогнулся...
   Но, к счастью, Поэт не успел ничего разглядеть, так как уже около самого дома движение стало совсем быстрым, а затем он ощутил толчок внутри себя, и в следующий миг уже лежал на кровати с открытыми глазами. Поэт огляделся, в комнате все было в порядке. Никаких следов зомби не было и близко, в окно ярко светило солнце, видимо было уже часов двенадцать дня.
   Поэт встал с кровати и ощутил головокружение и тошноту, как тогда в кинотеатре, но в этот раз ощущения были сильнее. Он снова сел на кровать и просидел минут пять. Его руки тряслись, в голове гудело, как после пьянки, кроме того, побаливало еще и все тело. Поэт вспомнил, что накануне собирался идти в полицию, чтобы рассказать все, что знает о маньяке. Собрав все силы, он встал и пошел на кухню, где его поджидал очередной наинеприятнейший сюрприз.
   Его любимый кот лежал на кухонном столе в совершенно неестественной позе. Подойдя ближе, Поэт понял, что у него свернута шея. Рядом с несчастным животным лежал лист бумаги, на которым корявым почерком было написано:
   "На твоем месте, я бы подумала, стоит ли идти в полицию... Твоя куколка."
  -- Сучка! За что ж кота было убивать, паскуда ебаная! Я все равно пойду в ментуру! И все расскажу, понятно? Мне теперь похуй! О, как я жалею, что не пошел туда сразу же, как только обнаружил эти блядские трупы в подъезде!
   Поэт чувствовал беспомощность в перемешку с чудовищной обидой на весь мир. Кот был единственным живым существом, к которому Поэт был привязан. В истерике Он схватил стакан и разбил его о стену. Потом ударил ногой по табуретке. Потом подошел к полке с посудой, схватил тарелку и бросил ее под ноги.
  -- Пизда гнилоебская! Мразь! Гнида! Как же я ненавижу тебя! И я тебя достану, из-под земли достану и сверну тебе шею, слышишь, ты, пластмассовая блядь!
   Поэт завернул бедного кота в старое одеяло и отнес на помойку.
   По дороге к участку, Поэт думал, что следует говорить, а что нет. Разумеется, если он расскажет все, что знает, ему никто не поверит. "Так. Первое - трупы в подъезде. Нет, не буду я про них ничего рассказывать. То, что я сделал - незаконно... Мальчик. Вот о чем я расскажу. Я видел в спину этого урода и его тачку. Жаль, номеров не запомнил... Да, и про записку эту тоже. Стоп. Нет, про записку не стоит. Это уже мистика, а мистику менты не любят. Да и вообще все в этой истории мистика... Черт... Ладно, начну с мальчика, а там посмотрим..."
  -- Здравствуйте, могу я поговорить с кем-нибудь из следователй? - спросил Поэт у дежурного.
  -- Да запросто. Проходите по лестнице на второй этаж. Комната 214.
  -- Спасибо.
   Поэт отправился вверх по лестнице. Найдя 214 комнату он постучал.
  -- Входи-входи - услышал Поэт знакомый голос. Его сердце снова упало куда-то вниз. "Этого не может быть. Что он здесь делает?" Голос принадлежал все тому же бармену, если Поэт, конечно не ошибся.
   И он не ошибся. Псевдобармен, одетый в милицейскую форму, сидел за письменным столом.
  -- Входи-входи, не стесняйся... Присаживайся. Как тебе концерт-то? Понравился?
   Поэт сел. С минуту он не мог вымолвить ни слова.
  -- На, выпей. Бармен-следователь достал откуда-то из-под стола бутылку пива.
   Поэт молча взял ее и промочил двумя глотками высохшее горло.
  -- Так как концерт?
  -- Понравилось вообще. Они м-молодцы... Но я по другому делу...
   Бармен-следователь перегнулся через стол и вполголоса произнес прямо в лицо Поэту:
  -- Слушай, тебе же сказали, "подумай". Ты видно плохо думал.
   Тут Поэт не выдержал. Он встал со стула и тоже в самое лицо бармена-следователя сказал:
  -- Послушайте, я тут ни при чем. Я не знаю, что вообще происходит вокруг, но я хочу одного. Чтобы вы все меня оставили в покое! Слышите? В покое! Я устал. И вообще, зачем вы моему коту свернули голову?
  -- Я? Какому еще коту? Ты вчера на концерте, наверное, перепил, братан. Я занимаюсь своей работой и никого не трогаю. Вчера еще ты мне нравился, а сегодня... Что-то ты не то говоришь.
  -- Послушайте, объясните мне хотя бы, что происходит. И оставьте меня в покое! Я не знаю, кто убил моего кота, я не знаю, кому и какого черта от меня нужно, я не знаю, какую роль в этом всем играет эта чертова кукла, но я вас прошу, объясните мне хоть что-нибудь! Вы же знаете что-то.
  -- Постой, какая кукла? Эта что ли? - Странный следователь достал из-под стола и показал Поэту ту самую куклу.
  -- Откуда она у вас? Дайте ее мне, я ей сейчас устрою! - закричал Поэт.
  -- Успокойся! Рявкнул следователь и спрятал куклу обратно. Не твое это дело, парень, понял? Иди своей дорогой, пиши свои стишки и не лезь, куда не просят, если не хочешь, чтобы тебя потом самого в помойке похоронили.
  -- Так вы и это знаете... - Поэт снова сел.
  -- Мы здесь знаем много чего. Но тебя это не касается, ты пришел про маньяка рассказать? Мы и это тоже знаем. Мы даже знаем, кто он, так что, тебе с нами тягаться бессмысленно.
  -- Так почему вы его не арестуете?
  -- Ты этого действительно хочешь?! Так пожалуйста! Руки на стол, не двигаться! Вы арестованы по подозрению в серии нераскрытых убийств!
  -- Я? Что вы говорите? При чем здесь я?
  -- А... Испугался? Я пошутил. Но учти, шучу я только один раз. Ты меня понял?
  -- Понял...
  -- Свободен. - Следователь склонился над своими бумагами.
  

XV

  
   Поэт встал и пошел прочь опустив голову. Теперь он надеялся только на то, что теперь его действительно оставят в покое, тем более, что сам Дэн со сцены пообещал ему это. Он вспомнил о сумасшедшей женщине. Если раньше он избегал встречи с ней, то теперь даже наоборот, хотел встретить ее снова. Он чувствовал в ней единственного нормального человека среди всех этих зомби-проповедников, маньяков, барменов-следователей и кукол, которая была несомненно, не просто куклой.
   Встреча с душевнобольной особой не заставила себя долго ждать. Подходя к подъезду, Поэт увидел, что на лавочке кто-то спит. Подойдя к подъезду, он убедился, что это именно она. Поэт потрогал ее за плечо, она открыла глаза и улыбнулась ему.
  -- Пойдем ко мне, я тебя чаем напою и покормлю - сказал Поэт.
   Они сидели на кухне и пили чай.
  -- Как тебя звать-то? - спросил Поэт.
   Помешанная нахмурила брови, потом опустила голову и вдруг всхлипнув тихо ответила:
  -- Я не помню.
  -- Я тоже. - ласково сказал Поэт, кладя руку на плечо больной - но это ничего. Давай, ты будешь, например, Светой. Пойдет?
   Сумасшедшая не ответила, только прильнула к Поэту поближе.
  -- А я Поэт. Только я плохой поэт на самом деле... Тебе концерт понравился?
  -- Ага. Только страшновато было. Они все злые какие-то. А песни у них хорошие. И музыка. Особенно, когда не очень громкая.
  -- Странно все как-то... Ведь концерта на самом деле не было. Он ведь нам всего лишь приснился.
  -- Не правда. Все было на самом деле. Ты же тоже все помнишь, как и я. Значит было.
  -- Да, ты, пожалуй права. Есть еще один человек, который все помнит.
  -- Кто это? - Света вдруг сжалась и испуганно посмотрела на Поэта.
  -- Да... Есть тут один. Толи бармен, толи мент... Не поймешь его. Он же меня на концерт и привел.
   Света, похоже, испугалась еще больше.
  -- Это он с тобой рядом вчера стоял? - спросила она.
  -- Да, он. Ты его знаешь?
  -- Это он мне на самом деле ту куклу дал - сказала она помолчав немного - я сидела около помойки и курила, тут смотрю, машина ментовская. Я думала, они меня сейчас заберут, а оттуда этот мужик выходит. "Здравствуй, красавица" - говорит - "Хочешь, я тебе дочку подарю? Лизой зовут". Протянул мне эту куклу и уставился на меня. Смотрит, а мне начинает казаться, что это не кукла, а ребеночек. И как будто в тумане все кругом стало... А он говорит, "Ты здесь посиди, я сейчас приеду." И уехал. А потом ты пришел... Я как будто проснулась. А ты когда ушел, мне страшно стало и я убежала оттуда. Спряталась у тебя в подъезде. Потом заснула и на концерте как-то оказалась. А когда проснулась, меня какие-то твои соседи выгнали. Я побродила и снова сюда пришла. Вот. Я не хотела сразу тебе рассказывать. Мне страшно очень было. Прости.
  -- Нет, ничего. Я так и знал, что главный во всей этой истории именно этот мужик. И еще кукла.
  -- Она страшная. Когда ты меня как бы разбудил тогда, я рассмотрела ее. У нее глаза мертвые. Не как у куклы, а как у мертвого человека. Ты когда-нибудь видел мертвые глаза, Поэт?
  -- Да, доводилось... Давай не будем об этом... Живи у меня, если хочешь. На улицу тебе лучше не выходить. Но я надеюсь, эта вся история скоро кончится.
  -- Да-да. Тебе ведь Дэн вчера со сцены сказал, что скоро все кончится. А вы правда друзья?
  -- Да нет же, я его вчера впервые видел. Раньше на сайт ихний заглядывал просто и все. Мы никогда не встречались.
  -- Странно. Откуда же он тебя знает?
  -- Я уже ничему не удивляюсь. Может быть, он тоже как-то в этой истории с куклой замешан.
  -- Вполне возможно. Я уже ничему не удивлюсь.
  -- А расскажи, что произошло вообще у тебя? Может быть, я помогу тебе как-нибудь?
  -- Да... Чем ты мне поможешь?.. Ну ладно, слушай...
  

