Часам к семи вечера, наконец, все было готово к ночному путешествию. Володина лодка "Вега" с подвесным мотором "Нептун-23" и Толина "Казанка" с "Вихрем-25" покачивались на плоской речной волне у самого берега. Вещей мы натащили в них под самую завязку. Я сначала думал, что мы вполне обошлись бы одной лодкой, но теперь, когда они были полностью загружены палатками, спасательным жилетом, водными лыжами, мангалом, канистрами, удочками и прочим барахлом, я осознал, что мы легко отделались: еще чуть-чуть и пришлось бы брать третью!
- Ну, что, гвардия, по коням? - широко улыбнулся долговязый Игорь и, дождавшись, пока Толя и Андрей не сядут в лодку, сильным толчком спихнул ее с берега и ловко запрыгнул на транец. Мы с Володей оттолкнулись от берега веслами и опустили мотор в воду. Оба движка завелись со второго-третьего рывка, и лодки медленно начали лавировать между бонами, пробираясь к выходу. Спустя пару минут мы вышли на оперативный простор, мотористы дали полный газ и груженые лодки, тяжело выйдя на скольжение, понеслись по рябой поверхности реки вверх по течению к местечку, которое местное на селение называло "Под красным".
Такое несколько необычное название объяснялось легко. В том месте судоходный фарватер Волги подходил очень близко к берегу и красный бакен покачивался на волнах в каких-нибудь семидесяти метрах от каменистого пляжа. Место это находилось километрах в восьми-десяти вверх по реке и, учитывая относительно высокую скорость лодок, мы рассчитывали добраться "Под красный" минут за тридцать.
Я, конечно же, упросил Володю доверить мне управление спортивной "Веги" и теперь гордо сидел, как заправский волгарь на задней скамеечке и крепко держал ручку мотора, дозируя газ и следуя указаниям брата, который устроился на носу и пытался запихнуть в багажный короб сапоги, телогрейку, фал для лыж, которые валялись на дне лодки. Мало что, однако, влезло туда, потому что, хоть внешне короб и выглядел внушительно, на самом деле был маловместительным из-за того, что там располагался отсек непотопляемости.
Погода стояла хорошая, ясная. Днем так было просто откровенно жарко, да и сейчас, в начале восьмого, нас обдувал очень теплый и приятный ветер речного простора. Брызги, вылетавшие из-под днища идущей рядом "Казанки", иногда попадали на нас с Вовой, но доставляли только удовольствие. Мы летели по поверхности воды, будто пытаясь догнать медленно катящееся к горизонту краснеющее солнце, жар которого ощущался даже в этот предвечерний час. Хотя, как сказать. На дворе начало июля, и, несмотря на то, что летнее солнцестояние уже прошло, дни оставались длинными, а ночи короткими. Поэтому мы рассчитывали успеть доплыть до "Красного", выгрузиться и разбить лагерь на крутом косогоре яра еще засветло. Ведь заметно потемнеет лишь к полуночи, а к тому времени уже и костерок будет и шашлык зажарится!
Красный бакен показался неожиданно. Следуя изгибу берега, лодки стали огибать небольшой плес, а за ним и прятался речной навигационный знак. Володя обернулся и махнул рукой, чтобы я сбавил обороты. Наша "Вега" сразу просела в воду, и пенный кильватерный бурун приблизился к самому транцу. Если сбросить скорость резко до нуля, то вас может ожидать небольшой сюрприз в виде резко догнавшего вас водяного вала, который, в лучшем случае сильно качнет и подтолкнет лодку, в худшем - того, кто сидит на транце у мотора может с головы до ног окатить водой. "Казанка" Володиных друзей тоже сошла со скольжения и стала приближаться к берегу. Вскоре под днищем лодок заскрежетала галька - мы достигли цели нашего путешествия. Заглушив и подняв моторы, мы повыпрыгивали на берег и вытащили лодки из воды.
