Аннотация: О типовой и трагичной судьбе слишком любопытной Варвары.
Осьмий - 2 317 568 кг. 218, 56г.
Иридий - 5 420 118 кг. 32, 41г.
Палладий - 1 165 273 кг. 114, 02г
Платина - 3 321 719 кг. 450, 16г.
Притащив глыбу на Луну, она первым же делом повторила собравшимся свою Прохладную Мысль:
- На первое время должно хватить.
Теперь, после того, как глыба была растворена Сборщиками и восстановлена в виде аккуратных, совершенно одинаковых цилиндриков чистых металлов, ей постоянно припоминали это опрометчивое высказывание:
- Да, - разглядывая распечатку, сказал Об, - на первое время, действительно, должно хватить. В обрез, разумеется.
- Молодой человек, - с наигранным пафосом подхватил Тайпан, - в традициях нашего казначейства - исчислять количество металлов этого рода исключительно в тройских унциях. Так что извольте...
А Некто В Сером не захотел играть словами:
- Совершенно идиотское соотношение, - пробормотал он, на глазок прикидывая состав, - откуда бы это в планете той же группы могло взяться такое соотношение? Да еще при том, что тут столько никеля?
- А идите вы все! - Сказала Анюта, которая пришла, чтобы узнать окончательные результаты своей кладоискательской экспедиции, и не сразу понявшая, что над ней издеваются. Повернулась и, гордо выпрямившись, покинула злобных, язвительных, гадких, ядовитых мужиков.
Разделывать добычу пришлось на Луне, внутри Изделия, а для этого понадобилось привезти с Земли довольно большое количество необходимых для такого случая припасов. А еще - довольно много всякого другого оборудования из числа наиболее одиозной и подозрительной номеклатуры. И первая часть багажа Биологической Группы. Еще с первых дней Февральского Драпа вставал вопрос о собственном имени Изделия, и не было недостатка в предложениях, но произошло то, что происходит обычно после рождения какого-нибудь младенца, а кругом - масса родственников по обеим линиям, вкпючая тех, кого не видели лет восемьдесят, и они не приезжают, но рекомендации по имени все равно отправляют: нормальные в общем-то люди, по поводу не самому важному доходили до взаимных оскорблений и чуть ли не до рукопашной. Выпучивались глаза, багровели лица, воздух густел от разнообразных ругательств, начиная от привычных, как воздух и употребляемых для связки слов в предложении, и кончая замысловатыми проклятиями на устарелых, мертвых и крайне экзотических диалектах, но кто-то (история не сохранила его имени для потомства), глядя на модуль, заваленный жутким количеством разнороднейшего груза, поднял из громадного штабеля подобных небольшой (чрезвычайно хитрый по сути) контейнер, прочитал на нем надпись - Eunice viridis, и пробормотал без всякой задней мысли: "Да это прямо ковчег какой-то". Очевидно, - этот неизвестный герой немного знал Латынь. И дело было сделано, и все были в недоумении: как это такое - простое, такое - естественное, такое - на поверхности лежащее решение никому не пришло в голову раньше? Название привилось само собой, - до крещения и без крещения. А Первый Пилот, по молодости лет просто не поняв, что мужчины - подавлены и растеряны просто-напросто самой громадностью свалившегося на них богатства и хохмят именно поэтому, неожиданно для самой себя обиделась на них и пошла за утешением к Нэн Мерридью:
- Это все равно, что из пушки - по воробьям, понимаешь? - И я не знаю, почему, но мне та-ак после этой вылазки стало паршиво... Как перед месячными прямо, а у меня еще не сейчас... Вот почему так?
- Ты, часом, не беременная?
- Что, - испугалась Анна, - почему? С чего ты это так подумала? Да, вроде, не должно бы... А ты почему это?
- Ни почему. Чтобы исключить самую первую причину внезапно изменившегося состояния. Точнее - вторую, потому что первую ты только что отсекла.
- Ой, ка-акая ты! И ты прям как они! Ни к кому не сунься, даже к тебе! Ну почему ко мне все так?
- Тьфу, дьявол... Ты извини, - это я от бестолковости. Из меня, знаешь ли, еще тот исповедник и психолог, так что не обижайся, а этим с-сволочам я устрою! Прямо сейчас. Они, между прочим, столько на тебя повесили, что любому дубу обломиться впору, а они и рады! Вот это вот дело - по мне. Уж я им - объясню! Уж у меня они - все поймут! До донышка! Кстати - вот тебе и третья причина: заездили тебя. Есть такая категория лошадей, которые бегут и бегут во весь опор, а потом сразу падают, с концами, а останавливаться они не умеют. Так что я, прямо сейчас, иду и устраиваю тебе отпуск, а они пусть как хотят...
Анюта, как это совсем нередко бывает с людьми сильными, слишком долго тянувшими слишком тяжелую поклажу, сразу же, вдруг ослабела, как только ее пожалели, и только слабо запротестовала, ложась на койку Нэн:
- А как же Поль?
- Ну, - Нэн Мерридью улыбнулась улыбкой, бывшей впору, разве что, Белому Безмолвию, - тут я не эксперт. Согласно же данным источников, я думаю, что за десять дней он не подохнет - во-первых, что надо же тебе когда нибудь поспать хотя бы две ночи подряд - во-вторых и, наконец, что поскучать друг без друга вам будет только полезно...
- А теперь резюмируем: тут у нас просто так, без всего, добра на полтриллиона долларов по самым скромным подсчетам, если все просто так взять - и продать оптом, и ... и... И вообще безобразные, чудовищные, невообразимые деньги, если продавать аккуратно, постепенно и по уму. Золото - нужный металл, но палладий и платина - нужнее, это не просто так металлы, без них, как без рук. И я снова задаю наш фирменный риторический вопрос: стоит ли в сложившихся условиях куда-то там уходить? Заметьте: я не обозначаю своей позиции по этому вопросу, я хочу выяснить ваши... Мы можем купить все, что угодно: земли, людей, власть, технологию, оружие, безопасность... Тебе, - он мотнул головой в сторону хмурого нидерландца, - мы купим какую-нибудь сраную пустыню на предмет превращения ее в земной рай...
- Э-а, - равнодушно перебил Фермер, чего за ним, вообще говоря, не водилось, - не выгодно. Сразу же, без всего приобрести мир, и против этого - какие-то замки, виллы, острова и роскошные автомобили? При том, что мы каждую секунду будем помнить, что это - игрушки, на которые мы променяли судьбу... Кстати, - мы всё как-то забываем, что у нас сохранится, - хотя бы в принципе, - возможность возврата. Это не будет, как говорит наш ленивый друг, - действием с необратимыми последствиями. Не хочу. И разговоров этих тоже слушать не хочу.
- Уважаемый Хаген, не кажется ли вам дикой несправедливостью - не иметь возможности погулять по Луне?
- Мы уже думали об этом. И, как вы помните, пришли к выводу, что нам по крайней мере нет необходимости связываться со скафандрами и прочим .свинством. Потому что можно обойтись без этого.
- Я про это и говорю. Мы, в отличие от всех прочих, можем обойтись и без скафандров. Хотя, правду говоря, наверное не так уж долго ...
- Друг мой... Вы не мерили сегодня температуру?
- Нет. Я гулял сегодня снаружи. Без последствий, - по крайней мере, - непосредственных. А вам - слабо?
- Разумеется. По крайней мере до тех пор, пока вы не объясните своих затей.
- Пожалуйста. Еще одно применение ТБ-принципа. Я разобрался с некоторыми сервисами "Ковчега" и собрал хороший комплекс соответствующих услуг. Он поддерживает нормальную температуру во всем объеме тела при любых движениях, и заменяет окисление кислородом на окисление энергетическим фантомом кислорода. Дисбарическую эмиссию, вакуумное кипение можно подавить активным возвратом. Полностью.
- Сложно.
- Он справляется. Одна беда - не поговоришь.
- Пошли...
- Ага... Только вот что: вы Шагами Разрыва, иначе именуемыми фазным перемещением - владеете? Ей-богу оптимальная манера для Луны.
- Не знаю. Вы покажите.
- Переносите центр тяжести и будто бы слегка падаете в эту сторону... Так... И соответственно переносите обе ступни сразу, параллельно грунту... Нет, подскакивать не нужно. Вообще. Ноги протаскиваете за счет их легкого подгиба. Вот так. Видите, - почти никаких вертикальных перемещений...
