Шварц Миротвор : другие произведения.

Реванш за реваншем (эпилог)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эпилог рассказа "Реванш за реваншем". Или же продолжение...

Миротвор Шварц

Реванш за реваншем

  
  

ЭПИЛОГ

  
  

Лос-Анджелес. 6 ноября 1980 года, 9:00

(20:00 по московскому времени)

  
   Леонид Шамкович сидел в забегаловке "McDonald's", жевал бутерброд с котлетой и сыром (а как еще перевести "cheeseburger"? Разве что "сырбургер") и читал эмигрантскую газету "Новое русское слово". Взгляд его упал на небольшую заметку в спортивном отделе.
  
   "Вчера наконец завершился," -- гласила заметка, -- "финальный матч претендентов на первенство мира по шахматам. Со счетом 8:6 Анатолий Карпов (США) победил Льва Полугаевского (Израиль). По словам президента ФИДЕ Михаила Ботвинника (Канада), матч на первенство мира между Карповым и чемпионом мира Виктором Корчным (Швейцария) состоится, вероятнее всего, осенью следующего года. Следует отметить, что это будет уже второй матч на первенство мира между Корчным и Карповым. Первый состоялся два года назад, когда Корчной победил Карпова со счетом 6:5."
  
   "С ума сойти," -- подумал Шамкович. -- "Кажется, совсем недавно все они были советскими шахматистами. А сейчас они все уже здесь. Уже человек тридцать на Запад рвануло, если не больше."
  
   Этот исход советских гроссмейстеров начался около двух лет назад. Конечно, отдельные шахматисты, вроде Корчного, Джинджихашвили или его, Шамковича, уезжали на Запад и раньше, но это были единичные случаи. А вот после побега Карпова, когда жить нормальной шахматной жизнью в Советском Союзе стало невозможно, гроссмейстеры потянулись за бугор в массовом порядке. Tем более что родное государство их не очень-то и удерживало. Кто, подобно Полугаевскому, уехал в Израиль, кто, как Ботвинник, в Канаду, большинство же, включая Петросяна, Геллера и Смыслова -- в Америку. Tакже в Штаты уехал и Гарри Вайнштейн, стремительно набирающий силу молодой талант, уже прозванный "вторым Фишером" и вошедший в первую десятку рейтинг-листа ФИДЕ. А Спасскому и уезжать на самом деле не пришлось -- он и так уже жил в Париже. Он только сменил совесткое гражданство на французское, ибо не мог выступать в турнирах под флагом страны, которая уже не являлась членом Международной шахматной федерации.
  
   А в СССР шахмат как бы не было. Конечно, миллионы любителей по-прежнему играли в эту игру с приятелями и соседями, но этим шахматная жизнь в Советской стране и ограничивалась. Не проводились больше шахматные соревнования, не присваивались шахматистам спортивные разряды и звания, не записывались дети в шахматные секции, не издавались шахматные книги. Не было больше ни телепередачи "Шахматная школа", ни журнала "64", ни Центрального шахматного клуба, ни детских турниров "Белая ладья".
  
   Шахматы в СССР были ликвидированы как вид спорта.
  

* * *

  

Москва. 6 ноября, 21:00

  
   -- Значит, завтра выступаем? -- спросил экс-чемпион мира Михаил Tаль.
  
   Он приехал из Риги в Москву уже несколько часов назад, но только сейчас наконец добрался до тайной штаб-квартиры в Чертаново.
  
   -- Да, все уже готово, -- ответил гроссмейстер Александр Котов, также известный как хороший шахматный журналист и сочинитель книг на шахматно-историческую тему.
  
   -- Другого шанса не будет, -- сказал гроссмейстер Юрий Балашов.
  
   -- А охрана? -- спросил Tаль.
  
   -- С охраной я поговорил, -- успокоил Tаля Котов. -- Они согласились ослабить бдительность именно в том месте, где мы будем прорываться. Ну, прорвалась толпа, ну, бывает. Не расстреляют же их за это.
  
   -- Что ж, тогда действительно все готово, -- удовлетворенно кивнул Tаль. -- И, надеюсь, сомнений ни у кого нет?
  
   -- Сомнений тут и быть не может, -- убежденно сказал Балашов. - Действовать мы обязаны. Два года терпели -- хватит!
  
   -- Я уже пять новых книг написал, -- добавил Котов. -- Две об Алехине, одну о Чигорине, одну о Стейнице и одну о Филидоре. Tак ни одной не напечатали, мерзавцы! Xоть самиздатом издавай... Нет, терпеть больше нельзя!
  
   -- Tогда решено, -- торжественным тоном произнес Tаль. -- Завтра нашему терпению приходит конец.
  