Место было изумительное. Метрах в пятнадцати от воды берег переходил в косогор, поросший кустарником и травой, а дальше круто уходил вверх, теряясь в ветвях густо стоящих сосен. На этом косогоре будто специально находилась широкая площадка, где мы и решили остановиться. Началась разгрузка и разбивка нехитрого лагеря: кто-то ставил небольшую двухместную палатку, кто-то собирал мангал, а меня послали за дровами. Тогда еще никаких углей для мангалов не продавали, и предстояло собрать и сжечь немало толстых веток. Я захватил небольшой топорик и стал карабкаться по довольно крутому склону. Мне пришлось сделать пять или шесть ходок, прежде чем дров набралось достаточно, и Толя запалил первую кладку.
Пока я собирал сучья и хворост в лесу на косогоре, я стал свидетелем необычного явления. Спустившись в очередной раз к площадке, я свалил ветки у мангала и на несколько минут замер, наблюдая яркий, алый закат. Солнце зримо садилось за горизонт, будто утопая в густых лесах на той стороне Волги. Игорь, аккуратно положив на камни водные лыжи и заметив, что я замер в созерцании пылающего горизонта, тоже повернулся на свет и сказал:
- Красиво, да?
Я лишь молча кивнул и досмотрел, как Солнце полностью скрылось на западе и, повернувшись снова направился на косогор за дровами. Стало постепенно смеркаться. Нагнувшись подобрать очередную ветку, я вдруг увидел, что освещение в лесу стало ярче. Абсолютно машинально я повернулся и увидел в небе между соснами золотой шар Солнца. Не придав в первую секунду этому никакого значения, я отвернулся и продолжил сбор. И тут меня осенило: какое Солнце? Ведь оно уже село! Я сам видел! Я мгновенно развернулся и устремил взгляд в небо. Но оно было пусто - лишь редкие облачка были размазаны по его лазури, переходящей ближе к горизонту в кармин, да где-то в вышине летел невидимый отсюда самолет, оставляя за собой ровную, медленно расползающуюся инверсионную черту.
Я сильно озадачился этим явлением и, когда спустился к костру, спросил у Володи:
- Ты не видел в небе желтый шар?
Но брат лишь пожал плечами. Расспросы других тоже ни к чему не привели, и я уже был склонен считать это необычное наблюдение обманом зрения, если бы не последовавшие затем ночные события. Тогда я пошел и забросил пару удочек - тут, под "красным", неплохие лещи ходили. И сразу мне вспомнился случай, произошедший в прошлом году.
В один распрекрасный день решил порыбачить и выпросил у Вовки его новый спиннинг. Получив рыболовную снасть, я уговорил отвезти меня на моторке вниз по течению в место, где река Ветлуга в Волгу впадает - там хорошего судака вытащить можно было.
Выгрузил меня Вовка на длиннющую песчаную косу, где уже торчало человек пятнадцать опытных рыбаков в брезентовых плащ-палатках. Погода была пасмурная, и слегка моросил мелкий, противный дождик. Я, не обращая внимания на рыбаков, важно собрал спиннинг, нацепил катушку и блесны, встал неподалеку от одного дядьки, который на меня периодически неодобрительно косился, и приготовился. По молодости я нахальным был и очень самоуверенным, поэтому считал, что всё у меня с первого раза получится. Памятуя все наставления старшего брата, я совершил замах и бросок.
Мне, конечно, уже виделся огромный судак, заглотивший блесну. Но блесна с леской не полетели туда, куда планировалось, а серебряной пулей, со свистом пронеслись на бреющем над головой дядьки, попутно прихватив с собой его брезентовую панаму. Приземление рыбацкой шляпы произошло метрах в пятнадцати от берега. Дядька присел от неожиданности, а другие рыбаки вопросительно повернули головы в нашу сторону.
Я весь заледенел. Мне стало совершенно ясно, что меня сейчас будут бить, возможно, сильно и унизительно. Но бежать с этой песчаной косы было решительно некуда, а подойти и извиниться духу не хватало, да и гордость не позволяла. Вот и стоял я как соляной столб, даже не пытаясь вытравить из воды леску вместе с дядькиной панамой. А рыбак, тем временем, поймал лесу от моего спиннинга и вытащил свою шляпу из реки. Аккуратно отцепив блесну и надев мокрую панаму, он двинулся в мою сторону. Я втянул голову в плечи, ожидая, в лучшем случае, пинка или увесистого подзатыльника.