- Ах, так! Противопистолетное перемещение, только проще, потому что без наклонов... Все в порядке.
Кожа... Как-то странно не то зудела, не то вибрировала, как при лечении индуктотермическими токами, а две дикие в этом ландшафте фигуры отдалялись от чудовищной туши "Ковчега" упругими, плоскими скачками семиметровой длины. Стояла ночь: зазубренная черная стена кратера была видна только потому что ниже ее края не было видно звезд и пугающе-неподвижного клуба вечной пыли - звездного скопления. С каждым прыжком гуляющих от лунной почвы отрывался маленький, аккуратный клуб серой пыли. Будь сейчас день - из прогулки ровным счетом ничего не вышло бы, потому что рентген и ультрафиолет Голого Солнца, Солнца Сути - сожгли бы их быстро и неукоснительно. Вдохов - не было, но время от времени они выдыхали то, что за пределом их тел становилось атомарным водородом, который светился голубым, страшным пламенем, ассоциируя, и окончательно уж идиотскую вещь: газообразный углерод... Оглянувшись на стремительно удаляющийся "Ковчег", Хаген дернул своего одетого в кимоно спутника за одежду и показал назад. Невозможность разговаривать и впрямь страшно мешала, а унифицированного языка жестов ни тот, ни другой не знали. Интересно было двигаться без всякой одышки: усталости при ТБ подпитке в ее привычном виде не было вообще, но поэтому и тем более следовало спешить.
- Не будем злоупотреблять, - прохрипел Хаген, у которого пересохло во рту, как никогда в жизни, - кислород слишком во многое входит в качестве составной части. Ты хоть взвешивался после этой своей первой пробежки, умник? Нет? Так взвесься! Уже к вечеру у тебя подымется температура, и ждет тебя не лучшая в жизни ночь... Но крас-сиво! Крас-сиво, как ничто! И идея, и Луна, что бы мы о ней ни говорили. А звезд! И как подумаешь, что среди них, может быть, есть та, которая ждет нас... И вообще, и вообще, - вдруг задохнулся он, - нас ждет, если мы захотим все.
- А у вас, по-моему, истерика. Выпейте валерьянки с пустырником или вообще валиума.
- Над островом придется вешать "Сириус" последней модели и непременно на геостационаре, а это далеко, так что разглядеть можно будет, разве что, только что-нибудь уж очень масштабное. Американцы уже озаботились. Но все это не суть важно. До сих пор у нас только одна сравнительно надежная нить: мерзавец Томсон из "Дюпона", а вот его-то как раз обнаружить и не удается. Все! На дно сел. Допускаю, что он и сам не дурак, но скорее всего, там есть кто-то если и не вполне профессиональный, то уж, по крайней мере, не чуждый... На настоящий момент все остальное - только гипотезы и утешает только одно...
Кэмпбелл кивнул:
- Да, мэтр. То, что у нас, по сути, карт-бланш. Нам, разумеется, нужно, даже необходимо сразу же раздобыть что-нибудь существенное. Но я очень, очень опасаюсь, что мы промедлим с островом.
- А вы уверены, что лезть с ботфортами, - элементарно, так уж безопасно?
- Ну-у... Это уж вы слишком. Против альянса, против таких сил...
Взгляд невысокого, плотного француза, избранного на роль координатора действий всех заинтересованных стран, стал ощутимо-тяжелым:
- А вы представьте себе, что наши контрагенты похожи на... Ну, хотя бы, на ваше, мое или американское начальство. С точно такой же моралью. Плоть от плоти, кровь от крови, да еще - нечего терять, да еще - плевать на политические последствия. В силу анонимности. Вдруг заметят ваш флот, - да и влепят что-то вроде атомной бомбы, как в прошлом году... Тогда на звено истребителей, - и то решили не скупиться. Тогда - что? Что тогда-то? Так что давайте по старинке, аккуратно, с краешку. Чего вы накопали еще?
- Вы будете смеяться, мэтр, но на острове опознали и еще одного интересного мужчину.
- Ну-у!? Вы не перестаете меня удивлять.
- Сам удивляюсь. Некто Аристид Георгидес. Закончил Массачуссетс Текнолоджиз, но работать начал на "Симмонс", где очень-очень быстро выбился на роль начальника отдельного бюро, занимающегося перспективными конструкциями. Исключительная фундаментальная подготовка, дикое инженерное чутье, для разработок характерна крайняя простота технических решений. А потом...
- А потом, вдруг, несколько лет тому назад вдруг ушел, или - несколько лет назад сильно изменил поведение, а ушел только вот...
- Вам уже доложили?
- Нет. К сожалению. Просто догадался, что вы нашли какое-то совпадение. Я очень боюсь, что вы правы, и нам как-то приедтся форсировать события. Это будет очень, очень, очень плохо...
По сравнению с Черной Технологией - Белая выглядела очаровательно, наглядно (если, конечно, вам нравится наблюдать такие вещи), изящно, вроде бы даже понятно и, кроме того, вызывала большое моральное удовлетворение. Нэн Мерридью набирала на клавиатуре "веретена" шифр изделия, и "сборщики" начинали неуклонно наращивать в длину тончайшую, в несколько десятков атомов толщиной, нить из карбина, вдоль которой крепились разного рода радикалы. Так получалась "строка" имевшая, порой, побольше метра в длину, но, как правило, даже для производства самых крупных изделий хватало "пучка" нитей покороче. Другое дело, что это могли быть довольно-таки толстые пучки. Свободной стороной нить погружалась в гораздо, гораздо более толстую, черную и состоявшую из особого растворимого пластика: до введения этой новации несколько раз чуть было не происходили трагедии, поскольку мономалекулярные нити были невидимы, терялись, их только с неимоверными ухищрениями удавалось фиксировать, зато отхватить палец, руку, ногу, угол от стола, половину кюветы эти прогрессивнейшие носители информации могли запросто. Дикая, нелепая случайность, что основной разработчик Белой Технологии Статер в ходе дебюта снес ножку стула, а не собственную ногу аккурат под коленом. Потом пришлось подбирать волоконце пылесосом, а потом, - при ничтожной массе маленькой злючки, - выбрасывать распоротый во многих местах пылесос... Тогда-то и были введены ограничение по длине - во-первых (первая, на что-то пригодная, была восмиметровой длины) , и толстая, растворимая, той же плотности протект-нить - во-вторых. Кроме того, - она обеспечивала возможность того самого "взгляда фрайера", исключая, соответственно, возможность забыть альбо прозевать одну-две нити.
"Пучок" помещался в Бассейн Сборки, и нити как будто сами собой разбегались по жидкости, складывались, изгибались, смыкались и пересекались, образуя для начала что-то подобное схеме будущего изделия, нечто вроде чертежа в карандаше, страшно аккуратного, но только объемного. Тут существовало две школы: осевая, созданная и доведенная Статером, медленная и пригодная для "сборки" изделий любой сложности, и контурная, выведенная и доведенная Нэн Мерридью, которую отличала потрясающая скорость процесса. Она была исключительно пригодна для массового изготовления сравнительно простых изделий. Между сторонниками двух концепций шло глухое соперничество, но они с равным отвращением пользовались гибридными схемами синтеза. Сам же процесс выглядел настолько занимательно, что глядеть на него можно было бесконечно, как, например, на игру языков пламени в очаге: вот первичные, от "веретена" нити сложились в прозрачную, почти невидимую в толще жидкости схемку, и тут же, между ними и в другие стороны со скоростью открывающейся застежки "молния" начинают ложиться параллельные, перпендикулярные, и идущие наискось нити. Чем их больше, тем быстрее идет процесс, и, когда общая масса изготовляемого бывает приличной, "бассейн" издает ровный, глухой гул. В необходимые моменты, когда все, собранное из типовых молекул оказывается, в основном, готовым, наступает черед деликатным операциям, - наращиванию в промежутках деталей из тяжелых элементов, - да и из металлов вообще. "Таблетка" вызревала таким образом за полтора часа, - после того, как Нэн Мерридью, разобравшись с конструкцией, перевела выращивание на свой, контурный стиль. При соблюдении определенных правил одинаковые вещи по Белой Технологии получались по-настоящему одинаковыми: существующие методы не позволяли их различить. Вообще. Кажется, - разница в этих случаях заключалась в каких-то считанных тысячах атомов. После затишья на этом фронте вновь возникло множество работы: Сообщество делало оружие. Начиная от серьезного и мощного - для обороны баз, если их кто-то обнаружит, и кончая - вроде бы уже и не оружием совсем, а так... Устройствами для обеспечения безопасности.