XV

  
   И Поэт рассказал Свете все. И о проповедниках, и о том, как нашел их трупы в подъезде и вкратце, о своих кошмарных снах, и о глюках в кинотеатре, и о разговоре с барменом, и о старухе, которая сначала вроде бы умерла, а потом оказалось, что нет, и о том, что он видел на остановке, и наконец, об убитом коте, записке и разговоре со следователем в участке.
   Света слушала молча, время от времени глаза ее загорались, как будто, она хотела что-то сказать, но сдерживала себя. Когда Поэт закончил, Света произнесла:
  -- А я тоже видела этого мужика в Ауди. Он какую-то девочку уговаривал с ней поехать, говорил, у него дома есть видик и много кассет с мультиками. Я тоже ничего бы не подумала такого, я ведь не слышала даже, что в городе объявился маньяк. Но мужика этого я запомнила. Он похож... На тебя! Точь-в-точь! И голос у него такой же. Я бы даже подумала, что это ты, но у тебя глаза совсем другие. А у него глаза были... Как у той куклы!
   И тут Поэт вспомнил голос мужика на остановке. Да, действительно. Это был его голос. Теперь в этом не оставалось никаких сомнений.
  -- Это не я - тихо сказал Поэт, прижимая к себе светину руку.
  -- Я знаю. Ты хороший, ты бы никогда не смог убить человека ни за что. Разве что себя.
   Поэту вспомнилась вдруг беседа по аське с "куколкой".
   "KillerDoll: Суициддд? :) Еще раз, что ли?
   Poet: Как это еще раз?
   KillerDoll: А, да, ты же не помнишь ничего... Бедненький мой, маленький пупсик!"
  -- Может я и в самом деле самоубийца, только не помню, что сделал это с собой в прошлой жизни...
   Сколько раз у Поэта возникала идея уничтожить все одним махом... Он даже несколько раз писал завещание, намереваясь сразу же после этого убить себя. Три раза он резал себе вены, но это не давало эффекта, так как резать их надо умеючи, да и ждать долго. Слишком велик риск передумать. Один раз пытался повеситься. Но для начала решил испытать, насколько это мучительно, привязав веревку слишком низко, так, чтобы можно было встать на цыпочки. Испытав это, он понял, что этот способ тоже не для него. Один раз пытался отравиться димедролом, выпив двадцать таблеток, запивая их водкой и пивом. Проснувшись совершенно больным через полтора суток, он отказался и от этого способа. Несколько раз Поэт забирался на крышу соседней девятиэтажки, садился на край и смотрел вниз, куря сигарету одну за другой. Думая, "вот сейчас, докурю последнюю и... вниз". Но потом прикуривал еще одну, и так часами. В итоге, возвращался домой совершенно уставшим, измученным и злым на себя за очередное проявление трусости. Один раз он чуть было не сорвался с крыши случайно. Пережитого ужаса хватило на то, чтобы не ходить на крышу еще долго... А один раз зимой, когда было особенно холодно, он специально не спал двое суток, чтобы потом поехать за город, лечь в снег и заснуть навсегда. Отойдя немного от пустынной дороги, он лег на спину и набросал на себя снега. Сначала было холодно. Потом стало ОЧЕНЬ холодно. Но в этот раз Поэт решил не сдаваться. Он сжал кулаки и стал внушать себе изо всех сил, что ему тепло. Что он лежит на пляже, что над головой поют чайки, а в ногах плещутся морские волны. И что небо над головой вовсе не темно-серое, а ярко-голубое... И тут он ощутил, что ему действительно тепло. И очень хочется спать... Что небо опускается на него и принимает его в себя. Ему стало невообразимо легко и свободно. Он уснул улыбаясь обледенелыми губами... И проснулся на больничной койке. Кто-то нашел его и отвез в больницу, где он провалялся с воспалением легких два месяца. Выписавшись же, суицидальных попыток больше не предпринимал...
  -- О чем-то задумался? - спросила Света.
  -- Да, так... Вспомнилось кое-что...
  -- Ты знаешь, мне кажется, я в прошлой жизни тоже была самоубийцей. Мне как-то раз ясно так снилось, что я - это вроде бы, как не я. Что я - мужчина, что мы сидим где-то очень высоко с какой-то девушкой, которую я хорошо очень знаю. И что мы хотим прыгнуть вниз. Я не помню, почему мы хотели этого... А потом нас вроде бы кто-то окликнул, или нам показалось, и мы прыгнули. Как будто, мы ждали какого-то сигнала... Я не помню... Но я помню, было очень страшно... А потом я тут же проснулась. И сон был, как наяву. Мне никогда ничего подобного не снилось так ярко.
  -- Да... Все может быть... Странные мы с тобой... А ты помнишь что-нибудь о себе? Я вот почти ничего не помню. И как оказался в этом городе, и кто были моими родителями...
  -- Да, я тоже почти ничего не помню. Только какие-то обрывки... Как пьяный отец избивает мать, на кухне ночью, а потом насилует, а я все слышу. И мне страшно... Потом, как умерла мама. А дальше - провал. Я скорее всего убежала из дома. Помню, что ночую где-то в подвале. А на улице зима. И холодно очень, темно и страшно от того, что кажется, как будто рядом кто-то есть. Я его видела. Он был весь бледный, длинный и прозрачный какой-то. Я закричала и он исчез... Потом помню психушку. Как меня там травят какой-то дрянью, а я прячу таблетки под язык, а потом выплевываю их в туалете и меняю на сигареты у наркоманок, которые со мной в одном отделении лежали... Потом, я кажется, сбежала и оттуда. С тех пор, на улице вот уже наверное второй год. Или третий, не знаю даже... За что они меня в психушку? Я ведь не сумасшедшая, правда?
  -- Конечно, правда. Никакая ты не сумасшедшая. Ты очень хорошая и добрая, просто несчастная, также, как и я... - Поэт обнял Свету и они сидели так молча уже не думая ни о чем плохом, пока не стало совсем темно. Впервые за долгое время Поэту было хорошо и спокойно.
  

ЧАСТЬ II.

  

I

   Старухе, у которой Поэт снимал квартиру, напротив, было совсем нехорошо. Где ее угораздило простудиться в конце августа, она решительно не понимала. Да и простуда ли это была? Несколько дней назад старуха почувствовала сначала легкое недомогание. Как раз в этот день, она и должна была забрать деньги у своего квартиранта. "Ладно, завтра-послезавтра получше станет, тогда и зайду" - подумала она. Но на следующий день ей стало только хуже. В придачу к общей слабости и небольшой температуре добавился еще кашель, который усиливался с каждым часом и доводил старуху до полного изнеможения. Старуха попросила соседку купить ей лекарств, но они не дали ожидаемого эффекта. Становилось только хуже. В добавок ко всем обычным простудным симптомам добавилось и еще кое-что. А именно:
   Накануне, старуха лежала в своей постели и дремала. Вдруг откуда-то раздался очень странный звук. Он был какой-то зловещий, потосторонний. Это очень напугало старуху, так как она была очень суеверной. Открыв глаза, она продолжала лежать и слушать. Звук становился все громче. Старуха не выдержала и встала с постели, одновременно ощутив, что от ее недомогания не осталось и следа. Старуха так обрадовалась, что даже на несколько секунд забыла о непонятном звуке, но он не давал так просто забыть о своем существовании, становясь все громче и пронзительней. Старуха поняла, что еще немного и от этого гула она потеряет рассудок. Потому она оделась и вышла на улицу. Звук стал намного тише. Старуха вспомнила, что надо бы посетить квартиранта и забрать у него деньги за квартиру. И так как все равно, домой возвращаться ей не хотелось, она и решила сделать это прямо сейчас.
   Доехав до места назначения и, кое-как поднявшись на пятый этаж, старуха отдышалась и позвонила в дверь. Никто не открыл. Она позвонила еще раз. Снова тишина. "Наверное, ходит где-то, я же не предупредила, что приду..." Позвонив в третий раз, старуха решила войти сама, открыв дверь запасным ключом и подождать уже в самой квартире, так как уходить ни с чем ей явно не хотелось. На свою беду она так и поступила.
   Первым что она увидела, войдя в квартиру, были два непонятных мешка, сваленных прямо в прихожей. Мешки были испачканы чем-то темным и бабка интуитивно почувствовала, что здесь что-то не в порядке. Закрыв дверь и развязав один из них, она застыла в ужасе. Из мешка прямо на нее выпала холодная и тяжелая рука, с многочисленными кровоподтеками. Бабка в ужасе выронила мешок и хотела закричать, но вместо этого упала рядом и почувствовала, что не в состоянии шевелиться. Перед глазами все стало наливаться красным и бабка поняла, что не может также дышать. "Это смерть" - поняла она. Казалось, это длится целую вечность. Сердце не билось больше и в ушах снова возник тот ужасный звук. Краснота перед глазами заполнила собой все и стала темнеть, пока не стала совершенно черной. Внезапно, гул в ушах, который превратился в рев закончился в один миг и старуха проснулась в своей постели вся мокрая от пота.
   Как уже говорилось выше, бабка была суеверной и увидеть во сне собственную смерть, да еще так явственно было для нее очень нехорошим предзнаменованием. Весь вечер она думала только об этом. Даже вся остальная часть сна, включая трупы в мешках, не имели для нее такого важного значения, как факт собственной смерти во сне. В тот же вечер позвонил ее квартирант. Бабка даже поинтересовалась, все ли у него в порядке, вспоминая свой сон. Получив удовлетворительный ответ, она окончательно успокоилась по этому поводу, но вот тот ужас, который она испытала, умирая, было невозможно стереть из ее памяти.
   На следующий день, бабка почти смирилась с тем, что ее сон, скорее всего сбудется в ближайшее время. Она была уверена в том, что Господь предупредил об этом ее специально, чтобы она успела покаяться. Позвонив соседке, бабка попросила ее сходить в церковь и попросить батюшку прийти к ней домой исповедать, так как чувствовала она себя все хуже и хуже.
   Кроме этого, она решила также составить завещание. Все бабкино имущество составляли две квартиры. Одна - та, что снимал Поэт, другая - ее собственная. Родственников у нее не было и в помине, поэтому, она решила свою квартиру завещать единственной подруге-соседке, а другую оставить своему квартиранту.
   За вызов на дом, нотариус содрал с бабки кругленькую сумму, но завещание было составлено. Одно дело было сделано. Теперь оставалось только подождать священника, исповедаться ему и спокойно умирать. Теперь бабка была уже точно уверена, что жить ей осталось считанные часы.
   Но вот наконец-то в дверь позвонили.
  