Дядька подошел ко мне, внимательно посмотрел, потом взял у меня из рук спиннинг, смотал лесу и застопорил катушку. После этого он сунул спиннинг обратно мне в руки, наклонился и изучающе взглянул на меня. Лицо у него было загорелое, обветренное, всё в мелких морщинках и совсем не злое, а, скорее, задумчивое. Он покачал головой и, взяв меня за плечи, развернул:
- Коса большая, парень, места всем хватит. Ты иди-ка во-о-он туда, к коряге, - его палец указал на торчащий метрах в ста из песка корень дерева. - Там никому не помешаешь и побросаешь спиннинг в свое удовольствие. А то у нас тут аптечек с собой нет.
Сказав это, он слегка подтолкнул меня в спину, развернулся и пошел обратно.
Я был потрясен до глубины души его спокойствием и добродушием. Но и урок извлек. С тех пор, прежде чем сделать что-то, я всегда стараюсь убедиться - не помешаю ли я кому-нибудь. И еще. Если мне самому кто-то мешает, я сразу вспоминаю рыбака из далекого детства, и желание сказать что-то колкое, обидное, а то и на рожон полезть, исчезает. Очень помогает, особенно за рулем.
А ведь если бы тот дядька просто взял бы и накостылял мне по шее (что было по-всякому абсолютно справедливо), такого эффекта не получилось бы. Я бы просто обиделся и всё, а то еще и злобу затаил бы. А так запомнил и выводы сделал. На всю жизнь.
Побольше бы таких рыбаков на нашем жизненном пути...
Через полтора часа, когда стало заметно темнеть, мы зарядили шампуры мясом и положили на мангал. Володя взял гитару, а Андрей сходил к лодке и принес бутылку водки, которая охлаждалась в воде. Я тогда не пил, а мой брат - только символически. Ребята это знали, поэтому ему налили всего треть стакана, а все остальное распределили между собой. Мне досталась дефицитная бутылка новороссийской Пепси-колы. Мы вместе спели несколько туристических песен, а я рассказал несколько историй о жизни в Москве. Долговязый Игорь стал рассказывать о Ленинграде. Его мама еще совсем девчонкой была эвакуирована из блокадного города во время войны. Родственники ее в людском кровавом урагане войны затерялись, и она осталась жить в Козьмодемьянске. Здесь она вышла замуж и у нее родился Игорь. Кстати, в городе жили, да и до сих пор, наверное, живут потомки эвакуированных во время блокады.
- Игорь, да ты в Ленинграде сам-то и не жил. Был только пару раз наездами, - заметил Андрей, переворачивая шампуры, на которых шипело мясо, распространяя по всему берегу восхитительный запах.
- И то верно, но какой же красивый город! А девчонки там! - он мечтательно закатил глаза.
- Ну, допустим, баб и у нас тут вполне хватает, не жалуемся, - вступился за родной Козьмодемьянск Толя. - Вот чё сейчас их не взяли...
Я увидел, как Вовка пихнул локтем Толю, и тот, скосив глаза на меня, закончил:
- Хотя, зачем они нам тут в чисто мужской компании, верно, Мишаня? Вот завтра Евгений Петрович подгонит нашу ласточку и потренируемся в свое удовольствие!
Дело в том, что мой брат и его друзья были членами Клуба воднолыжников Козьмодемьянска "Чайка" (КВК "Чайка"), чем очень гордились. Клуб этот организовал один преподаватель из Ленинграда, которого за какие-то грехи (не то политические высказывания, не то статьи в самиздате, не знаю) "сослали" еще в шестидесятые годы из Питера в Козьмодемьянск. Тут ленинградец, которого звали Евгений Петрович, осел, стал преподавать в школе, а так как у себя в Ленинграде был большим любителем водных лыж, то и здесь организовал КВК "Чайка". Вся работа строилась на голом энтузиазме членов клуба, однако результаты говорили сами за себя. За два года ребята под руководством Евгения Петровича своими руками построили мощный по тем временам шестиместный скоростной моторный катер с пятидесятисильным мотором от "Москвича", который развивал скорость до 60 километров в час и мог буксировать до двух воднолыжников одновременно. С воднолыжным инвентарем в то время было плохо. Достать даже простые прогулочные лыжи, не говоря уже о фигурных или монолыже было практически невозможно. И вот тут помог тот факт, что мы проживали в Москве, где такие раритеты иногда появлялись в продаже. Нам с сестрой периодически из Кузьмы приходили заказы то на лыжи, то на фалы и мы с ней бегали по спортивным магазинам и доставали воднолыжные принадлежности, которые потом с оказией переправляли на Волгу. Я очень гордился тем, что мой вклад в развитие КВК "Чайка" был достаточно весом. Во многом благодаря этому, а не только из-за того, что я Вовкин брат, меня приняли в клуб.