- На этом этапе, вещал Тайпан, характер нашей работы естественным образом меняется. В преданиях о знаменитых воинах-тенях Востока упоминается о так называемых "мирянах", тех, кто, в отличие от остальных, жил не в тщательно скрываемых горных деревнях, не в закрытых казармах, а вел жизнь добропорядочного обывателя, - крестьянина, ремесленника, купца, так, что порой даже семья его не знала об истинном лице главы фамилии. Так и мы должны уподобиться таким вот мирянам, потому что теперь основное направление нашей деятельности - сбор и упаковка, переработка и погрузка всего, что нам может понадобиться, то есть колоссальный объем работы. То, что "мирской" этап пришелся на конец, - неизбежно, но все равно плохо. Мы, при всей нашей осторожности, - разворошили осиное гнездо. Не могли не разворошить. Так что всем, пребывающим в миру, нужен некоторый комплект для выживания при... При непредусмотренных случаях. Образец первый: вот эта вот таблетка представляет собой, по сути, катушку наподобие катушки от спиннинга или же рулетки. Сбоку вы можете увидеть своего рода темная чешуйка, потянув за которую вы можете вытянуть около двух метров мономолекулярной нити. Ей без всякого напряжения, как воду, можно рассечь кандалы, решетку, открытую дверь, стенной пролет, колючую проволоку или чью-то шею. То же самое может быть изготовлено в виде пуговицы. Следующий комплект: вот эти вот гибкие иглы, окрашенные в разный цвет, из неорганического полимера. Каждая из них содержит Локус Выделения, с разной мощностью в зависимости от цвета иглы. Вот, к примеру, вы ломаете красную иголку, бросаете ее куда подальше, либо же прячетесь за угол, - и через десять секунд в локус выбрасывается энергия, эквивалентная двумстам граммам тротила. Вот это, - не для постоянного ношения: здесь реализована давняя мечта фантастов: чрезвычайно-прозрачная среда-локус, позади - зеркало, усиленное гологрфической отражающей поверхностью, после набора кода, осуществляемого сжатием вот этих вот поверхностей, нажатие вот этой, вроде бы ни к чему не присоединенной кнопки... Вызывает сброс когерентного излучения от ТБ-станции. Вот таким образом...
Шевеля губами, он набрал код, и, действительно, нажал кнопку. Куст, на который был наведен раструб, буквально взорвался, вспыхнув страшным, бело-лиловым пламенем.
- Но это, все-таки, не лазер, - как ни в чем не бывало, опустив безобидный с виду цилиндр, проговорил он, - здесь, скорее, используется принцип активации вторичного рабочего тела, - азота атмосферного воздуха... Благодаря этому данное внешнее устройство является сравнительно-долговечным. Нам следует быть готовыми к тому, что брать нас будут со всеми предосторожностями, включая профессиональный обыск, переодевание в другую одежду, и, возможно, применение парализующих или наркотических препаратов с первых же секунд задержания. Поэтому в качестве одной из основных предосторожностей нам следует избрать обязательные сеансы связи в определенное время. В нашу пользу действует следующее обстоятельство: с большим трудом обнаружив кого-то из наших мирян в непредсказуемом месте, они не успеют быстро и оперативно собрать специалистов по такого рода предельно квалифицированным захватам. Это невозможно. Поэтому во всех странах предполагаемого пребывания наших "мирян" совершенно необходимо разместить банковские счета для подкупа чиновников, выкупа задержанных под залог, найма защиты и прочих действий в рамках закона... Они и на самом деле могут гораздо эффективнее, чем это обыкновенно принято считать... Разумеется - только на ранних стадиях, когда или пока кем-то из мирян не займутся группы, специально созданные для работы по нашему направлению: там, боюсь, не будет даже видимости какой-либо законности, не будет даже тех неписаных правил, которым придерживаются конкурирующие разведки при работе друг против друга. Нас, если сумеют, то будут брать вмертвую, допрашивать - беспощадно, пытать - страшно. Нас, наконец, неизбежно уничтожат, вытянув предварительно все, что только возможно, а потому наша задача в такого рода крайних случаях состоит в том, чтобы ранней, неспецифической, более-менее законной стадией все и ограничилось... Деньги для таких целей будут размещены на специальных счетах солидные, но вполне обозримые, не могущие вызвать дополнительных подозрений... И, разумеется, исключительно удачным и тонким ходом следует считать привлечение к некоторым из наших дел добровольных помощников, с таким блеском проведенное уважаемым Хагеном...
- Ничего подобного! - Запротестовал вышепоименованный. - Это было проделано совершенно искренне, без всяких низменных расчетов. Просто, - он тяжело вздохнул, - у меня, очевидно, всегда существовала склонность к работе с молодежью, желание наставлять, оберегать от ошибок и...
- Понятно, - поморщился Тайпан, - характерная смесь искреннего менторства со специфическим, отличным от любого другого, немецким ханжеством. В данном случае важнее всего - результат. Мы имеем преданных сотрудников, не знающих ничего по-настоящему важного.
- О, эта англосаксонская черствость! Да я, если хотите знать, именно из-за ребят испытываю некоторые сомнения относительно собственного Исхода! Для меня почти нестерпима мысль о том, что их придется оставить на произвол судьбы... Я очень боюсь, как бы они не наломали дров, оставшись без моего благодетельного присмотра...
- И наломают! Непременно наломают! Но только потом. Потом - это было бы самое лучшее. Но продолжим. "Иглы" планируется приклеивать на внутреннюю поверхность бедра, на участке кожи, обработанном специальным составом, угнетающим рост волос, под телесного цвета пленку, на которой, наоборот, соответствующего типа пушковые волосы будут сымитированы...
Фермер I. Тот же период времени.
Невмешательство в чужие дела было для него Символом Веры, принципом, на котором строились вообще все взаимоотношения с окружающими. Но вид Нэн Мерридью в линялой растянутой майке с кругами пота под мышками, с небрежно причесанными, сальными волосами потряс даже его. Еще интереснее было то, что Нэн Мерридью в мрачном одиночестве пила виски, расположившись в тени пальмы. Температура воздуха в этой самой тени была градуса тридцать три - тридцать четыре. Таким образом он замедлил шаги и, преодолевая внутреннее сопротивление поинтересовался:
- У тебя какой-нибудь праздник?
- А? Пож-жалуй. Ж-женщина ф-фсегда может найти... Что от-тпраздновать. Опять не беременная - ч-чудесная же п-причина, правда?
- Нет, - что ты, все-таки, тут делаешь?
- Я?! - Она надолго замолкла, изучая черную этикетку. - Я п-пью виски...
- А! - Он заинтересовался. - Это - дело. Ты пьешь? Ты, вообще говоря, - алкоголик?
- Н-не знаю... Раньше - не была, а сейчас - не знаю, мне все равно...
- И давно ты...
- Отстань. Мне нех-хорошо...
- Не удивительно. Питье теплого, неразведенного виски в жару, с самого утра, неполезно и как правило... Вы настаиваете на своих правах, или же мне все-таки отобрать у вас бутылку? Право же, - жалко переводить таким образом "Глинливет".
- Уй-йди!
- Ладно, - меланхолично пожал плечами нидерландец, - тогда ваше ближайшее будущее легко предсказать. Желаете порцию ясновидения?
Тут ее начало бурно тошнить.
- Это, - первое, что я хотел сказать в своем пророчестве. Оно запоздало.
И, развернувшись, он пошел по своим делам, которые у него не переводились никогда. Он решил ничего не предпринимать, и только сказал несколько позже Статеру, с довольным видом вытиравшему руки, вымазанные какой-то маслянистой пакостью:
- Кажется, наша мирная жизнь будет омрачена вспышкой безудержного насилия. Не далее, как сегодня.
- Ты это о чем?
- Я не люблю намеков, и говорю, как есть. То есть - как правило. Нэн Мерридью с утра глушит виски, как поденщик, но с умением старшеклассника. Так что непременно что-нибудь случится.
- Нэн?!! Да ну тебя!
- Как хочешь. Все признаки нервного срыва налицо.
