Сойдя с автобуса на Верхней остановке Большой дороги, дед Федор не дошел один квартал до своих ворот, присел на лавку и подозвал проходившего мимо подростка-школьника.
Он более недели пролежал в районной больнице, а жена так и ни разу не приехала навестить его. И хотя он сам наставлял, чтобы напрасно не раскатывалась, двор без присмотра не оставляла и деньги не тратила, обида все же таилась под шляпой раздосадованной.
В палате больных, одного за другим навещали близкие. Грех жаловаться, люди не оставляли его в стороне, угощали домашней едой, винцо или водочки сто грамм иногда, чтобы доктора не узрели. Дело не в том, у него и деньжата про запас водятся.
Да как-то неудобно всякий раз..., он что, нищий какой-то с подворотни, что ли, знал бы, как в больнице кормят, не стал бы жену бережливостью останавливать...
- Ну, ладно, я ей сделаю, решила шляпа! Могла бы и сама сообразить, - терпеливо возмущался выздоровевший муж. - Как будто бы некого попросить за хозяйством полдня присмотреть, - негодовал он, - большое дело, если скотина один раз не кормленной останется, великий расход: три рубля в поездку оставить.
На десятый день его выписали из больницы, и вот он почти дома.
... - Знаешь ли, где живет дед Федор Стоев? - спросил он подошедшего малого.
-Знаю! - почесал пальцем лоб смущенный мальчик, показывая тем самым, что он и деда Федора тоже хорошо знает.
-Так вот, на тебе на шоколадки два рубля, постучишь в калитку и скажешь бабке Феодоре, что ее дед сильно болен, чуть ли ни при смерти. Телефонировали в местную больницу, чтобы она непременно ехала к умирающему.
Вероятно, поведение старых людей насколько непонятно в такой же степени и несуразно, но предложенная денежки в определенной степени сгладили такое впечатление, и школьник, перекинув порванный ранец с одного плеча на другое, направился с известием к бабке.
-Дед Федор, - начал он, словно урок рассказывал, - передал, что звонили из какой-то поликлиники, что он сильно болен, что намерен умереть, и надо ехать к нему.
-Кто тебе такое сказал? - не поняла бабка.
-А сам дед Федор, - важно скривил головой он, всем своим видом показывая, что не перед одноклассницей стоит, не намерен выпендриваться.
-И где же он?
-А вооон там на скамейке, - мальчик показал рукой.
... Но деда там не было, скамейка уже пустотой стыла. Малый гонец на всякий случай порылся в кармане и, убедившись, что деньги не исчезли, так же загадочно, как сам благодетель, привычно подкинул плечом ранец и побежал догонять опередивших его ровесников.
-Хорошо! - процедила сквозь зубы старая...
Через некоторое время, переодевшись и никому ничего не сказав, она направилась в сторону Большой дороги. А дед Федор тем временем, воровски пробравшись через огороды, подождал, пока жена уйдёт, достал ключи из подбитого с ржавыми гвоздями ведра, и первым делом спустился в погреб...
Не успел он присмотреть, всё ли на месте, перекусить после стаканчика-другого, вдруг залаяла собака и тот же мальчик, но уже без портфеля, сообщил, что звонили в сельсовет и сообщили: мол, бабка ехала проведать деда в больницу, страшно разволновалась, ей сделалось дурно и, она умерла. Теперь надо поехать забрать почившую. Мальчик пристально глянул в сторону Большой дороги и на всякий случай ощупал карман.
Дед Федор не на шутку разволновался и мгновенно протрезвел. Дрожащими руками достал из сундука узелок с новым бельем, и нанял соседа с машиной, - в город поехали, оставив в недоумение остальных соседей неожиданным сообщением.
Они еще сегодня утром видели управляющуюся двором бодрую хозяйку и на тебе, - даже как-то не верится. Хотя, с другой стороны, человеческая жизнь, что опрокинутый стакан воды, - рассуждали они, - и эта хрупкая молва пошла от двора к двору, пока не докатилась до верхнего магазина, где, встретив давних подруг, судачила живая бабка Феодора.
Столкнувшись с потешным розыгрышем, молва бойко пошла обратно и подоспела как избродившее вино в путаной голове старого проказника в тот момент, когда он уже вернулся, сконфуженным, молча, платил Степану за бензин, и за пустую тряску.
Раздосадованный, он не стал никому ничего объяснять, а принялся за нужное, наконец дело, отвыкшими руками щедро посыпал галдевшей живности корм, злобно понукал ненасытных, обзывал скотину всякими скотскими, жирными словами:
- Один расход только, раздери вас волки! По вашим шеям давно топор плачет, и противень промасленный соскучился, - доносилась стойкая ругань из старого двора, носилась пока шумные птицы, хрюкающие и блеющие четвероногие, не разбрелась ночевать по стойлам и гнездовьям. Прибавили за день
Вечером, шум старого двора окончательно стих, хозяйка протопила печь, подогрела уже холодеющие стены, заодно испекла откормленную примирительную гуську, - залила соусом и вином, - сготовила деду подзабытый домашний ужин.
А под утро поток времени проветрил шальные причуды стариков, остудил страсти, как беспрерывная тяга холодит накануне топленую печь в стынущие осенние дни. И только настырный мальчуган, раскатываясь по улице на велосипеде, время от времени притормаживал, заинтересованно поглядывая в сторону знакомого двора, ждал, не перепадёт ли опять чего-нибудь эдакого до предстоящих рождественских колядок, когда со звездой придёт петь старикам рождество божье, и долгое им житие.