Тут мне вспоминается случай, который произошел со мной за год до описываемых событий на ежегодном водном празднике, который тогда проводился в день Военно-морского Флота. Гвоздем программы на празднике всегда были показательные выступления воднолыжников КВК "Чайка". Вот и в тот раз Толя и Володя прокатились на фигурных лыжах мимо раскрашенного флагами дебаркадера, а Игорь показал класс на монолыже, поднимая, к восторгу зрителей, высоченные брызги.
Я был в катере и принимал самое активное участие во всем процессе, когда неожиданно Володя спросил меня, когда я помогал выбраться из воды Иорю:
- Ну, что, Миша, покажешь класс на прогулочных?
Хорошо, что в это время я уже затащил Игоря в катер и вылавливал монолыжу, иначе бы вместе с ним свалился за борт.
- Что застыл, давай за борт! - поторопил меня Вовка.
Я не заставил себя уговаривать и сиганул в воду. Игорь аккуратно спустил на воду лыжи и подал фал:
- Будешь готов, махни рукой, - напутствовал он, и катер стал медленно отплывать.
Когда катер отошел метров на десять, я быстро надел лыжи и принял в воде стартовую позу. Фал слегка натянулся, я поднял руку. Катер почти сразу стал набирать скорость, а мне пришлось бороться с упругими струями, выполняя упражнение "выход на скольжение со старта из воды". Спустя несколько секунд я мчался по водной глади, а сам был на седьмом небе от счастья. Ветер трепал мои длинные волосы и хлопал застежками оранжевого спасательного жилета - обязательного атрибута спортсмена-воднолыжника. Восторг переполнял меня, и я стал выполнять волнообразную циркуляцию, которая позволяет спортсмену в какие-то моменты даже обгонять катер. Вовка погрозил мне кулаком и показал жестами, что они сейчас развернутся и пойдут к дебаркадеру для торжественного прохождения перед трибунами. Я перестал хулиганить и пристроился точно в кильватер "тягачу", который был почти на середине Волги. Ребята постепенно завершили разворот, наддали газу и наша связка понеслась параллельно берегу с огромной скоростью. Передо мной не стояла задача обогнуть установленные на воде буйки, а просто легкой "змейкой" пройти перед зрителями. Показать, так сказать, легкость и непринужденность владения водными лыжами.
Только я приготовился и сгруппировался, как почувствовал, что фал внезапно провис. Лыжи пронесли меня по воде еще несколько метров, а потом скорость упала, и я стал неумолимо погружаться в воду. На катере в это время началась непонятная суетня очень похожая на панику. Кто-то из ребят откинул кожух мотора и стал в нем копаться. Катер не остановился совсем - он плыл, чихая двигателем и дергая фал со скоростью 15 километров в час, которая не позволяла мне выйти на скольжение, но и окончательно утонуть не давала. Вот так мы и проплыли мимо дебаркадера и берега, заполненного под завязку зрителями, пришедшими полюбоваться на воднолыжников. Мотор гремел и взревывал, фал дергался и норовил вырваться из моих рук, а я почти по пояс в воде пытался все это время сохранить равновесие и не плюхнуться в воду, принимая далеко не артистические позы. В конце концов, мотор снова взревел, катер рванул вперед, я вышел на скольжение, но зрители остались далеко позади. Водный праздник закончился пусть небольшой, но кляксой!
Помню, я тогда страшно расстроился, но ребята подняли мне настроение, сказав, что я молодец, не бросил фал и боролся до конца. Потом мы все вместе примерно посчитали, что по пояс в воде меня буксировали не менее 200 метров - нелегкая нагрузка даже для опытных спортсменов!