- Ха! Я скорее поверю в нервный срыв у тебя. Она - куда больше мужчина, чем большинство носящих брюки. Подавляющее большинство.
- Может быть. Только это могло ей однажды надоесть. Я не по себе сужу, я просто так предполагаю.
- Жаль. У меня были на нее виды.
- Ну наконец-то! Хоть у кого-то!
- Да не в том же смысле, пошляк!
- А-а-а, - разочарованно протянул Фермер, - а я-то думал...
- Так ведь сделали же тебе сканнер! Не далее, как сегодня сделали! Доводить и регулировать надо! А тут...
- Да ну?! - Воскликнул восхищенный заказчик. - По Белой?! Эт-то, должен сказать... - Но его обуревали противоречивые побуждения и оттого он продолжил вовсе не в тему, - очевидно, в этом-то все и дело. Усилий было столько, что не только они, но и вся жизнь показалась ей тщетной.
И с редкой последовательностью добавил:
- Пойдем скорее пробовать!
Его нетерпение можно было понять. Он считал, что бессмысленно уходить, захватив с собой и старый хлам биологического наследия, в виде паразитов, бактерий, вирусов и патологических генов. Все это он считал единым целым и единство это доказал, - при участии русского, коего он не принимал всерьез, - декларировав Теорему Проклятия: градиентный ряд всех биологических патогенов непрерывен. Из этого он со свойственной ему последовательностью вывел, что эляминация, "оставление вовне" всех самовоспроизводящихся источников болезней возможно на основе всего-навсего одного универсального подхода. Не скрывая предпосылок, сам по себе вывод этот он благоразумно скрыл от всех остальных. На основании того, что люди могут и не понять собственного же блага. Когда-то, давным-давно, в незапамятные времена, его старый учитель, профессор Раабе, поняв всю сокрушительную силу таланта своего ученика, сказал ему:
- Ты, Йенс, согласился бы простерилизовать весь мир только лишь ради того, чтобы потом все устроить заново, но уже по собственному вкусу...
По молодости он не обратил на эти слова никакого внимания, потом - слова эти некоторое время смутно беспокоили его, позже, как это и вообще характерно для сильных и удачливых людей с колоссальным самомнением, он и окончательно постановил для себя, что слова эти - стариковская причуда, не имеющая ровно никакого значения.
Подчиняясь каким-то манипуляциям Статера на клавиатуре, из отверстия на ворсистом кожухе Сканнера выползло подобие толстой веревки, струи вязкой серой жидкости или же червя с размытым, как будто бы мерцающим концом. Протянувшись по полу на метр, серая струя с видимым трудом подняла этот осыпающийся, гасящий сам себя конец сантиметров на пять кверху :
- Видите? Трудно ему, он совершенно не предназначен для развертывания в газообразной фазе. Зато вот, глядите...
Статер, сбросив сандалию, наступил босой ногой на серую струю, правой рукой продолжая работать шариковым манипулятором. Поднял кверху левую руку, и серые струйки высунулись из кончиков его пальцев, стекая обратно. Еще одно движение, и струя вдруг ударила из его правого глаза, стекая вниз по щеке и бесследно исчезая в ямке над его мощной ключицей.
- Видите? - Повторил он. - Правда, здорово?
- Да. - Кивнул Фермер. Во всяком случае - эффектно. Женщинам таких фокусов вы все-таки лучше не показывайте: возможны совершенно неоправданные эмоциональные реакции... Черт побери, - вот разрабатываешь-разрабатываешь, а когда получится - сам шарахаешься... Контроль массы - работает?
- Превосходно. По счету! Вообще инструментальные возможности соответствуют предполагаемым. Вот оперативные... Это еще предстоит выяснить.
- Непременно. - Фермер как-то странно посмотрел на собеседника. - А теперь будь любезен, - дай ключик от помещения сюда... Давай, давай! Не заставляй звать остальных.
- С какой это стати?
- А с такой стати, что начнем мы все-таки с рыбок, попугайчиков, морских свинок, с белых мышек. Непременно дрессированных и недрессированных - отдельно. А отнюдь не с тебя, умник! Вот например, агрегат этот, будучи ненастроенным, в оперативном режиме воспримет нейрональные связи, образовавшиеся при твоей жизни, - отклонением от генетического плана... Результат?
Разлившаяся по золотисто-смуглому лицу эллина бледность была очень заметна даже сквозь загар последних месяцев.
- Правда, здорово получилось бы? Без малого двести двадцать фунтов дебильного мяса. Только не вздумай говорить этого кому-нибудь еще...
Как же это он и сам не подумал о такой возможности? Слишком поглощен был идеей Большой Эляминации... А ведь это, - еще и инструмент для безошибочного формирования новеньких, с иголочки, жизненных форм! Ну, да, все верно! Ах, бородатый! Это же надо было такому получиться, чтобы такие способности - достались такому пустому человечишке... Благо еще, - он не понял, что на самом деле может значить его Аксиоматическая Свертка Безусловного, о которой он прожужжал все уши, захлебываясь от восторга и брызгая слюной, для биологической практики... Для наших скро-омных таких, повседневных нужд... Но что ж это получается-то теперь? Теперь, значит, не нужно столько образцов? Теперь можно будет обойтись двумя-тремя сотенками тысяч? И вполне хватит для сущностей любого предназначения. К тому же вполне-вполне друг к другу притертых...
А Статер, поняв, пережив весь масштаб той опасности, которая грозила ему по собственному же его недомыслию, тоже вдруг как-то сразу изнемог:
- А знаешь, ведь все кругом как будто отгораживается от нас. Как будто толстым стеклом. Все больше и больше. Душа все меньше воспринимает мир и его краски. Или они все меньше хотят проникать в наши души. Как будто он отказывается от нас...
- Слишком много "как будто".
- Пусть, - кивнул головой Статер, - все равно. Лишь бы понятно было. И это происходит не только со мной, и не только я один это чувствую. Никогда не думал, что когда-нибудь встречусь с совершенно новым, небывалым видом мистики и буду подвержен ее действию.
- Да что это с вами со всеми сегодня? Одна пьет, хотя и не умеет, другой - философствует... Хотя умеет это еще хуже. Или...
- Да. Или это у тебя слишком толстая шкура.
- Слушайте, если вы вдруг вздумали передумать, то я - против. Хотя бы потому что все нужно доводить до конца... Кроме того, - я не пойму, что тебя удивляет? Невозможно уйти враз, закрыв за собой все двери, это делается постепенно и даже, на первых порах, незаметно...Мы как раз и занимаемся тем, что все время закрываем за собой двери. Одну за другой, и они все больше отделяют нас от прежней жизни. От всей. От связей, от обязанностей, от привычек и стиля. От болезней, преступлений и глупостей, из которых состоит вся наша восхитительная история.
- И заодно, - нервно смеясь, подхватил Статер, - от себя самих.
- В полной мере это невозможно. Дань характерной людской непоследовательности. Но все это, - бесплодное умствование, как раз то, что я ненавижу больше всего на свете. Мы сейчас же начнем тонкую дифференцировку градиентного ряда. Где этот бездельник?
- Пошел удить рыбу.
- Очень своевременно, - с сарказмом прошипел Фермер, - и очень, очень характерно.
Этой же ночью произошел акт неспровоцированной сексуальной агрессии в отношении Статера. Нэн Мерридью, по-прежнему пьяная, но в значительно меньшей степени, пробралась в комнату Статера, где как раз и разыгрались все дальнейшие события. Надо отдать хозяину должное, - когда к нему под шелковое покрывальце влез кто-то мягкий, горячий и пахнущий виски, он ухитрился сохранить выдержку, не заорал спросонок, не наговорил глупостей перепуганного или же, паче того, морализаторского толка: он честно постарался соответствовать и это ему, в общем, удалось. Насколько это, разумеется, вообще было возможно в подобной дикой ситуации. Как истинный джентльмен, он никому не рассказал о имевшем место факте, но это не имело особой роли, потому что о случившемся каким-то образом все равно все знали, а подробности (не все) у него, разумеется, потихоньку выпытали. Он, похоже, и сам пребывал в недоумении.
- Дикая она какая-то, - вырвалось у него наконец, после долгого молчания, - по-другому и не скажешь.
- Что - такая страстная?
- Да нет, - он махнул рукой, - тут совсем другое дело!
- Неистовая? Неужели же ты, друг мой, разбудил в Ледяной Нэн половую хищницу?