II

  
   Священник не понравился старухе с первого же взгляда. В нем было что-то надменное. Он, как будто бы, всем своим видом показывал свое превосходство над всеми и всем.
  -- В чем будем каяться, мать? - сказал он, усаживаясь в кресло рядом с бабкиной кроватью.
  -- Ой, во всем, батюшка... Грешила всю жизнь, а тут чувствую, смерть близиться... Мне сон приснился накануне, будто я умираю. Страшно мне...
  -- А вы не бойтесь. Все равно ведь, умрете, так какая разница, когда? Вы ведь все уже сделали, что хотели, так?
  -- Да... Завещание оставила. Детей у меня нет, квартиранту завещала одну квартиру, а другую пусть подруга себе возьмет... Будет сдавать, так хоть хлеб лишний... Она тоже ведь нищая...
  -- Ну... Нищие - это те, которые на улице живут, а вы, мать, богатая! А сказано в писании, что проще верблюду пролезть сквозь угольное ушко, чем богатому войти в Царствие Небесное.
  -- Что же, это, Господи... Неужели и я не попаду на Небеса?
  -- А туда никто не попадет! - Священник вдруг встал с кресла и глумливо ухмыльнувшись продолжил - потому, что их НЕТ! Есть только Геенна Огненная, а рая нету! Ха-ха-ха!
  -- Да что вы говорите, побойтесь бога... - бабке стало страшно. Этот священник меньше всего был похож на того, за кого выдает себя.
  -- А я что, шизофреник, сам себя бояться? Бог - это я, понятно тебе, старая песочница! В моей власти весь этот мир. Я могу быть всем, кем только захочу. И мне нечего бояться! А ты, когда сдохнешь, попадешь опять же сюда. По новой, потому, что нету больше ничего, кроме того, что есть здесь. Ты просто старая дура, вот ты кто! Во грехах она собралась каяться... Да ты знаешь, что такое вообще, грех? Ты когда-нибудь совершала НАСТОЯЩИЙ грех? Нет ведь? С соседом ебстись, пока муж на работе - это, что ли, грех? Или на стройке своей, где ты отпахала сорок лет, кафель спиздить? А хочешь, я тебе скажу, в чем твой истинный грех? А в том, что ты, старая квашня, всю жизнь занималась тем, что наябывала сама себя. Всю жизнь! Да, тебя этому учили, но тебя это не оправдывает! Вспомни свою жизнь, вспомни, сколько было в ней всякой гадости! Гадости, серости и лжи. И ничего больше! Ты не сможешь вспомнить ничего светлого, потому, что его не было у тебя! И в этом виновата только ты сама, старая, дурно пахнущая пепельница!
  -- Ты - дьявол! - бабка лежала, дрожа от ужаса, слушая гордые, самовлюбленные и надменные речи того, кто возомнил себя Господом Богом.
  -- Дьявол, бог, какая в пизду разница? - Лже-священник продолжал измываться над несчастной умирающей старухой. - Всю жизнь ты верила, а вера во что-либо, кроме себя - самообман. Сначала - в коммунизьм (это слово было произнесено с особой издевкой), потом в церковь подалась, вспомнив, как твоя мамаша поклоны отбивала размалеванным доскам. И что тебе это дало? Теперь ты подыхаешь, как собака! И никто не придет тебе помочь. Потому, что ты никому не нужна, как и вы все, жалкие куски мяса! А ведь могла бы при желании добиться всего! Всего, о чем бы только не мечтала твоя жалкая душонка. Впрочем, видимо, она и мечтала сдохнуть вот так в одиночестве. Что же, каждому свое! Увидимся в аду, бабуля! Да-да, именно ЗДЕСЬ, в аду мы с тобой и увидимся! Ты снова родишься и все начнется с начала! Вся грязь, вся мерзость, все страдания и вся серость повторятся. В новой интерпретации, но это не играет никакой роли. И все это будет потому, что ты так хочешь! Тебе это нравится, раз ты палец о палец не ударишь, чтобы хоть что-нибудь изменить.
   Последние слова донеслись до старухи словно через туман. Она уже не видела ничего перед собой. Затем наступила полная тишина. Затем старуха ощутила себя совсем крошечной и находящейся в ужасно неудобной позе. Вокруг были теплые, влажные и липкие стены. Старая память стала предавать ее и в конце концов окончательно оставила. Старуха пыталась уловить хоть что-то, но оно ускользало от нее. Стены стали вдруг шевелиться, как будто были живыми. Они пытались вытолкнуть старуху куда-то. И тут она увидела свет. Невообразимо яркий, режущий глаза свет. Кроме него какое-то новое, ранее не изведанное ощущение заставило ее испугаться: ее грудь расправилась, как будто принимая в себя что-то очень холодное. Старухе захотелось закричать. И она закричала пронзительным криком новорожденного младенца...
  

III

   В то самое время, как рожденная вновь старуха кричала и билась в руках акушеров, некто по имени Вася ехал с включенными фарами, так как начинало уже темнеть. Самое главное было сделано. Его снова никто не видел и невозможно будет потом что-то доказать. Вася был доволен собой как никогда. Это лето вообще оказалось удачным, а этот день казался ему самым счастливым днем в его жизни. Он улыбался. "Какие же они все идиоты! Шесть лет! Шесть долгих лет я вожу за нос этих недоносков. И буду водить еще шесть! Нет, шестьдесят! Нет, шестьсот шестьдесят шесть лет! Людишки! Жалкие дегенераты! Они даже не подозревают ни о чем! Они ищут кровожадного монстра... Наверняка, уже обрисовали для себя его портрет! А их паскудные детишки тем временем пропадают... Я только одного не понимаю, неужели только Я ОДИН понял, что нет ничего такого, что хотя бы немного напоминало то ощущение... Ведь я пробовал даже героин. А эти идиоты утверждают, что это самый вкусный наркотик... Жалкое подобие... Даже нет, это ни в какое сравнение не идет... Просто голова деревянная и все... Неужели никто из них никогда не испытывал этого? Если так, то мне их жаль..."
   Вася был далеко не глупым человеком. Он имел высшее образование и работал в крупой фирме, занимая солидную должность. Он был одним из тех людей, чья жизнь сложилась ровно и гладко, можно даже сказать, идеально. В детстве, он был таким же, как все его сверстники, и даже во многом лучше их. Никогда не хулиганил, не курил и не пил. Сразу после школы - пять лет института, красный диплом и выгодная работа. Ему везло. Многие могли бы ему позавидовать, но Вася никогда не выставлял свое везение напоказ. Скорее, он притворялся, всю жизнь. Притворялся тихим и безобидным существом. Он был в меру добрым и отзывчивым, но ровно настолько, чтобы его не трогали. Ему действительно везло во всем. В том числе и в личной жизни. Женился он именно тогда, когда это полагается сделать. И жена его была той самой идеальной женой, о которой только можно мечтать. Добрая, ласковая и отзывчивая, она никогда и ни в чем не отказывала ему, да и не было ничего такого, в чем можно было отказать этому человеку. Эту пару можно было ставить в пример всем остальным, поскольку между ними никогда не возникало никаких конфликтов, ничего такого, без чего не обходится любая семья. Между ними ВСЕГДА было только полное взаимопонимание. Их можно было считать идеальной парой во всех отношениях, если бы не одна маленькая деталь...
   С детства Вася испытывал некоторые весьма странные желания. Например, в пять лет, играя с хомячком, он вдруг обнаружил, что тот начинает странно дергаться, если его крепко схватить за шею. Это забавляло маленького Васю и он часами играл со своим любимым домашним животным. Как то раз, он решил подольше подержать пальцы у шеи хомячка. Ему стало интересно, как долго тот будет так смешно дергаться, пытаясь укусить его руку. Дергался хомяк не так уж и долго, но зато потом, когда его белое пушистое тельце обмякло и отвисло в руках маленького маньяка, Вася ощутил нечто ранее никогда не испытанное...
   Что это было, он смог объяснить самому себе уже спустя много лет. А было это чувство ВЛАСТИ. Превосходства над кем-то. Причем, возникало оно именно в момент смерти. Впоследствии, Вася передушил еще много хомячков, котят, щенят и птиц... И все эти убийства доставляли ему только одно чувство, ни с чем не сравнимое превосходство над своей жертвой. В момент ее смерти, Вася чувствовал, что способен на все. Силы переполняли его и бурлили в нем. Он был сильнее, могущественнее и неприступней все живых тварей земли. В этот момент, ему казалось, что он способен на все. И именно тогда ему хотелось кричать от радости, разрушать все, что находится вокруг, чтобы доказать свою чудовищную, ни с чем не сравнимую силу...
  
   Впервые убить человека Васе довелось уже после окончания института, когда как-то раз в дождь он возвращался домой. Гроза была сильнейшей, и на улицах не было ни одной живой души. Было где-то около девяти часов вечера. Вася возвращался домой с новой работы, на которую его приняли только что. Ему было радостно оттого, что он оказался нужней и полезней этим людям, чем многие другие, кто претендовал на это место, но не был принят по тем или иным причинам. Проходя какой-то дворик, уже на подступах к дому, Вася увидел вдруг девочку лет пяти, которая спряталась от дождя под навесом беседки на одной из детских площадок. Вася удивился, "что ребенок может делать на улице в такую погоду?". Он подошел к девочке и увидел, что она плачет. Васе стало жалко ее, но вместе с жалостью, он чувствовал и еще что-то... Расспросив девочку, ему удалось узнать, что дома у нее никого нет, поэтому она и сидит здесь одна. Тогда Вася, руководствуясь уже своими извращенными желаниями, хоть и не осознавая этого, предложил ей пойти к нему, пока кончится дождь, пообещав, что потом он отведет ее домой.
   Уже подходя к темному подъезду, Вася ощутил, что сдержаться он не в состоянии. Два чувства боролись в нем. Одно из них было его патологическим, всеобъемлющим желанием власти, а другое, как будто исходило от кого-то, или чего-то невидимого и необъяснимого. Оно повторяло только одно слово: "Остановись!"
   Но уже войдя в подъезд, Вася почувствовал, что не может сдерживать свои желания. Он схватил девочку за горло и начал душить, зажимая коленом ей рот. Это оказалось не так просто, как он предполагал, ведь до этого он занимался удушением только котят, да хомячков...
   Но вот, наконец, настал тот долгожданный миг. Тело ребенка под его руками обмякло. Вася ощутил неописуемый прилив сил. Если раньше, после каждого убийства котенка, или щенка, он ощущал себя царем, то теперь, он ощутил себя богом. В тот миг ему казалось, что он способен на все, чего только не пожелает. Не ему не хотелось ничего, кроме как стоять и упиваться своей властью. Вася отпустил руки и увидел, как мертвое тело девочки осело. Это еще больше завело его, и он принялся пинать его ногами, осознавая его беспомощность, а значит, и собственную силу. Затем, он ощутил сексуальное возбуждение. Ему нравилось смотреть на беспомощное и окровавленное детское лицо, вид крови и беспомощности возбуждал его. Тогда Вася, уже окончательно не отдавая отчета в своих действиях, надругался над трупом ребенка прямо в подъезде... Потом вдруг, наступило понимание того, что он совершил нечто непоправимое. А потом наступило понимание и того, что это к тому же, ко всему прочему, еще и мягко говоря, незаконно. Васю объял ужас. Он поднял мертвую девочку и отнес домой, затем, тотчас же, завернул ее в простыню, положил в рюкзак и вывез за город, где и закопал неподалеку от дороги.
   Возвращаясь тогда домой, Вася думал о содеянном. "А что, собственно, такого я сделал? Да, я ее убил. Но, я ведь сильнее, значит, я имею полное право делать все, что хочу. Разве не так? Я не виноват, что она пошла со мной. Раз она пошла, значит сама захотела этого... Да и вообще, к чему все эти мысли. Она подарила мне минуты незабываемого блаженства, такого, какое и не снилось никому из смертных. По собственной воле, раз пошла со мной, так почему, я должен в чем-то оправдываться?.."
   Решив для себя то, что он не виноват в том, что сильнее других, Вася ощутил облегчение. Теперь ему не перед кем было оправдываться, ведь он теперь - хозяин лишь самому себе. На душе у него стало легко и спокойно...
   Теперь он не испытывал чувство страха, или угрызений совести, убивая очередную жертву. Он чувствовал только одно - ВЛАСТЬ. Власть над слабейшим, чувство, дающее силу, не сравнимую ни с чем. Ему было все равно, кто его жертва. Главное то, что она должна быть слабее его, в силу, хотя бы возраста. Именно это и возбуждало Васю. Иногда он насиловал свои жертвы, а иногда, это было и не нужно ему, ведь один только вид беспомощного, окровавленного тельца, доставлял Васе такой оргазм, какой и не снился ни кому из живых...
  