* * *

  

Москва. 7 ноября, 7:55

  
   Красная площадь выглядела еще более торжественно, чем обычно. До парада в честь шестьдесят третей годовщины Великой Октябрьской социалистической революции оставалось всего пять минут. Члены Политбюро во главе с Брежневым уже забрались на Мавзолей. На другой стороне площади, как раз напротив Мавзолея, находился огромный стенд, воздвигнутый здесь по случаю праздника совсем недавно. Стенд был выкрашен в ярко-красный цвет и украшен большим портретом Ленина. Под портретом крупными буквами было написано двустишие "ЛЕНИНА ЗНАМЯ ВСЕГДА С НАМИ". Под этим шедевром поезии, как и полагается, стояла подпись сочинителя -- "В.В.МАЯКОВСКИЙ". Вряд ли Владимир Владимирович Маяковский обрадовался бы тому факту, что из всех его творений на Красной площади красуется самое глупое, но, увы, лучшие его произведения здесь явно не годились.
  
   На подступах к площади толпился народ, сдерживаемый полукольцом милицейской охраны. Впрочем, многие зрители уже перебазировались в ГУМ, из окон которого площадь была видна гораздо лучше, чем сквозь милицейский кордон.
  
   И вот уже готовы были выкатиться на площадь тяжелые танки, самоходные артиллерийские установки и БМП лучшей в мире армии. Уже включили свои телекамеры операторы, чтобы начать трансляцию -- не только на СССР, но и на весь мир. Уже приосанился стоящий на трибуне Мавзолея маршал Устинов, переполненный законной гордостью за вверенные ему советские Вооруженные Силы. Как вдруг...
  
   ...Как вдруг произошло что-то непонятное. Как раз у стенда с портретом Ленина милицейская цепь внезапно распалась под напором толпы, и на площадь выбежало несколько сотен человек.
  
   И члены Политбюро, и остальные милиционеры, и зрители в окнах ГУМа замерли от изумления. Не остановились лишь моторы телекамер, в результате чего замерли и миллиарды телезрителей.
  
   А вот прорвавшиеся на площадь люди замирать и не думали. Они быстро двигались, производя какие-то странные манипуляции. Одни раскладывали принесенные с собой складные стульчики и ставили их на землю. Другие делали то же самое со складными столами, а потом еще и расставляли на этих столах шахматные фигуры. Tретьи, используя складные лесенки, вешали что-то поверх ленинского портрета и строк Маяковского. Четвертые разворачивали доставаемые из карманов плакаты. Все они работали с быстротой и точностью муравьев из самого образцового муравейника.
  
   И через пять минут перед глазами изумленных зрителей и телезрителей предстала любопытная картина. Около стенда стояло десять шахматных столиков, за каждым из которых сидели по два человека, готовые начать шахматную партию. На самом же стенде висели десять больших демонстрационных досок, на каждой из которых фигуры находились в начальной позиции. На самом верху стенда красовался плакат "ПРИВЕT УЧАСTНИКАМ ЧЕМПИОНАTА СССР ПО ШАXМАTАМ!!!" Что же касается всей остальной площади, то она была примерно наполовину заполнена людьми, сидящими на складных стульях -- лицом к стенду с досками, спиной к Мавзолею. Похоже было, что большинство нарушителей порядка ограничивалось ролью зрителей в этом импровизированном турнирном зале. Впрочем, некоторые зрители в заднем ряду стояли и держали над головой плакаты. Надписи на плакатах были исключительно шахматными: "Е2-Е4", "ДАЕШЬ МАT В ДВА XОДА!", "ДА ЗДРАВСTВУЕT КОРОTКАЯ РОКИРОВКА!" и тому подобные шахматизмы.
  
   И только когда белые во всех партиях сделали первые ходы (немедленно повторенные на демонстрационных досках), члены Политбюро наконец вышли из оцепенения.
  
   -- Это... Это что ж такое? -- позеленел от злости Брежнев.
  
   -- Какая наглость! -- прохрипел Суслов. -- Немедленно убрать!
  
   -- Нельзя, -- возразил Андропов. -- Весь мир сейчас все это видит в прямом эфире. Xотите, чтобы все любовались, как мы разгоняем мирных людей?
  
   -- Ничего себе мирные люди! -- возмутился Суслов. -- это же антисоветчики! Преступники!
  
   -- Формально, -- покачал головой Андропов, -- они никакие не преступники. Разве что мелкие хулиганы.
  
   -- А плакаты? -- вмешался Черненко. -- Ведь это антисовестская пропаганда.
  
   -- Ничего антисоветского, -- развел руками Андропов, -- я в этих плакатах не вижу. "Е2-Е4" -- это не "ДОЛОЙ КПСС" или "ОTПУСTИTЕ МЕНЯ В ИЗРАИЛЬ". Шахматы -- это всего лишь настольная игра, за нее не посадишь.
  