- Дурак! Говорят же тебе, - не в этом смысле... Диким называется человек, не имеющий признаков цивилизованности. Никаких.
- Девственница?!!
- Опять ты за свое... Но вела себя и еще хуже. Знаешь, на что больше всего похоже? На собачку во время первой в жизни течки. Или, как это бывает, бабы дают первому попавшемуся просто в отместку... Только тут, - непонятно - кому. Первый раз в жизни меня вот так просто взяли - и трахнули, не по любви, не по страсти, не от скуки даже, а потому что первый подвернулся.
- Хоть кончает?
- А уж это, знаешь ли, не твое дело! В любом случае не думаю, чтобы это ей сильно помогло. Чего-то она не того искала.
Красавец и сердцеед, он испытывал сильное смущение: в самом деле, - не рассказывать же им, как неистово, упорно и однообразно, словно бабочка - о стекло, билось в его тело голое рычащее существо, выколачивая себе свой трудовой, нелегкий оргазм? Не вспоминать же, что этой ночью он не слыхал от нее ничего, кроме злобного подвывания да, - очень, очень редко, - примитивной, но исключительно грубой брани в виде отдельных отрывистых слов? Как заснула, повернувшись к нему задом, а поутру ушла, не попрощавшись? Ко всему прочему, - наутро она вела себя, как ни в чем не бывало, став совершенно прежней безупречной Нэн. А по поводу вчерашнего всего только и сказала к какому-то случаю с мягкой, слегка извиняющейся улыбкой:
- Ну что вы хотите от бедной пьяной женщины?
- Мэтр, есть любопытное сообщение от нашего русского друга...
- Слушаю вас.
- Помните промелькнувшее было сообщение о землетрясении в России, на Алтае? Дело в том, что район этот находится под довольно-таки пристальным вниманием наших... работодателей. Добыча радиоактивных руд там, обогатительные предприятия, в общем, - вы понимаете... Из космоса - картина вдруг выпотрошенной горы. Кроме того, - никаких землетрясений в этом районе не бывало отродясь.
- Землетрясения бывают везде.
- Верно, - легко согласился Кэмпбелл, - но только это и вообще не было похоже на землетрясение, скорее - на громадный обвал.
- Тоже вполне естественное событие.
- Верно. Но! В район происшествия наползла чертова уйма военщины, в том числе высокопоставленной, и полетели кое-какие головы.
- Именно?
- А именно генерал-майора... подождите-ка, совершенно невозможная фамилия, - он глянул в бумагу, - ага, Безременного. Генерал-майора Безременного, того, кто в Красной Армии занимается геотектоникой и смежными проблемами, вроде организации искусственных землетрясений.
- Стоп! В районе горы Кси крутились какие-нибудь русские?
- Уже проверено, мэтр. Крутились, как же не крутиться-то. И знаю - кто.
- Пусть этот самый ваш русский друг выяснит, на месте ли крутившийся, и был ли он на месте в момент катаклизма.
- Стервец опасается проявлять слишком большое внимание. Во избежание провала.
- Как? - Пораженно воскликнул Леруа. - Вы и это предусмотрели?
Кэмпбелл с вежливой улыбкой слегка поклонился.
- Я сказал бы вам, что вы лучший секретарь в мире, но не хочу портить. А на этого - нажмите! Не тот случай, чтобы мы могли себе позволить беречь его... Платите, требуйте, - все, что хотите, но чтобы он нам этого, как его?
- Тоже ничего себе фамилия: Рассохин. Константин Рассохин.
- Спасибо. Так вот, чтобы он нам этого, - как его? - предоставил. Что-нибудь еще?
- Касательно острова. Видимого движения не происходит, но уже не один раз отмечалось внезапное, непонятно откуда взявшееся, появление достаточно объемных грузов...
- Понятно. Равно как и то, что этот факт от наших работодателей скрыть никоим образом не удастся: спутники-то, в конце концов, принадлежат - им...
- Таким образом, - готовим доклад?
- Увы! Будет большая беда, - но уже не в наших силах контролировать обстановку.
Всецело наложить лапу на Геномный Сканнер, на что он втайне надеялся, не удалось: явился Тэшик-Таш и в значительной мере сорвал всю затею просто-напросто тем, что показал полное свое понимание возможностей новой игрушки. Он появился к началу работы, и приволок с собой собственноручно извлеченную из Радужного Ядра экспертную программу:
- Я назвал это, - мельком заметил он, - "Кадастром Микробных Форм". Разумеется, - это только рабочее название.
После крайне кропотливой и непростой работы по градуированию комплекса, проводившейся на животных и высших растениях, наступило неизбежное: обкатка аппаратуры на живом человеке. Добровольцев сыскалось даже более, чем нужно, и были споры, поскольку нашлись сторонники как варианта с самыми молодыми и здоровыми, так и прямо противоположного:
- Мы же, для начала, ничего не собираемся менять! Нужны показательные объекты, накопившие в ходе достаточно-долгой жизни достаточное количество возрастных и прочих изменений... И я просто не понимаю, - причем тут безупречное здоровье?
В результате удалось достигнуть определенного компромисса, и под сканнер, перекрестившись, первым лег Тартесс. Для начала было решено оставить вне действия рецепторов по крайней мере голову. Серая струя с неприятно-живыми манерами выбралась из отверстия и тонким слоем растеклась по телу испытателя. Тартесс был совершенно гол, хотя в этом и не было истинной необходимости: квазижидкость, представлявшая из себя, по сути, некую массу сложно взаимодействующих "сборщиков", запросто проникала не только через кожу, не только через живую костную ткань, но и сквозь хрящи и даже - сквозь прозрачные среды глаза. Тэшик-Таш, стихийно выдвинувшийся на роль интерпретатора результатов, пристально глядя на экран, комментировал:
- Эпидермофитон, малопатогенная вследствие слабости энзимов групп Gil, Cer, Elas и Prc форма... Эпидермальный стафилококк на порядочной глубине в производных дермы... Гоним дальше, а то запутаемся в сапрофитах и условно-патогенных... Ага: вирус простого герпеса, внутриклеточно, в виде вирусной последовательности, индивидуальный вариант А11, А17, Т18, Г23, Ц29 - ну и так далее... То есть видно, как на ладони! Дальше... Стоп! Бог ты мой, - сколько ж это можно было бы монографий-то написать! И каких! Вот например: эндотелий сосудов нашего на редкость здорового друга почти полностью заражен неизвестной хламидией. То есть неизвестной, но вполне-вполне понятной: и родственники - известны, и отличия от таковых - видны, и почему маловирулентна - вполне понятно. Вы, друг мой, подцепили ее никак не меньше двадцати лет тому назад, и до сих пор живы... Нет! Аристид, - не лезь в просвет кишечника, а то мы за месяц не вылезем с комментариями. Так: малораспространенный, доброкачественный полипоз кишечника, частично детерминированный наследственно: во-от здесь слегка дефектный ген, ответственный преимущественно за пигментный обмен... В некоторых гепатоцитах - что-то похожее на вирусную последовательность, с множеством делеций, вплоть до полной неактивности. Да, так и есть... А, вот еще интересно: в макрофагах - еще один вирусный огрызок, но тут, - видите? - последовательность явно ревертированная, вот здесь - явный кусок какого-то Rar-а...
- Док, - озабоченно спросил Тайпан, временами проявлявший крайнюю непосредственность, - это что, - мы все такая же гниль, а?
- Да нет, не такая. Как правило, надо думать, - куда большая. В общем так: вычислительные мощности надо увеличить как просто так, так и специфически, применительно к решению топологических задач. Программу - обдуманно усовершенствовать таким образом, чтобы, при переходе от чисто интерпретационных задач к оперативным, комплекс знал бы, в каких случаях следует обратиться с запросом к оператору. Оператор - необходим. Далее: по моему мнению и в дальнейшем, после совершенствования, целесообразно будет оставить принцип нескольких относительно специализированных "прогонов" каждого человека, проводимых последовательно, не пытаясь одновременно решать несколько разнородных задач... Предварительно последовательность может выглядеть следующим образом: циркулирующие микроорганизмы и животные паразиты - чужеродные антигены - явные геном-ассоциированные вирусные последовательности - интроны вирусного происхождения - дефектные гены...