IV

  
   При всем при этом, в Васе совершенно не было никакой жестокости. То есть она, эта самая жестокость проявлялась только непосредственно в момент убийств. В обычной жизни же, Вася был добрейшим и милейшим человеком. Он обожал свою жену и никогда не поднял на нее руки. Также, он обожал и свою пятилетнюю дочку. Как-то раз, она напроказничала и нарвалась на то, что мама слегка отлупила ее. Узнав об этом, Вася очень расстроился и попросил свою жену никогда больше не наказывать таким образом ребенка. Надо сказать, в обычной жизни Вася даже редко когда вспоминал о своей тайной страсти. Иногда, во время длительных перерывов ему даже казалось, что ничего такого в его жизни и не было никогда и все это - всего лишь плод его фантазии. Но рано или поздно, (особенно сильно это начинало проявляться весной), Вася снова выходил на охоту. Это всплывало очень резко, и он как будто бы даже физически ощущал это непреодолимое желание. Желание сначала выйти на весеннюю улицу, бродить в одиночестве, или ездить по городу безо всякой цели, высматривая подходящую жертву. Нет, ему было не все равно, кого убивать. Свою жертву он чувствовал. Он мог почувствовать ее даже на некотором расстоянии.
   Так было один раз, когда он два с лишним года тому назад ехал на своей машине по вечерним улицам. Стоял уже апрель, но было еще довольно прохладно. Вася уже знал, с какой именно целью он ездит сейчас, то и дело сворачивая с больших улиц в незнакомые переулки, снова выезжая на трассу, всматриваясь в сумерки. Проездил он так уже больше двух часов, но подходящей жертвы не было. Но тут вдруг внезапно, он почувствовал, что жертва появится с минуты на минуту. Он даже знал, что это будет мальчик, и что он выйдет из-за угла дома, рядом с которым Вася и остановил свою новенькую Ауди, купленную с месяц назад. И действительно, предчувствие Васи исполнилось спустя три минуты. Мальчик явно куда-то спешил. Одет он был в школьную форму, самую стандартную, какую только можно себе только представить, а него на спине был школьный рюкзачок. Миниатюрный костюмчик выглядел на ребенке невыносимо уродливо, и не потому, что он ему не шел, а просто потому, что так смотрится сковывающая движения, неудобная одежда на всех детях. Одевать детей в то, что им не свойственно в силу их природы - вообще-то, извращение. Но многим оно нравится. В том числе, это нравилось и Васе, который обожал все стандартное и правильное. "Это он!" - шепнуло в нем что-то. Легкое волнение переполнило грудную клетку маньяка. Он сразу же понял, что должен делать. Когда мальчик проходил мимо его машины, Вася опустил стекло и поинтересовался, как проехать на какую-то улицу, которая была неподалеку. Правильный мальчик тут же стал объяснять заблудившемуся дяде, куда ему надо ехать, а за одно и поведал, что и он живет на этой улице и сейчас торопится домой, и что там ему наверняка достанется, за то, что он задержался после школы так долго. Добрый дядя тут же предложил мальчика подвезти. Ведь им по пути, а за одно мальчик и дорогу покажет по пути и не так сильно опоздает...
  -- Вот сюда, поворачивайте, сюда. Сюда-сюда...
  -- Да нет, придется объехать, здесь запрещено сворачивать - соврал Вася, уже чувствуя сладостное приближение Этого Самого божественного ощущения власти, полной свободы и неописуемой радости.
   Его руки крепче впились в руль. Он уже представлял себе, что сейчас уже вот, точно также сожмет эти руки на шее своей жертвы. Вася выехал на какой-то широкий проспект и прибавил скорость.
  -- Куда мы едем? - спросил недоумевающий мальчик, который уже начал побаиваться доброго дядю. Слишком уж странной была улыбка, которая не сходила с его лица.
  -- Сейчас. Сейчас, сейчас... - Вася часто дышал и произносил слова машинально.
   Затем он свернул в первый попавшийся темный дворик, остановил машину и накинулся на сидящего рядом и не успевшего даже раскрыть рта мальчика... Детское горло было таким слабым и тоненьким. Кожа такой гладкой, нежной и беззащитной. О, это было именно то, что нужно! Мальчик пытался вырваться и хрипел, но продолжалось это не долго. Видимо, Вася сдавил горло ему с такой силой, что смерть наступила в считанные секунды. Возможно даже, маньяк сломал ее. Особой силой Вася никогда не отличался. Спорт он не любил, и с детства был довольно болезненным и слабым. Но в эти моменты, казалось в нем просыпаются сразу три, или даже более чемпиона мира по тяжелой атлетике. В эти моменты, Васе ничего не стоило например, перевернуть грузовик голыми руками, или согнуть пополам толстенную стальную трубу... Почувствовав, что тело обмякло и перестало брыкаться, Вася в очередной раз ощутил себя всесильным и всемогущим, равным богу и даже могущественнее его. Он продолжал смотреть в полные ужаса застывшие глаза своей жертвы. Ему захотелось выпить этот ужас, проглотить, став таким образом еще сильнее. Он принялся высасывать мальчику глаза. Он грыз их зубами, давил на них пальцами, потом принялся рвать зубами и все лицо, шею... Потом аккуратно раздев мертвое тело, стал царапать и кусать все его части, слизывая выступающую уже мертвую кровь. Это была первая жертва маньяка, которую он изуродовал. Раньше ему было достаточно только душить. Теперь же, Вася открыл для себя еще более сильные и острые ощущения. С тех пор, он стал поступать так практически со всеми своими жертвами.
   После того, как все было закончено, Вася отвез труп за город, облил бензином и сжег.
  

V

  
   Вернувшись домой, Вася был уже полностью в своем нормальном состоянии, если не считать приподнятости духа, прилива сил и бодрости. В ту ночь он был особенно ласков с женой, а на следующий день на работе как никогда весел и доброжелателен с коллегами. На следующей неделе у Яны, его дочки был День Рождения. Вася, который был мастером на все руки, решил сделать подарок ей сам. Достав на работе немного специального мягкого пластика, он вылепил из него куклу, приклеил ей волосы, срезанные с какого-то парика, и вставил маленькие стеклянные глазки. Затем сам лично сшил из куска темно-красной ткани ей платье. Кукла получилась шикарной. Никто бы и не сказал даже, что она сделана руками одного человека, тем более, никогда не занимавшегося ранее изготовлением кукол, а не на фабрике.
   Сначала дочка очень обрадовалась, увидев куклу, тут же придумала ей имя Лиза и стала играть. Но буквально через пять минут, очень неловко и больно ударилась обо что-то. После этого девочка отложила эту куклу отдельно от всех и не играла с ней больше никогда. Когда отец спрашивал ее, почему она не играет с куклой, которую он подарил ей, девочка отводила глаза и молчала, или отвечала что-то невнятное. Но играть с Лизой отказывалась. Мало того, она даже старалась не смотреть в ее сторону, и кукла пылилась в одиночестве около года. Наташе, Васиной жене, кукла тоже почему-то не нравилась, хоть она никогда прямо и не говорила об этом. Но всякий раз, как отец заводил с маленькой Яночкой разговор о кукле, мать старалась перевести разговор на другую тему.
   Как-то раз Яна принесла домой щенка. Кто-то выбросил его и тот весь день жалобно скулил под окнами. Щенок был совсем маленьким, беспородным и худеньким. Яне стало жалко его и она упросила маму взять его домой. Но прожить ему в этом доме было суждено всего три дня. Приведя Яну домой с детского садика, Наташа обнаружила безжизненное тельце щенка, лежащее посреди комнаты, а рядом с ним непонятным образом свалившуюся с полки ту самую куклу. Яна долго плакала, а Наташа не могла понять, почему и от чего щенок умер. Оставалось только предполагать, что он был больным от рождения, но факт странного падения с полки куклы, которая стояла там с тех самых пор, как Яна отказалась с ней играть, Наташу немного беспокоил. Она и сама не могла понять, чем именно. Тем не менее, от куклы она решила избавиться. Что и сделала, отнеся ее на помойку. Васе же она сказала, что видела дурной сон, связанный с куклой, потому и решила, что будет лучше, если куклы в доме не будет. Вася сильно расстроился и даже пошел на помойку, чтобы подобрать там так старательно сделанную своими руками куклу, чтобы хотя бы оставить ее у себя в комнате. Самому Васе эта кукла очень нравилась, он гордился ей. Но на помойке уже ничего не было. Видимо, кто-то подобрал ее...
  

VI

   Вася ехал по загородной трассе и вспоминал все это. Непонятно, почему вдруг ему вспомнился именно этот эпизод с куклой. Впрочем, надо отметить, что кукла иногда снилась Васе. Особенно часто это было после его очередного убийства. Вася не придавал этому никакого значения и тут же забывал свои сны, но кукла снилась ему снова и снова с завидным постоянством. Вася тут же переключил свои мысли на другое. Последнее время с ним творилось что-то странное. Никогда раньше он не выходил на охоту так часто. Шесть лет прошло с момента его первого убийства. За это время он убил шестнадцать детей, причем, четыре последние жертвы были убиты за четыре последних дня. Такого не было никогда. Обычно маниакальное состояние посещало его два раза в год. Один раз весной, в марте или апреле, а другой - в конце лета. Это лето оказалось особенным. Вася не выходил из состояния своей страшной эйфории вот уже четвертый день. Его начинало настораживать это. Ведь его могут все-таки поймать. И что тогда? Вася знал, что ждет его тогда... Но умирать ему совершенно не хотелось. "Нужно быть осторожней. Все. На время необходимо успокоиться и осесть на дно. Но смогу ли я, вот в чем вопрос? Я должен более тщательно заметать следы. В этот раз вроде бы все обошлось, а вот в прошлый, я чувствовал что-то странное там на остановке. Как будто кто-то смотрит на меня сзади, причем я был уверен, что это мой знакомый... Странно только, что он не подошел... Может быть, не узнал все-таки. Черт! Нужно успокоиться на время..."
   Помимо этого, последнюю неделю с Васей происходили еще и другие, менее значимые странности. Очень часто стало возникать ощущение "дежавю". Васе казалось, что какие-то вещи с ним уже происходили, толи во сне, толи еще где-то, а также он нередко стал ловить себя на мысли, что за ним следят. Кроме всего прочего его стали мучить кошмары по ночам. Раньше этого не было. Ему никогда прежде не снилось, что он убивает. Убивал он только наяву. А позапрошлой ночью, он ясно видел, что убил двоих незнакомых людей. Причем, не детей, а взрослых. Мужчину и женщину. И что самое главное, от этого он не получил совершенно никакой эйфории. Даже наоборот, ему было неприятно это. Но он убил их. Сон был нечеткий, ярких подробностей Вася не запомнил. Даже лица убитых толком разглядеть ему не удалось. Но зато он помнил все свои ощущения. Ему казалось, что там во сне, кто-то управляет им. И это особенно было неприятно ему. Прошлой же ночью, сон был вообще совершенно непонятным. Ему снилось, что он идет куда-то по городу и вдруг встречает кого-то. Кого именно, Вася не запомнил, но был уверен в том, что человека этого он знает. Этот его знакомый был не вполне трезв. Он отвел Васю почти насильно (Вася был не в силах сопротивляться, что крайне разозлило его) в какое-то странное место, похожее на церковь, но до отказа забитое не верующими старушками, а пьяным хулиганьем, называющим себя неформалами, коих Вася терпеть не мог. Затем началось что-то, похожее на концерт. Музыка привела Васю в бешенство, не говоря уже о поведении так называемых музыкантов, которые были настоящими исчадиями ада. Но... Вася ничего не мог сделать. В него как будто вселился кто-то, не желающий уходить из этого места. Проснулся Вася в холодном поту и был невероятно зол. Сразу же после этого он выехал снова на свою охоту, проискал жертву весь день, и, наконец, получив желаемое вроде бы немного успокоился.
  