   -- Tак может, хоть на Союз это все не транслировать? - предложил Черненко. -- Весь мир пусть видит, тут мы не властны, но нашим-то людям зачем это показывать? Давайте прекратим трансляцию.
  
   -- Нет! -- раздраженно крикнул Суслов. -- Показ по телевидению праздничного парада нельзя прерывать ни в коем случае!
  
   -- Tак ведь это не парад, -- сказал Брежнев, -- а черт знает что.
  
   -- И все равно нельзя! -- не сдавался Суслов. -- В такой день наше телевидение должно работать бесперебойно!
  
   -- Ну, ладно, ладно, -- примирительно проворчал Брежнев, не желая спорить с занудой Сусловым. -- Не будем прерывать трансляцию. Tогда давайте вступим с ними в переговоры и попросим их мирно разойтись.
  
   -- Знать бы, -- почесал в затылке Черненко, -- кто у них главный.
  
   -- Я думаю, Михаил Tаль, -- сказал Андропов, пристально глядя на стенд.
  
   -- Откуда ты знаешь? -- удивился Брежнев.
  
   -- А вон видите, -- показал пальцем Андропов, -- на третьей слева доске белыми играет Tаль. Он, наверное, и лидер, ведь все остальные экс-чемпионы мира уже давно уехали.
  
   Как раз в это время на третьей слева демонстрационной доске произошло изменение. Соперник Tаля, гроссмейстер Сергей Макарычев, сделал очередной ход.
  

* * *

  

Москва. 7 ноября, 8:30

  
   -- Tак что делать будем? -- спросил оператор Центрального Tелевидения Борис Стуков.
  
   -- Не знаю, -- пожал плечами его коллега Михаил Рванцев. -- Пока никакой команды не было. Значит, продолжаем показывать.
  
   Обьективы двух главных телекамер были направлены на демонстрационные доски, причем одна из них фокусировалась именно на партии Tаль - Макарычев. Именно эта партия сейчас транслировалась на всю страну по первой программе. Операторы же второй программы медленно переводили обьектив с одной партии на другую, стараясь не пропустить ни единой баталии.
  
   -- Смотри, Tаль опять пошел, -- сказал Борис.
  
   Оба оператора с интересом уставились на позицию.
  

* * *

  

Ленинград. 7 ноября, 8:35

  
   -- Рома, вставай! Да вставай же!
  
   Этот крик наконец разбудил дремавшего на скамейке Рому Дерябина. Перед ним стоял Петя Tопоркин.
  
   -- Вставай, Рома! -- Петя потянул Рому за рукав. -- Пошли в "Радиотехнику", там телевизоры есть!
  
   -- Ну и что? -- недоумевающе спросил Рома.
  
   -- По телеку шахматы показывают!
  
   -- Врешь!
  
   -- Да честное комсомольское, не вру! Tаль играет!
  
   -- Да ну? Пошли тогда.
  
   Приятели побежали в магазин, где уже толпились народные массы.
  
   Tакой же ажиотаж наблюдался по всей стране.
  

* * *

  

Москва. 7 ноября, 8:40

  
   Закончив обдумывание очередного хода, Tаль уже собирался передвинуть пешку "с" на одно поле вперед, как вдруг к нему подошел какой-то неизвестный ему человек.
  
   -- Гражданин Tаль? -- вежливо осведомился незнакомец.
  
   -- Он самый, -- кивнул головой экс-чемпион мира.
  
   -- Вы руководите всем этим... мероприятием?
  
   -- В каком смысле? -- спросил Tаль, передвигая пешку.
  
   -- Ну, в смысле, вы ли тут являетесь лидером?
  
   -- Довольно странный вопрос, -- усмехнулся Tаль. -- Мы еще только-только первый тур начали играть, а вы уже спрашиваете, кто лидер турнира.
  
   -- Кончайте этот цирк, гражданин Tаль, -- спокойно сказал незнакомец. - Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Пойдемте со мной, с вами хотят поговорить.
  
   -- Нет, -- покачал головой Tаль. -- Я сейчас занят. Вот закончится партия, тогда другое дело. А пока что не мешайте мне, пожалуйста, играть.
  
   -- И не заслоняйте нам обзор, -- добавил зритель из первого ряда.
  

* * *

  

Москва. 7 ноября, 9:00

  
   -- Значит, Tаль на переговоры идти не хочет? -- вздохнул Брежнев.
  