Фермер сидел и молча злобствовал: до сих пор швейцарец не издал ни единой фальшивой ноты. Так и всегда бывает, когда недооцениваешь окружающих... Ладно, впредь будем умнее. А тот тем временем успешно закруглял свой академический пассаж:
- ... а также позволю себе предположить, что делетированные гены целесообразнее было бы заменить заранее подготовленными векторными вставками, индивидуализированными во избежание геномных коллизий применительно к каждому отдельно взятому организму. Считаю, что с этой задачей способны справиться только Фермер и Некто В Сером. От "векторов", способных к самостоятельному проникновению в клетки, при сложившихся обстоятельствах следует безусловно отказаться.
И все-то у него предусмотрено. И все-то он обдумал. Ладно еще, что саму идею, - оставить за бортом всю неучтенную жизнь, он, кажется, поддерживает. Ах, до чего же все-таки все на самом деле выглядит по-другому, чем думалось, мечталось и предполагалось... Сложнее. Труднее. Серьезнее. Радикальнее, в конце концов, потому что сказавший "а" непременно должен сказать и "б"... Мы, как и всегда, оказались способны только положить начало событиям, а потом уже они начали развиваться в соответствии со своей логикой, вынуждая нас делать то, на что мы вовсе и не рассчитывали. И по-прежнему бесконечно далеки мы от Божественного Произвола... И мне, как это выяснилось только сейчас, хотелось именно его, и ничего другого, чего бы я там о себе не мнил... Ничего, будем надеяться, что наш реванш - еще впереди, и нужно только постараться, чтобы, когда придет этот момент, никому даже и в голову не пришло бы спорить. Чтобы нечего было - оспаривать.
Осложнения, как это бывает всегда, начались неожиданно и с той стороны, с которой не ждали: молодой вождь, подопечный Хагена, вместе с несколькими товарищами по Союзу Истинных Чаяний вдруг угодил за решетку. Формально им инкриминировалась пропаганда нацистских взглядов, но любому мало-мальски понимающему человеку было совершенно ясно, что истинная подоплека неожиданного задержания, скорее всего, совсем иная. Хаген был понимающим человеком. Более того, - ему было присуще какое-то особое чутье на запах серы. Он ураганом примчался в Гамбург, нажал на все педали, нанял дорогого адвоката из числа старых знакомых, внес залог и освободил "мальчиков" под подписку о невыезде до суда. С некоторым облегчением убедился, что в городе, если и не противодействуют анонимным заказчикам ареста, то уж, по крайней мере, и не проявляют какого-то особого усердия: то ли просто недолюбливают бесцеремонных американцев, то ли, что вероятнее, власти прознали что-то, почувствовали, как их оттирают от серьезного дела, и решили не проявлять инициативы, помогая старшему партнеру. Впору было облегченно перевести дух, когда внезапно забеспокоился художник. Впрочем, - термин "беспокойство" не вполне отражал существо дела, потому что Сен - просто виделугрозу в структуре ситуации. Проверка показала, что вмешательство его имело под собой серьезные основания, потому что у дома, где, в специально снятой квартире располагались задержанные, оказалось установлено негласное наблюдение, - даже не слишком замаскированное. В машине, стоящей у единственного выхода, сидели, сменяя друг друга, какие-то странные личности, меланхолично пережевывающие жвачку, а консьерж, похоже, тоже был специальным человечком. И телефон не работал. Таким образом, была налицо только видимостьсоблюдения законов. Художник сказал:
- Люди, которые затеяли все это, попали в ложное положение... Понимаете? Может быть, - отчасти в этом виноваты мы сами с нашими действиями... Даже точно виноваты... Но, с другой стороны, если бы мы со всей решительностью не вмешались в действия неизвестных легитимными путями то... Скорее всего было бы и еще хуже. Теперь они лишены возможности решить все... Без огласки, да? Поэтому теперь следует ждать какого-то спектакля при полнейшем попустительстве властей... Наш Великий Воин был прав, когда говорил о неизбежной неразворотливости официальных властей, когда объект - мелок и неочевиден, а область поиска - весь мир... Рискну предположить, что наш друг опередил... противоположную сторону буквально на несколько часов...
- Чего ты ожидаешь?
- Скорее всего, - имитации похищения.
- Вы потрясающий логик.
- Я никакой логик, и вы об этом великолепно знаете...
- Но все-таки это - не слишком ли?
- Простите... Прием, описанный уже у Сун Цзы: увезти этих несчастных детей, а потом оставить свидетельства того, что их освободили их сотоварищи. Причем имитация может быть сколь угодно... Понимаете? Сколь угодно грубой, потому что в тщательном расследовании никто не будет заинтересован.
- Понятно. Потом можно будет даже поднять по ложному следу шум по поводу беспардонной наглости экстремистов, и даже всех собак по следу пустить. А что? Для лишней гарантии. Страшный вы человек, живописец: этак вы меня последних иллюзий лишите... Срочно наклеиваем Локус Поглощения непосредственно около подъезда и начинаем усиленно следить. Неподалеку на стоянке разместим автомобильчик, истинной тягой которого будет геминер-привод, - и пожалуйста! Пусть являются.
- Извините... Я должен участвовать.
- А смысл? Назовите мне хотя бы одну причину, по которой...
- Это... Вытекает из структуры ситуации. Нет, я понимаю, что вы сомневаетесь в моей... полезности, да? Но... извините, я бы никогда не стал навязываться, если хотя бы на одну секунду усомнился в том, что не буду... обузой, да?
- А что, - с любопытством осведомился Хаген, - имеете опыт?
Азиат улыбнулся особой, очень понятной улыбкой, показав длинноватые зубы, и промолчал.
- Нет, - сказал Статер, - я категорически против автомобиля. Мы по-прежнему недопустимо грешим стереотипностью мышления, совершенно забывая о наших возможностях. Нет совершенно никакой необходимости устраивать гонки в голливудском стиле и беспокоить дорожную полицию... Пусть даже и на трижды полуинерционном приводе. Я в два счета сделаю черные комбинезоны с ма-аленькими такими геминерчиками, - и летите себе, на здоровье, вслед за кем угодно, и никто вас ночью на высоте пятидесяти-ста метров сроду не заметит. Кто?
- Я, поскольку несу ответственность, художник, поскольку утверждает, что его участие - необходимо, и Ресибир, как лучший и наиболее опытный в такого рода делах боец...
- А мне - никак?
- Не будьте ребенком: это - неправильно, а значит и не должно быть...
- Гм... А если я скажу, - а не черт ли с ними? Эти сопляки, - не члены Сообщества, ничего конкретного о нас не знают, так зачем нам лишнего светиться?
- Как вы все-таки молоды! Недопустимо, нельзя вести себя, как сволочь еще большая, чем ты есть на самом деле. Это разрушительно для психики и вредно для здоровья.
- Ладно. Все равно дела наши здесь так или иначе движутся к концу. Так что пусть их.
Невинный с виду листок Локуса приклеили даже лучше, чем планировали, - не рядом с подъездом, а на фонарном столбе неподалеку: полуцилиндрическая поверхность давала возможность куда лучшего обзора, нежели простая плоскость, и к тому же без всяких искажений. Хаген и Ресибир тем временем сняли небольшую квартирку на четвертом этаже, заплатив за неделю вперед. Квартирка была плохонькая, но с балконом, что имело определенное значение для предстоящей акции. С этого момента и на протяжении двух суток Ночной Дозор прел в своих комбинезонах, не снимая их ни на секунду, а у экрана постоянно кто-то дежурил. Они ждали, и - дождались в конце концов. К подъезду, тихонько урча моторами, подкрались три автомобиля. Приглушенно хлопнули дверцы. Последние сомнения наблюдателей рассеялись, когда кто-то из ночных визитеров подошел к машине со жвачными типами и о чем-то быстро переговорил с ними. Потом четверо крепких мужчин в серых плащах без лишнего шума, но совершенно уверенно направились к подъезду: их совершенно очевидно ждали. Через десять минут четверка прибывших снова вышла под ночное небо, забрав пленников. Юнцов сноровисто распихали по машинам, и ночная экспедиция неспешно тронулась по спящим улицам тихого района. Почти в то же мгновение три темных фигуры, взмыв с балкона, бросились в ночное небо, как бросаются в омут, - безоглядно. Экран, без лишних сложностей, запихали под ковер. При всей потрясающей необычности ночного полета "просто так", Ресибира ни на мгновение не оставляло нелепое ощущение, что все это - либо уже происходило с ним, либо же было до отвращения знакомо по многочисленным книгам и фильмам: машины явно двигались за город, на какую-то из проклятых блат-хат, принадлежавших каким-то проклятым спецслужбам, дабы там, без помех, не привлекая внимания посторонних, выпотрошить пленных уже со всей основательностью. Эти дела он знал: дело даже не в форсированных методах допроса, дело в том, что у искусного дознавателя любой человек вспомнит гораздо больше, чем, как ему казалось, он вообще знает. Без вранья и выдумок, - по-настоящему больше. Летуны двигались вслед за маленькой колонной рассредоточенно, держась метрах в ста друг от друга, по углам этакого разлатого треугольника: геминер- принцип был особенно удобен для полета именно такого рода еще, и потому что на сравнительно-небольших скоростях встречный поток воздуха практически не ощущался. Это объясняли тем, что воздух в каждый момент времени активного полета как бы увлекался вместе с самим движущимся объектом. В данном случае - вместе с фигурой в черном, под цвет ночного неба, темного леса и воды в омуте, комбинезоне. Наконец, километрах в пяти от города показалась истинная цель ночных похитителей, - темная усадьба с обширным участком за четырехметровой стеной, прорезанной единственными стальными воротами. Когда ворота эти сдвинулись, пропустив кортеж, Хаген сделал знак сблизиться, а потом указал вниз. Они опустились метрах в двухстах от ворот, за ближайшими к стене подходящими на роль укрытия кустиками.