VII

  
   Приехав домой, Вася застал машину скорой помощи, стоящую у подъезда. Внутри его возникло нехорошее предчувствие. И оно не обмануло его. Скорую вызвали его дочке, которой внезапно стало плохо под вечер.
  -- Отравилась чем-то... Не знаю чем даже... - тревожным голосом сказала Наташа.
  -- Будем надеяться, все обойдется - попытался ее успокоить Вася.
  -- Можете быть спокойно, с девочкой все в порядке. Просто пусть на диете пару дней посидит... - из комнаты Яны вышел врач и увидев Васю, едва заметно подмигнул ему.
   Вася вздрогнул и слегка побледнел. В этом враче Вася узнал того человека из своего сна, который отвел его на тот странный концерт.
  -- Спасибо Вам огромное, доктор! - облегченно и с чувством глубокой благодарности произнесла Наташа.
  -- Да, не за что. На то мы, врачи и существуем, чтобы спасать детей.
   Затем врач обернулся в сторону Васи и произнес:
  -- Так странно все в этом мире. Кто-то спасает, а кто-то убивает ни за что, ни про что. Слышали в новостях, маньяк совсем разбушевался? И куда полиция смотрит?..
   Вася покрылся испариной. Во взгляде врача он прочитал, что тот знает ВСЕ. Врач тем временем, продолжал:
  -- Вы дочурку-то берегите. Она славная у вас... - Всего вам хорошего, не болейте.
   С этими словами, врач обулся и вышел из квартиры.
  -- Вась, тебе он странным не показался этот врач?
  -- Да... Ты знаешь, есть в нем что-то такое... Про маньяка вдруг вспомнил ни с того ни с сего.
  -- Вот и я о том же. Хотя, он прав, нужно быть осторожнее и с Яночки глас не спускать, одну не оставлять ни в коем случае.
   Вася хотел было успокоить Наташу, что уж с его-то дочерью уж точно ничего такого не случится, но не стал этого делать. Ему в голову вдруг пришла мысль:
   "А что, если не только я этим занимаюсь? Кто-то еще мог также осознать весь этот кайф... Не дай бог, что-то случится с Яной." - Вася любил свою дочь и одна мысль о том, что она тоже может оказаться в роли чьей-нибудь жертвы, привела Васю в ярость.
   Он поужинал и лег спать. Наташе же спать не хотелось. Она все-таки сильно перенервничала по поводу отравления дочки. И даже теперь, когда опасность миновала, Наташа понимала, что сразу уснуть ей не удастся. Она решила отвлечься, полазив по Интернету.
   Включив компьютер и войдя в сеть, она по обыкновению первым же делом проверила почту. Единственное письмо, пришедшее на ее адрес, заставило Наташу на время забыть о болезни дочери. Оно гласило:
   "Феномен серийных убийц интересен тем, что психика этих людей не изучена до конца. Преступления подобного рода всегда чрезвычайно сложно раскрывать не только потому, что убийца в девяти случаях из десяти не знаком со своими жертвами, но и потому, что все серийные убийцы чрезвычайно осторожны. Они ведут двойную жизнь и их разоблачение всегда вызывает неописуемый шок у их знакомых, друзей и родственников. Как правило, они и в мыслях не могли допустить, что этот человек способен на столь ужасные преступления. Как это было, к примеру с А. Чикатило, который был примерным семьянином и любящим отцом. Его жена была в шоке, узнав, что ее муж - чудовище, зверски убившее более пятидесяти человек. Поэтому, уважаемая Наталья, мой вам совет - не отвергайте любую, пришедшую Вам в голову, или же подсказанную кем-то посторонним, мысль, какой бы невероятной она вам ни казалась на первый взгляд. Убийца на свободе, и он может оказаться кем угодно, вплоть до Вашего мужа.
   С уважением, KillerDoll."
   Письмо пришло с незнакомого адреса, а ник KillerDoll, Наташа никогда ранее не встречала в Сети.
   "Чушь. Какая-то сволочь пытается очернить Васю, напакостить ему... Но кто? У него ведь никогда не было врагов. Как вообще у такого человека, как мой Вася могут быть враги?.. Бред. Я ему завтра все расскажу и мы вычислим тебя, как там тебя... KillerDoll. Кукла-убийца... Какой у тебя ник, такой ты и сам, подонок!" - И тут Наташе вдруг ни с того ни с сего вспомнилась история с куклой. Непонятно почему, но от этого ей стало просто жутко. Надо сказать, она вообще была очень впечатлительным человеком.
   На утро она рассказала мужу о странном письме. Чудовищных усилий Васе стоило то, чтобы сдержать свой панический ужас. Еще вчера, при разговоре с врачом он начал подозревать, что осталось ему не долго, что его уже раскрыли, но отчего-то медлят и не идут сдавать в полицию. Теперь же, в этом не оставалось ни малейших сомнений. "Может быть, меня хотят шантажировать? Не исключено" - думал Вася. "Я не знаю, что делать... Нужно срочно, под любым предлогом уезжать из этого города, садиться на дно и забыть о своем... увлечении. Прямо сегодня скажу Наташе, что на работе у меня проблемы и что нужно уезжать куда-нибудь. Желательно, подальше..."
  -- Как ты думаешь, кто может быть этот KillerDoll? - спросила Наташа.
  -- Эх, если б я только знал... Но можно попытаться поискать, хотя, это вряд ли что-то даст. Я попрошу на работе наших хакеров по дружбе взломать этот ящик. Может быть, это прояснит что-то...
  

VIII

  
  -- Все готово, Вась, можешь смотреть сколько хочешь! Защита у них детская. mail.ru - вообще отстойный в этом плане сервис.
  -- Отлично! Спасибо, Костя, с меня причитается...
   Вася с нетерпением сел за комп. В ящике было всего одно письмо. Вася остолбенел, увидев ОТ КОГО это письмо. В графе "from" стоял ЕГО, Васин адрес. Тема письма отсутствовала. Вася перестал понимать, что происходит. Дрожащей рукой он нажал кнопку мыши, открыв письмо. Оно гласило следующее:
   "Я прошу прощения за столь странный способ контакта с Вами, но мне кажется, Вам так ДОЛЖНО СТАТЬ яснее, что к чему... Без лишних слов, я просто попрошу Вас сегодня не уезжать домой сразу же, а подождать меня немного на той остановке, с которой Вы обычно уезжали домой, пока у Вас не было машины. Меня Вы узнаете сразу. Думаю, предупреждать о бессмысленности возможных необдуманных действий с Вашей стороны, не уместно. Ведь Вы далеко не глупый человек. Итак, до встречи. KillerDoll."
   Вася вытер пот со лба.
   "Точно. Шантажировать будет! И ведь, не отделается, пока полностью не лишит меня всего. Но как? Как он узнал?.. И почему действительно такой странный способ контакта? Или он просто любит мистификации и все правильно рассчитал, зная, что я скорее всего попытаюсь залезть в его ящик? Еще три часа, и я узнаю, что к чему. В любом случае, это лучше, чем полное неведение..."
   Эти три часа были для Васи самыми тягостными в его жизни. Казалось, они длятся вечность. Он тупо сидел за компьютером и раскладывал "Косынку". Пасьянс раскладываться отказывался. Но вот, наконец, время подошло. Вася попрощался с коллегами и вышел на улицу. Сев в машину, он подъехал к назначенному месту встречи и стал ждать. В этот момент он пожалел о том, что не курит. Последние минуты, казалось, текли еще медленнее... Но вот, издали показалась фигура человека, которого Вася узнал сразу же. Это был тот самый врач, что приезжал вчера к его дочери на скорой помощи. Вася вышел из машины и пошел ему навстречу.
   Врач, увидев Васю, издали заулыбался ему и помахал рукой. Васю возмутило это. Его возмутило то несомненное превосходство над ним, которое исходило от этого человека. Да, в его руках сейчас находилась судьба Васи, Вася понимал это, а этот человек, казалось, издевался над ним. Своими письмами, своей улыбкой и дружественным взглядом. И это приводило Васю в бешенство. То же самое чувство он испытал тогда во сне, когда этот же человек привел его на тот идиотский концерт, а Вася был не в силах ему противостоять. "По истине, сны иногда сбываются, хоть и таким странным образом..." - подумал Вася.
  -- Дружище! Рад вас видеть! - врач протянул Васе свою руку.
  -- Взаимно - процедил тот, но руки не подал, - давайте будем по-деловому. Пойдемте ко мне в машину.
  -- Ой! А вы меня не увезете куда-нибудь за город и не пришлепнете? А то мне мама не разрешает с чужими дядями в масыну садиться - издевательски-детским голосом произнес врач.
   Васе захотелось двинуть ему по морде прямо на улице, но он сдержался. Вместо этого он сжимая кулаки произнес едва ли не крича:
  -- Что вам надо от меня? Денег? Сколько вам нужно? Десять тысяч? Двадцать? Пятьдесят?
  -- Успокойтесь! Успокой-тесь!.. - ласково произнес врач, похлопывая Васю по спине - денег мне ваших не надо. Не кричите только! Мне они правда не нужны.
  -- Тогда чего вы хотите?
  -- Пойдемте и правда в машину, там будет удобнее - все также ласково сказал врач.
   Они сели в машину. Вася обернулся к незнакомцу вполоборота и вопросительно посмотрел на него.
  -- Я вижу, вы действительно деловой человек и не очень-то склонны к лирике, в отличии от одного моего друга, о котором, собственно и пойдет речь...
   "Дьявол! Как же я сразу не подумал! Наверняка, один из тех детей... Ну в общем оказался ребенком кого-то из его знакомых! Нет! Только не это! Они устроят самосуд... Точно! Потому и в полицию обращаться не стали..." - Васю терзали самые мрачные предчувствия. Но он ошибся.
  -- Итак, перейдем к делу - продолжал врач - Думаю, вводную часть можно опустить. Вы и сами все понимаете... Скажу только, что доказательства вашей причастности ко всем этим убийствам у меня самые недвусмысленные. В частности, вот пара фотографий... Но это мелочи... Вот видеокассета. А вот, тетрадь с подробным описанием всех ваших подвигов в мельчайших подробностях и с точным указанием дат...
   Вася взглянул на фотографии и ужаснулся. "КАК такое может быть? Неужели он был настолько поглощен своим ужасным занятием, что не увидел, как его фотографируют и даже снимают на видео? Такого не может быть! Не говоря уже об этой тетради... Об этом знал только я. И никто больше!"
  -- Как видите, не только Вы, дорогой друг... - улыбаясь произнес незнакомец.
  -- Вы? В-вы читаете мои мысли? КТО ВЫ?
  -- Не только мысли. Я еще проникаю в ваши сны... Кстати, вам понравился концерт? Вижу, что нет. А вот тому самому моему другу, о котором я упомянул, очень даже понравился!
  -- КТО ВЫ?
  -- Не важно. Можете считать меня чертом с рогами, если вам это нравится. - незнакомец скорчил ужасную рожу, приставил два указательных пальца к вискам, изображая рога и слегка зарычал, наклоняясь к Васе. Затем рассмеялся и похлопал его по плечу - Не волнуйтесь. У меня просто будет к Вам одна маленькая просьба. Если Вы исполните ее, то, я оставлю Вас в покое. Обещаю. Если же нет, сами понимаете, что произойдет...
  -- Что вы хотите? - устало спросил Вася.
  -- О! Вот это уже другой разговор! Я знал, что мы найдем общий язык. В общем, ничего такого особенного в вашем понимании, я от Вас не хочу. Как я уже упомянул, у меня есть один друг... Кстати, вот его домашний адрес, вот ключи от его квартиры, а вот его фотография...
   Увидев фото, Вася в очередной раз покрылся холодным потом. С фотографии на него смотрел ОН САМ, собственной персоной. В этом не было ни малейших сомнений. Только вот, одежды такой у Васи никогда не было, да и место, где он стоял на фото, было ему совершенно не знакомым.
  -- Это... Это же я! Что это значит? Объясните мне?
  -- Да, Вы правы. В каком-то смысле, это Вы. Но я бы попросил не заострять на этом Ваше внимание. Просто представьте, что это Ваш двойник. Бывает ведь такое? Согласитесь? Кстати, посмотрите адрес. Это его настоящий адрес и он совсем даже не ваш. Это может послужить для вас лично доказательством того, что он просто ваш двойник и не более того.
  -- И что я должен сделать?
  -- Хм... Ну, скажем так, тоже, что вы делаете иногда... Вчера вот, например, что Вы делали вечером?.. Вы меня поняли, надеюсь?
   Вася понял. И от этого ему легче не стало. "Это что же получается? Я должен убить самого себя, но и не совсем самого себя? Своего двойника? Бред какой-то..."
  -- Отнюдь не бред. А вполне реальная просьба. Если Вы сделаете все, как я прошу, то все эти материалы я отдам Вам, будет что внукам показать... Ха-ха-ха... К тому же, это будет для Вас неплохим поводом навсегда покончить со своим увлечением. Все-таки оно какое-то, мягко говоря, неправильное. А Вы ведь такой правильный... Можно даже сказать, идеальный. Подумайте. Он может стать девятнадцатым. И последним. 19 - очень хорошее число, вы не находите?
  -- Почему это девятнадцатым, когда всего лишь семнадцатым? - машинально спросил Вася.
  -- А как же те двое в подъезде? Забыли? Стареете, дружище, стареете...
  -- Но это ведь был сон! - Вася понял наконец, что этот человек знает действительно ВСЕ о нем. Включая даже его сны.
  -- А по-вашему, то, что происходит с вами сейчас - не сон? Зря вы так думаете...
   Вася не ответил. Он сидел и лихорадочно соображал что к чему, пытаясь разложить все по полочкам, как он привык это делать и объяснить логически. Но ничего не раскладывалось. Точно также, как и "Косынка" буквально с час назад...
  -- Хорошо. Я постараюсь сделать все, как вы просите. Выхода у меня нет. Я готов признать это.
  -- Умница! - Незнакомец вновь похлопал Васю по плечу - Молодчина! Я не сомневался в Вас. Итак, езжайте к нему прямо сейчас. Как говориться, раньше сядешь, раньше выйдешь... Не сомневайтесь, он дома. И наверняка занят любовью со своей... второй половинкой. Кстати, если хотите, можете и ее тоже... того. Ну, вы поняли. Вреда не будет никому. Но будьте осторожны, она психопатка. В прямом смысле этого слова. Ее место в дурке, из которой она и убежала. В общем, удачи Вам. Завтра будьте на этом же месте в это же время. Расскажете, как все прошло. Если Вам повезет сегодня, то уже завтра получите и кассету и тетрадь и снимки. До завтра.
   Незнакомец открыл дверь и вышел из машины, оставив Васе ключи от квартиры Поэта, фотографию и адрес, а также тяжелые и сумбурные мысли...
  