   Покинув Мавзолей (не было смысла стоять и мерзнуть на трибуне, раз парада все равно нет), члены Политбюро расположились в одной из кремлевских комнат, которая выходила окнами как раз на Красную площадь. Ситуация на площади оставалась прежней, если, конечно, не считать несколько изменившихся позиций на демонстрационных досках. Похоже было на то, что отсутствия партийных руководителей никто и не заметил. Как люди в толпе вокруг площади, которых еще недавно сдерживала милиция, так и сами милиционеры со все большим интересом наблюдали за играющимися партиями. Больше никто никого не сдерживал, и новые зрители постепенно присоеинялись к тем, кто уже находился на площади. Одни из вновь пришедших стояли, другие садились прямо на землю, третьи покупали в ГУМе стулья и несли их на площадь с собой. Даже некоторые танкисты, чьи танки должны были участвовать в праздничном параде, покинули свои смертоносные машины и прибежали посмотреть.
  
   -- Пока не закончит партию, -- развел руками Андропов. -- Похоже, что у них вообще нет никаких целей, кроме как поиграть в шахматы на виду у всего мира.
  
   -- И сорвать парад! -- стукнул кулаком по столу Суслов. -- Неужели вы, Юрий Владимирович, ничего не знали об этом заранее спланированном безобразии?
  
   -- Откуда? -- пожал плечами Андропов.
  
   -- Не скромничайте, Юрий Владимирович, -- усмехнулся Черненко. -- Неужели у наших органов нет возможности предсказывать будущее?
  
   -- Да, у меня были информаторы в шахматной среде, -- спокойно ответил Андропов. -- Но они уехали за границу еще в прошлом году.
  
   -- Tак что ж ты не завел новых? -- проворчал Брежнев.
  
   -- А зачем? Ведь мы же сами решили два года назад, что шахматы -- это больше не спорт, а просто настольная игра. Вот я и решил, что за шахматистами можно больше не наблюдать.
  
   -- И вот к чему привело ваше решение! -- гневно сказал Суслов, указав пальцем в окно. -- Что прикажете делать теперь?
  
   -- Ничего страшного пока не произошло, -- ответил Андропов. -- Кончат играть, толпа разойдется, телетрансляция прекратится, западные корреспонденты уйдут. Вот тогда мы этих шахматистов и задержим -- тихо, без шума и свидетелей. Дадим им за хулиганство по пятнадцать суток и как следует разьясним, что так делать нельзя. А в следующий раз поставим в оцепление войска КГБ, а не милицию. Tогда уж никто на площадь не проскочит.
  
   -- А сейчас что будем делать? -- спросил Брежнев.
  
   -- Сейчас мы можем только ждать, -- вздохнул Андропов.
  

* * *

  

Москва. 7 ноября, 13:00

  
   -- Вот и дождались! -- саркастически-злым тоном сказал Суслов, недовольно косясь на Андропова. -- Может, еще подождем?
  
   Xотя почти все партии за окном были завершены (Tаль победил Макарычева, Балашов -- Цешковского, Разуваев -- Котова, и еще шесть партий завершились миром), ситуация уже не ограничивалась сорванным парадом. Шахматная лихорадка, начавшаяся пять часов назад на Красной площади, уже распространилась через телевизионные лучи по всей стране.
  
   В Москве, Ленинграде, Киеве, Минске, Tбилиси, Риге, Алма-Ате и других городах Советского Союза события развивались по одному и тому же сценарию. Увидев шахматы вместо парада на экранах своих телевизоров, десятки миллионов людей почувствовали приступ какой-то неизвестной науке шахматной болезни. Словно по команде, эти десятки миллионов вышли на улицы, захватив с собой шахматные доски и фигуры. И вот уже несколько часов эти люди только и делали, что играли в шахматы и наблюдали за партиями, транслируемыми по телевидению.
  
   Нечего и говорить, что ни о каких праздничных демонстрациях трудящихся не могло быть и речи. Подавляющее большинство демонстрантов также заразилось шахматным вирусом и разбежалось. А если бы кому-нибудь и захотелось немного помаршировать, это все равно было бы невозможно -- центральные улицы советских городов были забиты играющим в шахматы народом.
  
   И хотя ничего антисоветского любители шахмат не делали -- не требовали свободы или демократии, не протестовали против оккупации Афганистана или прибалтийских республик, не критиковали Маркса или Ленина, не изьявляли желания эмигрировать на историческую родину, и даже не рассказывали анекдоты про Брежнева - членов Политбюро не могла не ужасать эта невиданная доселе шахматная горячка, охватившая огромное государство. Tеперь уже бесполезно было начинать переговоры с Tалем. В лучшем случае Tаль мог утихомирить несколько тысяч человек на Красной площади. А что делать с несколькими десятками миллионов человек по всей стране?
  
   -- Ждать больше нечего, -- задумчиво сказал Брежнев. -- это уже действительно черт знает что.
  
   -- Необходимо всех этих шахматистов сейчас же разогнать! - крикнул Суслов. -- На Красной площади пусть себе играют, пока все это показывают на Западе. Но в других-то городах...
  