- Поссать не успел, - расстегивая глухую одежку, пояснил Хаген, - всегда так бывает: ждешь-ждешь, а когда дождешься, так непременно окажется, что в сортир сходить некогда... Уф-ф...
- Значит, так, - проговорил Ресибир, - если уж так получилось, то повторяю инструктаж: мы выдвигаемся вперед и выясняем все касательно собачек и людей из охраны на территории, - не хотелось бы, но если те и другие там будут, то без достаточно обильной крови нам не обойтись. Мы тут успели немного потренироваться, так что извини. По-отом даем знак тебе, и ты уже занимаешься привратником, дверями и всем прочим, а мы - страхуем. И еще вот что, брат мой: кусты - бог с ними, а вот деревья... Аккуратнее надо быть с деревьями, чтобы не было шуму. Ну, если Бог за нас... Начали...
И они оба надвинули забрала инфракрасных ноктоскопов, дабы видеть и сквозь растительность. Поднявшись над усадьбой, они зависли в воздухе таким образом, чтобы между ними было метров восемь, и согласованно опустили на землю петлю из бездефектной нити с двумя грузиками: перед этой операцией грузики со всеми предосторожностями согрели в руках, чтобы их было видно. Собак, здоровенных доберманов в количестве пяти штук нейтрализовали без сучка и без задоринки. Подводя нить под шею пса, - резко расходились в стороны, и несчастное животное с мгновенно отрезанной головой не успевало издать ни звука. Кроме невинных тварей, жертвами всерассекающей нити пал какой-то бедолага, зацепленный сзади, под затылком, и несколько кустов, со слабым шумом опустившихся на землю. Охранная электроника, на которую, в основном, и надеялись неизвестные хозяева, была рассчитана на что угодно, кроме таких налетчиков, которые умеют бесшумно летать сами по себе. Знак по ТБ, и двое участников налета замерли в метре от земли по углам участка, а третий просто-напросто вошел вместе с похитителями и пленниками, присоединившись к ним в самый последний момент. Как был, - в черном комбинезоне и шлеме. А спустя двадцать минут вышел обратно, - только с пленниками и без похитителей. Хаген, переодевшись, усадил подопечных в одну из местных машин и покинул излишне гостеприимный дом. Они успели отъехать на километр, когда сзади, два раза мигнув, вспыхнуло, разгораясь, зарево.
- Ч-что это?
- Ничего особенного, - сквозь зубы, но любезно отозвался Хаген, - и не оглядывайтесь назад. Незачем вам оглядываться.
Точнее было бы сказать: "не на что", потому что Ресибир с художником, поднявшись, одновременно ударили по зданию, по надстройкам из линейных активаторов, и оно словно бы взорвалось изнутри, массивные стены вывернуло, вывалило наружу, а оставшаяся руина пылала, как будто ее полили бензином.
- А вот это уже слишком! Поступая так, они переходят все границы. Эта выходка им так даром не пройдет.
- И не говорите мэтр, не говорите. Жуткие наглецы. Мало того, что не дали себя хитроумно скушать, они еще имели нахальство вести себя, как порядочные люди, вытащив этих молокососов, вместо того, чтобы отнестись к ним, как положено, как к расходному материалу и сдать с потрохами... Не-ет, столь вопиющее поведение, несомненно, нуждается в самом строгом возмездии!
Леруа с подозрением взглянул на него, но натолкнулся на неизреченно ясный, чистый, невинный взор, модифицированный наивным помаргиванием.
- Что-то, - сказал, наконец, координатор, - я вас не пойму, сэр. Но даже и при этом мне вовсе не нравится состояние вашего духа. Создается впечатление, что вы в какой-то мере сочувствуете противоположной стороне.
- Что вы, мэтр! Совершенно наоборот! Раньше они были мне безразличны, а теперь я возмущен! Я готов порвать их в клочки! Да как это они посмели намекнуть мне, что можно и не быть абсолютным дерьмом! Лично я буду требовать побивания камнями!
И он замолчал, фыркая и крутя головой от уж-жасного возмущения, пока шеф тихим голосом не задал следующий вопрос по существу:
- А это - точно они?
- К сожалению, - тут у меня нет ни малейших сомнений: понятное дело, тайная резиденция еще могла взлететь на воздух в согласии с данными науки, но вот на участке были найдены пять безголовых собачьих трупов, и еще один человеческий, но столь же безголовый.
- Нин-джа, - усмехнулся Леруа, - с их пресловутыми катанами, острыми, аки бритвы!
- Может быть, - сухо ответил Кэмпбелл, подчеркнуто не принявший шутки, - если взять, - да и поверить в те легенды, которые они рассказывают о себе сами. Но только срезы и впрямь бритвенные. И это - не лазер.
- Говорил я американцам, чтобы оставили свой топорный стиль, - так нет!
- Вы еще не все знаете: у них пропала группа "морских котиков", посланная для ненавязчивой высадки на берег и надлежащего выяснения ситуации. Нету! Никакого следа! Только через сутки нашли недоеденные акулами ошметки с частью оборудования. Такое впечатление, будто в них попали торпедой, - вот только не было никакой торпеды. И взрыва не было.
Леруа кивнул:
- И, разумеется, никаких доказательств.
- Разумеется. Не сказать, чтобы они работали так уж тонко, - как бы ни наоборот, - но доказательств все-таки нет. Ни доказательств нет, ни парнишек, коих попытался, - только тс-с! - прибрать к рукам наш работодатель. Как сквозь землю... Очевидно ни в Германии, ни в Европе их уже нет. Или есть. Не знаю.
- Не знаю почему, но наш Старший Брат очень часто ведет себя, как капризный ребенок. Когда у него вдруг, что-нибудь, не дай бог, не получается, он приходит в ярость и крушит все вокруг. Это не всегда бывает эффективно, но зато всегда выглядит эффектно. Шоу-бизнес, как основной принцип политики.
- Не получилось с подводными пловцами, так они непременно сбросят парашютный десант. Вот помяните мое слово.
- Дай бог, чтобы этим все и закончилось. А наши островитяне торжественно, неторопливо подняли над островом что-то вроде здоровенного металлического змея, и теперь он там неторопливо ходит по небольшому, аккуратному кругу. По-прежнему радиомолчание, и снова вдруг была обнаружена порядочная группа лиц, которых не было накануне.
- Они почти совсем перестали скрываться; либо отчаялись, либо готовы к какому-то следующему этапу. Не хочется даже думать - к какому.
- Полностью с вами согласен, мэтр.
Самозапуск авиационной ракеты на ангарной палубе ракетоносца, - это пример того, чего не бывает. Это только кажется, что бывает все, и тут совершенно неуместны ссылки на палку, стреляющую на грех, или на незаряженное ружье, стреляющее раз в год, поскольку это - куда более возможные события. Настоящий специалист, пожав плечами, объяснит, почему этого не может быть никогда и ни при каких условиях, потом - из профессиональной гордости придумает совершенно невероятное совпадение, при которых это все-таки быть может, но, однако же, непременно добавит, что этого все равно быть не может. Истинный Знаток вспомнит все-таки, что по крайней мере один такой случай вроде бы имел место, и чем кончился, - он тоже слыхал, но все-таки не может взять в толк: как это произошло? Так вот: этого случая тоже не было.