IX

   Прошлую ночь Поэт спал на удивление спокойно. Ужасные и отвратительные зомби-извращенцы его больше не беспокоили, глюков, ровно, как и ставших уже привычными за последние несколько дней странных происшествий, тоже никаких не было. Поэт уже почти окончательно успокоился и уверился в том, что все плохое позади. К тому же, ведь теперь, его жизнь стала обретать смысл, после того, как в ней появилась Света, ставшая всего за несколько часов самым близким и родным ему человеком. Нет, она действительно не была сумасшедшей, а если и была, то не больше, чем сам Поэт. Всю ночь, как и весь следующий день, они провели вместе. Поэт снова не пошел на свою работу. Он уже решил уволиться с нее и найти себе что-нибудь другое. "Теперь все будет по-другому. Теперь рядом Она, и это меняет все... Я устал быть непонятно кем, да и она тоже. Теперь мы станем, наконец, самими собой. Все будет хорошо..." - думал Поэт, сидя на диване рядом со Светой. Она стала первым человеком, кому он доверил папку со своими стихами. Она читала их не отрываясь с широко раскрытыми глазами, время от времени смахивая с них выступающие слезы.
  -- Да, это про меня... Все было точь-в-точь. Я помню. Это про нас. Все так грустно... Я понимаю, тебе было также, как мне... Я чувствую тебя. Чувствую все, что ты написал. Все это правда... У меня нет слов... Я... Я не знаю, что сказать. Мне не просто нравится это... Я вижу в этом себя... Нас...
  -- Не надо ничего говорить, любимая... Все уже сказано. И все это прошло. Теперь будут другие стихи. Мы уже заплатили сполна за все, что натворили там... Давно. Теперь заслужили и чего-то светлого. Покоя и счастья. Ты веришь мне?
  -- Да. Верю, любимый... - тихо прошептала Света
  

X.

  
   Вася уже поднимался по лестнице, ведущей к квартире, где жил Поэт. Его снова охватило ощущение того, что он уже был здесь, причем совсем недавно. "Черт. Опять... Я еще не видел его, но уже ненавижу, как бы похожи мы с ним ни были... Если бы не он, всего того, что происходит сейчас, не случилось бы. Ничего, я разделаюсь с ним сегодня. И подружку эту его туда же. Лишние свидетели не нужны. А завтра все кончится. Кем бы ни был тот тип, но мне кажется, он исполнит свое обещание..."
   Вася пытался специально вызвать в себе то состояние, которое заставляло его идти на преступления. Состояние предвкушения смерти, сладкое чувство приближения ни с чем не сравнимой эйфории. Но этого состояния не было. Как Вася не убеждал себя, что должен исполнить просьбу загадочного незнакомца, он понимал, что не хочет этого делать. И с каждым шагом, приближающим его к цели он понимал, что вряд ли сможет убить своего двойника. "Было бы лучше, если бы они сейчас спали. Я не хочу видеть его глаза, я чувствую, что если увижу их не смогу поделать с собой ничего и уйду ни с чем. Спящего и убить проще. Нож в горло - и все. А тут придется ведь наверняка вести беседы... Дай мне силы, таинственный дьявол..." Вася поймал себя на мысли, что почти поверил в то, что его странный знакомый, поручивший ему убить Поэта на самом деле, если и не дьявол, то, по крайней мере, как-то связан с ним. Вася никогда не верил ни в бога, ни в дьявола, ни во всю эту мистическую ерунду, но после всего, что случилось сегодня, его вера, а точнее, неверие пошатнулось.
   Вася остановился перед квартирой Поэта. Его сердце бешено колотилось. Правая рука сжимала лежащий в кармане нож. "Проклятие! Свет горит, кажется, значит, не спят. Ладно, попробую просто позвонить и войти под любым предлогом, а там - будь что будет!"
   Вася коротко позвонил.
  -- Кто это может быть? Поэт вздрогнул. Нехорошее предчувствие охватило его.
  -- Не открывай, милый, я чувствую, там кто-то, кто не нужен нам. Я чувствую холод, исходящий от него... Не открывай, пожалуйста... Нас нет дома.
   Поэт колебался. Света смотрела на него полными страха и мольбы глазами. "Не открывай" -
   умолял ее взгляд. Поэту и самому не хотелось делать этого.
  -- Хорошо. Ты права. Пусть уходит. Нас нет...
   Вася позвонил еще раз. "Может быть, все-таки спят?" - подумал он - "Или, скорее, вышли куда-нибудь ненадолго. Если так, то я могу войти и подождать их там. А как придут - сходу ножом обоих и конец! Конец кошмара, желанная свобода."
   Вася постоял еще с минуту и принялся открывать дверь данным ему незнакомцем ключом.
  -- Что это? У него есть ключи... Нужно что-то делать!
  -- Да нет. Может быть, это старуха пришла, деньги забрать. Она сказала, зайдет, как выздоровеет... - Поэт пытался успокоить хоть как-то и себя и Свету.
   Вася, тем временем, уже вошел в квартиру, и оглядевшись, и крепче сжав нож, стал крадучись подходить к двери в комнату.
   Внезапно, она открылась прямо перед его носом и Вася остолбенел, увидев прямо перед собой... себя. От неожиданности он выпустил из руки нож и уставился на Поэта безумными глазами.
   Поэт в свою очередь был ошарашен не меньше, увидев точную копию себя за открывшейся дверью.
   "Это он! Тот самый маньяк. Теперь я знаю. Света была права. И я, кажется, знаю, для чего он здесь..."
   Не долго думая, Поэт ударил что было силы вошедшего в солнечное сплетение. В тот же миг он ощутил дикую боль и согнулся, отпрянув на два шага. У него перехватило дыхание.
   Света закричала, увидев это. Вася в свою очередь, ощутил не меньшую боль и тоже отпрянул назад, но усилием воли и подгоняемый страхом, пришел в себя быстрее, подошел к Поэту и ударил его коленом в лицо. Этого хватило, чтобы понять окончательно весь дьявольский замысел просьбы незнакомца. Вася ощутил удар по своему лицу и почувствовал вкус крови на губах. "Я бессилен! Я не смогу сделать с ним ничего! Потому, что он - это все-таки я! Чего же ты хочешь от меня, дьявол? Чтобы я убил себя? Я не смогу сделать этого. Я НЕ САМОУБИЙЦА! Будь ты проклят!"
   Поэт, уже ничего не соображая, едва оправившись от второго удара, схватил стул и замахнулся им на незваного гостя.
  -- Остановись, кретин! - закричал Вася, пытаясь прикрыться руками - ты ударишь и себя, потому, что я - это ты!
   Поэт остановился и опустил стул.
  -- Я знаю, кто ты. Ты - тот ублюдок, который убивает детей. Зачем ты пришел? - спросил он, вытирая с лица кровь.
  -- Чтобы убить тебя.
  -- Ну так что же ты не делаешь этого?
  -- Я НЕ САМОУБИЙЦА!
  -- Зато я - самоубийца! - закричал Поэт и обрушил на голову Васи стул. Вася упал, но вместе с ним упал и Поэт. Его голова раскалывалась.
  -- Остановись, ты убьешь и себя тоже! Я не вынесу этого! Пусть убирается ко всем чертям. Я не хочу, чтобы ты оставил меня - Света подбежала к Поэту и стала вытирать кровь с его лба.
  -- Он все равно умрет. С моей помощью, или без нее. Если я не убью его сегодня, завтра меня схватит полиция. А потом будет суд. А ничего, кроме вышки мне не светит. Так, что у нас всех нет выхода.
  