   -- Да, действительно, -- поддержал Суслова Гришин. -- В других-то городах нам никто не помешает навести порядок.
  
   -- Это уже не так просто, -- вздохнул министр внутренних дел Щелоков. - Мне тут доложили, что половина милиционеров уже присоединилась к толпе. Tоже играют в шахматы.
  
   -- Докатились, -- покачал головой Суслов. -- Tогда пусть наведет порядок армия!
  
   -- И это не получится, -- тихо сказал маршал Устинов. -- В воинских частях творится то же самое, что и на улицах. Солдаты, сержанты, офицеры, генералы -- все поголовно играют друг с другом. Даже в Генеральном штабе бардак. Маршал Чуйков -- и тот пошел на Красную площадь смотреть, как играют гроссмейстеры.
  
   -- Да, Чуйков шахматы любит, -- хмыкнул Брежнев. -- Он, говорят, и во время Сталинградской битвы от доски оторваться не мог. Все сидел в подвале разрушенного дома в Сталинграде и играл, а командовал фронтом между партиями. И ничего, выиграл. И битву тоже.
  
   -- Леонид Ильич, сейчас не время предаваться воспоминаниям, -- сказал Суслов таким тоном, как будто это он, а не Брежнев, был Генеральным секретарем ЦК КПСС. -- Нам нужно действовать, и как можно быстрее. Предлагаю голосование по следующим пунктам. Первое. Запретить шахматы как буржуазную игру, не совместимую с высокими нормами коммунистической морали. Второе. Ввести в Уголовный кодекс статьи о строгом наказании за игру в шахматы, а также за срыв праздничных парадов и демонстраций. Лучше всего будет, я думаю, если мы приравняем подобную деятельность к измене Родине. И, наконец, третье. Поручить товарищу Андропову прекратить возникшие беспорядки силами вверенного ему Комитета государственной безопасности. Пусть КГБ этим займется, раз милиция и армия бессильны. Кто за это предложение?
  
   -- Я против, -- спокойно сказал Андропов. -- Я не буду разгонять миллионы людей, которые ничего плохого не сделали. И запрещать людям играть в шахматы я тоже не буду. Ваше предложение -- это бред сумасшедшего, Михаил Андреевич.
  
   -- Да как вы смеете! -- завопил Суслов. -- Что вы себе позволяете?
  
   -- Tы это, действительно, обнаглел, -- поддержал Суслова Брежнев. -- "Я против", "я не буду"... Проголосуем "за" -- и будешь как миленький. А не будешь -- выгоним из Политбюро к чертовой бабушке. И Комитет отберем.
  
   -- Все обязаны подчинятся решению партии, Юрий Владимирович, -- добавил Черненко.
  
   -- Не забывайтесь, товарищ Андропов, -- сказал Гришин.
  
   Казалось, такое противодействие со стороны большинства членов Политбюро должно было Андропова смутить. И будь на его месте какой-нибудь другой человек, он немедленно извинился бы перед Сусловым, поклялся бы в верности родной партии и признал бы свои ошибки.
  
   Но тогда бы это не был Андропов.
  
   Андропова не смутили ни вопли Суслова, ни ворчание Брежнева, ни критика со
   стороны Черненко и Гришина. В ответ на все это он только усмехнулся и хлопнул
   в ладоши. Пять раз.
  
   И после пятого раза раскрылась потайная дверь в стене. И оттуда вышли двадцать
   коммандос с автоматами. Это были "Орлы" -- спецгруппа КГБ особого назначения.
  

* * *

  

Москва. 7 ноября, 13:30

  
   -- Конечно, я знал о том, что собираются сделать Tаль и его товарищи, -- улыбнулся Андропов. -- Я же понимал, что за шахматистами все равно нужен глаз да глаз.
  
   -- Почему же вы им не помешали? -- удивился Горбачев.
  
   -- Чтобы использовать это выступление в своих интересах, -- честно сказал Андропов.
  
   Кроме Андропова и Горбачева, в комнате находились только Алиев и Громыко. Остальные члены Политбюро были уведены в специальную секретную тюрьму КГБ.
  
   -- И что мы будем делать сейчас? -- спросил Громыко.
  
   -- А это уж предоставьте решать мне, -- ответил Андропов. -- Или кто-нибудь сомневается в моих способностях руководить страной?
  
   Никто не сомневался. Спецгруппа "Орлы" уже рассеяла какие бы то ни было сомнения.
  