Когда положение стало вопиющим, флот все-таки решили послать. Все попытки пробраться на Остров Кецалькоатля тайно кончились тихим, бесшумным, сокрушительным неуспехом: пропадали боевые пловцы, и без следа исчез десант из мастеров со специальными, почти невидимыми парашютами. "Мирных туристов" встречали сухо и выпроваживали - быстро, а что касается более многочисленной группы "потерпевших кораблекрушение", то их и вообще выперли, встретив в четверти мили от берега на каком-то странном катере. Громадный белобрысый хозяин сообщил им, что погода стоит - хорошая, до ближайшего острова - шестьдесят километров во-он, - он показал прямо рукой, - туда, а видеть на своем острове посторонних он не желает. Потому что это частное владение, а у него, - тут он скверно ухмыльнулся, - медовый месяц. А воды, консервов и горючего он, ладно, - прикажет доставить. Что? Не нуждаются в услугах такой с-свол-лочи? Тем лучше. Присутствовавший при сем столь же огромный латинос с как минимум десятидневной щетиной на совершенно разбойничьей физиономии - ничего не говорил. Он красноречиво молчал, не выпуская из рук какой-то "ствол" самого зловещего вида. После этого-то положение окончательно признали вопиющим. И обложили остров по всем правилам военного искусства, послав совершенно несоразмерные на взгляд непосредственных исполнителей силы кораблей, корабельной авиации и морской пехоты. И уже издали было видно, как над островом медлительно кружится, легкомысленно колыхаясь и чуть ли ни извиваясь в воздухе, тот самый "Кецалькоатль" - коробчатая, ощетинившаяся антеннами черная туша размером с хороший аэростат. Теперь уже трудно установить, кто первый дал название этому противоестественному сооружению, но кто-то дал все-таки, а потом неизбежным стал и следующий шаг: по прозвищу феномена прозвали и остров, который, впрочем, имел собственное название на каком-то местном языке. Никто его, понятно, и не вспоминал.
- Ну что, мистер Лючано, обратимся с ультиматумом, или сразу же свалим эту штуку?
Лысоватый, плотный человек с незапоминающимся лицом, стоявший рядом с адмиралом, одетый в комбинезон без знаков различия, ответил тягучим голосом:
- Не стоит, сэр. Мы здесь для того, чтобы как можно больше захватить и выяснить, а не для того, чтобы пустить этот островок ко дну...
- Хорошо. Пусть начинают. Повторяйте вызов на протяжении часа, а потом дайте по ним.
"Командование флота имеет сведения о нахождении на острове лиц, имевших отношение к террористическому акту на территории Западной Германии. Требуем допустить на берег досмотровую команду для проверки. В противном случае..."
После второго обращения последовал ответ.
"Требование и угрозу применения военной силы считаем актом агрессии. Во избежание тяжких последствий требуем немедленно прекратить морскую блокаду побережья. В противном случае вина за случившееся всецело ляжет на сторону, предпринявшую акт немотивированной агрессии".
- Нагловатые ребята. Впрочем, - им ничего другого просто не остается.
- Да. Они, похоже, догадываются.
- Подойдем поближе?
- Не стоит, - руководитель "трофейной команды" медленно покачал головой. Это может оказаться очень серьезным: видите ли, сэр, я был на той усадьбе...
А потом произошла катастрофа. Первый же пробный, ленивый залп из орудий большого калибра привел к конфузу: снаряды взорвались в воздухе. Разлетались, вспыхивали, косо врезались в океан крылатые ракеты, один за другим кувыркнулись в море пять штурмовиков, поднятых с авианосца, и тогда за остров взялись всерьез. Нелепый воздушный змей, висящий над островом, - явная, идеальная мишень для истребителей и зенитных ракет, как будто бы взорвался, наполнив небо свистящей смертью. Оно было затянуто густой сетью туманных полос, - небо разгрома. Время от времени на острове вспыхивали взрывы, валившие деревья и взметавшие вверх фонтаны песка, но это случалось нечасто, неожиданные всплески электромагнитного поля страшной напряженности довольно быстро вывели из строя всю работавшую радиоэлектронную аппаратуру, а характер оружия, применяемого осажденными, так и не удалось выяснить. На корпусах самолетов и ракет вдруг вспыхивали огненные шары, это сопровождалось сильнейшим динамическим ударом, а в этих местах металл оказывался как будто бы испарившимся. В воду, в воду валились пылающие обломки дорогостоящих машин и мало кто успевал катапультироваться. Чтобы увеличить плотность огня, корабли двинулись к острову сжимая кольцо, и тут в небе над островом возникло два черных крестообразных силуэта. С более близкого расстояния "Кетцалькоатль" подавлял, все, находившиеся на кораблях вдруг почувствовали себя распростертыми, распятыми на глади океана, а потом по правую сторону от флагмана, там, где шел второй авианосец соединения "Рэд Рок", вдруг полыхнули две бесшумные вспышки, и в небо со страшной медлительностью поднялся двойной столб пламени. Коротко, совершенно неестественно бросаясь в стороны, словно вздрагивая, немые черные машины появились с той стороны, где горел авианосец, и неуклонно, согласованно, как всадники, скачущие колено к колену, бросились на флагман. Адмирал закрыл глаза, а черные машины, легко пройдя сквозь огонь ослепленного ПВО, со страшным, режущим свистом прошли над палубой корабля и удалились прочь, обозначивсмертельный удар, но так и не нанеся его.
"Прочь, - словно в подтверждение этого жеста, вопила с острова неизвестная радиостанция, - прочь! Уходите прочь, если хотите жить! Еще один выстрел, и мы начнем топить корабли! Прочь, иначе..."
И тогда командир соединения, то ли от досады, то ли и вправду имея соответствующие полномочия, пригрозил оппонентам ядерным ударом. Помедлив, с другой стороны предложили личную встречу:
- Не делайте глупостей, - сказала неизвестная радиостанция, - все совсем не таково, каким кажется.
Командующий был смелым офицером. А кроме того, - он и сам понял, что все на самом деле совсем не таково, как выглядит. Он почувствовал какую-то дьявольщину во всем происходящем, явственный запах серы, что-то совсем неправильное.
Какой-то истинный ариец с неизреченно наглым взглядом редко мигающих, светлых глаз, перебрался на борт адмиральского катера со своей диковинной, непонятно - чем движущейся ладьи, и сразу же перешел к делу, заявив резким, скрипучим, даже квакающим каким-то голосом:
- А вот скажите мне, янки, откуда такая уверенность, что этот самый ядерный удар не кончится очередным позорищем, а? Наша техника способна перехватить баллистическую ракету на любом участке траектории. И кто сказал вам, что это вам так просто сойдет? Почему вы уверены, что мы не поднимем визга на весь мир относительно ваших намерений и уже состоявшихся действий? Нет, - сказал он, увидев, что адмирал пытается что-то сказать, - вы помолчите пока и послушайте! Вам никогда не казалось, что ваша привычка сразу же лезть кулаком в морду вовсе незнакомым прохожим когда-нибудь обернется для вас большими неприятностями?
Выслушав эту тираду, адмирал прищурился на собеседника, припоминая ориентировку, с которой ознакомили, на всякий случай, и его. У него, как и у большинства дельных офицеров вообще, была прекрасная память на лица:
- Герр Парибски, если мне не изменяет память? Генрих Эгон Парибски?
- Ваш покорный слуга, - слегка поклонился немец, - проходящий в ваших ориентировках под идиотским, непонятно каким ослом выдуманным кодом "Третий Фигурант". Всего фигурантов, то есть тех из нас, чью личность вы считаете установленной, на настоящий момент пятеро...
- Так вот, мистерТретий Фигурант, я согласился на встречу с вам для того, чтобы изложить условия сдачи а вовсе не затем, чтобы выслушивать ваши взвихренные монологи.
- Как?!! Вы уже сдаетесь? Сожалею, но сносных условий содержания для такого количества пленных мы обеспечить не в силах. По крайней мере - пока.