XI

  
   Выхода и впрямь не было. Это был тупик. Поэт сидел на полу, обхватив руками раскалывающуюся голову. Света сидела рядом и тихо плакала. Вася сидел в двух метрах от них, прислонившись спиной к стене и тяжело дышал. "Это кара мне за все, что я натворил. Я ничтожество, возомнившее себя неизвестно кем. Я должен умереть, но я не могу... Я не могу убить себя. Уж пусть лучше это сделают они. Завтра меня арестуют. И тогда я расскажу им все! Впрочем, они и та будут все знать... Но я, я буду вести себя стойко, я дам им понять, что не проиграл. Я пообещаю, что вернусь. Пусть держат меня за идиота, пусть отправляют в дурку, я согласен даже на это..." - В голове Васи созрел план. Он понимал, что конец уже наступил, но надеялся оттянуть его, а в добавок еще и плюнуть перед смертью прямо в лицо эти жалким людишкам. Жалким и слабым. А насколько они слабы, Вася знал, как никто другой. "Пусть они ужаснутся! Пусть мое имя станет символом Зла! Да, я хочу именно этого. Пусть они стращают мной своих мной недоносков, пусть боятся! Это их призвание - бояться! А я уже не боюсь! Я ничего не боюсь, потому, что все самое страшное уже случилось. Твой план не удался, дьявол! Я хитрее тебя!" От этой мысли Васе стало легко. Он ухмыльнулся, словно почувствовал силу, которая на время покинула его. Он поднялся с пола, презрительно посмотрел на сидящего Поэта и произнес:
  -- Я ухожу! Живите, человечишки! У меня нет другого выхода, но теперь я доволен даже им!..
   Поэт поднял голову.
  -- Скажи только одно - тихо спросил он - ЗАЧЕМ ТЕБЕ ВСЕ ЭТО БЫЛО НУЖНО?
   Вася в недоумении застыл на месте.
  -- Что ты имеешь в виду, зачем мне было убивать ВАС? Или ИХ ВСЕХ?
  -- Зачем тебе нужно ЭТО ВСЕ? - повторил Поэт.
  -- Тебе этого не понять, ничтожество! Ты просто не можешь представить, ЧТО ЭТО ТАКОЕ. А это - ЖИЗНЬ! И я жил. Это были самыми лучшими и самыми живыми моментами. Ради них стоит и умереть! Но я даже умереть собираюсь красиво, чтобы обо мне запомнили. А ты жил, как паршивый пес и сдохнешь, как пес. В своей конуре, со своей сучкой и щенятами! Счастливо оставаться! - Вася вышел во двор и захлопнул дверь.
  -- Врешь! Ты никогда не жил. Ты просто ТРУП! Я увидела это в твоих глазах. Ты мертв! - Крикнула Света вдогонку Васе, но тот не услышал.
   Он стремительно спускался по лестнице и в его голове зрел еще один план. "А почему это, я должен вот так вот просто взять и сдаться? Не-ет! Я от него еще побегаю! Не получит он меня! Руки коротки! Мало ли, что он мои мысли читает? Он не всесилен, я уверен в этом. Я сейчас же прямо сяду в самолет и улечу отсюда. Пусть ищет меня по всей стране! По всему миру! Денег у меня достаточно. Я сменю имя, фамилию и внешность, засяду где-нибудь и буду ждать. А потом вызову Наташку с дочкой... Ч-черт! Он может навредить им! Тогда прямо сейчас же без лишних слов, вместе с ними... Куда угодно, но подальше из этого города. Хотя бы стоит попытаться. А если ничего не выйдет - тогда уж и буду действовать так, как хотел вначале. Все. Решено. Сейчас в аэропорт, за билетами, потом за женой и дочкой. А потом - пусть ищет нас!"
   Вася ехал все быстрее. Была уже глубокая ночь и на дороге практически не было машин. Вася выжимал сначала 100, потом 120 километров. А потом спидометр показал и все 160. Вася не соображал уже ничего. Он хотел ехать все быстрее и быстрее. Мысли в его голове также ускорили свой бег. Под конец он уже просто не успевал улавливать их. Сознание начало оставлять его. Вася закрыл глаза и увидел черноту. Затем проступили какие-то красные пятна, затем красным заволокло все его сознание. А затем он окончательно потерял его.
  

XII

  
   Вася открыл глаза и осмотрелся. Все вокруг было красным. Сознание начало возвращаться к нему.
   "Где я? Что произошло? Они все же оказались хитрее... Объясните мне, что происходит..."
   Вася попытался разглядеть хоть что-то вокруг. Но четких форм не было. Не было ничего такого, что хотя бы отдаленно напомнило бы ему привычный мир. "Может быть, я умер?"
  -- Ты умер уже давно - все тот же насмешливый и до ужаса знакомый голос доносился как бы ото всюду и ниоткуда одновременно. Скорее, даже, он шел изнутри самого Васи.
  -- Что происходит? Где я?
  -- Ты на самом дне Красного Океана. Ты можешь плыть наверх, если хочешь. Но я знаю, что ты предпочтешь остаться здесь навсегда.
  -- Кто ты? Могу я хотя бы знать, что происходит?
  -- Ты все знаешь и так, кроме, пожалуй, одного.
  -- Чего же именно?
  -- Смотри...
   Вася стал всматриваться в красноту, которая была со всех сторон. Невнятные образы стали сгущаться, образуя что-то более знакомое и привычное... Вася увидел себя маленьким мальчиком...
   Заново пережил тот момент, когда тельце хомячка обмякло под его рукой. Но не ощутил ничего, кроме разочарования. Тоже произошло и со следующим убийством... Вася переживал заново всю свою жизнь, но не испытывал ничего, кроме равнодушия и опустошения, которое с каждым мигом все больше заполняло его. Вот первая его жертва, пятилетняя девочка, перестав сопротивляться, осело вниз... Пустота... Ничего, кроме пустоты... А вот и последняя бессмысленная смерть. Теперь все. Пустота заполнила собой все. Ее цвет оказался темно-красным, почти, как кровь, но темнее.
  -- Ты ничего не добился - услышал Вася снова все тот же голос - все они живы, смотри...
   И Вася увидел их всех. Всех до единого. Они выглядели совсем иначе. Некоторые даже вообще были не людьми, а какими-то странными, ранее никогда не виденными Васей существами, но Вася узнал их всех. Они смотрели на него сверху, но, похоже, не видели. Им не было до него никакого дела. Они жили своей жизнью, каждый в своем мире и не помнили о существовании того, кто как-то раз попытался отнять у них то, что отнять невозможно. Вася понял, что недостоин даже того, чтобы о нем хотя бы помнили, не говоря уже о том, чтобы ненавидели, или боялись.
   Вася понял все. И то, что он мертв и также то, что он был мертв всегда. Но понял он это только теперь, на дне Красного Океана.
  -- Ты можешь плыть вверх, но это слишком долго. Вряд ли ты станешь это делать - голос изнутри Васи продолжал выносить ему приговор. - Да, ты не станешь делать этого, у тебя нет на это сил. Мертвые не способны двигаться...
   Краснота стала немного отступать, и Вася как будто проснулся. Он вспомнил, что все еще едет с огромной скоростью. Ему стало страшно, ведь он не помнил, сколько времени он просидел вот так в бессознательном состоянии. Вася резко затормозил. "Что это было? Я схожу сума?" Машина завизжала и остановилась метров через сто, оставив на асфальте свежие черные следы от колес. Вася посмотрел на соседнее сидение. Рядом с ним на переднем сидении лежала кукла. Та самая его кукла, которую он смастерил когда-то для Яны. Васю охватил панический ужас. В этой кукле концентрировалось все, только что увиденное и пережитое им. Она явилась ему воплощением приговора, вынесенного ему кем-то, а возможно и им самим. Он выскочил из машины, отскочил на несколько шагов, и остановился прямо посреди дороги.
   "Ты все еще пытаешься убежать от меня?" - внутри Васи снова заговорил тот же голос - "Тебе было мало того, что ты видел? Ты мертв! Признай это, наконец! Ты все еще мечешься по дну. Но у дна нет краев..."
   В следующий миг Вася услышал гул за спиной, а затем почувствовал мощнейший удар в спину. А затем снова стола проступать краснота...
  