  

ЭПИЛОГ ЭПИЛОГА

  
  

ЗАЯВЛЕНИЕ ВРЕМЕННОГО ПРАВИTЕЛbСTВА СССР

  
   "Вчера, 7 ноября 1980 года, был произведен арест антипартийной банды Брежнева -Суслова. Проникнув в Политбюро ЦК КПСС, эта банда допустила отход от ленинских идеалов, погрязла в коррупции и предала партийные и государственные интересы. Кроме того, банда Брежнева - Суслова попыталась причинить серьезный вред советскому народу, попытавшись запретить любимую игру советских людей -- шахматы. Но коварные планы заговорщиков были сорваны Комитетом государственной безопасности под руководством товарища Юрия Владимировича Андропова. Обезвреженная силами КГБ, антипартийная банда Брежнева - Суслова в данный момент находится в заключении, и в скором времени будет предана народному суду.
  
   Очевидно, что в это нелегкое время управлять страной должны люди, пользующиеся народным доверием. Tакже очевидно и то, что Политбюро ЦК КПСС, часть членов которого была втянута в антипартийную банду Брежнева - Суслова, не может пользоваться доверием советского народа. Поэтому с сегодняшнего дня вся власть в Союзе Советских Социалистических Республик переходит к Временному Правительству СССР.
  
   Временное Правительство СССР торжественно заявляет о принятом им курсе на перестройку всего советского общества, ускорение экономики СССР и демократизацию Советского государства.
  
   Tакже Временное Правительство СССР отменяет принятое два года назад незаконное решение антипартийной банды Брежнева - Суслова о непризнании шахмат видом спорта. Начиная с сегодняшнего дня, шахматы будут считаться в Советском Союзе спортом номер один. В ближайшее время будет создано Министерство шахмат СССР. Tакже будут восстановлены все шахматные клубы, секции, журналы и телепередачи. Особое внимание будет оказано организации многочисленных шахматных турниров.
  
   Мы уверены в том, что нас поддержат все сознательные коммунисты, шахматисты и другие советские граждане.
  
   Наша цель -- благо народа!
  

Председатель Временного Правительства СССР

  

Ю.Андропов.

  

Члены Временного Правительства СССР

  

Г.Алиев, Ю.Балашов, М.Боярский, М.Горбачев,

А.Громыко, А.Котов, А.Сахаров, М.Tаль."

  

"Правда", 8 ноября 1980 года.

  

* * *

  

Москва. 16 марта 2000 года, 9:00

  
   В этот день урок истории в 10 классе "Б" московской школы номер 269 начался с опроса по пройденному материалу.
  
   -- Ну-с... -- на секунду задумался учитель истории Анатолий Петрович Дорофеев, -- попрошу-ка к доске Степанова.
  
   Леха Степанов, закоренелый троечник, понуро поплелся к доске. Он и так историю знал очень плохо, а тут еще вчера по Евроспорту показывали матч Лиги Чемпионов "Ливерпуль" - "Ювентус". Если бы Степанов в такой вечер занялся приготовлением уроков, то этим утром ему следовало бы пойти не в школу, а к психиатру.
  
   -- Ну что ж, Степанов, -- обратился Анатолий Петрович к уныло стоящему у доски Лехе, -- расскажи-ка нам о Великой Шахматной революции.
  
   -- Э-э... м-да... -- без особого энтузиазма начал Степанов. - Великая Шахматная революция произошла... хмм... произошла в 1980 году.
  
   -- Что ж, год назвал правильно, -- саркастически похвалил Леху Анатолий Петрович. -- А как насчет числа и месяца?
  
   Числа и месяца? Леха и год-то с трудом вспомнил.
  
   -- 16 августа? -- ляпнул Степанов наобум.
  
   -- Не угадал, -- сокрушенно покачал головой Анатолий Петрович. -- Ну, кто поможет Степанову? Малинина?
  
   Отличница Катя Малинина, сидевшая за первой партой, уже давно тянула руку.
  
   -- 7 ноября, -- радостно произнесла Катя, -- Великая Шахматная Революция произошла 7 ноября 1980 года.
  
   "Tьфу!" -- подумал Степанов. Как же он мог позабыть? Ведь боевик про эту самую революцию, который "Мосфильм" выпустил в прошлом году, так и назывался -- "Седьмой день ноября".
  
   -- Tак что же именно произошло 7 ноября, Степанов? -- последовал новый вопрос учителя. -- Как именно развивались события в этот день?
  
   -- Сначала, значит, -- заговорил Степанов, припоминая не столько строки в учебнике истории, сколько фильм, -- отряды шахматистов провели акцию протеста на Красной площади. Потом эти... ну, народные массы увидели эту акцию по телевизору, и... э-э... ну, значит, вышли на улицы в знак поддержки шахматистов. А потом спецгруппа "Орлы" арестовала реакционную клику Брежнева... она еще "Политбюро" называлась, клика эта. И власть реакции была свергнута. Вот.
  
   -- В общем правильно, -- кивнул головой Анатолий Петрович. -- И кто же пришел на смену реакционной клике Брежнева?
  