XIII

   Телефонный звонок раздался, когда Наташа уже засыпала. Муж иногда задерживался на работе даже до утра, поэтому, она не очень переживала по этому поводу. Весь день она была занята дочерью, которой становилось заметно лучше. Она даже забыла о странном письме, которое пришло накануне.
  -- Алло - сонным голосом сказала Наташа, сняв трубку.
  -- Здравствуйте, это из больницы скорой помощи. Мы вынуждены сообщить Вам одну чрезвычайно неприятную новость... Ваш муж...
  -- Что с ним? Говорите, не тяните...
  -- Несколько часов назад на Северном шоссе произошла крупная авария...
  -- Он жив? Пожалуйста, не тяните...
  -- Мы не успели сделать ничего. Это было не в наших силах. Когда мы подъехали, он был уже... Примите наши соболезнования.
  -- Как это случилось? - Наташа зарыдала в трубку.
  -- Ваш муж ехал в неизвестном направлении, потом, зачем-то остановил машину, вышел на дорогу, где его сбил грузовик, несшийся на огромной скорости... Смерть наступила мгновенно. Мы приехали через двадцать минут... Приезжайте, необходимо провести опознание.
  -- Скажите, куда я должна приехать?
   Наташа записала адрес, оделась и вышла на улицу ловить такси.
   Темно-красная Ауди, точь-в-точь такая, как у ее мужа остановилась тут же, стоило Наташе всего только один раз поднять руку.
   Если бы она не была всецело поглощена нежданным горем, она бы скорее всего узнала в водителе того самого врача, что приезжал вчера к ее дочери. Но Наташа только смотрела в одну точку и даже почти не слушала водителя. Тот же, сразу после того, как машина тронулась, произнес:
  -- Все-таки, удивительно, как иной раз распоряжается нами судьба. Ведь самые главные события в нашей жизни зачастую происходят совершенно для нас неожиданно. Будь то горе, или нежданно свалившееся счастье, потеря близкого человека, или встреча настоящей любви. Крупный выигрыш, или внезапное ограбление вашей квартиры. Никто из нас не задумывается об этом. Мы все просто живем и плывем туда, куда несет нас поток. Для кого-то он бурный, для кого-то еле заметный... И лишь немногие в силах осознать, что в состоянии сами управлять этим потоком. Да, лишь единицы... Ведь для того, чтобы научиться управлять своей судьбой, своим миром, своими желаниями, нужно иметь все это. А ведь у большинства ничего просто нет. Ни своего мира, ни желаний, ни, соответственно, и судьбы. А разве можно управлять тем, чего нет? Если начать этим заниматься, можно ведь и свихнуться! Вот, люди и предпочитают перекладывать свою ответственность на создателя, забывая о том, что являются создателями сами. Мало того, если что не так, тут же возмущаться начинают, что, вроде того, так не честно... И как вот тут быть порядочному создателю прикажете?.. Но это еще в лучшем случае. А иногда ведь они, не имея своего мира, пытаются лезть в чужие и хозяйничать там, как у себя дома. И ведь получается до поры до времени. Только что с ними случается потом, когда в их дела вмешивается настоящий создатель? Жизнь слишком странная игра. Попробуй, пойми, до какой степени ты всесилен? Попробуй, осознай возможность абсолютно всего. Ведь совсем рядом с нами происходят вещи, от которых можно просто потерять рассудок. Потому, как, это ТАКИЕ вещи, соприкоснувшись с которыми можно потерять свой мир. Но можно и обрести его. Но понять их, эти вещи под силу только их создателю. И никому другому. И слава Ему, мы довольно редко с ними соприкасаемся. А если и соприкасаемся, то не отдаем себе в этом отчета...
   Наташа не слышала всего этого. Ее мир рухнул. Вася был для нее всем, теперь его не стало... Малопонятная болтовня таксиста стала раздражать ее.
  -- Послушайте, вы не могли бы помолчать... У меня муж умер, мне не до философской болтовни сейчас...
  -- Да, понимаю... Ваш муж был для вас всем... Вам так казалось. А ведь вы даже не знали о нем ничего, хотя вас предупреждали...
   Наташу словно ударило током.
  -- Кто вы? - закричала она - Это вы написали мне анонимное письмо? Чего вы хотите?
  -- Успокойтесь, ради бога. Ничего плохого не случилось. Я просто хотел успокоить вас. Правда! Не стоит переживать о смерти того, кто был мертв с самого начала.
  -- Вы издеваетесь надо мной? Будьте вы прокляты, кем бы вы ни были! Остановите машину, я выйду.
  -- Отнюдь. Я и не думал над вами издеваться... Я правда хотел вам помочь. Ведь вы в самом деле не знали о вашем муже ничего...
  -- Остановите машину! - закричала Наташа.
  -- ...Даже того, что было для него главнее всего в этой жизни... Шестнадцать бессмысленных смертей. Шестнадцать покалеченных судеб несчастных родителей. Они ведь все были детьми, такими же, как ваша Яночка...
  -- Оставьте в покое мою дочь! Кто вы такой? Я не верю вам! Вы лжете! Вася никогда не смог бы убить даже мышь!
  -- Вот, посмотрите... Там в бардачке лежит несколько фотографий... Взгляните на них. Только, наберитесь мужества, прошу вас.
   Дрожащей рукой Наташа открыла бардачок, достала фотографии. От обморока ее спасло только чудо... Посмотрев две, или три, она положила их обратно и закрыла глаза. Ее и так рухнувший мир встал теперь еще и с ног на голову.
  -- Вот как раз с мыши все и началось... Не совсем с мыши, но какая разница... Грызуны, они все на одно лицо... Конечно, может быть, лучше было бы оставить все, как есть. Ваш муж оставался бы для вас таким, каким был всегда, но это только так кажется на первый взгляд... В этой истории и так все слишком запутано, чтобы продолжать умножать ложь... Пусть хотя бы Вам достанется ваша часть правды, какой бы страшной она не была... Мы приехали, куда вы просили... Можете не расплачиваться, деньги мне не нужны.
  -- Скажите, кто вы? - устало произнесла Наташа.
  -- Не важно. Идите. Можете забыть о нашем с вами разговоре.
  -- Ну уж нет! Отвечайте, кто вы такой! Откуда у Вас эти фотографии? Чего Вы хотите? И оставьте меня в покое в конце концов! - Наташа закрыла лицо руками.
  -- Посланник Господа Бога. Вас это устроит? Не беспокойтесь. Теперь все уже позади.
   Наташа вышла из машины. Все, что произошло дальше, она сама помнила довольно смутно. Опознание, разговор со врачами, полицейскими, обратная дорога... Все происходило как будто во сне. Все чувства и мысли оставили Наташу. Она пришла в себя только дома. Было уже утро.
   Наташа сидела на кухне и курила. В последний раз курила она еще до замужества. Все в этом доме казалось теперь ей каким-то чужим и мертвым. Ей хотелось уничтожить все, абсолютно все, до чего дотрагивалась при жизни рука ее мужа.
   Наташа не заметила, как на кухню вошла ее дочь. Она подняла голову и увидела янины глаза прямо перед собой. От этого взгляда она чуть было не упала в обморок, настолько он был не детским. Нет, это был ее, янин взгляд, но в нем Наташа прочла, что ее дочь откуда-то знает все.
  -- Не грусти, мама. Папа был очень плохим и злым, но ведь теперь его нет. Давай будем думать, что его никогда не было.
  -- Яночка, дочка, что ты говоришь такое? Кто тебе рассказал все это? - Наташа испугано прижала девочку к себе.
  -- Мне никто этого не говорил. Я просто знаю это... Давай уедем отсюда, мама.
  -- Конечно... Конечно, мы уедем с тобой отсюда... И никогда не вернемся... все кончилось... - по лицу Наташи катились слезы.
  

XIV

  
   В эту ночь Поэт так и не смог заснуть. Да и слава богу, мало что еще могло ему присниться? Он лежал в темноте, ворочался и думал только о том, что все-таки происходит. Какой смысл во всей этой странной цепочке событий, которые обрушились на его голову за каких-то два-три дня. Света спала сном младенца. Поэт осторожно встал и вышел на кухню. Закурил. Все события можно было классифицировать по трем типам: вполне объяснимые, вписывающиеся в рамки привычной действительности; являющиеся, скорее всего, плодом его больного воображения, галлюцинации; и наконец, совершенно необъяснимые, абсурдные. К первому типу относились, несомненно, трупы в его подъезде. И... пожалуй, что все. Плодом больного воображения можно считать кошмарные сны, глюки в кинотеатре, а также, с большой натяжкой, появление и исчезновение бабкиного трупа в его квартире. Все остальное было полным бредом. Причем бредом, вполне реальным. От самого последнего проявления таково вот реального бреда у Поэта до сих пор болело все лицо. Однако, после того, как за незваным гостем закрылась дверь, у Поэта (да и у Светы тоже) появилось чувство облегчения. "Кажется, кошмар закончился" - сказали они тогда друг другу одновременно. И это очень обнадеживало. Но вместе с тем, Поэту было крайне интересно, что все-таки это было. Кому и зачем все это было нужно. Похоже, на этот вопрос ответа не существовало. В одном Поэт был уверен: все, что произошло - часть какой-то странной и немыслимой игры, в которую играл (и наверняка продолжает играть, но уже без него) Некто неведомый и потусторонний. Вполне возможно, (даже наверняка) этот Некто был не один. "Я просто на какое-то время оказался на их игровом поле. Да и не только я, но и Света, к примеру, тоже. Мы попали в этот вихрь и вышли из него вместе. А этот вихрь пошел себе дальше... Что ж, спасибо ему за это. Но мне все же интересно, кто стоит за ним? Бармен-следователь? Теперь мне почему-то кажется, что он тоже всего лишь часть этой игры. И заварил всю эту кашу не он, а кто-то другой, куда более могущественный. Тот, кого мы и представить себе не можем..."
   Поэт просил так до самого утра. Часов в девять ему позвонили и сообщили о том, что Елизавета Николаевна преставилась, завещав ему эту квартиру. "Вот и еще для одного человека эта история закончилась" - подумалось ему - "ведь наверняка старуху все это тоже задело каким-то боком..."
  -- Нам никогда не узнать, что это было - сказала Света, подойдя к Поэту, продолжавшему грузиться после разговора по телефону - кстати, мне снилось, что тот вчерашний тип, который... ну в общем, ты понял... Что его сбила машина... А потом, странно так... Я как будто на него сверху смотрю, а он лежит где-то, непонятно где. А вокруг него все красное... Я тут же проснулась. И как-то так сразу легко стало, как будто гора с плеч свалилась... Что бы это все не значило - главное, что оно закончилось. И для нас оно закончилось хорошо. Ведь так?
  -- Конечно же так... Не будем больше вспоминать обо всем этом.
   Они обнялись и долго стояли так, наблюдая, как за окном уже падают с деревьев первые сухие листья. Лето заканчивалось, и приближалась столь любимая Поэтом осень. И это еще больше обнадеживало его.
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ I.
   Несколько вопросов, которые могут помочь Вам лучше понять смысл этого бреда.
      -- Не слишком ли сильно сны и галлюцинации здесь переплетены с реальностью? Если да, то что это может означать?
      -- Обратите внимание на обилие темно-красного цвета в повести. С чем еще, кроме крови и коммунистической символики он ассоциируется у Вас?
      -- Проследите появление следующих персонажей: Бармен, Следователь, Священник, Врач, Таксист. Одно и то же ли это лицо? Уверены ли Вы в том, как ответили на этот вопрос?
      -- Сравните два упоминания о количестве жертв маньяка во второй части повести. Какой из этих вариантов соответствует истине?
      -- Сколько всего живых людей Вы встречаете на страницах этой повести? Меняется ли в какую-либо сторону это число?
      -- Какую роль во всей этой истории играет кукла?
      -- Что стало с ней и где она теперь?
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ II.
   Список саундтреков, рекомендуемых Дэном для прослушивания во время погружения в мир этой повести.
   ЧАСТЬ I.
   Глава I - Angelo Badalamenti, "Mountains falling"
   Глава II - Nine Inch Nails, "The Day The World Went Away"
   Глава III - Ordo Equilibrio, "This Absolute Supper, Second Consrcration"
   Глава IV - Minisrtry, "Broken"
   Глава V- Rob Zombie, "House of 1000 corpses"
   Глава VI - Paradise Lost, "Mouth"
   Глава VII - Depeshe Mode, "The world in my eyes"
   Глава VIII - Massive Attack, "Group four"
   Глава IX - The Blood Divine, "Mystica"
   Глава X - Breath Of Life, "Nasty cloud"
   Глава XI - Aphex Twin, "Come to daddy"
   Глава XII - Burzum, "Snu mikrokosmos tegn"
   Глава XIII - Placebo, "The crawl"
   Глава XIV - Broken System, "The acid head"
   Глава XV - Эмбрион Мракобесия, "Here In the Throat"
   Глава XVI - KMFDM, "Save me"
   Глава XVII - Tori Amos, "Raspberry Swirl";
   Глава XVIII - Theatre Of Tragedy, "A Distance There Is..."
  
   ЧАСТЬ II.
   Глава I - Anathema, "Memento Mori"
   Глава II - Darkthrone, "Lifeless"
   Глава III - Nine Inch Nails, "Sin"
   Глава IV - Ministry, "Scare Crow"
   Глава V - Lacrimosa, "Der Letzte Hilfeschrei"
   Глава VI - Nick Cave, "Stagger lee"
   Глава VII - The Cure, "Lullaby"
   Глава VIII - The Smashing Pumpkins, "X. Y. U."
   Глава IX - My Dying Bride, "Sear me MCMXCIII"
   Глава X - Stone Temple Pilots, "Crackerman"
   Глава XI - Pink Floyd, "Run like hell"
   Глава XII - Monster Magnet, "See you in hell"
   Глава XIII - Marilyn Manson, "In the shadow of the valley of death"
   Глава XIV - My Dying Bride, "Sear me III"
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ III
   Вопросы и ответы.
  -- На кого рассчитана эта повесть?
   Дэн: На детей младшего школьно возраста, пациентов психиатрических клиник, девушек, чьи бойфренды являются потенциальными серийными убийцами, а также, просто на ценителей высокохудожественной литературы.
  -- Сколько косяков было тобой выкурено за время написания этого дерьмища?
   Дэн: Много. Тебе столько не выкурить.
  -- Скажи, а тебе самому не было противно подробно описывать сцены убийств, некрофильские сны главного героя и прочую порнографию?
   Дэн: Было. Очень противно. Я даже поставил рядом с компом тазик, чтобы блевать в него всякий раз, как придется описывать нечто подобное.
  -- Как попасть на концерт Эмбриона и Broken?
   Дэн: Очень просто. Купите в хозяйственном магазине десять упаковок средства для мытья окон "Мистер Мускул" и выпейте их все. После смерти, как самоубийца, вы попадете в ад. Далее, ждите, когда мы приедем снова.
  
   Вы можете задать Дэну и свой вопрос на форуме.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"