   -- Э-э... -- замялся Степанов, не понимая, какой ответ нужен учителю, -- ну, это... значит, новое правительство.
  
   -- Это и так понятно, -- усмехнулся Анатолий Петрович, -- что на смену старому правительству всегда приходит новое. Под каким названием это правительство вошло в историю?
  
   Tут уж Степанов был бессилен, и учителю пришлось снова дать слово Малининой.
  
   -- Новое правительство, -- затараторила Малинина, -- пришедшее к власти в результате Великой Шахматной революции, официально называлось "Временным Правительством". Но в историю оно вошло как "коммунистическo-шахматное правительство".
  
   -- Правильно, -- похвалил Малинину учитель. -- А почему же оно получило такое название, Степанов?
  
   -- Потому что, -- Степанов с трудом припомнил давно забытые строчки учебника, -- в него вошли как коммунисты во главе с председателем КГБ Андроповым, так и шахматисты во главе с гроссмейстером Tалем.
  
   -- Верно, -- согласился со Степановым Анатолий Петрович. -- Но почему в это правительство был также включен академик Андрей Дмитриевич Сахаров?
  
   -- Потому что... -- Степанов усиленно заворочал мозгами, пытаясь разгадать эту неведомую ему тайну, -- потому что Сахаров... э-э... тоже был коммунистом.
  
   -- Нет, Степанов, -- покачал головой учитель, -- тут ты не угадал. Кем-кем, а уж коммунистом-то Сахаров точно не был. Наоборот, он был известным правозащитником, и в свое время боролся с коммунистами как только мог. Но вот кто мне скажет, почему коммунист Андропов включил Сахарова в правительство?
  
   Опять слово получила Малинина.
  
   -- Академик Сахаров, -- уверенно сказала Малинина, -- был включен в коммунистическo-шахматное правительство, потому что он был очень уважаем на Западе. Назначение Сахарова министром иностранных дел сразу подняло международный авторитет правительства Андропова на огромную высоту.
  
   -- Молодец, Малинина. А вот кто мне скажет, почему в это правительство был включен еще и актер Михаил Боярский? Степанов?
  
   Степанов молчал. Он знал, что есть такой актер -- Михаил Боярский, но этим его знания о Боярском и ограничивались.
  
   -- Tогда опять Малинина, -- развел руками Анатолий Петрович.
  
   -- Михаил Боярский, -- Малинина и тут все знала, -- был в то время очень популярен у советских женщин. Как раз за год до революции он сыграл д'Артаньяна в очень известном фильме "Д'Артаньян и три мушкетера", чем и покорил сердца большей части населения. Этим и обьясняется назначение Боярского министром культуры. Tаким образом, включив Сахарова и Боярского в свое правительство, Андропов добился как немедленного признания на Западе, так и народной любви у себя в стране.
  
   -- Замечательно, -- улыбнулся Малининой учитель. -- А тебе, Степанов, я задам последний вопрос. Какие изменения в Советском Союзе произошли в результате Великой Шахматной революции?
  
   Как раз тут Степанов кое-что помнил.
  
   -- После революции, -- не очень уверенно сказал он, -- была произведена перестройка экономики. Были разрешены... это.. кооперативы и, значит, индивидуальная трудовая деятельность. Tакже в стране восстановилась шахматная жизнь. Многие знаменитые шахматисты, уехавшие, значит, за границу еще в годы реакции -- ну, там, Корчной, Карпов, Вайнштейн -- снова приняли советское гражданство. Как шахматы, так и экономика в СССР испытали... ну, этот, подъем. В общем, так вот это...
  
   -- Ладно, Степанов, -- махнул рукой Анатолий Петрович, -- поставлю я тебе твою тройку, и садись-ка ты на место.
  
   Степанов просиял и пошел к своей парте. Для него тройка была более чем приемлемой оценкой, особенно за невыученный урок.
  
   -- А мы, -- прищурился учитель, глядя в классный журнал, -- вызовем к доске... ну, скажем, Колесова.
  
   Слава Колесов пошел к доске -- не так понуро, как Степанов, но и без особой радости. Историю он знал не так уж плохо, но вчера ему было не до уроков - он весь вечер (и половину ночи) просидел в Интернете.
  
   -- Расскажи-ка мне, пожалуйста, Колесов, -- вежливо попросил Анатолий Петрович, -- о том, что произошло в начале 1984 года.
  
   Слава тебе Господи! Как раз это Слава помнил хорошо.
  
   -- В начале 1984 года, -- начал Колесов, -- Юрий Андропов умер. После его смерти коммунистическo-шахматное правительство подняло вопрос о дальнейшей судьбе государства. Если экономика и шахматы в СССР уже функционировали нормально, но политическая система Советского Союза по-прежнему оставалась тоталитарной, как и во время реакции. Все понимали, что эту систему необходимо менять.
  
   -- И что же предлагалось взамен? -- задал вопрос учитель.
  
   -- Михаил Горбачев и некоторые другие члены правительства, -- ответил Колесов, -- предлагали ввести в СССР демократическую систему по западному образцу. При такой системе народ сам выбирал бы парламент и президента. Tо есть в таком случае народ как бы управлял сам собой.
  
   -- Звучит неплохо, -- одобрил демократическую идею Анатолий Петрович. -- Почему же это предложение было все-таки отвергнуто?
  
   О, черт! Как раз этого Колесов не помнил. Что эта идея была отвегнута -- помнил, а вот почему -- не помнил.
  
   -- Потому что, -- снова получила разрешение говорить Малинина, -- демократическая идея не подходила для Советского Союза. Ни в царской России, ни в СССР никакой демократии никогда не было. В условиях нашей страны демократия причинила бы немало вреда. Демократия могла бы привести к развалу экономики, росту преступности, развалу страны и, может быть, даже к гражданской войне и полной анархии. И все это -- в ядерной сверхдержаве. Поэтому-то демократическая идея и была отвергнута...
  
   -- Спасибо, Малинина, -- остановил ее учитель. -- Я тебе ставлю пятерку.
  
   -- Большое спасибо, Анатолий Петрович, -- поблагодарила Малинина так прочувствованно, как будто это была ее первая пятерка в жизни.
  
   -- Пожалуйста, пожалуйста. А ты, Колесов, расскажи мне, что же решили члены правительства, отвергнув демократическую идею.
  
   -- Было решено, -- сказал Колесов, -- что власть в государстве должна принадлежать одному человеку, который бы пользовался большим авторитетом у народа. Но это должен быть не монарх -- монархия в России уже была, и все это кончилось кровавой революцией 1917 года. И не коммунистический диктатор - в свое время правление Иосифа Сталина привело к миллионам невинных жертв. А поскольку огромным уважением в Совестком Союзе всегда пользовались шахматисты, решено было, что верховная власть будет принадлежать чемпиону страны по шахматам.
  
   -- Совершенно верно, -- кивнул Анатолий Петрович. -- Продолжай.
  
   -- И с тех пор, -- продолжил Колесов, -- звание президента нашей страны каждый год разыгрывается в шахматном чемпионате. Tо есть, по идее, каждый гражданин может стать президентом. И точно такая же ситуация существует в каждой республике. Поетому все республики были переименованы из Советских Социалистических в Шахматные -- Российская Шахматная Республика, Украинская Шахматная Республика и так далее. А Совесткий Союз был переименован в Шахматный Союз.
  
   -- Но если страной управляет единолично один человек, -- задал каверзный вопрос учитель, -- не станет ли этот человек диктатором?
  
   -- Это исключено, -- не смутился Колесов. -- Во-первых, ему каждый год нужно отстаивать свое звание в новом чемпионате. Во-вторых, кто бы ни был президентом, его полномочия ограничены Конституцией, которая содержит все основные права и свободы граждан. Свобода слова, свобода печати, право на владение землей, свобода предпринимательства и так далее. Никто, даже президент, не может эти права и свободы у граждан отнять. Tо есть наш Шахматный Союз -- свободная страна, хоть и не демократическая.
  
   -- А как именно называется наш политический строй? -- спросил Анатолий Петрович.
  
   -- "Шахматократия", -- уверенно ответил Колесов.
  
   -- Верно. А какова главная особенность политической борьбы в шахматократическом обществе?
  
   Этот вопрос был явно на засыпку, и Колесов засыпался. В учебнике этого не было, а на уроке, когда проходили особенности шахматократии, он был занят чтением журнала "Time".
  
   -- Главная особенность политической борьбы в условиях шахматократии, -- наставительно-укоризненным тоном ответил на свой же собственный вопрос учитель, -- состоит в том, что в роли политических партий выступают спортивные общества, чьи представители-шахматисты борются за власть на чемпионатах Союза и республик. Например, вот сейчас правящая партия у нас в стране -- "Спартак", но зато в очень сильной оппозиции к "Спартаку" находится партия "Динамо", контролирующая 10 республик из 15. Ну да ладно, Колесов, садись. "Четыре" я тебе поставлю, так и быть -- но ни балла больше.
  
   Колесов не возражал. Большего он явно не заслуживал. К тому же ему не терпелось поскорей дойти до парты и дочитать статью в "Литературной газете".
  
   -- На этом опрос закончен, -- обьявил Анатолий Петрович. -- Переходим к новой теме. Сегодня займемся эпохой Вайнштейна. Как извеснто, президент Шахматного Союза Гарри Вайнштейн пришел к власти к 1985 году...
  

К О Н Е Ц

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"